Das Land der siegreichen Unhöflichkeit: Warum können sie in Russland nicht ohne Beleidigungen streiten?
Warum werden die wichtigsten Probleme des Landes ausschließlich in Form verbaler Aggression diskutiert?
Dmitri Medwedew forderte die seit fast einem Jahr an der Spitze stehende Partei "Einheitliches Russland" auf, ein Beispiel für zivilisierte Kontroversen zu sein und einen Raum für einen vernünftigen Dialog um sich herum zu schaffen. Nach der einzigen konkreten Empfehlung zu urteilen, "wenn sie unhöflich sind, müssen sie hart, aber gleichzeitig zivil reagieren: durch das Gericht, durch andere Strafverfolgungsverfahren", spielte Medwedew auf den jüngsten Skandal um den Artikel über politische Prostitution in Moskovsky Komsomolets an. Was zu tun ist "Vereinigtes Russland", wenn seine Vertreter anfangen, gegenüber Gegnern oder untereinander unhöflich zu sein, wurde es aus irgendeinem Grund nicht spezifiziert.
Dmitri Anatoljewitsch selbst bezeichnete die georgischen Behörden im August 2008 als "politische Freaks". Im Oktober 2011 sagte er, dass Oppositionsvertreter, die das Vereinigte Russland kritisierten, „gewöhnliche Lügen“ verwenden und nur „mit ihren Zungen sprechen“, „ihre Arbeit verfehlen“ und „auf Bestechungsgelder hereinfallen“. Im Dezember 2012 nannte er die Ermittler des „Sumpffalls“ „Ziegen“, weil sie um 8 Uhr morgens mit Durchsuchungen gekommen waren. Mitglieder des Vereinigten Russlands äußern sich systematisch im gleichen Sinne. Ramzan Kadyrov ärgerte sich öffentlich über die "Venalität" des Schiedsrichters des Fußballspiels "Terek" - "Rubin". Andrei Isaev reagierte auf seinem Twitter auf den erwähnten Artikel in Moskovsky Komsomolets mit den Begriffen „gelbe Zeitung“, „Bastarde“, „gemein, gemein, schmutzig schlagen“.
Diese Art zu sprechen ist unhöflich, wenn Sie das Vokabular des Premierministers in sprachlicher Hinsicht verwenden, wird ein ähnlicher Kommunikationsstil normalerweise als verbale Aggression bezeichnet.
Aggression ist das Verhalten eines Lebewesens, das Stärke und Überlegenheit zeigt, oft in einer Situation aufkommender Konflikte. Sprachaggressionen, auf die eine Person zurückgreift, versuchen, dasselbe Ziel ohne die Hilfe von Fäusten zu erreichen, was eine effektive Äußerung kostet. Öffentliche politische Kontroversen sind ein natürliches Umfeld für verbale Aggressionen, die darauf abzielen, einen Gegner einzuschüchtern und zu unterdrücken, und überhaupt nicht für die Suche nach gegenseitigem Verständnis. Mit anderen Worten, Sprachaggression bedeutet keinen Dialog.
Im modernen Russland wird die Aggression der Sprache zum häufigsten Ausdrucksmittel der Öffentlichkeit: Die Opposition versucht daher, sich den Behörden zu widersetzen, den Behörden zu zeigen, wer der Boss ist, den Medien, das Publikum mit illusorischem Mut anzulocken.
Es ist äußerst unangenehm, sich in einer aggressiven Sprachumgebung zu befinden, in der der Diskussionsgrad ständig zunimmt. Daher ist die Idee der Abgeordneten, die Eskalation der Aggression zu stoppen, an sich nicht schlecht, aber ihre Umsetzung hat traditionell am falschen Ende begonnen, nachdem sie eine Erklärung über den Missbrauch der Medien durch das Recht auf freie Meinungsäußerung angenommen hat.
Inzwischen ist es offensichtlich, dass Sprachaggression überhaupt nicht auf übermäßige Redefreiheit zurückzuführen ist, sondern auf Spannungen in einer Gesellschaft, die keineswegs sprachlicher Natur ist. Soziale Spannungen spiegeln sich nur im Sprachverhalten der Medien wider, sind aber nicht deren Grundursache.
Mit einem Grad an Redefreiheit von Null in der Sowjetunion war der Grad der Sprachaggression extrem hoch: Das Editorial in der Prawda-Zeitung war ein aggressiver Text, der dem Leser eine Reihe von ideologischen Prinzipien zwangsweise in den Sinn brachte. Und Beleidigungen gegenüber politischen Gegnern waren durchaus akzeptabel, außerdem konnte unsere sensible Staatsduma diese Ästhetik überhaupt nicht ertragen: Dennoch änderten sich im Laufe der Zeit öffentliche Vorstellungen über die Grenzen dessen, was in der öffentlichen Sprache erlaubt ist.
