- إنضم
- 15 ديسمبر 2010
- المشاركات
- 1,940
- مستوى التفاعل
- 12
- النقاط
- 38
- العمر
- 47
- الإقامة
- Россия, Омск. +7-923-686-0630.
- الموقع الالكتروني
- secret-adviser.tiu.ru
All by name
Chechen authorities set about searching for war veterans
The rumors that upset the Internet community that the Chechen authorities compiled lists of employees of federal law enforcement agencies who served in the North Caucasus were only partially confirmed. It turned out, as it turned out, about the suspects in crimes and witnesses. Another thing turned out to be more important - the state is not ready to take responsibility for the identified criminals, both on the one hand and the other.
The topic of the so-called dossier on veterans of Chechnya surfaced literally right after the murder of former Colonel Yuri Budanov, convicted of war crimes. The murder of Elsa Kungaeva, a Chechen woman committed during interrogation, was legally interpreted in accordance with the relevant 105th article of the Criminal Code, but in essence, taking into account the context, it is closer to war crimes.
The murder of one person, it would seem, can not be compared with the mass deaths of people during shelling and sweeps carried out by various federal forces, but, nevertheless, the Budanov case was in the focus of public attention. For many Chechens, the colonel became the personification of the evil caused by the unlawful actions of the federals. Most likely, this is why a Chechen trace was immediately suspected of his murder.
After his release from the colony, Budanov tried not to advertise where he lives and what he does. Meanwhile, according to a colleague of Budanov, Colonel Yevgeny Demich, the former officer found that he was being watched. Demich, in an interview with Gazeta.Ru, said that since 2000 fighters have had a grudge against officers and soldiers of the 160th regiment, commanded by Budanov, and, according to him, have collected files on the personnel of the unit. This is, of course, connected not with the killing of Kungaeva, but with the fact that the feds inflicted great damage on the militants.
Demich said that his fellow soldiers are trying not to shine their personal data on social networks, especially since the collection of information on both former and current military personnel continues. The colonel, however, did not specify who and for what specific purpose is collecting information, in what bodies these people work, and also how he became aware of this.
A little more specificity was contained in the material of the Free Press publication, which, in fact, raised the topic of collecting dossiers for veterans of Chechnya. An informant of the publication provided reporters with samples of requests from the Investigative Department for Chechnya, which contain a request to provide information on individual military personnel, including when and where they fought and in what special operations they participated. It was emphasized that Chechen law enforcers are trying to obtain the personal data of soldiers and officers, to find out their addresses and how they look.
Requests from Chechnya, according to the informant, are received, first of all, in the archive of the Ministry of Defense, which is extremely reluctant to share these data constituting a state secret. In addition, similar requests come to other law enforcement agencies. The total number of such documents is about a thousand over the past few years, that is, in this case it is impossible to talk about mass coverage. An exception is the case described by the source of Moskovsky Komsomolets: the Ministry of Internal Affairs allegedly received a request from Chechnya with a request to provide personal data of all riot policemen from Moscow and the region who served in Chechnya.
The press service of the head of Chechnya Ramzan Kadyrov, for his part, has denied rumors about attempts to identify all participants in the counter-terrorism operation without exception. Grozny argues that it is only a matter of collecting information on the facts of war crimes committed against the civilian population.
Alexander Cherkasov, a member of the board of the Memorial human rights society, also believes that fears of uncontrolled access to sensitive information are exaggerated, as requests are sent out by structures of the UK, whose work was activated by its head Alexander Bastrykin. According to the human rights activist, the investigators are not only not subordinate to Kadyrov, but they also have rather complicated relations with local Chechen security officials.
Cherkasov also rejected the possibility of killing war veterans in Chechnya based on blood feuds - a version quite popular in the blogosphere. The fact is that only relatives of the deceased can carry out blood feud and only with respect to persons included in the scope of the mountain customs - the adat. That is, this social institution applies only to members of the Vainakh society, but not to representatives of another nationality.
