Объединенное Детективное Бюро
Услуги частных детективов
Miembro del equipo
Nivel de acceso privado
Full members of NP "MOD"
St. Petersburg section IAPD
- Registrado
- 30 Oct 2009
- Mensajes
- 594
- Puntuación de reacción
- 27
- Puntos
- 108
- Edad
- 73
- Ubicación
- Россия, Санкт-Петербург
- Sitio web
- o-d-b.ru
Probably everyone knows what outdoor surveillance is and what role this service plays in intelligence and counterintelligence activities. In the imagination of an ordinary person, a picture immediately arises of how several stern men in identical gray cloaks and hats resolutely move along the street behind the object of surveillance at a certain distance. They suddenly appear out of nowhere and disappear into nowhere. They move around the city only to one god and to the well-known paths themselves, while managing to significantly outrun high-speed foreign spy cars with diplomatic numbers.
That is how, or almost so, the work of outdoor surveillance was imagined by us, young students of a special educational institution, when at the first practical lesson in the technique of outdoor surveillance we were given a training object that we had to conduct around the city. True, here from the very beginning no one was building illusions: it was obvious that it was he who would lead us along the streets and alleys of old Moscow, luring the “tail” languidly weaving after it to those places where surveillance should inevitably reveal itself. The task in the first lesson was extremely simple - not to lose the object. To our utter amazement, it turned out to be ... more precisely, it turned out to be a young pretty girl of about thirty, a blonde, who came to us for a lesson in a short skirt and high-heeled boots. The girl walked by, flirtatiously twirling her skirt, stopped for a second and turned in profile, giving us the opportunity to compare the features of her face with the "setup" photo issued a few minutes before, and went somewhere in the city. I remember how our “team”, glancing at each other, moved in a tight group after the object, looking fascinated at the slender legs of the pursued.
The girl split us all one by one, luring into dead ends, porches with a through passage and looking at our puzzled faces and panic throwing back and forth along the street through the windows of shops, mirror-like on the outside and transparent on the inside. As it turned out later, this was a very experienced (and inventive) employee of the Seven (in Soviet times, external surveillance was part of the 7th Main Directorate of the KGB). However, our high opinion of our personal abilities and the will to win were undermined at the very beginning of the surveillance, when some kind local people who saw gloomy and obviously preoccupied men who pursued the girl in sullen silence turned to the police. Who intercepted our entire group at the very moment when the girl, who was walking quite calmly, suddenly darted off to the side, performed several graceful jumps that honored any mountain fallow deer, and, finally flashing with a short skirt, disappeared into Another through Moscow entrance.
It is unlikely that the authors of these courses seriously hoped that these five classes would allow students to learn not only how to easily recognize enemy surveillance (indeed, the true gentleman doesn’t paint the tail as much as horns), but also if necessary, conduct external monitoring and surveillance. However, these and subsequent studies gave invaluable experience, when several years later in a very real "combat" situation, one had to encounter the intrusive attention of the real "ethnic" Norwegian counterintelligence itself.
It was in Norway, where in August 1999 in the ancient city of Norwegian kings of the 10th century, Bergen, a European Commission summit was convened on the development of supersonic stratospheric aviation. The keynote speaker at the summit was the European Commissioner for Economics. It seemed that some very important event was happening: Bergen was filled with high-ranking diplomats, politicians and officials of international organizations. Two Nobel Peace Prize winners attended the summit: American Sherwood Rowland and German Paul Krutzen, at that time the most powerful and unquestioned authorities in atmospheric chemistry, the ozone layer and global warming. There was also a large influx of high-ranking officials from Geneva - employees of the World Meteorological Organization (WMO), monitoring the environmental situation on the planet and distributing emission quotas for ozone-depleting impurities and greenhouse gases among industrialized countries.
In terms of security, this summit was immediately taken “under the hood” by counterintelligence, probably not only Norwegian. But it was the Norwegian counterintelligence that played the leading role here: the summit took place on their territory. A few words should be said separately about the intelligence services of the Kingdom of Norway.
The special services of Norway, as well as many other states (for example, the USA, Great Britain, Germany, France, China), are united in a single intelligence community. It consists of the Committee for the Control of Intelligence and Special Services (Kontrollutvalget for overvekings og sikkerhetstjenesten), the Ministry of Justice and the Police (Justis og Politidepartement), the Police and Intelligence Service (Politiets overvekingstjeneste / POT), the Security Service of the General Staff of the Defense Forces / Norway (F Sikkerhetsstaben) and the United Defense and Security Service (Forsvarets sikkerhetstjeneste).
The system of the Norwegian special services was formed at the beginning of the 20th century after the recognition of the country's independence from Sweden in 1905. In Soviet times, Norwegian intelligence, together with other Western intelligence, opposed the KGB and its allies. In the 90s of the last century, the Norwegian secret services actively conducted covert operations in the Yugoslav war together with their NATO colleagues. In 1995, off the coast of Norway, special forces arrested a Russian fishing trawler on charges of espionage.
During the Cold War, among the intelligence services of the NATO bloc, Norwegian intelligence was extremely bold: in spite of the small size of the country, Norway has always been NATO’s strike base, not afraid to go for any provocations. The United States used Norway’s intelligence services in high-risk operations, especially the risk of being exposed or retaliated. The handwriting of the Norwegian intelligence, acquired during the years of the global confrontation between the superpowers, remains almost unchanged today: its activity is still characterized by aggressiveness, audacity, technicality (widespread use of the latest technical means) and extraordinary ingenuity in tactical operational combinations.
At the same time, going to Norway to the summit as a participant from the scientific community, having in my pocket the certificate of a graduate student at Moscow University (which actually exactly corresponded to reality), I realized that it was unlikely that I would be able to avoid the attention of the Norwegian special services. For one main reason: the psychological portrait of any foreign intelligence officer is significantly different from the portrait of a representative of any other profession, with the possible exception of professional journalists and actors, and for this portrait it is quite easy to distinguish it from the crowd. In the profession of a scout, there are mandatory requirements for character traits that a scout must certainly possess. This is an exceptional sociability, the ability to win over different people, the ability to be an interesting and erudite interlocutor even in little-known areas, to be different in different situations, to present oneself competently in the best traditions of PR and political marketing, to be able to see the interlocutor, to hear and empathize with him, and do all this sincerely, without ostentatiousness and pretense. Finally, one must have a pronounced charisma, attracting to itself like a magnet. Units possess such qualities, and not separate, but their complete set. That is why Abel class figures so rarely appear in the ranks of intelligence.
