Kontaktieren Sie uns in Messenger oder per Telefon.

whatsapp telegram viber phone email
+79214188555

King of the special services.

Матушкин Андрей Николаевич

Президент IAPD
Miembro del equipo
Nivel de acceso privado
Full members of NP "MOD"
Registrado
1 Ene 1970
Mensajes
22.041
Puntuación de reacción
3.774
Puntos
113
Edad
53
Ubicación
Россия,
Sitio web
o-d-b.ru
Rey de los servicios especiales. Cuándo y cómo en Rusia habrá una sola consecuencia.

Julia Taratuta sobre lo que es una sola investigación y lo que amenaza a todos los organismos encargados de hacer cumplir la ley.

Para las próximas elecciones, para 2016, el resultado en Rusia será el mismo. Esta noticia en febrero trajo al jefe del Control Estatal de Drogas, Viktor Ivanov. Incluso se ha elaborado un cronograma para unir a las fuerzas de seguridad bajo un mismo techo.

Mikhail Vinogradov, politólogo: el día de la muerte de Stalin, Putin afirma la necesidad de fortalecer el control. Parecería bastante lógico: recrear al hermano mayor que te está mirando, mirando el dispositivo, etc.

Hablar de un solo Comité de Investigación ha estado sucediendo durante muchos años. El esquema es simple. Cada uno de los organismos encargados de hacer cumplir la ley, el Ministerio del Interior, el FSB, el Gosnarkontrol y el Fiscal General, es abandonado por su personal de investigación y funciona en una caja registradora común. Se dejan un poco para sí mismos, una función de investigación. Queda por elegir dónde almacenar el fondo común.

Activistas de derechos humanos dicen que esto es algo bueno. La concentración de la búsqueda e investigación en un lugar es una reliquia soviética. Conduce a una escalada de represión. Los funcionarios del gobierno piensan que tener tantas consecuencias departamentales es un lujo inadmisible. Los partidarios de una sola investigación defienden que la investigación no tiene intereses departamentales. Pero el diablo está en los detalles políticos.

En 2007, el Comité de Investigación apareció en la poderosa Oficina del Fiscal General. Hace dos años, el huevo no solo alcanzó la soberanía, sino que también superó por completo al pollo. El Reino Unido encabezado por Alexander Bastrykin suprimió la oficina del fiscal general de Yuri Chaika y está tratando de ampliar la propiedad.

Desde que la Oficina del Fiscal General dejó la carrera, el Ministerio del Interior podría reclamar el estado de un solo techo de investigación. Pero ahora la investigación policial está luchando contra los ataques de los asaltantes. El comité de investigación unificado planea obtener un permiso de residencia en el departamento de Bastrykin. El Ministerio del Interior ha cambiado de nombre con prudencia su investigación del comité al departamento. Recordar la integridad territorial.

Mikhail Vinogradov, politólogo: si un solo cuerpo de investigación está monopolizado, entonces surge un conflicto, en torno a las relaciones del Comité de Investigación y la oficina del fiscal. Este último no tiene del todo claro lo que está haciendo. Y su estado de hardware ha caído dramáticamente. Ni el Ministerio del Interior, ni el FSB, ni el Control Estatal de Drogas quieren repetir el destino del departamento de Yuri Chaika.

A finales del año pasado, el futuro superorgan incluso tomó forma. Los documentos del Kremlin sobre la mejora de los cuerpos de la investigación preliminar abundaban en números: el Servicio Federal de Control de Drogas delega a 2 mil personas en el Comité de Investigación, el Ministerio del Interior, 35 mil. El Comité de Investigación tiene derecho a 100 composiciones adicionales. Los analistas del Ministerio del Interior calcularon rápidamente: se trata de casi 2 millones de casos penales bajo investigación cada año, más 15 millones de casos en los que se suspendió la investigación. La carga del investigador de un solo órgano aumentará de 8.5 casos por persona a 35. Se necesita dinero extra y superpoder. Según las estimaciones más conservadoras: 97 mil millones de rublos. El inicio de la asociación es 2013.

Alexander Khinshtein, diputado: en realidad estamos creando un nuevo monstruo, junto al cual el Comité de Investigación se verá como un bebé hablando en el césped. Debe entenderse que la base del Comité de Investigación provino de los fiscales, aquellas personas que tenían cierta educación y capacitación, pero, para ser sincero, el nivel profesional siempre fue alto en la oficina del fiscal. Y la base de un solo Comité de Investigación, como se desprende del texto del proyecto de ley, debe estar compuesta por los investigadores del Ministerio del Interior. La calidad y el nivel, por supuesto, no se pueden comparar con la oficina del fiscal y el CI de hoy. El proyecto de ley, en la forma en que fue enviado a varios departamentos para recibir comentarios, no resuelve otro problema crucial: fortalecer la supervisión fiscal.

Pero el presidente sostenía los caballos. Se cree que el propio Ministerio del Interior se salvó de la absorción al sacarlo literalmente del agua por el cabello. Fueron los investigadores policiales quienes desarrollaron rápidamente el caso de alto perfil de Oboronservis, descubrieron robos en el sistema GLONASS y robos burocráticos en el APEC.

Según otra versión, el modo de ahorro funcionó. Los investigadores del Ministerio del Interior, en principio, son más caros que sus homólogos del Reino Unido: mudarse siempre es un desperdicio, y el empleo de 10 mil ex investigadores del Ministerio del Interior, que no serán aceptados en el comité, es una compensación adicional, pensiones y un paquete social. Las partes interesadas ahora están preparando un nuevo caso de negocios.

En el terrario de los siloviki, los obsequios de información del propio Bastrykin son nutritivos. El jefe del Reino Unido compra bienes raíces en la República Checa y luego lleva a los periodistas al bosque.

Alexander Khinshtein, diputado: Debo decir que los propios departamentos, con la excepción del Comité de Investigación, no estaban muy entusiasmados. Existe una posición oficialmente declarada del Ministerio del Interior, el Servicio de Control de Drogas. La posición del FSB es algo diferente: inicialmente se opusieron, luego aceptaron, siempre que se les asignen las composiciones del Código Penal que están investigando hoy. Pero luego se pierde la esencia misma y la idea de crear una sola consecuencia.