According to the human rights activist, many relatives of the abducted and killed have already unofficially found out all the information they need about the military, which theoretically could be involved in the crime. But this information is necessary for Chechens, first of all, in order to establish the whereabouts of the remains of the missing person, in order to bring them to the ground. Secondly, these data can be useful for receiving monetary compensation from the state. This is evidenced by the numerous appeals to Strasbourg, on which positive decisions were made to redress.
The Chechen Ombudsman Nurdi Nukhazhiev explained in connection with the publication of the collection of files on the military that this is a common investigative practice. In this case, we are talking about the search for not only suspects, but also witnesses of crimes. According to Nukhazhiev, the fate of about five thousand residents of the republic who have been missing during the years of the counter-terrorist operation is still unknown. He stressed that many cases were closed with the wording "in connection with the inability to establish those involved in the crime."
The Commissioner for Human Rights recalled that he personally handed over to Bastrykin back in March 2010 materials on 220 abducted. The Investigative Committee was provided with information collected by the Chechen authorities on suspected abductees: their names and surnames, military ranks, part numbers and armored vehicles, radio call signs and other information.
Nukhazhiev also drew attention to the fact that law enforcement agencies, in his opinion, deliberately slow down the investigation of cases of war crimes committed by federal forces in Chechnya. As an example, he cited the case of the death of 56 people in the Grozny suburb of Alda, which in February 2000 cleared the St. Petersburg riot police from militants. Only one suspect, named Sergei Babin, who has been wanted since 2004, has been identified. As a result, following a complaint from five relatives of the victims, the Strasbourg court ordered Russia to pay the equivalent of 300 thousand dollars in compensation.
Despite the obvious linking of rumors about the dossier to the murder of Budanov, in this situation we are talking about a much larger problem. The authorities found themselves in a legally difficult situation. There was no official war in Chechnya, accordingly, what is happening in the North Caucasus cannot be regulated by the provisions of the Geneva Conventions on the treatment of prisoners of war and on the protection of civilians. At the same time, what was happening in Chechnya was a real war, the participants of which behaved accordingly on both sides. However, now their actions have to be evaluated in terms of general criminal law.
The conclusions, at first glance, seem to follow simple: not only military personnel should be punished for war crimes, but also militants, many of whom were amnestied. And the processes must be open and public, so that everyone understands who is judged and for what.
However, not a single process about the mass killings of civilians, whether captured soldiers of federal forces (and this also happened) in Russia did not happen. The Russian authorities and society could follow in the footsteps of Serbia and try war criminals, but it seems the choice has already been made - to leave everything as it is, at the mercy of online publicists and the Strasbourg court.
[DLMURL] https://www.lenta.ru/articles/2011/06/21/dossier/ [/ DLMURL]
Chechen authorities set about searching for war veterans
The rumors that upset the Internet community that the Chechen authorities compiled lists of employees of federal law enforcement agencies who served in the North Caucasus were only partially confirmed. It turned out, as it turned out, about the suspects in crimes and witnesses. Another thing turned out to be more important - the state is not ready to take responsibility for the identified criminals, both on the one hand and the other.
The topic of the so-called dossier on veterans of Chechnya surfaced literally right after the murder of former Colonel Yuri Budanov, convicted of war crimes. The murder of Elsa Kungaeva, a Chechen woman committed during interrogation, was legally interpreted in accordance with the relevant 105th article of the Criminal Code, but in essence, taking into account the context, it is closer to war crimes.
The murder of one person, it would seem, can not be compared with the mass deaths of people during shelling and sweeps carried out by various federal forces, but, nevertheless, the Budanov case was in the focus of public attention. For many Chechens, the colonel became the personification of the evil caused by the unlawful actions of the federals. Most likely, this is why a Chechen trace was immediately suspected of his murder.
After his release from the colony, Budanov tried not to advertise where he lives and what he does. Meanwhile, according to a colleague of Budanov, Colonel Yevgeny Demich, the former officer found that he was being watched. Demich, in an interview with Gazeta.Ru, said that since 2000 fighters have had a grudge against officers and soldiers of the 160th regiment, commanded by Budanov, and, according to him, have collected files on the personnel of the unit. This is, of course, connected not with the killing of Kungaeva, but with the fact that the feds inflicted great damage on the militants.