There are always very few such unusually sociable and charming people among any number of participants in the summit: their ability to quickly converge with representatives of various professions and become their soul in any company immediately puts them in the spotlight, including counterintelligence services. That's why from the first days of the summit, having got acquainted with a mass of influential people from the European Commission and having invited one of the Geneva WMO leaders for dinner, charming Anna, an ethnic Swede, known for her impregnability (which was noted by friendly applause from the Germans present there, including Krutzen ), I reasoned that now the visit of the Norwegian counterintelligence agents will not be long in coming.
However, despite national and state differences, in general, any counterintelligence works according to the same laws. Knowing the tactics of the special services, it is easy to calculate the actions of the enemy several moves ahead. And for a professional intelligence officer, it is simply necessary to be able to do it. However, I could not be a particularly significant figure for foreign intelligence. In addition, I admitted that the tactics of studying me on the part of the Norwegians would not be particularly difficult: the counterintelligence is served by the same people who, unless absolutely necessary, will not burden themselves with hard work and thereby significantly complicate their lives.
As a rule, first among those who arrived, candidates are calculated that are fundamentally suitable for the psychological portrait of a professional intelligence officer. Then, the compliance of their behavior with the declared status is checked. So, many American agents working in the field of international scientific projects were burned out by the fact that, as scouts, they were probably good, but as experts in science, they pulled at best to the level of our graduate student. If there are discrepancies in the behavior and declared status of the object, the next step is to check the biography and illegal search.
The biography is checked for the presence of dips and "white spots" in it. For example, many Russian intelligence officers between the studies at the institute and the work in some research institute (in accordance with the legend of cover) had some years of training at the Andropov Red Banner Institute. Checking the biography for its conscious falsification is not difficult today: in the conditions of open borders, poor security of national information spaces, the availability of personal data and the availability of modern communications, this is not a problem.
Illegal search is, in general, also a special operation quite understandable in goals and objectives. Its main condition is that it is necessary to take the property out of the boundaries of its hotel room and ensure its guaranteed absence for a time sufficient to conduct an inspection and subsequent masking of its tracks. If the summit is held in the same expensive and prestigious hotel in Bergen, which hosts its most significant participants (including me), and you can get from the room to the room in two minutes, then the best way to complete this operation is to evict the person who is interested in the special services a couple of days to a similar hotel on the outskirts, so that the travel time from one point to another was at least 40 minutes for the summit participant. It’s easy to explain such an overlay: you can always refer to technical difficulties, someone’s inconsistency and confusion in the reservation of rooms, inevitable during such a major event. Of course, the object should not be resettled alone, but as part of a group of a dozen other participants who are not of any interest to the special services.
That is exactly what happened on the second day of the summit: a group of Germans, Dutch and three Russians announced that, unfortunately, the hotel had been messed up with rooms and we needed to move to a hotel in the Sandvikenen district, located far enough from the city center, in a couple of days twenty minutes taxi ride. Now everything became clear: after spending the first night in the new hotel, I put my graduate certificate on the very bottom of the bag I arrived with - there was no need for it at the summit, the position in the bag emphasized this, confirming the official status; they will find him anyway during the search.
Apparently satisfied with the search results, two days later, the Norwegians returned all the “forced migrants” back to the SAS Royal Bergen Hotel, providing, together with the official apologies of the organizers of the summit, excellent executive suites and a bottle of expensive wine.
I got acquainted with the Norwegian outdoor observation directly thanks to one funny incident. Norwegian counterintelligence works very professionally, it is one of the most powerful intelligence agencies in the world. In their practice, they widely use various techniques. So, in the city, the Norwegians lead the object exclusively with the help of technical means, police cameras and various tracking devices. And only outside the city limits - in the suburbs, which are not so well equipped with technology, the surveillance team is intercepted by surveillance teams.
All this works flawlessly, because it is designed for professional foreign intelligence. In my case, the Norwegians encountered a young and green graduate student who behaved abroad just like a graduate student, and they counted on the behavior of a professional intelligence officer that was logical and understandable to special services. These miscalculations in psychology led to some incidents, since it is almost impossible for professionals, as Müller correctly observed in the performance of Leonid Bronevoy in “Seventeen Moments of Spring,” to understand the logic and motivation of certain amateur actions.
Bergen is located on the coast, indented by fjords, which stretch deep into the mainland for many kilometers. The largest of them are also seaports of strategic importance. The peculiarity of the Bergen fjords is that the width of the “embankment” of the coast often does not exceed 30-50 meters, then a sheer cliff immediately begins. In the summer after six in the evening, the fjord empties, and it is difficult to meet a passerby there. That is, anyone walking along the coast of the fjord at a glance. As a result, and any one accompanying him, too.
In 1999, I was still a very young man, with the unlimited power of youthful romanticism who adored the north, the rocks, the sea, and finally, the salty wind in my face. The fjord was suitable for these purposes as much as possible: the wind in the face, giving a unique opportunity to feel proud and independent, boldly meeting the elements, blew there all the time. Therefore, in the evenings I began to walk along the coast of the fjord. And for me the brigades of external surveillance were tied there too.
One afternoon, I went for a walk along the fjord. The weather was beautiful, and the fjord was completely deserted. I walked along the shore for about three kilometers, was tired and suddenly turned back. And the entire surveillance team that followed me, led by the foreman, was right in front of me - in full view. They had nowhere to go: on the one hand - the cold sea, on the other - a sheer cliff. Around not a soul.
The brigadier, trying at the last moment to save the situation, ran to the only yacht that stood at the pier, at the stern of which a sullen sailor was engaged in something, and spoke to him. Either the sailor did not understand why this hairy type was turning to him, or by nature he was not inclined to talk, but such a misunderstanding was reflected on his face that there was no point in continuing. The foreman, realizing his mistake, turned and walked towards me. Say hello. We looked at each other for a minute, after which he said the following in English: “You are doing your job, we are doing our own. We will not interfere with each other. "
[DLMURL] https://www.razvedinfo.ru/node/648 [/DLMURL]
That is how, or almost so, the work of outdoor surveillance was imagined by us, young students of a special educational institution, when at the first practical lesson in the technique of outdoor surveillance we were given a training object that we had to conduct around the city. True, here from the very beginning no one was building illusions: it was obvious that it was he who would lead us along the streets and alleys of old Moscow, luring the “tail” languidly weaving after it to those places where surveillance should inevitably reveal itself. The task in the first lesson was extremely simple - not to lose the object. To our utter amazement, it turned out to be ... more precisely, it turned out to be a young pretty girl of about thirty, a blonde, who came to us for a lesson in a short skirt and high-heeled boots. The girl walked by, flirtatiously twirling her skirt, stopped for a second and turned in profile, giving us the opportunity to compare the features of her face with the "setup" photo issued a few minutes before, and went somewhere in the city. I remember how our “team”, glancing at each other, moved in a tight group after the object, looking fascinated at the slender legs of the pursued.
