- Registrado
- 29 Dic 2011
- Mensajes
- 1.291
- Puntuación de reacción
- 65
- Puntos
- 48
- Edad
- 46
- Sitio web
- detektiv.crimea.ua
Salvar Cracovia es lo más importante que he hecho en mi vida.
En enero de 1945, Alexei Nikolayevich Botyan, con su grupo de sabotaje, salvó a la ciudad polaca de Cracovia de la destrucción. En la película de tres partes "Major Whirlwind" (1967), esta hazaña es llevada a cabo por el oficial de reconocimiento principal del Ejército Rojo Andrei Burlakov. Pero a diferencia del héroe de la película y el personaje de la historia del mismo nombre, Julian Semenov, el verdadero explorador Botyan no entró en el búnker de Hitler y no socavó el cable, "en el que se produjo la muerte de Cracovia". Su historia tiene una trama diferente. ¿Cúal? El coronel retirado Alexei Botyan, quien celebrará su 90 cumpleaños el 10 de febrero, le contó a Izvestia sobre esto. Georgy Stepanov habló con él.
- Pregunta: ¿Los cineastas lo invitaron como consultor?
- respuesta: No. Era un empleado de la 4ta Dirección del NKVD. Fue creado durante la guerra para operaciones de reconocimiento partidista y de sabotaje detrás de las líneas enemigas. Estaba encabezado por el legendario chekista Pavel Sudoplatov. Julian Semenov escribió su historia basada en materiales de la Dirección Principal de Inteligencia del Estado Mayor, y no de acuerdo con la nuestra. La película es indudablemente maravillosa. Major Whirlwind es una imagen colectiva; varios grupos participaron en el rescate de Cracovia. Tanto el mío como Evgenia Bereznyak (otro prototipo del Torbellino, ahora vive en Kiev. - Izvestia). Nos enfrentamos a una sola tarea: garantizar el rápido avance de las tropas soviéticas a Cracovia. Podemos decir que estábamos haciendo algo común con Major Whirlwind.
"Me llamaron" partidarios Alyosha "
- P: ¿Cómo terminaste en territorio polaco ocupado?
- acerca de: En la primavera de 1944, el frente avanzó hacia el oeste. Se decidió trasladar allí varias formaciones partidistas. La frontera se cruzó el 4 de abril con un destacamento del "padre" partidista, jefe de gabinete, Viktor Karasev. Yo era su asistente. Debido al bombardeo continuo, se fueron de noche. Surgieron problemas cuando alguien resultó herido: tuvieron que buscar ayuda de la gente local, principalmente sacerdotes. Para mí fue más fácil: conocía el idioma, la literatura, la historia y las realidades del país. Me llamaron "Alyosha Partisan" en Polonia. A veces se ponía el uniforme de un trabajador ferroviario, no me tocaban. Karasev tenía 400 luchadores. Se dividieron en tres grupos y, habiéndose dispersado, llegaron a los vastos bosques pantanosos a fines de abril.
- P: ¿Cómo llegaste a las cercanías de Cracovia?
- sobre: el 1 de mayo, Karasev recibió una orden del Centro - para enviarme a esta área con un pequeño grupo. Recogí a 28 personas, incluidos dos operadores de radio. Una vez nos encontramos con Akovtsy (un destacamento del Ejército de Craiova, que estaba subordinado al gobierno londinense de Stanislav Mikolaychik. - Izvestia). Fuimos muy antipáticos. Su comandante, el teniente, después de escuchar el discurso polaco de mis labios, todavía no creía que yo fuera bielorruso. "No te necesitamos", repitió, "sin ti, seremos libres de los alemanes". Luego se suavizó. Los akovitas incluso compartieron sus cigarrillos con pan. Pero mucho más leales a nosotros fueron los partidarios del BH: los batallones campesinos de Khlopsky. Sin mencionar a los combatientes liderados por los comunistas del ejército Ludova ...
- P: ¿Los ayudaste?
- sobre: Sucedió. En la ciudad del distrito de Ilzha, había una guarnición alemana. La gente del ejército de Ludova nos pidió ayudar a liberar a los miembros clandestinos de la prisión local. Al principio dudé: el grupo se enfrentó a la tarea de ir a Cracovia sin pérdida. Realizaron reconocimientos, cortaron la conexión telefónica con los alemanes y entraron a la ciudad al anochecer. Mis muchachos encerraron a los nazis en los barracones con fuego de ametralladoras. Y los polacos sacaron a sus camaradas de la prisión, destrozaron el correo, un banco, vaciaron los almacenes. Toda la noche la ciudad estuvo en nuestras manos. Luego se trasladaron a Czestochowa. El 20 de mayo, el grupo cruzó el Vístula. En Ilzh, por cierto, hay un obelisco. En ella hay una tableta de bronce con una mención del grupo "Teniente Alyosha".
- P: Estabas preparando una operación para destruir a Gauleiter Cracovia Hans Frank, el "verdugo de Polonia" ...
- sobre: Logramos reclutar a su ayuda de cámara - Jozef Puto. Le dieron una pistola con un silenciador y una mina inglesa de acción química. Pero, literalmente, en la víspera del intento de asesinato, partes del Ejército Rojo irrumpieron en el frente y Frank huyó a toda prisa a Czestochowa. Lucky Gauleiter. Mi grupo de reconocimiento se mudó a Nowy Sacz, una ciudad en los Tatras polacos. Fue llamado la "llave de Cracovia".