Demich said that his fellow soldiers are trying not to shine their personal data on social networks, especially since the collection of information on both former and current military personnel continues. The colonel, however, did not specify who and for what specific purpose is collecting information, in what bodies these people work, and also how he became aware of this.
A little more specificity was contained in the material of the Free Press publication, which, in fact, raised the topic of collecting dossiers for veterans of Chechnya. An informant of the publication provided reporters with samples of requests from the Investigative Department for Chechnya, which contain a request to provide information on individual military personnel, including when and where they fought and in what special operations they participated. It was emphasized that Chechen law enforcers are trying to obtain the personal data of soldiers and officers, to find out their addresses and how they look.
Requests from Chechnya, according to the informant, are received, first of all, in the archive of the Ministry of Defense, which is extremely reluctant to share these data constituting a state secret. In addition, similar requests come to other law enforcement agencies. The total number of such documents is about a thousand over the past few years, that is, in this case it is impossible to talk about mass coverage. An exception is the case described by the source of Moskovsky Komsomolets: the Ministry of Internal Affairs allegedly received a request from Chechnya with a request to provide personal data of all riot policemen from Moscow and the region who served in Chechnya.
The press service of the head of Chechnya Ramzan Kadyrov, for his part, has denied rumors about attempts to identify all participants in the counter-terrorism operation without exception. Grozny argues that it is only a matter of collecting information on the facts of war crimes committed against the civilian population.
Alexander Cherkasov, a member of the board of the Memorial human rights society, also believes that fears of uncontrolled access to sensitive information are exaggerated, as requests are sent out by structures of the UK, whose work was activated by its head Alexander Bastrykin. According to the human rights activist, the investigators are not only not subordinate to Kadyrov, but they also have rather complicated relations with local Chechen security officials.
Cherkasov also rejected the possibility of killing war veterans in Chechnya based on blood feuds - a version quite popular in the blogosphere. The fact is that only relatives of the deceased can carry out blood feud and only with respect to persons included in the scope of the mountain customs - the adat. That is, this social institution applies only to members of the Vainakh society, but not to representatives of another nationality.
According to the human rights activist, many relatives of the abducted and killed have already unofficially found out all the information they need about the military, which theoretically could be involved in the crime. But this information is necessary for Chechens, first of all, in order to establish the whereabouts of the remains of the missing person, in order to bring them to the ground. Secondly, these data can be useful for receiving monetary compensation from the state. This is evidenced by the numerous appeals to Strasbourg, on which positive decisions were made to redress.
The Chechen Ombudsman Nurdi Nukhazhiev explained in connection with the publication of the collection of files on the military that this is a common investigative practice. In this case, we are talking about the search for not only suspects, but also witnesses of crimes. According to Nukhazhiev, the fate of about five thousand residents of the republic who have been missing during the years of the counter-terrorist operation is still unknown. He stressed that many cases were closed with the wording "in connection with the inability to establish those involved in the crime."
The Commissioner for Human Rights recalled that he personally handed over to Bastrykin back in March 2010 materials on 220 abducted. The Investigative Committee was provided with information collected by the Chechen authorities on suspected abductees: their names and surnames, military ranks, part numbers and armored vehicles, radio call signs and other information.
Nukhazhiev also drew attention to the fact that law enforcement agencies, in his opinion, deliberately slow down the investigation of cases of war crimes committed by federal forces in Chechnya. As an example, he cited the case of the death of 56 people in the Grozny suburb of Alda, which in February 2000 cleared the St. Petersburg riot police from militants. Only one suspect, named Sergei Babin, who has been wanted since 2004, has been identified. As a result, following a complaint from five relatives of the victims, the Strasbourg court ordered Russia to pay the equivalent of 300 thousand dollars in compensation.