The girl split us all one by one, luring into dead ends, porches with a through passage and looking at our puzzled faces and panic throwing back and forth along the street through the windows of shops, mirror-like on the outside and transparent on the inside. As it turned out later, this was a very experienced (and inventive) employee of the Seven (in Soviet times, external surveillance was part of the 7th Main Directorate of the KGB). However, our high opinion of our personal abilities and the will to win were undermined at the very beginning of the surveillance, when some kind local people who saw gloomy and obviously preoccupied men who pursued the girl in sullen silence turned to the police. Who intercepted our entire group at the very moment when the girl, who was walking quite calmly, suddenly darted off to the side, performed several graceful jumps that honored any mountain fallow deer, and, finally flashing with a short skirt, disappeared into Another through Moscow entrance.
It is unlikely that the authors of these courses seriously hoped that these five classes would allow students to learn not only how to easily recognize enemy surveillance (indeed, the true gentleman doesn’t paint the tail as much as horns), but also if necessary, conduct external monitoring and surveillance. However, these and subsequent studies gave invaluable experience, when several years later in a very real "combat" situation, one had to encounter the intrusive attention of the real "ethnic" Norwegian counterintelligence itself.
It was in Norway, where in August 1999 in the ancient city of Norwegian kings of the 10th century, Bergen, a European Commission summit was convened on the development of supersonic stratospheric aviation. The keynote speaker at the summit was the European Commissioner for Economics. It seemed that some very important event was happening: Bergen was filled with high-ranking diplomats, politicians and officials of international organizations. Two Nobel Peace Prize winners attended the summit: American Sherwood Rowland and German Paul Krutzen, at that time the most powerful and unquestioned authorities in atmospheric chemistry, the ozone layer and global warming. There was also a large influx of high-ranking officials from Geneva - employees of the World Meteorological Organization (WMO), monitoring the environmental situation on the planet and distributing emission quotas for ozone-depleting impurities and greenhouse gases among industrialized countries.
In terms of security, this summit was immediately taken “under the hood” by counterintelligence, probably not only Norwegian. But it was the Norwegian counterintelligence that played the leading role here: the summit took place on their territory. A few words should be said separately about the intelligence services of the Kingdom of Norway.
The special services of Norway, as well as many other states (for example, the USA, Great Britain, Germany, France, China), are united in a single intelligence community. It consists of the Committee for the Control of Intelligence and Special Services (Kontrollutvalget for overvekings og sikkerhetstjenesten), the Ministry of Justice and the Police (Justis og Politidepartement), the Police and Intelligence Service (Politiets overvekingstjeneste / POT), the Security Service of the General Staff of the Defense Forces / Norway (F Sikkerhetsstaben) and the United Defense and Security Service (Forsvarets sikkerhetstjeneste).
The system of the Norwegian special services was formed at the beginning of the 20th century after the recognition of the country's independence from Sweden in 1905. In Soviet times, Norwegian intelligence, together with other Western intelligence, opposed the KGB and its allies. In the 90s of the last century, the Norwegian secret services actively conducted covert operations in the Yugoslav war together with their NATO colleagues. In 1995, off the coast of Norway, special forces arrested a Russian fishing trawler on charges of espionage.
During the Cold War, among the intelligence services of the NATO bloc, Norwegian intelligence was extremely bold: in spite of the small size of the country, Norway has always been NATO’s strike base, not afraid to go for any provocations. The United States used Norway’s intelligence services in high-risk operations, especially the risk of being exposed or retaliated. The handwriting of the Norwegian intelligence, acquired during the years of the global confrontation between the superpowers, remains almost unchanged today: its activity is still characterized by aggressiveness, audacity, technicality (widespread use of the latest technical means) and extraordinary ingenuity in tactical operational combinations.
At the same time, going to Norway to the summit as a participant from the scientific community, having in my pocket the certificate of a graduate student at Moscow University (which actually exactly corresponded to reality), I realized that it was unlikely that I would be able to avoid the attention of the Norwegian special services. For one main reason: the psychological portrait of any foreign intelligence officer is significantly different from the portrait of a representative of any other profession, with the possible exception of professional journalists and actors, and for this portrait it is quite easy to distinguish it from the crowd. In the profession of a scout, there are mandatory requirements for character traits that a scout must certainly possess. This is an exceptional sociability, the ability to win over different people, the ability to be an interesting and erudite interlocutor even in little-known areas, to be different in different situations, to present oneself competently in the best traditions of PR and political marketing, to be able to see the interlocutor, to hear and empathize with him, and do all this sincerely, without ostentatiousness and pretense. Finally, one must have a pronounced charisma, attracting to itself like a magnet. Units possess such qualities, and not separate, but their complete set. That is why Abel class figures so rarely appear in the ranks of intelligence.
There are always very few such unusually sociable and charming people among any number of participants in the summit: their ability to quickly converge with representatives of various professions and become their soul in any company immediately puts them in the spotlight, including counterintelligence services. That's why from the first days of the summit, having got acquainted with a mass of influential people from the European Commission and having invited one of the Geneva WMO leaders for dinner, charming Anna, an ethnic Swede, known for her impregnability (which was noted by friendly applause from the Germans present there, including Krutzen ), I reasoned that now the visit of the Norwegian counterintelligence agents will not be long in coming.
However, despite national and state differences, in general, any counterintelligence works according to the same laws. Knowing the tactics of the special services, it is easy to calculate the actions of the enemy several moves ahead. And for a professional intelligence officer, it is simply necessary to be able to do it. However, I could not be a particularly significant figure for foreign intelligence. In addition, I admitted that the tactics of studying me on the part of the Norwegians would not be particularly difficult: the counterintelligence is served by the same people who, unless absolutely necessary, will not burden themselves with hard work and thereby significantly complicate their lives.
As a rule, first among those who arrived, candidates are calculated that are fundamentally suitable for the psychological portrait of a professional intelligence officer. Then, the compliance of their behavior with the declared status is checked. So, many American agents working in the field of international scientific projects were burned out by the fact that, as scouts, they were probably good, but as experts in science, they pulled at best to the level of our graduate student. If there are discrepancies in the behavior and declared status of the object, the next step is to check the biography and illegal search.
The biography is checked for the presence of dips and "white spots" in it. For example, many Russian intelligence officers between the studies at the institute and the work in some research institute (in accordance with the legend of cover) had some years of training at the Andropov Red Banner Institute. Checking the biography for its conscious falsification is not difficult today: in the conditions of open borders, poor security of national information spaces, the availability of personal data and the availability of modern communications, this is not a problem.
