- Registrado
- 15 Dic 2010
- Mensajes
- 1.940
- Puntuación de reacción
- 12
- Puntos
- 38
- Edad
- 47
- Ubicación
- Россия, Омск. +7-923-686-0630.
- Sitio web
- secret-adviser.tiu.ru
Todo por nombre
Las autoridades chechenas comenzaron a buscar veteranos de guerra
Los rumores que molestaron a la comunidad de Internet de que las autoridades chechenas compilaron listas de empleados de las agencias federales de aplicación de la ley que sirvieron en el Cáucaso del Norte solo se confirmaron parcialmente. Resultó, como resultó, sobre los sospechosos en crímenes y testigos. Otra cosa resultó ser más importante: el estado no está listo para asumir la responsabilidad de los delincuentes identificados, tanto por un lado como por otro.
El tema del llamado expediente sobre veteranos de Chechenia surgió literalmente justo después del asesinato del ex coronel Yuri Budanov, condenado por crímenes de guerra. El asesinato de Elsa Kungaeva, una mujer chechena cometida durante el interrogatorio, fue interpretada legalmente de acuerdo con el artículo 105 del Código Penal, pero en esencia, teniendo en cuenta el contexto, está más cerca de los crímenes de guerra.
Al parecer, el asesinato de una persona no se puede comparar con las muertes masivas de personas durante los bombardeos y las redadas llevadas a cabo por varias fuerzas federales, pero, sin embargo, el caso Budanov fue objeto de atención pública. Para muchos chechenos, el coronel se convirtió en la personificación del mal causado por las acciones ilegales de los federales. Lo más probable es que esta sea la razón por la cual un rastro checheno fue inmediatamente sospechoso de su asesinato.
Después de su liberación de la colonia, Budanov trató de no anunciar dónde vive y qué hace. Mientras tanto, según un colega de Budanov, el coronel Yevgeny Demich, el ex oficial descubrió que estaba siendo vigilado. Demich, en una entrevista con Gazeta.Ru, declaró que desde 2000 los combatientes han tenido rencor contra los oficiales y soldados del 160º Regimiento, comandado por Budanov, y, según él, han recopilado archivos sobre el personal de la unidad. Esto, por supuesto, no está relacionado con el asesinato de Kungaeva, sino con el hecho de que los federales infligieron un gran daño a los militantes.
Demich dijo que sus compañeros soldados están tratando de no mostrar sus datos personales en las redes sociales, especialmente porque continúa la recopilación de información sobre el personal militar anterior y actual. Sin embargo, el coronel no especificó quién y para qué propósito específico está recolectando información, en qué cuerpos trabajan estas personas, y tampoco cómo se dio cuenta de esto.
Se incluyó un poco más de especificidad en el material de la publicación Free Press, que, de hecho, planteó el tema de la recopilación de expedientes para veteranos de Chechenia. Un informante de la publicación proporcionó a los reporteros muestras de solicitudes del Departamento de Investigación de Chechenia, que contienen una solicitud para proporcionar información sobre personal militar individual, incluido cuándo y dónde lucharon y en qué operaciones especiales participaron. Se hizo hincapié en que los agentes de la ley chechena están tratando de obtener los datos personales de los soldados y oficiales, para averiguar sus direcciones y cómo se ven.
Según el informante, las solicitudes de Chechenia se reciben, en primer lugar, en el archivo del Ministerio de Defensa, que es extremadamente reacio a compartir estos datos que constituyen un secreto de estado. Además, solicitudes similares llegan a otras agencias de aplicación de la ley. El número total de dichos documentos es de aproximadamente mil en los últimos años, es decir, en este caso es imposible hablar de cobertura masiva. Una excepción es el caso descrito por la fuente de Moskovsky Komsomolets: el Ministerio del Interior supuestamente recibió una solicitud de Chechenia con una solicitud para proporcionar datos personales de todos los policías antidisturbios de Moscú y la región que sirvieron en Chechenia.