Despite the obvious linking of rumors about the dossier to the murder of Budanov, in this situation we are talking about a much larger problem. The authorities found themselves in a legally difficult situation. There was no official war in Chechnya, accordingly, what is happening in the North Caucasus cannot be regulated by the provisions of the Geneva Conventions on the treatment of prisoners of war and on the protection of civilians. At the same time, what was happening in Chechnya was a real war, the participants of which behaved accordingly on both sides. However, now their actions have to be evaluated in terms of general criminal law.
The conclusions, at first glance, seem to follow simple: not only military personnel should be punished for war crimes, but also militants, many of whom were amnestied. And the processes must be open and public, so that everyone understands who is judged and for what.
However, not a single process about the mass killings of civilians, whether captured soldiers of federal forces (and this also happened) in Russia did not happen. The Russian authorities and society could follow in the footsteps of Serbia and try war criminals, but it seems the choice has already been made - to leave everything as it is, at the mercy of online publicists and the Strasbourg court.
[DLMURL] https://www.lenta.ru/articles/2011/06/21/dossier/ [/ DLMURL]
Original message
Всех поименно
Чеченские власти взялись за поиск ветеранов боевых действий
Взбудоражившие интернет-сообщество слухи о том, что чеченские власти составляют поименные списки сотрудников федеральных силовых структур, проходивших службу на Северном Кавказе, подтвердились лишь частично. Речь шла, как выяснилось, о подозреваемых в преступлениях и свидетелях. Важнее оказалось другое - государство не готово взять на себя ответственность за выявленных преступников, причем и с той и с другой стороны.
Тема так называемого досье на ветеранов Чечни всплыла буквально сразу после убийства бывшего полковника Юрия Буданова, осужденного за военные преступления. Совершенное им во время допроса убийство чеченки Эльзы Кунгаевой юридически было трактовано по соответствующей 105-й статье УК, но по сути, принимая во внимание контекст, оно ближе к военным преступлениям.
Убийство одного человека, казалось бы, не сравнится с массовой гибелью людей во время обстрелов и зачисток, проводившихся различными федеральными силами, но, тем не менее, дело Буданова оказалось в фокусе общественного внимания. Для многих чеченцев полковник стал персонификацией зла, причиненного им неправомерными действиями федералов. Скорее всего, именно поэтому в его убийстве сразу заподозрили чеченский след.
Буданов после своего освобождения из колонии старался не афишировать, где он живет и чем занимается. Между тем, по словам сослуживца Буданова, полковника Евгения Демича, бывший офицер обнаружил, что за ним следят. Демич в интервью "Газете.Ru" заявил, что боевики с 2000 года имеют зуб на офицеров и солдат 160-го полка, которым командовал Буданов, и, по его сведениям, собирали досье на личный состав подразделения. Связано это, естественно, не с убийством Кунгаевой, а с тем, что федералы нанесли боевикам большой урон.
Демич рассказал, что его однополчане стараются не светить свои личные данные в социальных сетях, тем более что сбор информации и на бывших, и на действующих военнослужащих продолжается. Полковник, правда, не уточнил, кто и с какой конкретно целью собирает сведения, в каких органах работают эти люди, а также, откуда ему стало известно об этом.
Несколько больше конкретики содержалось в материале издания "Свободная пресса", которое, собственно, и подняло тему о сборе досье на ветеранов Чечни. Информатор издания предоставил журналистам образцы запросов из Следственного управления по Чечне, в которых содержится просьба сообщить данные по отдельным военнослужащим, в том числе, когда и где они воевали и в каких спецоперациях участвовали. Особо подчеркивалось, что чеченские правоохранители пытаются получить персональные данные солдат и офицеров, узнать их адреса и как они выглядят.
Запросы из Чечни поступают, по словам информатора, прежде всего, в архив Минобороны, который крайне неохотно делится этими данными, составляющими государственную тайну. Кроме того, аналогичные запросы приходят и в другие силовые ведомства. Общее количество таких документов составляет около тысячи за последние несколько лет, то есть нельзя в этом случае говорить о массовом охвате. Исключением является случай, о котором рассказал источник "Московского комсомольца": якобы в МВД поступил запрос из Чечни с просьбой предоставить личные данные всех бойцов ОМОНа из Москвы и области, которые проходили службу в Чечне.