Pero el argumento principal es político. Quién tiene la consecuencia: el que tiene poder, dice la sabiduría de las fuerzas del orden. Los casos penales son la herramienta principal en la era de la lucha estatal contra la corrupción. Una llave maestra universal ayudará a seleccionar un mandato, un negocio, incluso un cetro, si se presenta un caso contra los miembros del equipo de un competidor.

Putin nunca tuvo prisa por crear un monstruo de investigación. Y el Comité de Investigación ya es políticamente peligroso ", recuerdan con atención los oradores del Fiscal General. Descontrolado y financieramente inexplicable para nadie. El estado político es como el de la administración presidencial, el estado legal es como el de una embajada extranjera donde el pie de otra persona no puede pisar.

Mikhail Vinogradov, politólogo: Basta con levantar las memorias sobre la conspiración contra Beria para ver que el sentimiento emocional de que se ha tomado demasiado y está listo para demasiado genera las coaliciones más interesantes, a pesar de que estos días son más pacíficos que a mediados del siglo XX. Por lo tanto, existe la preocupación de que alguien se esté convirtiendo en un monopolista. Y una competencia tan cierta, con toda su controversia en términos del resultado: superar la corrupción, tonifica las divisiones federales y regionales de estas estructuras, y les da la oportunidad de no relajarse. La creación de una gran estructura de investigación conducirá a la aparición de un monopolista que comienza a aplastar a todos por sí mismo, ataca a algunas segundas personas del liderazgo superior del país o se convierte en una estructura amorfa que no necesita nada.

El anuncio de una sola investigación, de hecho, es noticia de que el proceso está congelado. El Control Estatal de Drogas debería ser el primero en entregar su investigación a la caja general, pero esto sucederá no antes de 2015. El resto de las fuerzas de seguridad no se sacrificarán hasta 2016. Y antes de eso necesitamos vivir. Suelto.

[DLMURL = "https://tvrain.ru/articles/korol_spetssluzhb_kogda_i_kak_v_rossii_pojavitsja_edinoe_sledstvie-338326/"] https://tvrain.ru/articles/korol_spetssl ... ie-338326 / [/ DLMURL
 
Original message
Король спецслужб. Когда и как в России появится единое следствие.

Юлия Таратута о том, что такое единое следствие, и чем оно грозит всем силовым ведомствам.

К следующим выборам - к 2016му году - следствие в России будет единым. Такую новость в феврале принес глава Госнаркоконтроля Виктор Иванов. Составлен даже график объединения силовиков под единой крышей.

Михаил Виноградов, политолог: В день смерти Сталина Путин заявляет о необходимости усиления контроля. Казалось бы, вполне логично: воссоздать большого брата, который за тобой следит, следит за аппаратом и так далее.

Разговоры о едином Следственном комитете идут много лет. Схема проста. Каждое из силовых ведомств – МВД, ФСБ, Госнарконтроль и Генпрокуратура – сбрасываются своим следственным штатом и функциями в общую кассу. Себе оставляют мелочь – функцию дознания. Осталось выбрать, где хранить общак.

Правозащитники говорят, что дело полезное. Концентрация розыска и следствия в одном месте – советский пережиток. Приводит к эскалации репрессий. Государственные чины задумываются о том, что иметь столько ведомственных следствий – непозволительная роскошь. Сторонники единого следствия ратуют и за то, чтобы у следствия не было ведомственных интересов. Но дьявол в политических деталях.

В 2007 году в составе могущественной Генпрокуратуры появился Следственный комитет. Два года назад яйцо не только добилось суверенитета, но и окончательно переросло курицу. СК во главе с Александром Бастрыкиным подавил генпрокуратуру Юрия Чайки и пытается расширить владения.

С тех пор, как Генпрокуратура сошла с дистанции, на статус крыши единого следствия могло бы претендовать МВД. Но сейчас милицейское следствие отбивается от рейдерских атак. Прописку единый следственный комитет планирует получить по адресу ведомства Бастрыкина. МВД предусмотрительно переименовала свое следствие из комитета в департамент. Напоминают о территориальной целостности.

Михаил Виноградов, политолог: Если единый следственный орган монополизируют, то получается коллизия, как вокруг отношений Следственного комитета и прокуратуры. Последняя не вполне понятно, чем занимается. И аппаратный статус ее сильно упал. Ни МВД, ни ФСБ, ни Госнаркоконтролю не хочется повторять судьбу ведомства Юрия Чайки.

В конце прошлого года будущий сверхорган даже приобрел очертания. Кремлевские документы о совершенствованием органов предварительного следствия изобиловали цифрами: ФСКН делегирует в СК 2 тысячи человек, МВД — 35 тысяч. Следственный комитет получает право на 100 дополнительных составов. Аналитики МВД быстро подчитали: это почти 2 млн уголовных дел ежегодно в стадии расследования плюс 15 млн дел, по которым расследование было приостановлено. Нагрузка следователя единого органа вырастет с 8,5 дел на человека до 35. Нужны сверхденьги и сверхсилы. По самым скромным подсчетам – 97 миллиардов рублей. Старт объединения – 2013 год.

Александр Хинштейн, депутат: Мы фактически порождаем нового монстра, рядом с которым Следственный комитет будет смотреться, как детский лепет на лужайке. Надо понимать, что основу Следственного комитета составили выходцы из прокуратуры – те люди, которые имели и определенное образование, и подготовку, но, что греха таить, профессиональный уровень всегда в прокуратуре был высокий. А основу единого Следственного комитета, как следует из текста законопроекта, должны составить сотрудники следствия МВД. Качество и уровень которых, конечно, ни в какие сравнения с прокуратурой и сегодняшним СК не идет. Законопроект в том виде, в каком он отправлялся в различные ведомства для отзывов, не решает еще одной важнейшей проблемы: усиление прокурорского надзора.

Но президент придержал коней. Есть мнение, что МВД само спасло себя от поглощения, буквально вытащив из воды за волосы. Это милицейские следователи оперативно разработали громкое дело «Оборонсервиса», обнаружило хищения в системе ГЛОНАСС и чиновничье воровство на АТЭС.

