"Aquarium" smashed
"Reformers" destroyed the GRU - Russian military intelligence
October 12, 2011
Number 41 (934)
My interlocutor is in the recent past a military intelligence general who gave her more than forty years of service. His memory is kept by the burning wind of the African bush and the unbearable stuffiness of the Latin American selva. From photographs on the walls of his office people are looking at me, whose biographies are now studied in schools in different countries. On them they are still very young, like the general with whom they are together in the pictures. Behind the general - wars, business trips, dozens of secret operations. On the parade uniform of the country award. But he rarely gets it out of the closet. We have known each other for a long time, but still the general is bound by a vow of silence. No spy stories, names, surnames. And even agreeing to talk, perhaps, about the most painful topic for him - the fate of the Main Intelligence Directorate of the General Staff of Russia, he did not back down from his rules.
"Tomorrow". How should I address you?
T.R. Call me "Comrade Raul", that’s what Cubans called me many years ago ...
"Tomorrow". Comrade Raul, there are many legends about the GRU. The GRU is called the most secret intelligence of the world, the most influential and most conspiratorial. The abbreviation "GRU" in the West has become a symbol of the most daring Soviet covert operations. But how did it happen that such a powerful intelligence service did nothing to save its country? Why did the GRU miss the collapse of the Union?
T.R. In your question - a typical mistake of those who are little familiar with the specifics of the GRU. The GRU could not prevent the collapse of the Union in the first place because the Main Intelligence Directorate of the General Staff is military intelligence, whose efforts and field of activity have always been outside the borders of the Union. In the USSR, the GRU simply had no right to either create its own agents or conduct operational work here: all this was the exclusive prerogative of the KGB. So your question is more correct to redirect there.
But I will tell you my opinion on this issue.
The KGB had its own “Achilles' heel” - it was built on the territorial principle. In the territories of the republics of the USSR, most of the KGB apparatus was made up of local personnel. And if in a stable environment this gave an advantage in knowing the local mentality and situation, then as the centrifugal processes grew, this personnel principle began to work against the Committee. A large number of employees of all ranks appeared, who — out of conviction, some out of purely pragmatic considerations — relied on the support of local separatist movements.
At the same time, the KGB leadership made erroneous decisions that only catalyzed these processes. I am talking about attempts to take separatism under control "from within" when, instead of harshly suppressing the activities of all kinds of "popular fronts", "deputy groups" and "movements", the agents of the Committee began to take root in them with the goal of "decomposition from the inside".
This type of special operations has long been known and has been practiced many times in the USSR and other countries, but in the conditions of the Center’s political instability and Gorbachev’s two-faced treacherous policy, these operations, instead of decaying the “fronts,” led these organizations to operate almost under the cover of the KGB. Agents, with the support of their KGB curators, climbed higher up the hierarchy of "fronts", and the "fronts" all grew stronger and gained strength.
As a result, the situation got to the point of absurdity - by August 1991, the agents of the Committee in some republics began to make up the majority of the leadership of one or another “front”, and sometimes they simply headed it, as, for example, in Lithuania, but the “front” actually became parallel structure of power, destructuring and paralyzing the work of Soviet authorities. And this provision unequivocally testified to the depth of the decay processes taking place in the bowels of the once omnipotent Committee.
Well, what can I say, if in 1989 we received information about more than close ties of Politburo member Alexander Yakovlev with US intelligence agencies, this information was transferred to the KGB to KGB chairman Kryuchkov and disappeared there without a trace. A recruited American agent worked at the top of the Soviet power pyramid, controlled the entire ideology of the country, but this did not bother anyone.
At the same time, the activity of special services of foreign states grew exponentially. At the same time, the republican KGB departments no longer provided any organized opposition to this attack. By August 1991, their activities were almost paralyzed, and immediately after the events of August their uncontrolled breakdown began. Some of the employees, who remained faithful to the oath and duty, were forced, fearing reprisals and persecution, to flee to Russia, some simply left the service, while others immediately went to the service of those whom they supervised yesterday, becoming the backbone of the special services of the newly formed "democracies", and almost immediately joined in the struggle with those to whom they had obeyed yesterday.
"Tomorrow". What about the GRU? What happened to him?
T.R. As I said, the problem of the GRU at that time was that we did not have the right to create our own agents on the territory of the USSR by law and, as a result, we had no right to carry out any illegal operations on our territory without being linked to the KGB. Accordingly, on the territory of the USSR for this we simply did not have any structures or units to effectively counter the destructive processes.
The traditional "philosophy" of the GRU was that the Directorate was built to conduct reconnaissance, gather information and sabotage work outside the borders of the Union on the territory of a potential enemy. Our intelligence departments and intelligence agencies in the Union were deployed in peacetime states and configured with the expectation of ensuring the daily life of the troops. They did not conduct any intelligence work. Only in the border areas there was a certain amount of "frozen" agents in case of war. Units and units of special forces were also not tailored to the specific tasks of the special services, being tools for waging a great war, and were deployed to the states of peacetime.
Therefore, all the information we received from the field — and almost everywhere there were units and subunits of the USSR Ministry of Defense, from which reports were constantly sent to us — we simply passed upstairs, invariably receiving strict instructions not to intervene.
The situation changed dramatically by the fall of 1991, when, after the collapse of the USSR, civil wars broke out in a number of republics. The process of dividing the former Soviet Army began, and entire districts and armies found themselves in the thick of dramatic events. The war between Armenia and Azerbaijan began, civil wars broke out in Transnistria, Tajikistan, Abkhazia, South Ossetia. It became restless in the Russian Caucasus. All this required a change in the nature of our work. Our hands were untied outside the borders of Russia, in conflict zones, and we began to deploy our operational units here, which began collecting information about the situation and working with the local population. We began training personnel for work in these regions, to cover our troops stationed in "hot spots", we began to attract special forces units.
With the outbreak of the "Chechen" war and the virtually complete transfer of the severity of this war to the shoulders of the Ministry of Defense, we finally got the go-ahead for full-fledged work in Chechnya and the republics of the Caucasus adjacent to it. But after the completion of the military phase of the operation to restore constitutional order on the territory of Chechnya, legislative restrictions again entered into force.
Understand that the GRU is not a movie monster that can do what it wants, the GRU is just a tool. Moreover, the tool is very thin, having a bunch of legislative and systemic restrictions. Moreover, this is a very compact tool: all the GRU, including cleaning ladies and secretaries, can be seated on the same Luzhniki podium. And a lot depends on in whose hands this tool is located, how it is used. Therefore, blaming the GRU for the collapse of the Union is the same as blaming the dagger hanging on the wall for its owner having gone into the forest without him and was bullied there by wolves.
"Tomorrow". Thank you for the detailed story, but after hearing it, I can’t help but ask about what is happening with the GRU now? Information about the reform of the GRU is sketchy and stingy and often more like some kind of “assets” that are thrown into society in order to probe public opinion. Suddenly, information passes that the GRU ceases to function as the main directorate of the General Staff and merges with the unit into the main operational directorate. It is alleged that all GRU foreign intelligence is transferred to the Foreign Intelligence Service. First, special forces brigades are taken away from the GRU, then they are returned. What is happening with the GRU now? And how much was the GRU reform needed at all?
T.R. Of course, by the end of the 90s the GRU no longer fully met the requirements of the time, and its reform was required. The GRU needed to be adapted to modern realities. In my opinion, one of the atavisms was that, being practically equal to the SVR in scale and capabilities of the country's intelligence service, the GRU did not have direct access to the highest political leadership, being only one of the departments of the General Staff and locking itself in on the chief of the General Staff and the Minister of Defense . Such a subordinate design often went to the detriment of the case, especially where it was a matter of prompt response and coordination with other special services.
In the United States, which it’s so fashionable for us to hold on to the sample, military intelligence, obeying the Department of Defense, locking itself in on the Committee of Chiefs of Staff, at the same time enters the “US intelligence community”, which is headed by the director of national intelligence, which collects all the intelligence information from all intelligence services USA, which allows you to receive more complete information and respond flexibly to threats.
It was necessary to legislatively and structurally adapt the work of the GRU in Russia. But it is not in vain that the devil is in the details. Reform was needed, but reasonable and well-calculated in terms of its consequences. Everything went according to the worst case scenario.