El servicio de prensa del jefe de Chechenia Ramzan Kadyrov, por su parte, ha negado los rumores sobre intentos de identificar a todos los participantes en la operación antiterrorista sin excepción. Grozny argumenta que solo se trata de recopilar información sobre los hechos de crímenes de guerra cometidos contra la población civil.
Alexander Cherkasov, miembro de la junta de la sociedad de derechos humanos Memorial, también cree que los temores de acceso incontrolado a información confidencial son exagerados, ya que las solicitudes son enviadas por las estructuras del Reino Unido, cuyo trabajo fue activado por su jefe Alexander Bastrykin. Según el activista de derechos humanos, los investigadores no solo no están subordinados a Kadyrov, sino que también tienen relaciones bastante complicadas con los funcionarios locales de seguridad chechenos.
Cherkasov también rechazó la posibilidad de matar a veteranos de guerra en Chechenia por disputas de sangre, una versión bastante popular en la blogósfera. El hecho es que solo los familiares del fallecido pueden llevar a cabo una disputa de sangre y solo con respecto a las personas incluidas en el alcance de las costumbres de montaña: el adat. Es decir, esta institución social se aplica solo a los miembros de la sociedad Vainakh, pero no a los representantes de otra nacionalidad.
Según el activista de derechos humanos, muchos familiares de los secuestrados y asesinados ya han descubierto de manera no oficial toda la información que necesitan sobre el ejército, que en teoría podría estar involucrado en el crimen. Pero esta información es necesaria para los chechenos, en primer lugar, para establecer el paradero de los restos de la persona desaparecida y llevarlos al suelo. En segundo lugar, estos datos pueden ser útiles para recibir una compensación monetaria del estado. Esto se evidencia en los numerosos llamamientos a Estrasburgo, sobre los cuales se tomaron decisiones positivas para reparar.
El Defensor del Pueblo checheno, Nurdi Nukhazhiev, explicó en relación con la publicación de la colección de archivos sobre el ejército que esta es una práctica de investigación común. En este caso, estamos hablando de la búsqueda no solo de sospechosos, sino también de testigos de delitos. Según Nukhazhiev, aún se desconoce el destino de unos cinco mil residentes de la república que han estado desaparecidos durante los años de la operación antiterrorista. Hizo hincapié en que muchos casos se cerraron con la redacción "debido a la incapacidad de establecer a los involucrados en el crimen".
El Comisionado para los Derechos Humanos recordó que personalmente entregó a Bastrykin en marzo de 2010 materiales sobre 220 secuestrados. El Comité de Investigación recibió información recopilada por las autoridades chechenas sobre presuntos secuestrados: sus nombres y apellidos, filas militares, números de parte y vehículos blindados, señales de llamada por radio y otra información.
Nukhazhiyev también llamó la atención sobre el hecho de que las agencias de aplicación de la ley, en su opinión, ralentizan deliberadamente la investigación de casos relacionados con crímenes de guerra cometidos por las fuerzas federales en Chechenia. Como ejemplo, citó el caso de la muerte de 56 personas en el suburbio de Alda en Grozny, que en febrero de 2000 liberó a la policía antidisturbios de San Petersburgo de militantes. Solo se ha identificado a un sospechoso, llamado Sergei Babin, buscado desde 2004. Como resultado, luego de una queja de cinco familiares de las víctimas, el tribunal de Estrasburgo ordenó a Rusia pagar el equivalente a 300 mil dólares como compensación.
A pesar de la evidente vinculación de los rumores sobre el expediente con el asesinato de Budanov, en esta situación estamos hablando de un problema mucho mayor. Las autoridades se encontraron en una situación legalmente difícil. No hubo guerra oficial en Chechenia, por lo tanto, lo que está sucediendo en el norte del Cáucaso no puede ser regulado por las disposiciones de los Convenios de Ginebra sobre el tratamiento de los prisioneros de guerra y la protección de los civiles. Al mismo tiempo, lo que estaba sucediendo en Chechenia era una guerra real, cuyos participantes se comportaron en consecuencia en ambos lados. Sin embargo, ahora sus acciones tienen que ser evaluadas en términos de derecho penal general.
