Warum brauchen tschetschenische Ermittler die Privatadressen des russischen Militärs?
Das Verteidigungsministerium erhält Tausende von Anfragen des Untersuchungsausschusses der Tschetschenischen Republik mit der Bitte, personenbezogene Daten von Soldaten und Offizieren bereitzustellen
Im Falle des Mordes an dem ehemaligen Oberst Juri Budanow im Zentrum von Moskau (die Freie Presse schrieb am selben Tag, dem 10. Juni, ausführlich darüber) erschien ein sensationelles Detail. Nach Angaben von Detectives hätten russische Strafverfolgungsbeamte Kriminellen bei der Ermittlung der Adresse des ehemaligen Kommandanten des 160. Garde-Panzerregiments helfen können. Budanov vermutete, dass sie ihn suchten, um den Mord an der 18-jährigen tschetschenischen Frau Elsa Kungaeva zu rächen. Deshalb versteckte er sich nach seiner vorzeitigen Entlassung aus dem Gefängnis sorgfältig, wo er lebt. Dem Mörder gelang es jedoch, ihn aufzuspüren.
Jetzt prüft das Untersuchungsteam, ob Budanovs Anfragen nach personenbezogenen Daten an die zuständigen Dienste, einschließlich der Finanzbehörden, gesendet wurden. Wenn es irgendwelche Anfragen gab, wo dann?
Übrigens stellen wir fest, dass Medienberichten zufolge und im Strafverfahren wegen Mordes an der Beobachterin der Novaya Gazeta, Anna Politkovskaya, Dokumente erschienen sind, aus denen hervorgeht, dass kurz vor dem Verbrechen eine Anfrage von einem der Sonderdienste bezüglich der Adresse und der persönlichen Daten des Journalisten eingegangen ist.
Bereits am Tag des Mordes berichtete die Freie Presse, dass die russischen Machtstrukturen, vor allem das Verteidigungsministerium, kürzlich enorme offizielle Anfragen von den Strafverfolgungsbehörden der Tschetschenischen Republik erhalten haben, um ihnen persönliche Informationen über einzelne Teilnehmer an der Operation zur Terrorismusbekämpfung zu liefern im Nordkaukasus. Und sogar Fotos von einigen Offizieren einreichen. Gleichzeitig verwiesen wir auf einen unserer Experten, einen bekannten Fernsehjournalisten, Colonel Reserve Yevgeny Kirichenko, den Autor und Moderator der denkwürdigen Sendung „Forgotten Regiment“ (NTV) und „Russian Character“ (Fernsehsender „Star“). Folgendes hat er uns gesagt:
- ... Einige Leute aus Tschetschenien sammeln Informationen über diejenigen, die mit ihnen gekämpft haben ... Sie haben mich vom russischen Verteidigungsministerium angerufen. Dort gehen offizielle Anfragen der Staatsanwaltschaft der Tschetschenischen Republik mit der Bitte ein, mitzuteilen, welches Militär an einem bestimmten Tag und zu einer bestimmten Uhrzeit an einem bestimmten Kontrollpunkt stand. Von welcher Militäreinheit. Wenn möglich - Privatadressen.
Diese Worte verursachten einfach eine Explosion im Internetraum. Jemand schlug vor, sorgfältig zu analysieren, wer und warum solche Fakten sammeln müssen. Jemand wies alle Verdächtigungen von der Schwelle ab: "Sie haben sich vorgestellt, das ist Unsinn." Einige Tage später rief jedoch ein Mann die Redaktion an, deren Namen und Dienstort wir nicht offenlegen dürfen. Er bot an, sich zu treffen und einige der Dokumente kennenzulernen, die er hatte.
Vereinbaren Sie einen Termin in einem Café in der Nähe der nächsten U-Bahn. Ich öffnete die Ledermappe, zog mehrere Formulare heraus und breitete sie in einem Fächer auf dem Tisch aus. Das Emblem Russlands und der Stempel der Ermittlungsabteilung für die tschetschenische Republik waren jeweils in der linken Ecke zu sehen. Dies waren Anfragen an das Zentralarchiv des Verteidigungsministeriums, deren Kern auf eine Sache reduziert wurde - Informationen über das Militärpersonal, das an den Feindseligkeiten im Nordkaukasus teilgenommen hat, offenzulegen.
So bat beispielsweise ein Ermittler der dritten Abteilung für die Untersuchung besonders wichtiger Fälle aus Grosny, jemand N. S-Kh. Batalov (siehe Foto), um Informationen über Militärpersonal, das im Juli 2002 an Kontrollpunkten im Dorf Gekhi im Bezirk Urus-Martan diente . Und er gab in Klammern an, welche Art von Informationen er benötigte: „aktueller Arbeitsort, Registrierungsort, Wohnort usw.“
"SP": - Aber hat der Ermittler das Recht, solche Informationen anzufordern?
- Natürlich tut es das. Er leitet die Untersuchung. Aber wer wird es ihm sagen? Es gibt übrigens ein Gesetz zum Schutz personenbezogener Daten. Darüber hinaus gibt es so etwas wie ein Staatsgeheimnis. Stellen Sie sich vor, was mit einem Soldaten passieren könnte, dessen Name und Adresse von der Familie von uns in der Tschetschenischen Republik erhalten werden! Auch wenn er schon gefeuert ist. Angenommen, er hat an Spezialoperationen im Distrikt Vedeno oder in Achkhoy-Martan oder im selben Dorf Gekhi teilgenommen. Er riskierte sein Leben und stellte die verfassungsmäßige Ordnung wieder her. Aber viele Tschetschenen können ihre eigenen Konten bei ihm haben. Stellen Sie sich vor, einer dieser Militärstaatsanwälte vermutet Kriegsverbrechen rechtlich. Sie werden kommen, ihn verhaften und auf dem Territorium der Tschetschenischen Republik vor Gericht stellen. Das ist bestenfalls. Und im schlimmsten Fall ...
"SP": - Warum machen Sie so eine Schlussfolgerung? Immerhin schreibt dieser Batalov in seiner Bitte, dass tatsächlich ein Verbrechen begangen wurde. Unbekannte Männer in Tarnuniformen, die mit Schusswaffen bewaffnet waren, entführten Israilov und Ametkhanov nachts?
"Ja, und gleichzeitig bittet er um Informationen über die Soldaten, die an Kontrollpunkten gedient haben." Dies ist aus der Kategorie "im Holundergarten und in Kiew der Onkel". Als ob Batalov nicht wüsste, dass Soldaten von Kontrollpunkten nicht gehen durften. Und sie tragen keine Masken. Und nachts streifen dieselben Kämpfer durch das Dorf - mit denselben Waffen und derselben Tarnuniform. Und Menschen werden entführt, die dann niemand finden kann. Nein, er hat eine ganz bestimmte Anfrage - geben Sie Informationen über diejenigen, die an den Kontrollpunkten gedient haben. Oder hier ist eine Anfrage für den Tod von Bewohnern der Oak-Yurt Gaitarovs. Wie aus dem Dokument hervorgeht, starben sie auf einem ländlichen Friedhof infolge eines Überfalls auf zwei Flugzeuge der russischen Luftwaffe. Der Verfasser des Antrags verlangt zu melden, welche Luftfahrtunternehmen am 27. Juli 2000 Bombenangriffe auf das Gebiet Tschetscheniens durchgeführt haben. Wozu? Dass elf Jahre im Zuge von Militäraktionen getötete und friedliche Menschen, das ist natürlich eine Tragödie. Aber warum interessiert Sie diese Suche erst jetzt?
"SP": - Das heißt, Sie möchten sagen, dass solche Anfragen nach Ermittlungsmaßnahmen nichts zu tun haben?
