- Mitglied seit
- 18.08.2010
- Beiträge
- 2.832
- Punkte für Reaktionen
- 111
- Punkte
- 63
- Alter
- 51
- Website
- Odis11.ru
Der von dem Anwalt und Politiker Alexei Navalny gegründete Anti-Korruptions-Fonds erhielt lang erwartete Mittel von privaten Spendern. Was der Fonds überhaupt tun wird, teilte Marker seinem Geschäftsführer Vladimir Ashurkov mit, der sechs Jahre für die Alfa Group gearbeitet hatte.
- Der Fonds erhielt eine Finanzierung von 4,4 Millionen Rubel. Was sind deine nächsten Schritte?
- Der Fonds wurde zur organisatorischen und rechtlichen Plattform für mehrere Projekte, an denen wir im vergangenen Jahr gearbeitet haben: RosPil, RosYama, RosVybory, Kind Truth Machine. Im Rahmen des Fonds werden wir weiterhin an diesen Projekten arbeiten und bestimmte schwerwiegende Korruptionsfälle in staatlichen Unternehmen und bei öffentlichen Aufträgen untersuchen. Die meisten Fälle, die wir behandeln, stammen aus öffentlich gemeldeten Missbrauchsfällen.
- - Wie wird die Finanzierung verteilt? Sind beispielsweise Privatdetektive budgetiert?
- Die Hauptkosten des Fonds sind Gehälter, Büromieten (in der Nikoloyamskaya-Straße in der Nähe der U-Bahn-Station „Taganskaya“. - „Marker“) und andere Verwaltungskosten. Bei Bedarf werden wir Experten aus den Bereichen Recht, Finanzen und Steuern gewinnen. Es wird wahrscheinlich Arbeit für Privatdetektive geben .
- Nehmen wir eine Situation an: Sie bieten Ihnen Dokumente an, die einen korrupten Beamten zu 100% entlarven, aber für ein Bestechungsgeld. Sind Sie einverstanden?
- In Russland gibt es genügend öffentliche Informationen über die Fakten der Korruption. Wir planen nicht, Informanten zu belohnen, aber wir werden ihnen für die Beweise dankbar sein.
- Gibt es Anzeichen dafür, was der Fonds als erstes tun wird?
- Der Fonds beschäftigt rund 15 Mitarbeiter. Nur im Rahmen von RosPila wurden Gebote annulliert oder die Bedingungen für mehr als 100 Fälle verdächtiger öffentlicher Aufträge im Wert von mehr als 40 Milliarden Rubel geändert. Ein weiteres supereffizientes Projekt ist RosYama.
Im Laufe seiner Arbeit wurden auf der Grundlage von etwa 5.000 Beschwerden auf der Projektwebsite über 2.000 Straßenoberflächenfehler und lediglich Löcher repariert. Wir beschäftigen uns auch weiterhin mit Fällen, die bereits veröffentlicht wurden - groß wie Korruption beim Kauf von VTB-Leasing-Bohrinseln oder Korruption in Gazprom und weniger beispielsweise Missbrauch beim Verlegen von Pflastersteinen in Moskau. Über den ersten Fall zu sprechen ist also nicht ganz richtig.
- Schon 15 Leute? In der Tat wurde bei der Erstellung von RosPila gesagt, dass es nur wenige Anwälte geben würde ...
- Der Fonds vereint mehrere Projekte, sodass alle Mitarbeiter in den Staat eingetreten sind. Wir werden zählen. RosPil - vier Anwälte und ein Koordinator. Der Fonds hat einen Pressesprecher und nur einen Sekretär. Zwei Leute sind an Informationsprojekten beteiligt. Zwei weitere Anwälte sind an Gerichten und anderen juristischen Arbeiten beteiligt, die nicht mit RosPil zusammenhängen. Fedor Ezeev ist mit RosYama beschäftigt. Es gibt auch einen Programmierer, der sich mit Websites befasst. Und Alexey und ich sind gerade mal 15 Leute.
