Just a business
The Arab revolutions of 2011 showed the importance of repressive regimes playing modern surveillance technology. Human rights organizations started talking about the need to control the supply of such Western technologies in the same way as the world's arms trade is being monitored today. Meanwhile, the Kremlin practically does not need to purchase these technologies: Russian companies are able to provide domestic intelligence services with the necessary equipment for surveillance. Moreover, manufacturers of such systems from Russia successfully sell them abroad, including to repressive regimes.
- How do you feel about the fact that your technology is being delivered to countries with repressive regimes?
This question is taken aback by Sergey Lvovich Koval, chief expert of the Center for Speech Technology (MDG). Short, with the appearance of a typical Soviet engineer, Koval and an hour and a half before this emotionally talked about his organization in a half-empty coffee shop near the Chernyshevskaya metro station in St. Petersburg.
“Speech Technology Center” is a truly outstanding company, a world leader in voice recognition systems. True, the Center gained world fame in December 2011, when Wikileaks in its new project The Spy Files, dedicated to the global surveillance industry, included the MDGs in the list of surveillance technology manufacturers selling them to different countries of the world.
The MDGs are a fragment of Soviet secret science that worked for the KGB. Associations with Solzhenitsyn described in the novel “In the First Circle” by “Martha Sharashka”, a secret research institute in which, in the late 1940s, convict engineers worked on the problem of identifying people who called Western embassies, are more than appropriate:
“Our Center was established in 1990. Prior to this, all the main employees worked in the Department of Applied Acoustics, in general the department was KGB, and formally belonged to the NGO Dalsvyaz of the Ministry of Industrial Communications. Most of the people in the department were KGB employees (I was a civilian), and the State Security Committee paid 15%. There is secrecy, of course, at the entrance of machine gunners and all that. "Sharashka", in which Solzhenitsyn worked, she was transferred from Moscow to St. Petersburg, and this department was her direct heir. The people who are described in the novel continued to work there after liberation, and I started working with them when I came to the department in 1973. ” - says Koval.
But even in spite of his full awareness of the “sharashka,” Koval even today regrets the collapse of Soviet secret science, of which his department was a part:
“In the Soviet Union, there was a very good system for developing means in the interests of defense and security. At the Academy of Sciences there was a Military-Industrial Commission, and there was a section of applied problems of the USSR Academy of Sciences. This section collected orders from prospective developments from all departments, the Ministry of Defense, the KGB. And this section demanded money, and they stood out - all that were required - until 1988-89. Money was given to departments like ours. And then we distributed this money among academic institutions and controlled all orders. Any money was allocated. Anyone! ”
By the way, in the staff of the department where Sergey Koval worked, there were 300 people, and 10 thousand employees worked at the whole enterprise.
In 1990, funding was cut ten times and soon the department was completely liquidated. For several years, seven former employees existed as a group of promising developments in the company of a friend, until it turned into a "Center for Speech Technology." Today, of the seven founding fathers, only three remained in the firm, but the staff of the MDGs has grown to 350 people.
- So you returned to the size of your department in Soviet times?
- Yes, they returned. Moreover, the most interesting thing is that the MDGs now play the role of the department of applied acoustics that was playing then.
“But you cannot place orders at 40 institutes, as then?”
- Well, of course, this is weak for us, and we do not do this for other reasons. But, when today some kind of complicated development of special equipment is required, our dear friends from special institutes run, run in circles, and come back here.
What does the microphones have to do with it?
Koval is even modest. In July 2011, the MDG subsidiary, named MDG Innovation, became a resident of Skolkovo, a cluster of high-tech companies created on the initiative of President Dmitry Medvedev. The MDG Innovations immediately stated that the main task of the new company in Skolkovo is to develop identification technologies that will help establish a person’s identity by voice or face image.
The company considers its development to be unique in scale and functionality - it will be able to store multimillion-dollar databases of biometric data (voice samples and photo images) and find the necessary people in any communication channels and video files. It is also possible to connect additional identification functions: by fingerprint, iris, etc. This software is aimed at security forces and special services, and it is assumed that it should be used to search for criminals.
In September 2011, the MDGs received support from one more side: Gazprombank, part of the empire of Yuri Kovalchuk, a close friend of Vladimir Putin, became a co-owner of the Center. MDG General Director Mikhail Khitrov said then: “We are a world technological leader in such high-tech markets as speech synthesis and recognition, voice biometrics, speech analytics, etc. ... Our task is to maximize this innovative potential in the global and Russian markets. Gazprombank team shares our ambitious plans .. ".
In the field of creating voice recognition systems in the interests of special services and the police, the Speech Technology Center today is truly one of the world leaders. Voice identification technologies developed at the Center are based on such methods of automatic research of voice and speech for which the language, emphasis and dialect used do not matter: the physical parameters of a person’s voice are analyzed.
In 2010, the MDGs completed the implementation of the world's first national voice identification project. The project was implemented in Mexico, on the territory of which a system of state registration of votes and biometric search was deployed, which was able to identify the speaker's identity by speech fragments. Not only criminals and law enforcement officials, but also law-abiding citizens were added to the national base of votes: in some Mexican states, even in order to obtain a driver’s license, you need to pass voice samples.
The center is not limited to working with voice and has been creating face recognition systems - the company participates in tenders of Russian special services and actively implements them abroad. Currently, according to Coval, who personally oversaw the Mexican project and spent a total of about a year in Mexico, the possibility of identifying a person from a photograph has been added to the voting system created by the MDGs.
Mexico is not the only customer of the MDGs outside of Russia. According to Koval, the MDG systems are installed in Kazakhstan, Kyrgyzstan, Uzbekistan and Belarus, where work is now underway to create national citizen identification systems.
The MDGs are trying to break into the Chinese market, and are already successfully operating in Thailand and Singapore. In addition, the MDGs are delivering their systems to India and the Middle East: according to Koval, Saudi Arabia, Algeria, Yemen and Turkey are already on the list of clients from this region. In Latin America, the MDGs have received contracts in Colombia and Ecuador, where face recognition technology developed by the MDGs is now being introduced nationwide.
