- Registrado
- 26 Abr 2012
- Mensajes
- 898
- Puntuación de reacción
- 9
- Puntos
- 18
- Ubicación
- г. Москва, Фрунзенская набережная
El arresto domiciliario como alternativa humana
Después de que el nuevo Código de Procedimiento Penal de Ucrania entró en vigencia el 19 de noviembre de 2012, la justicia nacional adoptó la institución reanimada de arresto domiciliario, una innovación que fue recibida positivamente por casi todos, incluidos los expertos más críticos.
Bien olvidado viejo
Una medida preventiva como el arresto domiciliario ha existido en todo el mundo durante siglos. El estatuto de los procesos penales del Imperio ruso en 1864 recomendaba su uso para personas gravemente enfermas y madres lactantes, pero en la práctica se usaba, por regla general, para personas ricas o de alto rango. Entre los prisioneros más famosos de esta categoría se encontraban, por ejemplo, los asesinos de Grigory Rasputin: Vladimir Purishkevich, Felix Yusupov y Dmitry Romanov.
Es interesante que el gobierno soviético no lo haya tirado al basurero de la historia: entre otras medidas preventivas, fue previsto por el Código de Procedimiento Penal (PCCh) de la RSS de Ucrania de 1922, como, por cierto, por actos similares adoptados en esos años por las otras repúblicas sindicales. De acuerdo con la letra de la ley, podría usarse tanto con la presencia de guardias asignados a la casa del preso como sin ella. Sin embargo, los datos fragmentarios que nos han llegado indican que las personas con una reputación positiva generalmente fueron sometidas a arresto domiciliario, que no intentaron evadir el juicio y la investigación, y por lo tanto no hubo una necesidad especial de protegerlas.
Sin embargo, después de la guerra, el arresto domiciliario se usó tan raramente que ya se consideraba un anacronismo, y el nuevo Código de Procedimiento Penal más liberal de 1960 no lo incluyó en la lista de medidas preventivas: sus autores decidieron prescindir de la custodia, el reconocimiento de no abandonar y transferir bajo fianza al colectivo laboral.
Pero fuera de la Unión Soviética, el arresto domiciliario se utilizó con éxito e incluso mejoró. Entonces, en 1983, la Corte Suprema del Estado de Nuevo México (EE. UU.) Legitimó por primera vez el uso de controles electrónicos portátiles como una de las obligaciones impuestas a las personas que han elegido el arresto domiciliario como medida preventiva. Esto fue precedido por un experimento a largo plazo, realizado por iniciativa propia del juez excéntrico de la ciudad de Albakerk. Al poner a los acusados bajo arresto domiciliario, sugirió que llevaran voluntariamente un radar electrónico que señalara su lugar de residencia.
Actualmente, dicho sistema de monitoreo se utiliza en 49 estados de los EE. UU. Y en más de 60 países del mundo. Según estimaciones aproximadas, alrededor de 200 mil personas que se encuentran en el estado de sospechosos, acusados o condenados ahora usan pulseras electrónicas.
Después del colapso de la URSS, se reanimó el arresto domiciliario en muchas de sus antiguas repúblicas: Lituania, Letonia, Kazajstán, Azerbaiyán, Tayikistán, así como en Rusia, Bielorrusia y Moldavia. El primer intento de introducirlo en Ucrania se realizó en 2001. En ese momento, los diputados parlamentarios incluso adoptaron las enmiendas relevantes al Código de Procedimiento Penal por mayoría de votos, pero el presidente de Ucrania, L. Kuchma, vetó este documento. Su argumento en ese momento parecía bastante convincente: digan lo que digan, el arresto domiciliario sigue siendo una de las formas de limitar los derechos humanos y las libertades, y la Constitución no permite que se restrinjan las nuevas leyes. Sin embargo, una década después, todas las ramas del gobierno acordaron que el arresto domiciliario todavía es necesario como una opción intermedia entre la prisión y la libertad.
"Golden mean"
La definición de arresto domiciliario se establece en el art. 181 del nuevo Código de Procedimiento Penal. Consiste en prohibir que un sospechoso o acusado salga de su casa durante todo el día o en un momento específico del día. De ello se deduce que una persona no necesita poder sentarse en cuatro paredes: podrá ir a trabajar y a la tienda, y estar en la casa, por ejemplo, en el momento más criminógeno de la tarde a la mañana. En detalle, el régimen de arresto debe ser prescrito por la definición de un juez investigador cuya competencia es autorizar el uso tanto del arresto domiciliario como de todas las demás medidas preventivas previstas en el código.
Un punto interesante: Parte 2 del art. 181 del CPC se determina que el arresto domiciliario se puede aplicar a las personas sospechosas de cometer delitos por los cuales se proporciona prisión. Además, no se indican restricciones, lo que implica que las personas que "brillan" por cadena perpetua caen en esta categoría. Sin embargo, no tenga miedo de que esto afecte a los delincuentes endurecidos, ya que en cada caso específico el tribunal tomará una decisión en función de las circunstancias específicas del caso.
En la práctica diaria, los jueces tienen que considerar cientos de casos con calificaciones muy controvertidas, cuando es difícil determinar la diferencia entre el vandalismo malicioso y el daño corporal sobre la base de relaciones hostiles, entre el robo de la propiedad de otro y la arbitrariedad al devolver la propia, entre el fraude y la falta de reembolso de la deuda debido a la difícil situación financiera. . Incluso el acto que condujo a la muerte de una persona puede calificarse en virtud de cuatro artículos diferentes del Código Penal: como asesinato intencional; como un asesinato cometido en un estado de gran emoción emocional causado por el comportamiento ilegal de la víctima (por lo cual el castigo es mucho más suave); como un asesinato si se exceden los límites de la defensa necesaria y, finalmente, como una defensa imaginaria, que generalmente no es punible. A menudo sucede que el lado objetivo de la causa penal no causa desacuerdos, y el acusado no trata de ocultar el hecho, pero el lado subjetivo, en particular, los motivos del acto se convierten en un tema de discusión acalorada. A veces, un acusado puramente humano causa más simpatía que su víctima. Es en tales situaciones que el arresto domiciliario puede convertirse en el "medio dorado" cuando será demasiado cruel para que el acusado sea encarcelado y dejar en general demasiado cruel para la víctima.