"Nun, ich kann nicht sicher sagen." Als der Ermittler Leutnant der Justiz, M. Dokhtukaev von der Shali-Ermittlungsabteilung (siehe Foto), nach der Nummer der Militäreinheit, dem Ort des ständigen Einsatzes und den Installationsdaten des Kommandanten fragt, der an besonderen Ereignissen zur Zerstörung der illegalen bewaffneten Formationen teilgenommen hat (illegale bewaffnete Gruppen) Aus dem Bezirk Shali stellt sich unwillkürlich die Frage: "Warum braucht er die Privatadresse des Kommandanten? Warum braucht der Ermittler eine Fotokarte eines Kommandanten, die er in einer anderen Anfrage fragt? "
"SP": - Dieser Leutnant unterschreibt interessanterweise - neben der Unterschrift stehen zwei Sterne. Wahrscheinlich erst kürzlich erhaltene Offiziers-Schulterklappen ... Haben Sie viele solcher Anfragen?
- In diesem Ordner werden hier nur diejenigen ausgewählt, die möglicherweise mit der Militärabteilung in Verbindung stehen. Im Allgemeinen wurden in den letzten Jahren etwa tausend solcher Anfragen von verschiedenen tschetschenischen Ermittlern an verschiedene Sicherheitsbehörden gesendet. Und im Innenministerium, im BFS, im BFS, im Justizministerium, in der Hauptstaatsanwaltschaft usw.
"SP": - Woher haben Sie solche Daten?
- Sagen wir einfach, dass wir dies aufgrund seiner Karriere tun müssen.
"SP": - Aber die Anfragen, die Sie gezeigt haben, geben die Adresse des Militärarchivs in Podolsk an, das wohlgemerkt eine Institution des Verteidigungsministeriums der Russischen Föderation ist. Und Sie sprechen über alle Machtstrukturen ...
- Geben wir nicht an, woher ich diese Dokumente habe. Letztendlich gibt es Aufsichtsbehörden, deren Aufgabe es ist, nicht nur die Einhaltung des Gesetzes, sondern auch die Einhaltung des Geheimhaltungsregimes zu überwachen. Wir mussten uns damit verbinden, als tschetschenische Ermittler in Moskau ankamen, um offizielle Dokumente mit dem Stempel „Secret“ zu beschlagnahmen. Laut Gesetz erfordert dieses Verfahren eine gerichtliche Anordnung, in der die zu beschlagnahmenden spezifischen Dokumente angegeben sind. Sie hatten keine solche Lösung und mussten mit nichts nach Grosny zurückkehren.
"SP": - Es stellt sich heraus, dass das Verteidigungsministerium gegen die Ermittlungsbehörden der Tschetschenischen Republik war? Auch dies kann als Gesetzesverstoß interpretiert werden?
- Was zum Teufel ist ein Verstoß gegen das Gesetz, wenn es um den Schutz von Staatsgeheimnissen geht? Das Verteidigungsministerium hat lediglich die Möglichkeit seiner Offenlegung verhindert. Danach wurden Briefe von Grosny mit Entscheidungen von Bezirksgerichten verschickt, um Anträge auf Beschlagnahme von Verschlusssachen zu befriedigen. Aber wie können Sie Dokumente, die als „geheim“ eingestuft sind, per Post versenden? Und dann erfordert eine solche Verfahrensmaßnahme wie eine Beschlagnahme laut Gesetz die persönliche Anwesenheit des Ermittlers, der Zeugen und eine detaillierte Aufzeichnung der Beschlagnahme und ihrer Ergebnisse. Und es ist sehr schwer zu organisieren. Aber in Grosny, so scheint es, will sich niemand damit befassen. Sie erfordern eine dringende Prüfung, Antworten per Fax oder Telefon, obwohl einige Strafsachen seit mehr als fünfzehn Jahren untersucht werden.
"SP": - Aber ich sehe hier im Grunde genommen Entführungen von Menschen, die nicht identifizierte Personen in eine unbekannte Richtung mitgenommen haben. Nur eine Anfrage spezifizierte eine bestimmte Person - den Kommandeur der Abteilung "Highlander", Movladi Baysarov, auf dessen Befehl sie angeblich Imran Khurkaev entführt und getötet hatten. Baisarov selbst starb 2006 in Moskau, wenn ich mich recht erinnere.
- Ja, er wurde am Leninsky Prospekt erschossen. In Baysarova wurden 11 Kugeln abgefeuert. Er hatte nicht einmal Zeit, die Waffe herauszuziehen. Und allen wurde gesagt, dass er sich während der Haft widersetzte. Er war der persönliche Feind von Ramzan Kadyrov, der von seinem Highlander-Trupp zerstreut wurde. Baysarov sagte, dass er gejagt wurde und dass ihm sogar Sicherheit vom FSB zugewiesen wurde. Was am Vorabend der Hinrichtung am Leninsky-Prospekt angeordnet werden sollte. Sie befassten sich in ähnlicher Weise mit Yamadayev - auch am Nachmittag und auch im Zentrum von Moskau. Diese Serie kann fortgesetzt werden, aber zurück zur Anfrage. Der Ermittler Kovraev (siehe Foto) bittet ihn, ihm die Gehaltsabrechnung der Highlander Baysarov-Einheit zu schicken. Ich frage mich, warum er ihn brauchte? Für welche Ermittlungsmaßnahmen?
Alexander Cherkasov, Vorstandsmitglied der Memorial Human Rights Society, glaubt nicht wirklich an die Möglichkeit einer Rache auf tschetschenischer Seite.
"SP": - Können Ihrer Meinung nach die von den tschetschenischen Ermittlungsbehörden gesammelten Informationen privat verwendet werden, beispielsweise von den sogenannten "Todesschwadronen" für außergerichtliche Tötungen?
- Systematische Arbeit an vermissten Personen, Zusammenstellung von Aussagen von Bürgern, Strafsachen, Durchsuchungsfällen, gefundenen Leichen und Bestattungen - all dies ist Kadyrows Strukturen nicht untergeordnet.
Die Untersuchung wird vom Untersuchungsausschuss bearbeitet. Und für den Untersuchungsausschuss in Tschetschenien ist es schwierig, hauptsächlich mit den Kadyroviten zusammenzuarbeiten. Ein einfacher Polizist, der weit entfernt beispielsweise einen leitenden Ermittler für besonders wichtige Fälle schickt, geht nicht zum Verhör, dies ist eine normale Geschichte. Soweit ich weiß, hat Bastrykin seine Leute auf den Boden gebracht.
Kann man davon ausgehen, dass alle Maßnahmen zur Untersuchung von Entführungen, Folter usw. nicht im Namen der Russischen Föderation, sondern im Namen von Kadyrow durchgeführt werden? Ich denke nicht. Kadyrov kann Anweisungen zu bestimmten Personen geben. Zum Beispiel erwähnte er wiederholt Budanov, Budanov steht für ihn im Mittelpunkt allen Übels. Aber er kritisierte nie die gegenwärtigen Strukturen der Armee und des Innenministeriums. Dieselben Schamanen sind viel abrupter als Budanov, dies wird durch die Materialien der Fälle belegt, die nach Straßburg überführt wurden.
"SP": - Die Militanten nach dem Krieg wurden amnestiert, warum kann das nicht für das russische Militär, die Polizei, getan werden?
"Krieg und Kriegsverbrechen sind zwei verschiedene Dinge, und ein Soldat und ein Henker sind zwei verschiedene Einheiten." Es gibt einige Bedenken, die wir alle für diese Ereignisse verantwortlich machen. Es ist also besser, nicht daran zu basteln, es ist besser, es nicht zu wissen.
Unter denen, die in Tschetschenien waren - dem Militär, der Polizei - waren nicht alle Budanovs. Es gibt sehr würdige, wundervolle Menschen. Da jedoch einzelne Verbrechen nicht untersucht werden, stellt sich heraus, dass nicht bestimmte Persönlichkeiten, sondern alle auf einmal schuld sind. Es besteht ein Schuldgefühl, dass sie versuchen, an allen Militärangehörigen, allen Polizisten und dem gesamten russischen Volk festzuhalten.
Räumung des Dorfes New Aldy am 5. Februar 2000. Die Bereitschaftspolizei von St. Petersburg wurde verabschiedet und 55 Menschen wurden getötet. Sie können die Liste sehen - alte Männer, Frauen. Es ist klar, dass nicht alle OMON-Mitarbeiter daran beteiligt waren.