"Un monumento histórico, por supuesto ... ¿Pero qué más queda?"
- P: ¿Cómo surgió el plan para salvar Cracovia?
- acerca de: Inicialmente, la tarea era diferente. Era necesario asegurar la ofensiva sin trabas del Ejército Rojo. Todos los días, los alemanes fueron atacados, emboscados, y los trenes volaron donde fue posible, al sur y al este de Cracovia. Nos ayudaron los partidarios polacos. A finales de 1944, mi grupo capturó accidentalmente a un cartógrafo de la sede de las unidades traseras de la Wehrmacht - Polo Sigmund Ogarek. Con él - mapas de las defensas de Nowy Sacz.
Resultó que en el castillo local de Jagiellonian, la antigua residencia de los reyes polacos, los alemanes establecieron un enorme depósito de municiones. Trajeron vagones de explosivos, proyectiles, faustpatrons. Iban a minar los puentes sobre el río Dunajec, la presa Rozhnovsky y los monumentos culturales de Cracovia. Y al retirarse, explotar. Como resultado, todo se inundaría y el Ejército Rojo no pasaría.
- P: En una palabra, ¿decidiste destruir el castillo mismo?
- sobre: Un monumento histórico, por supuesto ... ¿Pero qué más quedaba? Ogarek, quien fue entregado por nosotros, encontró a un comunista polaco que, bajo la apariencia de un cargador, trajo una mina al castillo y la puso en pilas con conchas. La explosión se produjo el 18 de enero de 1945 temprano en la mañana. Murieron hitleritas: cientos. Sobre los puentes sobrevivientes, en el área virgen, el Ejército Rojo entró en Cracovia sin obstáculos. Su salvación es lo más importante que he hecho en mi vida.
"Los trabajadores del partido estaban avergonzados de que en 1939 yo era un suboficial en el ejército de Pilsudski"
- P: Pero no te han otorgado el título de Héroe de la Unión Soviética. ¿Por qué?
- acerca de: La primera vez que me presentaron a la Estrella en 1943. Ese verano, los nazis decidieron crear un poderoso centro antipartisano. Un grupo de "especialistas" llegó desde Berlín a la ciudad de Ovruch en la región de Zhytomyr. Los castigadores se quedaron en el edificio de una comisaría de gebitas bien vigilada (en alemán, "gebite" significa la región. - "Izvestia"). Nos ayudó un hombre llamado Yakov Kaplyuk, quien sirvió como fogonero allí. Los alemanes confiaron incondicionalmente en él. Durante semanas, él y su esposa introdujeron explosivos de contrabando en el comisariado de Gebit, solo 150 kilogramos. Colocado en tres lugares. La explosión tronó en la noche del 9 de septiembre. Debajo de las ruinas, murieron más de 80 nazis, todos representantes del personal de comando.
En Moscú, comenzaron a verificar todo esto. Se retiraron durante mucho tiempo y finalmente dieron la Orden de la Bandera Roja. La segunda vez, en 1965, un grupo de ex partidarios y líderes militares hicieron una solicitud colectiva al KGB sobre mí: un total de 200 firmas. Y nuevamente recibí la Orden de la Bandera Roja. Nuestros trabajadores del partido estaban avergonzados de que en 1939 yo fuera un suboficial del ejército de Pilsudski. Por cierto, en el invierno de 1941, yo, como parte de la OMSBON (una brigada de fusiles motorizados separada para fines especiales. - Izvestia), participé en la defensa de Moscú. Tomé el idioma
"Es más probable que los polacos sean amigos de los alemanes, pero contra Rusia"
- P: Las autoridades polacas actuales no favorecen demasiado a Rusia ...
- sobre: Desde tiempos inmemoriales lo fue. Más bien, serán amigos de los alemanes, pero contra Rusia. Nos ven como los únicos culpables de la partición de Polonia bajo Catalina II.
- P: En Estonia, van a demoler un monumento a un soldado soviético ...
- sobre: bárbaros. Me desharía de ellos de una manera partidista. Como con los bandidos.
- P: ¿Qué estás haciendo ahora?
- acerca de: en 1983, dejé mis órganos, pero hasta 1989 ayudé y colaboré. Pensé que el referente debía ir a alguien. Decidió: "¿Por qué? La pensión no es mala, suficiente para ganarse la vida". Ahora juego al voleibol, dos veces por semana. Tengo miedo de caerme, ¿no importa qué? Y así, cuando sea necesario, tomaré la pelota, la disolveré ... Se conserva el temple. El año 1978, los antiguos partidarios me invitaron a Ucrania, a Cherkassy, a cazar patos. Capturado un arma, 25 rondas. Se instalaron en el islote y me pusieron en las cañas. Los proporcioné a todos, estos cazadores. 25 patos derribados. Y durante la guerra usó un parabellum de 9 mm, no un TT, que era demasiado pesado. Para mí, lo principal es la precisión, el disparo de precisión.
Alexey Nikolaevich Botyan
Nació el 10 de febrero de 1917 en el pueblo bielorruso de Chertovichi, provincia de Vilna (80yakilometrov al oeste de Minsk). En marzo de 1921, esta parte del oeste de Bielorrusia fue transferida a Polonia. Después de abandonar la escuela, Botyan fue reclutado por el ejército polaco, en el que, al mando del cálculo de armas antiaéreas, en septiembre de 1939 participó en batallas con los alemanes. Cerca de Varsovia derribé a tres Junkers. Cuando las regiones orientales de Polonia fueron ocupadas por las tropas soviéticas, Botian se convirtió en ciudadano de la URSS. Trabajó como profesor en la escuela primaria. Luego fue enviado a estudiar en la escuela de inteligencia NKVD. En noviembre de 1941, fue transferido a la línea del frente. En el territorio de Bielorrusia y Ucrania, su grupo especial realizó trabajos de reconocimiento y sabotaje tras las líneas enemigas.
Después de la guerra, Botyan trabajó en el aparato central de inteligencia extranjera. Repetidamente involucrado en tareas en el extranjero, particularmente en la República Checa. Asesoró a las fuerzas especiales de Vympel. Fue galardonado con dos órdenes de la Bandera Roja y el título de la Primera Guerra Mundial, medallas, la insignia "Oficial de Seguridad Estatal Honorario".
Habla alemán, polaco y checo. Alexey Nikolaevich tiene dos bisnietos de 12 y 4 años.
Autor: George Stepanov
Sitio web: Izvestia
En enero de 1945, Alexei Nikolayevich Botyan, con su grupo de sabotaje, salvó a la ciudad polaca de Cracovia de la destrucción. En la película de tres partes "Major Whirlwind" (1967), esta hazaña es llevada a cabo por el oficial de reconocimiento principal del Ejército Rojo Andrei Burlakov. Pero a diferencia del héroe de la película y el personaje de la historia del mismo nombre, Julian Semenov, el verdadero explorador Botyan no entró en el búnker de Hitler y no socavó el cable, "en el que se produjo la muerte de Cracovia". Su historia tiene una trama diferente. ¿Cúal? El coronel retirado Alexei Botyan, quien celebrará su 90 cumpleaños el 10 de febrero, le contó a Izvestia sobre esto. Georgy Stepanov habló con él.
- Pregunta: ¿Los cineastas lo invitaron como consultor?
- respuesta: No. Era un empleado de la 4ta Dirección del NKVD. Fue creado durante la guerra para operaciones de reconocimiento partidista y de sabotaje detrás de las líneas enemigas. Estaba encabezado por el legendario chekista Pavel Sudoplatov. Julian Semenov escribió su historia basada en materiales de la Dirección Principal de Inteligencia del Estado Mayor, y no de acuerdo con la nuestra. La película es indudablemente maravillosa. Major Whirlwind es una imagen colectiva; varios grupos participaron en el rescate de Cracovia. Tanto el mío como Evgenia Bereznyak (otro prototipo del Torbellino, ahora vive en Kiev. - Izvestia). Nos enfrentamos a una sola tarea: garantizar el rápido avance de las tropas soviéticas a Cracovia. Podemos decir que estábamos haciendo algo común con Major Whirlwind.
"Me llamaron" partidarios Alyosha "
- P: ¿Cómo terminaste en territorio polaco ocupado?
- acerca de: En la primavera de 1944, el frente avanzó hacia el oeste. Se decidió trasladar allí varias formaciones partidistas. La frontera se cruzó el 4 de abril con un destacamento del "padre" partidista, jefe de gabinete, Viktor Karasev. Yo era su asistente. Debido al bombardeo continuo, se fueron de noche. Surgieron problemas cuando alguien resultó herido: tuvieron que buscar ayuda de la gente local, principalmente sacerdotes. Para mí fue más fácil: conocía el idioma, la literatura, la historia y las realidades del país. Me llamaron "Alyosha Partisan" en Polonia. A veces se ponía el uniforme de un trabajador ferroviario, no me tocaban. Karasev tenía 400 luchadores. Se dividieron en tres grupos y, habiéndose dispersado, llegaron a los vastos bosques pantanosos a fines de abril.
- P: ¿Cómo llegaste a las cercanías de Cracovia?
- sobre: el 1 de mayo, Karasev recibió una orden del Centro - para enviarme a esta área con un pequeño grupo. Recogí a 28 personas, incluidos dos operadores de radio. Una vez nos encontramos con Akovtsy (un destacamento del Ejército de Craiova, que estaba subordinado al gobierno londinense de Stanislav Mikolaychik. - Izvestia). Fuimos muy antipáticos. Su comandante, el teniente, después de escuchar el discurso polaco de mis labios, todavía no creía que yo fuera bielorruso. "No te necesitamos", repitió, "sin ti, seremos libres de los alemanes". Luego se suavizó. Los akovitas incluso compartieron sus cigarrillos con pan. Pero mucho más leales a nosotros fueron los partidarios del BH: los batallones campesinos de Khlopsky. Sin mencionar a los combatientes liderados por los comunistas del ejército Ludova ...
- P: ¿Los ayudaste?
- sobre: Sucedió. En la ciudad del distrito de Ilzha, había una guarnición alemana. La gente del ejército de Ludova nos pidió ayudar a liberar a los miembros clandestinos de la prisión local. Al principio dudé: el grupo se enfrentó a la tarea de ir a Cracovia sin pérdida. Realizaron reconocimientos, cortaron la conexión telefónica con los alemanes y entraron a la ciudad al anochecer. Mis muchachos encerraron a los nazis en los barracones con fuego de ametralladoras. Y los polacos sacaron a sus camaradas de la prisión, destrozaron el correo, un banco, vaciaron los almacenes. Toda la noche la ciudad estuvo en nuestras manos. Luego se trasladaron a Czestochowa. El 20 de mayo, el grupo cruzó el Vístula. En Ilzh, por cierto, hay un obelisco. En ella hay una tableta de bronce con una mención del grupo "Teniente Alyosha".
- P: Estabas preparando una operación para destruir a Gauleiter Cracovia Hans Frank, el "verdugo de Polonia" ...
- sobre: Logramos reclutar a su ayuda de cámara - Jozef Puto. Le dieron una pistola con un silenciador y una mina inglesa de acción química. Pero, literalmente, en la víspera del intento de asesinato, partes del Ejército Rojo irrumpieron en el frente y Frank huyó a toda prisa a Czestochowa. Lucky Gauleiter. Mi grupo de reconocimiento se mudó a Nowy Sacz, una ciudad en los Tatras polacos. Fue llamado la "llave de Cracovia".
"Un monumento histórico, por supuesto ... ¿Pero qué más queda?"
- P: ¿Cómo surgió el plan para salvar Cracovia?
- acerca de: Inicialmente, la tarea era diferente. Era necesario asegurar la ofensiva sin trabas del Ejército Rojo. Todos los días, los alemanes fueron atacados, emboscados, y los trenes volaron donde fue posible, al sur y al este de Cracovia. Nos ayudaron los partidarios polacos. A finales de 1944, mi grupo capturó accidentalmente a un cartógrafo de la sede de las unidades traseras de la Wehrmacht - Polo Sigmund Ogarek. Con él - mapas de las defensas de Nowy Sacz.
Resultó que en el castillo local de Jagiellonian, la antigua residencia de los reyes polacos, los alemanes establecieron un enorme depósito de municiones. Trajeron vagones de explosivos, proyectiles, faustpatrons. Iban a minar los puentes sobre el río Dunajec, la presa Rozhnovsky y los monumentos culturales de Cracovia. Y al retirarse, explotar. Como resultado, todo se inundaría y el Ejército Rojo no pasaría.
- P: En una palabra, ¿decidiste destruir el castillo mismo?
- sobre: Un monumento histórico, por supuesto ... ¿Pero qué más quedaba? Ogarek, quien fue entregado por nosotros, encontró a un comunista polaco que, bajo la apariencia de un cargador, trajo una mina al castillo y la puso en pilas con conchas. La explosión se produjo el 18 de enero de 1945 temprano en la mañana. Murieron hitleritas: cientos. Sobre los puentes sobrevivientes, en el área virgen, el Ejército Rojo entró en Cracovia sin obstáculos. Su salvación es lo más importante que he hecho en mi vida.
"Los trabajadores del partido estaban avergonzados de que en 1939 yo era un suboficial en el ejército de Pilsudski"
- P: Pero no te han otorgado el título de Héroe de la Unión Soviética. ¿Por qué?
- acerca de: La primera vez que me presentaron a la Estrella en 1943. Ese verano, los nazis decidieron crear un poderoso centro antipartisano. Un grupo de "especialistas" llegó desde Berlín a la ciudad de Ovruch en la región de Zhytomyr. Los castigadores se quedaron en el edificio de una comisaría de gebitas bien vigilada (en alemán, "gebite" significa la región. - "Izvestia"). Nos ayudó un hombre llamado Yakov Kaplyuk, quien sirvió como fogonero allí. Los alemanes confiaron incondicionalmente en él. Durante semanas, él y su esposa introdujeron explosivos de contrabando en el comisariado de Gebit, solo 150 kilogramos. Colocado en tres lugares. La explosión tronó en la noche del 9 de septiembre. Debajo de las ruinas, murieron más de 80 nazis, todos representantes del personal de comando.
En Moscú, comenzaron a verificar todo esto. Se retiraron durante mucho tiempo y finalmente dieron la Orden de la Bandera Roja. La segunda vez, en 1965, un grupo de ex partidarios y líderes militares hicieron una solicitud colectiva al KGB sobre mí: un total de 200 firmas. Y nuevamente recibí la Orden de la Bandera Roja. Nuestros trabajadores del partido estaban avergonzados de que en 1939 yo fuera un suboficial del ejército de Pilsudski. Por cierto, en el invierno de 1941, yo, como parte de la OMSBON (una brigada de fusiles motorizados separada para fines especiales. - Izvestia), participé en la defensa de Moscú. Tomé el idioma
"Es más probable que los polacos sean amigos de los alemanes, pero contra Rusia"
- P: Las autoridades polacas actuales no favorecen demasiado a Rusia ...
- sobre: Desde tiempos inmemoriales lo fue. Más bien, serán amigos de los alemanes, pero contra Rusia. Nos ven como los únicos culpables de la partición de Polonia bajo Catalina II.
- P: En Estonia, van a demoler un monumento a un soldado soviético ...
- sobre: bárbaros. Me desharía de ellos de una manera partidista. Como con los bandidos.
- P: ¿Qué estás haciendo ahora?
- acerca de: en 1983, dejé mis órganos, pero hasta 1989 ayudé y colaboré. Pensé que el referente debía ir a alguien. Decidió: "¿Por qué? La pensión no es mala, suficiente para ganarse la vida". Ahora juego al voleibol, dos veces por semana. Tengo miedo de caerme, ¿no importa qué? Y así, cuando sea necesario, tomaré la pelota, la disolveré ... Se conserva el temple. El año 1978, los antiguos partidarios me invitaron a Ucrania, a Cherkassy, a cazar patos. Capturado un arma, 25 rondas. Se instalaron en el islote y me pusieron en las cañas. Los proporcioné a todos, estos cazadores. 25 patos derribados. Y durante la guerra usó un parabellum de 9 mm, no un TT, que era demasiado pesado. Para mí, lo principal es la precisión, el disparo de precisión.
Alexey Nikolaevich Botyan
Nació el 10 de febrero de 1917 en el pueblo bielorruso de Chertovichi, provincia de Vilna (80yakilometrov al oeste de Minsk). En marzo de 1921, esta parte del oeste de Bielorrusia fue transferida a Polonia. Después de abandonar la escuela, Botyan fue reclutado por el ejército polaco, en el que, al mando del cálculo de armas antiaéreas, en septiembre de 1939 participó en batallas con los alemanes. Cerca de Varsovia derribé a tres Junkers. Cuando las regiones orientales de Polonia fueron ocupadas por las tropas soviéticas, Botian se convirtió en ciudadano de la URSS. Trabajó como profesor en la escuela primaria. Luego fue enviado a estudiar en la escuela de inteligencia NKVD. En noviembre de 1941, fue transferido a la línea del frente. En el territorio de Bielorrusia y Ucrania, su grupo especial realizó trabajos de reconocimiento y sabotaje tras las líneas enemigas.
Después de la guerra, Botyan trabajó en el aparato central de inteligencia extranjera. Repetidamente involucrado en tareas en el extranjero, particularmente en la República Checa. Asesoró a las fuerzas especiales de Vympel. Fue galardonado con dos órdenes de la Bandera Roja y el título de la Primera Guerra Mundial, medallas, la insignia "Oficial de Seguridad Estatal Honorario".
Habla alemán, polaco y checo. Alexey Nikolaevich tiene dos bisnietos de 12 y 4 años.
Autor: George Stepanov
Sitio web: Izvestia
Original message
Спасение Кракова - самое важное, что я сделал в жизни
В январе 1945-го Алексей Николаевич Ботян со своей диверсионной группой спас от уничтожения польский город Краков. В трехсерийном фильме "Майор Вихрь" (1967 г.) этот подвиг совершает майор-разведчик Красной Армии Андрей Бурлаков. Но в отличие от киногероя и персонажа одноименной повести Юлиана Семенова реальный разведчик Ботян не врывался в гитлеровский бункер и не подрывал кабель, "в котором была смерть Кракова". У его истории иной сюжет. Какой? Об этом полковник в отставке Алексей Ботян, который 10 февраля отметит 90 лет, рассказал "Известиям". С ним беседовал Георгий Степанов.
- вопрос: Создатели фильма приглашали вас в качестве консультанта?
- ответ: Нет. Я ведь был сотрудником 4-го управления НКВД. Оно было создано в годы войны для проведения партизанских и диверсионно-разведывательных операций в тылу врага. Возглавлял его легендарный чекист Павел Судоплатов. Свою повесть Юлиан Семенов писал по материалам Главного разведуправления Генштаба, а не по нашим. Фильм, бесспорно, замечательный. Майор Вихрь - образ собирательный, в спасении Кракова участвовало несколько групп. И моя, и Евгения Березняка (еще один прототип Вихря, сейчас живет в Киеве. - "Известия"). Перед нами стояла единая задача - обеспечить быстрое продвижение к Кракову советских войск. Можно сказать, с майором Вихрем мы делали общее дело.
"Меня называли "партизан Алеша"
- в: Как вы оказались на оккупированной польской территории?
- о: Весной 1944-го фронт продвинулся на запад. Было решено переместить туда и несколько партизанских соединений. Границу пересекли 4 апреля с отрядом партизанского "батьки", начальника штаба Виктора Карасева. Я был его помощником. Из-за непрерывных бомбардировок шли ночью. Проблемы возникали, когда кто-то получал ранение: приходилось обращаться за помощью к местным, в основном к священникам. Мне было проще - я знал язык, литературу, историю, реалии страны. Меня в Польше называли "партизан Алеша". Иногда надевал форму железнодорожника - меня и не трогали. У Карасева было 400 бойцов. Разбились на три группы и так, рассредоточившись, в конце апреля добрались до обширных заболоченных лесных массивов.
- в: А в окрестности Кракова как попали?
- о: 1 мая Карасев получил команду из Центра - направить меня в этот район с небольшой группой. Я подобрал 28 человек, в том числе двух радистов. Однажды наткнулись мы на аковцев (отряд Армии Крайовой, которая подчинялась лондонскому правительству Станислава Миколайчика. - "Известия"). Очень недружелюбно нас приняли. Их командир, поручик, услышав из моих уст польскую речь, все не верил, что я белорус. "Вы нам не нужны, - повторял он. - Без вас освободимся от немцев". Потом смягчился. Аковцы даже хлебом поделились, папиросами. Но куда лояльнее к нам были партизаны БХ - крестьянских Батальонов Хлопских. Не говоря уже о бойцах руководимой коммунистами Армии Людовой...
- в: Им-то вы помогали?
- о: Случалось. В районном городишке Илжа располагался немецкий гарнизон. Люди из Армии Людовой попросили нас помочь освободить сидевших в местной тюрьме подпольщиков. Я сперва засомневался: перед группой стояла задача выйти к Кракову без потерь. Провели разведку, обрезали немцам телефонную связь и вошли в город с наступлением ночи. Пулеметным огнем мои ребята заперли гитлеровцев в казарме. А поляки вытаскивали своих товарищей из тюрьмы, громили почту, банк, опустошали склады. Целую ночь город был в наших руках. Потом двинулись дальше - на Ченстохова. В 20-х числах мая группа переправилась через Вислу. В Илже, кстати, стоит обелиск. На нем - бронзовая табличка с упоминанием группы "лейтенанта Алеши".
- в: Вы готовили операцию по уничтожению гауляйтера Кракова Ганса Франка, "палача Польши"...
- о: Нам удалось завербовать его камердинера - Юзефа Путо. Ему передали пистолет с глушителем и английскую мину химического действия. Но буквально накануне покушения части Красной Армии прорвали фронт, и Франк спешно бежал в Ченстохова. Повезло гауляйтеру. Моя разведгруппа перебазировалась под Новы-Сонч - город в польских Татрах. Его называли "ключом к Кракову".
"Исторический памятник, конечно... Но что еще оставалось?"
- в: Как возник план спасения Кракова?
- о: Изначально задача состояла в другом. Требовалось обеспечить беспрепятственное наступление Красной Армии. Каждый день на немцев нападали, устраивали засады, взрывали поезда где только можно - южнее и восточнее Кракова. Нам помогали польские партизаны. В конце 1944 года моя группа случайно захватила инженера-картографа из штаба тыловых подразделений вермахта - поляка Зигмунда Огарека. При нем - карты оборонительных сооружений Новы-Сонча.
Выяснилось, что в здешнем Ягелонском замке, древней резиденции польских королей, немцы устроили огромный склад боеприпасов. Завезли вагонами взрывчатку, снаряды, фаустпатроны. Собирались заминировать мосты через реку Дунаец, Рожновскую плотину и культурные памятники Кракова. И при отступлении - взорвать. В результате все было бы затоплено, и Красная Армия не прошла бы.
- в: Словом, вы решили уничтожить сам замок?
- о: Исторический памятник, конечно... Но что еще оставалось? Перевербованный нами Огарек нашел польского коммуниста, который под видом грузчика внес в замок мину и вложил ее в штабеля со снарядами. Взрыв прогремел 18 января 1945 года рано утром. Гитлеровцев погибло - сотни. По уцелевшим мостам, по незатопленной местности Красная Армия беспрепятственно вошла в Краков. Его спасение - самое важное, что я сделал в жизни.
"Партработников смутило, что в 1939-м я был унтер-офицером в армии Пилсудского"
- в: Но звания Героя Советского Союза вы так и не удостоились. Почему?
- о: Первый раз меня представляли к Звезде еще в 1943-м. Тем летом фашисты решили создать мощный антипартизанский центр. Из Берлина в городок Овруч Житомирской области прибыла группа "специалистов". Каратели остановились в здании хорошо охраняемого гебитскомиссариата (по-немецки "гебит" означает область. - "Известия"). Нам помог человек по имени Яков Каплюк, служивший там истопником. Немцы ему безоговорочно доверяли. Неделями он вместе с женой переправлял в гебитскомиссариат взрывчатку - всего 150 килограммов. Заложил в трех местах. Взрыв прогремел в ночь на 9 сентября. Под руинами погибло более 80 гитлеровцев - сплошь представители командного состава.
В Москве стали все это проверять. Долго тянули и дали в итоге орден Красного Знамени. Второй раз, в 1965 году, с коллективной просьбой в КГБ насчет меня обратилась группа бывших партизан и военачальников - всего 200 подписей. И я опять получил орден Красного Знамени. Наших партработников смутило, что в 1939-м я был унтер-офицером в армии Пилсудского. Кстати, зимой 1941-го я в составе ОМСБОНа (отдельной мотострелковой бригады особого назначения. - "Известия") участвовал в обороне Москвы. Брал языка.
"Поляки скорее с немцами будут дружить, но - против России"
- в: Нынешние польские власти Россию не слишком жалуют...
- о: Испокон веков так было. Они скорее с немцами будут дружить, но - против России. Видят в нас единственных виновников раздела Польши при Екатерине II.
- в: В Эстонии же собираются снести памятник советскому солдату...
- о: Варвары. Я бы с ними разделался по-партизански. Как с бандитами.
- в: Сейчас чем занимаетесь?
- о: В 1983 году я уволился из органов, но до 1989-го помогал, сотрудничал. Думал референтом пойти к кому-нибудь. Решил: "Зачем? Пенсия неплохая, на жизнь хватит". Сейчас вот в волейбол играю, два раза в неделю. Падать боюсь - мало ли что? А так, когда нужно, приму мяч, распасую... Закалка сохранилась. Году в 1978-м пригласили меня бывшие партизаны на Украину, в Черкассы - на уток поохотиться. Захватил ружье, 25 патронов. Они разместились на островке, а меня поставили в камышах. Я их всех, этих охотников, обставил. 25 уток сбил. А во время войны использовал 9-миллиметровый парабеллум, а не ТТ, слишком уж тяжелый. Для меня главное - точность, прицельность стрельбы.
Алексей Николаевич Ботян
Родился 10 февраля 1917 года в белорусской деревне Чертовичи Вильненской губернии (80якилометров западнее Минска). В марте 1921 года эта часть Западной Белоруссии отошла к Польше. После окончания школы Ботян был призван в польскую армию, в составе которой, командуя расчетом зенитного орудия, в сентябре 1939 года участвовал в боях с немцами. Под Варшавой сбил три "Юнкерса". Когда восточные районы Польши заняли советские войска, Ботян стал гражданином СССР. Работал преподавателем в начальной школе. Затем его направили на учебу в разведшколу НКВД. В ноябре 1941 года был переброшен за линию фронта. На территории Белоруссии и Украины его спецгруппа вела разведывательно-диверсионную работу в тылу врага.
После окончания войны Ботян работал в центральном аппарате внешней разведки. Неоднократно привлекался для выполнения заданий за рубежом, в частности, в Чехии. Консультировал сотрудников спецподразделения "Вымпел". Награжден двумя орденами Красного Знамени и Отечественной войны I степени, медалями, нагрудным знаком "Почетный сотрудник госбезопасности".
Владеет немецким, польским и чешским языками. У Алексея Николаевича два правнука - 12 и 4 лет.
Автор: Георгий Степанов
Сайт: Известия
В январе 1945-го Алексей Николаевич Ботян со своей диверсионной группой спас от уничтожения польский город Краков. В трехсерийном фильме "Майор Вихрь" (1967 г.) этот подвиг совершает майор-разведчик Красной Армии Андрей Бурлаков. Но в отличие от киногероя и персонажа одноименной повести Юлиана Семенова реальный разведчик Ботян не врывался в гитлеровский бункер и не подрывал кабель, "в котором была смерть Кракова". У его истории иной сюжет. Какой? Об этом полковник в отставке Алексей Ботян, который 10 февраля отметит 90 лет, рассказал "Известиям". С ним беседовал Георгий Степанов.
- вопрос: Создатели фильма приглашали вас в качестве консультанта?
- ответ: Нет. Я ведь был сотрудником 4-го управления НКВД. Оно было создано в годы войны для проведения партизанских и диверсионно-разведывательных операций в тылу врага. Возглавлял его легендарный чекист Павел Судоплатов. Свою повесть Юлиан Семенов писал по материалам Главного разведуправления Генштаба, а не по нашим. Фильм, бесспорно, замечательный. Майор Вихрь - образ собирательный, в спасении Кракова участвовало несколько групп. И моя, и Евгения Березняка (еще один прототип Вихря, сейчас живет в Киеве. - "Известия"). Перед нами стояла единая задача - обеспечить быстрое продвижение к Кракову советских войск. Можно сказать, с майором Вихрем мы делали общее дело.
"Меня называли "партизан Алеша"
- в: Как вы оказались на оккупированной польской территории?
- о: Весной 1944-го фронт продвинулся на запад. Было решено переместить туда и несколько партизанских соединений. Границу пересекли 4 апреля с отрядом партизанского "батьки", начальника штаба Виктора Карасева. Я был его помощником. Из-за непрерывных бомбардировок шли ночью. Проблемы возникали, когда кто-то получал ранение: приходилось обращаться за помощью к местным, в основном к священникам. Мне было проще - я знал язык, литературу, историю, реалии страны. Меня в Польше называли "партизан Алеша". Иногда надевал форму железнодорожника - меня и не трогали. У Карасева было 400 бойцов. Разбились на три группы и так, рассредоточившись, в конце апреля добрались до обширных заболоченных лесных массивов.
- в: А в окрестности Кракова как попали?
- о: 1 мая Карасев получил команду из Центра - направить меня в этот район с небольшой группой. Я подобрал 28 человек, в том числе двух радистов. Однажды наткнулись мы на аковцев (отряд Армии Крайовой, которая подчинялась лондонскому правительству Станислава Миколайчика. - "Известия"). Очень недружелюбно нас приняли. Их командир, поручик, услышав из моих уст польскую речь, все не верил, что я белорус. "Вы нам не нужны, - повторял он. - Без вас освободимся от немцев". Потом смягчился. Аковцы даже хлебом поделились, папиросами. Но куда лояльнее к нам были партизаны БХ - крестьянских Батальонов Хлопских. Не говоря уже о бойцах руководимой коммунистами Армии Людовой...
- в: Им-то вы помогали?
- о: Случалось. В районном городишке Илжа располагался немецкий гарнизон. Люди из Армии Людовой попросили нас помочь освободить сидевших в местной тюрьме подпольщиков. Я сперва засомневался: перед группой стояла задача выйти к Кракову без потерь. Провели разведку, обрезали немцам телефонную связь и вошли в город с наступлением ночи. Пулеметным огнем мои ребята заперли гитлеровцев в казарме. А поляки вытаскивали своих товарищей из тюрьмы, громили почту, банк, опустошали склады. Целую ночь город был в наших руках. Потом двинулись дальше - на Ченстохова. В 20-х числах мая группа переправилась через Вислу. В Илже, кстати, стоит обелиск. На нем - бронзовая табличка с упоминанием группы "лейтенанта Алеши".
- в: Вы готовили операцию по уничтожению гауляйтера Кракова Ганса Франка, "палача Польши"...
- о: Нам удалось завербовать его камердинера - Юзефа Путо. Ему передали пистолет с глушителем и английскую мину химического действия. Но буквально накануне покушения части Красной Армии прорвали фронт, и Франк спешно бежал в Ченстохова. Повезло гауляйтеру. Моя разведгруппа перебазировалась под Новы-Сонч - город в польских Татрах. Его называли "ключом к Кракову".
"Исторический памятник, конечно... Но что еще оставалось?"
- в: Как возник план спасения Кракова?
- о: Изначально задача состояла в другом. Требовалось обеспечить беспрепятственное наступление Красной Армии. Каждый день на немцев нападали, устраивали засады, взрывали поезда где только можно - южнее и восточнее Кракова. Нам помогали польские партизаны. В конце 1944 года моя группа случайно захватила инженера-картографа из штаба тыловых подразделений вермахта - поляка Зигмунда Огарека. При нем - карты оборонительных сооружений Новы-Сонча.
Выяснилось, что в здешнем Ягелонском замке, древней резиденции польских королей, немцы устроили огромный склад боеприпасов. Завезли вагонами взрывчатку, снаряды, фаустпатроны. Собирались заминировать мосты через реку Дунаец, Рожновскую плотину и культурные памятники Кракова. И при отступлении - взорвать. В результате все было бы затоплено, и Красная Армия не прошла бы.
- в: Словом, вы решили уничтожить сам замок?
- о: Исторический памятник, конечно... Но что еще оставалось? Перевербованный нами Огарек нашел польского коммуниста, который под видом грузчика внес в замок мину и вложил ее в штабеля со снарядами. Взрыв прогремел 18 января 1945 года рано утром. Гитлеровцев погибло - сотни. По уцелевшим мостам, по незатопленной местности Красная Армия беспрепятственно вошла в Краков. Его спасение - самое важное, что я сделал в жизни.
"Партработников смутило, что в 1939-м я был унтер-офицером в армии Пилсудского"
- в: Но звания Героя Советского Союза вы так и не удостоились. Почему?
- о: Первый раз меня представляли к Звезде еще в 1943-м. Тем летом фашисты решили создать мощный антипартизанский центр. Из Берлина в городок Овруч Житомирской области прибыла группа "специалистов". Каратели остановились в здании хорошо охраняемого гебитскомиссариата (по-немецки "гебит" означает область. - "Известия"). Нам помог человек по имени Яков Каплюк, служивший там истопником. Немцы ему безоговорочно доверяли. Неделями он вместе с женой переправлял в гебитскомиссариат взрывчатку - всего 150 килограммов. Заложил в трех местах. Взрыв прогремел в ночь на 9 сентября. Под руинами погибло более 80 гитлеровцев - сплошь представители командного состава.
В Москве стали все это проверять. Долго тянули и дали в итоге орден Красного Знамени. Второй раз, в 1965 году, с коллективной просьбой в КГБ насчет меня обратилась группа бывших партизан и военачальников - всего 200 подписей. И я опять получил орден Красного Знамени. Наших партработников смутило, что в 1939-м я был унтер-офицером в армии Пилсудского. Кстати, зимой 1941-го я в составе ОМСБОНа (отдельной мотострелковой бригады особого назначения. - "Известия") участвовал в обороне Москвы. Брал языка.
"Поляки скорее с немцами будут дружить, но - против России"
- в: Нынешние польские власти Россию не слишком жалуют...
- о: Испокон веков так было. Они скорее с немцами будут дружить, но - против России. Видят в нас единственных виновников раздела Польши при Екатерине II.
- в: В Эстонии же собираются снести памятник советскому солдату...
- о: Варвары. Я бы с ними разделался по-партизански. Как с бандитами.
- в: Сейчас чем занимаетесь?
- о: В 1983 году я уволился из органов, но до 1989-го помогал, сотрудничал. Думал референтом пойти к кому-нибудь. Решил: "Зачем? Пенсия неплохая, на жизнь хватит". Сейчас вот в волейбол играю, два раза в неделю. Падать боюсь - мало ли что? А так, когда нужно, приму мяч, распасую... Закалка сохранилась. Году в 1978-м пригласили меня бывшие партизаны на Украину, в Черкассы - на уток поохотиться. Захватил ружье, 25 патронов. Они разместились на островке, а меня поставили в камышах. Я их всех, этих охотников, обставил. 25 уток сбил. А во время войны использовал 9-миллиметровый парабеллум, а не ТТ, слишком уж тяжелый. Для меня главное - точность, прицельность стрельбы.
Алексей Николаевич Ботян
Родился 10 февраля 1917 года в белорусской деревне Чертовичи Вильненской губернии (80якилометров западнее Минска). В марте 1921 года эта часть Западной Белоруссии отошла к Польше. После окончания школы Ботян был призван в польскую армию, в составе которой, командуя расчетом зенитного орудия, в сентябре 1939 года участвовал в боях с немцами. Под Варшавой сбил три "Юнкерса". Когда восточные районы Польши заняли советские войска, Ботян стал гражданином СССР. Работал преподавателем в начальной школе. Затем его направили на учебу в разведшколу НКВД. В ноябре 1941 года был переброшен за линию фронта. На территории Белоруссии и Украины его спецгруппа вела разведывательно-диверсионную работу в тылу врага.
После окончания войны Ботян работал в центральном аппарате внешней разведки. Неоднократно привлекался для выполнения заданий за рубежом, в частности, в Чехии. Консультировал сотрудников спецподразделения "Вымпел". Награжден двумя орденами Красного Знамени и Отечественной войны I степени, медалями, нагрудным знаком "Почетный сотрудник госбезопасности".
Владеет немецким, польским и чешским языками. У Алексея Николаевича два правнука - 12 и 4 лет.
Автор: Георгий Степанов
Сайт: Известия