Las conclusiones, a primera vista, parecen ser simples: no solo el personal militar debe ser castigado por crímenes de guerra, sino también militantes, muchos de los cuales fueron amnistiados. Y los procesos deben ser abiertos y públicos, para que todos entiendan quién es juzgado y por qué.
Sin embargo, ni un solo juicio sobre los asesinatos en masa de civiles, si los soldados capturados de las fuerzas federales (y esto también sucedió) en Rusia no sucedió. Las autoridades y la sociedad rusas podrían seguir los pasos de Serbia y juzgar a los criminales de guerra, pero parece que ya se ha tomado la decisión: dejar todo como está, a merced de los publicistas en línea y el tribunal de Estrasburgo.
[DLMURL] https://www.lenta.ru/articles/2011/06/21/dossier/ [/ DLMURL]
Las autoridades chechenas comenzaron a buscar veteranos de guerra
Los rumores que molestaron a la comunidad de Internet de que las autoridades chechenas compilaron listas de empleados de las agencias federales de aplicación de la ley que sirvieron en el Cáucaso del Norte solo se confirmaron parcialmente. Resultó, como resultó, sobre los sospechosos en crímenes y testigos. Otra cosa resultó ser más importante: el estado no está listo para asumir la responsabilidad de los delincuentes identificados, tanto por un lado como por otro.
El tema del llamado expediente sobre veteranos de Chechenia surgió literalmente justo después del asesinato del ex coronel Yuri Budanov, condenado por crímenes de guerra. El asesinato de Elsa Kungaeva, una mujer chechena cometida durante el interrogatorio, fue interpretada legalmente de acuerdo con el artículo 105 del Código Penal, pero en esencia, teniendo en cuenta el contexto, está más cerca de los crímenes de guerra.
Al parecer, el asesinato de una persona no se puede comparar con las muertes masivas de personas durante los bombardeos y las redadas llevadas a cabo por varias fuerzas federales, pero, sin embargo, el caso Budanov fue objeto de atención pública. Para muchos chechenos, el coronel se convirtió en la personificación del mal causado por las acciones ilegales de los federales. Lo más probable es que esta sea la razón por la cual un rastro checheno fue inmediatamente sospechoso de su asesinato.
Después de su liberación de la colonia, Budanov trató de no anunciar dónde vive y qué hace. Mientras tanto, según un colega de Budanov, el coronel Yevgeny Demich, el ex oficial descubrió que estaba siendo vigilado. Demich, en una entrevista con Gazeta.Ru, declaró que desde 2000 los combatientes han tenido rencor contra los oficiales y soldados del 160º Regimiento, comandado por Budanov, y, según él, han recopilado archivos sobre el personal de la unidad. Esto, por supuesto, no está relacionado con el asesinato de Kungaeva, sino con el hecho de que los federales infligieron un gran daño a los militantes.
Demich dijo que sus compañeros soldados están tratando de no mostrar sus datos personales en las redes sociales, especialmente porque continúa la recopilación de información sobre el personal militar anterior y actual. Sin embargo, el coronel no especificó quién y para qué propósito específico está recolectando información, en qué cuerpos trabajan estas personas, y tampoco cómo se dio cuenta de esto.
Se incluyó un poco más de especificidad en el material de la publicación Free Press, que, de hecho, planteó el tema de la recopilación de expedientes para veteranos de Chechenia. Un informante de la publicación proporcionó a los reporteros muestras de solicitudes del Departamento de Investigación de Chechenia, que contienen una solicitud para proporcionar información sobre personal militar individual, incluido cuándo y dónde lucharon y en qué operaciones especiales participaron. Se hizo hincapié en que los agentes de la ley chechena están tratando de obtener los datos personales de los soldados y oficiales, para averiguar sus direcciones y cómo se ven.