Пресс-служба главы Чечни Рамзана Кадырова, со своей стороны, опровергла слухи о попытках поголовной идентификации всех участников контртеррористической операции. В Грозном утверждают, что речь идет лишь о сборе информации по фактам военных преступлений, совершенных в отношении гражданского населения.
Член правления правозащитного общества "Мемориал" Александр Черкасов также считает, что опасения неконтролируемого доступа к чувствительной информации преувеличены, так как запросы рассылают структуры СК, работу которых активизировал его глава Александр Бастрыкин. По мнению правозащитника, следователи не только не находятся в подчинении Кадырова, но у них еще и довольно сложные отношения с местными чеченскими силовиками.
Черкасов также отверг возможность убийств участников боевых действий в Чечне по мотивам кровной мести - версию, достаточно популярную в блогосфере. Дело в том, что кровную месть могут осуществлять только родственники погибших и только в отношении лиц, включенных в сферу действия горских обычаев - адатов. То есть этот социальный институт распространяется только на членов вайнахского общества, но не на представителей другой национальности.
По сведениям правозащитника, многие родственники похищенных и убитых уже выяснили неофициальными путями всю необходимую им информацию о военных, которые теоретически могут быть причастны к преступлению. Но эти сведения чеченцам, в первую очередь, необходимы для того, чтобы установить местонахождение останков пропавшего без вести, чтобы предать их земле. Во вторую очередь, эти данные могут пригодиться для получения денежной компенсации от государства. Об этом свидетельствуют и многочисленные обращения в Страсбург, по которым были приняты положительные решения о возмещении ущерба.
Чеченский омбудсмен Нурди Нухажиев пояснил в связи с публикациями о сборе досье на военных, что это обычная следственная практика. При этом речь идет о розыске не только подозреваемых, но и свидетелей преступлений. По словам Нухажиева, до сих пор неизвестна судьба около пяти тысяч жителей республики, пропавших без вести за годы проведения контртеррористической операции. Он подчеркнул, что многие дела были закрыты с формулировкой "в связи с невозможностью установить причастных к преступлению".
Уполномоченный по правам человека напомнил, что он лично передал Бастрыкину еще в марте 2010 года материалы по 220 похищенным. Следственному комитету были предоставлены собранные чеченскими властями данные о подозреваемых в похищениях: их имена и фамилии, воинские звания, номера частей и бронетехники, радиопозывные и другие сведения.
Нухажиев также обратил внимание на то, что правоохранительные органы, по его мнению, сознательно тормозят расследование дел, касающихся военных преступлений, совершенных федеральными силами в Чечне. В качестве примера он привел дело о гибели 56 человек в грозненском пригороде Алды, который в феврале 2000 года зачищал от боевиков питерский ОМОН. Был установлен только один подозреваемый по имени Сергей Бабин, который находится в розыске с 2004 года. В результате по жалобе пятерых родственников погибших Страсбургский суд обязал Россию выплатить в качестве компенсации эквивалент 300 тысяч долларов.
Несмотря на очевидную привязку слухов о досье к убийству Буданова, речь в данной ситуации идет о гораздо более масштабной проблеме. Власти оказались в юридически сложной ситуации. Официально в Чечне войны не было, соответственно происходящее на Северном Кавказе нельзя регулировать положениями Женевских конвенций об обращении с военнопленными и о защите гражданского населения. Вместе с тем, происходившее в Чечне было самой настоящей войной, участники которой с обеих сторон вели себя соответствующим образом. Однако теперь их действия приходится оценивать с точки зрения общегражданского уголовного законодательства.
Выводы, на первый взгляд, вроде бы должны последовать простые: наказаны за военные преступления должны быть не только военнослужащие, но и боевики, многие из которых были амнистированы. И процессы должны быть открытыми и гласными, чтобы все понимали, кого и за что судят.