Wenn eine Untersuchung zu einem solchen Fall läuft, entsteht sofort ein Gespräch: "Sie werden ihn an Tschetschenien ausliefern!" Ja, Menschen wurden getötet - dies sollte untersucht werden. Ja, es besteht die Versuchung, Verbrechen nicht zu untersuchen. Aber ein Signal in Form einer Verurteilung einiger ungeheuerlicher Verbrechen - es wird verstanden, und dies wird ein Ausweg aus der Sackgasse sein. Und Sie können weiter durch die Straßen gehen, da Sie wissen, dass die Henker und Mörder neben uns gehen.
Sie können Amnestie Teilnahme an Feindseligkeiten, dort schossen sie aufeinander. Wenn der Militante den Gefangenen getötet oder jemanden gefoltert hat, ist dies ein Verbrechen, dem keine Amnestie gewährt werden kann. Oder Teilnahme an einem Terroranschlag, an der Beschlagnahme von Zivilisten. Während des Konflikts begangene Verbrechen werden nicht amnestiert. Ja, einige einzelne Dinge können amnestiert werden - aber zuerst untersucht werden. Und manche amnestieren grundsätzlich nicht.
"SP": - Und doch, was denken Sie, warum sind diese Hunderte von Anfragen, Adressen bereitzustellen
Ich möchte eines sagen: Die Tschetschenen, die nach ihren vermissten, entführten Verwandten gesucht haben und diese suchen, kennen seit langem alle Informationen darüber, welcher Teil am Kontrollpunkt war oder sich mit dem Aufwischen beschäftigt hat, wer der Kommandant ist, der überhaupt dort war. Sie alle haben das lange Zeit privat gemacht - um nicht zu sagen, dass es einfach war, sagen wir, es war nicht billig. Mit der Korruption unserer Sicherheitskräfte war dies real.
Ich stelle fest, dass nur Verwandte Rache üben können, niemand kann dies delegieren. Wenn wir von Blutfehden als Sitte sprechen, dann ist dies nur zwischen Menschen möglich, die Gegenstand von Adat sind - dem üblichen Gebirgsgesetz. Wir, Bürger des Reiches, Blutfehde trifft auf uns nicht zu. Für Tausende von Verschwundenen haben wir keine Statistiken über Fälle von Rache.
"SP": - Und warum haben sie es dann herausgefunden, diese Informationen gesammelt, Geld bezahlt?
- Es gibt eine viel wichtigere Sache - eine Person zu begraben. Um herauszufinden, wo der Körper begraben liegt, muss festgestellt werden, wer die Person entführt hat, wo er sie aufbewahrt hat, unter welchen Umständen die entführte Person getötet wurde und so weiter. Massengräber werden noch gefunden ...
Das Verteidigungsministerium erhält Tausende von Anfragen des Untersuchungsausschusses der Tschetschenischen Republik mit der Bitte, personenbezogene Daten von Soldaten und Offizieren bereitzustellen
Im Falle des Mordes an dem ehemaligen Oberst Juri Budanow im Zentrum von Moskau (die Freie Presse schrieb am selben Tag, dem 10. Juni, ausführlich darüber) erschien ein sensationelles Detail. Nach Angaben von Detectives hätten russische Strafverfolgungsbeamte Kriminellen bei der Ermittlung der Adresse des ehemaligen Kommandanten des 160. Garde-Panzerregiments helfen können. Budanov vermutete, dass sie ihn suchten, um den Mord an der 18-jährigen tschetschenischen Frau Elsa Kungaeva zu rächen. Deshalb versteckte er sich nach seiner vorzeitigen Entlassung aus dem Gefängnis sorgfältig, wo er lebt. Dem Mörder gelang es jedoch, ihn aufzuspüren.
Jetzt prüft das Untersuchungsteam, ob Budanovs Anfragen nach personenbezogenen Daten an die zuständigen Dienste, einschließlich der Finanzbehörden, gesendet wurden. Wenn es irgendwelche Anfragen gab, wo dann?
Übrigens stellen wir fest, dass Medienberichten zufolge und im Strafverfahren wegen Mordes an der Beobachterin der Novaya Gazeta, Anna Politkovskaya, Dokumente erschienen sind, aus denen hervorgeht, dass kurz vor dem Verbrechen eine Anfrage von einem der Sonderdienste bezüglich der Adresse und der persönlichen Daten des Journalisten eingegangen ist.
Bereits am Tag des Mordes berichtete die Freie Presse, dass die russischen Machtstrukturen, vor allem das Verteidigungsministerium, kürzlich enorme offizielle Anfragen von den Strafverfolgungsbehörden der Tschetschenischen Republik erhalten haben, um ihnen persönliche Informationen über einzelne Teilnehmer an der Operation zur Terrorismusbekämpfung zu liefern im Nordkaukasus. Und sogar Fotos von einigen Offizieren einreichen. Gleichzeitig verwiesen wir auf einen unserer Experten, einen bekannten Fernsehjournalisten, Colonel Reserve Yevgeny Kirichenko, den Autor und Moderator der denkwürdigen Sendung „Forgotten Regiment“ (NTV) und „Russian Character“ (Fernsehsender „Star“). Folgendes hat er uns gesagt:
- ... Einige Leute aus Tschetschenien sammeln Informationen über diejenigen, die mit ihnen gekämpft haben ... Sie haben mich vom russischen Verteidigungsministerium angerufen. Dort gehen offizielle Anfragen der Staatsanwaltschaft der Tschetschenischen Republik mit der Bitte ein, mitzuteilen, welches Militär an einem bestimmten Tag und zu einer bestimmten Uhrzeit an einem bestimmten Kontrollpunkt stand. Von welcher Militäreinheit. Wenn möglich - Privatadressen.
Diese Worte verursachten einfach eine Explosion im Internetraum. Jemand schlug vor, sorgfältig zu analysieren, wer und warum solche Fakten sammeln müssen. Jemand wies alle Verdächtigungen von der Schwelle ab: "Sie haben sich vorgestellt, das ist Unsinn." Einige Tage später rief jedoch ein Mann die Redaktion an, deren Namen und Dienstort wir nicht offenlegen dürfen. Er bot an, sich zu treffen und einige der Dokumente kennenzulernen, die er hatte.
Vereinbaren Sie einen Termin in einem Café in der Nähe der nächsten U-Bahn. Ich öffnete die Ledermappe, zog mehrere Formulare heraus und breitete sie in einem Fächer auf dem Tisch aus. Das Emblem Russlands und der Stempel der Ermittlungsabteilung für die tschetschenische Republik waren jeweils in der linken Ecke zu sehen. Dies waren Anfragen an das Zentralarchiv des Verteidigungsministeriums, deren Kern auf eine Sache reduziert wurde - Informationen über das Militärpersonal, das an den Feindseligkeiten im Nordkaukasus teilgenommen hat, offenzulegen.
So bat beispielsweise ein Ermittler der dritten Abteilung für die Untersuchung besonders wichtiger Fälle aus Grosny, jemand N. S-Kh. Batalov (siehe Foto), um Informationen über Militärpersonal, das im Juli 2002 an Kontrollpunkten im Dorf Gekhi im Bezirk Urus-Martan diente . Und er gab in Klammern an, welche Art von Informationen er benötigte: „aktueller Arbeitsort, Registrierungsort, Wohnort usw.“
"SP": - Aber hat der Ermittler das Recht, solche Informationen anzufordern?
- Natürlich tut es das. Er leitet die Untersuchung. Aber wer wird es ihm sagen? Es gibt übrigens ein Gesetz zum Schutz personenbezogener Daten. Darüber hinaus gibt es so etwas wie ein Staatsgeheimnis. Stellen Sie sich vor, was mit einem Soldaten passieren könnte, dessen Name und Adresse von der Familie von uns in der Tschetschenischen Republik erhalten werden! Auch wenn er schon gefeuert ist. Angenommen, er hat an Spezialoperationen im Distrikt Vedeno oder in Achkhoy-Martan oder im selben Dorf Gekhi teilgenommen. Er riskierte sein Leben und stellte die verfassungsmäßige Ordnung wieder her. Aber viele Tschetschenen können ihre eigenen Konten bei ihm haben. Stellen Sie sich vor, einer dieser Militärstaatsanwälte vermutet Kriegsverbrechen rechtlich. Sie werden kommen, ihn verhaften und auf dem Territorium der Tschetschenischen Republik vor Gericht stellen. Das ist bestenfalls. Und im schlimmsten Fall ...