Según el informante, las solicitudes de Chechenia se reciben, en primer lugar, en el archivo del Ministerio de Defensa, que es extremadamente reacio a compartir estos datos que constituyen un secreto de estado. Además, solicitudes similares llegan a otras agencias de aplicación de la ley. El número total de dichos documentos es de aproximadamente mil en los últimos años, es decir, en este caso es imposible hablar de cobertura masiva. Una excepción es el caso descrito por la fuente de Moskovsky Komsomolets: el Ministerio del Interior supuestamente recibió una solicitud de Chechenia con una solicitud para proporcionar datos personales de todos los policías antidisturbios de Moscú y la región que sirvieron en Chechenia.
El servicio de prensa del jefe de Chechenia Ramzan Kadyrov, por su parte, ha negado los rumores sobre intentos de identificar a todos los participantes en la operación antiterrorista sin excepción. Grozny argumenta que solo se trata de recopilar información sobre los hechos de crímenes de guerra cometidos contra la población civil.
Alexander Cherkasov, miembro de la junta de la sociedad de derechos humanos Memorial, también cree que los temores de acceso incontrolado a información confidencial son exagerados, ya que las solicitudes son enviadas por las estructuras del Reino Unido, cuyo trabajo fue activado por su jefe Alexander Bastrykin. Según el activista de derechos humanos, los investigadores no solo no están subordinados a Kadyrov, sino que también tienen relaciones bastante complicadas con los funcionarios locales de seguridad chechenos.
Cherkasov también rechazó la posibilidad de matar a veteranos de guerra en Chechenia por disputas de sangre, una versión bastante popular en la blogósfera. El hecho es que solo los familiares del fallecido pueden llevar a cabo una disputa de sangre y solo con respecto a las personas incluidas en el alcance de las costumbres de montaña: el adat. Es decir, esta institución social se aplica solo a los miembros de la sociedad Vainakh, pero no a los representantes de otra nacionalidad.
Según el activista de derechos humanos, muchos familiares de los secuestrados y asesinados ya han descubierto de manera no oficial toda la información que necesitan sobre el ejército, que en teoría podría estar involucrado en el crimen. Pero esta información es necesaria para los chechenos, en primer lugar, para establecer el paradero de los restos de la persona desaparecida y llevarlos al suelo. En segundo lugar, estos datos pueden ser útiles para recibir una compensación monetaria del estado. Esto se evidencia en los numerosos llamamientos a Estrasburgo, sobre los cuales se tomaron decisiones positivas para reparar.
El Defensor del Pueblo checheno, Nurdi Nukhazhiev, explicó en relación con la publicación de la colección de archivos sobre el ejército que esta es una práctica de investigación común. En este caso, estamos hablando de la búsqueda no solo de sospechosos, sino también de testigos de delitos. Según Nukhazhiev, aún se desconoce el destino de unos cinco mil residentes de la república que han estado desaparecidos durante los años de la operación antiterrorista. Hizo hincapié en que muchos casos se cerraron con la redacción "debido a la incapacidad de establecer a los involucrados en el crimen".
El Comisionado para los Derechos Humanos recordó que personalmente entregó a Bastrykin en marzo de 2010 materiales sobre 220 secuestrados. El Comité de Investigación recibió información recopilada por las autoridades chechenas sobre presuntos secuestrados: sus nombres y apellidos, filas militares, números de parte y vehículos blindados, señales de llamada por radio y otra información.
Nukhazhiyev también llamó la atención sobre el hecho de que las agencias de aplicación de la ley, en su opinión, ralentizan deliberadamente la investigación de casos relacionados con crímenes de guerra cometidos por las fuerzas federales en Chechenia. Como ejemplo, citó el caso de la muerte de 56 personas en el suburbio de Alda en Grozny, que en febrero de 2000 liberó a la policía antidisturbios de San Petersburgo de militantes. Solo se ha identificado a un sospechoso, llamado Sergei Babin, buscado desde 2004. Como resultado, luego de una queja de cinco familiares de las víctimas, el tribunal de Estrasburgo ordenó a Rusia pagar el equivalente a 300 mil dólares como compensación.