Illegal search is, in general, also a special operation quite understandable in goals and objectives. Its main condition is that it is necessary to take the property out of the boundaries of its hotel room and ensure its guaranteed absence for a time sufficient to conduct an inspection and subsequent masking of its tracks. If the summit is held in the same expensive and prestigious hotel in Bergen, which hosts its most significant participants (including me), and you can get from the room to the room in two minutes, then the best way to complete this operation is to evict the person who is interested in the special services a couple of days to a similar hotel on the outskirts, so that the travel time from one point to another was at least 40 minutes for the summit participant. It’s easy to explain such an overlay: you can always refer to technical difficulties, someone’s inconsistency and confusion in the reservation of rooms, inevitable during such a major event. Of course, the object should not be resettled alone, but as part of a group of a dozen other participants who are not of any interest to the special services.
That is exactly what happened on the second day of the summit: a group of Germans, Dutch and three Russians announced that, unfortunately, the hotel had been messed up with rooms and we needed to move to a hotel in the Sandvikenen district, located far enough from the city center, in a couple of days twenty minutes taxi ride. Now everything became clear: after spending the first night in the new hotel, I put my graduate certificate on the very bottom of the bag I arrived with - there was no need for it at the summit, the position in the bag emphasized this, confirming the official status; they will find him anyway during the search.
Apparently satisfied with the search results, two days later, the Norwegians returned all the “forced migrants” back to the SAS Royal Bergen Hotel, providing, together with the official apologies of the organizers of the summit, excellent executive suites and a bottle of expensive wine.
I got acquainted with the Norwegian outdoor observation directly thanks to one funny incident. Norwegian counterintelligence works very professionally, it is one of the most powerful intelligence agencies in the world. In their practice, they widely use various techniques. So, in the city, the Norwegians lead the object exclusively with the help of technical means, police cameras and various tracking devices. And only outside the city limits - in the suburbs, which are not so well equipped with technology, the surveillance team is intercepted by surveillance teams.
All this works flawlessly, because it is designed for professional foreign intelligence. In my case, the Norwegians encountered a young and green graduate student who behaved abroad just like a graduate student, and they counted on the behavior of a professional intelligence officer that was logical and understandable to special services. These miscalculations in psychology led to some incidents, since it is almost impossible for professionals, as Müller correctly observed in the performance of Leonid Bronevoy in “Seventeen Moments of Spring,” to understand the logic and motivation of certain amateur actions.
Bergen is located on the coast, indented by fjords, which stretch deep into the mainland for many kilometers. The largest of them are also seaports of strategic importance. The peculiarity of the Bergen fjords is that the width of the “embankment” of the coast often does not exceed 30-50 meters, then a sheer cliff immediately begins. In the summer after six in the evening, the fjord empties, and it is difficult to meet a passerby there. That is, anyone walking along the coast of the fjord at a glance. As a result, and any one accompanying him, too.
In 1999, I was still a very young man, with the unlimited power of youthful romanticism who adored the north, the rocks, the sea, and finally, the salty wind in my face. The fjord was suitable for these purposes as much as possible: the wind in the face, giving a unique opportunity to feel proud and independent, boldly meeting the elements, blew there all the time. Therefore, in the evenings I began to walk along the coast of the fjord. And for me the brigades of external surveillance were tied there too.
One afternoon, I went for a walk along the fjord. The weather was beautiful, and the fjord was completely deserted. I walked along the shore for about three kilometers, was tired and suddenly turned back. And the entire surveillance team that followed me, led by the foreman, was right in front of me - in full view. They had nowhere to go: on the one hand - the cold sea, on the other - a sheer cliff. Around not a soul.
The brigadier, trying at the last moment to save the situation, ran to the only yacht that stood at the pier, at the stern of which a sullen sailor was engaged in something, and spoke to him. Either the sailor did not understand why this hairy type was turning to him, or by nature he was not inclined to talk, but such a misunderstanding was reflected on his face that there was no point in continuing. The foreman, realizing his mistake, turned and walked towards me. Say hello. We looked at each other for a minute, after which he said the following in English: “You are doing your job, we are doing our own. We will not interfere with each other. "
[DLMURL] https://www.razvedinfo.ru/node/648 [/DLMURL]
Original message
Что такое наружное наблюдение и какую роль эта служба играет в деятельности разведки и контрразведки, сегодня известно наверно каждому. В воображении обычного человека тут же встает картина, как несколько суровых мужчин в одинаковых серых плащах и шляпах решительно движутся по улице за объектом слежки на некотором удалении. Они внезапно появляются из ниоткуда и исчезают в никуда. Перемещаются по городу только одному богу и им самим известными тропами, умудряясь при этом значительно опережать движущиеся на большой скорости автомобили иностранных шпионов с дипломатическими номерами.
Именно так, или почти так, и представляли себе работу наружного наблюдения мы – молодые слушатели специального учебного заведения, когда на первом практическом занятии по технике наружного наблюдения нам дали учебный объект, который мы должны были вести по городу. Правда, здесь с самого начала никто не строил иллюзий: было очевидно, что это именно он будет вести нас по улицам и переулкам старой Москвы, выманивая вяло плетущийся за ним «хвост» в те места, где слежка должна была неизбежно себя раскрыть. Задача на первом занятии была предельно простой – не потерять объект. Объектом, к нашему безграничному изумлению, оказался… точнее, оказалась молодая симпатичная девушка лет тридцати, блондинка, пришедшая к нам на занятие в коротенькой юбке и сапожках на высокой шпильке. Девушка прошла мимо, кокетливо вертя юбочкой, на секунду остановилась и повернулась в профиль, давая нам возможность сличить черты ее лица с выданной за несколько минут до этого «установочной» фотографией, и пошла куда-то в город. Помню, как наша «бригада», переглянувшись между собой, двинулась плотной группой вслед за объектом, заворожено глядя на стройные ножки преследуемой.
Девушка расколола нас всех одного за другим, заманивая в тупики, подъезды со сквозным проходом и рассматривая наши озадаченные лица и панические метания взад-вперед по улице сквозь витрины магазинчиков, зеркальные снаружи и прозрачные изнутри. Как потом выяснилось, это была очень опытная (и изобретательная) сотрудница «семерки» (в советские времена наружное наблюдение входило в 7-е Главное управление КГБ). Впрочем, наше высокое мнение о своих личных способностях и воля к победе были подорваны еще в самом начале слежки, когда какие-то добрые местные жители, увидевшие хмурых и явно озабоченных мужиков, в угрюмом молчании преследующих девушку, обратились к милиционерам. Которые и перехватили всю нашу группу в полном составе в тот самый момент, когда девушка, шедшая вполне спокойно, вдруг резко рванулась куда-то в сторону, исполнила несколько грациозных прыжков, сделавших честь любой горной лани, и, сверкнув напоследок короткой юбкой, скрылась в очередном сквозном московском подъезде.