- Und was ist, wenn die derzeitigen Geber aus irgendeinem Grund die Finanzierung nicht fortsetzen? Gibt es eine Garantie dafür, dass der Fonds mindestens ein Jahr lang funktioniert?
- Nein, es gibt keine solche Garantie. Eine Reihe von Gebern verspricht monatliche Überweisungen. Wenn dies der Fall ist, werden die meisten Kosten übernommen, während das Budget des Fonds auf dem aktuellen Niveau bleibt, jedoch nicht alle Kosten.
- Gibt es eine Idee, aus Spenden einen Treuhandfonds zu schaffen? Um sicherzustellen, dass die Aktivitäten Ihres Fonds aus Erträgen aus der Kapitalausstattung finanziert werden?
- Stiftungen werden normalerweise geschaffen, um Institutionen zu finanzieren, die eine ewige oder zumindest lange Existenz erfordern, wie z. B. Universitäten. Wir sind zuversichtlich, dass Korruption zwar den Kern des bestehenden Regimes bildet, aber nicht ewig dauern wird. Wir haben also keine Pläne für einen Treuhandfonds.
- Sie selbst sind sowohl Angestellter als auch Spender des Fonds. Soll dein Gehalt da sein?
- Weder ich noch Alexey Navalny erhalten derzeit ein Gehalt im Fonds. Vielleicht wird sich dies in Zukunft ändern, aber bisher gibt es keine derartigen Pläne.
- Welche korrupten Beamten sind Ihrer Meinung nach am gefährlichsten? Welche Bereiche?
- Obwohl wirtschaftliche Korruption in unserem Land ein großes Problem darstellt, sind politische und juristische Korruption, Betrug und Wahlmissbrauch am gefährlichsten. Sie ist der Hauptgrund dafür, dass im Kampf gegen die wirtschaftliche Korruption keine Fortschritte erzielt werden. Wenn die Institutionen des Feedbacks zwischen Gesellschaft und Staat, wie die tatsächliche Wahl der Macht und unabhängige Gerichte, wiederhergestellt sind, sind rasche Fortschritte bei der Bekämpfung der wirtschaftlichen Korruption zu erwarten.
- Der Fonds erhielt eine Finanzierung von 4,4 Millionen Rubel. Was sind deine nächsten Schritte?
- Der Fonds wurde zur organisatorischen und rechtlichen Plattform für mehrere Projekte, an denen wir im vergangenen Jahr gearbeitet haben: RosPil, RosYama, RosVybory, Kind Truth Machine. Im Rahmen des Fonds werden wir weiterhin an diesen Projekten arbeiten und bestimmte schwerwiegende Korruptionsfälle in staatlichen Unternehmen und bei öffentlichen Aufträgen untersuchen. Die meisten Fälle, die wir behandeln, stammen aus öffentlich gemeldeten Missbrauchsfällen.
- - Wie wird die Finanzierung verteilt? Sind beispielsweise Privatdetektive budgetiert?
- Die Hauptkosten des Fonds sind Gehälter, Büromieten (in der Nikoloyamskaya-Straße in der Nähe der U-Bahn-Station „Taganskaya“. - „Marker“) und andere Verwaltungskosten. Bei Bedarf werden wir Experten aus den Bereichen Recht, Finanzen und Steuern gewinnen. Es wird wahrscheinlich Arbeit für Privatdetektive geben .
- Nehmen wir eine Situation an: Sie bieten Ihnen Dokumente an, die einen korrupten Beamten zu 100% entlarven, aber für ein Bestechungsgeld. Sind Sie einverstanden?
- In Russland gibt es genügend öffentliche Informationen über die Fakten der Korruption. Wir planen nicht, Informanten zu belohnen, aber wir werden ihnen für die Beweise dankbar sein.
- Gibt es Anzeichen dafür, was der Fonds als erstes tun wird?
- Der Fonds beschäftigt rund 15 Mitarbeiter. Nur im Rahmen von RosPila wurden Gebote annulliert oder die Bedingungen für mehr als 100 Fälle verdächtiger öffentlicher Aufträge im Wert von mehr als 40 Milliarden Rubel geändert. Ein weiteres supereffizientes Projekt ist RosYama.