A pesar de la evidente vinculación de los rumores sobre el expediente con el asesinato de Budanov, en esta situación estamos hablando de un problema mucho mayor. Las autoridades se encontraron en una situación legalmente difícil. No hubo guerra oficial en Chechenia, por lo tanto, lo que está sucediendo en el norte del Cáucaso no puede ser regulado por las disposiciones de los Convenios de Ginebra sobre el tratamiento de los prisioneros de guerra y la protección de los civiles. Al mismo tiempo, lo que estaba sucediendo en Chechenia era una guerra real, cuyos participantes se comportaron en consecuencia en ambos lados. Sin embargo, ahora sus acciones tienen que ser evaluadas en términos de derecho penal general.
Las conclusiones, a primera vista, parecen ser simples: no solo el personal militar debe ser castigado por crímenes de guerra, sino también militantes, muchos de los cuales fueron amnistiados. Y los procesos deben ser abiertos y públicos, para que todos entiendan quién es juzgado y por qué.
Sin embargo, ni un solo juicio sobre los asesinatos en masa de civiles, si los soldados capturados de las fuerzas federales (y esto también sucedió) en Rusia no sucedió. Las autoridades y la sociedad rusas podrían seguir los pasos de Serbia y juzgar a los criminales de guerra, pero parece que ya se ha tomado la decisión: dejar todo como está, a merced de los publicistas en línea y el tribunal de Estrasburgo.
[DLMURL] https://www.lenta.ru/articles/2011/06/21/dossier/ [/ DLMURL]
Original message
Всех поименно
Чеченские власти взялись за поиск ветеранов боевых действий
Взбудоражившие интернет-сообщество слухи о том, что чеченские власти составляют поименные списки сотрудников федеральных силовых структур, проходивших службу на Северном Кавказе, подтвердились лишь частично. Речь шла, как выяснилось, о подозреваемых в преступлениях и свидетелях. Важнее оказалось другое - государство не готово взять на себя ответственность за выявленных преступников, причем и с той и с другой стороны.
Тема так называемого досье на ветеранов Чечни всплыла буквально сразу после убийства бывшего полковника Юрия Буданова, осужденного за военные преступления. Совершенное им во время допроса убийство чеченки Эльзы Кунгаевой юридически было трактовано по соответствующей 105-й статье УК, но по сути, принимая во внимание контекст, оно ближе к военным преступлениям.
Убийство одного человека, казалось бы, не сравнится с массовой гибелью людей во время обстрелов и зачисток, проводившихся различными федеральными силами, но, тем не менее, дело Буданова оказалось в фокусе общественного внимания. Для многих чеченцев полковник стал персонификацией зла, причиненного им неправомерными действиями федералов. Скорее всего, именно поэтому в его убийстве сразу заподозрили чеченский след.
Буданов после своего освобождения из колонии старался не афишировать, где он живет и чем занимается. Между тем, по словам сослуживца Буданова, полковника Евгения Демича, бывший офицер обнаружил, что за ним следят. Демич в интервью "Газете.Ru" заявил, что боевики с 2000 года имеют зуб на офицеров и солдат 160-го полка, которым командовал Буданов, и, по его сведениям, собирали досье на личный состав подразделения. Связано это, естественно, не с убийством Кунгаевой, а с тем, что федералы нанесли боевикам большой урон.
Демич рассказал, что его однополчане стараются не светить свои личные данные в социальных сетях, тем более что сбор информации и на бывших, и на действующих военнослужащих продолжается. Полковник, правда, не уточнил, кто и с какой конкретно целью собирает сведения, в каких органах работают эти люди, а также, откуда ему стало известно об этом.
Несколько больше конкретики содержалось в материале издания "Свободная пресса", которое, собственно, и подняло тему о сборе досье на ветеранов Чечни. Информатор издания предоставил журналистам образцы запросов из Следственного управления по Чечне, в которых содержится просьба сообщить данные по отдельным военнослужащим, в том числе, когда и где они воевали и в каких спецоперациях участвовали. Особо подчеркивалось, что чеченские правоохранители пытаются получить персональные данные солдат и офицеров, узнать их адреса и как они выглядят.