Al enviar a una persona bajo arresto domiciliario, el juez debe guiarse por el art. 178 del CPC, que detalla las circunstancias tomadas en cuenta al elegir una medida de intersección. Esto no es solo el peso de la evidencia o la severidad del período que amenaza al acusado, sino también la presencia de un lugar permanente de residencia y trabajo, la fuerza de los lazos sociales, así como su reputación. Por ejemplo, sería ilógico poner bajo arresto domiciliario a un atacante que ni siquiera tiene un hogar, o aplicarlo a un acusado de delitos relacionados con la violencia contra su familia. Por otro lado, una persona con buena reputación que se ha metido en una cama de celos o venganza puede tener la oportunidad de escapar de la prisión.
El jefe del Departamento de Investigación Principal del Ministerio del Interior, Vasily Farinnik, expresó su opinión sobre el posible alcance del uso del arresto domiciliario. Según sus estadísticas, en 2011, 35 mil personas fueron arrestadas. De estos, solo 27 mil cometieron delitos graves y especialmente graves, por los cuales se prevén más de 5 años de prisión. Los 8 mil prisioneros restantes cometieron delitos de gravedad moderada y menor, pero fueron enviados a prisión, ya que impidieron una investigación objetiva al no comparecer ante el tribunal y la investigación o presionar a las víctimas y testigos. V. Farinnik cree que es precisamente el arresto domiciliario el que está diseñado para resolver el problema de neutralizar ese comportamiento ilegal de los representantes del contingente indicado y, al mismo tiempo, aliviar los centros de detención preventiva hacinados.
Por lo tanto, los profesionales se guían por un indicador anual de 8 mil personas. En comparación con nuestros vecinos más cercanos, parece demasiado caro. Entonces, en la Rusia número 100 millones, solo alrededor de 100 personas al año son sometidas a arresto domiciliario. Pero en los 10 millones de Bielorrusia, son alrededor de 500. Y si Ucrania está por delante de este último en las mismas proporciones que Rusia está por delante de Rusia, la cifra de 8 mil no parecerá fantástica en absoluto. Recordemos que a partir del 1 de julio de 2012, el centro de detención preventiva de nuestro país tenía 33 mil personas, y en total en lugares de privación de libertad, 152 mil.
Esperanza para la técnica
Quizás la pregunta más interesante relacionada con el tema del arresto domiciliario es cómo se supervisará. Arte. 181 del Código de Procedimiento Penal establece que los oficiales de asuntos internos que tienen derecho a estar en la casa de un prisionero, y además de utilizar medios electrónicos de control (ESC), lo harán.
El artículo 195 está dedicado a la aplicación de este último. De acuerdo con sus disposiciones, un dispositivo que le permite rastrear y registrar la ubicación de una persona se fija en su cuerpo. Debe protegerse de la autoextracción e inmediatamente indicará intentos de hacer algo similar, pero no debe causar inconvenientes significativos cuando se usa, y aún más, representar un peligro para la vida y la salud del usuario.
Los CES se aplican en el orden establecido por el Ministerio del Interior, que ya ha desarrollado y enviado al Ministerio de Justicia un borrador de la disposición correspondiente. De su texto se deduce que un dispositivo electrónico hecho en forma de una pulsera que se usa en un brazo o pierna se llama rastreador personal. Él enviará una señal a un dispositivo de monitoreo estacionario ubicado en el hogar de un prisionero y, a su vez, transmitirá datos al servidor de monitoreo en el edificio del departamento de policía local durante todo el día. A través de él, se llevará a cabo una conexión de voz de una persona con un oficial de policía de turno.
Si el prisionero necesita, por ejemplo, ir al jardín a cavar papas, puede llevar consigo un repetidor portátil, ampliando el área de recepción entre el brazalete y el dispositivo estacionario de 100 a 500 m. Si el acusado puede ir a trabajar y generalmente moverse libremente a cualquier parte durante el día, tendrá que llevar un dispositivo de monitoreo móvil con él, lo que le permitirá rastrear su ubicación utilizando los sistemas satelitales de navegación global GPS / GLONASS.
Los expertos del Ministerio del Interior dijeron que el brazalete electrónico propuesto para su uso es muy ligero y fácil de usar. Se puede usar incluso en la muñeca, incluso en el tobillo: siente los primeros 5 minutos y luego lo olvida. Es demasiado pronto para hablar sobre el costo de dicho dispositivo, así como sobre todo el sistema para garantizar su funcionamiento. Solo se sabe que dicho equipo no se produce en Ucrania, y puede ser necesario comprarlo en Rusia, Bielorrusia o Gran Bretaña. El placer, por supuesto, no es barato, pero los iniciadores de la innovación están seguros de que valdrá la pena a expensas del dinero ahorrado en el mantenimiento de prisioneros en centros de detención preventiva.
El tipo de servicio que el Ministerio del Interior desempeñará el papel de la Unidad Autorizada para garantizar el control electrónico del paradero de personas sospechosas o acusadas aún no se ha determinado en la dirección del departamento. Es probable que el Servicio de Seguridad del Estado, que ya tiene una red densa de paneles de monitoreo centralizados equipados con tecnología de señalización por cable e inalámbrica, se conecte al caso.
No se puede descartar que la implementación del nuevo sistema vaya acompañada de fallas técnicas, y la implementación práctica del proyecto puede prolongarse indefinidamente. Sin embargo, no olvide que el sistema de seguimiento electrónico es un componente importante pero lejos de ser el único de la institución de arresto domiciliario. En general, puede funcionar sin él, porque para controlar el cumplimiento de las restricciones impuestas por el tribunal, puede utilizar métodos tradicionales: visitas repentinas a la casa de los presos y llamadas de prueba a sus teléfonos de casa.
Es de esta manera que se está monitoreando un contingente de 15,000, sobre el cual se impuso la supervisión administrativa al ser liberado de los lugares de privación de libertad. También se les prohíbe salir de su hogar a ciertas horas, generalmente de noche, y más de 8 horas al día. En medio de la noche, los agentes de policía acuden a ellos para verificar si están en su lugar, y esto frena a muchas personas moralmente inestables de la tentación de cometer un nuevo delito. Durante décadas, los órganos de asuntos internos han establecido un sistema bastante efectivo para monitorear el comportamiento de los controladores, por lo que no será difícil para ellos establecer el mismo sistema con respecto a los presos domiciliarios. Además, la supervisión administrativa se impone a una persona por un período de un año, y el período total máximo de detención bajo arresto domiciliario, según el art. 181 Código de Procedimiento Penal, - no más de 6 meses.
Después de que el nuevo Código de Procedimiento Penal de Ucrania entró en vigencia el 19 de noviembre de 2012, la justicia nacional adoptó la institución reanimada de arresto domiciliario, una innovación que fue recibida positivamente por casi todos, incluidos los expertos más críticos.
Bien olvidado viejo
Una medida preventiva como el arresto domiciliario ha existido en todo el mundo durante siglos. El estatuto de los procesos penales del Imperio ruso en 1864 recomendaba su uso para personas gravemente enfermas y madres lactantes, pero en la práctica se usaba, por regla general, para personas ricas o de alto rango. Entre los prisioneros más famosos de esta categoría se encontraban, por ejemplo, los asesinos de Grigory Rasputin: Vladimir Purishkevich, Felix Yusupov y Dmitry Romanov.
Es interesante que el gobierno soviético no lo haya tirado al basurero de la historia: entre otras medidas preventivas, fue previsto por el Código de Procedimiento Penal (PCCh) de la RSS de Ucrania de 1922, como, por cierto, por actos similares adoptados en esos años por las otras repúblicas sindicales. De acuerdo con la letra de la ley, podría usarse tanto con la presencia de guardias asignados a la casa del preso como sin ella. Sin embargo, los datos fragmentarios que nos han llegado indican que las personas con una reputación positiva generalmente fueron sometidas a arresto domiciliario, que no intentaron evadir el juicio y la investigación, y por lo tanto no hubo una necesidad especial de protegerlas.
Sin embargo, después de la guerra, el arresto domiciliario se usó tan raramente que ya se consideraba un anacronismo, y el nuevo Código de Procedimiento Penal más liberal de 1960 no lo incluyó en la lista de medidas preventivas: sus autores decidieron prescindir de la custodia, el reconocimiento de no abandonar y transferir bajo fianza al colectivo laboral.
Pero fuera de la Unión Soviética, el arresto domiciliario se utilizó con éxito e incluso mejoró. Entonces, en 1983, la Corte Suprema del Estado de Nuevo México (EE. UU.) Legitimó por primera vez el uso de controles electrónicos portátiles como una de las obligaciones impuestas a las personas que han elegido el arresto domiciliario como medida preventiva. Esto fue precedido por un experimento a largo plazo, realizado por iniciativa propia del juez excéntrico de la ciudad de Albakerk. Al poner a los acusados bajo arresto domiciliario, sugirió que llevaran voluntariamente un radar electrónico que señalara su lugar de residencia.
Actualmente, dicho sistema de monitoreo se utiliza en 49 estados de los EE. UU. Y en más de 60 países del mundo. Según estimaciones aproximadas, alrededor de 200 mil personas que se encuentran en el estado de sospechosos, acusados o condenados ahora usan pulseras electrónicas.
Después del colapso de la URSS, se reanimó el arresto domiciliario en muchas de sus antiguas repúblicas: Lituania, Letonia, Kazajstán, Azerbaiyán, Tayikistán, así como en Rusia, Bielorrusia y Moldavia. El primer intento de introducirlo en Ucrania se realizó en 2001. En ese momento, los diputados parlamentarios incluso adoptaron las enmiendas relevantes al Código de Procedimiento Penal por mayoría de votos, pero el presidente de Ucrania, L. Kuchma, vetó este documento. Su argumento en ese momento parecía bastante convincente: digan lo que digan, el arresto domiciliario sigue siendo una de las formas de limitar los derechos humanos y las libertades, y la Constitución no permite que se restrinjan las nuevas leyes. Sin embargo, una década después, todas las ramas del gobierno acordaron que el arresto domiciliario todavía es necesario como una opción intermedia entre la prisión y la libertad.
"Golden mean"
La definición de arresto domiciliario se establece en el art. 181 del nuevo Código de Procedimiento Penal. Consiste en prohibir que un sospechoso o acusado salga de su casa durante todo el día o en un momento específico del día. De ello se deduce que una persona no necesita poder sentarse en cuatro paredes: podrá ir a trabajar y a la tienda, y estar en la casa, por ejemplo, en el momento más criminógeno de la tarde a la mañana. En detalle, el régimen de arresto debe ser prescrito por la definición de un juez investigador cuya competencia es autorizar el uso tanto del arresto domiciliario como de todas las demás medidas preventivas previstas en el código.
Un punto interesante: Parte 2 del art. 181 del CPC se determina que el arresto domiciliario se puede aplicar a las personas sospechosas de cometer delitos por los cuales se proporciona prisión. Además, no se indican restricciones, lo que implica que las personas que "brillan" por cadena perpetua caen en esta categoría. Sin embargo, no tenga miedo de que esto afecte a los delincuentes endurecidos, ya que en cada caso específico el tribunal tomará una decisión en función de las circunstancias específicas del caso.
En la práctica diaria, los jueces tienen que considerar cientos de casos con calificaciones muy controvertidas, cuando es difícil determinar la diferencia entre el vandalismo malicioso y el daño corporal sobre la base de relaciones hostiles, entre el robo de la propiedad de otro y la arbitrariedad al devolver la propia, entre el fraude y la falta de reembolso de la deuda debido a la difícil situación financiera. . Incluso el acto que condujo a la muerte de una persona puede calificarse en virtud de cuatro artículos diferentes del Código Penal: como asesinato intencional; como un asesinato cometido en un estado de gran emoción emocional causado por el comportamiento ilegal de la víctima (por lo cual el castigo es mucho más suave); como un asesinato si se exceden los límites de la defensa necesaria y, finalmente, como una defensa imaginaria, que generalmente no es punible. A menudo sucede que el lado objetivo de la causa penal no causa desacuerdos, y el acusado no trata de ocultar el hecho, pero el lado subjetivo, en particular, los motivos del acto se convierten en un tema de discusión acalorada. A veces, un acusado puramente humano causa más simpatía que su víctima. Es en tales situaciones que el arresto domiciliario puede convertirse en el "medio dorado" cuando será demasiado cruel para que el acusado sea encarcelado y dejar en general demasiado cruel para la víctima.
