- Inscrit
- 30 Juin 2012
- messages
- 1,524
- Score de réaction
- 320
- Points
- 83
- Age
- 65
- Localisation
- Ростов-на-Дону +7-909-430-33-37
WHAT IS NOT PROHIBITED - IT IS PERMITTED
[DLMURL] https://ertata.ru/post291883145/ [/ DLMURL]
In Russia, the current criminal law does not provide for liability for industrial espionage. Maybe that's why in recent years this phenomenon has become quite common.
According to one of the Russian consulting firms, approximately 90 out of 100 surveyed domestic companies and firms had information theft cases. However, only 5% of their leaders decided to involve law enforcement agencies in the investigation.
The explanation for this is that the discovered facts of "industrial espionage" in Russian conditions are only publicized in extreme cases. Attackers have no reason to disclose their exploits, and the injured party does not want to undermine their reputation. In most firms, intellectual property is not protected by patents, certificates, and know-how (with the introduction of trade secrets).
The statistics cited even under Article 183 of the Criminal Code of the Russian Federation (illegal receipt and disclosure of information constituting a commercial, tax or banking secret) are sometimes very contradictory. Over the past five years, 200–250 crimes under this article have been recorded annually, although, according to law enforcement officials, in reality, the number of criminal attacks of this type on confidential commercial information committed in Russia is several times higher than the figures given.
It should be noted that part of the infringement of commercial secrets is hidden in the statistics of crimes in the field of computer information. We are talking about cases where information constituting a trade secret takes the form of computer information. According to the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, the total number of annually recorded crimes in the field of computer information provided for by Art. 272 of the Criminal Code (unlawful access to computer information) is already 3-4 thousand with a tendency to significant growth in the near future.
In addition, in the Russian Federation, the right to classify information as information constituting a commercial secret is granted to the holder of such information (Part 1 of Article 4 of the Federal Law “On Commercial Secret”), that is, the organization itself. This circumstance gives rise to the idea that the detection of crimes of this type is also primarily the case of the owner of commercial secrets.
The first high-profile case of “industrial espionage” in Russia, which received wide resonance, was opened in Yekaterinburg in 2003. At the Uralmash plant, “industrial spies” were discovered working for competitors. These were two women, office workers, copying documents for a fee and transmitting copies to competitors. Revealed "spies" during the transfer of copies. True, the case did not reach the court, as the enterprise withdrew the claim in connection with the allegedly insignificant damage suffered.
But there are cases from the practice of industrial espionage in Russia that have reached the court. In 2010, a court of the city of Bogdanovich of the Sverdlovsk Region issued a bill of indictment to an employee of the enterprise under Art. 183 of the Criminal Code. She was sentenced to pay a fine of 13 thousand rubles. The woman was caught red-handed when she tried to enter the computer database of the enterprise.
Another fairly recent case of the discovery of a "technically advanced industrial spy" occurred in Karelia. In December 2012, an employee of a large joint-stock company of Petrozavodsk equipped one of the premises, designed for meetings and negotiations, with special technical equipment that provided remote video and audio control for holding confidential meetings and obtaining commercially significant information. As it was established by the investigation, the employee acted in the interests of the competitors of the joint-stock company.
Another significant case of attracting subjects of "industrial espionage" under Art. 183 of the Criminal Code is, as he was dubbed in the media, "commercial espionage in Mordovian style." In 2010 in Saransk unlawful activity of a criminal group that was engaged in the disclosure of confidential commercial information was identified and suppressed. The group included: the head of one of the divisions of the enterprise and a former manager, as well as an employee of one of the Mordovian collection agencies. They sold information marked "commercial secret" on the activities of enterprises in Mordovia. Moreover, the roles of the group members were clearly distributed: the current employee obtained information of interest to competitors, the former manager found customers, and the third participant carried out contractual processes.
During the year, confidential information "merged" with competitors. The monthly profit of the criminal group from the sale of information amounted to more than 100 thousand rubles, and the size of lost profit due to the severance of long-term contracts and the emergence of tense relations between former consumers and competitors amounted, according to preliminary estimates, to about 200 million rubles.
What is noteworthy, according to the results of sociological studies, 77% of the leaders of domestic companies surveyed consider industrial espionage an extremely effective method of market struggle. According to a number of them, "the economic efficiency of theft has great profitability," and "it is always easier to apply the know-how developed by competitors than to spend a lot of money on scientific and industrial developments." Only 9% of the leaders of domestic companies deny the effectiveness of industrial espionage.
The above examples are sufficient to state that even before joining the WTO in Russia, in accordance with the global trend, competition is increasing, including using unfair competition methods.
Admittedly, industrial espionage did not appear yesterday. It has become the norm for industrialized countries. Methods of unfair competition degenerate and mutate into all the worst and most sophisticated forms. Fighting them is difficult and completely eradicated, obviously unrealistic.
Speaking about the development trend of this phenomenon, we can confidently expect that in the near future in the Russian Federation, as already a full member of the WTO, the competitive confrontation between economic entities will intensify both domestically and at the interstate level, and not only within sectors, but also between sectors of the economy, including involving the mechanisms of industrial espionage.
[DLMURL] https://ertata.ru/post291883145/ [/ DLMURL]
In Russia, the current criminal law does not provide for liability for industrial espionage. Maybe that's why in recent years this phenomenon has become quite common.
According to one of the Russian consulting firms, approximately 90 out of 100 surveyed domestic companies and firms had information theft cases. However, only 5% of their leaders decided to involve law enforcement agencies in the investigation.
The explanation for this is that the discovered facts of "industrial espionage" in Russian conditions are only publicized in extreme cases. Attackers have no reason to disclose their exploits, and the injured party does not want to undermine their reputation. In most firms, intellectual property is not protected by patents, certificates, and know-how (with the introduction of trade secrets).
The statistics cited even under Article 183 of the Criminal Code of the Russian Federation (illegal receipt and disclosure of information constituting a commercial, tax or banking secret) are sometimes very contradictory. Over the past five years, 200–250 crimes under this article have been recorded annually, although, according to law enforcement officials, in reality, the number of criminal attacks of this type on confidential commercial information committed in Russia is several times higher than the figures given.
It should be noted that part of the infringement of commercial secrets is hidden in the statistics of crimes in the field of computer information. We are talking about cases where information constituting a trade secret takes the form of computer information. According to the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, the total number of annually recorded crimes in the field of computer information provided for by Art. 272 of the Criminal Code (unlawful access to computer information) is already 3-4 thousand with a tendency to significant growth in the near future.
In addition, in the Russian Federation, the right to classify information as information constituting a commercial secret is granted to the holder of such information (Part 1 of Article 4 of the Federal Law “On Commercial Secret”), that is, the organization itself. This circumstance gives rise to the idea that the detection of crimes of this type is also primarily the case of the owner of commercial secrets.
The first high-profile case of “industrial espionage” in Russia, which received wide resonance, was opened in Yekaterinburg in 2003. At the Uralmash plant, “industrial spies” were discovered working for competitors. These were two women, office workers, copying documents for a fee and transmitting copies to competitors. Revealed "spies" during the transfer of copies. True, the case did not reach the court, as the enterprise withdrew the claim in connection with the allegedly insignificant damage suffered.
But there are cases from the practice of industrial espionage in Russia that have reached the court. In 2010, a court of the city of Bogdanovich of the Sverdlovsk Region issued a bill of indictment to an employee of the enterprise under Art. 183 of the Criminal Code. She was sentenced to pay a fine of 13 thousand rubles. The woman was caught red-handed when she tried to enter the computer database of the enterprise.
Another fairly recent case of the discovery of a "technically advanced industrial spy" occurred in Karelia. In December 2012, an employee of a large joint-stock company of Petrozavodsk equipped one of the premises, designed for meetings and negotiations, with special technical equipment that provided remote video and audio control for holding confidential meetings and obtaining commercially significant information. As it was established by the investigation, the employee acted in the interests of the competitors of the joint-stock company.
Another significant case of attracting subjects of "industrial espionage" under Art. 183 of the Criminal Code is, as he was dubbed in the media, "commercial espionage in Mordovian style." In 2010 in Saransk unlawful activity of a criminal group that was engaged in the disclosure of confidential commercial information was identified and suppressed. The group included: the head of one of the divisions of the enterprise and a former manager, as well as an employee of one of the Mordovian collection agencies. They sold information marked "commercial secret" on the activities of enterprises in Mordovia. Moreover, the roles of the group members were clearly distributed: the current employee obtained information of interest to competitors, the former manager found customers, and the third participant carried out contractual processes.