Однако ни одного процесса о массовых убийствах мирных ли жителей, пленных ли солдат федеральных сил (а такое тоже было) в России не случилось. Российские власти и общество могли бы пойти по стопам Сербии и судить военных преступников, но, похоже выбор уже сделан - оставить все как есть, на откуп интернет-публицистам и Страсбургскому суду.
[DLMURL]https://www.lenta.ru/articles/2011/06/21/dossier/[/DLMURL]
Чеченские власти взялись за поиск ветеранов боевых действий
Взбудоражившие интернет-сообщество слухи о том, что чеченские власти составляют поименные списки сотрудников федеральных силовых структур, проходивших службу на Северном Кавказе, подтвердились лишь частично. Речь шла, как выяснилось, о подозреваемых в преступлениях и свидетелях. Важнее оказалось другое - государство не готово взять на себя ответственность за выявленных преступников, причем и с той и с другой стороны.
Тема так называемого досье на ветеранов Чечни всплыла буквально сразу после убийства бывшего полковника Юрия Буданова, осужденного за военные преступления. Совершенное им во время допроса убийство чеченки Эльзы Кунгаевой юридически было трактовано по соответствующей 105-й статье УК, но по сути, принимая во внимание контекст, оно ближе к военным преступлениям.
Убийство одного человека, казалось бы, не сравнится с массовой гибелью людей во время обстрелов и зачисток, проводившихся различными федеральными силами, но, тем не менее, дело Буданова оказалось в фокусе общественного внимания. Для многих чеченцев полковник стал персонификацией зла, причиненного им неправомерными действиями федералов. Скорее всего, именно поэтому в его убийстве сразу заподозрили чеченский след.
Буданов после своего освобождения из колонии старался не афишировать, где он живет и чем занимается. Между тем, по словам сослуживца Буданова, полковника Евгения Демича, бывший офицер обнаружил, что за ним следят. Демич в интервью "Газете.Ru" заявил, что боевики с 2000 года имеют зуб на офицеров и солдат 160-го полка, которым командовал Буданов, и, по его сведениям, собирали досье на личный состав подразделения. Связано это, естественно, не с убийством Кунгаевой, а с тем, что федералы нанесли боевикам большой урон.
Демич рассказал, что его однополчане стараются не светить свои личные данные в социальных сетях, тем более что сбор информации и на бывших, и на действующих военнослужащих продолжается. Полковник, правда, не уточнил, кто и с какой конкретно целью собирает сведения, в каких органах работают эти люди, а также, откуда ему стало известно об этом.
Несколько больше конкретики содержалось в материале издания "Свободная пресса", которое, собственно, и подняло тему о сборе досье на ветеранов Чечни. Информатор издания предоставил журналистам образцы запросов из Следственного управления по Чечне, в которых содержится просьба сообщить данные по отдельным военнослужащим, в том числе, когда и где они воевали и в каких спецоперациях участвовали. Особо подчеркивалось, что чеченские правоохранители пытаются получить персональные данные солдат и офицеров, узнать их адреса и как они выглядят.
Запросы из Чечни поступают, по словам информатора, прежде всего, в архив Минобороны, который крайне неохотно делится этими данными, составляющими государственную тайну. Кроме того, аналогичные запросы приходят и в другие силовые ведомства. Общее количество таких документов составляет около тысячи за последние несколько лет, то есть нельзя в этом случае говорить о массовом охвате. Исключением является случай, о котором рассказал источник "Московского комсомольца": якобы в МВД поступил запрос из Чечни с просьбой предоставить личные данные всех бойцов ОМОНа из Москвы и области, которые проходили службу в Чечне.
Пресс-служба главы Чечни Рамзана Кадырова, со своей стороны, опровергла слухи о попытках поголовной идентификации всех участников контртеррористической операции. В Грозном утверждают, что речь идет лишь о сборе информации по фактам военных преступлений, совершенных в отношении гражданского населения.
