- Registrado
- 18 Ago 2010
- Mensajes
- 2.832
- Puntuación de reacción
- 111
- Puntos
- 63
- Edad
- 51
- Sitio web
- Odis11.ru
El Fondo Anticorrupción, fundado por el abogado y político Alexei Navalny, recibió fondos muy esperados de donantes privados. Sobre lo que hará el fondo en primer lugar, su director ejecutivo Vladimir Ashurkov, que había trabajado para Alfa Group durante seis años, le dijo a Marker.
- El fondo recibió una financiación de 4,4 millones de rublos. ¿Cuáles son tus siguientes pasos?
- El Fondo se ha convertido en la plataforma organizativa y legal para varios proyectos en los que trabajamos durante el año pasado: RosPil, RosYama, RosVybory, Kind Truth Machine. Dentro del marco del fondo, continuaremos trabajando en estos proyectos e investigaremos ciertos casos importantes de corrupción en empresas estatales y en adquisiciones públicas. La mayoría de los casos que manejamos provienen de casos de abuso denunciados públicamente.
- ¿Cómo se distribuirá el financiamiento? Por ejemplo, ¿se presupuestan los detectives privados?
- Los principales gastos del fondo son los costos de personal, el alquiler de la oficina (en la calle Nikoloyamskaya cerca de la estación de metro "Taganskaya". - "Marcador") y otros gastos administrativos. Si es necesario, atraeremos expertos en derecho, finanzas e impuestos. Probablemente habrá trabajo para detectives privados .
- Suponga una situación: le ofrecen documentos que exponen al 100% a un funcionario corrupto, pero por un soborno. ¿Estás de acuerdo?
- En Rusia, hay suficiente información pública sobre los hechos de corrupción. No planeamos recompensar a los informantes, pero les estaremos agradecidos por la evidencia.
- ¿Hay alguna señal de lo primero que hará el fondo?
- El fondo emplea a unas 15 personas. Solo en el marco de RosPila, se cancelaron las licitaciones o se cambiaron las condiciones para más de 100 casos de adquisiciones públicas sospechosas por un valor de más de 40 mil millones de rublos. Otro proyecto súper eficiente es RosYama.
Durante el año de su trabajo, sobre la base de aproximadamente 5 mil quejas en el sitio web del proyecto, se repararon más de 2 mil defectos en la superficie de la carretera, y simplemente agujeros. También seguimos lidiando con casos que ya se han hecho públicos: grandes, como la corrupción en la compra de plataformas de perforación por VTB-Leasing o la corrupción en Gazprom, y menos, por ejemplo, el abuso en la colocación de losas en Moscú. Entonces hablar sobre el primer caso no es del todo correcto.
- ¿Ya son 15 personas? De hecho, al crear RosPila, se dijo que solo habría unos pocos abogados ...
- El fondo reúne varios proyectos, por lo que todos sus empleados ingresaron al estado. Contaremos RosPil: cuatro abogados y un coordinador. El fondo tiene una secretaria de prensa y solo una secretaria. Dos chicos están involucrados en proyectos de información. Otros dos abogados están involucrados en los tribunales y otros trabajos legales no relacionados con RosPil. Fedor Ezeev se dedica a RosYama. También hay un programador que se ocupa de los sitios. Y Alexey y yo somos solo unas 15 personas.
- ¿Y qué pasa si por alguna razón los donantes actuales no continuarán financiando? ¿Existe alguna garantía de que el fondo funcionará durante al menos un año?
- No, no hay tal garantía. Varios donantes prometen realizar transferencias mensuales; si es así, cubrirá la mayoría de los costos, mientras que el presupuesto del fondo se mantendrá en el nivel actual, pero no todos los costos.
- ¿Hay alguna idea para crear un fondo fiduciario a partir de donaciones? ¿Para garantizar que las actividades de su fondo estén financiadas por los ingresos de las inversiones patrimoniales?
- Las donaciones generalmente se crean para financiar instituciones que requieren una existencia eterna o al menos larga, como las universidades. Confiamos en que, aunque la corrupción es el núcleo del régimen existente, no durará para siempre. Por lo tanto, no tenemos planes para un fondo fiduciario.
- Usted mismo es un empleado y un donante del fondo. ¿Se supone que su salario debe estar allí?
- Ni yo ni Alexey Navalny recibimos actualmente un salario en el fondo. Quizás esto cambie en el futuro, pero hasta ahora no existen tales planes.
- ¿Qué funcionarios corruptos, en tu opinión, son los más peligrosos? Que areas
- Aunque la corrupción económica es un gran problema en nuestro país, el más peligroso es la corrupción política y judicial, el fraude y el abuso electoral. Es ella quien es la razón principal por la que no hay progreso en la lucha contra la corrupción económica. Cuando se restablecen las instituciones de retroalimentación entre la sociedad y el estado, como la elección real del poder y los tribunales independientes, se puede esperar un rápido progreso en la lucha contra la corrupción económica.
- El fondo recibió una financiación de 4,4 millones de rublos. ¿Cuáles son tus siguientes pasos?
- El Fondo se ha convertido en la plataforma organizativa y legal para varios proyectos en los que trabajamos durante el año pasado: RosPil, RosYama, RosVybory, Kind Truth Machine. Dentro del marco del fondo, continuaremos trabajando en estos proyectos e investigaremos ciertos casos importantes de corrupción en empresas estatales y en adquisiciones públicas. La mayoría de los casos que manejamos provienen de casos de abuso denunciados públicamente.
- ¿Cómo se distribuirá el financiamiento? Por ejemplo, ¿se presupuestan los detectives privados?
- Los principales gastos del fondo son los costos de personal, el alquiler de la oficina (en la calle Nikoloyamskaya cerca de la estación de metro "Taganskaya". - "Marcador") y otros gastos administrativos. Si es necesario, atraeremos expertos en derecho, finanzas e impuestos. Probablemente habrá trabajo para detectives privados .
- Suponga una situación: le ofrecen documentos que exponen al 100% a un funcionario corrupto, pero por un soborno. ¿Estás de acuerdo?
- En Rusia, hay suficiente información pública sobre los hechos de corrupción. No planeamos recompensar a los informantes, pero les estaremos agradecidos por la evidencia.
- ¿Hay alguna señal de lo primero que hará el fondo?
- El fondo emplea a unas 15 personas. Solo en el marco de RosPila, se cancelaron las licitaciones o se cambiaron las condiciones para más de 100 casos de adquisiciones públicas sospechosas por un valor de más de 40 mil millones de rublos. Otro proyecto súper eficiente es RosYama.
Durante el año de su trabajo, sobre la base de aproximadamente 5 mil quejas en el sitio web del proyecto, se repararon más de 2 mil defectos en la superficie de la carretera, y simplemente agujeros. También seguimos lidiando con casos que ya se han hecho públicos: grandes, como la corrupción en la compra de plataformas de perforación por VTB-Leasing o la corrupción en Gazprom, y menos, por ejemplo, el abuso en la colocación de losas en Moscú. Entonces hablar sobre el primer caso no es del todo correcto.
- ¿Ya son 15 personas? De hecho, al crear RosPila, se dijo que solo habría unos pocos abogados ...
- El fondo reúne varios proyectos, por lo que todos sus empleados ingresaron al estado. Contaremos RosPil: cuatro abogados y un coordinador. El fondo tiene una secretaria de prensa y solo una secretaria. Dos chicos están involucrados en proyectos de información. Otros dos abogados están involucrados en los tribunales y otros trabajos legales no relacionados con RosPil. Fedor Ezeev se dedica a RosYama. También hay un programador que se ocupa de los sitios. Y Alexey y yo somos solo unas 15 personas.
- ¿Y qué pasa si por alguna razón los donantes actuales no continuarán financiando? ¿Existe alguna garantía de que el fondo funcionará durante al menos un año?
- No, no hay tal garantía. Varios donantes prometen realizar transferencias mensuales; si es así, cubrirá la mayoría de los costos, mientras que el presupuesto del fondo se mantendrá en el nivel actual, pero no todos los costos.
- ¿Hay alguna idea para crear un fondo fiduciario a partir de donaciones? ¿Para garantizar que las actividades de su fondo estén financiadas por los ingresos de las inversiones patrimoniales?
- Las donaciones generalmente se crean para financiar instituciones que requieren una existencia eterna o al menos larga, como las universidades. Confiamos en que, aunque la corrupción es el núcleo del régimen existente, no durará para siempre. Por lo tanto, no tenemos planes para un fondo fiduciario.
- Usted mismo es un empleado y un donante del fondo. ¿Se supone que su salario debe estar allí?
- Ni yo ni Alexey Navalny recibimos actualmente un salario en el fondo. Quizás esto cambie en el futuro, pero hasta ahora no existen tales planes.
- ¿Qué funcionarios corruptos, en tu opinión, son los más peligrosos? Que areas
- Aunque la corrupción económica es un gran problema en nuestro país, el más peligroso es la corrupción política y judicial, el fraude y el abuso electoral. Es ella quien es la razón principal por la que no hay progreso en la lucha contra la corrupción económica. Cuando se restablecen las instituciones de retroalimentación entre la sociedad y el estado, como la elección real del poder y los tribunales independientes, se puede esperar un rápido progreso en la lucha contra la corrupción económica.
Original message
Фонд борьбы с коррупцией, основателем которого является адвокат и политик Алексей Навальный, получил долгожданное финансирование от частных доноров. О том, чем фонд займется в первую очередь, «Маркеру» рассказал его исполнительный директор Владимир Ашурков, до того шесть лет проработавший в «Альфа-групп».
— Фонд получил финансирование — 4,4 млн рублей. Какие планируете следующие шаги?
— Фонд стал организационной и юридической платформой для нескольких проектов, над которыми мы работали в последний год: «РосПил», «РосЯма», «РосВыборы», «Добрая машина правды». В рамках фонда мы продолжим как работу по этим проектам и расследования отдельных крупных случаев коррупции в госкомпаниях и при госзакупках. Большинство дел, которыми мы занимаемся, возникают из публичной информации о случаях злоупотреблений.
— Как будет распределяться финансирование? Например, частные детективы предусмотрены в смете?
— Основные расходы фонда — оплата персонала, аренда офиса (на Николоямской улице неподалеку от ст. м. «Таганская». — «Маркер»), другие административные расходы. По необходимости будем привлекать экспертов в области права, финансов, налогов. Вероятно, найдется работа и для частных детективов.
— Предположим ситуацию: вам предлагают документы, на 100% изобличающие коррупционера, но за взятку. Согласитесь?
— В России достаточно и публичной информации о фактах коррупции. Мы не планируем вознаграждать информаторов, но будем им благодарны за доказательную информацию.
— Есть ли на примете первое дело, которым займется фонд?
— В фонде работает порядка 15 человек. Только в рамках «РосПила» были отменены торги или изменены условия по более чем 100 случаям подозрительных госзакупок на сумму свыше 40 млрд рублей. Еще один суперэффективный проект — «РосЯма».
За год его работы на основе около 5 тыс. жалоб на сайте проекта было заделано свыше 2 тыс. дефектов дорожного покрытия, а попросту ям. Мы также продолжаем заниматься уже обнародованными случаями — большими, как коррупция при закупке буровых установок «ВТБ-Лизингом» или коррупция в «Газпроме», и поменьше, например злоупотреблениями при укладке тротуарной плитки в Москве. Так что говорить о первом деле не вполне корректно.
— Уже 15 человек? Ведь при создании «РосПила» говорилось, что будет только несколько юристов...
— Фонд объединяет несколько проектов, поэтому в штат вошли все их сотрудники. Подсчитаем. «РосПил» — четыре юриста и координатор. В фонде есть пресс-секретарь и просто секретарь. Двое ребят занимаются информационными проектами. Еще два юриста занимаются судами и другой юридической работой, не связанной с «РосПилом». Федор Езеев занимается «РосЯмой». Есть еще программист, который занимается сайтами. И мы с Алексеем — как раз вроде 15 человек.
— А что если по каким-либо причинам нынешние доноры не будут продолжать финансирование? Есть ли гарантия, что фонд проработает хотя бы год?
— Нет, такой гарантии нет. Ряд доноров обещают делать ежемесячные переводы — если всё так и будет, то это покроет большую часть расходов, притом что бюджет фонда останется на текущем уровне, но не все расходы.
— Нет ли идеи создать целевой фонд из пожертвований? Чтобы деятельность вашего фонда финансировалась за счет дохода от вложений эндаумента?
— Эндаументы обычно создаются для финансирования учреждений, которые предполагают вечное или по крайней мере долгое существование, например университетов. Мы уверены, что, хотя коррупция является стержнем существующего режима, она вечной не будет. Так что планов относительно целевого фонда у нас нет.
— Вы сами являетесь и сотрудником, и донором фонда. А зарплата у вас там предполагается?
— Ни я, ни Алексей Навальный в настоящее время не получаем зарплату в фонде. Возможно, в будущем это изменится, но пока таких планов нет.
— Какие коррупционеры, на ваш взгляд, наиболее опасны? Из каких сфер?
— Хотя экономическая коррупция является огромной проблемой в нашей стране, наиболее опасной мне представляется политическая и судебная коррупция, фальсификации и злоупотребления на выборах. Именно она является основной причиной того, что нет прогресса в борьбе с экономической коррупцией. Когда институты обратной связи между обществом и государством, такие как реальная выборность власти и независимые суды, будут восстановлены, можно ожидать быстрого прогресса и в области борьбы с экономической коррупцией.
— Фонд получил финансирование — 4,4 млн рублей. Какие планируете следующие шаги?
— Фонд стал организационной и юридической платформой для нескольких проектов, над которыми мы работали в последний год: «РосПил», «РосЯма», «РосВыборы», «Добрая машина правды». В рамках фонда мы продолжим как работу по этим проектам и расследования отдельных крупных случаев коррупции в госкомпаниях и при госзакупках. Большинство дел, которыми мы занимаемся, возникают из публичной информации о случаях злоупотреблений.
— Как будет распределяться финансирование? Например, частные детективы предусмотрены в смете?
— Основные расходы фонда — оплата персонала, аренда офиса (на Николоямской улице неподалеку от ст. м. «Таганская». — «Маркер»), другие административные расходы. По необходимости будем привлекать экспертов в области права, финансов, налогов. Вероятно, найдется работа и для частных детективов.
— Предположим ситуацию: вам предлагают документы, на 100% изобличающие коррупционера, но за взятку. Согласитесь?
— В России достаточно и публичной информации о фактах коррупции. Мы не планируем вознаграждать информаторов, но будем им благодарны за доказательную информацию.
— Есть ли на примете первое дело, которым займется фонд?
— В фонде работает порядка 15 человек. Только в рамках «РосПила» были отменены торги или изменены условия по более чем 100 случаям подозрительных госзакупок на сумму свыше 40 млрд рублей. Еще один суперэффективный проект — «РосЯма».
За год его работы на основе около 5 тыс. жалоб на сайте проекта было заделано свыше 2 тыс. дефектов дорожного покрытия, а попросту ям. Мы также продолжаем заниматься уже обнародованными случаями — большими, как коррупция при закупке буровых установок «ВТБ-Лизингом» или коррупция в «Газпроме», и поменьше, например злоупотреблениями при укладке тротуарной плитки в Москве. Так что говорить о первом деле не вполне корректно.
— Уже 15 человек? Ведь при создании «РосПила» говорилось, что будет только несколько юристов...
— Фонд объединяет несколько проектов, поэтому в штат вошли все их сотрудники. Подсчитаем. «РосПил» — четыре юриста и координатор. В фонде есть пресс-секретарь и просто секретарь. Двое ребят занимаются информационными проектами. Еще два юриста занимаются судами и другой юридической работой, не связанной с «РосПилом». Федор Езеев занимается «РосЯмой». Есть еще программист, который занимается сайтами. И мы с Алексеем — как раз вроде 15 человек.
— А что если по каким-либо причинам нынешние доноры не будут продолжать финансирование? Есть ли гарантия, что фонд проработает хотя бы год?
— Нет, такой гарантии нет. Ряд доноров обещают делать ежемесячные переводы — если всё так и будет, то это покроет большую часть расходов, притом что бюджет фонда останется на текущем уровне, но не все расходы.
— Нет ли идеи создать целевой фонд из пожертвований? Чтобы деятельность вашего фонда финансировалась за счет дохода от вложений эндаумента?
— Эндаументы обычно создаются для финансирования учреждений, которые предполагают вечное или по крайней мере долгое существование, например университетов. Мы уверены, что, хотя коррупция является стержнем существующего режима, она вечной не будет. Так что планов относительно целевого фонда у нас нет.
— Вы сами являетесь и сотрудником, и донором фонда. А зарплата у вас там предполагается?
— Ни я, ни Алексей Навальный в настоящее время не получаем зарплату в фонде. Возможно, в будущем это изменится, но пока таких планов нет.
— Какие коррупционеры, на ваш взгляд, наиболее опасны? Из каких сфер?
— Хотя экономическая коррупция является огромной проблемой в нашей стране, наиболее опасной мне представляется политическая и судебная коррупция, фальсификации и злоупотребления на выборах. Именно она является основной причиной того, что нет прогресса в борьбе с экономической коррупцией. Когда институты обратной связи между обществом и государством, такие как реальная выборность власти и независимые суды, будут восстановлены, можно ожидать быстрого прогресса и в области борьбы с экономической коррупцией.