По другой версии, сработал режим экономии. Следователи МВД, в принципе, стоят дороже, чем их коллеги из СК: переезд – всегда траты, а трудоустройство 10 тысяч бывших следователей МВД, которых не примут в комитет, – лишние компенсации, пенсии и соцпакет. Заинтересованные лица теперь готовят новое экономическое обоснование.

В террариуме силовиков пестуют информационные подарки от самого Бастрыкина. Глава СК то покупает недвижимость в Чехии, то вывозит журналистов в лес.

Александр Хинштейн, депутат: Надо сказать, что и сами ведомства за исключением Следственного комитета не испытывали большого восторга. Есть официально заявленная позиция МВД, Службы по контролю за оборотом наркотиков. Позиция ФСБ несколько иная: изначально они возражали, затем они согласились при условии, что те составы Уголовного кодекса, которые они расследуют сегодня, за ними будут закреплены. Но тогда сама суть и идея создания единого следствия теряется.

Но главный аргумент – политический. У кого следствие – у того власть, гласит правоохранительная мудрость. Уголовные дела – главный инструмент в эпоху госборьбы с коррупцией. Универсальная отмычка поможет отобрать мандат, бизнес, даже скипетр, если дело завести против членов команды конкурента.

Путин никогда не спешил создавать следственного монстра. А СК уже сейчас политически опасен, – бдительно напоминают спикеры Генпрокуратуры. Неподконтролен и финансово неподотчетен никому. Политический статус – как у администрации президента, юридический – как у иностранного посольства, куда не может ступить чужая нога.

Михаил Виноградов, политолог: Достаточно поднять мемуары о заговоре против Берии, чтобы увидеть, что эмоциональное ощущение, что слишком много взял на себя и слишком ко многому готов, порождает самые интересные коалиции, пусть по нынешним временам более мирные, чем в середине XX века. Поэтому существует тревожность в связи с тем, что кто-то становится монополистом. И такая определенная конкуренция при всей спорности ее с точки зрения результата – преодоления коррупции, тонизирует федеральные и региональные подразделения этих структур, и дает им возможность не расслабиться. Создание большой следственной структуры приведет к появлению монополиста, который начнет подминать под себя всех, замахиваться на каких-то вторых лиц из высшего руководства страны, либо будет аморфной структурой, которой ничего не нужно.

Объявление о создании единого следствия, на самом деле, – новость о том, что процесс заморожен. Первым свое следствие в общую кассу должен сдать Госнаркоконтроль, но случится это не раньше 2015-го года. Остальные силовики займутся жертвоприношением не раньше 2016-го. А до этого надо дожить. На свободе.

[DLMURL="https://tvrain.ru/articles/korol_spetssluzhb_kogda_i_kak_v_rossii_pojavitsja_edinoe_sledstvie-338326/"]https://tvrain.ru/articles/korol_spetssl ... ie-338326/[/DLMURL]

Хагани

Nivel de acceso privado
Full members of NP "MOD"
Registrado
8 Feb 2013
Mensajes
715
Puntuación de reacción
41
Puntos
28
Ubicación
Россия Москва .
Sitio web
iapd.info
Muchas gracias por la información ........
 
Original message
огромное спасибо за информации........

VASILIY

Nivel de acceso privado
Full members of NP "MOD"
Registrado
23 Jul 2012
Mensajes
559
Puntuación de reacción
5
Puntos
18
Edad
52
Ubicación
Псков, улица Снятная Гора, д. 2. +7 (911) 351-40-6
Sitio web
detectivpskov.ru
Gracias por la info.
 
Original message
Спасибо за информацию.

Плотников Юрий Михайлович

Nivel de acceso privado
Full members of NP "MOD"
Registrado
21 Jul 2010
Mensajes
3.699
Puntuación de reacción
563
Puntos
113
Edad
71
Ubicación
Россия, Хабаровск. +7 914 544 16 90.
Sitio web
www.sysk-dv.ru
Gracias interesante!
 
Original message
Спасибо, интересно!

Андрей Захаров

Вице-Президент IAPD
Miembro del equipo
Nivel de acceso privado
Full members of NP "MOD"
Registrado
16 Ago 2012
Mensajes
3.653
Puntuación de reacción
571
Puntos
113
Edad
63
Ubicación
Россия, Саранск. Частный детектив 89271807574
Sitio web
iapd.info
Gracias))) Hasta donde puedo recordar, la conversación sobre una sola investigación siempre estaba ocurriendo ... Sin embargo, incluso a pesar de las innovaciones, el carro, en general, todavía está allí ... En mi opinión, hasta la investigación preliminar será "vertido" en el sistema judicial (como fue el caso en la Rusia zarista, por ejemplo), el caso no avanzará ... Pero antes de la revolución había un buen instituto de investigadores judiciales ... Sin embargo, lo más probable es que esto no suceda, porque no es beneficioso para aquellos en el poder ... Lo que se describe en detalle en el artículo anterior ... Una pena :(
 
Original message
Спасибо))) Сколько себя помню-разговор об едином следствии шел всегда...Однако,даже не смотря на нововведения-воз ,по большому счету,и ныне там же...По моему мнению-до тех пор,пока предварительное следствие не будет "влито" именно в судебную систему (как было например в царской России),дело не сдвинется с мертвой точки...А был ведь до революции был хороший институт судебных следователей...Однако скорее всего этого не произойдет,т.к. это не выгодно власть имущим...О чем подробно и изложено в данной вышеуказанной статье...А жаль :(