Член правления правозащитного общества "Мемориал" Александр Черкасов также считает, что опасения неконтролируемого доступа к чувствительной информации преувеличены, так как запросы рассылают структуры СК, работу которых активизировал его глава Александр Бастрыкин. По мнению правозащитника, следователи не только не находятся в подчинении Кадырова, но у них еще и довольно сложные отношения с местными чеченскими силовиками.
Черкасов также отверг возможность убийств участников боевых действий в Чечне по мотивам кровной мести - версию, достаточно популярную в блогосфере. Дело в том, что кровную месть могут осуществлять только родственники погибших и только в отношении лиц, включенных в сферу действия горских обычаев - адатов. То есть этот социальный институт распространяется только на членов вайнахского общества, но не на представителей другой национальности.
По сведениям правозащитника, многие родственники похищенных и убитых уже выяснили неофициальными путями всю необходимую им информацию о военных, которые теоретически могут быть причастны к преступлению. Но эти сведения чеченцам, в первую очередь, необходимы для того, чтобы установить местонахождение останков пропавшего без вести, чтобы предать их земле. Во вторую очередь, эти данные могут пригодиться для получения денежной компенсации от государства. Об этом свидетельствуют и многочисленные обращения в Страсбург, по которым были приняты положительные решения о возмещении ущерба.
Чеченский омбудсмен Нурди Нухажиев пояснил в связи с публикациями о сборе досье на военных, что это обычная следственная практика. При этом речь идет о розыске не только подозреваемых, но и свидетелей преступлений. По словам Нухажиева, до сих пор неизвестна судьба около пяти тысяч жителей республики, пропавших без вести за годы проведения контртеррористической операции. Он подчеркнул, что многие дела были закрыты с формулировкой "в связи с невозможностью установить причастных к преступлению".
Уполномоченный по правам человека напомнил, что он лично передал Бастрыкину еще в марте 2010 года материалы по 220 похищенным. Следственному комитету были предоставлены собранные чеченскими властями данные о подозреваемых в похищениях: их имена и фамилии, воинские звания, номера частей и бронетехники, радиопозывные и другие сведения.
Нухажиев также обратил внимание на то, что правоохранительные органы, по его мнению, сознательно тормозят расследование дел, касающихся военных преступлений, совершенных федеральными силами в Чечне. В качестве примера он привел дело о гибели 56 человек в грозненском пригороде Алды, который в феврале 2000 года зачищал от боевиков питерский ОМОН. Был установлен только один подозреваемый по имени Сергей Бабин, который находится в розыске с 2004 года. В результате по жалобе пятерых родственников погибших Страсбургский суд обязал Россию выплатить в качестве компенсации эквивалент 300 тысяч долларов.
Несмотря на очевидную привязку слухов о досье к убийству Буданова, речь в данной ситуации идет о гораздо более масштабной проблеме. Власти оказались в юридически сложной ситуации. Официально в Чечне войны не было, соответственно происходящее на Северном Кавказе нельзя регулировать положениями Женевских конвенций об обращении с военнопленными и о защите гражданского населения. Вместе с тем, происходившее в Чечне было самой настоящей войной, участники которой с обеих сторон вели себя соответствующим образом. Однако теперь их действия приходится оценивать с точки зрения общегражданского уголовного законодательства.
Выводы, на первый взгляд, вроде бы должны последовать простые: наказаны за военные преступления должны быть не только военнослужащие, но и боевики, многие из которых были амнистированы. И процессы должны быть открытыми и гласными, чтобы все понимали, кого и за что судят.
Однако ни одного процесса о массовых убийствах мирных ли жителей, пленных ли солдат федеральных сил (а такое тоже было) в России не случилось. Российские власти и общество могли бы пойти по стопам Сербии и судить военных преступников, но, похоже выбор уже сделан - оставить все как есть, на откуп интернет-публицистам и Страсбургскому суду.
[DLMURL]https://www.lenta.ru/articles/2011/06/21/dossier/[/DLMURL]