Zusammen mit der Erklärung der Duma und der gesetzlichen Beschränkung der Verwendung von Matten in den Medien. Nicht nur zeitlich, sondern auch im Hintergrund. Die Einführung von Geldstrafen für „Schimpfwörter“ beruht auf dem weit verbreiteten Missverständnis, dass die Matte in jedem Fall ihrer öffentlichen Verwendung beleidigend ist. Obwohl eine Beleidigung eine Art Sprachaktion ist, die sich an eine bestimmte Person oder Organisation richtet. Wenn ein Bürger der Russischen Föderation einfach über die Treppe stolperte, sich einen glühenden Gegenstand schnappte und öffentlich seine Gefühle zum Ausdruck brachte, wäre dies keine gezielte Handlung. Und obszöne Witze, die oft von Bürgern erzählt werden, sollen niemanden beleidigen, sondern hauptsächlich ästhetisches Vergnügen bereiten.
Wie Witze werden aggressive Aussagen in bestimmten Arten von Medien nicht so sehr aus Beleidigungsgründen konstruiert, sondern aus Liebe zur Kunst. Der Text von Georgy Jans „Politische Prostitution verändert das Geschlecht“, der die Abgeordneten natürlich so verletzt hat, ist keine gute Nachricht, was für ein Meisterwerk eleganter Literatur. Aber es stimmt voll und ganz mit dem Konzept von Moskovsky Komsomolets überein: Orientierung am Durchschnittsmenschen (dh an der Mehrheit), Gesprächsform der Kommunikation, vereinfachte Abstraktionen und gesteigerte Ausdruckskraft. Politische Bedeutungen werden in zugänglicher Form dargestellt: durch inhaltliche Details (welche Wohnung, wer sind Freunde, welche Art von Auto) oder durch visuelle Analogien - zum Beispiel mit Prostitution.
Natürlich sind eine kurze Kommunikationsentfernung, Vertrautheit und Aggression in dieses Konzept eingebettet. Konversation, die als stilistischer Prototyp für Massenmedien dient, ist zunächst ausdrucksvoller und aggressiver als Literatur- und Buchreden, aus denen die Medien für ein engeres Publikum wachsen.
Mit anderen Worten, in diesem Artikel von Moskovsky Komsomolets findet sich nichts Unerwartetes, Ungeheuerliches und verdient eine solche emotionale Reaktion.
Daran sind alle gewöhnlichen Stereotypen aus dem Bereich der Mann-Frau-Beziehungen beteiligt, die auch dem stilistischen Konzept der Konversation entsprechen: „Welcher normale Bauer braucht einen„ Panzer in einem Rock “, der sich in den Boden rollen kann? ..“. In diesem Sinne entspricht sein Text vielleicht sogar den Vorstellungen traditioneller Werte, auf die sich die im Artikel genannten Abgeordneten übrigens häufig beziehen.
Es ist lustig, dass die Antworterklärung der Staatsduma die gleiche Verteilung der Geschlechterrollen und indirekt das Bild eines „normalen Bauern“ anspricht: „Die in diesem Material enthaltenen Beleidigungen waren für die Abgeordneten der Staatsduma nicht besonders empörend, was an sich eine Herausforderung für alle Bürger darstellt, die ihre Stimmen abgegeben haben stimmt für sie, aber für weibliche Abgeordnete, Mütter und Frauen. “ Wie Sie wissen, toleriert ein normaler Mann in voller Übereinstimmung mit seiner Geschlechterrolle keine öffentliche Beleidigung einer Frau, die die traditionellen Werte bewacht.
Im Allgemeinen leben die Abgeordneten und die MK im selben Koordinatensystem und sprechen dieselbe Sprache - die Sprache der traditionellen Werte, was erneut den Erfolg des Konzepts der Moskauer Komsomolets und anderer Massenmedien bestätigt, die sich auf die Interessen des Laien konzentrieren. Nur für den Fall, ich mache eine Reservierung: Die durchschnittliche Person ist keine Beleidigung, es ist ein Begriff.
Leider ist auf der Ebene alltäglicher, reduzierter Bedeutungen ein konstruktiver Dialog unmöglich.
Eine etwas andere Abstraktionsebene ist notwendig, aber selbst die Abgeordneten selbst lesen den Konflikttext, insbesondere die wörtliche Wahrnehmung des Ausdrucks „politische Prostitution“, der in seine Bestandteile unterteilt und als Summe missverstanden wurde: Prostituierte in der Politik zeugen von seiner Unmöglichkeit.
In der Zwischenzeit hat die New York Times auf ihrer Website eine neue Ebene der Kommentarmoderation eingeführt. Um über die Wahl eines neuen Papstes zu sprechen, muss der Benutzer eine Frage zu seiner Religion beantworten. Basierend auf den Antworten sortiert das System die Meinungen zunächst so, dass a priori widersprüchliche Positionen nicht einmal im selben Kommentarthread kollidieren. Dies ist gesunder Menschenverstand: In der amerikanischen Kommunikation werden eine Reihe von großen Problemen, einschließlich religiöser Ansichten, als „ethische Konflikte“ bezeichnet und erkennen zunächst die Unmöglichkeit ihrer konstruktiven Lösung an. Für ein zivilisiertes Gespräch über solche Themen benötigen die Gesprächspartner zumindest eine gemeinsame Ausgangsposition, da sonst die Eskalation der Aggression im Dialog zu Gewalt werden kann.