The main problem of the reformers is that, on the one hand, starting a reform, they had no idea what goals it pursues and what results should be obtained as a result. And on the other hand, they generally orientated extremely weakly in military affairs, trying to transfer to the army the principles that they had previously worked out in the business sphere. In this case, a simple mechanistic approach prevailed. Without any discussion and elaboration, a directive suddenly came to reduce personnel by almost 30%. Where this figure comes from, how it is justified, how reasonable, no one knows. Why exactly 30, not 40 or 50?
GRU is an extremely delicate and sensitive mechanism. We do not have random people, almost everyone who serves in the GRU - what is called "piece goods". These officers went through a special selection process; years and many millions of rubles were spent on their training. And suddenly, without any explanation of the reasons and justification, in a few months we must reduce virtually every third. But the GRU is not a privatized plant where, to increase profitability, you can simply fire every other second, dump non-core assets in the form of kindergartens, clinics, close and hand over to the market everything that does not generate income, and force the rest to work for two. Even in business, this scheme usually leads to only one result: squeezing out all the juices from such an enterprise, and then to its extinction, bankruptcy and resale of already dead land.
The analysis shows that the most efficient industries are those where the reform was scientifically based, where modernization and development went instead of bare cuts. But we had to carry out the reform, which is called the Khrushchev five-year plan - “in three days”.
Unfortunately, the current leadership of the Ministry of Defense failed to prove the fallacy of such approaches and decisions made. In order to accelerate "optimization" in 2009, the GRU leadership was replaced, which tried to prevent the collapse of the Office. The new leadership turned out to be more compliant, and the reform went through the GRU in the most tragic way. Key directorates were reduced to a critical minimum, some of them were completely liquidated. Thousands of officers were fired. To date, every second GRU officer has been fired. All experimental design and research work in a specialized research institute was discontinued. Completely curtailed training for illegal agents; the faculty that trained them was closed, the faculty preparing the apparatus of military attaches was reduced to a critical minimum, teachers and professors are being reduced. The analytical apparatus of the GRU was defeated, the transfer of foreign intelligence units to the Foreign Intelligence Service is lobbying in full swing.
The present GRU is only a faint shadow of that GRU, to which I gave decades of my life. Many of its capabilities are almost completely lost today. From a strategic tool unique in capabilities and scale, the GRU degraded into an amorphous secondary structure, which is likely to be further optimized.
"Tomorrow". This is here, in Russia, in the central office. And what happens abroad? It is known that in recent years, the Foreign Intelligence Service has been shaken by high-profile scandals: the failures of our agents in the United States, the departure of major intelligence officials to the West. Known fact: for the entire time the USSR existed, there were fewer traitors and defectors than in 20 years of recent history. What happens to military intelligence?
T.R. The largest political strategist of the twentieth century, Vladimir Ilyich Lenin, very accurately remarked in one of his works: "You cannot live in society and be free from society." Indisputable fact: our society is seriously hurt. He is corroded by corruption, organized crime, social apathy, separatism, the ever-widening gap between the rich and the poor. These processes are going on at all levels: from the Kremlin to the last village, on all social floors. And the closed order of special services is no exception.
To judge the state of special services, it is enough to look at the state of the most open of the power structures - the Ministry of Internal Affairs. Bribery, protectionism, clannishness, lack of professionalism - they write and talk about this. But exactly the same problems are corroded by other power structures, just the information about this does not reach the level of the well-known.
In the special services, all this is aggravated by the “specificity” - the constant state of war between them, the constant influence of the enemy, who is looking for weak links in the state security system to solve his tasks in relation to Russia. Intelligence is going through a very difficult time today. The main problem of today's intelligence is the erosion of motivation and beliefs, that faith, without which intelligence work is impossible. It is becoming increasingly difficult for people to explain to themselves what they are protecting - their country or the interests of specific financial and political groups.
Every year, intelligence is increasingly attracted to the maintenance and protection of commercial interests of very specific firms and concerns. And you can prove to yourself for a long time that you are defending the interests of Russia, acting in the interests of a bank or an oil concern, but when you know by the specifics of your work where, on what accounts the profits from operations that you cover go to, it becomes very difficult to maintain beliefs and internal integrity. A scout is already constantly in a hostile environment. His will and belief are constantly tested for strength. And when, in addition to external influence and constant tension, the erosion of the once unshakable principles on which your service was built is added, this can become the wedge that breaks the person and pushes a person to betrayal.
This is all compounded by the criminal stupidity of the reformers, when the ill-conceived mass cuts carried out in operational units led to the fact that hundreds of officers performing tasks far from their homeland, without any explanation or reason, suddenly faced the prospect of being simply deleted from life without work and future . Moreover, many of them do not have a roof over their heads in Russia, their families are not arranged. Such an attitude to the staff, I can not name a betrayal in relation to them. And this betrayal also provokes people to cowardice.
Betrayal, of course, has no excuse. And no matter what the traitor is guided by, he will always remain a fallen soul, a pariah, an outcast.
There are no “humane” traitors who, having run to the enemy, would not have betrayed their country, its secrets, would not have handed over those people with whom they worked, who knew, about whose actions they had heard. For weeks and months, experts using the most sophisticated techniques will “unwind” the memory of the deserter, fishing out of it everything that is more or less valuable. And only when there is empty packaging left from the traitor, will he receive his pieces of silver and a ticket to western paradise.
And behind his back, dozens of people will have to seek escape in flight, and those who do not have time to hide will end up in prison for many decades, and someone will simply die from poison or a bullet. There are no exceptions. But, condemning the betrayal, we must reveal its causes, understand its genesis.
"Tomorrow". Is there really no hope? Will the GRU really go down in history with the legendary fleet of Alexander the Great, which disappeared without a trace in the unknown?
T.R. You know, I live so long that I have already seen more than once how the bright future became a dark past.
My fate as a scout taught me to maintain calm contemplation where you are unable to change anything, because if you succumb to despair and emotions, you will miss the moment when the situation begins to change. On Earth there is nothing final and final, except perhaps the Egyptian pyramids. And the current destroyers: all these Serdyukovs and Makarovs, are not eternal. No matter how they “optimize”, reduce or compare the GRU with the earth, those people who keep their genome in themselves and who will certainly survive these temporary workers remain in it.
There are eternal values that do not depend on the political situation and bureaucratic tyranny. Do you remember the words of Emperor Alexander III that Russia has only two faithful allies - the Russian army and the Russian navy? That was said almost 130 years ago. But 100 years ago, and 50 years ago, and today, and after 50 years, they will remain an axiom. Russia is impossible without a strong army and navy. A strong army and navy are impossible without a strong military intelligence - and this means that the history of the GRU is not over.
Once my beloved writer Antoine de Saint-Exupery, having left France defeated, occupied by the Germans, wrote the prophetic words: "Today we are defeated. And the defeated must be silent. Like grains ..."
We are grains today too. And these seeds will sprout, believe me!
Material prepared by Vladislav Shurygin
Source [DLMURL] https://www.zavtra.ru [/ DLMURL]
"Reformers" destroyed the GRU - Russian military intelligence
October 12, 2011
Number 41 (934)
My interlocutor is in the recent past a military intelligence general who gave her more than forty years of service. His memory is kept by the burning wind of the African bush and the unbearable stuffiness of the Latin American selva. From photographs on the walls of his office people are looking at me, whose biographies are now studied in schools in different countries. On them they are still very young, like the general with whom they are together in the pictures. Behind the general - wars, business trips, dozens of secret operations. On the parade uniform of the country award. But he rarely gets it out of the closet. We have known each other for a long time, but still the general is bound by a vow of silence. No spy stories, names, surnames. And even agreeing to talk, perhaps, about the most painful topic for him - the fate of the Main Intelligence Directorate of the General Staff of Russia, he did not back down from his rules.
"Tomorrow". How should I address you?
T.R. Call me "Comrade Raul", that’s what Cubans called me many years ago ...
"Tomorrow". Comrade Raul, there are many legends about the GRU. The GRU is called the most secret intelligence of the world, the most influential and most conspiratorial. The abbreviation "GRU" in the West has become a symbol of the most daring Soviet covert operations. But how did it happen that such a powerful intelligence service did nothing to save its country? Why did the GRU miss the collapse of the Union?
T.R. In your question - a typical mistake of those who are little familiar with the specifics of the GRU. The GRU could not prevent the collapse of the Union in the first place because the Main Intelligence Directorate of the General Staff is military intelligence, whose efforts and field of activity have always been outside the borders of the Union. In the USSR, the GRU simply had no right to either create its own agents or conduct operational work here: all this was the exclusive prerogative of the KGB. So your question is more correct to redirect there.