Im Laufe seiner Arbeit wurden auf der Grundlage von etwa 5.000 Beschwerden auf der Projektwebsite über 2.000 Straßenoberflächenfehler und lediglich Löcher repariert. Wir beschäftigen uns auch weiterhin mit Fällen, die bereits veröffentlicht wurden - groß wie Korruption beim Kauf von VTB-Leasing-Bohrinseln oder Korruption in Gazprom und weniger beispielsweise Missbrauch beim Verlegen von Pflastersteinen in Moskau. Über den ersten Fall zu sprechen ist also nicht ganz richtig.
- Schon 15 Leute? In der Tat wurde bei der Erstellung von RosPila gesagt, dass es nur wenige Anwälte geben würde ...
- Der Fonds vereint mehrere Projekte, sodass alle Mitarbeiter in den Staat eingetreten sind. Wir werden zählen. RosPil - vier Anwälte und ein Koordinator. Der Fonds hat einen Pressesprecher und nur einen Sekretär. Zwei Leute sind an Informationsprojekten beteiligt. Zwei weitere Anwälte sind an Gerichten und anderen juristischen Arbeiten beteiligt, die nicht mit RosPil zusammenhängen. Fedor Ezeev ist mit RosYama beschäftigt. Es gibt auch einen Programmierer, der sich mit Websites befasst. Und Alexey und ich sind gerade mal 15 Leute.
- Und was ist, wenn die derzeitigen Geber aus irgendeinem Grund die Finanzierung nicht fortsetzen? Gibt es eine Garantie dafür, dass der Fonds mindestens ein Jahr lang funktioniert?
- Nein, es gibt keine solche Garantie. Eine Reihe von Gebern verspricht monatliche Überweisungen. Wenn dies der Fall ist, werden die meisten Kosten übernommen, während das Budget des Fonds auf dem aktuellen Niveau bleibt, jedoch nicht alle Kosten.
- Gibt es eine Idee, aus Spenden einen Treuhandfonds zu schaffen? Um sicherzustellen, dass die Aktivitäten Ihres Fonds aus Erträgen aus der Kapitalausstattung finanziert werden?
- Stiftungen werden normalerweise geschaffen, um Institutionen zu finanzieren, die eine ewige oder zumindest lange Existenz erfordern, wie z. B. Universitäten. Wir sind zuversichtlich, dass Korruption zwar den Kern des bestehenden Regimes bildet, aber nicht ewig dauern wird. Wir haben also keine Pläne für einen Treuhandfonds.
- Sie selbst sind sowohl Angestellter als auch Spender des Fonds. Soll dein Gehalt da sein?
- Weder ich noch Alexey Navalny erhalten derzeit ein Gehalt im Fonds. Vielleicht wird sich dies in Zukunft ändern, aber bisher gibt es keine derartigen Pläne.
- Welche korrupten Beamten sind Ihrer Meinung nach am gefährlichsten? Welche Bereiche?
- Obwohl wirtschaftliche Korruption in unserem Land ein großes Problem darstellt, sind politische und juristische Korruption, Betrug und Wahlmissbrauch am gefährlichsten. Sie ist der Hauptgrund dafür, dass im Kampf gegen die wirtschaftliche Korruption keine Fortschritte erzielt werden. Wenn die Institutionen des Feedbacks zwischen Gesellschaft und Staat, wie die tatsächliche Wahl der Macht und unabhängige Gerichte, wiederhergestellt sind, sind rasche Fortschritte bei der Bekämpfung der wirtschaftlichen Korruption zu erwarten.
Original message
Фонд борьбы с коррупцией, основателем которого является адвокат и политик Алексей Навальный, получил долгожданное финансирование от частных доноров. О том, чем фонд займется в первую очередь, «Маркеру» рассказал его исполнительный директор Владимир Ашурков, до того шесть лет проработавший в «Альфа-групп».
— Фонд получил финансирование — 4,4 млн рублей. Какие планируете следующие шаги?