During the year, confidential information "merged" with competitors. The monthly profit of the criminal group from the sale of information amounted to more than 100 thousand rubles, and the size of lost profit due to the severance of long-term contracts and the emergence of tense relations between former consumers and competitors amounted, according to preliminary estimates, to about 200 million rubles.
What is noteworthy, according to the results of sociological studies, 77% of the leaders of domestic companies surveyed consider industrial espionage an extremely effective method of market struggle. According to a number of them, "the economic efficiency of theft has great profitability," and "it is always easier to apply the know-how developed by competitors than to spend a lot of money on scientific and industrial developments." Only 9% of the leaders of domestic companies deny the effectiveness of industrial espionage.
The above examples are sufficient to state that even before joining the WTO in Russia, in accordance with the global trend, competition is increasing, including using unfair competition methods.
Admittedly, industrial espionage did not appear yesterday. It has become the norm for industrialized countries. Methods of unfair competition degenerate and mutate into all the worst and most sophisticated forms. Fighting them is difficult and completely eradicated, obviously unrealistic.
Speaking about the development trend of this phenomenon, we can confidently expect that in the near future in the Russian Federation, as already a full member of the WTO, the competitive confrontation between economic entities will intensify both domestically and at the interstate level, and not only within sectors, but also between sectors of the economy, including involving the mechanisms of industrial espionage.
Original message
ЧТО НЕ ЗАПРЕЩЕНО – ТО РАЗРЕШЕНО
[DLMURL]https://ertata.ru/post291883145/[/DLMURL]
В России действующее уголовное законодательство не предусматривает ответственности за промышленный шпионаж. Может быть, поэтому в последнее время это явление стало достаточно распространенным.
По данным одной из российских консалтинговых фирм, примерно в 90 из 100 обследованных отечественных компаний и фирм были случаи кражи информации. При этом лишь 5% их руководителей решились подключить к расследованию правоохранительные органы.
Объяснением этому служит то, что обнаруженные факты «промышленного шпионажа» в российских условиях получают огласку только в крайних случаях. Злоумышленникам нет резона обнародовать свои подвиги, а потерпевшей стороне не хочется подрывать свою репутацию. В большинстве фирм интеллектуальная собственность не защищена патентами, свидетельствами и ноу-хау (с введением режима коммерческой тайны).
Приводимые данные статистики даже по ст.183 УК РФ (незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну) порой весьма противоречивы. За последние пять лет ежегодно фиксируется 200–250 преступлений по данной статье, хотя, по оценке самих правоохранителей, в действительности число преступных посягательств указанного вида на конфиденциальную коммерческую информацию, совершаемых в России, в разы превышает приведенные показатели.
Необходимо отметить, что часть посягательств на коммерческую тайну скрыта в статистике преступлений в сфере компьютерной информации. Речь идет о случаях, когда сведения, составляющие коммерческую тайну, имеют форму компьютерной информации. По данным МВД РФ, общее количество ежегодно фиксируемых преступлений в сфере компьютерной информации, предусмотренных ст. 272 УК РФ (неправомерный доступ к компьютерной информации), составляет уже 3–4 тыс. с тенденцией к значительному росту в ближайшей перспективе.
Кроме того, в РФ право на отнесение информации к сведениям, составляющим коммерческую тайну, предоставлено обладателю такой информации (ч.1 ст. 4 Федерального закона «О коммерческой тайне»), то есть самой организации. Это обстоятельство порождает представление о том, что выявление преступлений указанного вида также в первую очередь дело самого обладателя коммерческой тайны.
Первое в России громкое дело о «промышленном шпионаже», получившее широкий резонанс, было возбуждено в Екатеринбурге в 2003 году. На заводе «Уралмаш» были обнаружены «промышленные шпионы», работавших на конкурентов. Это были две женщины, сотрудницы офиса, за плату копировавшие документы и передававшие копии конкурентам. Изобличили «шпионок» во время передачи копий. Правда, до суда дело не дошло, так как предприятие отозвало иск в связи с якобы незначительностью понесенного ущерба.