Андрей Захаров

Вице-Президент IAPD
Miembro del equipo
Nivel de acceso privado
Full members of NP "MOD"
Registrado
16 Ago 2012
Mensajes
3.653
Puntuación de reacción
571
Puntos
113
Edad
63
Ubicación
Россия, Саранск. Частный детектив 89271807574
Sitio web
iapd.info
A brief history of the formation of the investigation in Russia (before the revolution) And as they say, find the differences ... (with that history of the formation of the investigation in modern Russia)
In the eighteenth and first half of the nineteenth centuries, the body performing the preliminary investigation function was the general police, which as a special state body for combating crime and protecting public order was created at the very beginning of the eighteenth century.
The police bodies differed in structure depending on the locality: the Zemstvo court in the countryside and the deanery council in the cities. In the Nizhny Novgorod province, they were created in 1779 and 1780, respectively. With the establishment in September 1802 of new state bodies - ministries, police leadership was entrusted to the Ministry of the Interior.
In 1826, the “Third Division of His Imperial Majesty’s Own Chancellery, reporting directly to the Tsar,” was created, whose task was to ensure state security, including the implementation of political investigation and investigation. Thus, the preliminary investigation in this category of cases was removed from the jurisdiction of the general police.
The general police carried out many different functions. According to the Regulation on the Zemstvo Police adopted in 1837, its duties were set out in 56 points, among which, along with ensuring cleanliness in the streets, collecting information about crops, population, diseases, tax collection, public order protection, search and detention were indicated criminals, examination of corpses and clarification of the causes of their death, preventive work, preliminary investigation, trial in certain categories of cases, execution of sentences, detention of prisons, etc.
The merger of executive and judicial functions in the hands of the police, the absence of independent branches of government is explained by the nature of absolutism, which implied the concentration of all power in the hands of one person - the emperor, whose interests were represented on the ground by the governors.
The pre-reform procedure for investigating crimes was regulated by the norms of Book II “Criminal Laws” of Volume XV of the Code of Laws of the Russian Empire, was built on feudal serfdom, and had all the signs of an investigative (inquisition) process. The main features inherent in the pre-reform investigation include: the mixing in the person of a police officer of the functions of conducting investigations, administering justice and enforcement proceedings; secrecy of the investigation; artificial division of the preliminary investigation into the preliminary and formal investigation; the class nature of legal proceedings; the dominance of the formal theory of evidence; lack of adversarial process; lack of independence of the investigation and court from the administration; lack of proper control and supervision and activities of the investigator; low professional level of investigators, etc.
The result resulted in police arbitrariness, the use of illegal methods of investigation, the virtual lack of defense of the accused, the prosperity of bribery, the unreasonable delay of the investigation, the lack of guarantees for the correct application of the law so that everyone who committed the crime would be subjected to fair punishment and not a single innocent would be prosecuted criminal liability.
Ideas about the need to reform the investigation and the court appeared in Russia long before the 1860 reform. At the very beginning of the 19th century, reform projects were drawn up by M.M. Speransky, who in the "Plan of State Transformation", pointed out the need for separation of powers, but still retained some of the supervisory powers of the court. The project is interesting in that for the first time Speransky formulates the problem of determining the place of the preliminary investigation in the system of public authorities. To the question: “Who owns the investigation: the police or the court?” - he replies that “the investigation is not a court, but its foundation. It is the action of the police ... And therefore, the investigation belongs to the police; but to consider it belongs to the court. "
In the project M.A. In 1827, Balugiansky's “Reasoning on the Establishment of Provinces”, attempts are being made to separate the production of criminal investigations from other police functions of an administrative and executive nature by creating a special investigative unit in the general police structure.
For the first time, the production of a formal investigation was assigned to the competence of judicial officials - investigating bailiffs in the draft law “On Investigation”, developed in 1837 by the II branch together with the Ministry of Justice.
Clear measures to improve the preliminary investigation, including: removing from the police the conduct of investigations of the most important cases and transferring them to the court, determining specific grounds for initiating and terminating criminal cases, introducing elements of protection, presumption of innocence at the preliminary investigation, establishing judicial and prosecutorial control over the investigation, contained in the draft Charter of the proceedings on crimes and misconduct prepared by D.N. Bludov, who, in addition, became the author of the concept of “judicial investigator”.

In the second half of the 50s of the XIX century, the political, economic and social crisis of the Russian autocracy based on the serfdom was manifested to the maximum extent. The urgent need for peasant reform forced the government to take urgent measures to strengthen the police, a body that ensures public order and peace. For this, the most rational decision is to withdraw from the police the function of conducting a preliminary investigation and transferring it to the judicial department.
To implement this concept of law enforcement reform in 1859, several bills were developed, the most interesting of which was a note by N.I. Stoyanovsky's “Establishment of Investigative Bailiffs,” in which he substantiates the need to separate the preliminary investigation into police inquiry and preliminary investigation carried out by independent members of the court - investigative bailiffs. This note became the basis for a future investigation reform. In the further edition of the draft, judicial officials were renamed investigative judges, and in the approved version of the bill they were defined as judicial investigators.
The establishment of the institute of judicial investigators in Russia on June 8, 1860 can be considered the first significant step towards the democratization of the criminal process, as it strengthened the independence of the judiciary, reduced the influence of the administration on the investigation process, endowed investigators with a high status and broad procedural competence, determined the procedural framework for inquiry and preliminary investigation.
The formation of the institute in practice took place in extremely difficult conditions, which, combined with some problems that arose within the institute itself, determined the insufficient effectiveness of the investigative activity. For the full and effective functioning of the new investigative bodies, it was necessary to radically change the administrative and judicial systems through the implementation of the most important reforms, as well as eliminate the negative factors within the institution.
The Law of 1862, which outlined the government course for the future judicial transformation, was of crucial importance in the development of the institution of judicial investigators, since it significantly supplemented the legal basis of its activities.
The “Basic Provisions” proclaimed the principle of the complete separation of the judiciary from the executive, the principle of procedural independence of the investigator. The governors were deprived of the right to create investigative commissions with their officials in their composition, thereby eliminating the possibility of the governor's influence on the course of the preliminary investigation. The prosecutor's office, as the body overseeing the conduct of the preliminary investigation, was also reorganized and removed from the subordination of the administrative provincial authorities, was established at the district courts.
The law of 1862 recognized the advantage of the accusatory form of the process, refusing to investigate (inquisition) proceedings. The institute of deputies from the estates, the formal theory of the assessment of evidence, the oath at the preliminary investigation were liquidated.
The preliminary investigation was recognized as the most important pre-trial stage of the criminal process. It must have preceded the trial. The “Basic Provisions” retained 2 forms of preliminary investigation: police inquiry and preliminary investigation carried out by judicial investigators. In an effort to limit police arbitrariness, the law delimited their competences in more detail.
Despite the fact that the “Basic Provisions” still did not allow the defense counsel to enter the preliminary investigation stage, they nevertheless tried to create the conditions for an objective and fair investigation: they determined an exhaustive list of reasons and grounds for initiating a criminal case; established an exhaustive list of preventive measures, the grounds for their election, procedural terms; retained the duty of the investigator to collect both incriminating and justifying evidence; established the mandatory presence of witnesses during inspections, searches and seizures; transferred the function of criminal prosecution to the prosecutor's office, etc. In addition, the accused was endowed with the means of self-defense: the right to challenge the investigator, appeal against all investigative actions in court, at the end of the investigation he was given the opportunity to familiarize himself with the case file and get a copy of the indictment.
Draft Judicial Statutes were prepared by a special commission for 11 months; in the autumn of 1863, discussion began. The first comments were made by Minister of Justice D.N. Zamyatin. He put the success of the reform in direct dependence on the quality of future judicial personnel, in connection with which he proposed introducing special examinations for judicial officials and providing them with decent state content. Later, when discussing bills in the State Council, the requirements for candidates for judicial investigators were increased. At the same time, judicial investigators increased from the eighth to the sixth grade of service, were equated in class with fellow prosecutors of the courts; their content increased from 1000 to 2000 rubles. In addition, their staffing levels were revised.
When discussing projects in the State Council, the first attempts by a conservative administration to liquidate the institution of judicial investigators appear. This proposal was made by the Minister of the Interior, P.A. Valuev, who proposed to liquidate the institution of judicial investigators, and to entrust the production of preliminary investigations to justices of the peace, or, having retained the investigators, to entrust them with the investigation of the most important cases, including the investigation of these cases, and completely entrust the less important cases to the police. However, the proposal was not supported.
The discussion in the State Council was also raised by the question of the procedure for the appointment of judicial investigators. The original version of Article 174 of the “Establishment of Judicial Places” project provided the right to be approved as a judicial investigator by the Minister of Justice, but in the final version these powers were transferred to the emperor, since he was the one who approved all judicial ranks, which included judicial investigators.
In the final draft, the procedure for transferring a judicial investigator from one station to another within the same district court was changed. Initially, the project provided that a judicial investigator, like any other member of the court who was guaranteed irremovability, could be transferred only with his consent. However, it was decided that, in cases of emergency, the transfer of an investigator without his consent within one district is not a derogation of the principle of irremovability.
During the discussion on “Establishment of Judicial Places”, it was also suggested that not only the courts, but also prosecutors should be entitled to represent candidates for judicial investigators. However, this amendment was not made to the text of the draft in order to avoid creating the possibility of personal influence of prosecutors on investigators appointed at their request.
Following the proclaimed principle of exempting the criminal prosecution function from the jurisdiction of the judiciary, the final version of the Charter of Criminal Procedure has limited as much as possible the grounds on which the investigator could initiate a criminal case at his discretion, that is, actually stand on the side of the prosecution. Article 313 of the Charter of Criminal Proceedings (CCI) allowed this only in the event that “a judicial investigator has caught a criminal act that has just been committed or has just been committed”.
However, the CCC did not completely segregate the judiciary in the person of the judicial investigator from the indictment - in the person of the prosecutor. Such a conclusion can be made by examining the norm on the nature of the instructions of the prosecutor given to the investigator on the performance of investigative actions. Initially, the project provided for the possibility of non-compliance with the instructions of the prosecutor by the investigator if the latter disagreed with them. However, in the final version of the Charter of Criminal Proceedings, the advisory nature of the instructions of the prosecutor remained only in the case when he intended to choose a more stringent preventive measure.
The initial draft Charter of the Criminal Procedure provided for the extension of the principle of publicity not only to the stage of the trial, but also to the stage of the preliminary investigation. The United departments agreed with the sponsors of the project and the introduction of publicity at the preliminary investigation was considered useful. However, when considering the issue at the general meeting of the State Council, these norms were removed from the project as redundant. The Council of State considered that a verbal, open trial in court and the right to have a defense counsel at the trial stage are sufficient guarantees of the rights of the accused. Subsequently, punitive articles of the Penal Code were adopted, criminalizing the publication of information obtained in the course of an inquiry or preliminary investigation in the press.
Attempts by the drafters of the Judicial Statutes to extend the principle of adversariality to the stage of the preliminary investigation were also unsuccessful. The State Council considered that the interests of the accused are sufficiently protected by the investigator himself, since he “is obliged to notify with complete impartiality both the circumstances incriminating the accused and the circumstances justifying him” (Article 265 of the Criminal Procedure Code). In addition, the procedural rights and guarantees of suspected and accused persons were significantly expanded.
The judicial statutes adopted in 1864, unchanged, did not exist for very long. The many changes to which they underwent were the result of a tough struggle to maintain maximum control by the administration over the judicial department. Instead of further progressive reform of all state and public spheres, the autocracy chose the path of a veiled liquidation of liberal legislation and bringing the court in line with the form of government and political regime. Significant changes have affected the investigating authorities.
So, already on September 27, 1866, under the guise of an explanation of Article 362 of the Charter of Criminal Procedure, the second part of this article was actually canceled, which allowed judicial investigators to conduct searches in the palaces directly without obtaining the prior permission of the court authorities.
In 1867, on the initiative of the Minister of Justice, K.I. Palena was eliminated one of the most important guarantees of the activities of judicial investigators - their irremovability. Under the pretext of the need to update investigative personnel by more qualified employees, judicial investigators began to be replaced by correcting the position of judicial investigators, who did not have the status of a member of the court, who could be dismissed at any time. The author has studied the opinions of lawyers on this issue, including A.F. Horses, M.F. Gromnitsky et al. Also, the scope of such a replacement in various years is shown. Thus, for example, out of 136 newly appointed investigators in 1867, almost 81% were temporarily in office, and by 1898, out of 1,487 judicial investigators throughout Russia, no more than 10.4% had judicial tenure. In the Nizhny Novgorod province in 1898, out of 26 judicial investigators, only 2 were approved in office.
May 29, 1869 also at the initiative of K.I. Palen accepted the note to article 433 of the CCI, according to which certain categories of subjects, if they were called as witnesses to the investigator and to the court, were released from personal appearance. This novella oblivious to one of the basic principles of the Judicial Statutes, which proclaimed the court equal for all classes.
Beginning in 1867, the posts of judicial investigators in especially important cases and most important cases were introduced, first as temporary in the cities of Moscow and St. Petersburg, and then received constant widespread distribution. These investigators, at the suggestion of the prosecutor of the district court, began the preliminary investigation within the district of the court at which they were. At the suggestion of the prosecutor of the judicial chamber, they investigated criminal cases in the territory of the corresponding judicial chamber, and at the proposal of the Minister of Justice - in the whole of Russia.
Studying the legislative novels on the establishment of judicial investigators in the most important cases and cases of special importance, it should be noted that the laws, on the one hand, were designed to improve the production of the preliminary investigation, as they introduced some specialization in the investigation of criminal cases, reduced the burden of these investigators, which allowed them to qualitatively investigate complex, multi-episode cases.
On the other hand, in the conditions of distrust and opposition of the administration to new judicial institutions, the introduction of the posts of investigators in the most important cases and especially important cases had negative consequences. Now, the prosecutor could remove any case from the investigation department, recognizing it as important, and transfer it to the investigator for important cases for the investigation. This procedure could also be applied to veiled removal from the investigation of an objectionable district investigator.
May 19, 1871 at the initiative of the chief of gendarmes P.A. Shuvalov adopted a law that significantly reduces the competence of judicial investigators. Investigations of state crimes were withdrawn from their jurisdiction. With the adoption of this law, gendarme investigators were established to replace legal investigators, and a state crime investigation was replaced by a police inquiry, which deprived the accused of most procedural guarantees, including the right to familiarize himself with the testimony of witnesses.
Here it is, our being ... ...)
 