Koval does not see a moral problem in the fact that in some countries MDG products can be used not to search for criminals, but to monitor journalists, dissidents or human rights activists:
“Well, what can we do?” We supply special equipment. And what is special equipment - this is a technique focused on the operations of law enforcement agencies. Can it be used to fight not with bad people, but with good ones? Can. Well, suppose in a certain country, ours or someone else’s, there is a face recognition system. You can shoot a rally, and then, having a card index of individuals, look for journalists there. And the other will look in the crowd of drug addicts. The third is for newly released persons or nationalists. They all use the same technique. I do not see what can be done with this. I just can’t imagine. If there is an eavesdropping of voices, then what, conditionally speaking, microphones?
Koval starts to get hot:
- All this talk about the fact that special equipment helps to catch dissidents - bullshit, is, how to say, double standards that Americans use with might and main as a psychological weapon against their competitors. All these human rights, my opinion is the deliberate use of double standards to achieve their goals.
Although Sergey Koval denied that the publication on the Wikileaks website influenced the company's policy in relations with the media, in fact it turned out that the MDG leadership now avoids communicating with journalists.
We asked Dmitry Dyrmovsky, the head of the Moscow branch of the MDGs, to show one of the authors of the article how the voice identification system works. However, upon learning that we had already talked with Kovaly, Dyrmovsky demanded not to print what Koval said: “Sergey Lvovich Koval has no right to speak on behalf of the company, therefore, everything that he told in an interview with your employee, he did not have the right to speak, although I don’t know what he told him. ”
Dyrmovsky flatly refused to show any products manufactured by the MDGs even for commercial companies and advertised on the site.
Everybody do it
The Center for Speech Technologies is not the only Russian company producing surveillance systems that successfully sells its technologies to countries with repressive and authoritarian regimes. The company “Analytical Business Solutions” (we wrote about it in the first material of the cycle), for example, sold its monitoring system for blogs and social networks “Semantic Archive” to the Office of the Ministry of Internal Affairs of Belarus. In turn, MFI-Soft, the largest producer of telecommunication traffic interception means (telephone calls, mobile communications, Internet) in Russia, has installed its systems in Kazakhstan and Uzbekistan.
Like the MDGs, these firms are extremely cautious in commenting on their contracts abroad. Natalya Korobkova from the press service of MFI-Soft, when asked what her company supplies to Kazakhstan and Uzbekistan, answered:
- We deliver to these countries, including products in the field of legal control or information security. But I won’t be able to name which specific products, because this is confidential information. We do not work with them directly, but through the distribution company Aloe-sistem. We do not have direct contracts with them. Direct contracts only with Russia.
- What caused the confidentiality of this information?
“Well, I can't tell you that.”
It is worth considering that many states of the former Soviet Union, creating surveillance systems, follow the experience of Russia, which gives natural advantages to Russian companies. For example, in March 2010, President of Belarus Alexander Lukashenko signed Decree No. 129, giving the KGB and the Presidential Operations and Analytical Center full remote access to the databases of Belarusian telecom operators. The system is named in the same way as in Russia - SORM (the system of operational-search measures).
In April of the same year, Igor Sukach, Director General of the Belarusian company Alternative Digital Network, said that the implementation of the decree would cost the Internet provider Atlant Telecom (part of the Alternative Digital Network holding) $ 60 thousand. We turned to Atlant-Telecom with a request to report which equipment they had to purchase. But they answered us: “Under the terms of the current contract and for security reasons, we can not tell you either the name of the supplier of SORM systems or its regional affiliation. We are very sorry, but the requirements are very stringent. "
By the way, as the authors were told in one of the Russian SORM manufacturing companies, not only Belarus, but also Uzbekistan is also copying the Russian SORM.
***
Unwillingness to think about the ethical side of their work turned out to be common to all employees of companies working in this field that we interviewed. At the same time, the change of generations did not seem to be able to change the position of the technical intelligentsia, which in Soviet times was closely connected with the military-industrial complex.
61-year-old Sergey Koval, a product of a Soviet research school working for the KGB, begins to feel uncomfortable when he has to think about problems that go beyond the scope of technology, and immediately turns to the ready-made stamps of Soviet propaganda.
In turn, the forty-year-old Vadim Szekeresh, a graduate of the Faculty of Mathematics and Mechanics of St. Petersburg University, now the general director of the manufacturer of telecommunication interception systems “Protey Special Equipment”, with contracts in Uzbekistan and Belarus, calmly reacted to the fact that his company was included in the list of the Spy Files project Wikileaks:
- “I did not pay attention to it. We work with mobile operators in many countries, apparently, the information is from there. But I didn’t even look. This topic does not really bother me. We actually do not sell special equipment, all sorts of bugs and so on. And the fact that you can connect to telecommunication equipment ... so many companies are engaged in this. "
Meanwhile, ignoring the ethical side of the problem is of little concern to not only Russian engineers: most of the Wikileaks list is occupied by Western companies.
Published in the "Daily Journal" 01/30/2012
The Arab revolutions of 2011 showed the importance of repressive regimes playing modern surveillance technology. Human rights organizations started talking about the need to control the supply of such Western technologies in the same way as the world's arms trade is being monitored today. Meanwhile, the Kremlin practically does not need to purchase these technologies: Russian companies are able to provide domestic intelligence services with the necessary equipment for surveillance. Moreover, manufacturers of such systems from Russia successfully sell them abroad, including to repressive regimes.
- How do you feel about the fact that your technology is being delivered to countries with repressive regimes?
This question is taken aback by Sergey Lvovich Koval, chief expert of the Center for Speech Technology (MDG). Short, with the appearance of a typical Soviet engineer, Koval and an hour and a half before this emotionally talked about his organization in a half-empty coffee shop near the Chernyshevskaya metro station in St. Petersburg.
“Speech Technology Center” is a truly outstanding company, a world leader in voice recognition systems. True, the Center gained world fame in December 2011, when Wikileaks in its new project The Spy Files, dedicated to the global surveillance industry, included the MDGs in the list of surveillance technology manufacturers selling them to different countries of the world.
The MDGs are a fragment of Soviet secret science that worked for the KGB. Associations with Solzhenitsyn described in the novel “In the First Circle” by “Martha Sharashka”, a secret research institute in which, in the late 1940s, convict engineers worked on the problem of identifying people who called Western embassies, are more than appropriate:
“Our Center was established in 1990. Prior to this, all the main employees worked in the Department of Applied Acoustics, in general the department was KGB, and formally belonged to the NGO Dalsvyaz of the Ministry of Industrial Communications. Most of the people in the department were KGB employees (I was a civilian), and the State Security Committee paid 15%. There is secrecy, of course, at the entrance of machine gunners and all that. "Sharashka", in which Solzhenitsyn worked, she was transferred from Moscow to St. Petersburg, and this department was her direct heir. The people who are described in the novel continued to work there after liberation, and I started working with them when I came to the department in 1973. ” - says Koval.
But even in spite of his full awareness of the “sharashka,” Koval even today regrets the collapse of Soviet secret science, of which his department was a part:
“In the Soviet Union, there was a very good system for developing means in the interests of defense and security. At the Academy of Sciences there was a Military-Industrial Commission, and there was a section of applied problems of the USSR Academy of Sciences. This section collected orders from prospective developments from all departments, the Ministry of Defense, the KGB. And this section demanded money, and they stood out - all that were required - until 1988-89. Money was given to departments like ours. And then we distributed this money among academic institutions and controlled all orders. Any money was allocated. Anyone! ”
By the way, in the staff of the department where Sergey Koval worked, there were 300 people, and 10 thousand employees worked at the whole enterprise.
In 1990, funding was cut ten times and soon the department was completely liquidated. For several years, seven former employees existed as a group of promising developments in the company of a friend, until it turned into a "Center for Speech Technology." Today, of the seven founding fathers, only three remained in the firm, but the staff of the MDGs has grown to 350 people.
- So you returned to the size of your department in Soviet times?
- Yes, they returned. Moreover, the most interesting thing is that the MDGs now play the role of the department of applied acoustics that was playing then.
“But you cannot place orders at 40 institutes, as then?”
- Well, of course, this is weak for us, and we do not do this for other reasons. But, when today some kind of complicated development of special equipment is required, our dear friends from special institutes run, run in circles, and come back here.
What does the microphones have to do with it?
Koval is even modest. In July 2011, the MDG subsidiary, named MDG Innovation, became a resident of Skolkovo, a cluster of high-tech companies created on the initiative of President Dmitry Medvedev. The MDG Innovations immediately stated that the main task of the new company in Skolkovo is to develop identification technologies that will help establish a person’s identity by voice or face image.
The company considers its development to be unique in scale and functionality - it will be able to store multimillion-dollar databases of biometric data (voice samples and photo images) and find the necessary people in any communication channels and video files. It is also possible to connect additional identification functions: by fingerprint, iris, etc. This software is aimed at security forces and special services, and it is assumed that it should be used to search for criminals.
In September 2011, the MDGs received support from one more side: Gazprombank, part of the empire of Yuri Kovalchuk, a close friend of Vladimir Putin, became a co-owner of the Center. MDG General Director Mikhail Khitrov said then: “We are a world technological leader in such high-tech markets as speech synthesis and recognition, voice biometrics, speech analytics, etc. ... Our task is to maximize this innovative potential in the global and Russian markets. Gazprombank team shares our ambitious plans .. ".
In the field of creating voice recognition systems in the interests of special services and the police, the Speech Technology Center today is truly one of the world leaders. Voice identification technologies developed at the Center are based on such methods of automatic research of voice and speech for which the language, emphasis and dialect used do not matter: the physical parameters of a person’s voice are analyzed.
In 2010, the MDGs completed the implementation of the world's first national voice identification project. The project was implemented in Mexico, on the territory of which a system of state registration of votes and biometric search was deployed, which was able to identify the speaker's identity by speech fragments. Not only criminals and law enforcement officials, but also law-abiding citizens were added to the national base of votes: in some Mexican states, even in order to obtain a driver’s license, you need to pass voice samples.
The center is not limited to working with voice and has been creating face recognition systems - the company participates in tenders of Russian special services and actively implements them abroad. Currently, according to Coval, who personally oversaw the Mexican project and spent a total of about a year in Mexico, the possibility of identifying a person from a photograph has been added to the voting system created by the MDGs.
Mexico is not the only customer of the MDGs outside of Russia. According to Koval, the MDG systems are installed in Kazakhstan, Kyrgyzstan, Uzbekistan and Belarus, where work is now underway to create national citizen identification systems.
The MDGs are trying to break into the Chinese market, and are already successfully operating in Thailand and Singapore. In addition, the MDGs are delivering their systems to India and the Middle East: according to Koval, Saudi Arabia, Algeria, Yemen and Turkey are already on the list of clients from this region. In Latin America, the MDGs have received contracts in Colombia and Ecuador, where face recognition technology developed by the MDGs is now being introduced nationwide.
Koval does not see a moral problem in the fact that in some countries MDG products can be used not to search for criminals, but to monitor journalists, dissidents or human rights activists:
“Well, what can we do?” We supply special equipment. And what is special equipment - this is a technique focused on the operations of law enforcement agencies. Can it be used to fight not with bad people, but with good ones? Can. Well, suppose in a certain country, ours or someone else’s, there is a face recognition system. You can shoot a rally, and then, having a card index of individuals, look for journalists there. And the other will look in the crowd of drug addicts. The third is for newly released persons or nationalists. They all use the same technique. I do not see what can be done with this. I just can’t imagine. If there is an eavesdropping of voices, then what, conditionally speaking, microphones?
Koval starts to get hot:
- All this talk about the fact that special equipment helps to catch dissidents - bullshit, is, how to say, double standards that Americans use with might and main as a psychological weapon against their competitors. All these human rights, my opinion is the deliberate use of double standards to achieve their goals.
Although Sergey Koval denied that the publication on the Wikileaks website influenced the company's policy in relations with the media, in fact it turned out that the MDG leadership now avoids communicating with journalists.
We asked Dmitry Dyrmovsky, the head of the Moscow branch of the MDGs, to show one of the authors of the article how the voice identification system works. However, upon learning that we had already talked with Kovaly, Dyrmovsky demanded not to print what Koval said: “Sergey Lvovich Koval has no right to speak on behalf of the company, therefore, everything that he told in an interview with your employee, he did not have the right to speak, although I don’t know what he told him. ”
Dyrmovsky flatly refused to show any products manufactured by the MDGs even for commercial companies and advertised on the site.
Everybody do it
The Center for Speech Technologies is not the only Russian company producing surveillance systems that successfully sells its technologies to countries with repressive and authoritarian regimes. The company “Analytical Business Solutions” (we wrote about it in the first material of the cycle), for example, sold its monitoring system for blogs and social networks “Semantic Archive” to the Office of the Ministry of Internal Affairs of Belarus. In turn, MFI-Soft, the largest producer of telecommunication traffic interception means (telephone calls, mobile communications, Internet) in Russia, has installed its systems in Kazakhstan and Uzbekistan.
Like the MDGs, these firms are extremely cautious in commenting on their contracts abroad. Natalya Korobkova from the press service of MFI-Soft, when asked what her company supplies to Kazakhstan and Uzbekistan, answered:
- We deliver to these countries, including products in the field of legal control or information security. But I won’t be able to name which specific products, because this is confidential information. We do not work with them directly, but through the distribution company Aloe-sistem. We do not have direct contracts with them. Direct contracts only with Russia.
- What caused the confidentiality of this information?
“Well, I can't tell you that.”
It is worth considering that many states of the former Soviet Union, creating surveillance systems, follow the experience of Russia, which gives natural advantages to Russian companies. For example, in March 2010, President of Belarus Alexander Lukashenko signed Decree No. 129, giving the KGB and the Presidential Operations and Analytical Center full remote access to the databases of Belarusian telecom operators. The system is named in the same way as in Russia - SORM (the system of operational-search measures).
In April of the same year, Igor Sukach, Director General of the Belarusian company Alternative Digital Network, said that the implementation of the decree would cost the Internet provider Atlant Telecom (part of the Alternative Digital Network holding) $ 60 thousand. We turned to Atlant-Telecom with a request to report which equipment they had to purchase. But they answered us: “Under the terms of the current contract and for security reasons, we can not tell you either the name of the supplier of SORM systems or its regional affiliation. We are very sorry, but the requirements are very stringent. "
By the way, as the authors were told in one of the Russian SORM manufacturing companies, not only Belarus, but also Uzbekistan is also copying the Russian SORM.
***
Unwillingness to think about the ethical side of their work turned out to be common to all employees of companies working in this field that we interviewed. At the same time, the change of generations did not seem to be able to change the position of the technical intelligentsia, which in Soviet times was closely connected with the military-industrial complex.
61-year-old Sergey Koval, a product of a Soviet research school working for the KGB, begins to feel uncomfortable when he has to think about problems that go beyond the scope of technology, and immediately turns to the ready-made stamps of Soviet propaganda.
In turn, the forty-year-old Vadim Szekeresh, a graduate of the Faculty of Mathematics and Mechanics of St. Petersburg University, now the general director of the manufacturer of telecommunication interception systems “Protey Special Equipment”, with contracts in Uzbekistan and Belarus, calmly reacted to the fact that his company was included in the list of the Spy Files project Wikileaks:
- “I did not pay attention to it. We work with mobile operators in many countries, apparently, the information is from there. But I didn’t even look. This topic does not really bother me. We actually do not sell special equipment, all sorts of bugs and so on. And the fact that you can connect to telecommunication equipment ... so many companies are engaged in this. "
Meanwhile, ignoring the ethical side of the problem is of little concern to not only Russian engineers: most of the Wikileaks list is occupied by Western companies.
Published in the "Daily Journal" 01/30/2012
Original message
Просто бизнес
Арабские революции 2011 года показали, какую важную роль репрессивные режимы отводят современным технологиям слежки. Правозащитные организации заговорили о необходимости контролировать поставки таких западных технологий точно также, как сегодня отслеживается торговля оружием в мире. Между тем, Кремль практически не нуждается в покупке этих технологий: российские компании в состоянии обеспечить необходимым для слежки оборудованием отечественные спецслужбы. Более того, производители подобных систем из России успешно продают их за рубеж, в том числе и репрессивным режимам.
- Как вы относитесь к тому, что ваши технологии поставляют в страны с репрессивными режимами?
Этот вопрос застает врасплох Сергея Львовича Коваля, главного эксперта компании “Центр речевых технологий” (ЦРТ). Невысокий, с внешностью типичного советского инженера, Коваль полтора часа перед этим эмоционально рассказывал о своей организации в полупустой кофейне близ станции метро “Чернышевская” в Санк-Петербурге.
“Центр речевых технологий” -- действительно выдающаяся компания, мировой лидер по системам идентификации личности по голосу. Правда, мировую известность Центр получил в декабре 2011 года, когда Wikileaks в своем новом проекте The Spy Files, посвященном глобальной индустрии слежки, внесла ЦРТ в список производителей технологий наблюдения, продающих их в разные страны мира.
ЦРТ – обломок советской секретной науки, работавшей в интересах КГБ. Ассоциации с описанной Солженициным в романе “В круге первом” “Марфинской шарашкой”, – секретном НИИ, в котором в конце 40-х инженеры-зеки работали над проблемой идентификации людей, звонивших в западные посольства, здесь более чем уместны:
-- “Наш Центр был создан в 1990 году. До этого все основные сотрудники работали в отделе прикладной акустики, вообще отдел был кагэбэшный, а формально принадлежал НПО “Дальсвязь” Министерства промышленных средств связи. Большая часть людей в отделе были сотрудниками КГБ (я был вольнонаемный), и Комитет госбезопасности доплачивал 15%. Там секретность, конечно, на входе автоматчики и все такое. «Шарашка», в которой работал Солженицын, она была переведена из Москвы в Питер, и этот отдел был прямым ее наследником. Люди, которые описаны в романе, продолжали работать там и после освобождения, и я с ними начинал работать, когда пришел в отдел в 1973 году.” – говорит Коваль.