Die schmerzhafteste und aggressivste Kontroverse in Russland findet genau um das statt, was die Amerikaner einen unlösbaren ethischen Konflikt nennen - die Grundlagen des politischen Systems, die Rolle der Religion in der Gesellschaft. historische Charaktere. Die Analyse russischsprachiger öffentlicher Streitigkeiten gibt ein klares Bild der nationalen Haltung gegenüber aggressiver Polemik: Sie erfreut Gesprächspartner aufgrund ihrer Tatsache und wird als Kunst wahrgenommen, so etwas wie eine weltliche Konversation in der High Society. Sich über einen Gegner lustig zu machen und logisch zu jonglieren, sind die harmlosesten polemischen Techniken, die vor dem allgemeinen Hintergrund gegenseitiger Beleidigungen nicht einmal inakzeptabel erscheinen. Parodie-Blogs und Microblogs, die von öffentlichen Politikern aggressiv verspottet werden, sind in Russland beliebt und beispielsweise in Deutschland fast unbekannt. Sprachaggression ist organisch für die nationale Kommunikationskultur, und es scheint schwierig zu sein, Normen diesem bevorzugten Mittel der Selbstdarstellung gegenüberzustellen.
Quelle: https://www.forbes.ru/mneniya-column/tse ... it-bez-osk
Warum werden die wichtigsten Probleme des Landes ausschließlich in Form verbaler Aggression diskutiert?
Dmitri Medwedew forderte die seit fast einem Jahr an der Spitze stehende Partei "Einheitliches Russland" auf, ein Beispiel für zivilisierte Kontroversen zu sein und einen Raum für einen vernünftigen Dialog um sich herum zu schaffen. Nach der einzigen konkreten Empfehlung zu urteilen, "wenn sie unhöflich sind, müssen sie hart, aber gleichzeitig zivil reagieren: durch das Gericht, durch andere Strafverfolgungsverfahren", spielte Medwedew auf den jüngsten Skandal um den Artikel über politische Prostitution in Moskovsky Komsomolets an. Was zu tun ist "Vereinigtes Russland", wenn seine Vertreter anfangen, gegenüber Gegnern oder untereinander unhöflich zu sein, wurde es aus irgendeinem Grund nicht spezifiziert.
Dmitri Anatoljewitsch selbst bezeichnete die georgischen Behörden im August 2008 als "politische Freaks". Im Oktober 2011 sagte er, dass Oppositionsvertreter, die das Vereinigte Russland kritisierten, „gewöhnliche Lügen“ verwenden und nur „mit ihren Zungen sprechen“, „ihre Arbeit verfehlen“ und „auf Bestechungsgelder hereinfallen“. Im Dezember 2012 nannte er die Ermittler des „Sumpffalls“ „Ziegen“, weil sie um 8 Uhr morgens mit Durchsuchungen gekommen waren. Mitglieder des Vereinigten Russlands äußern sich systematisch im gleichen Sinne. Ramzan Kadyrov ärgerte sich öffentlich über die "Venalität" des Schiedsrichters des Fußballspiels "Terek" - "Rubin". Andrei Isaev reagierte auf seinem Twitter auf den erwähnten Artikel in Moskovsky Komsomolets mit den Begriffen „gelbe Zeitung“, „Bastarde“, „gemein, gemein, schmutzig schlagen“.
Diese Art zu sprechen ist unhöflich, wenn Sie das Vokabular des Premierministers in sprachlicher Hinsicht verwenden, wird ein ähnlicher Kommunikationsstil normalerweise als verbale Aggression bezeichnet.
Aggression ist das Verhalten eines Lebewesens, das Stärke und Überlegenheit zeigt, oft in einer Situation aufkommender Konflikte. Sprachaggressionen, auf die eine Person zurückgreift, versuchen, dasselbe Ziel ohne die Hilfe von Fäusten zu erreichen, was eine effektive Äußerung kostet. Öffentliche politische Kontroversen sind ein natürliches Umfeld für verbale Aggressionen, die darauf abzielen, einen Gegner einzuschüchtern und zu unterdrücken, und überhaupt nicht für die Suche nach gegenseitigem Verständnis. Mit anderen Worten, Sprachaggression bedeutet keinen Dialog.
Im modernen Russland wird die Aggression der Sprache zum häufigsten Ausdrucksmittel der Öffentlichkeit: Die Opposition versucht daher, sich den Behörden zu widersetzen, den Behörden zu zeigen, wer der Boss ist, den Medien, das Publikum mit illusorischem Mut anzulocken.