Original message
Краткая история становления следствия в России (до революции) И как говорится-найдите различия...(с той историей становления следствия в современной России)
В XVIII – первой половине XIX столетия органом, осуществляющим функцию предварительного расследования, являлась общая полиция, которая как специальный государственный орган по борьбе с преступностью и охране общественного порядка была создана в самом начале XVIII века.
Органы полиции отличались по своей структуре в зависимости от мест­ности: земский суд – в сельской местности и управы благочиния – в городах. В Нижегородской губернии они были созданы в 1779 и 1780 годах, соответственно. С учреждением в сентябре 1802 года новых государственных органов – министерств, руководство полицией было возложено на Министерство внутренних дел.
В 1826 году создается подчиняющееся непосредственно царю «III отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии», задачей которого являлось обеспечение государственной безопасности, в том числе осуществление политического сыска и следствия. Таким образом, предварительное расследование по этой категории дел из ведения общей полиции было изъято.
Общая полиция осуществляла множество различных функций. Согласно принятому в 1837 году «Положению о земской полиции», ее обязанности излагались в 56 пунктах, среди которых, наряду с обеспечением чистоты на улицах, сбором сведений об урожаях, количестве населения, болезнях, сбором налогов, указывались охрана общественного порядка, розыск и задержание преступников, осмотр трупов и выяснение причин их смерти, профилактическая работа, производство предварительного следствия, судебное разбирательство по некоторым категориям дел, исполнение приговоров, содержание тюрем и др.
Слияние исполнительных и судебных функций в руках полиции, отсутствие самостоятельных ветвей власти объясняется природой абсолютизма, предполагавшего сосредоточение всей власти в руках одного человека – императора, интересы которого на местах представляли губернаторы.
Дореформенный порядок расследования преступлений регламентировался нормами книги II «Законы уголовные» тома XV Свода законов Российской империи, был построен на феодально-крепостнических отношениях и имел все признаки следственного (инквизиционного) процесса. К основным чертам, присущим дореформенному следствию, можно отнести: смешение в лице полицейского чиновника функций по производству следствий, по отправлению правосудия и исполнительного производства; тайность следствия; искусственное разделение предварительного расследования на предварительное и формальное следствие; сословный характер судопроизводства; господство формальной теории доказательств; отсутствие состязательности процесса; отсутствие независимости следствия и суда от администрации; отсутствие должного контроля и надзора да деятельностью следователя; низкий профессиональный уровень следователей и др.
Результат выливался в полицейский произвол, использование незаконных методов производства следствий, фактическое отсутствие защиты обвиняемого, процветание взяточничества, необоснованное затягивание расследования, отсутствие гарантий правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был бы подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был бы привлечен к уголовной ответственности.
Идеи о необходимости реформирования следствия и суда появляются в России задолго до реформы 1860 года. В самом начале XIX века проекты реформ составлялись М.М. Сперанским, который в «Плане государственного преобразования», указывал на необходимость разделения ветвей власти, однако все же сохранял правительству некоторые надзорные полномочия за судом. Проект интересен тем, что в нем впервые Сперанский формулирует проблему определения места предварительного следствия в системе органов государственной власти. На вопрос: «Кому принадлежит производить следствие: полиции или суду?» – он отвечает, что «следствие не есть суд, но основание его. Оно есть действие полиции… А посему и производить следствие принадлежит полиции; но рассматривать его принадлежит суду» .
В проекте М.А. Балугьянского 1827 года «Рассуждения об учреждении губерний» делаются попытки отделения производства следствий по уголовным делам от других функций полиции, носящих административный и исполнительный характер, путем создания в структуре общей полиции специального следственного подразделения.
Впервые производство формального следствия было отнесено к компетенции судебных чиновников – следственных приставов в законопроекте «О следствии», разработанном в 1837 году II отделением совместно с Министерством юстиции.
Четкие меры к улучшению предварительного следствия, среди которых: изъятие из ведения полиции производства следствий по важнейшим делам и передача их в судебное ведомство, определение конкретных оснований для возбуждения и прекращения уголовных дел, введение элементов защиты, презумпции невиновности на предварительном следствии, установление судебного и прокурорского контроля за следствием, содержались в проекте Устава судопроизводства по преступлениям и проступкам, подготовленного Д.Н. Блудовым, который, кроме того, стал автором понятия «судебный следователь».