— Фонд стал организационной и юридической платформой для нескольких проектов, над которыми мы работали в последний год: «РосПил», «РосЯма», «РосВыборы», «Добрая машина правды». В рамках фонда мы продолжим как работу по этим проектам и расследования отдельных крупных случаев коррупции в госкомпаниях и при госзакупках. Большинство дел, которыми мы занимаемся, возникают из публичной информации о случаях злоупотреблений.
— Как будет распределяться финансирование? Например, частные детективы предусмотрены в смете?
— Основные расходы фонда — оплата персонала, аренда офиса (на Николоямской улице неподалеку от ст. м. «Таганская». — «Маркер»), другие административные расходы. По необходимости будем привлекать экспертов в области права, финансов, налогов. Вероятно, найдется работа и для частных детективов.
— Предположим ситуацию: вам предлагают документы, на 100% изобличающие коррупционера, но за взятку. Согласитесь?
— В России достаточно и публичной информации о фактах коррупции. Мы не планируем вознаграждать информаторов, но будем им благодарны за доказательную информацию.
— Есть ли на примете первое дело, которым займется фонд?
— В фонде работает порядка 15 человек. Только в рамках «РосПила» были отменены торги или изменены условия по более чем 100 случаям подозрительных госзакупок на сумму свыше 40 млрд рублей. Еще один суперэффективный проект — «РосЯма».
За год его работы на основе около 5 тыс. жалоб на сайте проекта было заделано свыше 2 тыс. дефектов дорожного покрытия, а попросту ям. Мы также продолжаем заниматься уже обнародованными случаями — большими, как коррупция при закупке буровых установок «ВТБ-Лизингом» или коррупция в «Газпроме», и поменьше, например злоупотреблениями при укладке тротуарной плитки в Москве. Так что говорить о первом деле не вполне корректно.
— Уже 15 человек? Ведь при создании «РосПила» говорилось, что будет только несколько юристов...
— Фонд объединяет несколько проектов, поэтому в штат вошли все их сотрудники. Подсчитаем. «РосПил» — четыре юриста и координатор. В фонде есть пресс-секретарь и просто секретарь. Двое ребят занимаются информационными проектами. Еще два юриста занимаются судами и другой юридической работой, не связанной с «РосПилом». Федор Езеев занимается «РосЯмой». Есть еще программист, который занимается сайтами. И мы с Алексеем — как раз вроде 15 человек.
— А что если по каким-либо причинам нынешние доноры не будут продолжать финансирование? Есть ли гарантия, что фонд проработает хотя бы год?
— Нет, такой гарантии нет. Ряд доноров обещают делать ежемесячные переводы — если всё так и будет, то это покроет большую часть расходов, притом что бюджет фонда останется на текущем уровне, но не все расходы.
— Нет ли идеи создать целевой фонд из пожертвований? Чтобы деятельность вашего фонда финансировалась за счет дохода от вложений эндаумента?
— Эндаументы обычно создаются для финансирования учреждений, которые предполагают вечное или по крайней мере долгое существование, например университетов. Мы уверены, что, хотя коррупция является стержнем существующего режима, она вечной не будет. Так что планов относительно целевого фонда у нас нет.
— Вы сами являетесь и сотрудником, и донором фонда. А зарплата у вас там предполагается?
— Ни я, ни Алексей Навальный в настоящее время не получаем зарплату в фонде. Возможно, в будущем это изменится, но пока таких планов нет.
— Какие коррупционеры, на ваш взгляд, наиболее опасны? Из каких сфер?
— Хотя экономическая коррупция является огромной проблемой в нашей стране, наиболее опасной мне представляется политическая и судебная коррупция, фальсификации и злоупотребления на выборах. Именно она является основной причиной того, что нет прогресса в борьбе с экономической коррупцией. Когда институты обратной связи между обществом и государством, такие как реальная выборность власти и независимые суды, будут восстановлены, можно ожидать быстрого прогресса и в области борьбы с экономической коррупцией.