Запросы из Чечни поступают, по словам информатора, прежде всего, в архив Минобороны, который крайне неохотно делится этими данными, составляющими государственную тайну. Кроме того, аналогичные запросы приходят и в другие силовые ведомства. Общее количество таких документов составляет около тысячи за последние несколько лет, то есть нельзя в этом случае говорить о массовом охвате. Исключением является случай, о котором рассказал источник "Московского комсомольца": якобы в МВД поступил запрос из Чечни с просьбой предоставить личные данные всех бойцов ОМОНа из Москвы и области, которые проходили службу в Чечне.
Пресс-служба главы Чечни Рамзана Кадырова, со своей стороны, опровергла слухи о попытках поголовной идентификации всех участников контртеррористической операции. В Грозном утверждают, что речь идет лишь о сборе информации по фактам военных преступлений, совершенных в отношении гражданского населения.
Член правления правозащитного общества "Мемориал" Александр Черкасов также считает, что опасения неконтролируемого доступа к чувствительной информации преувеличены, так как запросы рассылают структуры СК, работу которых активизировал его глава Александр Бастрыкин. По мнению правозащитника, следователи не только не находятся в подчинении Кадырова, но у них еще и довольно сложные отношения с местными чеченскими силовиками.
Черкасов также отверг возможность убийств участников боевых действий в Чечне по мотивам кровной мести - версию, достаточно популярную в блогосфере. Дело в том, что кровную месть могут осуществлять только родственники погибших и только в отношении лиц, включенных в сферу действия горских обычаев - адатов. То есть этот социальный институт распространяется только на членов вайнахского общества, но не на представителей другой национальности.
По сведениям правозащитника, многие родственники похищенных и убитых уже выяснили неофициальными путями всю необходимую им информацию о военных, которые теоретически могут быть причастны к преступлению. Но эти сведения чеченцам, в первую очередь, необходимы для того, чтобы установить местонахождение останков пропавшего без вести, чтобы предать их земле. Во вторую очередь, эти данные могут пригодиться для получения денежной компенсации от государства. Об этом свидетельствуют и многочисленные обращения в Страсбург, по которым были приняты положительные решения о возмещении ущерба.
Чеченский омбудсмен Нурди Нухажиев пояснил в связи с публикациями о сборе досье на военных, что это обычная следственная практика. При этом речь идет о розыске не только подозреваемых, но и свидетелей преступлений. По словам Нухажиева, до сих пор неизвестна судьба около пяти тысяч жителей республики, пропавших без вести за годы проведения контртеррористической операции. Он подчеркнул, что многие дела были закрыты с формулировкой "в связи с невозможностью установить причастных к преступлению".
Уполномоченный по правам человека напомнил, что он лично передал Бастрыкину еще в марте 2010 года материалы по 220 похищенным. Следственному комитету были предоставлены собранные чеченскими властями данные о подозреваемых в похищениях: их имена и фамилии, воинские звания, номера частей и бронетехники, радиопозывные и другие сведения.
Нухажиев также обратил внимание на то, что правоохранительные органы, по его мнению, сознательно тормозят расследование дел, касающихся военных преступлений, совершенных федеральными силами в Чечне. В качестве примера он привел дело о гибели 56 человек в грозненском пригороде Алды, который в феврале 2000 года зачищал от боевиков питерский ОМОН. Был установлен только один подозреваемый по имени Сергей Бабин, который находится в розыске с 2004 года. В результате по жалобе пятерых родственников погибших Страсбургский суд обязал Россию выплатить в качестве компенсации эквивалент 300 тысяч долларов.
Несмотря на очевидную привязку слухов о досье к убийству Буданова, речь в данной ситуации идет о гораздо более масштабной проблеме. Власти оказались в юридически сложной ситуации. Официально в Чечне войны не было, соответственно происходящее на Северном Кавказе нельзя регулировать положениями Женевских конвенций об обращении с военнопленными и о защите гражданского населения. Вместе с тем, происходившее в Чечне было самой настоящей войной, участники которой с обеих сторон вели себя соответствующим образом. Однако теперь их действия приходится оценивать с точки зрения общегражданского уголовного законодательства.
