- إنضم
- 26 أبريل 2012
- المشاركات
- 898
- مستوى التفاعل
- 9
- النقاط
- 18
Test purchases of drugs found to be contrary to the principles of the European Convention
“The European Court of Human Rights in fact casts doubt on the legality of the operative-search activity (ORD) in the Russian Federation, especially in cases involving drugs,” this is the revolutionary essence of the ECHR sentence in the case of Veselov v. Russia. Specifically, we are talking about the so-called. "Controlled procurement."
“Controlled procurement” has a simple scheme: an opera is given labeled money to a front buyer, he goes to the prospective seller, and then they arrest him. It would seem that everything is correct.
How to detain him in another way? But here is an excerpt from the protocol. The case is happening in Vladivostok, a front buyer says: “They showed me a photograph of a man. I remembered him, called the apartment, he went out. I asked: “Is there anything?” He went into the apartment and handed me a paper parcel. I gave him 800 rubles. "
This is nonsense. Not a single drug dealer will sell anything to the person he sees for the first time in his life: he will be afraid of provocation. In addition, no money was found from the detainee; there were witnesses in the apartment who said that no one even rang the doorbell. Nevertheless, the guy was given 8 years.
Taisiya Osipova, who allegedly traded heroin from her porch, was also sentenced to 8 years. Billings of "witnesses of sale" and "buyer" showed that they were not near Taisiya's house at that time. Nevertheless, her guilt is considered proven.
In both cases, the “buyers” are classified. They were not seen by anyone except the operas of the FSKN. But, as a rule, in court the arguments of the defense are not taken into account in such cases, and any evidence of the charge is accepted.
That is why dozens of cases from Russia connected with “controlled procurements” come to the ECHR. And finally, the decision of the European Court: “Controlled drug purchases without other evidence of drug trafficking cannot serve as the basis for criminal prosecution of a person for selling drugs.”
Comments Pavel CHIKOV, Chairman of the Agora Interregional Human Rights Association:
- In the case of Veselov and the people convicted with him, the only evidence of guilt is the materials of the operational case: everything that was collected by the police. There are no other materials in the case. It would be nothing, but in a different country of the Council of Europe.
Because in other countries of the Council of Europe everything is done differently than in Russia. There, the process of initiating proceedings requires certain procedures, control and supervision. We do not have independent supervision of the criminal procedure. In Russia, it is turned on by the decision of the same body that collected the materials - that is, the investigation.
And the result is such a black opaque box. They dig an opera, they dig up something, it is not known what methods. And suddenly - hop, the thing flies out of this box. The prosecutor's office, of course, can formally verify everything, but in practice its powers are ineffective. Therefore, today it’s not the courts, namely the investigators who stamp criminal cases from their papers, and the courts then stamp the punishment.
And the revolutionary nature of this decision is that the ECHR actually said: "Everything that is being done in Russia is a violation of the right to justice." The ECHR has questioned the entire order of operational-search measures in Russia, because we do not have effective control over the bodies that carry them out.
They write that “Russian legislation does not provide procedural guarantees to the person in respect of whom the“ test purchase ”is carried out, and this makes it possible to abuse and provoke the operative staff.”
- And for us, will this decision of the ECHR have any consequences?
- Immediately - no. And in the long run, this order will necessarily be changed. Hungry for powers, the prosecutor may try to strengthen its supervision.
“The European Court of Human Rights in fact casts doubt on the legality of the operative-search activity (ORD) in the Russian Federation, especially in cases involving drugs,” this is the revolutionary essence of the ECHR sentence in the case of Veselov v. Russia. Specifically, we are talking about the so-called. "Controlled procurement."
“Controlled procurement” has a simple scheme: an opera is given labeled money to a front buyer, he goes to the prospective seller, and then they arrest him. It would seem that everything is correct.
How to detain him in another way? But here is an excerpt from the protocol. The case is happening in Vladivostok, a front buyer says: “They showed me a photograph of a man. I remembered him, called the apartment, he went out. I asked: “Is there anything?” He went into the apartment and handed me a paper parcel. I gave him 800 rubles. "
This is nonsense. Not a single drug dealer will sell anything to the person he sees for the first time in his life: he will be afraid of provocation. In addition, no money was found from the detainee; there were witnesses in the apartment who said that no one even rang the doorbell. Nevertheless, the guy was given 8 years.
Taisiya Osipova, who allegedly traded heroin from her porch, was also sentenced to 8 years. Billings of "witnesses of sale" and "buyer" showed that they were not near Taisiya's house at that time. Nevertheless, her guilt is considered proven.