"SP": - Warum machen Sie so eine Schlussfolgerung? Immerhin schreibt dieser Batalov in seiner Bitte, dass tatsächlich ein Verbrechen begangen wurde. Unbekannte Männer in Tarnuniformen, die mit Schusswaffen bewaffnet waren, entführten Israilov und Ametkhanov nachts?
"Ja, und gleichzeitig bittet er um Informationen über die Soldaten, die an Kontrollpunkten gedient haben." Dies ist aus der Kategorie "im Holundergarten und in Kiew der Onkel". Als ob Batalov nicht wüsste, dass Soldaten von Kontrollpunkten nicht gehen durften. Und sie tragen keine Masken. Und nachts streifen dieselben Kämpfer durch das Dorf - mit denselben Waffen und derselben Tarnuniform. Und Menschen werden entführt, die dann niemand finden kann. Nein, er hat eine ganz bestimmte Anfrage - geben Sie Informationen über diejenigen, die an den Kontrollpunkten gedient haben. Oder hier ist eine Anfrage für den Tod von Bewohnern der Oak-Yurt Gaitarovs. Wie aus dem Dokument hervorgeht, starben sie auf einem ländlichen Friedhof infolge eines Überfalls auf zwei Flugzeuge der russischen Luftwaffe. Der Verfasser des Antrags verlangt zu melden, welche Luftfahrtunternehmen am 27. Juli 2000 Bombenangriffe auf das Gebiet Tschetscheniens durchgeführt haben. Wozu? Dass elf Jahre im Zuge von Militäraktionen getötete und friedliche Menschen, das ist natürlich eine Tragödie. Aber warum interessiert Sie diese Suche erst jetzt?
"SP": - Das heißt, Sie möchten sagen, dass solche Anfragen nach Ermittlungsmaßnahmen nichts zu tun haben?
"Nun, ich kann nicht sicher sagen." Als der Ermittler Leutnant der Justiz, M. Dokhtukaev von der Shali-Ermittlungsabteilung (siehe Foto), nach der Nummer der Militäreinheit, dem Ort des ständigen Einsatzes und den Installationsdaten des Kommandanten fragt, der an besonderen Ereignissen zur Zerstörung der illegalen bewaffneten Formationen teilgenommen hat (illegale bewaffnete Gruppen) Aus dem Bezirk Shali stellt sich unwillkürlich die Frage: "Warum braucht er die Privatadresse des Kommandanten? Warum braucht der Ermittler eine Fotokarte eines Kommandanten, die er in einer anderen Anfrage fragt? "
"SP": - Dieser Leutnant unterschreibt interessanterweise - neben der Unterschrift stehen zwei Sterne. Wahrscheinlich erst kürzlich erhaltene Offiziers-Schulterklappen ... Haben Sie viele solcher Anfragen?
- In diesem Ordner werden hier nur diejenigen ausgewählt, die möglicherweise mit der Militärabteilung in Verbindung stehen. Im Allgemeinen wurden in den letzten Jahren etwa tausend solcher Anfragen von verschiedenen tschetschenischen Ermittlern an verschiedene Sicherheitsbehörden gesendet. Und im Innenministerium, im BFS, im BFS, im Justizministerium, in der Hauptstaatsanwaltschaft usw.
"SP": - Woher haben Sie solche Daten?
- Sagen wir einfach, dass wir dies aufgrund seiner Karriere tun müssen.
"SP": - Aber die Anfragen, die Sie gezeigt haben, geben die Adresse des Militärarchivs in Podolsk an, das wohlgemerkt eine Institution des Verteidigungsministeriums der Russischen Föderation ist. Und Sie sprechen über alle Machtstrukturen ...
- Geben wir nicht an, woher ich diese Dokumente habe. Letztendlich gibt es Aufsichtsbehörden, deren Aufgabe es ist, nicht nur die Einhaltung des Gesetzes, sondern auch die Einhaltung des Geheimhaltungsregimes zu überwachen. Wir mussten uns damit verbinden, als tschetschenische Ermittler in Moskau ankamen, um offizielle Dokumente mit dem Stempel „Secret“ zu beschlagnahmen. Laut Gesetz erfordert dieses Verfahren eine gerichtliche Anordnung, in der die zu beschlagnahmenden spezifischen Dokumente angegeben sind. Sie hatten keine solche Lösung und mussten mit nichts nach Grosny zurückkehren.
"SP": - Es stellt sich heraus, dass das Verteidigungsministerium gegen die Ermittlungsbehörden der Tschetschenischen Republik war? Auch dies kann als Gesetzesverstoß interpretiert werden?
- Was zum Teufel ist ein Verstoß gegen das Gesetz, wenn es um den Schutz von Staatsgeheimnissen geht? Das Verteidigungsministerium hat lediglich die Möglichkeit seiner Offenlegung verhindert. Danach wurden Briefe von Grosny mit Entscheidungen von Bezirksgerichten verschickt, um Anträge auf Beschlagnahme von Verschlusssachen zu befriedigen. Aber wie können Sie Dokumente, die als „geheim“ eingestuft sind, per Post versenden? Und dann erfordert eine solche Verfahrensmaßnahme wie eine Beschlagnahme laut Gesetz die persönliche Anwesenheit des Ermittlers, der Zeugen und eine detaillierte Aufzeichnung der Beschlagnahme und ihrer Ergebnisse. Und es ist sehr schwer zu organisieren. Aber in Grosny, so scheint es, will sich niemand damit befassen. Sie erfordern eine dringende Prüfung, Antworten per Fax oder Telefon, obwohl einige Strafsachen seit mehr als fünfzehn Jahren untersucht werden.
"SP": - Aber ich sehe hier im Grunde genommen Entführungen von Menschen, die nicht identifizierte Personen in eine unbekannte Richtung mitgenommen haben. Nur eine Anfrage spezifizierte eine bestimmte Person - den Kommandeur der Abteilung "Highlander", Movladi Baysarov, auf dessen Befehl sie angeblich Imran Khurkaev entführt und getötet hatten. Baisarov selbst starb 2006 in Moskau, wenn ich mich recht erinnere.
- Ja, er wurde am Leninsky Prospekt erschossen. In Baysarova wurden 11 Kugeln abgefeuert. Er hatte nicht einmal Zeit, die Waffe herauszuziehen. Und allen wurde gesagt, dass er sich während der Haft widersetzte. Er war der persönliche Feind von Ramzan Kadyrov, der von seinem Highlander-Trupp zerstreut wurde. Baysarov sagte, dass er gejagt wurde und dass ihm sogar Sicherheit vom FSB zugewiesen wurde. Was am Vorabend der Hinrichtung am Leninsky-Prospekt angeordnet werden sollte. Sie befassten sich in ähnlicher Weise mit Yamadayev - auch am Nachmittag und auch im Zentrum von Moskau. Diese Serie kann fortgesetzt werden, aber zurück zur Anfrage. Der Ermittler Kovraev (siehe Foto) bittet ihn, ihm die Gehaltsabrechnung der Highlander Baysarov-Einheit zu schicken. Ich frage mich, warum er ihn brauchte? Für welche Ermittlungsmaßnahmen?
Alexander Cherkasov, Vorstandsmitglied der Memorial Human Rights Society, glaubt nicht wirklich an die Möglichkeit einer Rache auf tschetschenischer Seite.
"SP": - Können Ihrer Meinung nach die von den tschetschenischen Ermittlungsbehörden gesammelten Informationen privat verwendet werden, beispielsweise von den sogenannten "Todesschwadronen" für außergerichtliche Tötungen?