Выводы, на первый взгляд, вроде бы должны последовать простые: наказаны за военные преступления должны быть не только военнослужащие, но и боевики, многие из которых были амнистированы. И процессы должны быть открытыми и гласными, чтобы все понимали, кого и за что судят.
Однако ни одного процесса о массовых убийствах мирных ли жителей, пленных ли солдат федеральных сил (а такое тоже было) в России не случилось. Российские власти и общество могли бы пойти по стопам Сербии и судить военных преступников, но, похоже выбор уже сделан - оставить все как есть, на откуп интернет-публицистам и Страсбургскому суду.
[DLMURL]https://www.lenta.ru/articles/2011/06/21/dossier/[/DLMURL]
Чеченские власти взялись за поиск ветеранов боевых действий
Взбудоражившие интернет-сообщество слухи о том, что чеченские власти составляют поименные списки сотрудников федеральных силовых структур, проходивших службу на Северном Кавказе, подтвердились лишь частично. Речь шла, как выяснилось, о подозреваемых в преступлениях и свидетелях. Важнее оказалось другое - государство не готово взять на себя ответственность за выявленных преступников, причем и с той и с другой стороны.
Тема так называемого досье на ветеранов Чечни всплыла буквально сразу после убийства бывшего полковника Юрия Буданова, осужденного за военные преступления. Совершенное им во время допроса убийство чеченки Эльзы Кунгаевой юридически было трактовано по соответствующей 105-й статье УК, но по сути, принимая во внимание контекст, оно ближе к военным преступлениям.
Убийство одного человека, казалось бы, не сравнится с массовой гибелью людей во время обстрелов и зачисток, проводившихся различными федеральными силами, но, тем не менее, дело Буданова оказалось в фокусе общественного внимания. Для многих чеченцев полковник стал персонификацией зла, причиненного им неправомерными действиями федералов. Скорее всего, именно поэтому в его убийстве сразу заподозрили чеченский след.
Буданов после своего освобождения из колонии старался не афишировать, где он живет и чем занимается. Между тем, по словам сослуживца Буданова, полковника Евгения Демича, бывший офицер обнаружил, что за ним следят. Демич в интервью "Газете.Ru" заявил, что боевики с 2000 года имеют зуб на офицеров и солдат 160-го полка, которым командовал Буданов, и, по его сведениям, собирали досье на личный состав подразделения. Связано это, естественно, не с убийством Кунгаевой, а с тем, что федералы нанесли боевикам большой урон.
Демич рассказал, что его однополчане стараются не светить свои личные данные в социальных сетях, тем более что сбор информации и на бывших, и на действующих военнослужащих продолжается. Полковник, правда, не уточнил, кто и с какой конкретно целью собирает сведения, в каких органах работают эти люди, а также, откуда ему стало известно об этом.
Несколько больше конкретики содержалось в материале издания "Свободная пресса", которое, собственно, и подняло тему о сборе досье на ветеранов Чечни. Информатор издания предоставил журналистам образцы запросов из Следственного управления по Чечне, в которых содержится просьба сообщить данные по отдельным военнослужащим, в том числе, когда и где они воевали и в каких спецоперациях участвовали. Особо подчеркивалось, что чеченские правоохранители пытаются получить персональные данные солдат и офицеров, узнать их адреса и как они выглядят.
Запросы из Чечни поступают, по словам информатора, прежде всего, в архив Минобороны, который крайне неохотно делится этими данными, составляющими государственную тайну. Кроме того, аналогичные запросы приходят и в другие силовые ведомства. Общее количество таких документов составляет около тысячи за последние несколько лет, то есть нельзя в этом случае говорить о массовом охвате. Исключением является случай, о котором рассказал источник "Московского комсомольца": якобы в МВД поступил запрос из Чечни с просьбой предоставить личные данные всех бойцов ОМОНа из Москвы и области, которые проходили службу в Чечне.
Пресс-служба главы Чечни Рамзана Кадырова, со своей стороны, опровергла слухи о попытках поголовной идентификации всех участников контртеррористической операции. В Грозном утверждают, что речь идет лишь о сборе информации по фактам военных преступлений, совершенных в отношении гражданского населения.