But I will tell you my opinion on this issue.
The KGB had its own “Achilles' heel” - it was built on the territorial principle. In the territories of the republics of the USSR, most of the KGB apparatus was made up of local personnel. And if in a stable environment this gave an advantage in knowing the local mentality and situation, then as the centrifugal processes grew, this personnel principle began to work against the Committee. A large number of employees of all ranks appeared, who — out of conviction, some out of purely pragmatic considerations — relied on the support of local separatist movements.
At the same time, the KGB leadership made erroneous decisions that only catalyzed these processes. I am talking about attempts to take separatism under control "from within" when, instead of harshly suppressing the activities of all kinds of "popular fronts", "deputy groups" and "movements", the agents of the Committee began to take root in them with the goal of "decomposition from the inside".
This type of special operations has long been known and has been practiced many times in the USSR and other countries, but in the conditions of the Center’s political instability and Gorbachev’s two-faced treacherous policy, these operations, instead of decaying the “fronts,” led these organizations to operate almost under the cover of the KGB. Agents, with the support of their KGB curators, climbed higher up the hierarchy of "fronts", and the "fronts" all grew stronger and gained strength.
As a result, the situation got to the point of absurdity - by August 1991, the agents of the Committee in some republics began to make up the majority of the leadership of one or another “front”, and sometimes they simply headed it, as, for example, in Lithuania, but the “front” actually became parallel structure of power, destructuring and paralyzing the work of Soviet authorities. And this provision unequivocally testified to the depth of the decay processes taking place in the bowels of the once omnipotent Committee.
Well, what can I say, if in 1989 we received information about more than close ties of Politburo member Alexander Yakovlev with US intelligence agencies, this information was transferred to the KGB to KGB chairman Kryuchkov and disappeared there without a trace. A recruited American agent worked at the top of the Soviet power pyramid, controlled the entire ideology of the country, but this did not bother anyone.
At the same time, the activity of special services of foreign states grew exponentially. At the same time, the republican KGB departments no longer provided any organized opposition to this attack. By August 1991, their activities were almost paralyzed, and immediately after the events of August their uncontrolled breakdown began. Some of the employees, who remained faithful to the oath and duty, were forced, fearing reprisals and persecution, to flee to Russia, some simply left the service, while others immediately went to the service of those whom they supervised yesterday, becoming the backbone of the special services of the newly formed "democracies", and almost immediately joined in the struggle with those to whom they had obeyed yesterday.
"Tomorrow". What about the GRU? What happened to him?
T.R. As I said, the problem of the GRU at that time was that we did not have the right to create our own agents on the territory of the USSR by law and, as a result, we had no right to carry out any illegal operations on our territory without being linked to the KGB. Accordingly, on the territory of the USSR for this we simply did not have any structures or units to effectively counter the destructive processes.
The traditional "philosophy" of the GRU was that the Directorate was built to conduct reconnaissance, gather information and sabotage work outside the borders of the Union on the territory of a potential enemy. Our intelligence departments and intelligence agencies in the Union were deployed in peacetime states and configured with the expectation of ensuring the daily life of the troops. They did not conduct any intelligence work. Only in the border areas there was a certain amount of "frozen" agents in case of war. Units and units of special forces were also not tailored to the specific tasks of the special services, being tools for waging a great war, and were deployed to the states of peacetime.
Therefore, all the information we received from the field — and almost everywhere there were units and subunits of the USSR Ministry of Defense, from which reports were constantly sent to us — we simply passed upstairs, invariably receiving strict instructions not to intervene.
The situation changed dramatically by the fall of 1991, when, after the collapse of the USSR, civil wars broke out in a number of republics. The process of dividing the former Soviet Army began, and entire districts and armies found themselves in the thick of dramatic events. The war between Armenia and Azerbaijan began, civil wars broke out in Transnistria, Tajikistan, Abkhazia, South Ossetia. It became restless in the Russian Caucasus. All this required a change in the nature of our work. Our hands were untied outside the borders of Russia, in conflict zones, and we began to deploy our operational units here, which began collecting information about the situation and working with the local population. We began training personnel for work in these regions, to cover our troops stationed in "hot spots", we began to attract special forces units.
With the outbreak of the "Chechen" war and the virtually complete transfer of the severity of this war to the shoulders of the Ministry of Defense, we finally got the go-ahead for full-fledged work in Chechnya and the republics of the Caucasus adjacent to it. But after the completion of the military phase of the operation to restore constitutional order on the territory of Chechnya, legislative restrictions again entered into force.
Understand that the GRU is not a movie monster that can do what it wants, the GRU is just a tool. Moreover, the tool is very thin, having a bunch of legislative and systemic restrictions. Moreover, this is a very compact tool: all the GRU, including cleaning ladies and secretaries, can be seated on the same Luzhniki podium. And a lot depends on in whose hands this tool is located, how it is used. Therefore, blaming the GRU for the collapse of the Union is the same as blaming the dagger hanging on the wall for its owner having gone into the forest without him and was bullied there by wolves.
"Tomorrow". Thank you for the detailed story, but after hearing it, I can’t help but ask about what is happening with the GRU now? Information about the reform of the GRU is sketchy and stingy and often more like some kind of “assets” that are thrown into society in order to probe public opinion. Suddenly, information passes that the GRU ceases to function as the main directorate of the General Staff and merges with the unit into the main operational directorate. It is alleged that all GRU foreign intelligence is transferred to the Foreign Intelligence Service. First, special forces brigades are taken away from the GRU, then they are returned. What is happening with the GRU now? And how much was the GRU reform needed at all?
T.R. Of course, by the end of the 90s the GRU no longer fully met the requirements of the time, and its reform was required. The GRU needed to be adapted to modern realities. In my opinion, one of the atavisms was that, being practically equal to the SVR in scale and capabilities of the country's intelligence service, the GRU did not have direct access to the highest political leadership, being only one of the departments of the General Staff and locking itself in on the chief of the General Staff and the Minister of Defense . Such a subordinate design often went to the detriment of the case, especially where it was a matter of prompt response and coordination with other special services.
In the United States, which it’s so fashionable for us to hold on to the sample, military intelligence, obeying the Department of Defense, locking itself in on the Committee of Chiefs of Staff, at the same time enters the “US intelligence community”, which is headed by the director of national intelligence, which collects all the intelligence information from all intelligence services USA, which allows you to receive more complete information and respond flexibly to threats.
It was necessary to legislatively and structurally adapt the work of the GRU in Russia. But it is not in vain that the devil is in the details. Reform was needed, but reasonable and well-calculated in terms of its consequences. Everything went according to the worst case scenario.
The main problem of the reformers is that, on the one hand, starting a reform, they had no idea what goals it pursues and what results should be obtained as a result. And on the other hand, they generally orientated extremely weakly in military affairs, trying to transfer to the army the principles that they had previously worked out in the business sphere. In this case, a simple mechanistic approach prevailed. Without any discussion and elaboration, a directive suddenly came to reduce personnel by almost 30%. Where this figure comes from, how it is justified, how reasonable, no one knows. Why exactly 30, not 40 or 50?
GRU is an extremely delicate and sensitive mechanism. We do not have random people, almost everyone who serves in the GRU - what is called "piece goods". These officers went through a special selection process; years and many millions of rubles were spent on their training. And suddenly, without any explanation of the reasons and justification, in a few months we must reduce virtually every third. But the GRU is not a privatized plant where, to increase profitability, you can simply fire every other second, dump non-core assets in the form of kindergartens, clinics, close and hand over to the market everything that does not generate income, and force the rest to work for two. Even in business, this scheme usually leads to only one result: squeezing out all the juices from such an enterprise, and then to its extinction, bankruptcy and resale of already dead land.
The analysis shows that the most efficient industries are those where the reform was scientifically based, where modernization and development went instead of bare cuts. But we had to carry out the reform, which is called the Khrushchev five-year plan - “in three days”.