Вряд ли авторы этих курсов серьезно надеялись, что эти пять занятий позволят слушателям научиться не только легко распознавать вражескую слежку (действительно, истинного джентльмена хвост не красит в той же мере, как и рога), но и самим при необходимости вести наружное наблюдение и контрнаблюдение. Однако эти и последующие занятия дали бесценный опыт, когда спустя несколько лет уже в вполне реальной «боевой» обстановке пришлось столкнуться с навязчивым вниманием самой что ни на есть настоящей «этнической» норвежской контрразведки.
Дело было в Норвегии, где в августе 1999 года в старинном городе норвежских королей Х века Бергене собрался саммит Еврокомиссии по вопросам развития сверхзвуковой стратосферной авиации. Основным докладчиком на саммите был еврокомиссар по экономике.Создавалось впечатление, что происходит какое-то очень важное событие: Берген наполнился высокопоставленными дипломатами, политиками и чиновниками международных организаций. Два лауреата Нобелевской премии мира присутствовали на саммите: американец Шервуд Роуланд и немец Пауль Крутцен, на тот момент наиболее весомые и непререкаемые авторитеты в вопросах химии атмосферы, озонного слоя и глобального потепления. Наблюдался также большой наплыв высокопоставленных чиновников из Женевы – работников Всемирной метеорологической организации (WMO), следящих за экологической обстановкой на планете и распределяющих квоты выбросов озоноразрушающих примесей и парниковых газов среди промышленно развитых стран.
В плане обеспечения безопасности этот саммит сразу был взят «под колпак» контрразведкой, вероятно, не только норвежской. Но именно норвежская контрразведка играла здесь лидирующую роль: саммит проходил на их территории. О спецслужбах Королевства Норвегия стоит сказать отдельно несколько слов.
Спецслужбы Норвегии, так же как и многих других государств (например, США, Великобритании, Германии, Франции, Китая), объединены в единое разведывательное сообщество. В его состав входят Комитет по контролю за разведкой и спецслужбами (Kontrollutvalget for overvеkings og sikkerhetstjenesten), Министерство юстиции и полиции (Justis og Politidepartement), Служба полиции и разведки (Politiets overvеkingstjeneste/POT), Служба безопасности генерального штаба сил обороны Норвегии (FO/Sikkerhetsstaben) и Объединенная служба обороны и безопасности (Forsvarets sikkerhetstjeneste).
Система норвежских спецслужб сформировалась в начале XX века после признания в 1905 году независимости страны от Швеции. Во времена СССР разведка Норвегии вместе с другими разведками западных стран противостояла КГБ и его союзникам. В 90-е годы прошлого века норвежские спецслужбы активно проводили тайные операции на югославской войне совместно с коллегами по НАТО. В 1995 году у берегов Норвегии спецназ арестовал российский рыболовный траулер по обвинению в шпионаже.
Во времена холодной войны среди разведывательных служб блока НАТО норвежская разведка отличалась исключительной дерзостью: несмотря на малые размеры страны, Норвегия всегда была ударным плацдармом НАТО, не боялась идти на любые провокации. США использовали спецслужбы Норвегии в операциях, связанных с высоким риском, особенно риском быть раскрытыми или попасть под ответный удар. Приобретенный в годы глобального противостояния сверхдержав почерк норвежской разведки сохраняется сегодня практически в неизменном виде: ее деятельность по-прежнему характеризуется агрессивностью, дерзостью, техничностью (широким использованием новейших технических средств) и необыкновенной изобретательностью в тактических оперативных комбинациях.
Вместе с тем, отправляясь в Норвегию на саммит в качестве его участника от научной общественности, имея в кармане удостоверение аспиранта Московского университета (что на самом деле в точности соответствовало действительности), я отдавал себе отчет, что вряд ли мне удастся избежать внимания норвежских спецслужб. По одной основной причине: психологический портрет любого иностранного разведчика значительно отличается от портрета представителя любой другой профессии, за исключением, быть может, профессиональных журналистов и актеров, и по этому портрету его достаточно несложно выделить из толпы. В профессии разведчика есть обязательные требования к чертам характера, которыми разведчик должен непременно обладать. Это исключительная коммуникабельность, способность располагать к себе самых разных людей, умение быть интересным и эрудированным собеседником даже в малоизвестных областях, быть разным в различных ситуациях, грамотно себя подавать в лучших традициях пиара и политического маркетинга, уметь видеть собеседника, слышать его и сопереживать, причем делать все это искренне, без демонстративности и наигранности. Наконец, надо иметь ярко выраженную харизму, притягивающую к себе как магнит. Такими качествами, причем не отдельными, а их полным комплектом, обладают единицы. Вот почему так редко в рядах разведки появляются фигуры класса Абеля.
Среди любого числа участников саммита таких необычайно общительных и обаятельных людей всегда очень немного: их способность быстро сходиться с представителями самых разных профессий и в любой компании становиться ее душой сразу выдвигает их в центр внимания, в том числе контрразведывательных служб. Вот почему с первых дней саммита, перезнакомившись с массой влиятельных людей из Еврокомиссии и пригласив на ужин одного из руководителей женевской WMO – очаровательную Анне, этническую шведку, известную своей неприступностью (что было отмечено дружными аплодисментами со стороны присутствующих там немцев, в том числе и Крутцена), я рассудил, что теперь визит норвежских контрразведчиков не заставит себя долго ждать.
Однако, несмотря на национальные и государственные различия, в общем любая контрразведка работает по одним и тем же законам. Зная тактику работы спецслужб, несложно просчитать действия противника на несколько ходов вперед. А для профессионального разведчика это просто необходимо уметь делать. Впрочем, особо значимой фигурой для иностранной разведки я никак не мог быть. Кроме того, я допускал, что тактика изучения меня со стороны норвежцев не будет особо сложной: в контрразведке служат такие же люди, которые без крайней необходимости не будут себя обременять трудной работой и тем самым заметно усложнять себе жизнь.