- Systematische Arbeit an vermissten Personen, Zusammenstellung von Aussagen von Bürgern, Strafsachen, Durchsuchungsfällen, gefundenen Leichen und Bestattungen - all dies ist Kadyrows Strukturen nicht untergeordnet.
Die Untersuchung wird vom Untersuchungsausschuss bearbeitet. Und für den Untersuchungsausschuss in Tschetschenien ist es schwierig, hauptsächlich mit den Kadyroviten zusammenzuarbeiten. Ein einfacher Polizist, der weit entfernt beispielsweise einen leitenden Ermittler für besonders wichtige Fälle schickt, geht nicht zum Verhör, dies ist eine normale Geschichte. Soweit ich weiß, hat Bastrykin seine Leute auf den Boden gebracht.
Kann man davon ausgehen, dass alle Maßnahmen zur Untersuchung von Entführungen, Folter usw. nicht im Namen der Russischen Föderation, sondern im Namen von Kadyrow durchgeführt werden? Ich denke nicht. Kadyrov kann Anweisungen zu bestimmten Personen geben. Zum Beispiel erwähnte er wiederholt Budanov, Budanov steht für ihn im Mittelpunkt allen Übels. Aber er kritisierte nie die gegenwärtigen Strukturen der Armee und des Innenministeriums. Dieselben Schamanen sind viel abrupter als Budanov, dies wird durch die Materialien der Fälle belegt, die nach Straßburg überführt wurden.
"SP": - Die Militanten nach dem Krieg wurden amnestiert, warum kann das nicht für das russische Militär, die Polizei, getan werden?
"Krieg und Kriegsverbrechen sind zwei verschiedene Dinge, und ein Soldat und ein Henker sind zwei verschiedene Einheiten." Es gibt einige Bedenken, die wir alle für diese Ereignisse verantwortlich machen. Es ist also besser, nicht daran zu basteln, es ist besser, es nicht zu wissen.
Unter denen, die in Tschetschenien waren - dem Militär, der Polizei - waren nicht alle Budanovs. Es gibt sehr würdige, wundervolle Menschen. Da jedoch einzelne Verbrechen nicht untersucht werden, stellt sich heraus, dass nicht bestimmte Persönlichkeiten, sondern alle auf einmal schuld sind. Es besteht ein Schuldgefühl, dass sie versuchen, an allen Militärangehörigen, allen Polizisten und dem gesamten russischen Volk festzuhalten.
Räumung des Dorfes New Aldy am 5. Februar 2000. Die Bereitschaftspolizei von St. Petersburg wurde verabschiedet und 55 Menschen wurden getötet. Sie können die Liste sehen - alte Männer, Frauen. Es ist klar, dass nicht alle OMON-Mitarbeiter daran beteiligt waren.
Wenn eine Untersuchung zu einem solchen Fall läuft, entsteht sofort ein Gespräch: "Sie werden ihn an Tschetschenien ausliefern!" Ja, Menschen wurden getötet - dies sollte untersucht werden. Ja, es besteht die Versuchung, Verbrechen nicht zu untersuchen. Aber ein Signal in Form einer Verurteilung einiger ungeheuerlicher Verbrechen - es wird verstanden, und dies wird ein Ausweg aus der Sackgasse sein. Und Sie können weiter durch die Straßen gehen, da Sie wissen, dass die Henker und Mörder neben uns gehen.
Sie können Amnestie Teilnahme an Feindseligkeiten, dort schossen sie aufeinander. Wenn der Militante den Gefangenen getötet oder jemanden gefoltert hat, ist dies ein Verbrechen, dem keine Amnestie gewährt werden kann. Oder Teilnahme an einem Terroranschlag, an der Beschlagnahme von Zivilisten. Während des Konflikts begangene Verbrechen werden nicht amnestiert. Ja, einige einzelne Dinge können amnestiert werden - aber zuerst untersucht werden. Und manche amnestieren grundsätzlich nicht.
"SP": - Und doch, was denken Sie, warum sind diese Hunderte von Anfragen, Adressen bereitzustellen
Ich möchte eines sagen: Die Tschetschenen, die nach ihren vermissten, entführten Verwandten gesucht haben und diese suchen, kennen seit langem alle Informationen darüber, welcher Teil am Kontrollpunkt war oder sich mit dem Aufwischen beschäftigt hat, wer der Kommandant ist, der überhaupt dort war. Sie alle haben das lange Zeit privat gemacht - um nicht zu sagen, dass es einfach war, sagen wir, es war nicht billig. Mit der Korruption unserer Sicherheitskräfte war dies real.
Ich stelle fest, dass nur Verwandte Rache üben können, niemand kann dies delegieren. Wenn wir von Blutfehden als Sitte sprechen, dann ist dies nur zwischen Menschen möglich, die Gegenstand von Adat sind - dem üblichen Gebirgsgesetz. Wir, Bürger des Reiches, Blutfehde trifft auf uns nicht zu. Für Tausende von Verschwundenen haben wir keine Statistiken über Fälle von Rache.
"SP": - Und warum haben sie es dann herausgefunden, diese Informationen gesammelt, Geld bezahlt?
- Es gibt eine viel wichtigere Sache - eine Person zu begraben. Um herauszufinden, wo der Körper begraben liegt, muss festgestellt werden, wer die Person entführt hat, wo er sie aufbewahrt hat, unter welchen Umständen die entführte Person getötet wurde und so weiter. Massengräber werden noch gefunden ...
Original message
Зачем чеченским следователям домашние адреса российских военных?
В Минобороны поступают тысячи запросов из Следственного комитета ЧР с просьбой сообщить личные данные солдат и офицеров
В деле об убийстве в самом центре Москвы бывшего полковника Юрия Буданова («Свободная пресса» подробно написала об этом в тот же день, 10 июня) появилась сенсационная деталь. По мнению сыщиков, помощь преступникам в установлении адреса бывшего командира 160-го гвардейского танкового полка могли оказать работники российских правоохранительных органов. Буданов догадывался, что его ищут, чтобы отомстить за убийство 18-летней чеченки Эльзы Кунгаевой. Поэтому после досрочного освобождения из заключения тщательно скрывал, где живет. Тем не менее, киллер сумел его выследить.
Сейчас следственная группа проверяет, поступали ли запросы о персональных данных Буданова в соответствующие службы, в том числе – в фискальные органы. Если запросы все же были, то откуда?
Заметим, кстати, что по сообщениям СМИ, и в уголовном деле по убийству обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской фигурировали документы, свидетельствующие, что незадолго до преступления из одной из спецслужб поступал запрос по поводу адреса и анкетных данных журналистки.
Еще в день убийства «Свободная пресса» сообщила, что в последнее время в силовые структуры России, прежде всего, в Министерство обороны, действительно в массовом порядке поступают совершенно официальные запросы из правоохранительных органов Чеченской республики с требованиями сообщить им персональные данные об отдельных участниках контртеррористической операции на Северном Кавказе. И даже представить фотографии некоторых офицеров. При этом мы ссылались на одного из наших экспертов, известного тележурналиста полковника запаса Евгения Кириченко, автора и ведущего памятных многим передач «Забытый полк» (НТВ) и «Русский характер» (телеканал «Звезда»). Вот что он рассказал нам:
-…Некие люди из Чечни собирают информацию о тех, кто с ними воевал… Мне звонят из Министерства обороны РФ. Туда поступают официальные запросы из прокуратуры Чеченской республики с просьбой сообщить, кто из военных в определенный день и час стоял на таком-то блок-посту. От какой воинской части. По возможности – домашние адреса.
Эти слова вызвали просто взрыв в интернет-пространстве. Кто-то предлагал внимательно проанализировать, кому и зачем понадобилось собирать подобные факты. Кто-то все подозрения отметал с порога: «Вам померещилось, это бред». Однако спустя несколько дней в редакцию позвонил человек, ни имени, ни места службы которого мы раскрыть не имеем права. Он предложил встретиться и ознакомиться с некоторыми имеющимися у него документами.