Al enviar a una persona bajo arresto domiciliario, el juez debe guiarse por el art. 178 del CPC, que detalla las circunstancias tomadas en cuenta al elegir una medida de intersección. Esto no es solo el peso de la evidencia o la severidad del período que amenaza al acusado, sino también la presencia de un lugar permanente de residencia y trabajo, la fuerza de los lazos sociales, así como su reputación. Por ejemplo, sería ilógico poner bajo arresto domiciliario a un atacante que ni siquiera tiene un hogar, o aplicarlo a un acusado de delitos relacionados con la violencia contra su familia. Por otro lado, una persona con buena reputación que se ha metido en una cama de celos o venganza puede tener la oportunidad de escapar de la prisión.
El jefe del Departamento de Investigación Principal del Ministerio del Interior, Vasily Farinnik, expresó su opinión sobre el posible alcance del uso del arresto domiciliario. Según sus estadísticas, en 2011, 35 mil personas fueron arrestadas. De estos, solo 27 mil cometieron delitos graves y especialmente graves, por los cuales se prevén más de 5 años de prisión. Los 8 mil prisioneros restantes cometieron delitos de gravedad moderada y menor, pero fueron enviados a prisión, ya que impidieron una investigación objetiva al no comparecer ante el tribunal y la investigación o presionar a las víctimas y testigos. V. Farinnik cree que es precisamente el arresto domiciliario el que está diseñado para resolver el problema de neutralizar ese comportamiento ilegal de los representantes del contingente indicado y, al mismo tiempo, aliviar los centros de detención preventiva hacinados.
Por lo tanto, los profesionales se guían por un indicador anual de 8 mil personas. En comparación con nuestros vecinos más cercanos, parece demasiado caro. Entonces, en la Rusia número 100 millones, solo alrededor de 100 personas al año son sometidas a arresto domiciliario. Pero en los 10 millones de Bielorrusia, son alrededor de 500. Y si Ucrania está por delante de este último en las mismas proporciones que Rusia está por delante de Rusia, la cifra de 8 mil no parecerá fantástica en absoluto. Recordemos que a partir del 1 de julio de 2012, el centro de detención preventiva de nuestro país tenía 33 mil personas, y en total en lugares de privación de libertad, 152 mil.
Esperanza para la técnica
Quizás la pregunta más interesante relacionada con el tema del arresto domiciliario es cómo se supervisará. Arte. 181 del Código de Procedimiento Penal establece que los oficiales de asuntos internos que tienen derecho a estar en la casa de un prisionero, y además de utilizar medios electrónicos de control (ESC), lo harán.
El artículo 195 está dedicado a la aplicación de este último. De acuerdo con sus disposiciones, un dispositivo que le permite rastrear y registrar la ubicación de una persona se fija en su cuerpo. Debe protegerse de la autoextracción e inmediatamente indicará intentos de hacer algo similar, pero no debe causar inconvenientes significativos cuando se usa, y aún más, representar un peligro para la vida y la salud del usuario.
Los CES se aplican en el orden establecido por el Ministerio del Interior, que ya ha desarrollado y enviado al Ministerio de Justicia un borrador de la disposición correspondiente. De su texto se deduce que un dispositivo electrónico hecho en forma de una pulsera que se usa en un brazo o pierna se llama rastreador personal. Él enviará una señal a un dispositivo de monitoreo estacionario ubicado en el hogar de un prisionero y, a su vez, transmitirá datos al servidor de monitoreo en el edificio del departamento de policía local durante todo el día. A través de él, se llevará a cabo una conexión de voz de una persona con un oficial de policía de turno.
Si el prisionero necesita, por ejemplo, ir al jardín a cavar papas, puede llevar consigo un repetidor portátil, ampliando el área de recepción entre el brazalete y el dispositivo estacionario de 100 a 500 m. Si el acusado puede ir a trabajar y generalmente moverse libremente a cualquier parte durante el día, tendrá que llevar un dispositivo de monitoreo móvil con él, lo que le permitirá rastrear su ubicación utilizando los sistemas satelitales de navegación global GPS / GLONASS.
Los expertos del Ministerio del Interior dijeron que el brazalete electrónico propuesto para su uso es muy ligero y fácil de usar. Se puede usar incluso en la muñeca, incluso en el tobillo: siente los primeros 5 minutos y luego lo olvida. Es demasiado pronto para hablar sobre el costo de dicho dispositivo, así como sobre todo el sistema para garantizar su funcionamiento. Solo se sabe que dicho equipo no se produce en Ucrania, y puede ser necesario comprarlo en Rusia, Bielorrusia o Gran Bretaña. El placer, por supuesto, no es barato, pero los iniciadores de la innovación están seguros de que valdrá la pena a expensas del dinero ahorrado en el mantenimiento de prisioneros en centros de detención preventiva.
El tipo de servicio que el Ministerio del Interior desempeñará el papel de la Unidad Autorizada para garantizar el control electrónico del paradero de personas sospechosas o acusadas aún no se ha determinado en la dirección del departamento. Es probable que el Servicio de Seguridad del Estado, que ya tiene una red densa de paneles de monitoreo centralizados equipados con tecnología de señalización por cable e inalámbrica, se conecte al caso.