Как правило, сначала среди приехавших вычисляются кандидаты, принципиально подходящие под психологический портрет профессионального разведчика. Затем проверяется соответствие их поведения заявленному статусу. Так, многие американские агенты, работавшие по линии международных научных проектов, сгорали на том, что как разведчики они были, возможно, и хороши, но как специалисты в науке тянули в лучшем случае на уровень нашего аспиранта. Если в поведении и заявленном статусе объекта наблюдаются несоответствия, следующий шаг – проверка биографии и нелегальный досмотр.
Биография проверяется на предмет наличия в ней провалов и «белых пятен». Например, у многих российских разведчиков между учебой в институте и работой в каком-нибудь НИИ (в соответствии с легендой прикрытия) выпадали куда-то несколько лет обучения в Краснознаменном институте имени Андропова. Проверить биографию на предмет ее сознательной фальсификации сегодня несложно: в условиях открытости границ, слабой защищенности национальных информационных пространств, доступности личных данных и наличия современных средств связи это не проблема.
Нелегальный досмотр – это, в общем-то, тоже вполне понятная по целям и задачам специальная операция. Главное ее условие – необходимо вывести объект за пределы его гостиничного номера и обеспечить его гарантированное отсутствие на время, достаточное для проведения досмотра и последующей маскировки его следов. Если саммит проводится в том же самом дорогом и престижном отеле Бергена, в котором размещаются наиболее значимые его участники (в том числе я), и добраться из зала до номера можно за две минуты, то лучший способ выполнения этой операции – выселить интересующего спецслужбы человека на пару дней в аналогичный отель на окраине, чтобы время в пути от одной точки до другой составляло для участника саммита не менее 40 минут. Объяснить такую накладку несложно: всегда можно сослаться на технические трудности, чью-то несогласованность и путаницу в резервировании номеров, неизбежные при проведении такого крупного мероприятия. Разумеется, отселяться объект должен не один, а в составе группы из десятка других участников, не представляющих для спецслужб абсолютно никакого интереса.
Именно так и произошло уже на второй день саммита: группе немцев, голландцев и трем русским объявили, что, к сожалению, в отеле напутали с номерами и нам необходимо на пару дней переехать в отель в районе Сандвикенен, расположенный от центра города достаточно далеко – в двадцати минутах езды на такси. Теперь все стало понятно: проведя первую ночь в новом отеле, я положил свое аспирантское удостоверение на самое дно сумки, с которой приехал, – на саммите в нем не было необходимости, положение в сумке это подчеркивало, подтверждая официальный статус; при досмотре его все равно найдут.
Видимо, удовлетворенные результатами досмотра, спустя два дня норвежцы вернули всех «вынужденных переселенцев» обратно в SASRoyalBergenHotel, предоставив вместе с официальными извинениями организаторов саммита отличные люксы представительского уровня и бутылку дорогого вина.
С норвежским же наружным наблюдением я познакомился напрямую благодаря одному забавному случаю. Норвежская контрразведка работает очень профессионально, это одна из самых сильных спецслужб мира. В своей практике они широко применяют различную технику. Так, по городу норвежцы ведут объект исключительно с помощью технических средств, полицейских камер и разнообразных устройств слежения. И только вне городской черты – в пригородах, которые не так хорошо оборудованы техникой, объект слежения перехватывают бригады наружного наблюдения.
Все это работает безукоризненно, потому что рассчитано на профессиональных разведчиков-иностранцев. В моем же случае норвежцы столкнулись с молодым и зеленым аспирантом, который вел себя за рубежом именно как аспирант, а они рассчитывали на логичное и понятное спецслужбам поведение профессионального разведчика. Эти просчеты в психологии и привели к некоторым казусам, поскольку профессионалам, как правильно заметил Мюллер в исполнении Леонида Броневого в «Семнадцати мгновениях весны», практически невозможно понять логику и мотивацию тех или иных поступков любителя.
Берген расположен на побережье, изрезанном фьордами, которые тянутся вглубь материка на многие километры. Крупнейшие из них также являются морскими портами, имеющими стратегическое значение. Особенность бергенских фьордов в том, что ширина «набережной» побережья часто не превышает 30-50 метров, далее сразу начинается отвесная скала. Летом после шести вечера фьорд пустеет, и там трудно встретить случайного прохожего. То есть любой идущий вдоль берега фьорда как на ладони. Как следствие, и любой его сопровождающий – тоже.
В 1999 году я был совсем еще молодым человеком, с безграничной силой юношеской романтичности обожавшим север, скалы, море, наконец, соленый ветер в лицо. Фьорд для этих целей подходил как нельзя больше: ветер в лицо, дававший неповторимую возможность чувствовать себя гордым и независимым, смело идущим навстречу стихии, дул там все время. Поэтому я начал вечерами гулять вдоль берега фьорда. А за мной туда же увязывались и бригады наружного наблюдения.
Однажды под вечер я отправился гулять вдоль фьорда. Погода была прекрасная, а фьорд совершенно безлюден. Я прошел вдоль берега километра три, устал и неожиданно повернул назад. И вся следовавшая за мной бригада наружного наблюдения во главе с бригадиром оказалась прямо передо мной – как на ладони. Деваться им было некуда: с одной стороны – холодное море, с другой – отвесная скала. Вокруг ни души.
Бригадир, попытавшись в последний момент спасти ситуацию, подбежал к единственной стоявшей у причала яхте, на корме которой чем-то занимался угрюмый матрос, и заговорил с ним. То ли матрос не понял, зачем к нему обращается этот волосатый тип, то ли он по природе оказался не расположенным к разговору, но на его лице отразилось такое непонимание происходящего, что продолжать смысла не было. Бригадир, осознав свою оплошность, развернулся и пошел мне навстречу. Поздоровался. Мы с минуту смотрели друг на друга, после этого он на английском сказал следующее: «Ты делаешь свое дело, мы делаем свое. Не будем мешать друг другу».
[DLMURL]https://www.razvedinfo.ru/node/648[/DLMURL]
Именно так, или почти так, и представляли себе работу наружного наблюдения мы – молодые слушатели специального учебного заведения, когда на первом практическом занятии по технике наружного наблюдения нам дали учебный объект, который мы должны были вести по городу. Правда, здесь с самого начала никто не строил иллюзий: было очевидно, что это именно он будет вести нас по улицам и переулкам старой Москвы, выманивая вяло плетущийся за ним «хвост» в те места, где слежка должна была неизбежно себя раскрыть. Задача на первом занятии была предельно простой – не потерять объект. Объектом, к нашему безграничному изумлению, оказался… точнее, оказалась молодая симпатичная девушка лет тридцати, блондинка, пришедшая к нам на занятие в коротенькой юбке и сапожках на высокой шпильке. Девушка прошла мимо, кокетливо вертя юбочкой, на секунду остановилась и повернулась в профиль, давая нам возможность сличить черты ее лица с выданной за несколько минут до этого «установочной» фотографией, и пошла куда-то в город. Помню, как наша «бригада», переглянувшись между собой, двинулась плотной группой вслед за объектом, заворожено глядя на стройные ножки преследуемой.