Назначил встречу в кафе у ближайшего метро. Расстегнул молнию на кожаной папке, вытянул оттуда несколько бланков и разложил их на столе веером. В левом углу каждого красовался герб России и штамп Следственного управления по Чеченской республике. Это были запросы в Центральный архив Министерства обороны, суть которых сводилась к одному – раскрыть сведения о военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях на Северном Кавказе.
Так, например, следователь третьего отдела по расследованию особо важных дел из Грозного некто Н. С-Х.Баталов (см. фото) просил сообщить сведения о военнослужащих, проходивших службу на блок-постах в селе Гехи Урус-Мартановского района в июле 2002 года. И в скобках уточнял, какого характера сведения ему нужны: «место работы в настоящее время, место регистрации, жительства и пр.»
«СП»: - А разве следователь имеет право запрашивать подобную информацию?
- Конечно, имеет. Он же ведет следствие. Только кто ж ему скажет? Есть, между прочим, закон о защите персональных данных. Кроме этого, существует еще и такое понятие, как государственная тайна. Представьте себе, что может случиться с военнослужащим, имя которого и адрес семьи получат от нас в Чеченской республике! Даже если он уже уволен в запас. Допустим, он участвовал в специальных операциях в Веденском районе или в Ачхой-Мартане или в том же селе Гехи. Рисковал жизнью, восстанавливая конституционный порядок. Но у многих чеченцев с ним могут быть свои счеты. Представьте, что кого-то из этих военных прокуратура республики абсолютно законно подозревает в военных преступлениях. Приедут, арестуют его и повезут судить на территорию Чеченской республики. Это – в лучшем случае. А в худшем...
«СП»: - Почему вы делаете такой вывод? Ведь этот Баталов пишет в своем запросе, что действительно совершено преступление. Неустановленные лица в камуфлированной форме, вооруженные огнестрельным оружием, похитили ночью Исраилова и Аметханова?
- Да, и при этом просит сообщить сведения о солдатах, которые несли службу на блок-постах. Это из разряда «в огороде бузина, а в Киеве дядька». Как-будто Баталов не знает, что солдаты с блок-постов уходить не имеют права. И маски не носят. А по селу ночью шастают те же самые боевики – с таким же оружием и в такой же камуфлированной форме. И людей похищают, которых потом найти никто не может. Нет, у него вполне конкретная просьба – дайте сведения о тех, кто служил на блок-постах. Или вот запрос по поводу гибели жителей Дуба-Юрта Гайтаровых. Как следует из документа, они погибли на сельском кладбище в результате налета двух самолетов ВВС России. Автор запроса требует сообщить, какие авиационные части наносили 27 июля 2000 года ракетно-бомбовые удары по территории Чечни. Зачем? Что одиннадцать лет в ходе боевых дейсвтий гибли и мирные люди, это, конечно, трагедия. Но почему этим розыском заинтересовались только сейчас?
«СП»: - То есть, вы хотите сказать, что подобные запросы к следственным действиям не имеют никакого отношения?
- Ну, я не могу однозначно утверждать. Но когда следователь лейтенант юстиции М.Дохтукаев из Шалинского следственного управления (см. фото) просит сообщить «номер войсковой части, место постоянной дислокации и установочные данные командира, который участвовал в специальных мероприятиях по уничтожению НВФ (незаконных вооруженных формирований - ред.) на территории Шалинского района», поневоле напрашивается вопрос: «А зачем ему домашний адрес командира? Зачем следователю фотокарточка командира, которую он просит в другом запросе?»
«СП»: - Интересно расписывается этот лейтенант – рядом с подписью две звездочки. Наверное, только недавно офицерские погоны получил… Много у вас таких запросов?
- В этой папке немного, сюда отобраны только те, которые могут иметь отношение к военному ведомству. А вообще чеченскими следователями за последние несколько лет в разные силовые структуры отправлено около тысячи подобных запросов. И в МВД, и в ФСБ, и в ФСО, и в Минюст, и в Главную военную прокуратуру, и т.д.
«СП»: - Откуда у вас такие данные?
- Скажем так, по роду служебной деятельности приходится этим заниматься.
«СП»: - Но на запросах, которые вы показали, указан адрес военного архива в Подольске, который, заметьте, является учреждением Минобороны РФ. А вы говорите про все силовые структуры…
- Давайте не будем уточнять, откуда у меня эти документы. Есть, в конце концов, надзорные органы, в функции которых входит следить не только за соблюдением закона, но и за соблюдением режима секретности. Нам пришлось к этому подключиться, когда чеченские следователи приехали в Москву производить выемку служебных документов, на которых стоял гриф «Секретно». По закону для этой процедуры требуется постановление суда с указанием конкретных документов, подлежащих изъятию. Такого постановления у них не было и им пришлось возвращаться в Грозный ни с чем.
«СП»: - Получается, что Минобороны оказало противодействие следственным органам Чеченской республики? Это ведь тоже можно трактовать, как нарушение закона?
- Какое, к черту, нарушение закона, когда речь идет о защите государственной тайны? В Минобороны просто предотвратили возможность ее разглашения. После этого из Грозного стали присылать письма с постановлениями районных судов, чтобы удовлетворить ходатайства о выемке секретных сведений. Но как можно обычной почтой отправлять документы с грифом «Секретно»? И потом, по закону, такое процессуальное действие, как выемка, требует личного присутствия следователя, понятых, подробного протоколирования хода выемки и ее результатов. А это очень сложно организовать. Но в Грозном, похоже, в это вникать никто не хочет. Они требуют срочного рассмотрения, ответов по факсу, по телефону, хотя некоторые уголовные дела расследуются уже больше пятнадцати лет.
«СП»: - Но я смотрю, тут, в основном, речь идет о похищениях людей, которых неустановленные лица увезли в неизвестном направлении. Только в одном запросе указан конкретный человек – командир отряда «Горец» Мовлади Байсаров, по приказу которого якобы похитили и убили Имрана Хуркаева. Сам Байсаров, если мне не изменяет память, погиб в Москве в 2006 году при задержании.
- Да, его расстреляли на Ленинском проспекте. В Байсарова выпустили 11 пуль. Он даже не успел вытащить пистолет. А всем было сказано, что тот оказал сопротивление при задержании. Он был личным врагом Рамзана Кадырова, который разогнал его отряд «Горец». Байсаров говорил, что на него идет охота и к нему даже была приставлена охрана из ФСБ. Которую накануне расстрела на Ленинском проспекте было приказано снять. Аналогично расправились с Ямадаевым – тоже днем и тоже в центре Москвы. Этот ряд можно продолжать, но вернемся к запросу. Следователь Ковраев (см. фото) просит прислать ему списочный состав байсаровского подразделения «Горец». Интересно, зачем он ему понадобился? Для каких следственных действий?
Член правления правозащитного общества «Мемориал» Александр Черкасов не очень верит в возможность мести с чеченской стороны.
«СП»: — Как вы считаете, может ли информация, собираемая следственными органами Чечни, использоваться в частном порядке, например, так называемыми «эскадронами смерти» для внесудебных расправ?
— Систематической работы по пропавшим без вести, по сведению воедино заявлений граждан, уголовных дел, розыскных дел, найденных трупов и захоронений — всего этого у подчинённых Кадырову структур нет.
Рассылкой запросов занимается Следственный Комитет. А Следственному Комитету в Чечне трудно работать прежде всего с кадыровцами. Простой постовой милиционер далеко посылает, скажем, старшего следователя по особо важным делам, не идёт на допрос, это нормальная история. Сейчас, насколько я знаю, Бастрыкин активизировал своих людей на местах.
Можно ли считать, что все действия, которые предпринимаются по расследованию похищений людей, пыток и так далее — это действия не именем Российской Федерации, а именем Кадырова? Думаю, что нет. Кадыров может отдавать указания по каким-то конкретным людям. Например, Буданова он поминал неоднократно, Буданов для него — средоточие всего зла. Но действующие структуры армии и МВД он никогда не критиковал. Тот же Шаманов во многом покруче Буданова, это доказано материалами дел, которые переданы в Страсбург.
«СП»: — Боевиков после войны амнистировали, почему то же самое нельзя сделать и для российских военнослужащих, милиционеров?