Es ist äußerst unangenehm, sich in einer aggressiven Sprachumgebung zu befinden, in der der Diskussionsgrad ständig zunimmt. Daher ist die Idee der Abgeordneten, die Eskalation der Aggression zu stoppen, an sich nicht schlecht, aber ihre Umsetzung hat traditionell am falschen Ende begonnen, nachdem sie eine Erklärung über den Missbrauch der Medien durch das Recht auf freie Meinungsäußerung angenommen hat.
Inzwischen ist es offensichtlich, dass Sprachaggression überhaupt nicht auf übermäßige Redefreiheit zurückzuführen ist, sondern auf Spannungen in einer Gesellschaft, die keineswegs sprachlicher Natur ist. Soziale Spannungen spiegeln sich nur im Sprachverhalten der Medien wider, sind aber nicht deren Grundursache.
Mit einem Grad an Redefreiheit von Null in der Sowjetunion war der Grad der Sprachaggression extrem hoch: Das Editorial in der Prawda-Zeitung war ein aggressiver Text, der dem Leser eine Reihe von ideologischen Prinzipien zwangsweise in den Sinn brachte. Und Beleidigungen gegenüber politischen Gegnern waren durchaus akzeptabel, außerdem konnte unsere sensible Staatsduma diese Ästhetik überhaupt nicht ertragen: Dennoch änderten sich im Laufe der Zeit öffentliche Vorstellungen über die Grenzen dessen, was in der öffentlichen Sprache erlaubt ist.
Zusammen mit der Erklärung der Duma und der gesetzlichen Beschränkung der Verwendung von Matten in den Medien. Nicht nur zeitlich, sondern auch im Hintergrund. Die Einführung von Geldstrafen für „Schimpfwörter“ beruht auf dem weit verbreiteten Missverständnis, dass die Matte in jedem Fall ihrer öffentlichen Verwendung beleidigend ist. Obwohl eine Beleidigung eine Art Sprachaktion ist, die sich an eine bestimmte Person oder Organisation richtet. Wenn ein Bürger der Russischen Föderation einfach über die Treppe stolperte, sich einen glühenden Gegenstand schnappte und öffentlich seine Gefühle zum Ausdruck brachte, wäre dies keine gezielte Handlung. Und obszöne Witze, die oft von Bürgern erzählt werden, sollen niemanden beleidigen, sondern hauptsächlich ästhetisches Vergnügen bereiten.
Wie Witze werden aggressive Aussagen in bestimmten Arten von Medien nicht so sehr aus Beleidigungsgründen konstruiert, sondern aus Liebe zur Kunst. Der Text von Georgy Jans „Politische Prostitution verändert das Geschlecht“, der die Abgeordneten natürlich so verletzt hat, ist keine gute Nachricht, was für ein Meisterwerk eleganter Literatur. Aber es stimmt voll und ganz mit dem Konzept von Moskovsky Komsomolets überein: Orientierung am Durchschnittsmenschen (dh an der Mehrheit), Gesprächsform der Kommunikation, vereinfachte Abstraktionen und gesteigerte Ausdruckskraft. Politische Bedeutungen werden in zugänglicher Form dargestellt: durch inhaltliche Details (welche Wohnung, wer sind Freunde, welche Art von Auto) oder durch visuelle Analogien - zum Beispiel mit Prostitution.
Natürlich sind eine kurze Kommunikationsentfernung, Vertrautheit und Aggression in dieses Konzept eingebettet. Konversation, die als stilistischer Prototyp für Massenmedien dient, ist zunächst ausdrucksvoller und aggressiver als Literatur- und Buchreden, aus denen die Medien für ein engeres Publikum wachsen.
Mit anderen Worten, in diesem Artikel von Moskovsky Komsomolets findet sich nichts Unerwartetes, Ungeheuerliches und verdient eine solche emotionale Reaktion.
Daran sind alle gewöhnlichen Stereotypen aus dem Bereich der Mann-Frau-Beziehungen beteiligt, die auch dem stilistischen Konzept der Konversation entsprechen: „Welcher normale Bauer braucht einen„ Panzer in einem Rock “, der sich in den Boden rollen kann? ..“. In diesem Sinne entspricht sein Text vielleicht sogar den Vorstellungen traditioneller Werte, auf die sich die im Artikel genannten Abgeordneten übrigens häufig beziehen.
Es ist lustig, dass die Antworterklärung der Staatsduma die gleiche Verteilung der Geschlechterrollen und indirekt das Bild eines „normalen Bauern“ anspricht: „Die in diesem Material enthaltenen Beleidigungen waren für die Abgeordneten der Staatsduma nicht besonders empörend, was an sich eine Herausforderung für alle Bürger darstellt, die ihre Stimmen abgegeben haben stimmt für sie, aber für weibliche Abgeordnete, Mütter und Frauen. “ Wie Sie wissen, toleriert ein normaler Mann in voller Übereinstimmung mit seiner Geschlechterrolle keine öffentliche Beleidigung einer Frau, die die traditionellen Werte bewacht.