No se puede descartar que la implementación del nuevo sistema vaya acompañada de fallas técnicas, y la implementación práctica del proyecto puede prolongarse indefinidamente. Sin embargo, no olvide que el sistema de seguimiento electrónico es un componente importante pero lejos de ser el único de la institución de arresto domiciliario. En general, puede funcionar sin él, porque para controlar el cumplimiento de las restricciones impuestas por el tribunal, puede utilizar métodos tradicionales: visitas repentinas a la casa de los presos y llamadas de prueba a sus teléfonos de casa.
Es de esta manera que se está monitoreando un contingente de 15,000, sobre el cual se impuso la supervisión administrativa al ser liberado de los lugares de privación de libertad. También se les prohíbe salir de su hogar a ciertas horas, generalmente de noche, y más de 8 horas al día. En medio de la noche, los agentes de policía acuden a ellos para verificar si están en su lugar, y esto frena a muchas personas moralmente inestables de la tentación de cometer un nuevo delito. Durante décadas, los órganos de asuntos internos han establecido un sistema bastante efectivo para monitorear el comportamiento de los controladores, por lo que no será difícil para ellos establecer el mismo sistema con respecto a los presos domiciliarios. Además, la supervisión administrativa se impone a una persona por un período de un año, y el período total máximo de detención bajo arresto domiciliario, según el art. 181 Código de Procedimiento Penal, - no más de 6 meses.
Original message
Домашний арест как гуманная альтернатива
После того, как 19 ноября 2012 г. вступил в силу новый Уголовный процессуальный кодекс Украины, отечественное правосудие приняло на вооружение реанимированный институт домашнего ареста – новшество, которое было положительно воспринято практически всеми, в т. ч. и наиболее критически настроенными экспертами.
Хорошо забытое старое
Такая мера пресечения, как домашний арест, существовала во всем мире испокон веков. Устав уголовного судопроизводства Российской империи 1864 г. рекомендовал использовать его для тяжелобольных людей и кормящих матерей, однако на практике он применялся, как правило, в отношении высокопоставленных или состоятельных персон. Среди наиболее известных узников этой категории были, например, убийцы Григория Распутина – Владимир Пуришкевич, Феликс Юсупов и Дмитрий Романов.
Интересно, что Советская власть не стала выбрасывать его на свалку истории: в числе прочих мер пресечения он был предусмотрен Уголовно-процессуальным кодексом (УПК) Украинской ССР 1922 г., как, впрочем, и аналогичными актами, принятыми в те годы остальными союзными республиками. Согласно букве закона, он мог применяться как с наличием стражи, приставленной к дому арестанта, так и без нее. Однако дошедшие до нас отрывочные данные свидетельствуют о том, что домашнему аресту обычно подвергались лица с положительной репутацией, которые вовсе не стремились уклониться от суда и следствия, а посему сторожить их не было особой необходимости.
Тем не менее, после войны домашний арест применялся настолько редко, что уже считался анахронизмом, и новый, более либеральный Уголовно-процессуальный кодекс 1960 г. не включил его в перечень мер пресечения – его авторы решили обойтись заключением по стражу, подпиской о невыезде и передачей на поруки трудовому коллективу.
А вот за пределами Советского Союза домашний арест успешно использовался и даже совершенствовался. Так, в 1983 г. Верховный суд штата Нью-Мексико (США) впервые узаконил ношение нательных электронных средств контроля как одно из обязательств, налагаемых на лиц, которым в качестве меры пресечения избран домашний арест. Этому предшествовал многолетний эксперимент, проведенный по собственной инициативе чудаковатым судьей городка Альбакерк. Сажая подсудимых под домашний арест, он предлагал им добровольно носить электронный радар, сигнализирующий о месте их пребывания.
В настоящее время такая система мониторинга используется в 49 штатах США и еще в более чем 60 странах мира. По приблизительным подсчетам, электронные браслеты сейчас носят около 200 тыс. человек, пребывающих в статусе подозреваемых, обвиняемых либо осужденных.
После развала СССР домашний арест возродился во многих его бывших республиках – Литве, Латвии, Казахстане, Азербайджане, Таджикистане, а также в России, Беларуси и Молдове. Первая попытка ввести его в Украине была предпринята в 2001 г. Тогда депутаты парламента большинством голосов даже приняли соответствующие поправки в УПК, однако тогдашний Президент Украины Л. Кучма наложил вето на этот документ. Его аргументация в то время казалась вполне убедительной: как ни крути, а домашний арест – это все-таки один из способов ограничения прав и свобод человека, а Конституция не позволяет принимать новые законы, сужающие их. Однако спустя десятилетие все ветви власти согласились, что домашний арест все-таки нужен как промежуточный вариант между тюрьмой и свободой.
«Золотая середина»
Определение домашнего ареста изложено в ст. 181 нового УПК. Он заключается в запрещении подозреваемому либо обвиняемому покидать свое жилище круглосуточно либо в определенное время суток. Из этого следует, что человеку необязательно безвылазно сидеть в четырех стенах: он сможет ходить и на работу, и в магазин, а в доме находиться, скажем, в самое криминогенное время с вечера до утра. Детально режим ареста должен быть прописан определением следственного судьи, в компетенции которого – санкционировать применение как домашнего ареста, так и всех остальных предусмотренных кодексом мер пресечения.
Интересный момент: ч. 2 ст. 181 УПК определено, что домашний арест может применяться и к лицам, подозреваемым в совершении преступлений, за которые предусмотрено лишение свободы. Причем никаких ограничений не указано, из чего следует, что в эту категорию попадают и люди, которым «светит» пожизненное заключение. Однако не стоит опасаться, что это коснется закоренелых преступников, поскольку в каждом конкретном случае суд будет принимать решение, исходя из конкретных обстоятельств дела.