In both cases, the “buyers” are classified. They were not seen by anyone except the operas of the FSKN. But, as a rule, in court the arguments of the defense are not taken into account in such cases, and any evidence of the charge is accepted.
That is why dozens of cases from Russia connected with “controlled procurements” come to the ECHR. And finally, the decision of the European Court: “Controlled drug purchases without other evidence of drug trafficking cannot serve as the basis for criminal prosecution of a person for selling drugs.”
Comments Pavel CHIKOV, Chairman of the Agora Interregional Human Rights Association:
- In the case of Veselov and the people convicted with him, the only evidence of guilt is the materials of the operational case: everything that was collected by the police. There are no other materials in the case. It would be nothing, but in a different country of the Council of Europe.
Because in other countries of the Council of Europe everything is done differently than in Russia. There, the process of initiating proceedings requires certain procedures, control and supervision. We do not have independent supervision of the criminal procedure. In Russia, it is turned on by the decision of the same body that collected the materials - that is, the investigation.
And the result is such a black opaque box. They dig an opera, they dig up something, it is not known what methods. And suddenly - hop, the thing flies out of this box. The prosecutor's office, of course, can formally verify everything, but in practice its powers are ineffective. Therefore, today it’s not the courts, namely the investigators who stamp criminal cases from their papers, and the courts then stamp the punishment.
And the revolutionary nature of this decision is that the ECHR actually said: "Everything that is being done in Russia is a violation of the right to justice." The ECHR has questioned the entire order of operational-search measures in Russia, because we do not have effective control over the bodies that carry them out.
They write that “Russian legislation does not provide procedural guarantees to the person in respect of whom the“ test purchase ”is carried out, and this makes it possible to abuse and provoke the operative staff.”
- And for us, will this decision of the ECHR have any consequences?
- Immediately - no. And in the long run, this order will necessarily be changed. Hungry for powers, the prosecutor may try to strengthen its supervision.
Original message
Контрольные закупки наркотиков признаны противоречащими принципам Европейской Конвенции
«Европейский суд по правам человека фактически ставит под сомнение законность оперативно-розыскной деятельности (ОРД) в РФ, особенно в делах, связаных с наркотиками», — такова революционная суть приговора ЕСПЧ по делу «Веселов против РФ». Конкретно речь идет о т.н. «контролируемых закупках».
«Контролируемая закупка» имеет простую схему: опера дают подставному покупателю меченые деньги, тот идет к предполагаемому продавцу, и дальше того арестовывают. Казалось бы, все правильно.
Как его по-другому задержать? Но вот выдержка из протокола. Дело происходит во Владивостоке, рассказывает подставной покупатель: «Мне показали фотографию человека. Я его запомнил, позвонил в квартиру, он вышел. Я спросил: «Есть чего?« Он ушел в квартиру и вынес мне бумажный сверток. Я отдал ему 800 рублей».
Это ахинея. Ни один наркоторговец ничего не продаст человеку, которого видит первый раз в жизни: побоится провокации. Кроме того, у задержанного не были найдены деньги, в квартире присутствовали свидетели, которые говорили, что в дверь даже никто не звонил. Тем не менее парню дали 8 лет.
На 8 лет осудили и Таисию Осипову, которая якобы торговала героином со своего крылечка. Биллинги «свидетелей продажи» и «покупателя» показали, что их не было возле дома Таисии в то время. Тем не менее ее вина считается доказанной.
И в том и в другом случае «покупатели» засекречены. Их не видел никто, кроме оперов ФСКН. Но, как правило, на суде аргументы защиты в таких делах не учитываются, а любые доказательства обвинения принимаются.
Именно поэтому в ЕСПЧ дела из России, связанные с «контролируемыми закупками», поступают десятками. И вот, наконец, решение Европейского суда: «Контролируемые закупки наркотиков без иных доказательств наркосбыта не могут служить основанием для уголовного преследования лица за сбыт наркотиков».
Комментирует Павел ЧИКОВ, председатель Межрегиональной правозащитной ассоциации «Агора»:
— В деле Веселова и осужденных с ним людей единственным доказательством вины являются материалы оперативного дела: все, что было собрано сотрудниками полиции. Других материалов в деле нет. Это бы и ничего, но — в другой стране Совета Европы.
Потому что в других странах Совета Европы все делается иначе, нежели в России. Там процесс возбуждения дела требует определенных процедур, контроля и надзора. У нас независимого надзора над процедурой заведения уголовного дела нет. В России его заводят решением того же органа, который и собирал материалы, — то есть следствия.