Im Allgemeinen leben die Abgeordneten und die MK im selben Koordinatensystem und sprechen dieselbe Sprache - die Sprache der traditionellen Werte, was erneut den Erfolg des Konzepts der Moskauer Komsomolets und anderer Massenmedien bestätigt, die sich auf die Interessen des Laien konzentrieren. Nur für den Fall, ich mache eine Reservierung: Die durchschnittliche Person ist keine Beleidigung, es ist ein Begriff.
Leider ist auf der Ebene alltäglicher, reduzierter Bedeutungen ein konstruktiver Dialog unmöglich.
Eine etwas andere Abstraktionsebene ist notwendig, aber selbst die Abgeordneten selbst lesen den Konflikttext, insbesondere die wörtliche Wahrnehmung des Ausdrucks „politische Prostitution“, der in seine Bestandteile unterteilt und als Summe missverstanden wurde: Prostituierte in der Politik zeugen von seiner Unmöglichkeit.
In der Zwischenzeit hat die New York Times auf ihrer Website eine neue Ebene der Kommentarmoderation eingeführt. Um über die Wahl eines neuen Papstes zu sprechen, muss der Benutzer eine Frage zu seiner Religion beantworten. Basierend auf den Antworten sortiert das System die Meinungen zunächst so, dass a priori widersprüchliche Positionen nicht einmal im selben Kommentarthread kollidieren. Dies ist gesunder Menschenverstand: In der amerikanischen Kommunikation werden eine Reihe von großen Problemen, einschließlich religiöser Ansichten, als „ethische Konflikte“ bezeichnet und erkennen zunächst die Unmöglichkeit ihrer konstruktiven Lösung an. Für ein zivilisiertes Gespräch über solche Themen benötigen die Gesprächspartner zumindest eine gemeinsame Ausgangsposition, da sonst die Eskalation der Aggression im Dialog zu Gewalt werden kann.
Die schmerzhafteste und aggressivste Kontroverse in Russland findet genau um das statt, was die Amerikaner einen unlösbaren ethischen Konflikt nennen - die Grundlagen des politischen Systems, die Rolle der Religion in der Gesellschaft. historische Charaktere. Die Analyse russischsprachiger öffentlicher Streitigkeiten gibt ein klares Bild der nationalen Haltung gegenüber aggressiver Polemik: Sie erfreut Gesprächspartner aufgrund ihrer Tatsache und wird als Kunst wahrgenommen, so etwas wie eine weltliche Konversation in der High Society. Sich über einen Gegner lustig zu machen und logisch zu jonglieren, sind die harmlosesten polemischen Techniken, die vor dem allgemeinen Hintergrund gegenseitiger Beleidigungen nicht einmal inakzeptabel erscheinen. Parodie-Blogs und Microblogs, die von öffentlichen Politikern aggressiv verspottet werden, sind in Russland beliebt und beispielsweise in Deutschland fast unbekannt. Sprachaggression ist organisch für die nationale Kommunikationskultur, und es scheint schwierig zu sein, Normen diesem bevorzugten Mittel der Selbstdarstellung gegenüberzustellen.
Quelle: https://www.forbes.ru/mneniya-column/tse ... it-bez-osk
Original message
Страна победившего хамства: почему в России не могут спорить без оскорблений
Почему важнейшие проблемы страны обсуждаются исключительно в форме речевой агрессии?
Дмитрий Медведев призвал партию «Единая Россия», которую возглавляет уже почти год, быть примером цивилизованной полемики и создать вокруг себя пространство разумного диалога. Судя по единственной конкретной рекомендации «когда хамят, отвечать жестко, но в то же время цивилизованно: через суд, через другие правоохранительные процедуры», Медведев намекал на недавний скандал вокруг статьи о политической проституции в «Московском комсомольце». Что делать «Единой России», когда хамить оппонентам или друг другу начинают ее представители, отчего-то не уточнялось.
Сам Дмитрий Анатольевич в августе 2008-го охарактеризовал грузинские власти как «политических уродцев». В октябре 2011-го говорил, что представители оппозиции, критикующие «Единую Россию», используют «обычное вранье», а сами только «болтают языком», «проваливают работы» и «попадаются на взятках». В декабре 2012-го назвал следователей по «болотному делу» «козлами» за то, что они приходят с обысками в 8 утра. Члены «Единой России» систематически высказываются в том же духе. Рамзан Кадыров во всеуслышание возмущался «продажностью» судьи футбольного матча «Терек» - «Рубин». Андрей Исаев в своем твиттере реагировал на упомянутую статью в «Московском комсомольце» в выражениях «желтая газетенка», «мерзавцы», «мерзкий, подлый, грязный наезд».
Эта манера изъясняться и есть хамство, если пользоваться лексиконом премьера, в лингвистических же терминах подобный стиль общения принято называть речевой агрессией.