— Война и военные преступления — это разные вещи, а солдат и палач — это разные сущности. Есть некоторые опасения, что мы все виноваты в этих событиях, поэтому лучше не ковыряться в этом, лучше не знать.
Среди тех, кто был в Чечне — военных, милиционеров — не все были Будановыми. Есть очень достойные, замечательные люди. Но раз отдельные преступления не расследуются, то получается, что виноваты не конкретные персоналии, а все сразу. Создаётся ощущение вины, которую пытаются повесить на всех военнослужащих, всех милиционеров, весь русский народ.
Зачистка посёлка Новые Алды 5 февраля 2000 года. Питерский ОМОН — прошли, и 55 человек убитых, можно посмотреть по списку — старики, женщины. Понятно, что не весь личный состав ОМОНа этим занимался.
Когда идёт следствие по такому делу, сразу возникает разговор: «его же выдадут в Чечню!» Да, людей убили — это должно быть расследовано. Да, есть соблазн не расследовать преступления. Но, сигнал в виде осуждения каких-то вопиющих преступлений — он будет понят, и это будет выход из тупика. А можно и дальше ходить по улицам, зная, что палачи и убийцы ходят рядом с нами.
Можно амнистировать участие в боевых действиях, там стреляли друг в друга. Если же боевик убил пленного, или кого-то пытал — это преступление, которое не амнистируется. Или участие в теракте, в захвате гражданского населения. Преступления, совершённые в ходе конфликта, не амнистируются. Да, какие-то отдельные вещи могут быть амнистированы — но сначала расследованы. А какие-то — не амнистируются в принципе.
«СП»: — И все-таки, как вы думаете, к чему эти сотни запросов с просьбой сообщить адреса
Я хочу сказать одно, чеченцы, которые искали и ищут своих пропавших, похищенных родственников — давно знают всю информацию о том, какая часть стояла на блокпосту или занималась зачисткой, кто командир, кто там вообще был. Они все это давно сделали в частном порядке — не сказать, что это было легко, скажем, это было недёшево. При коррумпированности наших силовиков сделать это было реально.
Отмечу, что месть могут осуществлять только родственники, никому это делегировать нельзя. Если говорить о кровной мести как об обычае, то она возможна только между людьми, являющимися субъектами адата — обычного горского права. Мы с вами, подданные империи, кровная месть на нас не распространяется. На тысячи исчезновений людей у нас нету статистики случаев мести.
«СП»: — А для чего они тогда выясняли, собирали эти сведения, платили деньги?
— Есть гораздо более важная вещь — похоронить человека. Чтобы выяснить, где захоронено тело, нужно установить, кто похитил человека, где содержал, при каких обстоятельствах похищенный был убит, и так далее. Массовые захоронения находят до сих пор...
В Минобороны поступают тысячи запросов из Следственного комитета ЧР с просьбой сообщить личные данные солдат и офицеров
В деле об убийстве в самом центре Москвы бывшего полковника Юрия Буданова («Свободная пресса» подробно написала об этом в тот же день, 10 июня) появилась сенсационная деталь. По мнению сыщиков, помощь преступникам в установлении адреса бывшего командира 160-го гвардейского танкового полка могли оказать работники российских правоохранительных органов. Буданов догадывался, что его ищут, чтобы отомстить за убийство 18-летней чеченки Эльзы Кунгаевой. Поэтому после досрочного освобождения из заключения тщательно скрывал, где живет. Тем не менее, киллер сумел его выследить.
Сейчас следственная группа проверяет, поступали ли запросы о персональных данных Буданова в соответствующие службы, в том числе – в фискальные органы. Если запросы все же были, то откуда?
Заметим, кстати, что по сообщениям СМИ, и в уголовном деле по убийству обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской фигурировали документы, свидетельствующие, что незадолго до преступления из одной из спецслужб поступал запрос по поводу адреса и анкетных данных журналистки.
Еще в день убийства «Свободная пресса» сообщила, что в последнее время в силовые структуры России, прежде всего, в Министерство обороны, действительно в массовом порядке поступают совершенно официальные запросы из правоохранительных органов Чеченской республики с требованиями сообщить им персональные данные об отдельных участниках контртеррористической операции на Северном Кавказе. И даже представить фотографии некоторых офицеров. При этом мы ссылались на одного из наших экспертов, известного тележурналиста полковника запаса Евгения Кириченко, автора и ведущего памятных многим передач «Забытый полк» (НТВ) и «Русский характер» (телеканал «Звезда»). Вот что он рассказал нам:
-…Некие люди из Чечни собирают информацию о тех, кто с ними воевал… Мне звонят из Министерства обороны РФ. Туда поступают официальные запросы из прокуратуры Чеченской республики с просьбой сообщить, кто из военных в определенный день и час стоял на таком-то блок-посту. От какой воинской части. По возможности – домашние адреса.
Эти слова вызвали просто взрыв в интернет-пространстве. Кто-то предлагал внимательно проанализировать, кому и зачем понадобилось собирать подобные факты. Кто-то все подозрения отметал с порога: «Вам померещилось, это бред». Однако спустя несколько дней в редакцию позвонил человек, ни имени, ни места службы которого мы раскрыть не имеем права. Он предложил встретиться и ознакомиться с некоторыми имеющимися у него документами.
Назначил встречу в кафе у ближайшего метро. Расстегнул молнию на кожаной папке, вытянул оттуда несколько бланков и разложил их на столе веером. В левом углу каждого красовался герб России и штамп Следственного управления по Чеченской республике. Это были запросы в Центральный архив Министерства обороны, суть которых сводилась к одному – раскрыть сведения о военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях на Северном Кавказе.
Так, например, следователь третьего отдела по расследованию особо важных дел из Грозного некто Н. С-Х.Баталов (см. фото) просил сообщить сведения о военнослужащих, проходивших службу на блок-постах в селе Гехи Урус-Мартановского района в июле 2002 года. И в скобках уточнял, какого характера сведения ему нужны: «место работы в настоящее время, место регистрации, жительства и пр.»
«СП»: - А разве следователь имеет право запрашивать подобную информацию?
- Конечно, имеет. Он же ведет следствие. Только кто ж ему скажет? Есть, между прочим, закон о защите персональных данных. Кроме этого, существует еще и такое понятие, как государственная тайна. Представьте себе, что может случиться с военнослужащим, имя которого и адрес семьи получат от нас в Чеченской республике! Даже если он уже уволен в запас. Допустим, он участвовал в специальных операциях в Веденском районе или в Ачхой-Мартане или в том же селе Гехи. Рисковал жизнью, восстанавливая конституционный порядок. Но у многих чеченцев с ним могут быть свои счеты. Представьте, что кого-то из этих военных прокуратура республики абсолютно законно подозревает в военных преступлениях. Приедут, арестуют его и повезут судить на территорию Чеченской республики. Это – в лучшем случае. А в худшем...
«СП»: - Почему вы делаете такой вывод? Ведь этот Баталов пишет в своем запросе, что действительно совершено преступление. Неустановленные лица в камуфлированной форме, вооруженные огнестрельным оружием, похитили ночью Исраилова и Аметханова?
- Да, и при этом просит сообщить сведения о солдатах, которые несли службу на блок-постах. Это из разряда «в огороде бузина, а в Киеве дядька». Как-будто Баталов не знает, что солдаты с блок-постов уходить не имеют права. И маски не носят. А по селу ночью шастают те же самые боевики – с таким же оружием и в такой же камуфлированной форме. И людей похищают, которых потом найти никто не может. Нет, у него вполне конкретная просьба – дайте сведения о тех, кто служил на блок-постах. Или вот запрос по поводу гибели жителей Дуба-Юрта Гайтаровых. Как следует из документа, они погибли на сельском кладбище в результате налета двух самолетов ВВС России. Автор запроса требует сообщить, какие авиационные части наносили 27 июля 2000 года ракетно-бомбовые удары по территории Чечни. Зачем? Что одиннадцать лет в ходе боевых дейсвтий гибли и мирные люди, это, конечно, трагедия. Но почему этим розыском заинтересовались только сейчас?