Девушка расколола нас всех одного за другим, заманивая в тупики, подъезды со сквозным проходом и рассматривая наши озадаченные лица и панические метания взад-вперед по улице сквозь витрины магазинчиков, зеркальные снаружи и прозрачные изнутри. Как потом выяснилось, это была очень опытная (и изобретательная) сотрудница «семерки» (в советские времена наружное наблюдение входило в 7-е Главное управление КГБ). Впрочем, наше высокое мнение о своих личных способностях и воля к победе были подорваны еще в самом начале слежки, когда какие-то добрые местные жители, увидевшие хмурых и явно озабоченных мужиков, в угрюмом молчании преследующих девушку, обратились к милиционерам. Которые и перехватили всю нашу группу в полном составе в тот самый момент, когда девушка, шедшая вполне спокойно, вдруг резко рванулась куда-то в сторону, исполнила несколько грациозных прыжков, сделавших честь любой горной лани, и, сверкнув напоследок короткой юбкой, скрылась в очередном сквозном московском подъезде.
Вряд ли авторы этих курсов серьезно надеялись, что эти пять занятий позволят слушателям научиться не только легко распознавать вражескую слежку (действительно, истинного джентльмена хвост не красит в той же мере, как и рога), но и самим при необходимости вести наружное наблюдение и контрнаблюдение. Однако эти и последующие занятия дали бесценный опыт, когда спустя несколько лет уже в вполне реальной «боевой» обстановке пришлось столкнуться с навязчивым вниманием самой что ни на есть настоящей «этнической» норвежской контрразведки.
Дело было в Норвегии, где в августе 1999 года в старинном городе норвежских королей Х века Бергене собрался саммит Еврокомиссии по вопросам развития сверхзвуковой стратосферной авиации. Основным докладчиком на саммите был еврокомиссар по экономике.Создавалось впечатление, что происходит какое-то очень важное событие: Берген наполнился высокопоставленными дипломатами, политиками и чиновниками международных организаций. Два лауреата Нобелевской премии мира присутствовали на саммите: американец Шервуд Роуланд и немец Пауль Крутцен, на тот момент наиболее весомые и непререкаемые авторитеты в вопросах химии атмосферы, озонного слоя и глобального потепления. Наблюдался также большой наплыв высокопоставленных чиновников из Женевы – работников Всемирной метеорологической организации (WMO), следящих за экологической обстановкой на планете и распределяющих квоты выбросов озоноразрушающих примесей и парниковых газов среди промышленно развитых стран.
В плане обеспечения безопасности этот саммит сразу был взят «под колпак» контрразведкой, вероятно, не только норвежской. Но именно норвежская контрразведка играла здесь лидирующую роль: саммит проходил на их территории. О спецслужбах Королевства Норвегия стоит сказать отдельно несколько слов.
Спецслужбы Норвегии, так же как и многих других государств (например, США, Великобритании, Германии, Франции, Китая), объединены в единое разведывательное сообщество. В его состав входят Комитет по контролю за разведкой и спецслужбами (Kontrollutvalget for overvеkings og sikkerhetstjenesten), Министерство юстиции и полиции (Justis og Politidepartement), Служба полиции и разведки (Politiets overvеkingstjeneste/POT), Служба безопасности генерального штаба сил обороны Норвегии (FO/Sikkerhetsstaben) и Объединенная служба обороны и безопасности (Forsvarets sikkerhetstjeneste).
Система норвежских спецслужб сформировалась в начале XX века после признания в 1905 году независимости страны от Швеции. Во времена СССР разведка Норвегии вместе с другими разведками западных стран противостояла КГБ и его союзникам. В 90-е годы прошлого века норвежские спецслужбы активно проводили тайные операции на югославской войне совместно с коллегами по НАТО. В 1995 году у берегов Норвегии спецназ арестовал российский рыболовный траулер по обвинению в шпионаже.
Во времена холодной войны среди разведывательных служб блока НАТО норвежская разведка отличалась исключительной дерзостью: несмотря на малые размеры страны, Норвегия всегда была ударным плацдармом НАТО, не боялась идти на любые провокации. США использовали спецслужбы Норвегии в операциях, связанных с высоким риском, особенно риском быть раскрытыми или попасть под ответный удар. Приобретенный в годы глобального противостояния сверхдержав почерк норвежской разведки сохраняется сегодня практически в неизменном виде: ее деятельность по-прежнему характеризуется агрессивностью, дерзостью, техничностью (широким использованием новейших технических средств) и необыкновенной изобретательностью в тактических оперативных комбинациях.
Вместе с тем, отправляясь в Норвегию на саммит в качестве его участника от научной общественности, имея в кармане удостоверение аспиранта Московского университета (что на самом деле в точности соответствовало действительности), я отдавал себе отчет, что вряд ли мне удастся избежать внимания норвежских спецслужб. По одной основной причине: психологический портрет любого иностранного разведчика значительно отличается от портрета представителя любой другой профессии, за исключением, быть может, профессиональных журналистов и актеров, и по этому портрету его достаточно несложно выделить из толпы. В профессии разведчика есть обязательные требования к чертам характера, которыми разведчик должен непременно обладать. Это исключительная коммуникабельность, способность располагать к себе самых разных людей, умение быть интересным и эрудированным собеседником даже в малоизвестных областях, быть разным в различных ситуациях, грамотно себя подавать в лучших традициях пиара и политического маркетинга, уметь видеть собеседника, слышать его и сопереживать, причем делать все это искренне, без демонстративности и наигранности. Наконец, надо иметь ярко выраженную харизму, притягивающую к себе как магнит. Такими качествами, причем не отдельными, а их полным комплектом, обладают единицы. Вот почему так редко в рядах разведки появляются фигуры класса Абеля.
Среди любого числа участников саммита таких необычайно общительных и обаятельных людей всегда очень немного: их способность быстро сходиться с представителями самых разных профессий и в любой компании становиться ее душой сразу выдвигает их в центр внимания, в том числе контрразведывательных служб. Вот почему с первых дней саммита, перезнакомившись с массой влиятельных людей из Еврокомиссии и пригласив на ужин одного из руководителей женевской WMO – очаровательную Анне, этническую шведку, известную своей неприступностью (что было отмечено дружными аплодисментами со стороны присутствующих там немцев, в том числе и Крутцена), я рассудил, что теперь визит норвежских контрразведчиков не заставит себя долго ждать.
