Solo un negocio
Las revoluciones árabes de 2011 mostraron la importancia de los regímenes represivos que juegan la tecnología de vigilancia moderna. Las organizaciones de derechos humanos comenzaron a hablar sobre la necesidad de controlar el suministro de tales tecnologías occidentales de la misma manera que el comercio mundial de armas está siendo monitoreado hoy. Mientras tanto, el Kremlin prácticamente no necesita comprar estas tecnologías: las compañías rusas pueden proporcionar servicios de inteligencia domésticos con el equipo necesario para la vigilancia. Además, los fabricantes de tales sistemas de Rusia los venden con éxito en el extranjero, incluso a regímenes represivos.
- ¿Qué le parece el hecho de que su tecnología se esté entregando a países con regímenes represivos?
Sergey Lvovich Koval, experto en jefe del Centro de Tecnología del Habla (MDG), desconcertó esta pregunta. En resumen, con la aparición de un típico ingeniero soviético, Koval y una hora y media antes, esto habló emocionalmente sobre su organización en una cafetería medio vacía cerca de la estación de metro Chernyshevskaya en San Petersburgo.
"Speech Technology Center" es una compañía verdaderamente sobresaliente, líder mundial en sistemas de reconocimiento de voz. Es cierto que el Centro ganó fama mundial en diciembre de 2011, cuando Wikileaks en su nuevo proyecto The Spy Files, dedicado a la industria de vigilancia global, incluyó los ODM en la lista de fabricantes de tecnología de vigilancia que los venden a diferentes países del mundo.
Los ODM son un fragmento de la ciencia secreta soviética que funcionó para la KGB. Las asociaciones con Solzhenitsyn descritas en la novela "En el primer círculo" de "Martha Sharashka", un instituto de investigación secreto en el que, a fines de la década de 1940, los ingenieros convictos trabajaron en el problema de identificar a las personas que llamaron embajadas occidentales, son más que apropiadas:
“Nuestro centro fue establecido en 1990. Antes de esto, todos los empleados principales trabajaban en el Departamento de Acústica Aplicada, en general el departamento era KGB y pertenecía formalmente a la ONG Dalsvyaz del Ministerio de Comunicaciones Industriales. La mayoría de las personas en el departamento eran empleados de la KGB (yo era civil), y el Comité de Seguridad del Estado pagó el 15%. Hay secreto, por supuesto, a la entrada de los ametralladoras y todo eso. "Sharashka", en la que trabajaba Solzhenitsyn, fue trasladada de Moscú a San Petersburgo, y este departamento era su heredero directo. Las personas descritas en la novela continuaron trabajando allí después de ser liberadas, y comencé a trabajar con ellas cuando vine al departamento en 1973. " - dice Koval.
Pero incluso a pesar de su plena conciencia del "sharashka", Koval lamenta aún hoy el colapso de la ciencia secreta soviética, de la cual su departamento fue parte:
“En la Unión Soviética, había un muy buen sistema para desarrollar medios en interés de la defensa y la seguridad. En la Academia de Ciencias había una Comisión Militar-Industrial, y había una sección de problemas aplicados de la Academia de Ciencias de la URSS. Esta sección recopiló órdenes de posibles desarrollos de todos los departamentos, el Ministerio de Defensa, la KGB. Y esta sección exigió dinero, y se destacaron, todo lo que se requería, hasta 1988-89. Se entregó dinero a departamentos como el nuestro. Y luego distribuimos este dinero entre las instituciones académicas y controlamos todos los pedidos. Cualquier dinero fue asignado. ¡Cualquiera!
Por cierto, en el personal del departamento donde trabajaba Sergey Koval, había 300 personas y 10 mil empleados trabajaban en toda la empresa.
En 1990, la financiación se recortó diez veces y pronto el departamento quedó completamente liquidado. Durante varios años, siete ex empleados existieron como un grupo de desarrollos prometedores en compañía de un amigo, hasta que se convirtió en un "Centro de Tecnología del Habla". Hoy, de los siete padres fundadores, solo tres permanecieron en la empresa, pero el personal de los ODM ha crecido a 350 personas.
- ¿Entonces volviste al tamaño de tu departamento en la época soviética?
- Sí, volvieron. Además, lo más interesante es que los ODM ahora juegan el papel del departamento de acústica aplicada que estaba jugando en ese momento.
"¿Pero no puedes hacer pedidos en 40 institutos, como entonces?"
- Bueno, por supuesto, esto es débil para nosotros, y no lo hacemos por otras razones. Pero, cuando hoy se requiere algún tipo de desarrollo complicado de equipos especiales, nuestros queridos amigos de institutos especiales corren, corren en círculos y regresan aquí.
¿Qué tienen que ver los micrófonos con él?
Koval es incluso modesto. En julio de 2011, la subsidiaria MDG, llamada MDG Innovation, se convirtió en residente de Skolkovo, un grupo de empresas de alta tecnología creadas por iniciativa del presidente Dmitry Medvedev. MDG Innovations declaró de inmediato que la tarea principal de la nueva compañía en Skolkovo es desarrollar tecnologías de identificación que ayuden a establecer la identidad de una persona por voz o imagen facial.
La compañía considera que su desarrollo es único en alcance y funcionalidad: podrá almacenar bases de datos multimillonarias de datos biométricos (muestras de voz y fotos) y encontrar a las personas necesarias en cualquier canal de comunicación y archivos de video. También es posible conectar funciones de identificación adicionales: por huella digital, iris, etc. Este software está dirigido a las fuerzas de seguridad y servicios especiales, y se supone que debe usarse para buscar delincuentes.
En septiembre de 2011, los ODM recibieron apoyo de un lado más: Gazprombank, parte del imperio de Yuri Kovalchuk, un amigo cercano de Vladimir Putin, se convirtió en copropietario del Centro. El Director General de MDG, Mikhail Khitrov, dijo entonces: “Somos un líder tecnológico mundial en mercados de alta tecnología como síntesis y reconocimiento de voz, biometría de voz, análisis de voz, etc. ... Nuestra tarea es maximizar este potencial innovador en los mercados global y ruso. El equipo de Gazprombank comparte nuestros ambiciosos planes ... ".
En el campo de la creación de sistemas de reconocimiento de voz en interés de los servicios especiales y la policía, el Centro de Tecnología del Habla es hoy uno de los líderes mundiales. Las tecnologías de identificación de voz desarrolladas en el Centro se basan en métodos de investigación automática de voz y habla para los cuales no importa el idioma, el énfasis y el dialecto utilizados: se analizan los parámetros físicos de la voz de una persona.
En 2010, los ODM completaron la implementación del primer proyecto nacional de identificación de voz del mundo. El proyecto se implementó en México, en cuyo territorio se implementó un sistema de registro estatal de votos y búsqueda biométrica, que fue capaz de identificar la identidad del hablante mediante fragmentos de discurso. No solo los delincuentes y los funcionarios encargados de hacer cumplir la ley, sino también los ciudadanos respetuosos de la ley se agregaron a la base nacional de votos: en algunos estados mexicanos, incluso para obtener una licencia de conducir, debe pasar muestras de voz.
El centro no se limita a trabajar con voz y ha estado creando sistemas de reconocimiento facial: la empresa participa en licitaciones de servicios especiales rusos y los implementa activamente en el extranjero. Actualmente, según Coval, quien supervisó personalmente el proyecto mexicano y pasó un total de aproximadamente un año en México, la posibilidad de identificar a una persona a partir de una fotografía se ha agregado al sistema de votación creado por los ODM.
México no es el único cliente de los ODM fuera de Rusia. Según Koval, los sistemas de los ODM se instalan en Kazajstán, Kirguistán, Uzbekistán y Bielorrusia, donde ahora se está trabajando para crear sistemas nacionales de identificación de ciudadanos.
Los ODM están tratando de ingresar al mercado chino y ya están operando con éxito en Tailandia y Singapur. Además, los ODM están entregando sus sistemas a India y Oriente Medio: según Koval, Arabia Saudita, Argelia, Yemen y Turquía ya están en la lista de clientes de esta región. En América Latina, los ODM han recibido contratos en Colombia y Ecuador, donde la tecnología de reconocimiento facial desarrollada por los ODM ahora se está introduciendo en todo el país.
Koval no ve un problema moral en el hecho de que en algunos países los productos de los ODM pueden usarse no para buscar delincuentes, sino para monitorear a periodistas, disidentes o activistas de derechos humanos:
"Bueno, ¿qué podemos hacer?" Suministramos equipos especiales. Y qué es un equipo especial: esta es una técnica centrada en las operaciones de los organismos encargados de hacer cumplir la ley. ¿Se puede usar para luchar no con gente mala, sino con gente buena? Poder. Bueno, supongamos que en un determinado país, el nuestro o el de otra persona, existe un sistema de reconocimiento facial. Puede realizar una manifestación, y luego, teniendo un índice de tarjeta de individuos, busque periodistas allí. Y el otro mirará en la multitud de drogadictos. El tercero es para personas recién liberadas o nacionalistas. Todos usan la misma técnica. No veo qué se puede hacer con esto. No puedo imaginarlo. Si se escuchan voces a escondidas, ¿entonces qué, condicionalmente hablando, micrófonos?
Koval comienza a calentarse:
- Todo esto habla sobre el hecho de que un equipo especial ayuda a atrapar a los disidentes: la mierda, es, cómo decir, el doble rasero que los estadounidenses usan con fuerza y fuerza como arma psicológica contra sus competidores. Todos estos derechos humanos, en mi opinión, es el uso deliberado de dobles raseros para lograr sus objetivos.
Aunque Sergey Koval negó que la publicación en el sitio web de Wikileaks influyera en la política de la compañía en las relaciones con los medios, de hecho resultó que el liderazgo de los ODM ahora evita comunicarse con los periodistas.
Le pedimos a Dmitry Dyrmovsky, jefe de la rama de los ODM en Moscú, que le mostrara a uno de los autores del artículo cómo funciona el sistema de identificación por voz. Sin embargo, al enterarse de que ya habíamos hablado con Kovaly, Dyrmovsky exigió no imprimir lo que dijo Koval: "Sergey Lvovich Koval no tiene derecho a hablar en nombre de la empresa, por lo tanto, todo lo que dijo en una entrevista con su empleado, no tenía derecho a hablar, aunque no sé lo que le dijo ".
Dyrmovsky se negó rotundamente a mostrar cualquier producto fabricado por los ODM incluso para empresas comerciales y publicitado en el sitio.
Todos lo hacen
El Center for Speech Technologies no es la única compañía rusa que produce sistemas de vigilancia que vende con éxito sus tecnologías a países con regímenes represivos y autoritarios. La empresa "Analytical Business Solutions" (escribimos sobre esto en el primer material del ciclo), por ejemplo, vendió su sistema de monitoreo para blogs y redes sociales "Semantic Archive" a la Oficina del Ministerio del Interior de Bielorrusia. A su vez, MFI-Soft, el mayor productor de medios de interceptación de tráfico de telecomunicaciones (llamadas telefónicas, comunicaciones móviles, Internet) en Rusia, ha instalado sus sistemas en Kazajstán y Uzbekistán.
Al igual que los ODM, estas empresas son extremadamente cautelosas al comentar sus contratos en el extranjero. Natalya Korobkova, del servicio de prensa de MFI-Soft, cuando se le preguntó qué suministra su empresa a Kazajstán y Uzbekistán, respondió:
- Entregamos a estos países, incluidos productos en el campo del control legal o la seguridad de la información. Pero no podré nombrar qué productos específicos, porque esta es información confidencial. No trabajamos con ellos directamente, sino a través de la empresa distribuidora Aloe-sistem. No tenemos contratos directos con ellos. Contratos directos solo con Rusia.
- ¿Qué causó la confidencialidad de esta información?
"Bueno, no puedo decirte eso".
Vale la pena considerar que muchos estados de la antigua Unión Soviética, que crean sistemas de vigilancia, siguen la experiencia de Rusia, lo que brinda ventajas naturales a las empresas rusas. Por ejemplo, en marzo de 2010, el presidente de Bielorrusia, Alexander Lukashenko, firmó el Decreto N ° 129, que otorga al KGB y al Centro de Operaciones y Análisis Presidencial acceso remoto total a las bases de datos de los operadores de telecomunicaciones bielorrusos. El sistema recibe el mismo nombre que en Rusia: SORM (el sistema de medidas de búsqueda operativa).
En abril del mismo año, el Director General de la empresa bielorrusa Alternative Digital Network, Igor Sukach, dijo que la implementación del decreto le costaría al proveedor de Internet Atlant Telecom (parte de la holding Alternative Digital Network) $ 60 mil. Nos dirigimos a Atlant-Telecom con una solicitud para informar qué equipo tenían que comprar. Pero nos respondieron: “Según los términos del contrato actual y por razones de seguridad, no podemos decirle ni el nombre del proveedor de los sistemas SORM ni su afiliación regional. Lo sentimos mucho, pero los requisitos son muy estrictos ".
Por cierto, como se les dijo a los autores en una de las empresas de fabricación rusas de SORM, no solo Bielorrusia, sino también Uzbekistán también está copiando la SORM rusa.
***
La falta de voluntad para pensar sobre el lado ético de su trabajo resultó ser común a todos los empleados de las empresas que trabajan en este campo que entrevistamos. Al mismo tiempo, el cambio de generaciones no parecía ser capaz de cambiar la posición de la intelectualidad técnica, que en la época soviética estaba estrechamente relacionada con el complejo militar-industrial.
Sergei Koval, de 61 años, producto de una escuela de investigación soviética que trabaja para la KGB, comienza a sentirse incómodo cuando tiene que pensar en problemas que van más allá del alcance de la tecnología, e inmediatamente recurre a los clichés ya preparados de la propaganda soviética.
A su vez, Vadim Szekeresh, de cuarenta años, graduado de la Facultad de Matemáticas y Mecánica de la Universidad de San Petersburgo, ahora director general del fabricante de sistemas de interceptación de telecomunicaciones "Protey Special Equipment", con contratos en Uzbekistán y Bielorrusia, reaccionó con calma al hecho de que su empresa estaba incluida en la lista del proyecto Spy Files. Wikileaks:
- “No le presté atención. Trabajamos con operadores móviles en muchos países, aparentemente, la información proviene de allí. Pero ni siquiera miré. Este tema realmente no me molesta. En realidad, no vendemos equipos especiales, todo tipo de errores, etc. Y el hecho de que puedes conectarte a equipos de telecomunicaciones ... muchas compañías están involucradas en esto ".
Mientras tanto, ignorar el lado ético del problema es de poca preocupación no solo para los ingenieros rusos: la mayor parte de la lista de Wikileaks está ocupada por compañías occidentales.
Publicado en el "Daily Journal" 30/01/2012
Las revoluciones árabes de 2011 mostraron la importancia de los regímenes represivos que juegan la tecnología de vigilancia moderna. Las organizaciones de derechos humanos comenzaron a hablar sobre la necesidad de controlar el suministro de tales tecnologías occidentales de la misma manera que el comercio mundial de armas está siendo monitoreado hoy. Mientras tanto, el Kremlin prácticamente no necesita comprar estas tecnologías: las compañías rusas pueden proporcionar servicios de inteligencia domésticos con el equipo necesario para la vigilancia. Además, los fabricantes de tales sistemas de Rusia los venden con éxito en el extranjero, incluso a regímenes represivos.
- ¿Qué le parece el hecho de que su tecnología se esté entregando a países con regímenes represivos?
Sergey Lvovich Koval, experto en jefe del Centro de Tecnología del Habla (MDG), desconcertó esta pregunta. En resumen, con la aparición de un típico ingeniero soviético, Koval y una hora y media antes, esto habló emocionalmente sobre su organización en una cafetería medio vacía cerca de la estación de metro Chernyshevskaya en San Petersburgo.
"Speech Technology Center" es una compañía verdaderamente sobresaliente, líder mundial en sistemas de reconocimiento de voz. Es cierto que el Centro ganó fama mundial en diciembre de 2011, cuando Wikileaks en su nuevo proyecto The Spy Files, dedicado a la industria de vigilancia global, incluyó los ODM en la lista de fabricantes de tecnología de vigilancia que los venden a diferentes países del mundo.
Los ODM son un fragmento de la ciencia secreta soviética que funcionó para la KGB. Las asociaciones con Solzhenitsyn descritas en la novela "En el primer círculo" de "Martha Sharashka", un instituto de investigación secreto en el que, a fines de la década de 1940, los ingenieros convictos trabajaron en el problema de identificar a las personas que llamaron embajadas occidentales, son más que apropiadas:
“Nuestro centro fue establecido en 1990. Antes de esto, todos los empleados principales trabajaban en el Departamento de Acústica Aplicada, en general el departamento era KGB y pertenecía formalmente a la ONG Dalsvyaz del Ministerio de Comunicaciones Industriales. La mayoría de las personas en el departamento eran empleados de la KGB (yo era civil), y el Comité de Seguridad del Estado pagó el 15%. Hay secreto, por supuesto, a la entrada de los ametralladoras y todo eso. "Sharashka", en la que trabajaba Solzhenitsyn, fue trasladada de Moscú a San Petersburgo, y este departamento era su heredero directo. Las personas descritas en la novela continuaron trabajando allí después de ser liberadas, y comencé a trabajar con ellas cuando vine al departamento en 1973. " - dice Koval.
Pero incluso a pesar de su plena conciencia del "sharashka", Koval lamenta aún hoy el colapso de la ciencia secreta soviética, de la cual su departamento fue parte:
“En la Unión Soviética, había un muy buen sistema para desarrollar medios en interés de la defensa y la seguridad. En la Academia de Ciencias había una Comisión Militar-Industrial, y había una sección de problemas aplicados de la Academia de Ciencias de la URSS. Esta sección recopiló órdenes de posibles desarrollos de todos los departamentos, el Ministerio de Defensa, la KGB. Y esta sección exigió dinero, y se destacaron, todo lo que se requería, hasta 1988-89. Se entregó dinero a departamentos como el nuestro. Y luego distribuimos este dinero entre las instituciones académicas y controlamos todos los pedidos. Cualquier dinero fue asignado. ¡Cualquiera!
Por cierto, en el personal del departamento donde trabajaba Sergey Koval, había 300 personas y 10 mil empleados trabajaban en toda la empresa.
En 1990, la financiación se recortó diez veces y pronto el departamento quedó completamente liquidado. Durante varios años, siete ex empleados existieron como un grupo de desarrollos prometedores en compañía de un amigo, hasta que se convirtió en un "Centro de Tecnología del Habla". Hoy, de los siete padres fundadores, solo tres permanecieron en la empresa, pero el personal de los ODM ha crecido a 350 personas.
- ¿Entonces volviste al tamaño de tu departamento en la época soviética?
- Sí, volvieron. Además, lo más interesante es que los ODM ahora juegan el papel del departamento de acústica aplicada que estaba jugando en ese momento.
"¿Pero no puedes hacer pedidos en 40 institutos, como entonces?"
- Bueno, por supuesto, esto es débil para nosotros, y no lo hacemos por otras razones. Pero, cuando hoy se requiere algún tipo de desarrollo complicado de equipos especiales, nuestros queridos amigos de institutos especiales corren, corren en círculos y regresan aquí.
¿Qué tienen que ver los micrófonos con él?
Koval es incluso modesto. En julio de 2011, la subsidiaria MDG, llamada MDG Innovation, se convirtió en residente de Skolkovo, un grupo de empresas de alta tecnología creadas por iniciativa del presidente Dmitry Medvedev. MDG Innovations declaró de inmediato que la tarea principal de la nueva compañía en Skolkovo es desarrollar tecnologías de identificación que ayuden a establecer la identidad de una persona por voz o imagen facial.
La compañía considera que su desarrollo es único en alcance y funcionalidad: podrá almacenar bases de datos multimillonarias de datos biométricos (muestras de voz y fotos) y encontrar a las personas necesarias en cualquier canal de comunicación y archivos de video. También es posible conectar funciones de identificación adicionales: por huella digital, iris, etc. Este software está dirigido a las fuerzas de seguridad y servicios especiales, y se supone que debe usarse para buscar delincuentes.
En septiembre de 2011, los ODM recibieron apoyo de un lado más: Gazprombank, parte del imperio de Yuri Kovalchuk, un amigo cercano de Vladimir Putin, se convirtió en copropietario del Centro. El Director General de MDG, Mikhail Khitrov, dijo entonces: “Somos un líder tecnológico mundial en mercados de alta tecnología como síntesis y reconocimiento de voz, biometría de voz, análisis de voz, etc. ... Nuestra tarea es maximizar este potencial innovador en los mercados global y ruso. El equipo de Gazprombank comparte nuestros ambiciosos planes ... ".
En el campo de la creación de sistemas de reconocimiento de voz en interés de los servicios especiales y la policía, el Centro de Tecnología del Habla es hoy uno de los líderes mundiales. Las tecnologías de identificación de voz desarrolladas en el Centro se basan en métodos de investigación automática de voz y habla para los cuales no importa el idioma, el énfasis y el dialecto utilizados: se analizan los parámetros físicos de la voz de una persona.
En 2010, los ODM completaron la implementación del primer proyecto nacional de identificación de voz del mundo. El proyecto se implementó en México, en cuyo territorio se implementó un sistema de registro estatal de votos y búsqueda biométrica, que fue capaz de identificar la identidad del hablante mediante fragmentos de discurso. No solo los delincuentes y los funcionarios encargados de hacer cumplir la ley, sino también los ciudadanos respetuosos de la ley se agregaron a la base nacional de votos: en algunos estados mexicanos, incluso para obtener una licencia de conducir, debe pasar muestras de voz.
El centro no se limita a trabajar con voz y ha estado creando sistemas de reconocimiento facial: la empresa participa en licitaciones de servicios especiales rusos y los implementa activamente en el extranjero. Actualmente, según Coval, quien supervisó personalmente el proyecto mexicano y pasó un total de aproximadamente un año en México, la posibilidad de identificar a una persona a partir de una fotografía se ha agregado al sistema de votación creado por los ODM.
México no es el único cliente de los ODM fuera de Rusia. Según Koval, los sistemas de los ODM se instalan en Kazajstán, Kirguistán, Uzbekistán y Bielorrusia, donde ahora se está trabajando para crear sistemas nacionales de identificación de ciudadanos.
Los ODM están tratando de ingresar al mercado chino y ya están operando con éxito en Tailandia y Singapur. Además, los ODM están entregando sus sistemas a India y Oriente Medio: según Koval, Arabia Saudita, Argelia, Yemen y Turquía ya están en la lista de clientes de esta región. En América Latina, los ODM han recibido contratos en Colombia y Ecuador, donde la tecnología de reconocimiento facial desarrollada por los ODM ahora se está introduciendo en todo el país.
Koval no ve un problema moral en el hecho de que en algunos países los productos de los ODM pueden usarse no para buscar delincuentes, sino para monitorear a periodistas, disidentes o activistas de derechos humanos:
"Bueno, ¿qué podemos hacer?" Suministramos equipos especiales. Y qué es un equipo especial: esta es una técnica centrada en las operaciones de los organismos encargados de hacer cumplir la ley. ¿Se puede usar para luchar no con gente mala, sino con gente buena? Poder. Bueno, supongamos que en un determinado país, el nuestro o el de otra persona, existe un sistema de reconocimiento facial. Puede realizar una manifestación, y luego, teniendo un índice de tarjeta de individuos, busque periodistas allí. Y el otro mirará en la multitud de drogadictos. El tercero es para personas recién liberadas o nacionalistas. Todos usan la misma técnica. No veo qué se puede hacer con esto. No puedo imaginarlo. Si se escuchan voces a escondidas, ¿entonces qué, condicionalmente hablando, micrófonos?
Koval comienza a calentarse:
- Todo esto habla sobre el hecho de que un equipo especial ayuda a atrapar a los disidentes: la mierda, es, cómo decir, el doble rasero que los estadounidenses usan con fuerza y fuerza como arma psicológica contra sus competidores. Todos estos derechos humanos, en mi opinión, es el uso deliberado de dobles raseros para lograr sus objetivos.
Aunque Sergey Koval negó que la publicación en el sitio web de Wikileaks influyera en la política de la compañía en las relaciones con los medios, de hecho resultó que el liderazgo de los ODM ahora evita comunicarse con los periodistas.
Le pedimos a Dmitry Dyrmovsky, jefe de la rama de los ODM en Moscú, que le mostrara a uno de los autores del artículo cómo funciona el sistema de identificación por voz. Sin embargo, al enterarse de que ya habíamos hablado con Kovaly, Dyrmovsky exigió no imprimir lo que dijo Koval: "Sergey Lvovich Koval no tiene derecho a hablar en nombre de la empresa, por lo tanto, todo lo que dijo en una entrevista con su empleado, no tenía derecho a hablar, aunque no sé lo que le dijo ".
Dyrmovsky se negó rotundamente a mostrar cualquier producto fabricado por los ODM incluso para empresas comerciales y publicitado en el sitio.
Todos lo hacen
El Center for Speech Technologies no es la única compañía rusa que produce sistemas de vigilancia que vende con éxito sus tecnologías a países con regímenes represivos y autoritarios. La empresa "Analytical Business Solutions" (escribimos sobre esto en el primer material del ciclo), por ejemplo, vendió su sistema de monitoreo para blogs y redes sociales "Semantic Archive" a la Oficina del Ministerio del Interior de Bielorrusia. A su vez, MFI-Soft, el mayor productor de medios de interceptación de tráfico de telecomunicaciones (llamadas telefónicas, comunicaciones móviles, Internet) en Rusia, ha instalado sus sistemas en Kazajstán y Uzbekistán.
Al igual que los ODM, estas empresas son extremadamente cautelosas al comentar sus contratos en el extranjero. Natalya Korobkova, del servicio de prensa de MFI-Soft, cuando se le preguntó qué suministra su empresa a Kazajstán y Uzbekistán, respondió:
- Entregamos a estos países, incluidos productos en el campo del control legal o la seguridad de la información. Pero no podré nombrar qué productos específicos, porque esta es información confidencial. No trabajamos con ellos directamente, sino a través de la empresa distribuidora Aloe-sistem. No tenemos contratos directos con ellos. Contratos directos solo con Rusia.
- ¿Qué causó la confidencialidad de esta información?
"Bueno, no puedo decirte eso".
Vale la pena considerar que muchos estados de la antigua Unión Soviética, que crean sistemas de vigilancia, siguen la experiencia de Rusia, lo que brinda ventajas naturales a las empresas rusas. Por ejemplo, en marzo de 2010, el presidente de Bielorrusia, Alexander Lukashenko, firmó el Decreto N ° 129, que otorga al KGB y al Centro de Operaciones y Análisis Presidencial acceso remoto total a las bases de datos de los operadores de telecomunicaciones bielorrusos. El sistema recibe el mismo nombre que en Rusia: SORM (el sistema de medidas de búsqueda operativa).
En abril del mismo año, el Director General de la empresa bielorrusa Alternative Digital Network, Igor Sukach, dijo que la implementación del decreto le costaría al proveedor de Internet Atlant Telecom (parte de la holding Alternative Digital Network) $ 60 mil. Nos dirigimos a Atlant-Telecom con una solicitud para informar qué equipo tenían que comprar. Pero nos respondieron: “Según los términos del contrato actual y por razones de seguridad, no podemos decirle ni el nombre del proveedor de los sistemas SORM ni su afiliación regional. Lo sentimos mucho, pero los requisitos son muy estrictos ".
Por cierto, como se les dijo a los autores en una de las empresas de fabricación rusas de SORM, no solo Bielorrusia, sino también Uzbekistán también está copiando la SORM rusa.
***
La falta de voluntad para pensar sobre el lado ético de su trabajo resultó ser común a todos los empleados de las empresas que trabajan en este campo que entrevistamos. Al mismo tiempo, el cambio de generaciones no parecía ser capaz de cambiar la posición de la intelectualidad técnica, que en la época soviética estaba estrechamente relacionada con el complejo militar-industrial.
Sergei Koval, de 61 años, producto de una escuela de investigación soviética que trabaja para la KGB, comienza a sentirse incómodo cuando tiene que pensar en problemas que van más allá del alcance de la tecnología, e inmediatamente recurre a los clichés ya preparados de la propaganda soviética.
A su vez, Vadim Szekeresh, de cuarenta años, graduado de la Facultad de Matemáticas y Mecánica de la Universidad de San Petersburgo, ahora director general del fabricante de sistemas de interceptación de telecomunicaciones "Protey Special Equipment", con contratos en Uzbekistán y Bielorrusia, reaccionó con calma al hecho de que su empresa estaba incluida en la lista del proyecto Spy Files. Wikileaks:
- “No le presté atención. Trabajamos con operadores móviles en muchos países, aparentemente, la información proviene de allí. Pero ni siquiera miré. Este tema realmente no me molesta. En realidad, no vendemos equipos especiales, todo tipo de errores, etc. Y el hecho de que puedes conectarte a equipos de telecomunicaciones ... muchas compañías están involucradas en esto ".
Mientras tanto, ignorar el lado ético del problema es de poca preocupación no solo para los ingenieros rusos: la mayor parte de la lista de Wikileaks está ocupada por compañías occidentales.
Publicado en el "Daily Journal" 30/01/2012
Original message
Просто бизнес
Арабские революции 2011 года показали, какую важную роль репрессивные режимы отводят современным технологиям слежки. Правозащитные организации заговорили о необходимости контролировать поставки таких западных технологий точно также, как сегодня отслеживается торговля оружием в мире. Между тем, Кремль практически не нуждается в покупке этих технологий: российские компании в состоянии обеспечить необходимым для слежки оборудованием отечественные спецслужбы. Более того, производители подобных систем из России успешно продают их за рубеж, в том числе и репрессивным режимам.
- Как вы относитесь к тому, что ваши технологии поставляют в страны с репрессивными режимами?
Этот вопрос застает врасплох Сергея Львовича Коваля, главного эксперта компании “Центр речевых технологий” (ЦРТ). Невысокий, с внешностью типичного советского инженера, Коваль полтора часа перед этим эмоционально рассказывал о своей организации в полупустой кофейне близ станции метро “Чернышевская” в Санк-Петербурге.
“Центр речевых технологий” -- действительно выдающаяся компания, мировой лидер по системам идентификации личности по голосу. Правда, мировую известность Центр получил в декабре 2011 года, когда Wikileaks в своем новом проекте The Spy Files, посвященном глобальной индустрии слежки, внесла ЦРТ в список производителей технологий наблюдения, продающих их в разные страны мира.
ЦРТ – обломок советской секретной науки, работавшей в интересах КГБ. Ассоциации с описанной Солженициным в романе “В круге первом” “Марфинской шарашкой”, – секретном НИИ, в котором в конце 40-х инженеры-зеки работали над проблемой идентификации людей, звонивших в западные посольства, здесь более чем уместны:
-- “Наш Центр был создан в 1990 году. До этого все основные сотрудники работали в отделе прикладной акустики, вообще отдел был кагэбэшный, а формально принадлежал НПО “Дальсвязь” Министерства промышленных средств связи. Большая часть людей в отделе были сотрудниками КГБ (я был вольнонаемный), и Комитет госбезопасности доплачивал 15%. Там секретность, конечно, на входе автоматчики и все такое. «Шарашка», в которой работал Солженицын, она была переведена из Москвы в Питер, и этот отдел был прямым ее наследником. Люди, которые описаны в романе, продолжали работать там и после освобождения, и я с ними начинал работать, когда пришел в отдел в 1973 году.” – говорит Коваль.
Но даже несмотря на свою полную осведомленность относительно “шарашки”, Коваль и сегодня больше всего жалеет о развале советской секретной науки, частью которой был его отдел:
- “В Советском Союзе была очень хорошая система разработки средств в интересах обороны и безопасности. При Академии наук существовала Военно-промышленная комиссия, и была секция прикладных проблем Академии наук СССР. Эта секция собирала от всех ведомств, Министерства обороны, КГБ, заказы на перспективные разработки. И вот эта секция требовала денег, и они выделялись, – все, какие требовались, – вплоть до 1988-89 годов. Деньги выдавались таким отделам, как наш. А потом мы эти деньги распределяли среди академических учреждений и контролировали все заказы. Деньги выделялись любые. Любые!”
Кстати, в штате отдела, где работал Сергей Коваль, было 300 человек, а на всем предприятии трудилось 10 тысяч сотрудников.
В 1990-м финансирование было урезано в десять раз и вскоре отдел был полностью ликвидирован. Несколько лет семь бывших сотрудников существовали как группа перспективных разработок в фирме приятеля, пока не превратилась в “Центр речевых технологий”. На сегодня из семи отцов-основателей в фирме остались только трое, но штат самого ЦРТ разросся до 350 человек.
- То есть вы вернулись к размерам своего отдела в советские времена?
- Да, вернулись. Причем, что самое интересное, ЦРТ сейчас играет роль того отдела прикладной акустики, которую играл тогда.
- Но вы же не можете размещать заказы по 40 институтам, как тогда?
- Ну конечно, нам это слабо, и мы этого не делаем по другим причинам. Но, когда требуется сегодня какая-то сложная разработка спецтехники, наши дорогие друзья из специнститутов бегают-бегают кругами, и возвращаются сюда.
При чем тут микрофоны?
Коваль даже скромничает. В июле 2011 года дочернее предприятие ЦРТ, названное «ЦРТ-Инновации», стало резидентом Сколково, кластера высокотехнологичных компаний, создаваемого по инициативе президента Дмитрия Медведева. В «ЦРТ-Инновации» сразу заявили, что главная задача новой компании в Сколково – разрабатывать технологии идентификации, которая позволит устанавливать личность человека по голосу или изображению лица.
В компании свою разработку считают уникальной по масштабам и функциональности -- она сможет хранить многомиллионные базы биометрических данных (образцов голосов и фотоизображений) и находить необходимых людей в любых каналах связи и видеофайлах. Также возможно подключение дополнительных функций идентификации: по отпечатку пальца, радужной оболочке глаза и т.д. Это программное обеспечение ориентировано на силовиков и спецслужбы, и предполагается, что оно должно быть использовано для поиска преступников.
В сентябре 2011 года ЦРТ получил поддержку с еще одной стороны: “Газпромбанк”, входящий в империю Юрия Ковальчука, близкого друга Владимира Путина, стал совладельцем Центра. Генеральный директор ЦРТ Михаил Хитров заявил тогда: «Мы является мировым технологическим лидером на таких наукоемких рынках как синтез и распознавание речи, голосовая биометрия, речевая аналитика и др... Наша задача максимально реализовать этот инновационный потенциал на мировом и российских рынках. Команда Газпромбанка разделяет наши амбициозные планы..».
В сфере создания систем распознавания голосов в интересах спецслужб и полиции Центр речевых технологий сегодня действительно – один из мировых лидеров. Технологии идентификации личности по голосу, разработанные в Центре, основаны на таких методах автоматического исследования голоса и речи, для которых не имеют значения язык, акцент и используемый диалект: анализируются физические параметры голоса человека.
В 2010 году ЦРТ завершил внедрение первого в мире национального проекта идентификации по голосу. Проект был реализован в Мексике, на территории которой была развернута система государственного учета голосов и биометрического поиска, способная идентифицировать личность говорящего по фрагментам речи. В национальную базу голосов внесли не только преступников и сотрудников правоохранительных органов, но и законопослушных граждан: в некоторых мексиканских штатах даже для получения водительских прав нужно сдать образцы голоса.
Центр не ограничивается работами с голосом и занялся созданием систем распознавания лица – компания участвует в тендерах российских спецслужб, и активно внедряет их за рубежом. В настоящее время, по словам Коваля, который лично курировал мексиканский проект и провел в Мексике в общей сложности около года, к созданной ЦРТ системе учета голосов добавилась возможность идентификации человека по фотографии.
Мексика – не единственный заказчик ЦРТ за пределами России. По словам Коваля, системы ЦРТ установлены в Казахстане, Киргизии, Узбекистане и Белоруссии, где сейчас разворачиваются работы по созданию национальных систем идентификации граждан.
ЦРТ пытается прорваться на рынок Китая, и уже успешно работает в Таиланде и Сингапуре. Кроме того, ЦРТ поставляет свои системы в Индию и на Ближний Восток: по словам Коваля, в списке клиентов из этого региона уже есть Саудовская Аравия, Алжир, Йемен и Турция. В Латинской Америке ЦРТ получила контракты в Колумбии и в Эквадоре, где в масштабах страны сейчас внедряется разработанная ЦРТ технология распознавания по лицу.
Коваль не видит моральной проблемы в том, что в некоторых странах продукты ЦРТ могут использоваться не для розыска преступников, а для слежки за журналистами, диссидентами или правозащитниками:
- Ну, а что мы можем сделать? Мы поставляем спецтехнику. А что такое спецтехника – это техника, ориентированная на операции правоохранительных органов. Можно ее использовать для борьбы не с плохими людьми, а с хорошими? Можно. Ну предположим, в некоей стране, нашей или чужой, есть система распознавания лиц. Можно снимать митинг, и потом, имея картотеку лиц, выискивать там журналистов. А другой будет искать в толпе наркоманов. Третий – недавно освобожденных лиц или националистов. Все они используют одну и ту же технику. Я не вижу, что с этим можно сделать. Просто не представляю. Если идет подслушивание голосов, то причем тут, условно говоря, микрофоны?
Коваль начинает горячиться:
-- Все эти разговоры о том, что спецтехника помогает ловить диссидентов – бред сивой кобылы, это, как сказать, двойные стандарты, которые американцы используют вовсю как психологическое оружие против своих конкурентов. Все эти права человека, мое мнение – это умышленное применение двойных стандартов для достижения своих целей.
Хотя Сергей Коваль отрицал, что публикация на сайте Wikileaks повлияла на политику компании в отношениях со СМИ, на деле выяснилось, что общения с журналистами руководство ЦРТ теперь избегает.
Мы обратились к руководителю московского филиала ЦРТ Дмитрию Дырмовскому с просьбой показать одному из авторов статьи, как работает система идентификации голосов. Однако, узнав, что мы уже пообщались с Ковалем, Дырмовский потребовал не печатать того, что рассказывал Коваль: “Сергей Львович Коваль не имеет права говорить от лица компании, поэтому все, что он рассказал в интервью вашему сотруднику, он не имел права говорить, хотя я и не знаю, что он ему рассказал”.
Показывать любые продукты, выпускаемые ЦРТ даже для коммерческих компаний и разрекламированные на сайте, Дырмовский наотрез отказался.
Все делают это
«Центр речевых технологий» – не единственная российская компания-производитель систем слежки, успешно продающая свои технологии странам с репрессивными и авторитарными режимами. Компания «Аналитические бизнес решения» (о ней мы писали в первом материале цикла), например, продала свою систему мониторинга блогов и социальных сетей «Семантический Архив» в Управление К МВД Беларуссии. В свою очередь, компания «МФИ-Софт», крупнейший в России производитель средств перехвата телекоммуникационного трафика (телефонные переговоры, мобильная связь, Интернет), установила свои системы в Казахстане и Узбекистане.
Как и ЦРТ, эти фирмы крайне осторожно комментируют свои контракты за рубежом. Наталья Коробкова из пресс-службы “МФИ-Софт” на вопрос о том, что ее компания поставляет в Казахстан и Узбекистан, ответила:
- Мы поставляем в эти страны в том числе продукты в области легального контроля или информационной безопасности. Но назвать, какие конкретно продукты, я не смогу, потому что это конфиденциальная информация. С ними мы работаем не напрямую, а через дистрибьюторскую компанию «Алое-систем». У нас нет прямых с ними контрактов. Прямые контракты только с Россией.
- А чем вызвана конфиценциальность этой информации?
- Ну, этого я вам сказать не могу.
Стоит учитывать, что многие государства бывшего Советского Союза, создавая системы слежки, следуют опыту России, что дает естественные преимущества российским компаниям. Например, в марте 2010 года президент Беларуси Александр Лукашенко подписал указ №129, дающий КГБ и Оперативно-аналитическом центру при президенте полный дистанционный доступ к базам данных белорусских операторов связи. Система названа точно также, как в России, – СОРМ (система оперативно-розыскных мероприятий).
В апреле того же года генеральный директор беларусской компании «Альтернативная цифровая сеть» Игорь Сукач заявил, что выполнение указа Лукашенко обойдется интернет-провайдеру «Атлант Телеком» (входит в холдинг “Альтернативной цифровой сети”) в 60 тысяч долларов. Мы обратились в «Атлант-Телеком» с просьбой сообщить, оборудование какой компании им пришлось закупить. Но нам ответили: «По условиям действующего контракта и из соображений безопасности мы не можем назвать вам ни название поставщика систем СОРМ, ни его региональную принадлежность. Нам очень жаль, но требования очень жесткие”.
Кстати, как сообщили авторам в одной из российских компаний-производителей СОРМ, не только Беларусь, но и Узбекистан также копирует российский СОРМ.
***
Нежелание задумываться над этической стороной своей работы оказалось общим для всех опрошенных нами сотрудников компаний, работающих в этой сфере. При этом смена поколений, кажется, не смогла изменить позицию технической интеллигенции, в советские времена тесно связанную с ВПК.
61-летний Сергей Коваль, продукт советской исследовательской школы, работавшей в интересах КГБ, начинает чувствовать себя неуютно, когда ему приходится задумываться над проблемами, выходящими за пределы техники, и сразу же обращается к готовым штампам еще советской пропаганды.
В свою очередь сорокалетний Вадим Секереш, выпускник математико-механического факультета Санкт-Петербургского университета, ныне генеральный директор производителя систем перехвата телекомуникаций «Протей Спецтехника», с контрактами в Узбекистане и Беларуссии, спокойно отреагировал на то, что его предприятие вошло в список проекта Spy Files Wikileaks:
- «Я не обратил на это внимания. Мы с сотовыми операторами работаем во многих странах, видимо, информация оттуда. Но я даже не смотрел. Меня эта тема не очень волнует. Мы же на самом деле спецтехнику не продаем, всякие жучки и проч. А то, что к телекоммуниционному оборудованию можно подключиться… так этим многие компании занимаются».
Между тем, игнорирование этической стороны проблемы мало волнует не только российских инженеров: большую часть списка Wikileaks занимают западные компании.
Опубликовано в "Ежедневном журнале" 30.01.2012
Арабские революции 2011 года показали, какую важную роль репрессивные режимы отводят современным технологиям слежки. Правозащитные организации заговорили о необходимости контролировать поставки таких западных технологий точно также, как сегодня отслеживается торговля оружием в мире. Между тем, Кремль практически не нуждается в покупке этих технологий: российские компании в состоянии обеспечить необходимым для слежки оборудованием отечественные спецслужбы. Более того, производители подобных систем из России успешно продают их за рубеж, в том числе и репрессивным режимам.
- Как вы относитесь к тому, что ваши технологии поставляют в страны с репрессивными режимами?
Этот вопрос застает врасплох Сергея Львовича Коваля, главного эксперта компании “Центр речевых технологий” (ЦРТ). Невысокий, с внешностью типичного советского инженера, Коваль полтора часа перед этим эмоционально рассказывал о своей организации в полупустой кофейне близ станции метро “Чернышевская” в Санк-Петербурге.
“Центр речевых технологий” -- действительно выдающаяся компания, мировой лидер по системам идентификации личности по голосу. Правда, мировую известность Центр получил в декабре 2011 года, когда Wikileaks в своем новом проекте The Spy Files, посвященном глобальной индустрии слежки, внесла ЦРТ в список производителей технологий наблюдения, продающих их в разные страны мира.
ЦРТ – обломок советской секретной науки, работавшей в интересах КГБ. Ассоциации с описанной Солженициным в романе “В круге первом” “Марфинской шарашкой”, – секретном НИИ, в котором в конце 40-х инженеры-зеки работали над проблемой идентификации людей, звонивших в западные посольства, здесь более чем уместны:
-- “Наш Центр был создан в 1990 году. До этого все основные сотрудники работали в отделе прикладной акустики, вообще отдел был кагэбэшный, а формально принадлежал НПО “Дальсвязь” Министерства промышленных средств связи. Большая часть людей в отделе были сотрудниками КГБ (я был вольнонаемный), и Комитет госбезопасности доплачивал 15%. Там секретность, конечно, на входе автоматчики и все такое. «Шарашка», в которой работал Солженицын, она была переведена из Москвы в Питер, и этот отдел был прямым ее наследником. Люди, которые описаны в романе, продолжали работать там и после освобождения, и я с ними начинал работать, когда пришел в отдел в 1973 году.” – говорит Коваль.
Но даже несмотря на свою полную осведомленность относительно “шарашки”, Коваль и сегодня больше всего жалеет о развале советской секретной науки, частью которой был его отдел:
- “В Советском Союзе была очень хорошая система разработки средств в интересах обороны и безопасности. При Академии наук существовала Военно-промышленная комиссия, и была секция прикладных проблем Академии наук СССР. Эта секция собирала от всех ведомств, Министерства обороны, КГБ, заказы на перспективные разработки. И вот эта секция требовала денег, и они выделялись, – все, какие требовались, – вплоть до 1988-89 годов. Деньги выдавались таким отделам, как наш. А потом мы эти деньги распределяли среди академических учреждений и контролировали все заказы. Деньги выделялись любые. Любые!”
Кстати, в штате отдела, где работал Сергей Коваль, было 300 человек, а на всем предприятии трудилось 10 тысяч сотрудников.
В 1990-м финансирование было урезано в десять раз и вскоре отдел был полностью ликвидирован. Несколько лет семь бывших сотрудников существовали как группа перспективных разработок в фирме приятеля, пока не превратилась в “Центр речевых технологий”. На сегодня из семи отцов-основателей в фирме остались только трое, но штат самого ЦРТ разросся до 350 человек.
- То есть вы вернулись к размерам своего отдела в советские времена?
- Да, вернулись. Причем, что самое интересное, ЦРТ сейчас играет роль того отдела прикладной акустики, которую играл тогда.
- Но вы же не можете размещать заказы по 40 институтам, как тогда?
- Ну конечно, нам это слабо, и мы этого не делаем по другим причинам. Но, когда требуется сегодня какая-то сложная разработка спецтехники, наши дорогие друзья из специнститутов бегают-бегают кругами, и возвращаются сюда.
При чем тут микрофоны?
Коваль даже скромничает. В июле 2011 года дочернее предприятие ЦРТ, названное «ЦРТ-Инновации», стало резидентом Сколково, кластера высокотехнологичных компаний, создаваемого по инициативе президента Дмитрия Медведева. В «ЦРТ-Инновации» сразу заявили, что главная задача новой компании в Сколково – разрабатывать технологии идентификации, которая позволит устанавливать личность человека по голосу или изображению лица.
В компании свою разработку считают уникальной по масштабам и функциональности -- она сможет хранить многомиллионные базы биометрических данных (образцов голосов и фотоизображений) и находить необходимых людей в любых каналах связи и видеофайлах. Также возможно подключение дополнительных функций идентификации: по отпечатку пальца, радужной оболочке глаза и т.д. Это программное обеспечение ориентировано на силовиков и спецслужбы, и предполагается, что оно должно быть использовано для поиска преступников.
В сентябре 2011 года ЦРТ получил поддержку с еще одной стороны: “Газпромбанк”, входящий в империю Юрия Ковальчука, близкого друга Владимира Путина, стал совладельцем Центра. Генеральный директор ЦРТ Михаил Хитров заявил тогда: «Мы является мировым технологическим лидером на таких наукоемких рынках как синтез и распознавание речи, голосовая биометрия, речевая аналитика и др... Наша задача максимально реализовать этот инновационный потенциал на мировом и российских рынках. Команда Газпромбанка разделяет наши амбициозные планы..».
В сфере создания систем распознавания голосов в интересах спецслужб и полиции Центр речевых технологий сегодня действительно – один из мировых лидеров. Технологии идентификации личности по голосу, разработанные в Центре, основаны на таких методах автоматического исследования голоса и речи, для которых не имеют значения язык, акцент и используемый диалект: анализируются физические параметры голоса человека.
В 2010 году ЦРТ завершил внедрение первого в мире национального проекта идентификации по голосу. Проект был реализован в Мексике, на территории которой была развернута система государственного учета голосов и биометрического поиска, способная идентифицировать личность говорящего по фрагментам речи. В национальную базу голосов внесли не только преступников и сотрудников правоохранительных органов, но и законопослушных граждан: в некоторых мексиканских штатах даже для получения водительских прав нужно сдать образцы голоса.