Но даже несмотря на свою полную осведомленность относительно “шарашки”, Коваль и сегодня больше всего жалеет о развале советской секретной науки, частью которой был его отдел:
- “В Советском Союзе была очень хорошая система разработки средств в интересах обороны и безопасности. При Академии наук существовала Военно-промышленная комиссия, и была секция прикладных проблем Академии наук СССР. Эта секция собирала от всех ведомств, Министерства обороны, КГБ, заказы на перспективные разработки. И вот эта секция требовала денег, и они выделялись, – все, какие требовались, – вплоть до 1988-89 годов. Деньги выдавались таким отделам, как наш. А потом мы эти деньги распределяли среди академических учреждений и контролировали все заказы. Деньги выделялись любые. Любые!”
Кстати, в штате отдела, где работал Сергей Коваль, было 300 человек, а на всем предприятии трудилось 10 тысяч сотрудников.
В 1990-м финансирование было урезано в десять раз и вскоре отдел был полностью ликвидирован. Несколько лет семь бывших сотрудников существовали как группа перспективных разработок в фирме приятеля, пока не превратилась в “Центр речевых технологий”. На сегодня из семи отцов-основателей в фирме остались только трое, но штат самого ЦРТ разросся до 350 человек.
- То есть вы вернулись к размерам своего отдела в советские времена?
- Да, вернулись. Причем, что самое интересное, ЦРТ сейчас играет роль того отдела прикладной акустики, которую играл тогда.
- Но вы же не можете размещать заказы по 40 институтам, как тогда?
- Ну конечно, нам это слабо, и мы этого не делаем по другим причинам. Но, когда требуется сегодня какая-то сложная разработка спецтехники, наши дорогие друзья из специнститутов бегают-бегают кругами, и возвращаются сюда.
При чем тут микрофоны?
Коваль даже скромничает. В июле 2011 года дочернее предприятие ЦРТ, названное «ЦРТ-Инновации», стало резидентом Сколково, кластера высокотехнологичных компаний, создаваемого по инициативе президента Дмитрия Медведева. В «ЦРТ-Инновации» сразу заявили, что главная задача новой компании в Сколково – разрабатывать технологии идентификации, которая позволит устанавливать личность человека по голосу или изображению лица.
В компании свою разработку считают уникальной по масштабам и функциональности -- она сможет хранить многомиллионные базы биометрических данных (образцов голосов и фотоизображений) и находить необходимых людей в любых каналах связи и видеофайлах. Также возможно подключение дополнительных функций идентификации: по отпечатку пальца, радужной оболочке глаза и т.д. Это программное обеспечение ориентировано на силовиков и спецслужбы, и предполагается, что оно должно быть использовано для поиска преступников.
В сентябре 2011 года ЦРТ получил поддержку с еще одной стороны: “Газпромбанк”, входящий в империю Юрия Ковальчука, близкого друга Владимира Путина, стал совладельцем Центра. Генеральный директор ЦРТ Михаил Хитров заявил тогда: «Мы является мировым технологическим лидером на таких наукоемких рынках как синтез и распознавание речи, голосовая биометрия, речевая аналитика и др... Наша задача максимально реализовать этот инновационный потенциал на мировом и российских рынках. Команда Газпромбанка разделяет наши амбициозные планы..».
В сфере создания систем распознавания голосов в интересах спецслужб и полиции Центр речевых технологий сегодня действительно – один из мировых лидеров. Технологии идентификации личности по голосу, разработанные в Центре, основаны на таких методах автоматического исследования голоса и речи, для которых не имеют значения язык, акцент и используемый диалект: анализируются физические параметры голоса человека.
В 2010 году ЦРТ завершил внедрение первого в мире национального проекта идентификации по голосу. Проект был реализован в Мексике, на территории которой была развернута система государственного учета голосов и биометрического поиска, способная идентифицировать личность говорящего по фрагментам речи. В национальную базу голосов внесли не только преступников и сотрудников правоохранительных органов, но и законопослушных граждан: в некоторых мексиканских штатах даже для получения водительских прав нужно сдать образцы голоса.
Центр не ограничивается работами с голосом и занялся созданием систем распознавания лица – компания участвует в тендерах российских спецслужб, и активно внедряет их за рубежом. В настоящее время, по словам Коваля, который лично курировал мексиканский проект и провел в Мексике в общей сложности около года, к созданной ЦРТ системе учета голосов добавилась возможность идентификации человека по фотографии.
Мексика – не единственный заказчик ЦРТ за пределами России. По словам Коваля, системы ЦРТ установлены в Казахстане, Киргизии, Узбекистане и Белоруссии, где сейчас разворачиваются работы по созданию национальных систем идентификации граждан.
ЦРТ пытается прорваться на рынок Китая, и уже успешно работает в Таиланде и Сингапуре. Кроме того, ЦРТ поставляет свои системы в Индию и на Ближний Восток: по словам Коваля, в списке клиентов из этого региона уже есть Саудовская Аравия, Алжир, Йемен и Турция. В Латинской Америке ЦРТ получила контракты в Колумбии и в Эквадоре, где в масштабах страны сейчас внедряется разработанная ЦРТ технология распознавания по лицу.
Коваль не видит моральной проблемы в том, что в некоторых странах продукты ЦРТ могут использоваться не для розыска преступников, а для слежки за журналистами, диссидентами или правозащитниками:
- Ну, а что мы можем сделать? Мы поставляем спецтехнику. А что такое спецтехника – это техника, ориентированная на операции правоохранительных органов. Можно ее использовать для борьбы не с плохими людьми, а с хорошими? Можно. Ну предположим, в некоей стране, нашей или чужой, есть система распознавания лиц. Можно снимать митинг, и потом, имея картотеку лиц, выискивать там журналистов. А другой будет искать в толпе наркоманов. Третий – недавно освобожденных лиц или националистов. Все они используют одну и ту же технику. Я не вижу, что с этим можно сделать. Просто не представляю. Если идет подслушивание голосов, то причем тут, условно говоря, микрофоны?
Коваль начинает горячиться:
-- Все эти разговоры о том, что спецтехника помогает ловить диссидентов – бред сивой кобылы, это, как сказать, двойные стандарты, которые американцы используют вовсю как психологическое оружие против своих конкурентов. Все эти права человека, мое мнение – это умышленное применение двойных стандартов для достижения своих целей.