Член правления правозащитного общества "Мемориал" Александр Черкасов также считает, что опасения неконтролируемого доступа к чувствительной информации преувеличены, так как запросы рассылают структуры СК, работу которых активизировал его глава Александр Бастрыкин. По мнению правозащитника, следователи не только не находятся в подчинении Кадырова, но у них еще и довольно сложные отношения с местными чеченскими силовиками.
Черкасов также отверг возможность убийств участников боевых действий в Чечне по мотивам кровной мести - версию, достаточно популярную в блогосфере. Дело в том, что кровную месть могут осуществлять только родственники погибших и только в отношении лиц, включенных в сферу действия горских обычаев - адатов. То есть этот социальный институт распространяется только на членов вайнахского общества, но не на представителей другой национальности.
По сведениям правозащитника, многие родственники похищенных и убитых уже выяснили неофициальными путями всю необходимую им информацию о военных, которые теоретически могут быть причастны к преступлению. Но эти сведения чеченцам, в первую очередь, необходимы для того, чтобы установить местонахождение останков пропавшего без вести, чтобы предать их земле. Во вторую очередь, эти данные могут пригодиться для получения денежной компенсации от государства. Об этом свидетельствуют и многочисленные обращения в Страсбург, по которым были приняты положительные решения о возмещении ущерба.
Чеченский омбудсмен Нурди Нухажиев пояснил в связи с публикациями о сборе досье на военных, что это обычная следственная практика. При этом речь идет о розыске не только подозреваемых, но и свидетелей преступлений. По словам Нухажиева, до сих пор неизвестна судьба около пяти тысяч жителей республики, пропавших без вести за годы проведения контртеррористической операции. Он подчеркнул, что многие дела были закрыты с формулировкой "в связи с невозможностью установить причастных к преступлению".
Уполномоченный по правам человека напомнил, что он лично передал Бастрыкину еще в марте 2010 года материалы по 220 похищенным. Следственному комитету были предоставлены собранные чеченскими властями данные о подозреваемых в похищениях: их имена и фамилии, воинские звания, номера частей и бронетехники, радиопозывные и другие сведения.
Нухажиев также обратил внимание на то, что правоохранительные органы, по его мнению, сознательно тормозят расследование дел, касающихся военных преступлений, совершенных федеральными силами в Чечне. В качестве примера он привел дело о гибели 56 человек в грозненском пригороде Алды, который в феврале 2000 года зачищал от боевиков питерский ОМОН. Был установлен только один подозреваемый по имени Сергей Бабин, который находится в розыске с 2004 года. В результате по жалобе пятерых родственников погибших Страсбургский суд обязал Россию выплатить в качестве компенсации эквивалент 300 тысяч долларов.
Несмотря на очевидную привязку слухов о досье к убийству Буданова, речь в данной ситуации идет о гораздо более масштабной проблеме. Власти оказались в юридически сложной ситуации. Официально в Чечне войны не было, соответственно происходящее на Северном Кавказе нельзя регулировать положениями Женевских конвенций об обращении с военнопленными и о защите гражданского населения. Вместе с тем, происходившее в Чечне было самой настоящей войной, участники которой с обеих сторон вели себя соответствующим образом. Однако теперь их действия приходится оценивать с точки зрения общегражданского уголовного законодательства.
Выводы, на первый взгляд, вроде бы должны последовать простые: наказаны за военные преступления должны быть не только военнослужащие, но и боевики, многие из которых были амнистированы. И процессы должны быть открытыми и гласными, чтобы все понимали, кого и за что судят.
Однако ни одного процесса о массовых убийствах мирных ли жителей, пленных ли солдат федеральных сил (а такое тоже было) в России не случилось. Российские власти и общество могли бы пойти по стопам Сербии и судить военных преступников, но, похоже выбор уже сделан - оставить все как есть, на откуп интернет-публицистам и Страсбургскому суду.
[DLMURL]https://www.lenta.ru/articles/2011/06/21/dossier/[/DLMURL]
