[DLMURL="https://yushchuk.livejournal.com/363575.html"] Source - Competitive Intelligence Blog [/ DLMURL]
The ability to analyze texts is important for a specialist Competitive intelligence skill. In the course of Igor Nezhdanov, "Text Analysis", in particular, such a simple and at the same time effective analytical technique, as "Inspection" is described. Inspection allows not only to significantly reduce the amount of information that requires understanding, and thereby save time, but also to cut off emotions, and just opinions, from facts.
I will show you how it looks - on the example of the text of an Orthodox priest who visited Tolokonnikova from Pussy Rayot in the colony Nadezhda (Tolokno).
The priest text I discovered Facebook Alexei Vdovin:
This is a fragment of the original material that caused the greatest polemic on Facebook by Alexei Vdovin:
Priest's visit to IK-14: Tolokonnikova is tired of the game in which she was dragged
September 26, 2013 • Archpriest Alexander Pelin
... Well, and most importantly, I managed, although not for long, to talk with Nadezhda Tolokonnikova. Currently, she is in a separate room in the colony. The building is guarded in a special way. Since she expressed concerns in her statement for her life, she is currently being held in a separate room for two people. She is there alone and is under surveillance. Nearby there is a doctor who can come up at any moment, monitor her well-being, since she has also gone on a hunger strike.
Near the colony is constantly Peter Verzilov, the husband of Tolokonnikova, whom we also met when we arrived. We unloaded gingerbread cookies, cookies, tea brought with us for distribution to convicts. Verzilov was nearby, maybe he thought that some regular human rights activists had arrived. There were no provocations on his part, they just said hello, that's where it all ended.
At first, Nadezhda had a long talk today with the president of the Interregional Charitable Assistance Fund for Prisoners Maria Cannabih and the famous journalist Elena Masiuk. Then I went to her.
A small cell, with a bathroom behind the partition, similar to a hospital ward. Hope sat on a made-up bed, wrote something. I asked: “Do you want to talk to me?” She says: “Yes, please come in.” I asked literally a few minutes from my colleagues, because someone also wanted to continue the conversation. I went in, sat opposite, I asked: “Please tell me, Nadezhda, do you have any complaints about the ability of people in the colony to freely exercise their faith? Do they get hindered in this? ” She said that there were no obstacles, that people were free to go to the temple. Moreover, she admitted that she herself attended church. Her main complaint was that people do not have enough free time. That the authorities do not give them free time, as a result, they can pay little attention to themselves. I asked her a few more questions regarding her spiritual condition.
Speaking with Nadezhda Tolokonnikova, I saw before me a far from exhausted and abnormal person. She is perfectly sane, very clearly aware of her actions and looks like a completely healthy person - both mentally and physically.
When I asked if she wanted to receive a blessing and accept the paper Kazan icon of the Mother of God (we handed out such images to many prisoners), she gladly accepted it.
I think she is not lost to society. And I got the impression that she was already tired of the game that her husband was pulling her into, or maybe some of the forces that she owed - position, money, or earned that way, sorry for the expression, in a mean way, fame . And she is aware of this, in part, at least. This is not a revolutionary with crazy eyes, she does not burn with malice, hatred or revenge, like individual convicts whom I also met.
For example, there is a closed room, which contains malicious violators of the regime. We also went there, along with the mufti. Four people talked, he talked with a Muslim from Astrakhan, and I - with a nominal Christian. And that was expressed quite harshly and even aggressively in relation to the Church. Like, she doesn’t need intermediaries, and she doesn’t like everything ...
Hope showed nothing of the kind. She did not say blasphemy or filth, was not rude, but, on the contrary, was very friendly, polite and neat.
At the end of the conversation, I expressed the hope that maybe she will be able to more correctly set her life priorities. I think, perhaps, she would like to stop this barren fuss and her such presentation. Maybe she does not yet fully realize what she is doing. I wished her to quickly get rid of the illusions that there are some people who will decide everything for her, be it her husband or some other forces behind her. For there is a feeling that she is an instrument in someone’s game, which aims to discredit and discredit everything that is important to us.
Yes, there are still many problems in the penal system. Yes, it’s hard for everyone there. But, believe me, every year the situation improves, the attitude towards prisoners is becoming more humane. Today, public oversight commissions and human rights defenders have a huge impact. They can visit virtually any correctional institution, watch, control everything - food, maintenance, attitude to prisoners, sanitary conditions. There are many forms of public control now, which is good. And the more difficult it becomes to discredit the penal system.
If you discredit the army, the Church, law enforcement agencies and other institutions that, in essence, protect us, then there will be nothing left that would ensure the normal functioning of the Russian state. The consequences can be tragic, up to the destruction of Russia. Maybe this is exactly what people who are behind the claims of Nadezhda Tolokonnikova, the actions of her husband and some other characters called human rights activists want?
Commenting on the material, people were divided into those who are “For the Pusek” and “Against the Pusek”. The arguments of the parties are not the subject of this post, so I did not copy them here. Who cares about this part - the discussion is available on Facebook,
And here is a synopsis of the same fragment:
A conversation with Tolokonnikova took place. She took place in a guarded building in the presence of a medic.
Before contact with Tolokonnikova, there was a meeting with Verzilov, she went quietly, without provocation.
Hope receives delegations in a live queue. I have to wait.
Tolokonnikova agreed to the conversation.
In response to a question, she said that it is possible to pray in the colony without hindrance. Tolokonnikova also said that she goes to church.
Tolokonnikova gives the impression of a physically and mentally healthy person.
She accepted the Kazan icon of the Mother of God, at the same time she was delighted.
The author believes that “she is not lost to society”, “she’s tired of the game in which she is drawn into”, “this is not a revolutionary”, “she does not burn with malice, hatred or revenge”. The lack of aggressiveness distinguishes her from a number of other prisoners.
Tolokonnikova did not say blasphemy or filth, was not rude, but, on the contrary, was very friendly, polite and neat.
At the end of the conversation, the author called on the prisoner to rethink his behavior and take responsibility for his own fate. Tolokonnikova’s reaction to this is unknown.
In jail is bad. There are those who seek to discredit the punishment system. But there are human rights activists - they make the situation public.
The author believes that the discrediting of the penitentiary system may be part of discrediting state institutions in order to weaken the state. He admits that a number of resonant persons are used “blindly” for these purposes.
The ability to analyze texts is important for a specialist Competitive intelligence skill. In the course of Igor Nezhdanov, "Text Analysis", in particular, such a simple and at the same time effective analytical technique, as "Inspection" is described. Inspection allows not only to significantly reduce the amount of information that requires understanding, and thereby save time, but also to cut off emotions, and just opinions, from facts.
I will show you how it looks - on the example of the text of an Orthodox priest who visited Tolokonnikova from Pussy Rayot in the colony Nadezhda (Tolokno).
The priest text I discovered Facebook Alexei Vdovin:
This is a fragment of the original material that caused the greatest polemic on Facebook by Alexei Vdovin:
Priest's visit to IK-14: Tolokonnikova is tired of the game in which she was dragged
September 26, 2013 • Archpriest Alexander Pelin
... Well, and most importantly, I managed, although not for long, to talk with Nadezhda Tolokonnikova. Currently, she is in a separate room in the colony. The building is guarded in a special way. Since she expressed concerns in her statement for her life, she is currently being held in a separate room for two people. She is there alone and is under surveillance. Nearby there is a doctor who can come up at any moment, monitor her well-being, since she has also gone on a hunger strike.
Near the colony is constantly Peter Verzilov, the husband of Tolokonnikova, whom we also met when we arrived. We unloaded gingerbread cookies, cookies, tea brought with us for distribution to convicts. Verzilov was nearby, maybe he thought that some regular human rights activists had arrived. There were no provocations on his part, they just said hello, that's where it all ended.
At first, Nadezhda had a long talk today with the president of the Interregional Charitable Assistance Fund for Prisoners Maria Cannabih and the famous journalist Elena Masiuk. Then I went to her.
A small cell, with a bathroom behind the partition, similar to a hospital ward. Hope sat on a made-up bed, wrote something. I asked: “Do you want to talk to me?” She says: “Yes, please come in.” I asked literally a few minutes from my colleagues, because someone also wanted to continue the conversation. I went in, sat opposite, I asked: “Please tell me, Nadezhda, do you have any complaints about the ability of people in the colony to freely exercise their faith? Do they get hindered in this? ” She said that there were no obstacles, that people were free to go to the temple. Moreover, she admitted that she herself attended church. Her main complaint was that people do not have enough free time. That the authorities do not give them free time, as a result, they can pay little attention to themselves. I asked her a few more questions regarding her spiritual condition.
Speaking with Nadezhda Tolokonnikova, I saw before me a far from exhausted and abnormal person. She is perfectly sane, very clearly aware of her actions and looks like a completely healthy person - both mentally and physically.
When I asked if she wanted to receive a blessing and accept the paper Kazan icon of the Mother of God (we handed out such images to many prisoners), she gladly accepted it.
I think she is not lost to society. And I got the impression that she was already tired of the game that her husband was pulling her into, or maybe some of the forces that she owed - position, money, or earned that way, sorry for the expression, in a mean way, fame . And she is aware of this, in part, at least. This is not a revolutionary with crazy eyes, she does not burn with malice, hatred or revenge, like individual convicts whom I also met.
For example, there is a closed room, which contains malicious violators of the regime. We also went there, along with the mufti. Four people talked, he talked with a Muslim from Astrakhan, and I - with a nominal Christian. And that was expressed quite harshly and even aggressively in relation to the Church. Like, she doesn’t need intermediaries, and she doesn’t like everything ...
Hope showed nothing of the kind. She did not say blasphemy or filth, was not rude, but, on the contrary, was very friendly, polite and neat.
At the end of the conversation, I expressed the hope that maybe she will be able to more correctly set her life priorities. I think, perhaps, she would like to stop this barren fuss and her such presentation. Maybe she does not yet fully realize what she is doing. I wished her to quickly get rid of the illusions that there are some people who will decide everything for her, be it her husband or some other forces behind her. For there is a feeling that she is an instrument in someone’s game, which aims to discredit and discredit everything that is important to us.
Yes, there are still many problems in the penal system. Yes, it’s hard for everyone there. But, believe me, every year the situation improves, the attitude towards prisoners is becoming more humane. Today, public oversight commissions and human rights defenders have a huge impact. They can visit virtually any correctional institution, watch, control everything - food, maintenance, attitude to prisoners, sanitary conditions. There are many forms of public control now, which is good. And the more difficult it becomes to discredit the penal system.
If you discredit the army, the Church, law enforcement agencies and other institutions that, in essence, protect us, then there will be nothing left that would ensure the normal functioning of the Russian state. The consequences can be tragic, up to the destruction of Russia. Maybe this is exactly what people who are behind the claims of Nadezhda Tolokonnikova, the actions of her husband and some other characters called human rights activists want?
Commenting on the material, people were divided into those who are “For the Pusek” and “Against the Pusek”. The arguments of the parties are not the subject of this post, so I did not copy them here. Who cares about this part - the discussion is available on Facebook,
And here is a synopsis of the same fragment:
A conversation with Tolokonnikova took place. She took place in a guarded building in the presence of a medic.
Before contact with Tolokonnikova, there was a meeting with Verzilov, she went quietly, without provocation.
Hope receives delegations in a live queue. I have to wait.
Tolokonnikova agreed to the conversation.
In response to a question, she said that it is possible to pray in the colony without hindrance. Tolokonnikova also said that she goes to church.
Tolokonnikova gives the impression of a physically and mentally healthy person.
She accepted the Kazan icon of the Mother of God, at the same time she was delighted.
The author believes that “she is not lost to society”, “she’s tired of the game in which she is drawn into”, “this is not a revolutionary”, “she does not burn with malice, hatred or revenge”. The lack of aggressiveness distinguishes her from a number of other prisoners.
Tolokonnikova did not say blasphemy or filth, was not rude, but, on the contrary, was very friendly, polite and neat.
At the end of the conversation, the author called on the prisoner to rethink his behavior and take responsibility for his own fate. Tolokonnikova’s reaction to this is unknown.
In jail is bad. There are those who seek to discredit the punishment system. But there are human rights activists - they make the situation public.
The author believes that the discrediting of the penitentiary system may be part of discrediting state institutions in order to weaken the state. He admits that a number of resonant persons are used “blindly” for these purposes.
Original message
[DLMURL="https://yushchuk.livejournal.com/363575.html"]Источник - блог "Конкурентная разведка"[/DLMURL]
Умение анализировать тексты - это важный для специалиста Конкурентной разведки навык. В курсе Игоря Нежданова "Анализ текстов" описан, в частности, такой несложный и одновременно эффективный аналитический прием, как "Конспектирование". Конспектирование позволяет не только значительно сократить объем информации, требующей осмысления, и тем самым сэкономить время, но и отсечь эмоции, и просто мнения, от фактов.
Покажу как это выглядит - на примере текста православного священника, навестившего в колонии Надежду (Толокно) Толоконникову из "Пусси Райот".
Текст священника я обнаружил в Фейсбуке Алексея Вдовина:
Это - фрагмент оригинального материала, который вызвал наибольшую полемику в Фейсбуке Алексея Вдовина:
Визит священника в ИК-14: Толоконникова устала от игры, в которую ее втянули
26 сентября, 2013 • Протоиерей Александр Пелин
...Ну, а самое главное, мне удалось, хотя и недолго, поговорить с Надеждой Толоконниковой. В настоящее время она находится в отдельном помещении на территории колонии. Здание специальным образом охраняется. Так как она выразила в своем заявлении опасения за свою жизнь, в настоящее время она содержится в отдельной комнате, рассчитанной на двух человек. Она там одна и находится под наблюдением. Рядом есть медик, который в любой момент может подойти, проконтролировать ее самочувствие, так как она еще объявила голодовку.
Поблизости от колонии постоянно находится Петр Верзилов, муж Толоконниковой, с которым мы тоже встретились, когда подъехали. Мы разгружали привезенные с собой для раздачи осужденным пряники, печенье, чай. Верзилов оказался рядом, возможно он подумал, что приехали какие-то очередные правозащитники. Никаких провокаций с его стороны не было, просто поздоровались, на этом все и закончилось.
Сначала Надежда долго сегодня беседовала с президентом Межрегионального благотворительного фонда помощи заключенным Марией Каннабих и известным журналистом Еленой Масюк. Потом к ней зашел я.
Небольшая камера, с санузлом за перегородкой, похожая на больничную палату. Надежда сидела на заправленной кровати, что-то писала. Я спросил: «желаете ли вы поговорить со мной?» Она говорит: «Да, пожалуйста, проходите». Я попросил буквально несколько минут у коллег, потому что кто-то тоже хотел еще продолжить разговор. Зашел, сел напротив, спрашиваю: «Скажите пожалуйста, Надежда, есть ли у вас какие-то претензии по поводу возможностей людей в колонии свободно исповедовать свою веру? Чинят ли им в этом препятствия?». Она сказала, что препятствий не чинится, что люди могут свободно ходить в храм. Более того, она призналась, что и сама посещала церковь. Основная ее претензия сводилась к тому, что у людей не хватает свободного времени. Что начальство не дает им свободного времени, в результате они мало могут уделить внимания себе. Я задал ей еще несколько вопросов относительно ее духовного состояния.
Говоря с Надеждой Толоконниковой, я увидел перед собой далеко не изможденного и ненормального человека. Она вполне вменяема, совершенно четко осознает свои действия и выглядит совершенно здоровым человеком – и психически, и физически.
Когда я спросил, желает ли она получить благословение и принять бумажную Казанскую иконку Божией Матери (мы раздали такие образки многим заключенным), то она с радостью ее приняла.
Я думаю, что она не потеряна для общества. И у меня сложилось впечатление, что она уже устала от той игры, в которую ее втягивает ее муж или, может быть, какие-то силы, которым она обязана – положением, деньгами, или заработанной таким, простите за выражение, подлым способом, известностью. И она это осознает, отчасти, по крайней мере. Это не революционерка с безумными глазами, она не горит злобой, ненавистью или местью, как отдельные осужденные, с которыми мне тоже довелось встретиться.
Например, там есть закрытое помещение, в котором содержатся злостные нарушители режима. Мы туда тоже заходили, вместе с муфтием. Беседовали вчетвером, он разговаривал с мусульманкой из Астрахани, а я — с номинальной христианкой. И та выражалась достаточно жестко и даже агрессивно по отношению к Церкви. Мол, не нужны ей посредники, и все ей не нравится…
Надежда ничего подобного не проявила. Она не говорила кощунств или гадостей, не хамила, а, наоборот, была весьма приветлива, вежлива и аккуратна.
В конце разговора я выразил надежду, что может быть она сможет более правильно расставить свои жизненные приоритеты. Думаю, возможно, она бы желала прекратить эту бесплодную возню и свое такое преподнесение. Может быть, она не до конца пока осознает, что делает. Я пожелал ей, чтобы она поскорее избавилась от иллюзий о том, что есть какие-то люди, которые за нее все решат, будь то ее муж или какие-то другие стоящие за ней силы. Ибо есть ощущение, что она орудие в чьей-то игре, имеющей целью скомпрометировать и дискредитировать все, что для нас важно.
Да, в системе исполнения наказаний есть еще много проблем. Да, там всем трудно. Но, поверьте, с каждым годом ситуация улучшается, отношение к осужденным становится все более гуманным. Сегодня огромное влияние имеют общественные наблюдательные комиссии, правозащитники. Они могут посещать фактически любые исправительные учреждения, смотреть, контролировать все — питание, содержание, отношение к осужденным, санитарно-бытовые условия. Сейчас много форм общественного контроля, и это хорошо. И тем труднее становится дискредитировать систему исполнения наказаний.
Если дискредитировать армию, Церковь, правоохранительные органы и другие институты, которые, по сути, нас защищают, то не останется ничего, что бы обеспечивало нормальное функционирование российского государства. Последствия могут быть трагичны, вплоть до разрушения России. Может быть, именно этого хотят люди, которые стоят за претензиями Надежды Толоконниковой, действиями ее мужа и некоторых других персонажей, именуемых правозащитниками?
Комментируя материал, люди разделились на тех, кто "За Пусек" и "Против Пусек". Аргументы сторон не являются предметом данного поста, поэтому копировать их сюда я не стал. Кому интересна эта часть - обсуждение доступно в Фейсбуке,
А вот конспект этого же фрагмента:
Состоялась беседа с Толоконниковой. Она проходила в охраняемом здании в присутствии медика.
До контакта с Толоконниковой была встреча с Верзиловым, она прошла спокойно, без провокаций.
Надежда принимает делегации в порядке живой очереди. Приходится ждать.
Толоконникова дала согласие на беседу.
В ответ на вопрос сообщила, что молиться в колонии можно беспрепятственно. Толоконникова также сообщила, что ходит в церковь.
Толоконникова производит впечатление здорового физически и психически человека.
Казанскую иконку Божией Матери приняла, при этом обрадовалась.
Автор считает, что « она не потеряна для общества», «устала от той игры, в которую ее втягивают», «это не революционерка», «она не горит злобой, ненавистью или местью». Отсутствие агрессивности отличает ее от ряда других заключенных.
Толоконникова не говорила кощунств или гадостей, не хамила, а, наоборот, была весьма приветлива, вежлива и аккуратна.
В конце беседы автор призвал заключенную переосмыслить свое поведение и взять на себя ответственность за собственную судьбу. Реакция Толоконниковой на это неизвестна.
В тюрьме плохо. Есть те, кто стремится дискредитировать систему наказаний. Но есть и правозащитники – они делают ситуацию гласной.
Автор полагает, что дискредитация пенитенциарной системы может быть частью дискредитации государственных институтов, с целью ослабления государства. Он допускает, что ряд резонансных персон используется «втемную» с этих целях.
Умение анализировать тексты - это важный для специалиста Конкурентной разведки навык. В курсе Игоря Нежданова "Анализ текстов" описан, в частности, такой несложный и одновременно эффективный аналитический прием, как "Конспектирование". Конспектирование позволяет не только значительно сократить объем информации, требующей осмысления, и тем самым сэкономить время, но и отсечь эмоции, и просто мнения, от фактов.
Покажу как это выглядит - на примере текста православного священника, навестившего в колонии Надежду (Толокно) Толоконникову из "Пусси Райот".
Текст священника я обнаружил в Фейсбуке Алексея Вдовина:
Это - фрагмент оригинального материала, который вызвал наибольшую полемику в Фейсбуке Алексея Вдовина:
Визит священника в ИК-14: Толоконникова устала от игры, в которую ее втянули
26 сентября, 2013 • Протоиерей Александр Пелин
...Ну, а самое главное, мне удалось, хотя и недолго, поговорить с Надеждой Толоконниковой. В настоящее время она находится в отдельном помещении на территории колонии. Здание специальным образом охраняется. Так как она выразила в своем заявлении опасения за свою жизнь, в настоящее время она содержится в отдельной комнате, рассчитанной на двух человек. Она там одна и находится под наблюдением. Рядом есть медик, который в любой момент может подойти, проконтролировать ее самочувствие, так как она еще объявила голодовку.
Поблизости от колонии постоянно находится Петр Верзилов, муж Толоконниковой, с которым мы тоже встретились, когда подъехали. Мы разгружали привезенные с собой для раздачи осужденным пряники, печенье, чай. Верзилов оказался рядом, возможно он подумал, что приехали какие-то очередные правозащитники. Никаких провокаций с его стороны не было, просто поздоровались, на этом все и закончилось.
Сначала Надежда долго сегодня беседовала с президентом Межрегионального благотворительного фонда помощи заключенным Марией Каннабих и известным журналистом Еленой Масюк. Потом к ней зашел я.
Небольшая камера, с санузлом за перегородкой, похожая на больничную палату. Надежда сидела на заправленной кровати, что-то писала. Я спросил: «желаете ли вы поговорить со мной?» Она говорит: «Да, пожалуйста, проходите». Я попросил буквально несколько минут у коллег, потому что кто-то тоже хотел еще продолжить разговор. Зашел, сел напротив, спрашиваю: «Скажите пожалуйста, Надежда, есть ли у вас какие-то претензии по поводу возможностей людей в колонии свободно исповедовать свою веру? Чинят ли им в этом препятствия?». Она сказала, что препятствий не чинится, что люди могут свободно ходить в храм. Более того, она призналась, что и сама посещала церковь. Основная ее претензия сводилась к тому, что у людей не хватает свободного времени. Что начальство не дает им свободного времени, в результате они мало могут уделить внимания себе. Я задал ей еще несколько вопросов относительно ее духовного состояния.
Говоря с Надеждой Толоконниковой, я увидел перед собой далеко не изможденного и ненормального человека. Она вполне вменяема, совершенно четко осознает свои действия и выглядит совершенно здоровым человеком – и психически, и физически.
Когда я спросил, желает ли она получить благословение и принять бумажную Казанскую иконку Божией Матери (мы раздали такие образки многим заключенным), то она с радостью ее приняла.
Я думаю, что она не потеряна для общества. И у меня сложилось впечатление, что она уже устала от той игры, в которую ее втягивает ее муж или, может быть, какие-то силы, которым она обязана – положением, деньгами, или заработанной таким, простите за выражение, подлым способом, известностью. И она это осознает, отчасти, по крайней мере. Это не революционерка с безумными глазами, она не горит злобой, ненавистью или местью, как отдельные осужденные, с которыми мне тоже довелось встретиться.