Центр не ограничивается работами с голосом и занялся созданием систем распознавания лица – компания участвует в тендерах российских спецслужб, и активно внедряет их за рубежом. В настоящее время, по словам Коваля, который лично курировал мексиканский проект и провел в Мексике в общей сложности около года, к созданной ЦРТ системе учета голосов добавилась возможность идентификации человека по фотографии.
Мексика – не единственный заказчик ЦРТ за пределами России. По словам Коваля, системы ЦРТ установлены в Казахстане, Киргизии, Узбекистане и Белоруссии, где сейчас разворачиваются работы по созданию национальных систем идентификации граждан.
ЦРТ пытается прорваться на рынок Китая, и уже успешно работает в Таиланде и Сингапуре. Кроме того, ЦРТ поставляет свои системы в Индию и на Ближний Восток: по словам Коваля, в списке клиентов из этого региона уже есть Саудовская Аравия, Алжир, Йемен и Турция. В Латинской Америке ЦРТ получила контракты в Колумбии и в Эквадоре, где в масштабах страны сейчас внедряется разработанная ЦРТ технология распознавания по лицу.
Коваль не видит моральной проблемы в том, что в некоторых странах продукты ЦРТ могут использоваться не для розыска преступников, а для слежки за журналистами, диссидентами или правозащитниками:
- Ну, а что мы можем сделать? Мы поставляем спецтехнику. А что такое спецтехника – это техника, ориентированная на операции правоохранительных органов. Можно ее использовать для борьбы не с плохими людьми, а с хорошими? Можно. Ну предположим, в некоей стране, нашей или чужой, есть система распознавания лиц. Можно снимать митинг, и потом, имея картотеку лиц, выискивать там журналистов. А другой будет искать в толпе наркоманов. Третий – недавно освобожденных лиц или националистов. Все они используют одну и ту же технику. Я не вижу, что с этим можно сделать. Просто не представляю. Если идет подслушивание голосов, то причем тут, условно говоря, микрофоны?
Коваль начинает горячиться:
-- Все эти разговоры о том, что спецтехника помогает ловить диссидентов – бред сивой кобылы, это, как сказать, двойные стандарты, которые американцы используют вовсю как психологическое оружие против своих конкурентов. Все эти права человека, мое мнение – это умышленное применение двойных стандартов для достижения своих целей.
Хотя Сергей Коваль отрицал, что публикация на сайте Wikileaks повлияла на политику компании в отношениях со СМИ, на деле выяснилось, что общения с журналистами руководство ЦРТ теперь избегает.
Мы обратились к руководителю московского филиала ЦРТ Дмитрию Дырмовскому с просьбой показать одному из авторов статьи, как работает система идентификации голосов. Однако, узнав, что мы уже пообщались с Ковалем, Дырмовский потребовал не печатать того, что рассказывал Коваль: “Сергей Львович Коваль не имеет права говорить от лица компании, поэтому все, что он рассказал в интервью вашему сотруднику, он не имел права говорить, хотя я и не знаю, что он ему рассказал”.
Показывать любые продукты, выпускаемые ЦРТ даже для коммерческих компаний и разрекламированные на сайте, Дырмовский наотрез отказался.
Все делают это
«Центр речевых технологий» – не единственная российская компания-производитель систем слежки, успешно продающая свои технологии странам с репрессивными и авторитарными режимами. Компания «Аналитические бизнес решения» (о ней мы писали в первом материале цикла), например, продала свою систему мониторинга блогов и социальных сетей «Семантический Архив» в Управление К МВД Беларуссии. В свою очередь, компания «МФИ-Софт», крупнейший в России производитель средств перехвата телекоммуникационного трафика (телефонные переговоры, мобильная связь, Интернет), установила свои системы в Казахстане и Узбекистане.
Как и ЦРТ, эти фирмы крайне осторожно комментируют свои контракты за рубежом. Наталья Коробкова из пресс-службы “МФИ-Софт” на вопрос о том, что ее компания поставляет в Казахстан и Узбекистан, ответила:
- Мы поставляем в эти страны в том числе продукты в области легального контроля или информационной безопасности. Но назвать, какие конкретно продукты, я не смогу, потому что это конфиденциальная информация. С ними мы работаем не напрямую, а через дистрибьюторскую компанию «Алое-систем». У нас нет прямых с ними контрактов. Прямые контракты только с Россией.
- А чем вызвана конфиценциальность этой информации?
- Ну, этого я вам сказать не могу.
Стоит учитывать, что многие государства бывшего Советского Союза, создавая системы слежки, следуют опыту России, что дает естественные преимущества российским компаниям. Например, в марте 2010 года президент Беларуси Александр Лукашенко подписал указ №129, дающий КГБ и Оперативно-аналитическом центру при президенте полный дистанционный доступ к базам данных белорусских операторов связи. Система названа точно также, как в России, – СОРМ (система оперативно-розыскных мероприятий).
В апреле того же года генеральный директор беларусской компании «Альтернативная цифровая сеть» Игорь Сукач заявил, что выполнение указа Лукашенко обойдется интернет-провайдеру «Атлант Телеком» (входит в холдинг “Альтернативной цифровой сети”) в 60 тысяч долларов. Мы обратились в «Атлант-Телеком» с просьбой сообщить, оборудование какой компании им пришлось закупить. Но нам ответили: «По условиям действующего контракта и из соображений безопасности мы не можем назвать вам ни название поставщика систем СОРМ, ни его региональную принадлежность. Нам очень жаль, но требования очень жесткие”.
Кстати, как сообщили авторам в одной из российских компаний-производителей СОРМ, не только Беларусь, но и Узбекистан также копирует российский СОРМ.
***
Нежелание задумываться над этической стороной своей работы оказалось общим для всех опрошенных нами сотрудников компаний, работающих в этой сфере. При этом смена поколений, кажется, не смогла изменить позицию технической интеллигенции, в советские времена тесно связанную с ВПК.
61-летний Сергей Коваль, продукт советской исследовательской школы, работавшей в интересах КГБ, начинает чувствовать себя неуютно, когда ему приходится задумываться над проблемами, выходящими за пределы техники, и сразу же обращается к готовым штампам еще советской пропаганды.
В свою очередь сорокалетний Вадим Секереш, выпускник математико-механического факультета Санкт-Петербургского университета, ныне генеральный директор производителя систем перехвата телекомуникаций «Протей Спецтехника», с контрактами в Узбекистане и Беларуссии, спокойно отреагировал на то, что его предприятие вошло в список проекта Spy Files Wikileaks:
- «Я не обратил на это внимания. Мы с сотовыми операторами работаем во многих странах, видимо, информация оттуда. Но я даже не смотрел. Меня эта тема не очень волнует. Мы же на самом деле спецтехнику не продаем, всякие жучки и проч. А то, что к телекоммуниционному оборудованию можно подключиться… так этим многие компании занимаются».
Между тем, игнорирование этической стороны проблемы мало волнует не только российских инженеров: большую часть списка Wikileaks занимают западные компании.
Опубликовано в "Ежедневном журнале" 30.01.2012