Unfortunately, the current leadership of the Ministry of Defense failed to prove the fallacy of such approaches and decisions made. In order to accelerate "optimization" in 2009, the GRU leadership was replaced, which tried to prevent the collapse of the Office. The new leadership turned out to be more compliant, and the reform went through the GRU in the most tragic way. Key directorates were reduced to a critical minimum, some of them were completely liquidated. Thousands of officers were fired. To date, every second GRU officer has been fired. All experimental design and research work in a specialized research institute was discontinued. Completely curtailed training for illegal agents; the faculty that trained them was closed, the faculty preparing the apparatus of military attaches was reduced to a critical minimum, teachers and professors are being reduced. The analytical apparatus of the GRU was defeated, the transfer of foreign intelligence units to the Foreign Intelligence Service is lobbying in full swing.
The present GRU is only a faint shadow of that GRU, to which I gave decades of my life. Many of its capabilities are almost completely lost today. From a strategic tool unique in capabilities and scale, the GRU degraded into an amorphous secondary structure, which is likely to be further optimized.
"Tomorrow". This is here, in Russia, in the central office. And what happens abroad? It is known that in recent years, the Foreign Intelligence Service has been shaken by high-profile scandals: the failures of our agents in the United States, the departure of major intelligence officials to the West. Known fact: for the entire time the USSR existed, there were fewer traitors and defectors than in 20 years of recent history. What happens to military intelligence?
T.R. The largest political strategist of the twentieth century, Vladimir Ilyich Lenin, very accurately remarked in one of his works: "You cannot live in society and be free from society." Indisputable fact: our society is seriously hurt. He is corroded by corruption, organized crime, social apathy, separatism, the ever-widening gap between the rich and the poor. These processes are going on at all levels: from the Kremlin to the last village, on all social floors. And the closed order of special services is no exception.
To judge the state of special services, it is enough to look at the state of the most open of the power structures - the Ministry of Internal Affairs. Bribery, protectionism, clannishness, lack of professionalism - they write and talk about this. But exactly the same problems are corroded by other power structures, just the information about this does not reach the level of the well-known.
In the special services, all this is aggravated by the “specificity” - the constant state of war between them, the constant influence of the enemy, who is looking for weak links in the state security system to solve his tasks in relation to Russia. Intelligence is going through a very difficult time today. The main problem of today's intelligence is the erosion of motivation and beliefs, that faith, without which intelligence work is impossible. It is becoming increasingly difficult for people to explain to themselves what they are protecting - their country or the interests of specific financial and political groups.
Every year, intelligence is increasingly attracted to the maintenance and protection of commercial interests of very specific firms and concerns. And you can prove to yourself for a long time that you are defending the interests of Russia, acting in the interests of a bank or an oil concern, but when you know by the specifics of your work where, on what accounts the profits from operations that you cover go to, it becomes very difficult to maintain beliefs and internal integrity. A scout is already constantly in a hostile environment. His will and belief are constantly tested for strength. And when, in addition to external influence and constant tension, the erosion of the once unshakable principles on which your service was built is added, this can become the wedge that breaks the person and pushes a person to betrayal.
This is all compounded by the criminal stupidity of the reformers, when the ill-conceived mass cuts carried out in operational units led to the fact that hundreds of officers performing tasks far from their homeland, without any explanation or reason, suddenly faced the prospect of being simply deleted from life without work and future . Moreover, many of them do not have a roof over their heads in Russia, their families are not arranged. Such an attitude to the staff, I can not name a betrayal in relation to them. And this betrayal also provokes people to cowardice.
Betrayal, of course, has no excuse. And no matter what the traitor is guided by, he will always remain a fallen soul, a pariah, an outcast.
There are no “humane” traitors who, having run to the enemy, would not have betrayed their country, its secrets, would not have handed over those people with whom they worked, who knew, about whose actions they had heard. For weeks and months, experts using the most sophisticated techniques will “unwind” the memory of the deserter, fishing out of it everything that is more or less valuable. And only when there is empty packaging left from the traitor, will he receive his pieces of silver and a ticket to western paradise.
And behind his back, dozens of people will have to seek escape in flight, and those who do not have time to hide will end up in prison for many decades, and someone will simply die from poison or a bullet. There are no exceptions. But, condemning the betrayal, we must reveal its causes, understand its genesis.
"Tomorrow". Is there really no hope? Will the GRU really go down in history with the legendary fleet of Alexander the Great, which disappeared without a trace in the unknown?
T.R. You know, I live so long that I have already seen more than once how the bright future became a dark past.
My fate as a scout taught me to maintain calm contemplation where you are unable to change anything, because if you succumb to despair and emotions, you will miss the moment when the situation begins to change. On Earth there is nothing final and final, except perhaps the Egyptian pyramids. And the current destroyers: all these Serdyukovs and Makarovs, are not eternal. No matter how they “optimize”, reduce or compare the GRU with the earth, those people who keep their genome in themselves and who will certainly survive these temporary workers remain in it.
There are eternal values that do not depend on the political situation and bureaucratic tyranny. Do you remember the words of Emperor Alexander III that Russia has only two faithful allies - the Russian army and the Russian navy? That was said almost 130 years ago. But 100 years ago, and 50 years ago, and today, and after 50 years, they will remain an axiom. Russia is impossible without a strong army and navy. A strong army and navy are impossible without a strong military intelligence - and this means that the history of the GRU is not over.
Once my beloved writer Antoine de Saint-Exupery, having left France defeated, occupied by the Germans, wrote the prophetic words: "Today we are defeated. And the defeated must be silent. Like grains ..."
We are grains today too. And these seeds will sprout, believe me!
Material prepared by Vladislav Shurygin
Source [DLMURL] https://www.zavtra.ru [/ DLMURL]
Original message
«Аквариум» разбили
«Реформаторы» уничтожили ГРУ — военную разведку России
12 октября 2011 года
Номер 41 (934)
Мой собеседник — в недавнем прошлом генерал военной разведки, отдавший ей больше сорока лет службы. Его память хранит обжигающий ветер африканского буша и невыносимую духоту латиноамериканской сельвы. С фотографий на стенах его кабинета на меня смотрят люди, чьи биографии теперь изучают в школах разных стран. На них они ещё совсем молодые, как и генерал, с которым они вместе на снимках. За спиной генерала — войны, командировки, десятки секретных операций. На парадном мундире награды страны. Но он его редко достаёт из шкафа. Мы знакомы давно, но до сих пор генерал связан обетом молчания. Никаких шпионских историй, имён, фамилий. И даже согласившись побеседовать, пожалуй, о самой больной для него теме — судьбе Главного Разведывательного Управления Генерального штаба России, он не отступил от своих правил.
"Завтра". Как мне к вам обращаться?
Т.Р. Называй меня "товарищ Рауль", так меня звали много лет назад кубинцы…
"Завтра". Товарищ Рауль, существует много легенд о ГРУ. ГРУ называют самой закрытой разведкой мира, самой влиятельной и самой законспирированной. Аббревиатура "ГРУ" на Западе стала символом самых дерзких советских тайных операций. Но как же так вышло, что такая мощная спецслужба ничего не сделала для спасения своей страны? Почему ГРУ проморгало распад Союза?
Т.Р. В твоём вопросе — типичная ошибка тех, кто мало знаком со спецификой ГРУ. ГРУ никак не могло воспрепятствовать распаду Союза прежде всего потому, что Главное разведывательное управление Генерального штаба — это военная разведка, чьи усилия и поле деятельности всегда находились вне границ Союза. На территории СССР ГРУ просто не имело права ни создавать свою агентуру, ни вести здесь оперативную работу: всё это была исключительная прерогатива КГБ. Так что твой вопрос правильнее переадресовать туда.
Но скажу своё суждение по этому вопросу.
У КГБ была своя "ахиллесова пята" — он строился по территориальному принципу. На территориях республик СССР большую часть аппарата КГБ составляли местные кадры. И если в условиях стабильной обстановки это давало преимущество в знании местного менталитета и ситуации, то по мере нарастания центробежных процессов этот кадровый принцип стал работать против Комитета. Появилось большое число сотрудников всех рангов, которые — кто в силу убеждений, кто из чисто прагматических соображений — сделали ставку на поддержку местных сепаратистских движений.
При этом руководством КГБ были приняты ошибочные решения, которые только катализировали эти процессы. Я говорю о попытках взять сепаратизм под контроль "изнутри", когда вместо того, чтобы жёстко пресекать деятельность всякого рода "народных фронтов", "депутатских групп" и "движений", в них с целью "разложения изнутри" начали внедряться агенты Комитета.
Такой тип специальных операций давно известен и многократно отрабатывался и в СССР, и в других странах, но в условиях политической нестабильности Центра, двуличной предательской политики Горбачёва эти операции вместо разложения "фронтов" привели к тому, что данные организации стали действовать практически под прикрытием КГБ. Агенты, при поддержке своих кураторов из КГБ, забирались всё выше по иерархической лестнице "фронтов", а "фронты" всё крепли и набирали силу.
В итоге ситуация дошла до полного абсурда — к августу 1991 года агенты Комитета в некоторых республиках стали составлять большинство руководства того или иного "фронта", а иногда и просто его возглавляли, как, например, в Литве, но при этом "фронт" становился фактически параллельной структурой власти, деструктурируя и парализуя работу советских органов власти. И это положение недвусмысленно свидетельствовало о глубине процессов распада, идущих в недрах некогда всесильного Комитета.
Ну, о чём говорить, если в 1989 году нами была получена информация о более чем тесных связях члена Политбюро Александра Яковлева со спецслужбами США, эта информация была передана в КГБ председателю КГБ Крючкову и там исчезла без следа. Завербованный американский агент работал на вершине советской властной пирамиды, управлял всей идеологией страны, но это никого не волновало.
Одновременно с этим по экспоненте росла активность спецслужб иностранных государств. При этом какого-либо организованного противодействия этому наступлению республиканские управления КГБ уже не оказывали. К августу 1991 года их деятельность была практически парализована, и сразу после событий августа начался неконтролируемый их распад. Часть сотрудников, кто оставался верен присяге и долгу, были вынуждены, опасаясь репрессий и преследований, бежать в Россию, часть просто оставила службу, а другие тут же перешли на службу к тем, кого ещё вчера курировали, став костяком спецслужб новообразовавшихся "демократий", и почти сразу включились в борьбу с теми, кому ещё вчера подчинялись.
"Завтра". А ГРУ? Что происходило с ним?
Т.Р. Как я уже сказал, проблема ГРУ в это время была в том, что мы законодательно не имели права создавать свою агентуру на территории СССР и, как следствие, не имели права проводить на своей территории никакие нелегальные операции без увязки с КГБ. Соответственно, на территории СССР у нас для этого просто не было ни структур, ни подразделений для эффективного противодействия разрушительным процессам.
Традиционная "философия" ГРУ заключалась в том, что Управление было выстроено для ведения разведки, сбора информации и диверсионной работы за границами Союза на территории вероятного противника. Наши разведотделы и разведуправления в Союзе были развёрнуты по штатам мирного времени и конфигурированы с расчётом на обеспечение повседневной жизни войск. Никакой агентурной работы они не вели. Лишь в пограничных районах существовало некоторое количество "замороженной" агентуры на случай войны. Части и подразделения спецназа также не были заточены под специфические задачи спецслужб, являясь инструментами для ведения большой войны, и были развёрнуты по штатам мирного времени.
Поэтому всю информацию, которую мы получали с мест, — а почти везде находились части и подразделения Министерства обороны СССР, откуда нам постоянно шли доклады, — мы просто передавали наверх, неизменно получая жёсткие указания не вмешиваться.
Ситуация резко изменилась к осени 1991 года, когда после распада СССР в ряде республик тут же вспыхнули гражданские войны. Начался процесс раздела бывшей Советской Армии, и целые округа и армии оказались в гуще драматических событий. Началась война между Арменией и Азербайджаном, вспыхнули гражданские войны в Приднестровье, Таджикистане, Абхазии, Южной Осетии. Стало неспокойно и на российском Кавказе. Всё это потребовало изменения характера нашей работы. За границами России, в зонах конфликтов у нас оказались развязаны руки, и мы стали разворачивать здесь наши оперативные подразделения, которые начали сбор информации об обстановке, работу с местным населением. Мы начали подготовку кадров для работы в этих регионах, для прикрытия наших войск, дислоцированных в "горячих точках", нами стали привлекаться части спецназа.
С началом "чеченской" войны и фактически полным переложением тяжести этой войны на плечи Министерства обороны мы, наконец, получили "добро" на полноценную работу в Чечне и прилегающих к ней республиках Кавказа. Но после завершения войсковой фазы операции по восстановлению конституционного порядка на территории Чечни законодательные ограничения вновь вступили в силу.
Пойми, ГРУ — это не киношный монстр, который может делать что хочет, ГРУ — это лишь инструмент. Причём, инструмент очень тонкий, имеющий кучу законодательных и системных ограничений. Более того, это очень компактный инструмент: всё ГРУ, включая уборщиц и секретчиц, можно усадить на одной трибуне Лужников. И очень многое зависит оттого, в чьих руках этот инструмент находится, как им пользуются. Поэтому возлагать вину на ГРУ за распад Союза — то же самое, что обвинять кинжал, висящий на стене в том, что его хозяин ушёл в лес без него и был задран там волками.
"Завтра". Спасибо за подробный рассказ, но, выслушав его, не могу не спросить о том, что же сейчас происходит с ГРУ? Сведения о реформе ГРУ отрывочны и скупы и зачастую больше похожи на какие-то "активки", которые вбрасываются в общество с целью зондажа общественного мнения. То вдруг проходит информация о том, что ГРУ вообще прекращает работу как главное управление Генерального штаба и вливается подразделением в Главное оперативное управление. То утверждается, что вся внешняя разведка ГРУ передаётся в Службу внешней разведки. То у ГРУ забирают бригады спецназа, то возвращают. Что же происходит сейчас с ГРУ? И насколько вообще была необходима реформа ГРУ?
Т.Р. Безусловно, ГРУ к концу 90-х годов уже не в полной мере отвечало требованиям времени, и требовалась его реформа. ГРУ нужно было адаптировать под современные реалии. На мой взгляд, одним из атавизмов было то, что, являясь фактически равной СВР по масштабу и возможностям разведывательной службой страны, ГРУ не имело прямого выхода на высшее политическое руководство, являясь лишь одним из управлений Генерального штаба и замыкаясь на начальника Генерального штаба и министра обороны. Такая подчинённая конструкция часто шла во вред делу, особенно там, где речь шла об оперативном реагировании и о координации действий с другими спецслужбами.
В тех же США, которые у нас сейчас так модно держать за образец, военная разведка, подчиняясь Министерству обороны, замыкаясь на Комитет начальников штабов, одновременно входит в "разведсообщество США", которое возглавляет директор национальной разведки, куда стекается вся разведывательная информация от всех разведслужб США, что позволяет получать более полную информацию и гибко реагировать на угрозы.
Необходимо было законодательно и структурно адаптировать работу ГРУ на территории России. Но не зря говорится, что дьявол кроется в деталях. Реформа была нужна, но разумная и хорошо просчитанная по своим последствиям. У нас же всё пошло по самому худшему сценарию.
Главная проблема реформаторов в том, что, с одной стороны, затевая реформу, они совершенно не представляли себе, какие же цели она преследует и какие результаты должны получиться в её итоге. А с другой стороны, они вообще крайне слабо ориентировались в военном деле, пытаясь на армию перенести принципы, отработанные ими ранее в сфере бизнеса. При этом превалировал просто механистический подход. Без какого-либо обсуждения и проработки вдруг пришла директива сократить личный состав почти на 30%. Откуда взята эта цифра, чем она обоснована, насколько разумна, никто не знает. Почему именно 30, а не 40 или 50?
ГРУ — чрезвычайно тонкий и чувствительный механизм. У нас нет случайных людей, почти все, кто служит в ГРУ, — что называется, "штучный товар". Эти офицеры прошли процесс специального отбора, на их подготовку были потрачены годы и многие миллионы рублей. И вдруг, без всякого объяснения причин и обоснования, мы за несколько месяцев должны сократить фактически каждого третьего. Но ГРУ — это не приватизированный завод, где для повышения рентабельности можно просто уволить каждого второго, сбросить непрофильные активы в виде детсадов, поликлиник, закрыть и сдать под рынок всё, что не приносит доход, а оставшихся заставить работать за двоих. Даже в бизнесе эта схема обычно приводит лишь к одному результату: выжиманию из такого предприятия всех соков, а затем — к его угасанию, банкротству и перепродаже уже мёртвой земли.
Анализ показывает, что наиболее эффективные производства — те, где реформирование научно обосновывалось, где вместо голых сокращений шли модернизация и развитие. Мы же реформу должны были провести, что называется, как хрущёвскую пятилетку — "за три дня".
К сожалению, доказать ошибочность подобных подходов и принятых решений нынешнему руководству Министерства обороны не удалось. Для придания ускорения "оптимизации" в 2009 году было сменено то руководство ГРУ, которое пыталось не допустить развала Управления. Новое руководство оказалось более покладистым, и реформа прошла по ГРУ самым трагичным образом. Были до критического минимума сокращены ключевые управления, часть из них была вообще ликвидирована. Тысячи офицеров были уволены. На сегодняшний день уволен каждый второй офицер ГРУ. Прекращены все опытно-конструкторские и научно-исследовательские работы в специализированном НИИ. Полностью свёрнуто обучение агентов-нелегалов; факультет, их готовивший, закрыт, до критического минимума сокращён факультет, готовивший аппарат военных атташе, идёт сокращение преподавателей и профессоров. Разгромлен аналитический аппарат ГРУ, полным ходом лоббируется передача подразделений внешней разведки в СВР.
Нынешнее ГРУ — лишь слабая тень того ГРУ, которому я отдал десятилетия своей жизни. Многие его возможности сегодня почти полностью утрачены. Из уникального по возможностям и масштабу стратегического инструмента ГРУ деградировало в аморфную второстепенную структуру, которую, скорее всего, ожидает дальнейшая "оптимизация".
"Завтра". Это здесь, в России, в центральном аппарате. А что происходит за рубежом? Известно, что последние годы Службу внешней разведки сотрясают громкие скандалы: провалы нашей агентуры в США, уход на Запад крупных чинов разведки. Известный факт: за всё время существования СССР предателей и перебежчиков было меньше, чем за 20 лет новейшей истории. Что происходит с военной разведкой?
Т.Р. Самый крупный политтехнолог ХХ века Владимир Ильич Ленин в одной из своих работ очень точно заметил: "Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя". Бесспорный факт: наше общество серьёзно больно. Его разъедают коррупция, организованная преступность, социальная апатия, сепаратизм, непрерывно увеличивающаяся пропасть между богатыми и бедными. Эти процессы идут на всех уровнях: от Кремля до последней деревни, на всех социальных этажах. И закрытый орден спецслужб тут ничуть не исключение.
Чтобы судить о состоянии спецслужб, достаточно посмотреть на состояние самой открытой из силовых структур — МВД. Взяточничество, протекционизм, клановость, непрофессионализм — об этом пишут и говорят. Но точно такие же проблемы коррозируют и другие силовые структуры, просто информация об этом не выходит на уровень общеизвестной.
В спецслужбах всё это усугублено "спецификой" — постоянным состоянием войны между ними, постоянным воздействием противника, который ищет слабые звенья в системе государственной безопасности, чтобы решать свои задачи по отношению к России. Разведка сегодня переживает очень непростое время. Главная проблема сегодняшней разведки — размывание мотивации и убеждений, той веры, без которой невозможна работа разведчика. Людям всё труднее объяснять самим себе, что же они защищают, — свою страну или интересы конкретных финансовых и политических групп.
С каждым годом разведку всё больше привлекают к обслуживанию и защите коммерческих интересов вполне конкретных фирм и концернов. И можно долго самому себе доказывать, что ты защищаешь интересы России, действуя в интересах банка или нефтяного концерна, но когда по специфике своей работы знаешь, куда, на какие счета уходят прибыли от операций, которые ты прикрываешь, становится очень трудно сохранять убеждения и внутреннюю целостность. Разведчик и так постоянно находится во враждебной среде. Его воля и убеждения постоянно проходят испытания на прочность. И когда в дополнение к внешнему воздействию и постоянному напряжению добавляется ещё и размывание некогда незыблемых принципов, на которых строилась твоя служба, то это может стать тем клином, который сломает личность и толкнет человека на предательство.
Это всё усугубляется преступной глупостью реформаторов, когда непродуманные массовые сокращения, проведённые в оперативных подразделениях, привели к тому, что сотни офицеров, выполняющих задачи вдали от Родины, без всякого объяснения и повода в одночасье оказались перед перспективой быть просто вычеркнутыми из жизни без работы и будущего. При этом многие из них не имеют в России крыши над головой, их семьи не устроены. Такое отношение к кадрам иначе как предательством по отношению к ним я назвать не могу. И это предательство также провоцирует людей на малодушие.
Предательству, разумеется, нет оправдания. И чем бы ни руководствовался предатель, он всегда останется падшей душой, парией, отверженным.
Не существует "гуманных" предателей, которые, перебежав к противнику, не предавали бы свою страну, её секреты, не сдавали бы тех людей, с которыми работали, которых знали, о действиях которых слышали. Неделями и месяцами специалисты с помощью самых изощрённых техник будут "разматывать" память перебежчика, выуживая из неё всё мало-мальски ценное. И только когда от предателя останется пустая тара, он получит свои сребреники и билет в западный рай.
А за его спиной десяткам людей придётся искать спасения в бегстве, и те, кто не успеет скрыться, окажутся в тюрьмах на долгие десятилетия, а кто-то просто умрёт от яда или пули. Исключений не бывает. Но, осуждая предательство, мы должны вскрывать его причины, понимать его генезис.
"Завтра". Неужели нет надежды? Неужели ГРУ так и уйдёт в историю легендарным флотом Александра Македонского, растворившимся без следа в неизвестности?
Т.Р. Знаешь, я живу так долго, что уже не раз видел, как светлое будущее становилось тёмным прошлым.
Моя судьба разведчика приучила меня сохранять спокойную созерцательность там, где ты не в силах что-либо изменить, потому что, поддавшись отчаянию, эмоциям, ты упустишь мгновение, когда ситуация начнёт меняться. На Земле нет ничего конечного и окончательного, кроме, разве что египетских пирамид. И нынешние разрушители: все эти сердюковы и макаровы, — не вечны. Как бы они ни "оптимизировали", ни сокращали и ни сравнивали с землёй ГРУ, в нём остаются те люди, которые хранят в себе его геном и которые, безусловно, переживут этих временщиков.
Есть вечные ценности, которые не зависят от политической конъюнктуры и чиновничьего самодурства. Помнишь слова императора Александра III о том, что у России есть лишь два верных союзника — русская армия и русский военный флот? Это было сказано почти 130 лет назад. Но и 100 лет назад, и 50 лет назад, и сегодня, и через 50 лет они останутся аксиомой. Россия невозможна без сильной армии и флота. А сильные армия и флот невозможны без сильной военной разведки — и значит, история ГРУ не закончена.
Когда-то мой любимый писатель Антуан де Сент-Экзюпери, покинув разгромленную, оккупированную немцами Францию, написал пророческие слова: "Сегодня мы побеждённые. А побеждённые должны молчать. Как зёрна…"
Мы тоже сегодня — зёрна. И эти зёрна прорастут, поверь!
Материал подготовил Владислав Шурыгин
Источник [DLMURL]https://www.zavtra.ru[/DLMURL]
«Реформаторы» уничтожили ГРУ — военную разведку России
12 октября 2011 года
Номер 41 (934)
Мой собеседник — в недавнем прошлом генерал военной разведки, отдавший ей больше сорока лет службы. Его память хранит обжигающий ветер африканского буша и невыносимую духоту латиноамериканской сельвы. С фотографий на стенах его кабинета на меня смотрят люди, чьи биографии теперь изучают в школах разных стран. На них они ещё совсем молодые, как и генерал, с которым они вместе на снимках. За спиной генерала — войны, командировки, десятки секретных операций. На парадном мундире награды страны. Но он его редко достаёт из шкафа. Мы знакомы давно, но до сих пор генерал связан обетом молчания. Никаких шпионских историй, имён, фамилий. И даже согласившись побеседовать, пожалуй, о самой больной для него теме — судьбе Главного Разведывательного Управления Генерального штаба России, он не отступил от своих правил.
"Завтра". Как мне к вам обращаться?
Т.Р. Называй меня "товарищ Рауль", так меня звали много лет назад кубинцы…
"Завтра". Товарищ Рауль, существует много легенд о ГРУ. ГРУ называют самой закрытой разведкой мира, самой влиятельной и самой законспирированной. Аббревиатура "ГРУ" на Западе стала символом самых дерзких советских тайных операций. Но как же так вышло, что такая мощная спецслужба ничего не сделала для спасения своей страны? Почему ГРУ проморгало распад Союза?
Т.Р. В твоём вопросе — типичная ошибка тех, кто мало знаком со спецификой ГРУ. ГРУ никак не могло воспрепятствовать распаду Союза прежде всего потому, что Главное разведывательное управление Генерального штаба — это военная разведка, чьи усилия и поле деятельности всегда находились вне границ Союза. На территории СССР ГРУ просто не имело права ни создавать свою агентуру, ни вести здесь оперативную работу: всё это была исключительная прерогатива КГБ. Так что твой вопрос правильнее переадресовать туда.
Но скажу своё суждение по этому вопросу.
У КГБ была своя "ахиллесова пята" — он строился по территориальному принципу. На территориях республик СССР большую часть аппарата КГБ составляли местные кадры. И если в условиях стабильной обстановки это давало преимущество в знании местного менталитета и ситуации, то по мере нарастания центробежных процессов этот кадровый принцип стал работать против Комитета. Появилось большое число сотрудников всех рангов, которые — кто в силу убеждений, кто из чисто прагматических соображений — сделали ставку на поддержку местных сепаратистских движений.
При этом руководством КГБ были приняты ошибочные решения, которые только катализировали эти процессы. Я говорю о попытках взять сепаратизм под контроль "изнутри", когда вместо того, чтобы жёстко пресекать деятельность всякого рода "народных фронтов", "депутатских групп" и "движений", в них с целью "разложения изнутри" начали внедряться агенты Комитета.
Такой тип специальных операций давно известен и многократно отрабатывался и в СССР, и в других странах, но в условиях политической нестабильности Центра, двуличной предательской политики Горбачёва эти операции вместо разложения "фронтов" привели к тому, что данные организации стали действовать практически под прикрытием КГБ. Агенты, при поддержке своих кураторов из КГБ, забирались всё выше по иерархической лестнице "фронтов", а "фронты" всё крепли и набирали силу.
В итоге ситуация дошла до полного абсурда — к августу 1991 года агенты Комитета в некоторых республиках стали составлять большинство руководства того или иного "фронта", а иногда и просто его возглавляли, как, например, в Литве, но при этом "фронт" становился фактически параллельной структурой власти, деструктурируя и парализуя работу советских органов власти. И это положение недвусмысленно свидетельствовало о глубине процессов распада, идущих в недрах некогда всесильного Комитета.
Ну, о чём говорить, если в 1989 году нами была получена информация о более чем тесных связях члена Политбюро Александра Яковлева со спецслужбами США, эта информация была передана в КГБ председателю КГБ Крючкову и там исчезла без следа. Завербованный американский агент работал на вершине советской властной пирамиды, управлял всей идеологией страны, но это никого не волновало.
Одновременно с этим по экспоненте росла активность спецслужб иностранных государств. При этом какого-либо организованного противодействия этому наступлению республиканские управления КГБ уже не оказывали. К августу 1991 года их деятельность была практически парализована, и сразу после событий августа начался неконтролируемый их распад. Часть сотрудников, кто оставался верен присяге и долгу, были вынуждены, опасаясь репрессий и преследований, бежать в Россию, часть просто оставила службу, а другие тут же перешли на службу к тем, кого ещё вчера курировали, став костяком спецслужб новообразовавшихся "демократий", и почти сразу включились в борьбу с теми, кому ещё вчера подчинялись.
"Завтра". А ГРУ? Что происходило с ним?
Т.Р. Как я уже сказал, проблема ГРУ в это время была в том, что мы законодательно не имели права создавать свою агентуру на территории СССР и, как следствие, не имели права проводить на своей территории никакие нелегальные операции без увязки с КГБ. Соответственно, на территории СССР у нас для этого просто не было ни структур, ни подразделений для эффективного противодействия разрушительным процессам.
Традиционная "философия" ГРУ заключалась в том, что Управление было выстроено для ведения разведки, сбора информации и диверсионной работы за границами Союза на территории вероятного противника. Наши разведотделы и разведуправления в Союзе были развёрнуты по штатам мирного времени и конфигурированы с расчётом на обеспечение повседневной жизни войск. Никакой агентурной работы они не вели. Лишь в пограничных районах существовало некоторое количество "замороженной" агентуры на случай войны. Части и подразделения спецназа также не были заточены под специфические задачи спецслужб, являясь инструментами для ведения большой войны, и были развёрнуты по штатам мирного времени.
Поэтому всю информацию, которую мы получали с мест, — а почти везде находились части и подразделения Министерства обороны СССР, откуда нам постоянно шли доклады, — мы просто передавали наверх, неизменно получая жёсткие указания не вмешиваться.
Ситуация резко изменилась к осени 1991 года, когда после распада СССР в ряде республик тут же вспыхнули гражданские войны. Начался процесс раздела бывшей Советской Армии, и целые округа и армии оказались в гуще драматических событий. Началась война между Арменией и Азербайджаном, вспыхнули гражданские войны в Приднестровье, Таджикистане, Абхазии, Южной Осетии. Стало неспокойно и на российском Кавказе. Всё это потребовало изменения характера нашей работы. За границами России, в зонах конфликтов у нас оказались развязаны руки, и мы стали разворачивать здесь наши оперативные подразделения, которые начали сбор информации об обстановке, работу с местным населением. Мы начали подготовку кадров для работы в этих регионах, для прикрытия наших войск, дислоцированных в "горячих точках", нами стали привлекаться части спецназа.
С началом "чеченской" войны и фактически полным переложением тяжести этой войны на плечи Министерства обороны мы, наконец, получили "добро" на полноценную работу в Чечне и прилегающих к ней республиках Кавказа. Но после завершения войсковой фазы операции по восстановлению конституционного порядка на территории Чечни законодательные ограничения вновь вступили в силу.
Пойми, ГРУ — это не киношный монстр, который может делать что хочет, ГРУ — это лишь инструмент. Причём, инструмент очень тонкий, имеющий кучу законодательных и системных ограничений. Более того, это очень компактный инструмент: всё ГРУ, включая уборщиц и секретчиц, можно усадить на одной трибуне Лужников. И очень многое зависит оттого, в чьих руках этот инструмент находится, как им пользуются. Поэтому возлагать вину на ГРУ за распад Союза — то же самое, что обвинять кинжал, висящий на стене в том, что его хозяин ушёл в лес без него и был задран там волками.
"Завтра". Спасибо за подробный рассказ, но, выслушав его, не могу не спросить о том, что же сейчас происходит с ГРУ? Сведения о реформе ГРУ отрывочны и скупы и зачастую больше похожи на какие-то "активки", которые вбрасываются в общество с целью зондажа общественного мнения. То вдруг проходит информация о том, что ГРУ вообще прекращает работу как главное управление Генерального штаба и вливается подразделением в Главное оперативное управление. То утверждается, что вся внешняя разведка ГРУ передаётся в Службу внешней разведки. То у ГРУ забирают бригады спецназа, то возвращают. Что же происходит сейчас с ГРУ? И насколько вообще была необходима реформа ГРУ?
Т.Р. Безусловно, ГРУ к концу 90-х годов уже не в полной мере отвечало требованиям времени, и требовалась его реформа. ГРУ нужно было адаптировать под современные реалии. На мой взгляд, одним из атавизмов было то, что, являясь фактически равной СВР по масштабу и возможностям разведывательной службой страны, ГРУ не имело прямого выхода на высшее политическое руководство, являясь лишь одним из управлений Генерального штаба и замыкаясь на начальника Генерального штаба и министра обороны. Такая подчинённая конструкция часто шла во вред делу, особенно там, где речь шла об оперативном реагировании и о координации действий с другими спецслужбами.
В тех же США, которые у нас сейчас так модно держать за образец, военная разведка, подчиняясь Министерству обороны, замыкаясь на Комитет начальников штабов, одновременно входит в "разведсообщество США", которое возглавляет директор национальной разведки, куда стекается вся разведывательная информация от всех разведслужб США, что позволяет получать более полную информацию и гибко реагировать на угрозы.
Необходимо было законодательно и структурно адаптировать работу ГРУ на территории России. Но не зря говорится, что дьявол кроется в деталях. Реформа была нужна, но разумная и хорошо просчитанная по своим последствиям. У нас же всё пошло по самому худшему сценарию.