В повседневной практике судьям приходится рассматривать сотни дел с весьма спорной квалификацией, когда довольно трудно определить разницу между злостным хулиганством и нанесением телесных повреждений на почве неприязненных отношений, между грабежом чужого имущества и самоуправством при возвращении своего, между мошенничеством и невозвращением долга в силу затруднительного материального положения. Даже деяние, приведшее к гибели человека, можно квалифицировать по четырем разным статьям Уголовного кодекса: как умышленное убийство; как убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, вызванного противоправным поведением потерпевшего (за что наказание на порядок мягче); как убийство при превышении пределов необходимой обороны и, наконец, как мнимую оборону, что вообще ненаказуемо. Нередко бывает, что объективная сторона уголовного дела разногласий не вызывает, и подсудимый не пытается скрыть содеянного, зато субъективная сторона, в частности, мотивы деяния становятся предметом жарких дискуссий. Иногда подсудимый чисто по-человечески вызывает больше симпатий, чем его жертва. Именно в таких ситуациях домашний арест может стать той «золотой серединой», когда посадить в тюрьму будет слишком жестоко по отношению к обвиняемому, а оставить на свободе – слишком жестоко по отношению к потерпевшему.
Отправляя человека под домашний арест, судья обязан руководствоваться ст. 178 УПК, в которой подробно перечислены обстоятельства, учитываемые при избрании меры пересечения. Это не только весомость улик или тяжесть срока, грозящего обвиняемому, но и наличие у него постоянного места жительства и работы, прочность социальных связей, а также его репутация. Например, было бы нелогично сажать под домашний арест злоумышленника, у которого и дома-то нет, или применять его к обвиняемому в преступлениях, связанных с насилием к своим домашним. Зато человеку с хорошей репутацией, который набедокурил на почве ревности или мести, можно таким образом дать шанс избежать тюрьмы.
Свое мнение о возможных масштабах применения домашнего ареста высказал начальник Главного следственного управления МВД Василий Фаринник. Согласно приведенной им статистике, в 2011 г. было арестовано 35 тыс. человек. Из них только 27 тыс. совершили тяжкие и особо тяжкие преступления, за которые предусмотрено более 5 лет лишения свободы. Остальные 8 тыс. арестантов совершили преступления средней и меньшей тяжести, однако были посажены в тюрьму, поскольку препятствовали объективному расследованию путем неявки в суд и следствие либо оказывали давление на потерпевших и свидетелей. В. Фаринник считает, что именно домашний арест призван решить проблему нейтрализации подобного противоправного поведения представителей означенного контингента, а заодно и разгрузить переполненные следственные изоляторы.
Таким образом, практики ориентируются на ежегодный показатель 8 тыс. человек. По сравнению с нашими ближайшими соседями он кажется завышенным. Так, в 100-миллионной России домашнему аресту подвергается всего лишь около 100 человек в год. Зато в 10-миллионной Беларуси – около 500. И если Украина будет опережать последнюю в таких же пропорциях, как та опережает Россию, цифра 8 тыс. вовсе не покажется фантастической. Напомним, что по состоянию на 1 июля 2012 г. в СИЗО нашей страны содержалось 33 тыс. человек, а всего в местах с лишения свободы – 152 тыс.
На технику надейся
Самый, наверное, интересный вопрос, относящийся к теме домашнего ареста, – каким образом будет осуществляться контроль его исполнения. Ст. 181 УПК предусмотрено, что этим будут заниматься сотрудники внутренних дел, которым предоставлено право являться в жилье домашнего арестанта, а кроме того, использовать электронные средства контроля (ЭСК).
Применению последних посвящена ст.195 УПК. Согласно ее положениям, прибор, который позволяет отслеживать и фиксировать местонахождение человека, закрепляется на его теле. Он должен быть защищен от самостоятельного снятия и будет немедленно сигнализировать о попытках совершить нечто подобное, но не должен причинять значительные неудобства при ношении, а тем более представлять опасности для жизни и здоровья носителя.
ЭСК применяются в порядке, установленном МВД, которое уже разработало и направило в Министерство юстиции проект соответствующего положения. Из его текста следует, что электронный прибор, изготовленный в виде браслета, одеваемого на руку или ногу, называется персональным трекером. Он будет подавать сигнал на стационарное контрольное устройство, находящееся в жилище домашнего арестанта, а оно, в свою очередь, будет круглосуточно передавать данные на сервер мониторинга в здании местного органа внутренних дел. Через него же будет осуществляться голосовая связь человека с дежурным сотрудником милиции.
Если арестанту нужно будет, скажем, пойти на огород копать картошку, он может взять с собой переносной ретранслятор, расширяющий зону приема между браслетом и стационарным устройством со 100 до 500 м. Если же обвиняемому будет разрешено ходить на работу и вообще свободно передвигаться где угодно в дневное время, он должен будет брать с собой мобильное контрольное устройство, позволяющее отслеживать его местонахождение с помощью глобальных навигационных спутниковых систем GPS/ГЛОНАСС.
Специалисты МВД рассказали, что предлагаемый к эксплуатации электронный браслет очень легкий и удобный в обращении. Его можно одевать хоть на запястье, хоть на щиколотку – первые 5 минут чувствуешь, а потом забываешь. О стоимости такого прибора, равно как и всей системы обеспечения его функционирования, говорить пока рано. Известно только, что в Украине такая техника не производится, и закупать ее, возможно, придется в России, Беларуси или Великобритании. Удовольствие, конечно, не из дешевых, однако инициаторы новшества уверены, что оно окупится за счет средств, сэкономленных на содержании арестантов в следственных изоляторах.
Какая именно служба МВД будет исполнять роль Уполномоченного подразделения по обеспечению электронного контроля за местонахождением подозреваемых или обвиняемых, в руководстве ведомства еще не определились. Вполне вероятно, что к делу подключат Государственную службу охраны, которая уже обладает густой сетью централизованных пультов наблюдения, оборудованных техникой проводной и беспроводной сигнализации.
Нельзя исключать, что внедрение новой системы будет сопровождаться техническими сбоями, и практическая реализация проекта может затянуться на неопределенное время. Однако не стоит забывать, что электронная система отслеживания – важная, но далеко не единственная составляющая института домашнего ареста. По большому счету, он может функционировать и без нее, ибо для контроля за соблюдением наложенных судом ограничений можно использовать и традиционные методы – внезапные визиты на дом к арестантам и проверочные звонки на их домашние телефоны.