— Фонд получил финансирование — 4,4 млн рублей. Какие планируете следующие шаги?
— Фонд стал организационной и юридической платформой для нескольких проектов, над которыми мы работали в последний год: «РосПил», «РосЯма», «РосВыборы», «Добрая машина правды». В рамках фонда мы продолжим как работу по этим проектам и расследования отдельных крупных случаев коррупции в госкомпаниях и при госзакупках. Большинство дел, которыми мы занимаемся, возникают из публичной информации о случаях злоупотреблений.
— Как будет распределяться финансирование? Например, частные детективы предусмотрены в смете?
— Основные расходы фонда — оплата персонала, аренда офиса (на Николоямской улице неподалеку от ст. м. «Таганская». — «Маркер»), другие административные расходы. По необходимости будем привлекать экспертов в области права, финансов, налогов. Вероятно, найдется работа и для частных детективов.
— Предположим ситуацию: вам предлагают документы, на 100% изобличающие коррупционера, но за взятку. Согласитесь?
— В России достаточно и публичной информации о фактах коррупции. Мы не планируем вознаграждать информаторов, но будем им благодарны за доказательную информацию.
— Есть ли на примете первое дело, которым займется фонд?
— В фонде работает порядка 15 человек. Только в рамках «РосПила» были отменены торги или изменены условия по более чем 100 случаям подозрительных госзакупок на сумму свыше 40 млрд рублей. Еще один суперэффективный проект — «РосЯма».
За год его работы на основе около 5 тыс. жалоб на сайте проекта было заделано свыше 2 тыс. дефектов дорожного покрытия, а попросту ям. Мы также продолжаем заниматься уже обнародованными случаями — большими, как коррупция при закупке буровых установок «ВТБ-Лизингом» или коррупция в «Газпроме», и поменьше, например злоупотреблениями при укладке тротуарной плитки в Москве. Так что говорить о первом деле не вполне корректно.
— Уже 15 человек? Ведь при создании «РосПила» говорилось, что будет только несколько юристов...
— Фонд объединяет несколько проектов, поэтому в штат вошли все их сотрудники. Подсчитаем. «РосПил» — четыре юриста и координатор. В фонде есть пресс-секретарь и просто секретарь. Двое ребят занимаются информационными проектами. Еще два юриста занимаются судами и другой юридической работой, не связанной с «РосПилом». Федор Езеев занимается «РосЯмой». Есть еще программист, который занимается сайтами. И мы с Алексеем — как раз вроде 15 человек.
— А что если по каким-либо причинам нынешние доноры не будут продолжать финансирование? Есть ли гарантия, что фонд проработает хотя бы год?
— Нет, такой гарантии нет. Ряд доноров обещают делать ежемесячные переводы — если всё так и будет, то это покроет большую часть расходов, притом что бюджет фонда останется на текущем уровне, но не все расходы.
— Нет ли идеи создать целевой фонд из пожертвований? Чтобы деятельность вашего фонда финансировалась за счет дохода от вложений эндаумента?
— Эндаументы обычно создаются для финансирования учреждений, которые предполагают вечное или по крайней мере долгое существование, например университетов. Мы уверены, что, хотя коррупция является стержнем существующего режима, она вечной не будет. Так что планов относительно целевого фонда у нас нет.
— Вы сами являетесь и сотрудником, и донором фонда. А зарплата у вас там предполагается?
— Ни я, ни Алексей Навальный в настоящее время не получаем зарплату в фонде. Возможно, в будущем это изменится, но пока таких планов нет.
— Какие коррупционеры, на ваш взгляд, наиболее опасны? Из каких сфер?
— Хотя экономическая коррупция является огромной проблемой в нашей стране, наиболее опасной мне представляется политическая и судебная коррупция, фальсификации и злоупотребления на выборах. Именно она является основной причиной того, что нет прогресса в борьбе с экономической коррупцией. Когда институты обратной связи между обществом и государством, такие как реальная выборность власти и независимые суды, будут восстановлены, можно ожидать быстрого прогресса и в области борьбы с экономической коррупцией.