Агрессия – это поведение любого живого существа, демонстрирующее силу и превосходство, часто – в ситуации назревающего конфликта. Речевая агрессия, к которой прибегает человек, стремится достигнуть той же цели без помощи кулаков, обойдясь эффективным высказыванием. Публичная политическая полемика – естественная среда для речевой агрессии, направленной на запугивание и подавление оппонента, а вовсе не на поиск взаимопонимания. Иными словами, речевая агрессия не подразумевает диалога.
В современной России речевая агрессия становится наиболее частым средством публичного самовыражения: оппозиция таким образом стремится противопоставить себя власти, власть – показать, кто тут хозяин, СМИ – привлечь аудиторию иллюзорной смелостью.
Находиться в агрессивной речевой среде, где градус дискуссии постоянно повышается, крайне дискомфортно. Поэтому идея депутатов остановить эскалацию агрессии сама по себе неплоха, но вот ее реализацию традиционно начали не с того конца, приняв заявление о злоупотреблении СМИ правом на свободу слова.
Меж тем очевидно, что речевая агрессия обусловлена вовсе не избыточной свободой слова, а напряжением в обществе, которое имеет отнюдь не лингвистическую природу. Социальное напряжение только отражается в речевом поведении СМИ, но они не являются его первопричиной.
При нулевой степени свободы слова в Советском Союзе уровень речевой агрессии был крайне высок: передовица в газете «Правда» представляла собой агрессивный текст, насильственно внедряющий в сознание читателя набор идеологических установок. Да и оскорбления в адрес политических оппонентов были вполне допустимы, причем той эстетики наша чувствительная Госдума не выдержала бы совсем: все-таки с течением времени общественные представлении о границах дозволенного в публичной речи меняются.
Совпало с заявлением Думы и законодательное ограничение использование мата в СМИ. Совпало не только во времени, но и в подоплеке. Введение штрафов за «нецензурную брань» исходит из распространенного заблуждения, что мат оскорбителен в любом случае его публичного использования. Хотя оскорбление – это своего рода действие речью, направленное на какого-то определенного человека или организацию. Если же гражданин РФ просто споткнулся на лестнице, схватился за раскаленный предмет и публично выразил свои эмоции, это не будет целенаправленным действием. И матерные анекдоты, частенько рассказываемые гражданами, не ставят своей целью оскорбить кого-то, их основной смысл – доставить эстетическое удовольствие.
Подобно анекдотам, агрессивные высказывания в определенных типах СМИ конструируются не столько ради оскорбления, сколько из любви к искусству. Текст Георгия Янса «Политическая проституция меняет пол», так сильно задевший депутатов, конечно, не бог весть какой шедевр изящной словесности. Но он полностью соответствует концепции «Московского комсомольца»: ориентация на обывателя (то есть на большинство), разговорная манера общения, упрощенность абстракций, повышенная экспрессивность. Политические смыслы представлены в доступной форме: через предметно-бытовые детали (какая квартира, кто друзья, какая машина) или через наглядные аналогии – вот, например, с проституцией.
Разумеется, короткая дистанция общения, фамильярность и агрессия заложены в эту концепцию. Разговорная речь, служащая стилистическим прообразом для массовых СМИ, изначально более экспрессивна и более агрессивна, чем речь литературно-книжная, из которой произрастают СМИ для более узкой аудитории.
Иными словами, ничего неожиданного, вопиющего и заслуживающего столь эмоциональной реакции в этой статье из «Московского комсомольца» не обнаруживается.
В ней задействованы все обыденные стереотипы из области отношений мужчины и женщины, что тоже соответствует стилистической концепции разговорности: «Какому нормальному мужику нужен «танк в юбке», который может и в землю закатать?..». В этом смысле его текст, пожалуй, даже отвечает идеям традиционных ценностей, к которым, кстати, нередко обращаются и упомянутые в статье депутаты.
Забавно, что ответное заявление Госдумы апеллирует к тому же распределению гендерных ролей и косвенно к образу «нормального мужика»: «Особенное возмущение вызвали содержащиеся в этом материале оскорбления в адрес не просто депутатов Госдумы — что само по себе является вызовом всем гражданам-избирателям, отдавшим за них свои голоса, — но в адрес депутатов-женщин, матерей и жен». Нормальный мужик в полном соответствии со своей гендерной ролью, как известно, не потерпит публичного оскорбления женщины – хранительницы традиционных ценностей.
В общем, депутаты и МК живут в одной системе координат и разговаривают на одном языке – языке традиционных ценностей, что лишний раз подтверждает успешность концепции «Московского комсомольца» и прочих СМИ, ориентированных на интересы обывателя. На всякий случай оговорюсь: обыватель – это не оскорбление, это термин.
К сожалению, на уровне бытовых, сниженных смыслов конструктивный диалог невозможен.
Необходим несколько иной уровень абстракции, но о его невозможности свидетельствует даже само прочтение депутатами конфликтного текста, в частности буквальное восприятие фразеологического оборота «политическая проституция», который был расчленен на составляющие его слова и превратно понят как их сумма: проститутки в политике.