Хотя Сергей Коваль отрицал, что публикация на сайте Wikileaks повлияла на политику компании в отношениях со СМИ, на деле выяснилось, что общения с журналистами руководство ЦРТ теперь избегает.
Мы обратились к руководителю московского филиала ЦРТ Дмитрию Дырмовскому с просьбой показать одному из авторов статьи, как работает система идентификации голосов. Однако, узнав, что мы уже пообщались с Ковалем, Дырмовский потребовал не печатать того, что рассказывал Коваль: “Сергей Львович Коваль не имеет права говорить от лица компании, поэтому все, что он рассказал в интервью вашему сотруднику, он не имел права говорить, хотя я и не знаю, что он ему рассказал”.
Показывать любые продукты, выпускаемые ЦРТ даже для коммерческих компаний и разрекламированные на сайте, Дырмовский наотрез отказался.
Все делают это
«Центр речевых технологий» – не единственная российская компания-производитель систем слежки, успешно продающая свои технологии странам с репрессивными и авторитарными режимами. Компания «Аналитические бизнес решения» (о ней мы писали в первом материале цикла), например, продала свою систему мониторинга блогов и социальных сетей «Семантический Архив» в Управление К МВД Беларуссии. В свою очередь, компания «МФИ-Софт», крупнейший в России производитель средств перехвата телекоммуникационного трафика (телефонные переговоры, мобильная связь, Интернет), установила свои системы в Казахстане и Узбекистане.
Как и ЦРТ, эти фирмы крайне осторожно комментируют свои контракты за рубежом. Наталья Коробкова из пресс-службы “МФИ-Софт” на вопрос о том, что ее компания поставляет в Казахстан и Узбекистан, ответила:
- Мы поставляем в эти страны в том числе продукты в области легального контроля или информационной безопасности. Но назвать, какие конкретно продукты, я не смогу, потому что это конфиденциальная информация. С ними мы работаем не напрямую, а через дистрибьюторскую компанию «Алое-систем». У нас нет прямых с ними контрактов. Прямые контракты только с Россией.
- А чем вызвана конфиценциальность этой информации?
- Ну, этого я вам сказать не могу.
Стоит учитывать, что многие государства бывшего Советского Союза, создавая системы слежки, следуют опыту России, что дает естественные преимущества российским компаниям. Например, в марте 2010 года президент Беларуси Александр Лукашенко подписал указ №129, дающий КГБ и Оперативно-аналитическом центру при президенте полный дистанционный доступ к базам данных белорусских операторов связи. Система названа точно также, как в России, – СОРМ (система оперативно-розыскных мероприятий).
В апреле того же года генеральный директор беларусской компании «Альтернативная цифровая сеть» Игорь Сукач заявил, что выполнение указа Лукашенко обойдется интернет-провайдеру «Атлант Телеком» (входит в холдинг “Альтернативной цифровой сети”) в 60 тысяч долларов. Мы обратились в «Атлант-Телеком» с просьбой сообщить, оборудование какой компании им пришлось закупить. Но нам ответили: «По условиям действующего контракта и из соображений безопасности мы не можем назвать вам ни название поставщика систем СОРМ, ни его региональную принадлежность. Нам очень жаль, но требования очень жесткие”.
Кстати, как сообщили авторам в одной из российских компаний-производителей СОРМ, не только Беларусь, но и Узбекистан также копирует российский СОРМ.
***
Нежелание задумываться над этической стороной своей работы оказалось общим для всех опрошенных нами сотрудников компаний, работающих в этой сфере. При этом смена поколений, кажется, не смогла изменить позицию технической интеллигенции, в советские времена тесно связанную с ВПК.
61-летний Сергей Коваль, продукт советской исследовательской школы, работавшей в интересах КГБ, начинает чувствовать себя неуютно, когда ему приходится задумываться над проблемами, выходящими за пределы техники, и сразу же обращается к готовым штампам еще советской пропаганды.
В свою очередь сорокалетний Вадим Секереш, выпускник математико-механического факультета Санкт-Петербургского университета, ныне генеральный директор производителя систем перехвата телекомуникаций «Протей Спецтехника», с контрактами в Узбекистане и Беларуссии, спокойно отреагировал на то, что его предприятие вошло в список проекта Spy Files Wikileaks:
- «Я не обратил на это внимания. Мы с сотовыми операторами работаем во многих странах, видимо, информация оттуда. Но я даже не смотрел. Меня эта тема не очень волнует. Мы же на самом деле спецтехнику не продаем, всякие жучки и проч. А то, что к телекоммуниционному оборудованию можно подключиться… так этим многие компании занимаются».
Между тем, игнорирование этической стороны проблемы мало волнует не только российских инженеров: большую часть списка Wikileaks занимают западные компании.
Опубликовано в "Ежедневном журнале" 30.01.2012
Арабские революции 2011 года показали, какую важную роль репрессивные режимы отводят современным технологиям слежки. Правозащитные организации заговорили о необходимости контролировать поставки таких западных технологий точно также, как сегодня отслеживается торговля оружием в мире. Между тем, Кремль практически не нуждается в покупке этих технологий: российские компании в состоянии обеспечить необходимым для слежки оборудованием отечественные спецслужбы. Более того, производители подобных систем из России успешно продают их за рубеж, в том числе и репрессивным режимам.
- Как вы относитесь к тому, что ваши технологии поставляют в страны с репрессивными режимами?
Этот вопрос застает врасплох Сергея Львовича Коваля, главного эксперта компании “Центр речевых технологий” (ЦРТ). Невысокий, с внешностью типичного советского инженера, Коваль полтора часа перед этим эмоционально рассказывал о своей организации в полупустой кофейне близ станции метро “Чернышевская” в Санк-Петербурге.
“Центр речевых технологий” -- действительно выдающаяся компания, мировой лидер по системам идентификации личности по голосу. Правда, мировую известность Центр получил в декабре 2011 года, когда Wikileaks в своем новом проекте The Spy Files, посвященном глобальной индустрии слежки, внесла ЦРТ в список производителей технологий наблюдения, продающих их в разные страны мира.