«СП»: - То есть, вы хотите сказать, что подобные запросы к следственным действиям не имеют никакого отношения?
- Ну, я не могу однозначно утверждать. Но когда следователь лейтенант юстиции М.Дохтукаев из Шалинского следственного управления (см. фото) просит сообщить «номер войсковой части, место постоянной дислокации и установочные данные командира, который участвовал в специальных мероприятиях по уничтожению НВФ (незаконных вооруженных формирований - ред.) на территории Шалинского района», поневоле напрашивается вопрос: «А зачем ему домашний адрес командира? Зачем следователю фотокарточка командира, которую он просит в другом запросе?»
«СП»: - Интересно расписывается этот лейтенант – рядом с подписью две звездочки. Наверное, только недавно офицерские погоны получил… Много у вас таких запросов?
- В этой папке немного, сюда отобраны только те, которые могут иметь отношение к военному ведомству. А вообще чеченскими следователями за последние несколько лет в разные силовые структуры отправлено около тысячи подобных запросов. И в МВД, и в ФСБ, и в ФСО, и в Минюст, и в Главную военную прокуратуру, и т.д.
«СП»: - Откуда у вас такие данные?
- Скажем так, по роду служебной деятельности приходится этим заниматься.
«СП»: - Но на запросах, которые вы показали, указан адрес военного архива в Подольске, который, заметьте, является учреждением Минобороны РФ. А вы говорите про все силовые структуры…
- Давайте не будем уточнять, откуда у меня эти документы. Есть, в конце концов, надзорные органы, в функции которых входит следить не только за соблюдением закона, но и за соблюдением режима секретности. Нам пришлось к этому подключиться, когда чеченские следователи приехали в Москву производить выемку служебных документов, на которых стоял гриф «Секретно». По закону для этой процедуры требуется постановление суда с указанием конкретных документов, подлежащих изъятию. Такого постановления у них не было и им пришлось возвращаться в Грозный ни с чем.
«СП»: - Получается, что Минобороны оказало противодействие следственным органам Чеченской республики? Это ведь тоже можно трактовать, как нарушение закона?
- Какое, к черту, нарушение закона, когда речь идет о защите государственной тайны? В Минобороны просто предотвратили возможность ее разглашения. После этого из Грозного стали присылать письма с постановлениями районных судов, чтобы удовлетворить ходатайства о выемке секретных сведений. Но как можно обычной почтой отправлять документы с грифом «Секретно»? И потом, по закону, такое процессуальное действие, как выемка, требует личного присутствия следователя, понятых, подробного протоколирования хода выемки и ее результатов. А это очень сложно организовать. Но в Грозном, похоже, в это вникать никто не хочет. Они требуют срочного рассмотрения, ответов по факсу, по телефону, хотя некоторые уголовные дела расследуются уже больше пятнадцати лет.
«СП»: - Но я смотрю, тут, в основном, речь идет о похищениях людей, которых неустановленные лица увезли в неизвестном направлении. Только в одном запросе указан конкретный человек – командир отряда «Горец» Мовлади Байсаров, по приказу которого якобы похитили и убили Имрана Хуркаева. Сам Байсаров, если мне не изменяет память, погиб в Москве в 2006 году при задержании.
- Да, его расстреляли на Ленинском проспекте. В Байсарова выпустили 11 пуль. Он даже не успел вытащить пистолет. А всем было сказано, что тот оказал сопротивление при задержании. Он был личным врагом Рамзана Кадырова, который разогнал его отряд «Горец». Байсаров говорил, что на него идет охота и к нему даже была приставлена охрана из ФСБ. Которую накануне расстрела на Ленинском проспекте было приказано снять. Аналогично расправились с Ямадаевым – тоже днем и тоже в центре Москвы. Этот ряд можно продолжать, но вернемся к запросу. Следователь Ковраев (см. фото) просит прислать ему списочный состав байсаровского подразделения «Горец». Интересно, зачем он ему понадобился? Для каких следственных действий?
Член правления правозащитного общества «Мемориал» Александр Черкасов не очень верит в возможность мести с чеченской стороны.
«СП»: — Как вы считаете, может ли информация, собираемая следственными органами Чечни, использоваться в частном порядке, например, так называемыми «эскадронами смерти» для внесудебных расправ?
— Систематической работы по пропавшим без вести, по сведению воедино заявлений граждан, уголовных дел, розыскных дел, найденных трупов и захоронений — всего этого у подчинённых Кадырову структур нет.
Рассылкой запросов занимается Следственный Комитет. А Следственному Комитету в Чечне трудно работать прежде всего с кадыровцами. Простой постовой милиционер далеко посылает, скажем, старшего следователя по особо важным делам, не идёт на допрос, это нормальная история. Сейчас, насколько я знаю, Бастрыкин активизировал своих людей на местах.
Можно ли считать, что все действия, которые предпринимаются по расследованию похищений людей, пыток и так далее — это действия не именем Российской Федерации, а именем Кадырова? Думаю, что нет. Кадыров может отдавать указания по каким-то конкретным людям. Например, Буданова он поминал неоднократно, Буданов для него — средоточие всего зла. Но действующие структуры армии и МВД он никогда не критиковал. Тот же Шаманов во многом покруче Буданова, это доказано материалами дел, которые переданы в Страсбург.
«СП»: — Боевиков после войны амнистировали, почему то же самое нельзя сделать и для российских военнослужащих, милиционеров?
— Война и военные преступления — это разные вещи, а солдат и палач — это разные сущности. Есть некоторые опасения, что мы все виноваты в этих событиях, поэтому лучше не ковыряться в этом, лучше не знать.
Среди тех, кто был в Чечне — военных, милиционеров — не все были Будановыми. Есть очень достойные, замечательные люди. Но раз отдельные преступления не расследуются, то получается, что виноваты не конкретные персоналии, а все сразу. Создаётся ощущение вины, которую пытаются повесить на всех военнослужащих, всех милиционеров, весь русский народ.
Зачистка посёлка Новые Алды 5 февраля 2000 года. Питерский ОМОН — прошли, и 55 человек убитых, можно посмотреть по списку — старики, женщины. Понятно, что не весь личный состав ОМОНа этим занимался.
Когда идёт следствие по такому делу, сразу возникает разговор: «его же выдадут в Чечню!» Да, людей убили — это должно быть расследовано. Да, есть соблазн не расследовать преступления. Но, сигнал в виде осуждения каких-то вопиющих преступлений — он будет понят, и это будет выход из тупика. А можно и дальше ходить по улицам, зная, что палачи и убийцы ходят рядом с нами.
Можно амнистировать участие в боевых действиях, там стреляли друг в друга. Если же боевик убил пленного, или кого-то пытал — это преступление, которое не амнистируется. Или участие в теракте, в захвате гражданского населения. Преступления, совершённые в ходе конфликта, не амнистируются. Да, какие-то отдельные вещи могут быть амнистированы — но сначала расследованы. А какие-то — не амнистируются в принципе.
«СП»: — И все-таки, как вы думаете, к чему эти сотни запросов с просьбой сообщить адреса
Я хочу сказать одно, чеченцы, которые искали и ищут своих пропавших, похищенных родственников — давно знают всю информацию о том, какая часть стояла на блокпосту или занималась зачисткой, кто командир, кто там вообще был. Они все это давно сделали в частном порядке — не сказать, что это было легко, скажем, это было недёшево. При коррумпированности наших силовиков сделать это было реально.
Отмечу, что месть могут осуществлять только родственники, никому это делегировать нельзя. Если говорить о кровной мести как об обычае, то она возможна только между людьми, являющимися субъектами адата — обычного горского права. Мы с вами, подданные империи, кровная месть на нас не распространяется. На тысячи исчезновений людей у нас нету статистики случаев мести.
«СП»: — А для чего они тогда выясняли, собирали эти сведения, платили деньги?
— Есть гораздо более важная вещь — похоронить человека. Чтобы выяснить, где захоронено тело, нужно установить, кто похитил человека, где содержал, при каких обстоятельствах похищенный был убит, и так далее. Массовые захоронения находят до сих пор...