Именно таким образом в настоящее время осуществляется контроль за контингентом из 15 тыс. лиц, на которых после освобождения из мест лишения свободы был наложен административный надзор. Им также запрещено покидать свой дом в определенное, обычно ночное время и более чем на 8 часов в сутки. Среди ночи к ним приезжают работники милиции, проверяют, на месте ли они, и это сдерживает многих морально неустойчивых личностей от соблазна совершить новое преступление. В течение десятилетий органы внутренних дел наладили довольно эффективную систему наблюдения за поведением админнадзорных, поэтому для них не составит особого труда наладить такую же систему и в отношении домашних арестантов. Тем более, что административный надзор налагается на человека сроком на год, а максимальный совокупный срок содержания под домашним арестом, согласно ст. 181 УПК, – не более 6 месяцев.
После того, как 19 ноября 2012 г. вступил в силу новый Уголовный процессуальный кодекс Украины, отечественное правосудие приняло на вооружение реанимированный институт домашнего ареста – новшество, которое было положительно воспринято практически всеми, в т. ч. и наиболее критически настроенными экспертами.
Хорошо забытое старое
Такая мера пресечения, как домашний арест, существовала во всем мире испокон веков. Устав уголовного судопроизводства Российской империи 1864 г. рекомендовал использовать его для тяжелобольных людей и кормящих матерей, однако на практике он применялся, как правило, в отношении высокопоставленных или состоятельных персон. Среди наиболее известных узников этой категории были, например, убийцы Григория Распутина – Владимир Пуришкевич, Феликс Юсупов и Дмитрий Романов.
Интересно, что Советская власть не стала выбрасывать его на свалку истории: в числе прочих мер пресечения он был предусмотрен Уголовно-процессуальным кодексом (УПК) Украинской ССР 1922 г., как, впрочем, и аналогичными актами, принятыми в те годы остальными союзными республиками. Согласно букве закона, он мог применяться как с наличием стражи, приставленной к дому арестанта, так и без нее. Однако дошедшие до нас отрывочные данные свидетельствуют о том, что домашнему аресту обычно подвергались лица с положительной репутацией, которые вовсе не стремились уклониться от суда и следствия, а посему сторожить их не было особой необходимости.
Тем не менее, после войны домашний арест применялся настолько редко, что уже считался анахронизмом, и новый, более либеральный Уголовно-процессуальный кодекс 1960 г. не включил его в перечень мер пресечения – его авторы решили обойтись заключением по стражу, подпиской о невыезде и передачей на поруки трудовому коллективу.
А вот за пределами Советского Союза домашний арест успешно использовался и даже совершенствовался. Так, в 1983 г. Верховный суд штата Нью-Мексико (США) впервые узаконил ношение нательных электронных средств контроля как одно из обязательств, налагаемых на лиц, которым в качестве меры пресечения избран домашний арест. Этому предшествовал многолетний эксперимент, проведенный по собственной инициативе чудаковатым судьей городка Альбакерк. Сажая подсудимых под домашний арест, он предлагал им добровольно носить электронный радар, сигнализирующий о месте их пребывания.
В настоящее время такая система мониторинга используется в 49 штатах США и еще в более чем 60 странах мира. По приблизительным подсчетам, электронные браслеты сейчас носят около 200 тыс. человек, пребывающих в статусе подозреваемых, обвиняемых либо осужденных.
После развала СССР домашний арест возродился во многих его бывших республиках – Литве, Латвии, Казахстане, Азербайджане, Таджикистане, а также в России, Беларуси и Молдове. Первая попытка ввести его в Украине была предпринята в 2001 г. Тогда депутаты парламента большинством голосов даже приняли соответствующие поправки в УПК, однако тогдашний Президент Украины Л. Кучма наложил вето на этот документ. Его аргументация в то время казалась вполне убедительной: как ни крути, а домашний арест – это все-таки один из способов ограничения прав и свобод человека, а Конституция не позволяет принимать новые законы, сужающие их. Однако спустя десятилетие все ветви власти согласились, что домашний арест все-таки нужен как промежуточный вариант между тюрьмой и свободой.
«Золотая середина»
Определение домашнего ареста изложено в ст. 181 нового УПК. Он заключается в запрещении подозреваемому либо обвиняемому покидать свое жилище круглосуточно либо в определенное время суток. Из этого следует, что человеку необязательно безвылазно сидеть в четырех стенах: он сможет ходить и на работу, и в магазин, а в доме находиться, скажем, в самое криминогенное время с вечера до утра. Детально режим ареста должен быть прописан определением следственного судьи, в компетенции которого – санкционировать применение как домашнего ареста, так и всех остальных предусмотренных кодексом мер пресечения.
Интересный момент: ч. 2 ст. 181 УПК определено, что домашний арест может применяться и к лицам, подозреваемым в совершении преступлений, за которые предусмотрено лишение свободы. Причем никаких ограничений не указано, из чего следует, что в эту категорию попадают и люди, которым «светит» пожизненное заключение. Однако не стоит опасаться, что это коснется закоренелых преступников, поскольку в каждом конкретном случае суд будет принимать решение, исходя из конкретных обстоятельств дела.
В повседневной практике судьям приходится рассматривать сотни дел с весьма спорной квалификацией, когда довольно трудно определить разницу между злостным хулиганством и нанесением телесных повреждений на почве неприязненных отношений, между грабежом чужого имущества и самоуправством при возвращении своего, между мошенничеством и невозвращением долга в силу затруднительного материального положения. Даже деяние, приведшее к гибели человека, можно квалифицировать по четырем разным статьям Уголовного кодекса: как умышленное убийство; как убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, вызванного противоправным поведением потерпевшего (за что наказание на порядок мягче); как убийство при превышении пределов необходимой обороны и, наконец, как мнимую оборону, что вообще ненаказуемо. Нередко бывает, что объективная сторона уголовного дела разногласий не вызывает, и подсудимый не пытается скрыть содеянного, зато субъективная сторона, в частности, мотивы деяния становятся предметом жарких дискуссий. Иногда подсудимый чисто по-человечески вызывает больше симпатий, чем его жертва. Именно в таких ситуациях домашний арест может стать той «золотой серединой», когда посадить в тюрьму будет слишком жестоко по отношению к обвиняемому, а оставить на свободе – слишком жестоко по отношению к потерпевшему.