Во второй половине 50-х годов XIX века в максимальной степени проявляется политический, экономический и социальный кризис российского самодержавия, основанного на крепостном строе. Необходимость срочного проведения крестьянской реформы вынудила правительство принимать экстренные меры по усилению полиции – органа, обеспечивающего общественный порядок и спокойствие. Для этого наиболее рациональным признается решение об изъятии из ведения полиции функции по производству предварительного следствия и передаче ее судебному ведомству.
Для реализации указанной концепции реформирования правоохранительных органов в 1859 году разрабатываются несколько законопроектов, наибольший интерес среди которых представляет записка Н.И. Стояновского «Учреждение следственных приставов», в которой он обосновывает необходимость разделения предварительного расследования на полицейское дознание и предварительное следствие, осуществляемое независимыми членами суда – следственными приставами. Эта записка стала основой будущей реформы следствия. В дальнейшей редакции проекта судебные чиновники были переименованы в следственные судьи, а в утвержденном варианте законопроекта они определялись как судебные следователи.
Учреждение в России института судебных следователей 8 июня 1860 года можно считать первым значительным шагом в сторону демократизации уголовного процесса, так как оно усиливало самостоятельность судебной власти, уменьшало влияние администрации на процесс следствия, наделяло следователей высоким статусом и широкой процессуальной компетенцией, определяло процессуальные рамки дознания и предварительного следствия.
Становление института на практике происходило в крайне сложных условиях, которые в сочетании с некоторыми проблемами, возникшими внутри самого института, обусловливали недостаточную эффективность следственной деятельности. Для полноценного и эффективного функционирования новых следственных органов требовалось кардинально изменить административную и судебную системы путем проведения соответствующих важнейших реформ, а также устранить негативные факторы внутри института.
Закон 1862 года, обозначивший правительственный курс будущего судебного преобразования, имел важнейшее значение в развитии института судебных следователей, так как существенно дополнял правовую основу его деятельности.
«Основные положения» провозглашали принцип полного отделения судебной власти от исполнительной, принцип процессуальной самостоятельности следователя. Губернаторы лишались права создавать следственные комиссии со своими чиновниками в их составе, тем самым устранялась возможность влияния губернатора на ход предварительного следствия. Прокуратура как орган, надзирающий за производством предварительного следствия, также была реорганизована и выведена из-под подчинения административных губернских властей, учреждалась при окружных судах.
Закон 1862 года признавал преимущество обвинительной формы процесса, отказываясь от следственного (инквизиционного) производства. Ликвидировались институт депутатов от сословий, формальная теория оценки доказательств, присяга на предварительном следствии.
Предварительное следствие признавалось важнейшей досудебной стадией уголовного процесса. Оно обязательно должно было предшествовать судебному разбирательству. «Основные положения» сохраняли 2 формы предварительного расследования: полицейское дознание и предварительное следствие, осуществляемое судебными следователями. Стремясь ограничить полицейский произвол, закон более детально разграничивал их компетенции.
Несмотря на то, что «Основные положения» все же не допустили защитника на стадию предварительного расследования, они все-таки попытались создать условия для объективного и справедливого расследования: определили исчерпывающий перечень поводов и оснований для возбуждения уголовного дела; установили исчерпывающий перечень мер пресечения, основания их избрания, процессуальные сроки; сохранили за следователем обязанность собирать как уличающие, так и оправдывающие доказательства; установили обязательное присутствие понятых при производстве осмотров, обысков и выемок; передали функцию уголовного преследования прокуратуре и др. Кроме того, обвиняемый наделялся средствами самозащиты: правом отвода следователя, обжалования всех следственных действий в суде, по окончании следствия ему предоставлялась возможность ознакомиться с материалами дела и получить копию обвинительного акта.
Проекты Судебных уставов были подготовлены специальной комиссией за 11 месяцев, осенью 1863 года началось их обсуждение. Первые замечания внес министр юстиции Д.Н. Замятин. Успех осуществления реформы он ставил в непосредственную зависимость от качества будущих судебных кадров, в связи с чем предлагал ввести специальные экзамены для судебных чинов и обеспечить их достойным государственным содержанием. В дальнейшем при обсуждении законопроектов в Государственном совете были повышены требования к кандидатам на должности судебных следователей. Вместе с тем, судебные следователи повышались с восьмого до шестого класса службы, были приравнены по классу к товарищам прокуроров судов; увеличивалось их содержание с 1000 до 2000 рублей. Кроме того, была пересмотрена их штатная численность.
При обсуждении проектов в Государственном совете появляются первые попытки консервативно настроенной администрации ликвидировать институт судебных следователей. Это предложение было высказано министром внутренних дел П.А. Валуевым, который предлагал ликвидировать институт судебных следователей, а производство предварительных следствий возложить на мировых судей или же, сохранив следователей, поручить им расследование важнейших дел, включая и производство дознания по этим делам, а менее важные дела полностью вверить в руки полиции. Однако предложение поддержано не было.
Дискуссию в Государственном совете также вызвал вопрос о порядке назначения на должность судебных следователей. Первоначальная редакция статьи 174 проекта «Учреждения судебных мест» предоставляла право утверждения в должности судебного следователя министру юстиции, однако в окончательном варианте эти полномочия были переданы императору, так как именно он утверждал всех судебных чинов, к которым относились и судебные следователи.
В окончательной редакции проекта был изменен порядок перевода судебного следователя из одного участка в другой в пределах одного окружного суда. Первоначально проект предусматривал, что судебный следователь, как и любой другой член суда, которому гарантировалась несменяемость, мог быть переведен только при наличии его согласия. Однако было принято решение, что в случаях крайней необходимости перевод следователя и без его согласия в пределах одного округа не является умалением принципа несменяемости.
В ходе обсуждения «Учреждения судебных мест» также высказывалось предложение о том, чтобы правом представления кандидатов на должности судебных следователей были наделены не только суды, но и прокуроры. Однако данная поправка не была внесена в текст проекта во избежание создания возможности личного влияния прокуроров на следователей, назначенных по их ходатайству.