Главная проблема реформаторов в том, что, с одной стороны, затевая реформу, они совершенно не представляли себе, какие же цели она преследует и какие результаты должны получиться в её итоге. А с другой стороны, они вообще крайне слабо ориентировались в военном деле, пытаясь на армию перенести принципы, отработанные ими ранее в сфере бизнеса. При этом превалировал просто механистический подход. Без какого-либо обсуждения и проработки вдруг пришла директива сократить личный состав почти на 30%. Откуда взята эта цифра, чем она обоснована, насколько разумна, никто не знает. Почему именно 30, а не 40 или 50?
ГРУ — чрезвычайно тонкий и чувствительный механизм. У нас нет случайных людей, почти все, кто служит в ГРУ, — что называется, "штучный товар". Эти офицеры прошли процесс специального отбора, на их подготовку были потрачены годы и многие миллионы рублей. И вдруг, без всякого объяснения причин и обоснования, мы за несколько месяцев должны сократить фактически каждого третьего. Но ГРУ — это не приватизированный завод, где для повышения рентабельности можно просто уволить каждого второго, сбросить непрофильные активы в виде детсадов, поликлиник, закрыть и сдать под рынок всё, что не приносит доход, а оставшихся заставить работать за двоих. Даже в бизнесе эта схема обычно приводит лишь к одному результату: выжиманию из такого предприятия всех соков, а затем — к его угасанию, банкротству и перепродаже уже мёртвой земли.
Анализ показывает, что наиболее эффективные производства — те, где реформирование научно обосновывалось, где вместо голых сокращений шли модернизация и развитие. Мы же реформу должны были провести, что называется, как хрущёвскую пятилетку — "за три дня".
К сожалению, доказать ошибочность подобных подходов и принятых решений нынешнему руководству Министерства обороны не удалось. Для придания ускорения "оптимизации" в 2009 году было сменено то руководство ГРУ, которое пыталось не допустить развала Управления. Новое руководство оказалось более покладистым, и реформа прошла по ГРУ самым трагичным образом. Были до критического минимума сокращены ключевые управления, часть из них была вообще ликвидирована. Тысячи офицеров были уволены. На сегодняшний день уволен каждый второй офицер ГРУ. Прекращены все опытно-конструкторские и научно-исследовательские работы в специализированном НИИ. Полностью свёрнуто обучение агентов-нелегалов; факультет, их готовивший, закрыт, до критического минимума сокращён факультет, готовивший аппарат военных атташе, идёт сокращение преподавателей и профессоров. Разгромлен аналитический аппарат ГРУ, полным ходом лоббируется передача подразделений внешней разведки в СВР.
Нынешнее ГРУ — лишь слабая тень того ГРУ, которому я отдал десятилетия своей жизни. Многие его возможности сегодня почти полностью утрачены. Из уникального по возможностям и масштабу стратегического инструмента ГРУ деградировало в аморфную второстепенную структуру, которую, скорее всего, ожидает дальнейшая "оптимизация".
"Завтра". Это здесь, в России, в центральном аппарате. А что происходит за рубежом? Известно, что последние годы Службу внешней разведки сотрясают громкие скандалы: провалы нашей агентуры в США, уход на Запад крупных чинов разведки. Известный факт: за всё время существования СССР предателей и перебежчиков было меньше, чем за 20 лет новейшей истории. Что происходит с военной разведкой?
Т.Р. Самый крупный политтехнолог ХХ века Владимир Ильич Ленин в одной из своих работ очень точно заметил: "Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя". Бесспорный факт: наше общество серьёзно больно. Его разъедают коррупция, организованная преступность, социальная апатия, сепаратизм, непрерывно увеличивающаяся пропасть между богатыми и бедными. Эти процессы идут на всех уровнях: от Кремля до последней деревни, на всех социальных этажах. И закрытый орден спецслужб тут ничуть не исключение.
Чтобы судить о состоянии спецслужб, достаточно посмотреть на состояние самой открытой из силовых структур — МВД. Взяточничество, протекционизм, клановость, непрофессионализм — об этом пишут и говорят. Но точно такие же проблемы коррозируют и другие силовые структуры, просто информация об этом не выходит на уровень общеизвестной.
В спецслужбах всё это усугублено "спецификой" — постоянным состоянием войны между ними, постоянным воздействием противника, который ищет слабые звенья в системе государственной безопасности, чтобы решать свои задачи по отношению к России. Разведка сегодня переживает очень непростое время. Главная проблема сегодняшней разведки — размывание мотивации и убеждений, той веры, без которой невозможна работа разведчика. Людям всё труднее объяснять самим себе, что же они защищают, — свою страну или интересы конкретных финансовых и политических групп.
С каждым годом разведку всё больше привлекают к обслуживанию и защите коммерческих интересов вполне конкретных фирм и концернов. И можно долго самому себе доказывать, что ты защищаешь интересы России, действуя в интересах банка или нефтяного концерна, но когда по специфике своей работы знаешь, куда, на какие счета уходят прибыли от операций, которые ты прикрываешь, становится очень трудно сохранять убеждения и внутреннюю целостность. Разведчик и так постоянно находится во враждебной среде. Его воля и убеждения постоянно проходят испытания на прочность. И когда в дополнение к внешнему воздействию и постоянному напряжению добавляется ещё и размывание некогда незыблемых принципов, на которых строилась твоя служба, то это может стать тем клином, который сломает личность и толкнет человека на предательство.
Это всё усугубляется преступной глупостью реформаторов, когда непродуманные массовые сокращения, проведённые в оперативных подразделениях, привели к тому, что сотни офицеров, выполняющих задачи вдали от Родины, без всякого объяснения и повода в одночасье оказались перед перспективой быть просто вычеркнутыми из жизни без работы и будущего. При этом многие из них не имеют в России крыши над головой, их семьи не устроены. Такое отношение к кадрам иначе как предательством по отношению к ним я назвать не могу. И это предательство также провоцирует людей на малодушие.
Предательству, разумеется, нет оправдания. И чем бы ни руководствовался предатель, он всегда останется падшей душой, парией, отверженным.
Не существует "гуманных" предателей, которые, перебежав к противнику, не предавали бы свою страну, её секреты, не сдавали бы тех людей, с которыми работали, которых знали, о действиях которых слышали. Неделями и месяцами специалисты с помощью самых изощрённых техник будут "разматывать" память перебежчика, выуживая из неё всё мало-мальски ценное. И только когда от предателя останется пустая тара, он получит свои сребреники и билет в западный рай.
А за его спиной десяткам людей придётся искать спасения в бегстве, и те, кто не успеет скрыться, окажутся в тюрьмах на долгие десятилетия, а кто-то просто умрёт от яда или пули. Исключений не бывает. Но, осуждая предательство, мы должны вскрывать его причины, понимать его генезис.
"Завтра". Неужели нет надежды? Неужели ГРУ так и уйдёт в историю легендарным флотом Александра Македонского, растворившимся без следа в неизвестности?
Т.Р. Знаешь, я живу так долго, что уже не раз видел, как светлое будущее становилось тёмным прошлым.
Моя судьба разведчика приучила меня сохранять спокойную созерцательность там, где ты не в силах что-либо изменить, потому что, поддавшись отчаянию, эмоциям, ты упустишь мгновение, когда ситуация начнёт меняться. На Земле нет ничего конечного и окончательного, кроме, разве что египетских пирамид. И нынешние разрушители: все эти сердюковы и макаровы, — не вечны. Как бы они ни "оптимизировали", ни сокращали и ни сравнивали с землёй ГРУ, в нём остаются те люди, которые хранят в себе его геном и которые, безусловно, переживут этих временщиков.
Есть вечные ценности, которые не зависят от политической конъюнктуры и чиновничьего самодурства. Помнишь слова императора Александра III о том, что у России есть лишь два верных союзника — русская армия и русский военный флот? Это было сказано почти 130 лет назад. Но и 100 лет назад, и 50 лет назад, и сегодня, и через 50 лет они останутся аксиомой. Россия невозможна без сильной армии и флота. А сильные армия и флот невозможны без сильной военной разведки — и значит, история ГРУ не закончена.
Когда-то мой любимый писатель Антуан де Сент-Экзюпери, покинув разгромленную, оккупированную немцами Францию, написал пророческие слова: "Сегодня мы побеждённые. А побеждённые должны молчать. Как зёрна…"
Мы тоже сегодня — зёрна. И эти зёрна прорастут, поверь!
Материал подготовил Владислав Шурыгин
Источник [DLMURL]https://www.zavtra.ru[/DLMURL]