Тем временем газета The New York Times ввела новый уровень премодерации комментариев на своем сайте. Чтобы высказаться об избрании нового Папы Римского, пользователю придется ответить на вопрос о своем вероисповедании. На основании ответов система изначально отсортирует мнения, чтобы априори конфликтующие позиции даже не сталкивались в одной ветке комментариев. В этом есть здравый смысл: в американской коммуникативистике ряд масштабных проблем, включая и религиозные воззрения, относят к группе под общим названием «этические конфликты» и изначально признают невозможность их конструктивного разрешения. Для цивилизованного разговора на подобные темы собеседникам необходимы хотя бы какие-то общие исходные позиции, иначе эскалация агрессии в диалоге может перейти в насилие.
Самая болезненная и агрессивная полемика в России происходит как раз вокруг того, что американцы называют неразрешимым этическим конфликтом -- основах политического устройства, роли религии в обществе. исторических персонажах. Анализ русскоязычных публичных споров дает отчетливую картину национального отношения к агрессивной полемике: она доставляет собеседникам удовольствие самим своим фактом и воспринимается как искусство, примерно как светская беседа в высшем обществе. Высмеивание оппонента и логические передергивания – это самые безобидные полемические приемы, которые на общем фоне взаимных оскорблений даже не кажутся чем-то недопустимым. Пародийные блоги и микроблоги, агрессивно высмеивающие публичных политиков, популярны в России и практически неизвестны, например, в Германии. Речевая агрессия органична для национальной культуры общения, и, кажется, этому излюбленному средству самовыражения трудно будет противопоставить какие бы то ни было нормы.
Источник: https://www.forbes.ru/mneniya-column/tse ... it-bez-osk
Почему важнейшие проблемы страны обсуждаются исключительно в форме речевой агрессии?
Дмитрий Медведев призвал партию «Единая Россия», которую возглавляет уже почти год, быть примером цивилизованной полемики и создать вокруг себя пространство разумного диалога. Судя по единственной конкретной рекомендации «когда хамят, отвечать жестко, но в то же время цивилизованно: через суд, через другие правоохранительные процедуры», Медведев намекал на недавний скандал вокруг статьи о политической проституции в «Московском комсомольце». Что делать «Единой России», когда хамить оппонентам или друг другу начинают ее представители, отчего-то не уточнялось.
Сам Дмитрий Анатольевич в августе 2008-го охарактеризовал грузинские власти как «политических уродцев». В октябре 2011-го говорил, что представители оппозиции, критикующие «Единую Россию», используют «обычное вранье», а сами только «болтают языком», «проваливают работы» и «попадаются на взятках». В декабре 2012-го назвал следователей по «болотному делу» «козлами» за то, что они приходят с обысками в 8 утра. Члены «Единой России» систематически высказываются в том же духе. Рамзан Кадыров во всеуслышание возмущался «продажностью» судьи футбольного матча «Терек» - «Рубин». Андрей Исаев в своем твиттере реагировал на упомянутую статью в «Московском комсомольце» в выражениях «желтая газетенка», «мерзавцы», «мерзкий, подлый, грязный наезд».
Эта манера изъясняться и есть хамство, если пользоваться лексиконом премьера, в лингвистических же терминах подобный стиль общения принято называть речевой агрессией.
Агрессия – это поведение любого живого существа, демонстрирующее силу и превосходство, часто – в ситуации назревающего конфликта. Речевая агрессия, к которой прибегает человек, стремится достигнуть той же цели без помощи кулаков, обойдясь эффективным высказыванием. Публичная политическая полемика – естественная среда для речевой агрессии, направленной на запугивание и подавление оппонента, а вовсе не на поиск взаимопонимания. Иными словами, речевая агрессия не подразумевает диалога.
В современной России речевая агрессия становится наиболее частым средством публичного самовыражения: оппозиция таким образом стремится противопоставить себя власти, власть – показать, кто тут хозяин, СМИ – привлечь аудиторию иллюзорной смелостью.
Находиться в агрессивной речевой среде, где градус дискуссии постоянно повышается, крайне дискомфортно. Поэтому идея депутатов остановить эскалацию агрессии сама по себе неплоха, но вот ее реализацию традиционно начали не с того конца, приняв заявление о злоупотреблении СМИ правом на свободу слова.
Меж тем очевидно, что речевая агрессия обусловлена вовсе не избыточной свободой слова, а напряжением в обществе, которое имеет отнюдь не лингвистическую природу. Социальное напряжение только отражается в речевом поведении СМИ, но они не являются его первопричиной.
При нулевой степени свободы слова в Советском Союзе уровень речевой агрессии был крайне высок: передовица в газете «Правда» представляла собой агрессивный текст, насильственно внедряющий в сознание читателя набор идеологических установок. Да и оскорбления в адрес политических оппонентов были вполне допустимы, причем той эстетики наша чувствительная Госдума не выдержала бы совсем: все-таки с течением времени общественные представлении о границах дозволенного в публичной речи меняются.