Следуя провозглашенному принципу изъятия из компетенции судебных органов функции уголовного преследования, окончательная редакция Устава уголовного судопроизводства максимально ограничила основания, по которым следователь мог возбудить уголовное дело по своему усмотрению, то есть фактически встать на сторону обвинения. Статья 313 Устава уголовного судопроизводства (УУС) допускала это только в случае, когда «судебный следователь застигнет совершающееся или только что совершившееся преступное деяние».
Тем не менее, УУС не провел полного отделения судебной власти в лице судебного следователя от обвинительной – в лице прокурора. Такой вывод можно сделать исследуя норму о характере указаний прокурора, данных следователю о производстве следственных действий. Первоначально проект предусматривал возможность неисполнения указаний прокурора следователем в случае несогласия последнего с ними. Однако в окончательном варианте Устава уголовного судопроизводства рекомендательный характер указаний прокурора сохранился только в случае, когда он полагал избрать более строгую меру пресечения.
Первоначальный проект Устава уголовного судопроизводства предусматривал распространение принципа гласности не только на стадию судебного разбирательства, но и на стадию предварительного расследования. Соединенные департаменты согласились с авторами проекта и введение гласности на предварительном следствии признали полезным. Однако при рассмотрении вопроса на общем собрании Государственного совета данные нормы были удалены из проекта как излишние. Государственный совет полагал, что достаточными гарантиями соблюдения прав обвиняемого являются устное, гласное рассмотрение дела в суде и право иметь защитника в стадии судебного рассмотрения. В последующем были приняты карательные статьи Уложения о наказаниях, устанавливающие уголовную ответственность за оглашение в печати сведений, полученных в ходе дознания или предварительного следствия.
Попытки составителей Судебных уставов распространить на стадию предварительного расследования принцип состязательности также не увенчались успехом. Государственный совет посчитал, что интересы обвиняемого достаточно защищает сам следователь, так как он «обязан с полным беспристрастием приводить в известность как обстоятельства, уличающие обвиняемого, так и обстоятельства, его оправдывающие» (ст. 265 УУС). Кроме того, были значительно расширены процессуальные права и гарантии подозреваемых и обвиняемых лиц.
Судебные уставы, принятые в 1864 году, в неизмененном виде просуществовали очень недолго. Многочисленные изменения, которым они подверглись, стали следствием жесткой борьбы за сохранение максимального контроля со стороны администрации над судебным ведомством. Вместо дальнейшего поступательного реформирования всех государственных и общественных сфер самодержавием был избран путь завуалированной ликвидации либерального законодательства и приведение суда в соответствие форме правления и политическому режиму. Значительные изменения коснулись и следственных органов.
Так, уже 27 сентября 1866 года под видом разъяснения статьи 362 Устава уголовного судопроизводства фактически отменялась вторая часть указанной статьи, разрешавшая судебным следователям проводить обыски во дворцах непосредственно без получения на то предварительного разрешения придворного начальства.
В 1867 году по инициативе министра юстиции К.И. Палена была ликвидирована одна из важнейших гарантий деятельности судебных следователей – их несменяемость. Под предлогом необходимости обновления следственных кадров более квалифицированными сотрудниками судебные следователи стали заменяться исправляющими должность судебных следователей, которые не имели статуса члена суда, в любой момент могли быть уволены от должности. Автором исследованы мнения юристов по данному вопросу, среди которых А.Ф. Кони, М.Ф. Громницкий и др. Также в работе показан масштаб подобной замены в различные годы. Так, например, из 136 вновь назначенных в 1867 году следователей почти 81% – временно исполняли должности, а к 1898 году из 1 487 судебных следователей по всей России судебной несменяемостью пользовались не более 10,4%. В Нижегородской губернии в 1898 году из 26 судебных следователей только 2 были утверждены в должности.
29 мая 1869 года также по инициативе К.И. Палена принимается примечание к статье 433 УУС, согласно которому некоторые категории подданных в случае их вызова в качестве свидетелей к следователю и в суд освобождались от личной явки. Этой новеллой предавался забвению один из основных принципов Судебных уставов, провозглашавших суд равным для всех сословий.
Начиная с 1867 года вводятся должности судебных следователей по особо важным делам и важнейшим делам, сначала как временные в городах Москве и Санкт-Петербурге, а затем получившие постоянное повсеместное распространение. Указанные следователи по предложению прокурора окружного суда приступали к производству предварительного следствия в пределах округа суда, при котором состояли. По предложению прокурора судебной палаты они расследовали уголовные дела на территории соответствующей судебной палаты, а по предложению министра юстиции – на территории всей России.
Исследуя законодательные новеллы об учреждении судебных следователей по важнейшим делам и по делам особой важности, нельзя не отметить, что законы, с одной стороны, были призваны улучшить производство предварительного следствия, так как вводили некоторую специализацию при расследовании уголовных дел, уменьшали нагрузку данных следователей, что позволяло им качественно расследовать сложные, многоэпизодные дела.
С другой стороны, в условиях недоверия и противостояния администрации новым судебным учреждениям, введение должностей следователей по важнейшим делам и особо важным делам имело и негативные последствия. Теперь прокурор мог изъять любое дело из следственного участка, признав его важным, и передать для производства следствия следователю по важнейшим делам. Этот порядок мог быть применен и для завуалированного отстранения от расследования неугодного участкового следователя.
19 мая 1871 года по инициативе шефа жандармов П.А. Шувалова принимается закон, существенно сокращающий компетенцию судебных следователей. Из их ведения изымались расследования государственных преступлений. С принятием этого закона были учреждены следователи-жандармы, которые заменили следователей-юристов, а судебное следствие по государственным преступлениям было подменено полицейским дознанием, которое лишало обвиняемого большинства процессуальных гарантий, в том числе и права на ознакомление с показаниями свидетелей.
Вот такая она-наша бытность... ;)

Плотников Юрий Михайлович

Nivel de acceso privado
Full members of NP "MOD"
Registrado
21 Jul 2010
Mensajes
3.699
Puntuación de reacción
563
Puntos
113
Edad
71
Ubicación
Россия, Хабаровск. +7 914 544 16 90.
Sitio web
www.sysk-dv.ru
Gracias interesante!
 
Original message
Спасибо, интересно!