Однако, несмотря на национальные и государственные различия, в общем любая контрразведка работает по одним и тем же законам. Зная тактику работы спецслужб, несложно просчитать действия противника на несколько ходов вперед. А для профессионального разведчика это просто необходимо уметь делать. Впрочем, особо значимой фигурой для иностранной разведки я никак не мог быть. Кроме того, я допускал, что тактика изучения меня со стороны норвежцев не будет особо сложной: в контрразведке служат такие же люди, которые без крайней необходимости не будут себя обременять трудной работой и тем самым заметно усложнять себе жизнь.
Как правило, сначала среди приехавших вычисляются кандидаты, принципиально подходящие под психологический портрет профессионального разведчика. Затем проверяется соответствие их поведения заявленному статусу. Так, многие американские агенты, работавшие по линии международных научных проектов, сгорали на том, что как разведчики они были, возможно, и хороши, но как специалисты в науке тянули в лучшем случае на уровень нашего аспиранта. Если в поведении и заявленном статусе объекта наблюдаются несоответствия, следующий шаг – проверка биографии и нелегальный досмотр.
Биография проверяется на предмет наличия в ней провалов и «белых пятен». Например, у многих российских разведчиков между учебой в институте и работой в каком-нибудь НИИ (в соответствии с легендой прикрытия) выпадали куда-то несколько лет обучения в Краснознаменном институте имени Андропова. Проверить биографию на предмет ее сознательной фальсификации сегодня несложно: в условиях открытости границ, слабой защищенности национальных информационных пространств, доступности личных данных и наличия современных средств связи это не проблема.
Нелегальный досмотр – это, в общем-то, тоже вполне понятная по целям и задачам специальная операция. Главное ее условие – необходимо вывести объект за пределы его гостиничного номера и обеспечить его гарантированное отсутствие на время, достаточное для проведения досмотра и последующей маскировки его следов. Если саммит проводится в том же самом дорогом и престижном отеле Бергена, в котором размещаются наиболее значимые его участники (в том числе я), и добраться из зала до номера можно за две минуты, то лучший способ выполнения этой операции – выселить интересующего спецслужбы человека на пару дней в аналогичный отель на окраине, чтобы время в пути от одной точки до другой составляло для участника саммита не менее 40 минут. Объяснить такую накладку несложно: всегда можно сослаться на технические трудности, чью-то несогласованность и путаницу в резервировании номеров, неизбежные при проведении такого крупного мероприятия. Разумеется, отселяться объект должен не один, а в составе группы из десятка других участников, не представляющих для спецслужб абсолютно никакого интереса.
Именно так и произошло уже на второй день саммита: группе немцев, голландцев и трем русским объявили, что, к сожалению, в отеле напутали с номерами и нам необходимо на пару дней переехать в отель в районе Сандвикенен, расположенный от центра города достаточно далеко – в двадцати минутах езды на такси. Теперь все стало понятно: проведя первую ночь в новом отеле, я положил свое аспирантское удостоверение на самое дно сумки, с которой приехал, – на саммите в нем не было необходимости, положение в сумке это подчеркивало, подтверждая официальный статус; при досмотре его все равно найдут.
Видимо, удовлетворенные результатами досмотра, спустя два дня норвежцы вернули всех «вынужденных переселенцев» обратно в SASRoyalBergenHotel, предоставив вместе с официальными извинениями организаторов саммита отличные люксы представительского уровня и бутылку дорогого вина.
С норвежским же наружным наблюдением я познакомился напрямую благодаря одному забавному случаю. Норвежская контрразведка работает очень профессионально, это одна из самых сильных спецслужб мира. В своей практике они широко применяют различную технику. Так, по городу норвежцы ведут объект исключительно с помощью технических средств, полицейских камер и разнообразных устройств слежения. И только вне городской черты – в пригородах, которые не так хорошо оборудованы техникой, объект слежения перехватывают бригады наружного наблюдения.
Все это работает безукоризненно, потому что рассчитано на профессиональных разведчиков-иностранцев. В моем же случае норвежцы столкнулись с молодым и зеленым аспирантом, который вел себя за рубежом именно как аспирант, а они рассчитывали на логичное и понятное спецслужбам поведение профессионального разведчика. Эти просчеты в психологии и привели к некоторым казусам, поскольку профессионалам, как правильно заметил Мюллер в исполнении Леонида Броневого в «Семнадцати мгновениях весны», практически невозможно понять логику и мотивацию тех или иных поступков любителя.
Берген расположен на побережье, изрезанном фьордами, которые тянутся вглубь материка на многие километры. Крупнейшие из них также являются морскими портами, имеющими стратегическое значение. Особенность бергенских фьордов в том, что ширина «набережной» побережья часто не превышает 30-50 метров, далее сразу начинается отвесная скала. Летом после шести вечера фьорд пустеет, и там трудно встретить случайного прохожего. То есть любой идущий вдоль берега фьорда как на ладони. Как следствие, и любой его сопровождающий – тоже.
В 1999 году я был совсем еще молодым человеком, с безграничной силой юношеской романтичности обожавшим север, скалы, море, наконец, соленый ветер в лицо. Фьорд для этих целей подходил как нельзя больше: ветер в лицо, дававший неповторимую возможность чувствовать себя гордым и независимым, смело идущим навстречу стихии, дул там все время. Поэтому я начал вечерами гулять вдоль берега фьорда. А за мной туда же увязывались и бригады наружного наблюдения.
Однажды под вечер я отправился гулять вдоль фьорда. Погода была прекрасная, а фьорд совершенно безлюден. Я прошел вдоль берега километра три, устал и неожиданно повернул назад. И вся следовавшая за мной бригада наружного наблюдения во главе с бригадиром оказалась прямо передо мной – как на ладони. Деваться им было некуда: с одной стороны – холодное море, с другой – отвесная скала. Вокруг ни души.
Бригадир, попытавшись в последний момент спасти ситуацию, подбежал к единственной стоявшей у причала яхте, на корме которой чем-то занимался угрюмый матрос, и заговорил с ним. То ли матрос не понял, зачем к нему обращается этот волосатый тип, то ли он по природе оказался не расположенным к разговору, но на его лице отразилось такое непонимание происходящего, что продолжать смысла не было. Бригадир, осознав свою оплошность, развернулся и пошел мне навстречу. Поздоровался. Мы с минуту смотрели друг на друга, после этого он на английском сказал следующее: «Ты делаешь свое дело, мы делаем свое. Не будем мешать друг другу».
[DLMURL]https://www.razvedinfo.ru/node/648[/DLMURL]
Última edición por un moderador:
