- Registrado
- 23 Oct 2009
- Mensajes
- 417
- Puntuación de reacción
- 1
- Puntos
- 18
- Edad
- 50
- Ubicación
- Россия, Москва
Aquí hay otro MODOVTS encendido 
))
"Esta es la ex detective Katya Shumyakina. Katya es otro policía que se ha puesto del lado de la gente ... Por favor, ama y favorece. Nuestro hombre", escribió Olga Romanova, directora de la organización "Sitting Russia", a principios de septiembre en su página de Facebook y Con una foto de una joven atractiva, aparecieron más de 600 me gusta y casi 80 comentarios por día. La mayoría de ellos eran complementarios, pero también había cosas como "no hay basura anterior", "No creo en una buena ópera".
"Sucede, pero no lo suficiente", admite Ekaterina Shumyakina, de 31 años, ahora exitosa empleada de una firma de abogados y propietaria de una agencia de detectives privados. "Muy poco. Me fui porque no quiero trabajar con escoria. No soy escoria. Y estar en silencio significa apoyar "
Estamos sentados en un café en Kitay Gorod, donde la organización "Rusia sentada" celebra su próxima reunión informal de miembros y simpatizantes. La composición es estándar: familiares de prisioneros, recientemente liberados, abogados y periodistas. Pero ahora también ex funcionarios policiales. Por el contrario, Katya es Roman Khabarov, el ex policía de distrito de Voronezh, autor del aclamado material "La policía se degradó ante mis ojos".
Estuvo en silencio durante casi dos años, desde que dejó el Ministerio del Interior en diciembre de 2010 (como explica, por temor a dañar el caso, por lo que decidió renunciar). "Honestamente, realmente no confiaba en los periodistas. Y luego escuché a Olga (Romanova) en la radio, y le creí".
Primero, Katya llamó a la radio con un comentario y luego escribió al programa de SMS: "Contáctame, tengo un negocio interesante para ti".
Terribles tragedias y testigos de miedo.
Ekaterina Gavrilova, de 19 años, entonces asistente del diputado de la Duma de la ciudad de Moscú, acudió a la policía con una declaración sobre el robo de su pasaporte. Y le gustaba tanto la gente y la atmósfera en el departamento, y el operativo Konstantin era tan similar a su padre que inmediatamente solicitó un trabajo. A pesar de su juventud y su completa falta de experiencia, fue llevada, primero en papel, luego de servicio en el metro, luego como investigadora y, como resultado, al departamento de "matanza" por un oficial autorizado para especializarse en delitos graves y especialmente graves.
"Hubo muchos casos: interesantes, trágicos. Básicamente, por supuesto, las tragedias fueron terribles. Tiraron al niño de 8 meses por la ventana, luego todo, excepto su abuelo, se quemó, justo el noveno día. O aquí está la historia: una mujer vivía con un hombre, se volvieron adictos, ella tenía una niña de 3 años, y un hombre pateó a una niña en el estómago, murió durante dos días en agonía por una hemorragia interna, y luego fueron arrastrados a la oficina del fiscal. Su hija murió y se preguntó cuánto le darían a su campesino. La ataqué. , mis colegas incluso me sacaron de la oficina. Yo digo: "¡Eres un bastardo, has matado a un niño, y qué estás pensando?!" Y a ella no le importa ... ".
- En tu blog escribiste sobre testigos de tiempo completo y testigos de tiempo completo. ¿Quienes son?
- Cada policía tiene sus propios testigos a tiempo completo, para quienes firman cuando es necesario. Y si de repente se trata de una citación, se les dice qué decir en la corte.
- ¿También los tuviste?
- Tenía un amigo, siempre listo para hablar como testigo, pero honestamente lo llevé a la escena del incidente, no firmé por él. Especialmente si necesita salir por la noche, fue útil, no encontrará personas por la noche. No considero que esto sea una violación muy terrible, si estamos hablando del robo de apartamentos, por ejemplo. Pero si esto es un robo callejero o el artículo 228 (drogas), entonces esto, por supuesto, es muy peligroso.
- ¿Mezclada?
- No es que lo tiren, pero pueden hacerlo de esta manera: 0,5 gramos no son suficientes, se agregan.
- ¿Para qué?
- Piensan que sí: sigue siendo un criminal, todavía tiene una dosis con él.
- ¿Y sucedió que los que vinieron a ti son inocentes?
- Tuve dos. No tres.
Uno de estos tres es el empresario Armen Baghdasaryan. Fue por su trabajo que Katya dejó de ser una ópera.
Caso Baghdasaryan
A principios de febrero de 2007, la ciudadana Natalya Maksakova presentó una declaración a la policía contra su amiga cercana Armen Baghdasaryan y lo acusó de violar a su pequeña hija de su primer matrimonio. Durante varios años, el dueño de la tienda, un padre de 50 años de dos hijos adultos, Baghdasaryan mantuvo a Maksakova y a su hija. En enero, los tres se fueron de vacaciones a Egipto, después de lo cual las relaciones entre Armen y Natalia se deterioraron y se rompieron. En su declaración, Maksakova afirmó que Baghdasaryan había violado a su hija muchas veces, lo cual no sospechaba, y que acababa de descubrir por accidente cuando la niña habló de esta abuela. La violencia supuestamente ocurrió en un hotel en Egipto mientras la madre se estaba bañando en la ducha, así como antes en el departamento de Baghdasaryan, donde trajo al niño después de sacarlo del jardín de infantes. Durante el interrogatorio, la niña contó los terribles detalles de lo que el "Tío Armen" le hizo (lo que ella dijo puede calificarse como violación en forma pervertida; omitiré los detalles sucios del protocolo de interrogatorio que tengo a mi disposición), aunque más tarde, respondiendo otras preguntas , le dijo lo bueno que es y que ella no le tiene miedo. Los extraños testimonios de la niña, los inconsistentes testimonios de su madre y, por el contrario, los constantes y constantes testimonios del sospechoso mismo suscitaron algunas dudas entre los investigadores. Cuando vieron los resultados del examen, las dudas desaparecieron: según los médicos, la niña era virgen y la estructura de sus órganos internos excluía cualquier introducción de cualquier tema allí.
\
El caso de ausencia de un delito se cerró tres veces: primero, el investigador Kasatkin, y luego, después de realizar una auditoría adicional por orden de las autoridades, el investigador Volodin. Cuando Vasily Kasatkin recibió otra solicitud mandona de devolver el caso para una mayor investigación y verificar nuevamente, llamó a Katya Gavrilova, a quien se consideraba un especialista en la investigación de delitos de libertad sexual e integridad sexual; en lenguaje sencillo, en el campo de la violación y la agresión sexual. "Cuando comenzamos la prueba, inmediatamente quedó claro que no era él quien tenía la culpa, sino ella", recuerda la antigua ópera. "Durante todos estos años he visto muchos violadores y asesinos y tengo una buena comprensión de las personas. Y todos los hechos que verificamos en relación con este caso, solo confirmó mi primera impresión ".
A favor del empresario fue el hecho de que su primera esposa, Nadezhda Belousova, estaba luchando por él, para entonces ella felizmente vivía un segundo matrimonio y criaba una hija pequeña. Hasta hace poco, ellos y Baghdasaryan vivían en el mismo departamento, donde además de Armen, Nadezhda, su segundo esposo e hijo, vivía su hermana. Fue en este departamento, según la víctima, donde hubo actos de violencia, aunque sus habitantes no pudieron recordar el caso de que no hubo nadie en el departamento durante mucho tiempo. Ninguno de los vecinos dijo una mala palabra sobre el acusado, y nadie podía recordar que una vez había llevado a los hijos de otras personas al departamento.
En Petrovka 38, tanto el acusado como la madre de la víctima realizaron una prueba de polígrafo. Los resultados mostraron que Baghdasaryan respondió las preguntas con sinceridad, mientras que Maksakova, por el contrario, se opuso al estudio en todos los sentidos, y al responder preguntas sobre los motivos para presentar la solicitud ("¿Venganza?", "¿Quieres casarla?"), Se recibieron altas reacciones.
Se encontró otro testigo: un hombre que conoció a Maksakova justo en el apogeo del escándalo de Bagdad. Les dijo a los investigadores que había decidido cuidar a Natalya, pero que detuvo toda comunicación con ella después de su jactanciosa admisión de que había creado al dueño del estudio fotográfico "tales problemas que pagaría caro por esto, o tal vez lo encarcelarían" y eso " así lo hace con todos los hombres que la abandonan ".
En el informe sobre el caso, la investigadora Yekaterina Gavrilova escribió: "Basado en el trabajo operativo, creo que Baghdasaryan no estuvo involucrado en el presunto delito ..." El investigador Kasatkin volvió a cerrar el caso, y el jefe del Departamento de Asuntos Internos del Distrito Administrativo del Sudoeste, el Mayor General Andrei Puchkov, firmó una orden que "por el desempeño ejemplar de deberes oficiales, acciones hábiles y alta profesionalidad" en la investigación del caso de Baghdasaryan, que permitió que la investigación "hiciera legal la investigación". y una decisión informada, "Katya Gavrilova recibió un premio y una bonificación de 3.500 rublos.
Poco después, el periódico Petrovka-38 le dedicó una tira completa. El artículo titulado "Establecer la verdad" con Katya sonriendo en el centro fue visto durante mucho tiempo en la casa de la joven ópera, y su madre, que inicialmente estaba en contra de la campaña de su hija en la policía, estaba más orgullosa que otras.
El caso de Baghdasaryan quedó en el archivo, como parecía entonces, para siempre: ni la madre ni la abuela de la "víctima" mostraron ningún deseo de apelar la decisión de cerrar el caso, ni se quejaron a la oficina del fiscal, ni a las autoridades policiales superiores, ni a la prensa.
Ekaterina Gavrilova se casó y se convirtió en Ekaterina Shumyakina, crió a su hija y continuó investigando casos de violación y asesinato, pero la situación a su alrededor comenzó a cambiar. A veces las personas expuestas por su extrañamente evadida responsabilidad. "Aquí es cómo trabajar, no lo entiendo. Capturas, haces todo, haces un trabajo loco, y luego te cortan todo porque trajiste dinero", dice Shumyakina. lo que tomé. En general, me sacaron de mi ORC (unidad de búsqueda operativa) durante seis meses hasta que llegué al jefe y le dije: "Escucha, dame un polígrafo, cualquier examen, ponme en hipnosis, porque no no tomado en mi vida, no puedo comprar ni vender. Solo déjame trabajar ".
La devolvieron al departamento. Y pronto un amigo llamó y dijo que el caso de Baghdasaryan, por orden de arriba, "en relación con la campaña contra los pedófilos" fue devuelto para una mayor investigación. Fue en agosto de 2010, en el mismo mes, comenzó una investigación en otro caso de "pedófilo": Vladimir Makarov. La coincidencia en el tiempo no es la única: en ambos casos, los mismos expertos están extrañamente presentes, cuyo testimonio subyace a la acusación: el examinador poligráfico Igor Nesterenko y psicólogos del centro OZON (en el caso de Makarov, estaba Leyla Sokolova, en el caso Bagdasaryan, Anna Solovyova. Ambos de acuerdo con el sitio web de la organización, estaban involucrados en el área de "Interacción con la 2da Dirección del Departamento de Investigación Criminal de la Dirección Central de Asuntos Internos en Moscú y el Departamento de Criminalística de la Oficina de la UPC en Moscú" - aprox. Ed.).
Examinador de polígrafo y clarividente
Primero, los investigadores explicaron al empresario recién acusado que se trataba de una simple formalidad y, por supuesto, el caso se cerraría nuevamente. Pero luego resultó que los datos del polígrafo realizado en Petrovka se perdieron en algún lugar, y se le ofreció a Armen Baghdasaryan volver a pasar por un detector de mentiras. Estuvo de acuerdo y terminó con Igor Nesterenko, un examinador de polígrafo de práctica privada que era conocido por su dudosa conclusión en el caso de Vladimir Makarov. En el caso de Baghdasaryan, Nesterenko también llegó a una conclusión muy dudosa, al menos, como lo consideraron muchos de sus colegas examinadores de polígrafo. Según las respuestas de Baghdasaryan a preguntas como "¿Tu investigadora en el caso es Olga? ¿Svetlana? ¿María?", "¿Tienes una educación superior?", "¿Intentaste engañar al investigador en el caso?", "¿Tocaste los genitales?", "¿Tomaste ¿Una bolsa roja de mujer en la estación de metro Yugo-Zapadnaya? Nesterenko concluyó que "Baghdasaryan de octubre de 2006 a enero de 2007 en la dirección: Nagornaya St., Moscú ... tocó los dedos de sus manos con los genitales externos ... insertó sus dedos ... fue expuesto antes que el menor ... ... desnudo ... dijo que iba a matar a su madre y su abuela "(en más detalle sobre el juicio de Bogdasaryan y el papel de Nesterenko en el proceso, en el artículo de MK y en Novaya Gazeta).
Al igual que en el caso de Makarov, el tribunal creyó el testimonio de Nesterenko y lo consideró evidencia admisible, ignorando la conclusión del conocido criminalista y especialista en poligrafía Yaroslava Komissarova, quien afirmó que el examen de Nesterenko se realizó en violación de los requisitos metodológicos y procesales, y las conclusiones no fueron fundamentadas científicamente. En una mesa redonda de examinadores de polígrafo celebrada recientemente en Moscú, varias personas inmediatamente llamaron a mi persona sobre no grata en la comunidad de expertos a mi pregunta sobre Nesterenko y le aconsejaron al público que "hiciera ruido al respecto".
Otra testigo cuyo testimonio se consideró admisible y que demostraba la culpabilidad del acusado fue una adivina: una mujer que describió sus actividades como "clarividencia, oración curativa, medicina oriental y medicina herbaria" testificó que "miró profundamente a este hombre (Baghdasaryan) y vi que era una persona notoria, grosera y nerviosa ".
En la investigación preliminar, el clarividente Volkhonskaya colisionó con la ópera Shumyakina en el corredor. "Nos enfrentamos a sus frentes", me dijo inmediatamente, diciendo cómo puedo proteger al pedófilo, a lo que respondí: "¡Morirás, bastardo!", Recuerda Katya. Y murió un mes después de un derrame cerebral, y quedé feliz. "Puedes culparme, pero todavía estoy contento, esta criatura que condenó a un hombre inocente y mintió, tiene un lugar allí, no aquí".
Ekaterina Shumyakina actuó en el juicio como testigo de la defensa y se comunicó cada vez más estrechamente con la familia del acusado. Ella dio consejos y persuadió a no confiar en los investigadores y fiscales: "Es tan ingenuo, pensó que todo estaría bien. Le dije:" No lo creas, no todos son como yo ".
Y luego Shumyakin, transferido poco antes del sudoeste al Distrito Central, fue llamado a su oficina por uno de los jefes. "Él preguntó:" ¿Qué tienes allí en el suroeste? ". Le dije todo, y él dijo:" Si no quieres problemas para nosotros o para ti, deja este asunto ". Le digo:" Te entiendo ". 15 minutos trajeron el informe de despido.
Y el 21 de abril de 2011, Nadezhda Belousova la llamó e informó que Armenia le dio 10 años de régimen estricto.
El hombre que jura
El veredicto contra Baghdasaryan resistió fácilmente tanto a la casación como a la Corte Suprema. El convicto fue a cumplir su condena en una colonia mordoviana, y la atención de la prensa se centró en otros casos de alto perfil. El caso de Bagdasaryan rara vez se recuerda hoy, generalmente junto al caso mucho más resonante de Makarov. Al margen del juicio de Pussy Riot, escuché a alguien citar una historia clarividente como ejemplo (supuestamente, Trull Cathedral no es el límite, nuestros tribunales creen el testimonio del adivino), pero no podían recordar cuál era el caso.
Pero Shumyakina no se calmó. "Para mí, tirar de Baghdasaryan es una cuestión de honor. Oficial", dice desafiante. Ni Katya ni Nadezhda, la primera esposa de Baghdasaryan que lo visitó en la colonia, entienden completamente cómo van a hacer esto. Teóricamente, hubo uno más, la última instancia: el Presidium de la Corte Suprema. Las posibilidades son pocas, pero vale la pena intentarlo, dicen ambas mujeres. "Katya es un regalo del destino. A quien le digas no se le creerá", dice Nadezhda Belousova. "Me siento culpable de lo que sucedió en su vida. Los que van en contra del sistema siempre sufren de nosotros. ¿Quién es Katya? Primero vio en un polígrafo. Además, con un apellido caucásico ".
También escuché sobre el apellido caucásico de Shumyakina; ella no oculta que para las óperas esta es una ocasión para tratar a una persona con mayor sospecha. "En nuestro país, los caucásicos o asiáticos cometen el 80 por ciento de las violaciones", Katya está segura. "Pero este es un asunto completamente diferente, aquí hay una persona decente, una víctima de denuncia".
Estamos sentados en un bar de karaoke: después de que Shumyakina dejó de fumar, alivia el estrés con canciones. La habitación es ruidosa, una compañía cercana falsifica ruidosamente el Chanson "Hop, trash!" Mi interlocutor no bebe, en la entrada está esperando a "Hammer", un regalo de su esposo, que ya había dejado los órganos por negocios.
"¿Te arrepientes de haberte ido?"
- Esta es mi decisión. Podía permanecer callado ganado, bueno, ellos plantaron y plantaron. ¿Por qué necesito esto? Pero no vine (a los órganos) por esto. Me preguntaron en RSN: "Bueno, ¿cuándo recibiste xivy, te sentiste como el gobernante de los destinos, sentiste tu poder?" Y respondí que sin un certificado siento mi poder, lo tengo en la vida. Porque soy una boa constrictor, y son banderlogs. La "voluntad de poder" de Nietzsche, digo, léelo, y entenderás todo. No necesito xiv para sentir el poder sobre las personas, que te escuchen, confíen en ti, no es necesario. Mi madre dice que soy un tanque. Y Ranevskaya dijo que es mejor ser una buena persona jurando obscenidades que una criatura tranquila y bien educada. Aquí estoy un hombre que jura.
- ¿Echas de menos el trabajo de ópera?
- Realmente extraño mucho. No me arrepiento de lo que hice, pero extraño. Realmente me encantó mi trabajo.
https://www.tv100.ru/video/view/krysy-na ... ora-79496 /
))"Esta es la ex detective Katya Shumyakina. Katya es otro policía que se ha puesto del lado de la gente ... Por favor, ama y favorece. Nuestro hombre", escribió Olga Romanova, directora de la organización "Sitting Russia", a principios de septiembre en su página de Facebook y Con una foto de una joven atractiva, aparecieron más de 600 me gusta y casi 80 comentarios por día. La mayoría de ellos eran complementarios, pero también había cosas como "no hay basura anterior", "No creo en una buena ópera".
"Sucede, pero no lo suficiente", admite Ekaterina Shumyakina, de 31 años, ahora exitosa empleada de una firma de abogados y propietaria de una agencia de detectives privados. "Muy poco. Me fui porque no quiero trabajar con escoria. No soy escoria. Y estar en silencio significa apoyar "
Estamos sentados en un café en Kitay Gorod, donde la organización "Rusia sentada" celebra su próxima reunión informal de miembros y simpatizantes. La composición es estándar: familiares de prisioneros, recientemente liberados, abogados y periodistas. Pero ahora también ex funcionarios policiales. Por el contrario, Katya es Roman Khabarov, el ex policía de distrito de Voronezh, autor del aclamado material "La policía se degradó ante mis ojos".
Estuvo en silencio durante casi dos años, desde que dejó el Ministerio del Interior en diciembre de 2010 (como explica, por temor a dañar el caso, por lo que decidió renunciar). "Honestamente, realmente no confiaba en los periodistas. Y luego escuché a Olga (Romanova) en la radio, y le creí".
Primero, Katya llamó a la radio con un comentario y luego escribió al programa de SMS: "Contáctame, tengo un negocio interesante para ti".
Terribles tragedias y testigos de miedo.
Ekaterina Gavrilova, de 19 años, entonces asistente del diputado de la Duma de la ciudad de Moscú, acudió a la policía con una declaración sobre el robo de su pasaporte. Y le gustaba tanto la gente y la atmósfera en el departamento, y el operativo Konstantin era tan similar a su padre que inmediatamente solicitó un trabajo. A pesar de su juventud y su completa falta de experiencia, fue llevada, primero en papel, luego de servicio en el metro, luego como investigadora y, como resultado, al departamento de "matanza" por un oficial autorizado para especializarse en delitos graves y especialmente graves.
"Hubo muchos casos: interesantes, trágicos. Básicamente, por supuesto, las tragedias fueron terribles. Tiraron al niño de 8 meses por la ventana, luego todo, excepto su abuelo, se quemó, justo el noveno día. O aquí está la historia: una mujer vivía con un hombre, se volvieron adictos, ella tenía una niña de 3 años, y un hombre pateó a una niña en el estómago, murió durante dos días en agonía por una hemorragia interna, y luego fueron arrastrados a la oficina del fiscal. Su hija murió y se preguntó cuánto le darían a su campesino. La ataqué. , mis colegas incluso me sacaron de la oficina. Yo digo: "¡Eres un bastardo, has matado a un niño, y qué estás pensando?!" Y a ella no le importa ... ".
- En tu blog escribiste sobre testigos de tiempo completo y testigos de tiempo completo. ¿Quienes son?
- Cada policía tiene sus propios testigos a tiempo completo, para quienes firman cuando es necesario. Y si de repente se trata de una citación, se les dice qué decir en la corte.
- ¿También los tuviste?
- Tenía un amigo, siempre listo para hablar como testigo, pero honestamente lo llevé a la escena del incidente, no firmé por él. Especialmente si necesita salir por la noche, fue útil, no encontrará personas por la noche. No considero que esto sea una violación muy terrible, si estamos hablando del robo de apartamentos, por ejemplo. Pero si esto es un robo callejero o el artículo 228 (drogas), entonces esto, por supuesto, es muy peligroso.
- ¿Mezclada?
- No es que lo tiren, pero pueden hacerlo de esta manera: 0,5 gramos no son suficientes, se agregan.
- ¿Para qué?
- Piensan que sí: sigue siendo un criminal, todavía tiene una dosis con él.
- ¿Y sucedió que los que vinieron a ti son inocentes?
- Tuve dos. No tres.
Uno de estos tres es el empresario Armen Baghdasaryan. Fue por su trabajo que Katya dejó de ser una ópera.
Caso Baghdasaryan
A principios de febrero de 2007, la ciudadana Natalya Maksakova presentó una declaración a la policía contra su amiga cercana Armen Baghdasaryan y lo acusó de violar a su pequeña hija de su primer matrimonio. Durante varios años, el dueño de la tienda, un padre de 50 años de dos hijos adultos, Baghdasaryan mantuvo a Maksakova y a su hija. En enero, los tres se fueron de vacaciones a Egipto, después de lo cual las relaciones entre Armen y Natalia se deterioraron y se rompieron. En su declaración, Maksakova afirmó que Baghdasaryan había violado a su hija muchas veces, lo cual no sospechaba, y que acababa de descubrir por accidente cuando la niña habló de esta abuela. La violencia supuestamente ocurrió en un hotel en Egipto mientras la madre se estaba bañando en la ducha, así como antes en el departamento de Baghdasaryan, donde trajo al niño después de sacarlo del jardín de infantes. Durante el interrogatorio, la niña contó los terribles detalles de lo que el "Tío Armen" le hizo (lo que ella dijo puede calificarse como violación en forma pervertida; omitiré los detalles sucios del protocolo de interrogatorio que tengo a mi disposición), aunque más tarde, respondiendo otras preguntas , le dijo lo bueno que es y que ella no le tiene miedo. Los extraños testimonios de la niña, los inconsistentes testimonios de su madre y, por el contrario, los constantes y constantes testimonios del sospechoso mismo suscitaron algunas dudas entre los investigadores. Cuando vieron los resultados del examen, las dudas desaparecieron: según los médicos, la niña era virgen y la estructura de sus órganos internos excluía cualquier introducción de cualquier tema allí.
El caso de ausencia de un delito se cerró tres veces: primero, el investigador Kasatkin, y luego, después de realizar una auditoría adicional por orden de las autoridades, el investigador Volodin. Cuando Vasily Kasatkin recibió otra solicitud mandona de devolver el caso para una mayor investigación y verificar nuevamente, llamó a Katya Gavrilova, a quien se consideraba un especialista en la investigación de delitos de libertad sexual e integridad sexual; en lenguaje sencillo, en el campo de la violación y la agresión sexual. "Cuando comenzamos la prueba, inmediatamente quedó claro que no era él quien tenía la culpa, sino ella", recuerda la antigua ópera. "Durante todos estos años he visto muchos violadores y asesinos y tengo una buena comprensión de las personas. Y todos los hechos que verificamos en relación con este caso, solo confirmó mi primera impresión ".
A favor del empresario fue el hecho de que su primera esposa, Nadezhda Belousova, estaba luchando por él, para entonces ella felizmente vivía un segundo matrimonio y criaba una hija pequeña. Hasta hace poco, ellos y Baghdasaryan vivían en el mismo departamento, donde además de Armen, Nadezhda, su segundo esposo e hijo, vivía su hermana. Fue en este departamento, según la víctima, donde hubo actos de violencia, aunque sus habitantes no pudieron recordar el caso de que no hubo nadie en el departamento durante mucho tiempo. Ninguno de los vecinos dijo una mala palabra sobre el acusado, y nadie podía recordar que una vez había llevado a los hijos de otras personas al departamento.
En Petrovka 38, tanto el acusado como la madre de la víctima realizaron una prueba de polígrafo. Los resultados mostraron que Baghdasaryan respondió las preguntas con sinceridad, mientras que Maksakova, por el contrario, se opuso al estudio en todos los sentidos, y al responder preguntas sobre los motivos para presentar la solicitud ("¿Venganza?", "¿Quieres casarla?"), Se recibieron altas reacciones.
Se encontró otro testigo: un hombre que conoció a Maksakova justo en el apogeo del escándalo de Bagdad. Les dijo a los investigadores que había decidido cuidar a Natalya, pero que detuvo toda comunicación con ella después de su jactanciosa admisión de que había creado al dueño del estudio fotográfico "tales problemas que pagaría caro por esto, o tal vez lo encarcelarían" y eso " así lo hace con todos los hombres que la abandonan ".
En el informe sobre el caso, la investigadora Yekaterina Gavrilova escribió: "Basado en el trabajo operativo, creo que Baghdasaryan no estuvo involucrado en el presunto delito ..." El investigador Kasatkin volvió a cerrar el caso, y el jefe del Departamento de Asuntos Internos del Distrito Administrativo del Sudoeste, el Mayor General Andrei Puchkov, firmó una orden que "por el desempeño ejemplar de deberes oficiales, acciones hábiles y alta profesionalidad" en la investigación del caso de Baghdasaryan, que permitió que la investigación "hiciera legal la investigación". y una decisión informada, "Katya Gavrilova recibió un premio y una bonificación de 3.500 rublos.
Poco después, el periódico Petrovka-38 le dedicó una tira completa. El artículo titulado "Establecer la verdad" con Katya sonriendo en el centro fue visto durante mucho tiempo en la casa de la joven ópera, y su madre, que inicialmente estaba en contra de la campaña de su hija en la policía, estaba más orgullosa que otras.
El caso de Baghdasaryan quedó en el archivo, como parecía entonces, para siempre: ni la madre ni la abuela de la "víctima" mostraron ningún deseo de apelar la decisión de cerrar el caso, ni se quejaron a la oficina del fiscal, ni a las autoridades policiales superiores, ni a la prensa.
Ekaterina Gavrilova se casó y se convirtió en Ekaterina Shumyakina, crió a su hija y continuó investigando casos de violación y asesinato, pero la situación a su alrededor comenzó a cambiar. A veces las personas expuestas por su extrañamente evadida responsabilidad. "Aquí es cómo trabajar, no lo entiendo. Capturas, haces todo, haces un trabajo loco, y luego te cortan todo porque trajiste dinero", dice Shumyakina. lo que tomé. En general, me sacaron de mi ORC (unidad de búsqueda operativa) durante seis meses hasta que llegué al jefe y le dije: "Escucha, dame un polígrafo, cualquier examen, ponme en hipnosis, porque no no tomado en mi vida, no puedo comprar ni vender. Solo déjame trabajar ".
La devolvieron al departamento. Y pronto un amigo llamó y dijo que el caso de Baghdasaryan, por orden de arriba, "en relación con la campaña contra los pedófilos" fue devuelto para una mayor investigación. Fue en agosto de 2010, en el mismo mes, comenzó una investigación en otro caso de "pedófilo": Vladimir Makarov. La coincidencia en el tiempo no es la única: en ambos casos, los mismos expertos están extrañamente presentes, cuyo testimonio subyace a la acusación: el examinador poligráfico Igor Nesterenko y psicólogos del centro OZON (en el caso de Makarov, estaba Leyla Sokolova, en el caso Bagdasaryan, Anna Solovyova. Ambos de acuerdo con el sitio web de la organización, estaban involucrados en el área de "Interacción con la 2da Dirección del Departamento de Investigación Criminal de la Dirección Central de Asuntos Internos en Moscú y el Departamento de Criminalística de la Oficina de la UPC en Moscú" - aprox. Ed.).
Examinador de polígrafo y clarividente
Primero, los investigadores explicaron al empresario recién acusado que se trataba de una simple formalidad y, por supuesto, el caso se cerraría nuevamente. Pero luego resultó que los datos del polígrafo realizado en Petrovka se perdieron en algún lugar, y se le ofreció a Armen Baghdasaryan volver a pasar por un detector de mentiras. Estuvo de acuerdo y terminó con Igor Nesterenko, un examinador de polígrafo de práctica privada que era conocido por su dudosa conclusión en el caso de Vladimir Makarov. En el caso de Baghdasaryan, Nesterenko también llegó a una conclusión muy dudosa, al menos, como lo consideraron muchos de sus colegas examinadores de polígrafo. Según las respuestas de Baghdasaryan a preguntas como "¿Tu investigadora en el caso es Olga? ¿Svetlana? ¿María?", "¿Tienes una educación superior?", "¿Intentaste engañar al investigador en el caso?", "¿Tocaste los genitales?", "¿Tomaste ¿Una bolsa roja de mujer en la estación de metro Yugo-Zapadnaya? Nesterenko concluyó que "Baghdasaryan de octubre de 2006 a enero de 2007 en la dirección: Nagornaya St., Moscú ... tocó los dedos de sus manos con los genitales externos ... insertó sus dedos ... fue expuesto antes que el menor ... ... desnudo ... dijo que iba a matar a su madre y su abuela "(en más detalle sobre el juicio de Bogdasaryan y el papel de Nesterenko en el proceso, en el artículo de MK y en Novaya Gazeta).
Al igual que en el caso de Makarov, el tribunal creyó el testimonio de Nesterenko y lo consideró evidencia admisible, ignorando la conclusión del conocido criminalista y especialista en poligrafía Yaroslava Komissarova, quien afirmó que el examen de Nesterenko se realizó en violación de los requisitos metodológicos y procesales, y las conclusiones no fueron fundamentadas científicamente. En una mesa redonda de examinadores de polígrafo celebrada recientemente en Moscú, varias personas inmediatamente llamaron a mi persona sobre no grata en la comunidad de expertos a mi pregunta sobre Nesterenko y le aconsejaron al público que "hiciera ruido al respecto".
Otra testigo cuyo testimonio se consideró admisible y que demostraba la culpabilidad del acusado fue una adivina: una mujer que describió sus actividades como "clarividencia, oración curativa, medicina oriental y medicina herbaria" testificó que "miró profundamente a este hombre (Baghdasaryan) y vi que era una persona notoria, grosera y nerviosa ".
En la investigación preliminar, el clarividente Volkhonskaya colisionó con la ópera Shumyakina en el corredor. "Nos enfrentamos a sus frentes", me dijo inmediatamente, diciendo cómo puedo proteger al pedófilo, a lo que respondí: "¡Morirás, bastardo!", Recuerda Katya. Y murió un mes después de un derrame cerebral, y quedé feliz. "Puedes culparme, pero todavía estoy contento, esta criatura que condenó a un hombre inocente y mintió, tiene un lugar allí, no aquí".
Ekaterina Shumyakina actuó en el juicio como testigo de la defensa y se comunicó cada vez más estrechamente con la familia del acusado. Ella dio consejos y persuadió a no confiar en los investigadores y fiscales: "Es tan ingenuo, pensó que todo estaría bien. Le dije:" No lo creas, no todos son como yo ".
Y luego Shumyakin, transferido poco antes del sudoeste al Distrito Central, fue llamado a su oficina por uno de los jefes. "Él preguntó:" ¿Qué tienes allí en el suroeste? ". Le dije todo, y él dijo:" Si no quieres problemas para nosotros o para ti, deja este asunto ". Le digo:" Te entiendo ". 15 minutos trajeron el informe de despido.
Y el 21 de abril de 2011, Nadezhda Belousova la llamó e informó que Armenia le dio 10 años de régimen estricto.
El hombre que jura
El veredicto contra Baghdasaryan resistió fácilmente tanto a la casación como a la Corte Suprema. El convicto fue a cumplir su condena en una colonia mordoviana, y la atención de la prensa se centró en otros casos de alto perfil. El caso de Bagdasaryan rara vez se recuerda hoy, generalmente junto al caso mucho más resonante de Makarov. Al margen del juicio de Pussy Riot, escuché a alguien citar una historia clarividente como ejemplo (supuestamente, Trull Cathedral no es el límite, nuestros tribunales creen el testimonio del adivino), pero no podían recordar cuál era el caso.
Pero Shumyakina no se calmó. "Para mí, tirar de Baghdasaryan es una cuestión de honor. Oficial", dice desafiante. Ni Katya ni Nadezhda, la primera esposa de Baghdasaryan que lo visitó en la colonia, entienden completamente cómo van a hacer esto. Teóricamente, hubo uno más, la última instancia: el Presidium de la Corte Suprema. Las posibilidades son pocas, pero vale la pena intentarlo, dicen ambas mujeres. "Katya es un regalo del destino. A quien le digas no se le creerá", dice Nadezhda Belousova. "Me siento culpable de lo que sucedió en su vida. Los que van en contra del sistema siempre sufren de nosotros. ¿Quién es Katya? Primero vio en un polígrafo. Además, con un apellido caucásico ".
También escuché sobre el apellido caucásico de Shumyakina; ella no oculta que para las óperas esta es una ocasión para tratar a una persona con mayor sospecha. "En nuestro país, los caucásicos o asiáticos cometen el 80 por ciento de las violaciones", Katya está segura. "Pero este es un asunto completamente diferente, aquí hay una persona decente, una víctima de denuncia".
Estamos sentados en un bar de karaoke: después de que Shumyakina dejó de fumar, alivia el estrés con canciones. La habitación es ruidosa, una compañía cercana falsifica ruidosamente el Chanson "Hop, trash!" Mi interlocutor no bebe, en la entrada está esperando a "Hammer", un regalo de su esposo, que ya había dejado los órganos por negocios.
"¿Te arrepientes de haberte ido?"
- Esta es mi decisión. Podía permanecer callado ganado, bueno, ellos plantaron y plantaron. ¿Por qué necesito esto? Pero no vine (a los órganos) por esto. Me preguntaron en RSN: "Bueno, ¿cuándo recibiste xivy, te sentiste como el gobernante de los destinos, sentiste tu poder?" Y respondí que sin un certificado siento mi poder, lo tengo en la vida. Porque soy una boa constrictor, y son banderlogs. La "voluntad de poder" de Nietzsche, digo, léelo, y entenderás todo. No necesito xiv para sentir el poder sobre las personas, que te escuchen, confíen en ti, no es necesario. Mi madre dice que soy un tanque. Y Ranevskaya dijo que es mejor ser una buena persona jurando obscenidades que una criatura tranquila y bien educada. Aquí estoy un hombre que jura.
- ¿Echas de menos el trabajo de ópera?
- Realmente extraño mucho. No me arrepiento de lo que hice, pero extraño. Realmente me encantó mi trabajo.
https://www.tv100.ru/video/view/krysy-na ... ora-79496 /
Original message
Вот еще МОДовцы засветились ))
"Это бывший оперуполномоченный Катя Шумякина. Катя — еще один милиционер, перешедший на сторону народа... Прошу любить и жаловать. Наш человек", — написала в начале сентября на своей страничке в Facebook глава организации "Русь сидящая" Ольга Романова, и рядом с фотографией привлекательной молодой женщины за сутки появилось более 600 лайков и почти 80 комментариев. Большинство — комплиментарные, но были и такие: «бывших мусоров не бывает», «я не верю в хорошего опера».
"Бывает, но мало, — признается 31-летняя Екатерина Шумякина, сейчас успешный сотрудник юридической фирмы и хозяйка частного детективного агентства. — Очень мало. Я ушла, потому что не хочу я работать с мразями. Я не мразь. А молчать — значит поддерживать".
Мы сидим в кафе на Китай-городе, где организация "Русь сидящая" проводит свою очередную неформальную встречу членов и сочувствующих. Состав стандартный: родственники осужденных, недавно освободившиеся, адвокаты и журналисты. Но теперь еще и бывшие сотрудники правоохранительных органов. Напротив Кати — бывший старший участковый из Воронежа Роман Хабаров, автор нашумевшего материала "Милиция деградировала у меня на глазах".
Она молчала почти два года — с тех пор как уволилась из МВД в декабре 2010 (как она объясняет, боясь повредить делу, из-за которого решила уволиться). "Я, честно, не очень доверяла журналистам. А потом услышала Ольгу (Романову) по радио, и ей поверила".
Сначала Катя позвонила на радио с комментарием, а потом написала в программу СМС: "Свяжитесь со мной, у меня для вас есть интересное дело".
Жуткие трагедии и страшные понятые
В милицию 19-летняя Екатерина Гаврилова, тогда помощник депутата Мосгордумы, пришла с заявлением о краже паспорта. И ей так понравились люди и обстановка в отделении, а оперативник Константин был так похож на ее отца, что она тут же попросилась на работу. Несмотря на молодость и полное отсутствие опыта, ее взяли — сначала на бумажки, потом дежурить в метрополитене, далее следователем, и в итоге — в "убойный" отдел оперуполномоченным, специализирующимся на тяжких и особо тяжких преступлениях.
"Случаев было много: интересных, трагичных. В основном, конечно, трагедии жуткие. 8-месячного ребенка выкинули из окна, потом все, кроме деда сгорели — как раз на девятый день. Или вот история: баба жила с мужиком, они наркоманили, у нее была 3-летняя девочка, и мужик девочку ударил ногой в живот, она два дня умирала в муках от внутреннего кровотечения. Потом их приволокли в прокуратуру. У нее умер ребенок, а она думала, сколько ее мужику дадут. Я на нее набросилась, меня коллеги даже из кабинета вывели. Я говорю: "Ты — сволочь, у тебя ребенка убили, а ты о чем думаешь?!" А ей пофигу...".
— В своем блоге ты писала о штатных понятых и штатных свидетелях. Кто они?
— У каждого мента есть свои штатные понятые, за которых они расписываются, когда надо. А если вдруг доходит до вызова в суд — им говорят, что надо рассказывать в суде.
— У тебя тоже такие были?
— У меня был знакомый, всегда готовый выступить понятым, но я его честно брала с собой на место происшествия, за него не расписывалась. Особенно если надо ночью выехать — он был полезен, ночью людей не найдешь. Я не считаю это очень страшным нарушением, если речь идет о квартирной краже, например. Но если это уличные грабежи или статья 228 (наркотики) — то это, конечно, очень опасно.
— Подбрасывают?
— Не то чтобы подбрасывают, но могут сделать так: не хватает 0,5 грамма — их досыпают.
— Зачем?
— Они считают так: он же все равно преступник, у него же все равно есть с собой доза.
— А бывало, что те, кто к вам попадал — невиновные?
— У меня двое было. Нет, трое.
Один из этих троих — предприниматель Армен Багдасарян. Именно из-за его дела Катя перестала быть опером.
Дело Багдасаряна
В начале февраля 2007 года гражданка Наталья Максакова принесла в милицию заявление на своего близкого знакомого Армена Багдасаряна и обвинила его в изнасиловании своей малолетней дочери от первого брака. На протяжении нескольких лет владелец фотоателье, 50-летний отец двоих взрослых детей, Багдасарян содержал Максакову и ее дочь. В январе они втроем ездили отдыхать в Египет, после чего отношения Армена и Натальи ухудшились, и они расстались. В своем заявлении Максакова утверждала, что Багдасарян многократно насиловал ее дочь, о чем она не подозревала, и узнала только что случайно, когда девочка проговорилась об этом бабушке. Насилие якобы происходило в отеле в Египте, пока мать мылась в душе, а также ранее в квартире Багдасаряна, куда он приводил ребенка после того, как забирал из детского сада. На допросе девочка рассказывала ужасные подробности того, что с ней делал "дядя Армен" (то, что она рассказывала, можно квалифицировать как изнасилование в извращенной форме — опущу грязные детали из имеющегося в моем распоряжении протокола допроса), правда потом, отвечая на другие вопросы, рассказывала, какой он хороший, и что она его совсем не боится. Странные показания ребенка, сбивчивые показания ее матери и, напротив, последовательные и непротиворечивые показания самого подозреваемого вызвали некоторые сомнения у следователей. Когда же они увидели результаты экспертизы, сомнения отпали: по заключению медиков, девочка была девственна, а строение ее внутренних органов исключало всякое внедрение туда какого-либо предмета.
\
Дело за отсутствием события преступления закрывали три раза: сначала следователь Касаткин, а потом — после проведения по приказу начальства дополнительной проверки — следователь Володина. Когда Василию Касаткину пришла очередная начальственная просьба вернуть дело на доследование и проверить все еще раз, он позвонил Кате Гавриловой, считавшейся специалистом по расследованию преступлений в сфере половой свободы и половой неприкосновенности; простым языком — в сфере изнасилований и насильственных действий сексуального характера. "Когда мы начали проверку, мне стало сразу понятно, что виноват не он, а она, — вспоминает бывший опер. — За все эти годы я видела много насильников и убийц и неплохо разбираюсь в людях. И все факты, которые мы проверяли в связи с этим делом, только подтверждали мое первое впечатление".
В пользу предпринимателя говорило и то, что за него билась его первая жена — Надежда Белоусова, к тому времени счастливо живущая вторым браком и воспитывающая малолетнюю дочь. С Багдасаряном они до последнего времени проживали в одной квартире, где помимо Армена, Надежды, ее второго мужа и ребенка, жила ее сестра. Именно в этой квартире, по словам потерпевшей, происходили акты насилия — хотя ее обитатели не могли вспомнить случая, чтобы в квартире долго никого не было. Ни один из соседей не сказал о подследственном дурного слова, да и никто не смог припомнить, чтобы он когда-то водил в квартиру чужих детей.
На Петровке, 38 и обвиняемому, и матери потерпевшей провели исследование на полиграфе. Результаты показали, что Багдасарян отвечал на вопросы правдиво, Максакова же, напротив, всячески противодействовала исследованию, а при ответах на вопросы о мотивах подачи заявления ("Месть?", "Хотела заставить жениться на ней?") были получены высокие реакции.
Нашелся и еще один свидетель — мужчина, познакомившийся с Максаковой как раз в разгар скандала с Багдасаряном. Он рассказал следователям, что решил было поухаживать за Натальей, но прекратил с ней всякое общение после ее хвастливого признания, что она создала хозяину фотосалона "такие проблемы, что он дорого за это заплатит, а может быть, его еще и посадят" и что "так она поступает со всеми мужчинами, которые ее бросают".
В рапорте по делу оперуполномоченный Екатерина Гаврилова написала: "На основании проведенной оперативной работы полагаю, что Багдасарян не причастен к инкриминируемому преступному деянию...". Следователь Касаткин в очередной раз закрыл дело, а начальник управления внутренних дел Юго-Западного административного округа генерал-майор Андрей Пучков подписал приказ, которым "за образцовое исполнение служебных обязанностей, умелые действия и высокий профессионализм" в расследовании дела Багдасаряна, позволившие следствию "вынести законное и обоснованное решение", Катя Гаврилова получила поощрение и премию в 3500 рублей.
Вскоре после этого газета "Петровка-38" посвятила ей целую полосу. Статью под заголовком "Установить истину" с Катиной улыбающейся фотографией в центре долго смотрели дома у молодого опера, и мама, которая изначально была против похода дочери в милицию, гордилась больше других.
Дело Багдасаряна ушло в архив, как тогда казалось, навсегда: ни мать, ни бабушка "потерпевшей" не проявили никакого желания обжаловать постановление о закрытии дела, не пошли жаловаться ни в прокуратуру, ни вышестоящему милицейскому начальству, ни прессе.
Екатерина Гаврилова вышла замуж и стала Екатериной Шумякиной, растила дочь и продолжала расследовать дела об изнасилованиях и убийствах, но обстановка вокруг нее начала меняться. Иногда разоблаченные ею люди странным образом уходили от ответственности. "Вот как работать, я не понимаю? Ты ловишь, ты все делаешь, ты проводишь безумную работу, и потом тебе просто все рубят — потому что занесли бабки, — говорит Шумякина. — Я не брала, брали другие, а меня еще обвиняли, что я взяла. Меня вообще из моей ОРЧ (оперативно-розыскной части) убирали на полгода, пока я не пришла к начальнику и не сказала ему: "Послушайте, проведите мне полиграф, любые экспертизы, в гипноз меня введите, потому что я ни рубля не взяла в моей жизни, меня нельзя купить или продать. Только дайте мне работать".
Ее вернули в отдел. А вскоре позвонил знакомый и сообщил, что дело Багдасаряна по распоряжению сверху "в связи с антипедофильской кампанией" вернули на доследование. Это было в августе 2010-го — в том же месяце началось следствие по другому "педофильскому" делу — Владимира Макарова. Совпадение по времени — не единственное: в обоих делах странным образом присутствуют одни и те же эксперты, чьи показания ложатся в основу обвинения: полиграфолог Игорь Нестеренко и психологи из центра ОЗОН (в деле Макарова была Лейла Соколова, в деле Багдасаряна — Анна Соловьева. Обе они согласно сайту организации занимались направлением "Взаимодействие со 2-м отделением УУР ГУВД по г. Москве и Отделом криминалистики Управления СКП по г. Москве" — Прим. ред.).
Полиграфолог и ясновидящая
Сначала следователи объясняли вновь обвиняемому предпринимателю, что это простая формальность, и дело, конечно же, опять закроют. Но потом выяснилось, что данные полиграфа, проводившегося на Петровке, куда-то затерялись, и Армену Багдасаряну предложили пройти детектор лжи еще раз. Тот согласился, и попал к Игорю Нестеренко — частно практикующему полиграфологу, известному весьма сомнительным заключением в деле Владимира Макарова. В деле Багдасаряна Нестеренко также произвел в высшей степени сомнительное заключение — так, по крайней мере, сочли многие его коллеги-полиграфологи. На основании ответов Багдасаряна на вопросы типа "Вашего следователя по делу зовут Ольга? Светлана? Мария?", "Вы имеете высшее образование?", "Вы пытались обманывать следователя по делу?", "Вы касались половых органов?", "Вы отнимали красную сумку у женщины у метро Юго-Западная?" Нестеренко сделал выводы о том, что "Багдасарян с октября 2006 г. по январь 2007 г. по адресу: Москва, ул. Нагорная... касался пальцами своих рук наружных половых органов... вводил пальцы своих рук… обнажался перед малолетней... обнажал... говорил что убьет ее маму и бабушку" (подробно о суде над Богдасаряном и роли Нестеренко в процессе — в статье МК и в "Новой газете").
Как и в деле Макарова, суд поверил показаниям Нестеренко и счел их допустимым доказательством, проигнорировав заключение известного криминалиста, специалиста по полиграфу Ярославы Комиссаровой, утверждавшей, что экспертиза Нестеренко была проведена с нарушением методических и процессуальных требований, а выводы не являются научно обоснованными. На прошедшем на днях в Москве круглом столе полиграфологов сразу несколько человек на мой вопрос о Нестеренко назвали его персоной нон-грата в экспертном сообществе и посоветовали общественности "устроить, наконец, шум по этому поводу".
Еще одним свидетелем, чьи показания суд счел допустимыми и доказывающими вину подсудимого, была гадалка: женщина, охарактеризовавшая свою деятельность суду как "занятия ясновидением, целительной молитвой, восточной медициной и лечением травами", показала, что "заглянула вглубь этого человека (Багдасаряна) и увидела, что это закомплексованный, грубый, нервный человек".
На предварительном следствии ясновидящая Волхонская столкнулась в коридоре с опером Шумякиной. "Мы с ней столкнулись лбами, она мне сразу же сказала, мол, как я могу защищать педофила, на что я ей ответила: "Ты сдохнешь, сволочь!" — вспоминает Катя. — И она сдохла через месяц от инсульта, а я радовалась. Вы меня можете осуждать, но я и сейчас рада — эта тварь, которая осудила невиновного человека и наврала — ей место там, а не здесь".
Екатерина Шумякина выступала на процессе как свидетель защиты, и все теснее общалась с семьей подсудимого. Давала советы, и уговаривала не верить следователям и прокурорам: "Он такой наивный, он думал, что все будет ОК. Я ему говорила: "Не верьте, не все такие, как я".
А потом Шумякину, переведенную незадолго до этого из Юго-западного в Центральный округ, вызвал в свой кабинет один из начальников. "Он спросил: "Что у тебя там на Юго-Западе?". Я все рассказала, а он говорит: "Если не хочешь проблем ни нам, ни себе — оставь это дело". Я говорю: "Я вас поняла". Через 15 минут принесла рапорт на увольнение.
А 21 апреля 2011 года ей позвонила Надежда Белоусова и сообщила, что Армену дали 10 лет строгого режима.
Человек, который ругается матом
Приговор Багдасаряну легко устоял и в кассации, и в Верховном суде. Осужденный отправился отбывать срок в мордовскую колонию, а внимание прессы переключилось на другие громкие дела. Дело Багдасаряна сегодня вспоминают редко, как правило, рядом с куда более резонансным делом Макарова. В кулуарах процесса над Pussy Riot я слышала, как кто-то приводил в пример историю с ясновидящей (мол, Трулльский собор — это не предел, у нас суды верят показаниям гадалки), но что это было за дело, вспомнить не смогли.
Но Шумякина не успокоилась. "Для меня вытащить Багдасаряна — дело чести. Офицерской", — с вызовом говорит она. Как они собираются это делать, ни Катя, ни Надежда — первая жена Багдасаряна, навещающая его в колонии, — до конца не понимают. Теоретически осталась еще одна, последняя инстанция — президиум Верховного суда. Шансов мало, но попробовать стоит, считают обе женщины. "Катя — это подарок судьбы. Кому расскажешь — не поверят, — говорит Надежда Белоусова. — Я чувствую себя виноватой в том, что произошло в ее жизни. У нас всегда страдают те, кто идет против системы. Кто он Кате? Она впервые увидела его на полиграфе. Тем более — с кавказской фамилией".
Про кавказскую фамилию я слышала и от Шумякиной — она не скрывает, что для оперов это повод относиться к человеку с бОльшим подозрением. "У нас 80 процентов изнасилований совершают кавказцы или азиаты, — уверена Катя. — Но тут совсем другое дело, тут порядочный человек, жертва доноса".
Мы сидим в караоке-баре — после того, как Шумякина бросила курить, она снимает стресс песнями. В зале шумно — соседняя компания громко фальшивит шансон "Хоп, мусорок!". Моя собеседница не пьет — у входа ее ждет "Хаммер" — подарок мужа, еще раньше ушедшего из органов в бизнес.
— Не жалеешь, что ушла?
— Это мое решение. Я могла молчаливой скотиной остаться — ну посадили и посадили. Зачем мне это надо? Но я пришла (в органы) не за этим. Меня на РСН спрашивали: "Ну что, когда получили ксиву, почувствовали себя властителем судеб, почувствовали свою власть?" А я ответила, что и без удостоверения чувствую свою власть, она у меня есть по жизни. Потому, что я удав, а они — бандерлоги. "Волю к власти" Ницше, говорю, почитайте, и все поймете. Мне ксива для того, чтобы чувствовать власть над людьми — чтобы они к тебе прислушивались, доверяли — не нужна. Моя мама говорит, что я — танк. А Раневская говорила, что лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой воспитанной тварью. Вот я человек, который ругается матом.
— А по работе опером не скучаешь?
— Очень скучаю, очень. Я не могу жалеть о том, что я сделала, но я скучаю. Я очень любила свою работу.
https://www.tv100.ru/video/view/krysy-na ... ora-79496/
))"Это бывший оперуполномоченный Катя Шумякина. Катя — еще один милиционер, перешедший на сторону народа... Прошу любить и жаловать. Наш человек", — написала в начале сентября на своей страничке в Facebook глава организации "Русь сидящая" Ольга Романова, и рядом с фотографией привлекательной молодой женщины за сутки появилось более 600 лайков и почти 80 комментариев. Большинство — комплиментарные, но были и такие: «бывших мусоров не бывает», «я не верю в хорошего опера».
"Бывает, но мало, — признается 31-летняя Екатерина Шумякина, сейчас успешный сотрудник юридической фирмы и хозяйка частного детективного агентства. — Очень мало. Я ушла, потому что не хочу я работать с мразями. Я не мразь. А молчать — значит поддерживать".
Мы сидим в кафе на Китай-городе, где организация "Русь сидящая" проводит свою очередную неформальную встречу членов и сочувствующих. Состав стандартный: родственники осужденных, недавно освободившиеся, адвокаты и журналисты. Но теперь еще и бывшие сотрудники правоохранительных органов. Напротив Кати — бывший старший участковый из Воронежа Роман Хабаров, автор нашумевшего материала "Милиция деградировала у меня на глазах".
Она молчала почти два года — с тех пор как уволилась из МВД в декабре 2010 (как она объясняет, боясь повредить делу, из-за которого решила уволиться). "Я, честно, не очень доверяла журналистам. А потом услышала Ольгу (Романову) по радио, и ей поверила".
Сначала Катя позвонила на радио с комментарием, а потом написала в программу СМС: "Свяжитесь со мной, у меня для вас есть интересное дело".
Жуткие трагедии и страшные понятые
В милицию 19-летняя Екатерина Гаврилова, тогда помощник депутата Мосгордумы, пришла с заявлением о краже паспорта. И ей так понравились люди и обстановка в отделении, а оперативник Константин был так похож на ее отца, что она тут же попросилась на работу. Несмотря на молодость и полное отсутствие опыта, ее взяли — сначала на бумажки, потом дежурить в метрополитене, далее следователем, и в итоге — в "убойный" отдел оперуполномоченным, специализирующимся на тяжких и особо тяжких преступлениях.
"Случаев было много: интересных, трагичных. В основном, конечно, трагедии жуткие. 8-месячного ребенка выкинули из окна, потом все, кроме деда сгорели — как раз на девятый день. Или вот история: баба жила с мужиком, они наркоманили, у нее была 3-летняя девочка, и мужик девочку ударил ногой в живот, она два дня умирала в муках от внутреннего кровотечения. Потом их приволокли в прокуратуру. У нее умер ребенок, а она думала, сколько ее мужику дадут. Я на нее набросилась, меня коллеги даже из кабинета вывели. Я говорю: "Ты — сволочь, у тебя ребенка убили, а ты о чем думаешь?!" А ей пофигу...".
— В своем блоге ты писала о штатных понятых и штатных свидетелях. Кто они?
— У каждого мента есть свои штатные понятые, за которых они расписываются, когда надо. А если вдруг доходит до вызова в суд — им говорят, что надо рассказывать в суде.
— У тебя тоже такие были?
— У меня был знакомый, всегда готовый выступить понятым, но я его честно брала с собой на место происшествия, за него не расписывалась. Особенно если надо ночью выехать — он был полезен, ночью людей не найдешь. Я не считаю это очень страшным нарушением, если речь идет о квартирной краже, например. Но если это уличные грабежи или статья 228 (наркотики) — то это, конечно, очень опасно.
— Подбрасывают?
— Не то чтобы подбрасывают, но могут сделать так: не хватает 0,5 грамма — их досыпают.
— Зачем?
— Они считают так: он же все равно преступник, у него же все равно есть с собой доза.
— А бывало, что те, кто к вам попадал — невиновные?
— У меня двое было. Нет, трое.
Один из этих троих — предприниматель Армен Багдасарян. Именно из-за его дела Катя перестала быть опером.
Дело Багдасаряна
В начале февраля 2007 года гражданка Наталья Максакова принесла в милицию заявление на своего близкого знакомого Армена Багдасаряна и обвинила его в изнасиловании своей малолетней дочери от первого брака. На протяжении нескольких лет владелец фотоателье, 50-летний отец двоих взрослых детей, Багдасарян содержал Максакову и ее дочь. В январе они втроем ездили отдыхать в Египет, после чего отношения Армена и Натальи ухудшились, и они расстались. В своем заявлении Максакова утверждала, что Багдасарян многократно насиловал ее дочь, о чем она не подозревала, и узнала только что случайно, когда девочка проговорилась об этом бабушке. Насилие якобы происходило в отеле в Египте, пока мать мылась в душе, а также ранее в квартире Багдасаряна, куда он приводил ребенка после того, как забирал из детского сада. На допросе девочка рассказывала ужасные подробности того, что с ней делал "дядя Армен" (то, что она рассказывала, можно квалифицировать как изнасилование в извращенной форме — опущу грязные детали из имеющегося в моем распоряжении протокола допроса), правда потом, отвечая на другие вопросы, рассказывала, какой он хороший, и что она его совсем не боится. Странные показания ребенка, сбивчивые показания ее матери и, напротив, последовательные и непротиворечивые показания самого подозреваемого вызвали некоторые сомнения у следователей. Когда же они увидели результаты экспертизы, сомнения отпали: по заключению медиков, девочка была девственна, а строение ее внутренних органов исключало всякое внедрение туда какого-либо предмета.
Дело за отсутствием события преступления закрывали три раза: сначала следователь Касаткин, а потом — после проведения по приказу начальства дополнительной проверки — следователь Володина. Когда Василию Касаткину пришла очередная начальственная просьба вернуть дело на доследование и проверить все еще раз, он позвонил Кате Гавриловой, считавшейся специалистом по расследованию преступлений в сфере половой свободы и половой неприкосновенности; простым языком — в сфере изнасилований и насильственных действий сексуального характера. "Когда мы начали проверку, мне стало сразу понятно, что виноват не он, а она, — вспоминает бывший опер. — За все эти годы я видела много насильников и убийц и неплохо разбираюсь в людях. И все факты, которые мы проверяли в связи с этим делом, только подтверждали мое первое впечатление".
В пользу предпринимателя говорило и то, что за него билась его первая жена — Надежда Белоусова, к тому времени счастливо живущая вторым браком и воспитывающая малолетнюю дочь. С Багдасаряном они до последнего времени проживали в одной квартире, где помимо Армена, Надежды, ее второго мужа и ребенка, жила ее сестра. Именно в этой квартире, по словам потерпевшей, происходили акты насилия — хотя ее обитатели не могли вспомнить случая, чтобы в квартире долго никого не было. Ни один из соседей не сказал о подследственном дурного слова, да и никто не смог припомнить, чтобы он когда-то водил в квартиру чужих детей.
На Петровке, 38 и обвиняемому, и матери потерпевшей провели исследование на полиграфе. Результаты показали, что Багдасарян отвечал на вопросы правдиво, Максакова же, напротив, всячески противодействовала исследованию, а при ответах на вопросы о мотивах подачи заявления ("Месть?", "Хотела заставить жениться на ней?") были получены высокие реакции.
Нашелся и еще один свидетель — мужчина, познакомившийся с Максаковой как раз в разгар скандала с Багдасаряном. Он рассказал следователям, что решил было поухаживать за Натальей, но прекратил с ней всякое общение после ее хвастливого признания, что она создала хозяину фотосалона "такие проблемы, что он дорого за это заплатит, а может быть, его еще и посадят" и что "так она поступает со всеми мужчинами, которые ее бросают".
В рапорте по делу оперуполномоченный Екатерина Гаврилова написала: "На основании проведенной оперативной работы полагаю, что Багдасарян не причастен к инкриминируемому преступному деянию...". Следователь Касаткин в очередной раз закрыл дело, а начальник управления внутренних дел Юго-Западного административного округа генерал-майор Андрей Пучков подписал приказ, которым "за образцовое исполнение служебных обязанностей, умелые действия и высокий профессионализм" в расследовании дела Багдасаряна, позволившие следствию "вынести законное и обоснованное решение", Катя Гаврилова получила поощрение и премию в 3500 рублей.