Отправляя человека под домашний арест, судья обязан руководствоваться ст. 178 УПК, в которой подробно перечислены обстоятельства, учитываемые при избрании меры пересечения. Это не только весомость улик или тяжесть срока, грозящего обвиняемому, но и наличие у него постоянного места жительства и работы, прочность социальных связей, а также его репутация. Например, было бы нелогично сажать под домашний арест злоумышленника, у которого и дома-то нет, или применять его к обвиняемому в преступлениях, связанных с насилием к своим домашним. Зато человеку с хорошей репутацией, который набедокурил на почве ревности или мести, можно таким образом дать шанс избежать тюрьмы.
Свое мнение о возможных масштабах применения домашнего ареста высказал начальник Главного следственного управления МВД Василий Фаринник. Согласно приведенной им статистике, в 2011 г. было арестовано 35 тыс. человек. Из них только 27 тыс. совершили тяжкие и особо тяжкие преступления, за которые предусмотрено более 5 лет лишения свободы. Остальные 8 тыс. арестантов совершили преступления средней и меньшей тяжести, однако были посажены в тюрьму, поскольку препятствовали объективному расследованию путем неявки в суд и следствие либо оказывали давление на потерпевших и свидетелей. В. Фаринник считает, что именно домашний арест призван решить проблему нейтрализации подобного противоправного поведения представителей означенного контингента, а заодно и разгрузить переполненные следственные изоляторы.
Таким образом, практики ориентируются на ежегодный показатель 8 тыс. человек. По сравнению с нашими ближайшими соседями он кажется завышенным. Так, в 100-миллионной России домашнему аресту подвергается всего лишь около 100 человек в год. Зато в 10-миллионной Беларуси – около 500. И если Украина будет опережать последнюю в таких же пропорциях, как та опережает Россию, цифра 8 тыс. вовсе не покажется фантастической. Напомним, что по состоянию на 1 июля 2012 г. в СИЗО нашей страны содержалось 33 тыс. человек, а всего в местах с лишения свободы – 152 тыс.
На технику надейся
Самый, наверное, интересный вопрос, относящийся к теме домашнего ареста, – каким образом будет осуществляться контроль его исполнения. Ст. 181 УПК предусмотрено, что этим будут заниматься сотрудники внутренних дел, которым предоставлено право являться в жилье домашнего арестанта, а кроме того, использовать электронные средства контроля (ЭСК).
Применению последних посвящена ст.195 УПК. Согласно ее положениям, прибор, который позволяет отслеживать и фиксировать местонахождение человека, закрепляется на его теле. Он должен быть защищен от самостоятельного снятия и будет немедленно сигнализировать о попытках совершить нечто подобное, но не должен причинять значительные неудобства при ношении, а тем более представлять опасности для жизни и здоровья носителя.
ЭСК применяются в порядке, установленном МВД, которое уже разработало и направило в Министерство юстиции проект соответствующего положения. Из его текста следует, что электронный прибор, изготовленный в виде браслета, одеваемого на руку или ногу, называется персональным трекером. Он будет подавать сигнал на стационарное контрольное устройство, находящееся в жилище домашнего арестанта, а оно, в свою очередь, будет круглосуточно передавать данные на сервер мониторинга в здании местного органа внутренних дел. Через него же будет осуществляться голосовая связь человека с дежурным сотрудником милиции.
Если арестанту нужно будет, скажем, пойти на огород копать картошку, он может взять с собой переносной ретранслятор, расширяющий зону приема между браслетом и стационарным устройством со 100 до 500 м. Если же обвиняемому будет разрешено ходить на работу и вообще свободно передвигаться где угодно в дневное время, он должен будет брать с собой мобильное контрольное устройство, позволяющее отслеживать его местонахождение с помощью глобальных навигационных спутниковых систем GPS/ГЛОНАСС.
Специалисты МВД рассказали, что предлагаемый к эксплуатации электронный браслет очень легкий и удобный в обращении. Его можно одевать хоть на запястье, хоть на щиколотку – первые 5 минут чувствуешь, а потом забываешь. О стоимости такого прибора, равно как и всей системы обеспечения его функционирования, говорить пока рано. Известно только, что в Украине такая техника не производится, и закупать ее, возможно, придется в России, Беларуси или Великобритании. Удовольствие, конечно, не из дешевых, однако инициаторы новшества уверены, что оно окупится за счет средств, сэкономленных на содержании арестантов в следственных изоляторах.
Какая именно служба МВД будет исполнять роль Уполномоченного подразделения по обеспечению электронного контроля за местонахождением подозреваемых или обвиняемых, в руководстве ведомства еще не определились. Вполне вероятно, что к делу подключат Государственную службу охраны, которая уже обладает густой сетью централизованных пультов наблюдения, оборудованных техникой проводной и беспроводной сигнализации.
Нельзя исключать, что внедрение новой системы будет сопровождаться техническими сбоями, и практическая реализация проекта может затянуться на неопределенное время. Однако не стоит забывать, что электронная система отслеживания – важная, но далеко не единственная составляющая института домашнего ареста. По большому счету, он может функционировать и без нее, ибо для контроля за соблюдением наложенных судом ограничений можно использовать и традиционные методы – внезапные визиты на дом к арестантам и проверочные звонки на их домашние телефоны.
Именно таким образом в настоящее время осуществляется контроль за контингентом из 15 тыс. лиц, на которых после освобождения из мест лишения свободы был наложен административный надзор. Им также запрещено покидать свой дом в определенное, обычно ночное время и более чем на 8 часов в сутки. Среди ночи к ним приезжают работники милиции, проверяют, на месте ли они, и это сдерживает многих морально неустойчивых личностей от соблазна совершить новое преступление. В течение десятилетий органы внутренних дел наладили довольно эффективную систему наблюдения за поведением админнадзорных, поэтому для них не составит особого труда наладить такую же систему и в отношении домашних арестантов. Тем более, что административный надзор налагается на человека сроком на год, а максимальный совокупный срок содержания под домашним арестом, согласно ст. 181 УПК, – не более 6 месяцев.