ЦРТ – обломок советской секретной науки, работавшей в интересах КГБ. Ассоциации с описанной Солженициным в романе “В круге первом” “Марфинской шарашкой”, – секретном НИИ, в котором в конце 40-х инженеры-зеки работали над проблемой идентификации людей, звонивших в западные посольства, здесь более чем уместны:
-- “Наш Центр был создан в 1990 году. До этого все основные сотрудники работали в отделе прикладной акустики, вообще отдел был кагэбэшный, а формально принадлежал НПО “Дальсвязь” Министерства промышленных средств связи. Большая часть людей в отделе были сотрудниками КГБ (я был вольнонаемный), и Комитет госбезопасности доплачивал 15%. Там секретность, конечно, на входе автоматчики и все такое. «Шарашка», в которой работал Солженицын, она была переведена из Москвы в Питер, и этот отдел был прямым ее наследником. Люди, которые описаны в романе, продолжали работать там и после освобождения, и я с ними начинал работать, когда пришел в отдел в 1973 году.” – говорит Коваль.
Но даже несмотря на свою полную осведомленность относительно “шарашки”, Коваль и сегодня больше всего жалеет о развале советской секретной науки, частью которой был его отдел:
- “В Советском Союзе была очень хорошая система разработки средств в интересах обороны и безопасности. При Академии наук существовала Военно-промышленная комиссия, и была секция прикладных проблем Академии наук СССР. Эта секция собирала от всех ведомств, Министерства обороны, КГБ, заказы на перспективные разработки. И вот эта секция требовала денег, и они выделялись, – все, какие требовались, – вплоть до 1988-89 годов. Деньги выдавались таким отделам, как наш. А потом мы эти деньги распределяли среди академических учреждений и контролировали все заказы. Деньги выделялись любые. Любые!”
Кстати, в штате отдела, где работал Сергей Коваль, было 300 человек, а на всем предприятии трудилось 10 тысяч сотрудников.
В 1990-м финансирование было урезано в десять раз и вскоре отдел был полностью ликвидирован. Несколько лет семь бывших сотрудников существовали как группа перспективных разработок в фирме приятеля, пока не превратилась в “Центр речевых технологий”. На сегодня из семи отцов-основателей в фирме остались только трое, но штат самого ЦРТ разросся до 350 человек.
- То есть вы вернулись к размерам своего отдела в советские времена?
- Да, вернулись. Причем, что самое интересное, ЦРТ сейчас играет роль того отдела прикладной акустики, которую играл тогда.
- Но вы же не можете размещать заказы по 40 институтам, как тогда?
- Ну конечно, нам это слабо, и мы этого не делаем по другим причинам. Но, когда требуется сегодня какая-то сложная разработка спецтехники, наши дорогие друзья из специнститутов бегают-бегают кругами, и возвращаются сюда.
При чем тут микрофоны?
Коваль даже скромничает. В июле 2011 года дочернее предприятие ЦРТ, названное «ЦРТ-Инновации», стало резидентом Сколково, кластера высокотехнологичных компаний, создаваемого по инициативе президента Дмитрия Медведева. В «ЦРТ-Инновации» сразу заявили, что главная задача новой компании в Сколково – разрабатывать технологии идентификации, которая позволит устанавливать личность человека по голосу или изображению лица.
В компании свою разработку считают уникальной по масштабам и функциональности -- она сможет хранить многомиллионные базы биометрических данных (образцов голосов и фотоизображений) и находить необходимых людей в любых каналах связи и видеофайлах. Также возможно подключение дополнительных функций идентификации: по отпечатку пальца, радужной оболочке глаза и т.д. Это программное обеспечение ориентировано на силовиков и спецслужбы, и предполагается, что оно должно быть использовано для поиска преступников.
В сентябре 2011 года ЦРТ получил поддержку с еще одной стороны: “Газпромбанк”, входящий в империю Юрия Ковальчука, близкого друга Владимира Путина, стал совладельцем Центра. Генеральный директор ЦРТ Михаил Хитров заявил тогда: «Мы является мировым технологическим лидером на таких наукоемких рынках как синтез и распознавание речи, голосовая биометрия, речевая аналитика и др... Наша задача максимально реализовать этот инновационный потенциал на мировом и российских рынках. Команда Газпромбанка разделяет наши амбициозные планы..».
В сфере создания систем распознавания голосов в интересах спецслужб и полиции Центр речевых технологий сегодня действительно – один из мировых лидеров. Технологии идентификации личности по голосу, разработанные в Центре, основаны на таких методах автоматического исследования голоса и речи, для которых не имеют значения язык, акцент и используемый диалект: анализируются физические параметры голоса человека.
В 2010 году ЦРТ завершил внедрение первого в мире национального проекта идентификации по голосу. Проект был реализован в Мексике, на территории которой была развернута система государственного учета голосов и биометрического поиска, способная идентифицировать личность говорящего по фрагментам речи. В национальную базу голосов внесли не только преступников и сотрудников правоохранительных органов, но и законопослушных граждан: в некоторых мексиканских штатах даже для получения водительских прав нужно сдать образцы голоса.
Центр не ограничивается работами с голосом и занялся созданием систем распознавания лица – компания участвует в тендерах российских спецслужб, и активно внедряет их за рубежом. В настоящее время, по словам Коваля, который лично курировал мексиканский проект и провел в Мексике в общей сложности около года, к созданной ЦРТ системе учета голосов добавилась возможность идентификации человека по фотографии.
Мексика – не единственный заказчик ЦРТ за пределами России. По словам Коваля, системы ЦРТ установлены в Казахстане, Киргизии, Узбекистане и Белоруссии, где сейчас разворачиваются работы по созданию национальных систем идентификации граждан.
ЦРТ пытается прорваться на рынок Китая, и уже успешно работает в Таиланде и Сингапуре. Кроме того, ЦРТ поставляет свои системы в Индию и на Ближний Восток: по словам Коваля, в списке клиентов из этого региона уже есть Саудовская Аравия, Алжир, Йемен и Турция. В Латинской Америке ЦРТ получила контракты в Колумбии и в Эквадоре, где в масштабах страны сейчас внедряется разработанная ЦРТ технология распознавания по лицу.