Например, там есть закрытое помещение, в котором содержатся злостные нарушители режима. Мы туда тоже заходили, вместе с муфтием. Беседовали вчетвером, он разговаривал с мусульманкой из Астрахани, а я — с номинальной христианкой. И та выражалась достаточно жестко и даже агрессивно по отношению к Церкви. Мол, не нужны ей посредники, и все ей не нравится…
Надежда ничего подобного не проявила. Она не говорила кощунств или гадостей, не хамила, а, наоборот, была весьма приветлива, вежлива и аккуратна.
В конце разговора я выразил надежду, что может быть она сможет более правильно расставить свои жизненные приоритеты. Думаю, возможно, она бы желала прекратить эту бесплодную возню и свое такое преподнесение. Может быть, она не до конца пока осознает, что делает. Я пожелал ей, чтобы она поскорее избавилась от иллюзий о том, что есть какие-то люди, которые за нее все решат, будь то ее муж или какие-то другие стоящие за ней силы. Ибо есть ощущение, что она орудие в чьей-то игре, имеющей целью скомпрометировать и дискредитировать все, что для нас важно.
Да, в системе исполнения наказаний есть еще много проблем. Да, там всем трудно. Но, поверьте, с каждым годом ситуация улучшается, отношение к осужденным становится все более гуманным. Сегодня огромное влияние имеют общественные наблюдательные комиссии, правозащитники. Они могут посещать фактически любые исправительные учреждения, смотреть, контролировать все — питание, содержание, отношение к осужденным, санитарно-бытовые условия. Сейчас много форм общественного контроля, и это хорошо. И тем труднее становится дискредитировать систему исполнения наказаний.
Если дискредитировать армию, Церковь, правоохранительные органы и другие институты, которые, по сути, нас защищают, то не останется ничего, что бы обеспечивало нормальное функционирование российского государства. Последствия могут быть трагичны, вплоть до разрушения России. Может быть, именно этого хотят люди, которые стоят за претензиями Надежды Толоконниковой, действиями ее мужа и некоторых других персонажей, именуемых правозащитниками?
Комментируя материал, люди разделились на тех, кто "За Пусек" и "Против Пусек". Аргументы сторон не являются предметом данного поста, поэтому копировать их сюда я не стал. Кому интересна эта часть - обсуждение доступно в Фейсбуке,
А вот конспект этого же фрагмента:
Состоялась беседа с Толоконниковой. Она проходила в охраняемом здании в присутствии медика.
До контакта с Толоконниковой была встреча с Верзиловым, она прошла спокойно, без провокаций.
Надежда принимает делегации в порядке живой очереди. Приходится ждать.
Толоконникова дала согласие на беседу.
В ответ на вопрос сообщила, что молиться в колонии можно беспрепятственно. Толоконникова также сообщила, что ходит в церковь.
Толоконникова производит впечатление здорового физически и психически человека.
Казанскую иконку Божией Матери приняла, при этом обрадовалась.
Автор считает, что « она не потеряна для общества», «устала от той игры, в которую ее втягивают», «это не революционерка», «она не горит злобой, ненавистью или местью». Отсутствие агрессивности отличает ее от ряда других заключенных.
Толоконникова не говорила кощунств или гадостей, не хамила, а, наоборот, была весьма приветлива, вежлива и аккуратна.
В конце беседы автор призвал заключенную переосмыслить свое поведение и взять на себя ответственность за собственную судьбу. Реакция Толоконниковой на это неизвестна.
В тюрьме плохо. Есть те, кто стремится дискредитировать систему наказаний. Но есть и правозащитники – они делают ситуацию гласной.
Автор полагает, что дискредитация пенитенциарной системы может быть частью дискредитации государственных институтов, с целью ослабления государства. Он допускает, что ряд резонансных персон используется «втемную» с этих целях.