А следствие — это такой черный непрозрачный ящик. Опера роют, что-то там нарывают, неизвестно какими способами. И вдруг — хоп, из этого ящика вылетает дело. Прокуратура, конечно, может формально все проверить, но на практике ее полномочия неэффективны. Поэтому сегодня не суды, а именно следователи штампуют уголовные дела из своих бумажек, а суды потом штампуют наказание.
И революционность этого решения в том, что ЕСПЧ фактически сказал: «Все, что делается в России, — это нарушение права на справедливость». ЕСПЧ весь порядок оперативно-разыскных мероприятий в России поставил под сомнение, потому что у нас нет эффективного контроля за органами, которые их осуществляют.
Они пишут, что «российское законодательство не предоставляет процессуальных гарантий человеку, в отношении которого проводится «проверочная закупка«, а это делает возможным злоупотребления и провокации со стороны оперативных сотрудников».
— А для нас это решение ЕСПЧ хоть какое-то последствие иметь будет?
— Сразу — нет. А в долгосрочной перспективе этот порядок обязательно будет изменен. Голодная до полномочий прокуратура может постараться усилить свой надзор.
«Европейский суд по правам человека фактически ставит под сомнение законность оперативно-розыскной деятельности (ОРД) в РФ, особенно в делах, связаных с наркотиками», — такова революционная суть приговора ЕСПЧ по делу «Веселов против РФ». Конкретно речь идет о т.н. «контролируемых закупках».
«Контролируемая закупка» имеет простую схему: опера дают подставному покупателю меченые деньги, тот идет к предполагаемому продавцу, и дальше того арестовывают. Казалось бы, все правильно.
Как его по-другому задержать? Но вот выдержка из протокола. Дело происходит во Владивостоке, рассказывает подставной покупатель: «Мне показали фотографию человека. Я его запомнил, позвонил в квартиру, он вышел. Я спросил: «Есть чего?« Он ушел в квартиру и вынес мне бумажный сверток. Я отдал ему 800 рублей».
Это ахинея. Ни один наркоторговец ничего не продаст человеку, которого видит первый раз в жизни: побоится провокации. Кроме того, у задержанного не были найдены деньги, в квартире присутствовали свидетели, которые говорили, что в дверь даже никто не звонил. Тем не менее парню дали 8 лет.
На 8 лет осудили и Таисию Осипову, которая якобы торговала героином со своего крылечка. Биллинги «свидетелей продажи» и «покупателя» показали, что их не было возле дома Таисии в то время. Тем не менее ее вина считается доказанной.
И в том и в другом случае «покупатели» засекречены. Их не видел никто, кроме оперов ФСКН. Но, как правило, на суде аргументы защиты в таких делах не учитываются, а любые доказательства обвинения принимаются.
Именно поэтому в ЕСПЧ дела из России, связанные с «контролируемыми закупками», поступают десятками. И вот, наконец, решение Европейского суда: «Контролируемые закупки наркотиков без иных доказательств наркосбыта не могут служить основанием для уголовного преследования лица за сбыт наркотиков».
Комментирует Павел ЧИКОВ, председатель Межрегиональной правозащитной ассоциации «Агора»:
— В деле Веселова и осужденных с ним людей единственным доказательством вины являются материалы оперативного дела: все, что было собрано сотрудниками полиции. Других материалов в деле нет. Это бы и ничего, но — в другой стране Совета Европы.
Потому что в других странах Совета Европы все делается иначе, нежели в России. Там процесс возбуждения дела требует определенных процедур, контроля и надзора. У нас независимого надзора над процедурой заведения уголовного дела нет. В России его заводят решением того же органа, который и собирал материалы, — то есть следствия.
А следствие — это такой черный непрозрачный ящик. Опера роют, что-то там нарывают, неизвестно какими способами. И вдруг — хоп, из этого ящика вылетает дело. Прокуратура, конечно, может формально все проверить, но на практике ее полномочия неэффективны. Поэтому сегодня не суды, а именно следователи штампуют уголовные дела из своих бумажек, а суды потом штампуют наказание.
И революционность этого решения в том, что ЕСПЧ фактически сказал: «Все, что делается в России, — это нарушение права на справедливость». ЕСПЧ весь порядок оперативно-разыскных мероприятий в России поставил под сомнение, потому что у нас нет эффективного контроля за органами, которые их осуществляют.
Они пишут, что «российское законодательство не предоставляет процессуальных гарантий человеку, в отношении которого проводится «проверочная закупка«, а это делает возможным злоупотребления и провокации со стороны оперативных сотрудников».
— А для нас это решение ЕСПЧ хоть какое-то последствие иметь будет?
— Сразу — нет. А в долгосрочной перспективе этот порядок обязательно будет изменен. Голодная до полномочий прокуратура может постараться усилить свой надзор.