Коваль не видит моральной проблемы в том, что в некоторых странах продукты ЦРТ могут использоваться не для розыска преступников, а для слежки за журналистами, диссидентами или правозащитниками:
- Ну, а что мы можем сделать? Мы поставляем спецтехнику. А что такое спецтехника – это техника, ориентированная на операции правоохранительных органов. Можно ее использовать для борьбы не с плохими людьми, а с хорошими? Можно. Ну предположим, в некоей стране, нашей или чужой, есть система распознавания лиц. Можно снимать митинг, и потом, имея картотеку лиц, выискивать там журналистов. А другой будет искать в толпе наркоманов. Третий – недавно освобожденных лиц или националистов. Все они используют одну и ту же технику. Я не вижу, что с этим можно сделать. Просто не представляю. Если идет подслушивание голосов, то причем тут, условно говоря, микрофоны?
Коваль начинает горячиться:
-- Все эти разговоры о том, что спецтехника помогает ловить диссидентов – бред сивой кобылы, это, как сказать, двойные стандарты, которые американцы используют вовсю как психологическое оружие против своих конкурентов. Все эти права человека, мое мнение – это умышленное применение двойных стандартов для достижения своих целей.
Хотя Сергей Коваль отрицал, что публикация на сайте Wikileaks повлияла на политику компании в отношениях со СМИ, на деле выяснилось, что общения с журналистами руководство ЦРТ теперь избегает.
Мы обратились к руководителю московского филиала ЦРТ Дмитрию Дырмовскому с просьбой показать одному из авторов статьи, как работает система идентификации голосов. Однако, узнав, что мы уже пообщались с Ковалем, Дырмовский потребовал не печатать того, что рассказывал Коваль: “Сергей Львович Коваль не имеет права говорить от лица компании, поэтому все, что он рассказал в интервью вашему сотруднику, он не имел права говорить, хотя я и не знаю, что он ему рассказал”.
Показывать любые продукты, выпускаемые ЦРТ даже для коммерческих компаний и разрекламированные на сайте, Дырмовский наотрез отказался.
Все делают это
«Центр речевых технологий» – не единственная российская компания-производитель систем слежки, успешно продающая свои технологии странам с репрессивными и авторитарными режимами. Компания «Аналитические бизнес решения» (о ней мы писали в первом материале цикла), например, продала свою систему мониторинга блогов и социальных сетей «Семантический Архив» в Управление К МВД Беларуссии. В свою очередь, компания «МФИ-Софт», крупнейший в России производитель средств перехвата телекоммуникационного трафика (телефонные переговоры, мобильная связь, Интернет), установила свои системы в Казахстане и Узбекистане.
Как и ЦРТ, эти фирмы крайне осторожно комментируют свои контракты за рубежом. Наталья Коробкова из пресс-службы “МФИ-Софт” на вопрос о том, что ее компания поставляет в Казахстан и Узбекистан, ответила:
- Мы поставляем в эти страны в том числе продукты в области легального контроля или информационной безопасности. Но назвать, какие конкретно продукты, я не смогу, потому что это конфиденциальная информация. С ними мы работаем не напрямую, а через дистрибьюторскую компанию «Алое-систем». У нас нет прямых с ними контрактов. Прямые контракты только с Россией.
- А чем вызвана конфиценциальность этой информации?
- Ну, этого я вам сказать не могу.
Стоит учитывать, что многие государства бывшего Советского Союза, создавая системы слежки, следуют опыту России, что дает естественные преимущества российским компаниям. Например, в марте 2010 года президент Беларуси Александр Лукашенко подписал указ №129, дающий КГБ и Оперативно-аналитическом центру при президенте полный дистанционный доступ к базам данных белорусских операторов связи. Система названа точно также, как в России, – СОРМ (система оперативно-розыскных мероприятий).
В апреле того же года генеральный директор беларусской компании «Альтернативная цифровая сеть» Игорь Сукач заявил, что выполнение указа Лукашенко обойдется интернет-провайдеру «Атлант Телеком» (входит в холдинг “Альтернативной цифровой сети”) в 60 тысяч долларов. Мы обратились в «Атлант-Телеком» с просьбой сообщить, оборудование какой компании им пришлось закупить. Но нам ответили: «По условиям действующего контракта и из соображений безопасности мы не можем назвать вам ни название поставщика систем СОРМ, ни его региональную принадлежность. Нам очень жаль, но требования очень жесткие”.
Кстати, как сообщили авторам в одной из российских компаний-производителей СОРМ, не только Беларусь, но и Узбекистан также копирует российский СОРМ.
***
Нежелание задумываться над этической стороной своей работы оказалось общим для всех опрошенных нами сотрудников компаний, работающих в этой сфере. При этом смена поколений, кажется, не смогла изменить позицию технической интеллигенции, в советские времена тесно связанную с ВПК.
61-летний Сергей Коваль, продукт советской исследовательской школы, работавшей в интересах КГБ, начинает чувствовать себя неуютно, когда ему приходится задумываться над проблемами, выходящими за пределы техники, и сразу же обращается к готовым штампам еще советской пропаганды.
В свою очередь сорокалетний Вадим Секереш, выпускник математико-механического факультета Санкт-Петербургского университета, ныне генеральный директор производителя систем перехвата телекомуникаций «Протей Спецтехника», с контрактами в Узбекистане и Беларуссии, спокойно отреагировал на то, что его предприятие вошло в список проекта Spy Files Wikileaks:
- «Я не обратил на это внимания. Мы с сотовыми операторами работаем во многих странах, видимо, информация оттуда. Но я даже не смотрел. Меня эта тема не очень волнует. Мы же на самом деле спецтехнику не продаем, всякие жучки и проч. А то, что к телекоммуниционному оборудованию можно подключиться… так этим многие компании занимаются».
Между тем, игнорирование этической стороны проблемы мало волнует не только российских инженеров: большую часть списка Wikileaks занимают западные компании.
Опубликовано в "Ежедневном журнале" 30.01.2012