Совпало с заявлением Думы и законодательное ограничение использование мата в СМИ. Совпало не только во времени, но и в подоплеке. Введение штрафов за «нецензурную брань» исходит из распространенного заблуждения, что мат оскорбителен в любом случае его публичного использования. Хотя оскорбление – это своего рода действие речью, направленное на какого-то определенного человека или организацию. Если же гражданин РФ просто споткнулся на лестнице, схватился за раскаленный предмет и публично выразил свои эмоции, это не будет целенаправленным действием. И матерные анекдоты, частенько рассказываемые гражданами, не ставят своей целью оскорбить кого-то, их основной смысл – доставить эстетическое удовольствие.
Подобно анекдотам, агрессивные высказывания в определенных типах СМИ конструируются не столько ради оскорбления, сколько из любви к искусству. Текст Георгия Янса «Политическая проституция меняет пол», так сильно задевший депутатов, конечно, не бог весть какой шедевр изящной словесности. Но он полностью соответствует концепции «Московского комсомольца»: ориентация на обывателя (то есть на большинство), разговорная манера общения, упрощенность абстракций, повышенная экспрессивность. Политические смыслы представлены в доступной форме: через предметно-бытовые детали (какая квартира, кто друзья, какая машина) или через наглядные аналогии – вот, например, с проституцией.
Разумеется, короткая дистанция общения, фамильярность и агрессия заложены в эту концепцию. Разговорная речь, служащая стилистическим прообразом для массовых СМИ, изначально более экспрессивна и более агрессивна, чем речь литературно-книжная, из которой произрастают СМИ для более узкой аудитории.
Иными словами, ничего неожиданного, вопиющего и заслуживающего столь эмоциональной реакции в этой статье из «Московского комсомольца» не обнаруживается.
В ней задействованы все обыденные стереотипы из области отношений мужчины и женщины, что тоже соответствует стилистической концепции разговорности: «Какому нормальному мужику нужен «танк в юбке», который может и в землю закатать?..». В этом смысле его текст, пожалуй, даже отвечает идеям традиционных ценностей, к которым, кстати, нередко обращаются и упомянутые в статье депутаты.
Забавно, что ответное заявление Госдумы апеллирует к тому же распределению гендерных ролей и косвенно к образу «нормального мужика»: «Особенное возмущение вызвали содержащиеся в этом материале оскорбления в адрес не просто депутатов Госдумы — что само по себе является вызовом всем гражданам-избирателям, отдавшим за них свои голоса, — но в адрес депутатов-женщин, матерей и жен». Нормальный мужик в полном соответствии со своей гендерной ролью, как известно, не потерпит публичного оскорбления женщины – хранительницы традиционных ценностей.
В общем, депутаты и МК живут в одной системе координат и разговаривают на одном языке – языке традиционных ценностей, что лишний раз подтверждает успешность концепции «Московского комсомольца» и прочих СМИ, ориентированных на интересы обывателя. На всякий случай оговорюсь: обыватель – это не оскорбление, это термин.
К сожалению, на уровне бытовых, сниженных смыслов конструктивный диалог невозможен.
Необходим несколько иной уровень абстракции, но о его невозможности свидетельствует даже само прочтение депутатами конфликтного текста, в частности буквальное восприятие фразеологического оборота «политическая проституция», который был расчленен на составляющие его слова и превратно понят как их сумма: проститутки в политике.
Тем временем газета The New York Times ввела новый уровень премодерации комментариев на своем сайте. Чтобы высказаться об избрании нового Папы Римского, пользователю придется ответить на вопрос о своем вероисповедании. На основании ответов система изначально отсортирует мнения, чтобы априори конфликтующие позиции даже не сталкивались в одной ветке комментариев. В этом есть здравый смысл: в американской коммуникативистике ряд масштабных проблем, включая и религиозные воззрения, относят к группе под общим названием «этические конфликты» и изначально признают невозможность их конструктивного разрешения. Для цивилизованного разговора на подобные темы собеседникам необходимы хотя бы какие-то общие исходные позиции, иначе эскалация агрессии в диалоге может перейти в насилие.
Самая болезненная и агрессивная полемика в России происходит как раз вокруг того, что американцы называют неразрешимым этическим конфликтом -- основах политического устройства, роли религии в обществе. исторических персонажах. Анализ русскоязычных публичных споров дает отчетливую картину национального отношения к агрессивной полемике: она доставляет собеседникам удовольствие самим своим фактом и воспринимается как искусство, примерно как светская беседа в высшем обществе. Высмеивание оппонента и логические передергивания – это самые безобидные полемические приемы, которые на общем фоне взаимных оскорблений даже не кажутся чем-то недопустимым. Пародийные блоги и микроблоги, агрессивно высмеивающие публичных политиков, популярны в России и практически неизвестны, например, в Германии. Речевая агрессия органична для национальной культуры общения, и, кажется, этому излюбленному средству самовыражения трудно будет противопоставить какие бы то ни было нормы.
Источник: https://www.forbes.ru/mneniya-column/tse ... it-bez-osk