Вскоре после этого газета "Петровка-38" посвятила ей целую полосу. Статью под заголовком "Установить истину" с Катиной улыбающейся фотографией в центре долго смотрели дома у молодого опера, и мама, которая изначально была против похода дочери в милицию, гордилась больше других.
Дело Багдасаряна ушло в архив, как тогда казалось, навсегда: ни мать, ни бабушка "потерпевшей" не проявили никакого желания обжаловать постановление о закрытии дела, не пошли жаловаться ни в прокуратуру, ни вышестоящему милицейскому начальству, ни прессе.
Екатерина Гаврилова вышла замуж и стала Екатериной Шумякиной, растила дочь и продолжала расследовать дела об изнасилованиях и убийствах, но обстановка вокруг нее начала меняться. Иногда разоблаченные ею люди странным образом уходили от ответственности. "Вот как работать, я не понимаю? Ты ловишь, ты все делаешь, ты проводишь безумную работу, и потом тебе просто все рубят — потому что занесли бабки, — говорит Шумякина. — Я не брала, брали другие, а меня еще обвиняли, что я взяла. Меня вообще из моей ОРЧ (оперативно-розыскной части) убирали на полгода, пока я не пришла к начальнику и не сказала ему: "Послушайте, проведите мне полиграф, любые экспертизы, в гипноз меня введите, потому что я ни рубля не взяла в моей жизни, меня нельзя купить или продать. Только дайте мне работать".
Ее вернули в отдел. А вскоре позвонил знакомый и сообщил, что дело Багдасаряна по распоряжению сверху "в связи с антипедофильской кампанией" вернули на доследование. Это было в августе 2010-го — в том же месяце началось следствие по другому "педофильскому" делу — Владимира Макарова. Совпадение по времени — не единственное: в обоих делах странным образом присутствуют одни и те же эксперты, чьи показания ложатся в основу обвинения: полиграфолог Игорь Нестеренко и психологи из центра ОЗОН (в деле Макарова была Лейла Соколова, в деле Багдасаряна — Анна Соловьева. Обе они согласно сайту организации занимались направлением "Взаимодействие со 2-м отделением УУР ГУВД по г. Москве и Отделом криминалистики Управления СКП по г. Москве" — Прим. ред.).
Полиграфолог и ясновидящая
Сначала следователи объясняли вновь обвиняемому предпринимателю, что это простая формальность, и дело, конечно же, опять закроют. Но потом выяснилось, что данные полиграфа, проводившегося на Петровке, куда-то затерялись, и Армену Багдасаряну предложили пройти детектор лжи еще раз. Тот согласился, и попал к Игорю Нестеренко — частно практикующему полиграфологу, известному весьма сомнительным заключением в деле Владимира Макарова. В деле Багдасаряна Нестеренко также произвел в высшей степени сомнительное заключение — так, по крайней мере, сочли многие его коллеги-полиграфологи. На основании ответов Багдасаряна на вопросы типа "Вашего следователя по делу зовут Ольга? Светлана? Мария?", "Вы имеете высшее образование?", "Вы пытались обманывать следователя по делу?", "Вы касались половых органов?", "Вы отнимали красную сумку у женщины у метро Юго-Западная?" Нестеренко сделал выводы о том, что "Багдасарян с октября 2006 г. по январь 2007 г. по адресу: Москва, ул. Нагорная... касался пальцами своих рук наружных половых органов... вводил пальцы своих рук… обнажался перед малолетней... обнажал... говорил что убьет ее маму и бабушку" (подробно о суде над Богдасаряном и роли Нестеренко в процессе — в статье МК и в "Новой газете").
Как и в деле Макарова, суд поверил показаниям Нестеренко и счел их допустимым доказательством, проигнорировав заключение известного криминалиста, специалиста по полиграфу Ярославы Комиссаровой, утверждавшей, что экспертиза Нестеренко была проведена с нарушением методических и процессуальных требований, а выводы не являются научно обоснованными. На прошедшем на днях в Москве круглом столе полиграфологов сразу несколько человек на мой вопрос о Нестеренко назвали его персоной нон-грата в экспертном сообществе и посоветовали общественности "устроить, наконец, шум по этому поводу".
Еще одним свидетелем, чьи показания суд счел допустимыми и доказывающими вину подсудимого, была гадалка: женщина, охарактеризовавшая свою деятельность суду как "занятия ясновидением, целительной молитвой, восточной медициной и лечением травами", показала, что "заглянула вглубь этого человека (Багдасаряна) и увидела, что это закомплексованный, грубый, нервный человек".
На предварительном следствии ясновидящая Волхонская столкнулась в коридоре с опером Шумякиной. "Мы с ней столкнулись лбами, она мне сразу же сказала, мол, как я могу защищать педофила, на что я ей ответила: "Ты сдохнешь, сволочь!" — вспоминает Катя. — И она сдохла через месяц от инсульта, а я радовалась. Вы меня можете осуждать, но я и сейчас рада — эта тварь, которая осудила невиновного человека и наврала — ей место там, а не здесь".
Екатерина Шумякина выступала на процессе как свидетель защиты, и все теснее общалась с семьей подсудимого. Давала советы, и уговаривала не верить следователям и прокурорам: "Он такой наивный, он думал, что все будет ОК. Я ему говорила: "Не верьте, не все такие, как я".
А потом Шумякину, переведенную незадолго до этого из Юго-западного в Центральный округ, вызвал в свой кабинет один из начальников. "Он спросил: "Что у тебя там на Юго-Западе?". Я все рассказала, а он говорит: "Если не хочешь проблем ни нам, ни себе — оставь это дело". Я говорю: "Я вас поняла". Через 15 минут принесла рапорт на увольнение.
А 21 апреля 2011 года ей позвонила Надежда Белоусова и сообщила, что Армену дали 10 лет строгого режима.
Человек, который ругается матом
Приговор Багдасаряну легко устоял и в кассации, и в Верховном суде. Осужденный отправился отбывать срок в мордовскую колонию, а внимание прессы переключилось на другие громкие дела. Дело Багдасаряна сегодня вспоминают редко, как правило, рядом с куда более резонансным делом Макарова. В кулуарах процесса над Pussy Riot я слышала, как кто-то приводил в пример историю с ясновидящей (мол, Трулльский собор — это не предел, у нас суды верят показаниям гадалки), но что это было за дело, вспомнить не смогли.
Но Шумякина не успокоилась. "Для меня вытащить Багдасаряна — дело чести. Офицерской", — с вызовом говорит она. Как они собираются это делать, ни Катя, ни Надежда — первая жена Багдасаряна, навещающая его в колонии, — до конца не понимают. Теоретически осталась еще одна, последняя инстанция — президиум Верховного суда. Шансов мало, но попробовать стоит, считают обе женщины. "Катя — это подарок судьбы. Кому расскажешь — не поверят, — говорит Надежда Белоусова. — Я чувствую себя виноватой в том, что произошло в ее жизни. У нас всегда страдают те, кто идет против системы. Кто он Кате? Она впервые увидела его на полиграфе. Тем более — с кавказской фамилией".
Про кавказскую фамилию я слышала и от Шумякиной — она не скрывает, что для оперов это повод относиться к человеку с бОльшим подозрением. "У нас 80 процентов изнасилований совершают кавказцы или азиаты, — уверена Катя. — Но тут совсем другое дело, тут порядочный человек, жертва доноса".
Мы сидим в караоке-баре — после того, как Шумякина бросила курить, она снимает стресс песнями. В зале шумно — соседняя компания громко фальшивит шансон "Хоп, мусорок!". Моя собеседница не пьет — у входа ее ждет "Хаммер" — подарок мужа, еще раньше ушедшего из органов в бизнес.
— Не жалеешь, что ушла?
— Это мое решение. Я могла молчаливой скотиной остаться — ну посадили и посадили. Зачем мне это надо? Но я пришла (в органы) не за этим. Меня на РСН спрашивали: "Ну что, когда получили ксиву, почувствовали себя властителем судеб, почувствовали свою власть?" А я ответила, что и без удостоверения чувствую свою власть, она у меня есть по жизни. Потому, что я удав, а они — бандерлоги. "Волю к власти" Ницше, говорю, почитайте, и все поймете. Мне ксива для того, чтобы чувствовать власть над людьми — чтобы они к тебе прислушивались, доверяли — не нужна. Моя мама говорит, что я — танк. А Раневская говорила, что лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой воспитанной тварью. Вот я человек, который ругается матом.
— А по работе опером не скучаешь?
— Очень скучаю, очень. Я не могу жалеть о том, что я сделала, но я скучаю. Я очень любила свою работу.
https://www.tv100.ru/video/view/krysy-na ... ora-79496/