Но есть случаи из практики промышленного шпионажа в России, дошедшие до суда. В 2010 году суд города Богдановича Свердловской области вынес обвинительное заключение работнице предприятия по ст. 183 УК РФ. Ее приговорили к выплате штрафа в 13 тыс. руб. Женщину застали с поличным, когда она пыталась проникнуть в компьютерную базу данных предприятия.
Другой достаточно свежий случай обнаружения «технически продвинутого промышленного шпиона» произошел в Карелии. В декабре 2012 года сотрудник крупного акционерного общества Петрозаводска оборудовал одно из помещений, предназначенное для проведения совещаний и переговоров, специальными техническими средствами, которые обеспечивали дистанционный видео- и аудиоконтроль за проведением конфиденциальных встреч и получение коммерчески значимой информации. Как было установлено следствием, сотрудник действовал в интересах конкурентов акционерного общества.
Еще одним показательным случаем привлечения субъектов «промышленного шпионажа» по ст. 183 УК РФ является, как его окрестили в СМИ, «коммерческий шпионаж по-мордовски». В 2010 году в Саранске была выявлена и пресечена противоправная деятельность преступной группы, которая занималась разглашением конфиденциальных коммерческих сведений. В состав группы входили: начальник одного из подразделений предприятия и бывший менеджер, а также сотрудник одного из мордовских коллекторских агентств. Ими продавались сведения с грифом «коммерческая тайна» о деятельности предприятий Мордовии. Причем роли участников группы были четко распределены: действующий сотрудник добывал интересующую конкурентов информацию, бывший менеджер находил клиентов, а третий участник осуществлял договорные процессы.
В течение года конфиденциальная информация «сливалась» конкурентам. Ежемесячная прибыль преступной группы от продажи информации составляла более 100 тыс. руб., а размер упущенной выгоды из-за разрыва долговременных контрактов и возникновения напряженных отношений бывших потребителей с конкурентами составил, по предварительным оценкам, около 200 млн. руб.
Что примечательно, согласно результатам социологических исследований, 77% опрошенных руководителей отечественных компаний считают промышленный шпионаж чрезвычайно эффективным методом рыночной борьбы. По признанию ряда из них «экономическая эффективность кражи имеет большую рентабельность», и «всегда легче применить ноу-хау, разработанное конкурентами, чем тратить огромные деньги на научные и промышленные разработки». Отрицают эффективность промышленного шпионажа лишь 9% руководителей отечественных компаний.
Приведенных примеров достаточно для того, чтобы констатировать, что и до вступления в ВТО в России, в соответствии с общемировой тенденцией, идет нарастание конкурентной борьбы, в том числе с использованием методов недобросовестной конкуренции.
Следует признать, что промышленный шпионаж появился не вчера. Он стал нормой для промышленно развитых стран. Методы недобросовестной конкуренции перерождаются и мутируют во все худшие и изощренные формы. Бороться с ними сложно и полностью искоренить, очевидно, нереально.
Говоря о тенденции развития этого явления, можно с большой долей уверенности ожидать, что в ближайшем будущем в РФ, как уже полноправном члене ВТО, конкурентное противоборство между хозяйствующими субъектами будет усиливаться как внутри страны, так и на межгосударственном уровне, причем не только внутри отраслей, но и между отраслями экономики, в том числе с задействованием механизмов промышленного шпионажа.
[DLMURL]https://ertata.ru/post291883145/[/DLMURL]
В России действующее уголовное законодательство не предусматривает ответственности за промышленный шпионаж. Может быть, поэтому в последнее время это явление стало достаточно распространенным.
По данным одной из российских консалтинговых фирм, примерно в 90 из 100 обследованных отечественных компаний и фирм были случаи кражи информации. При этом лишь 5% их руководителей решились подключить к расследованию правоохранительные органы.
Объяснением этому служит то, что обнаруженные факты «промышленного шпионажа» в российских условиях получают огласку только в крайних случаях. Злоумышленникам нет резона обнародовать свои подвиги, а потерпевшей стороне не хочется подрывать свою репутацию. В большинстве фирм интеллектуальная собственность не защищена патентами, свидетельствами и ноу-хау (с введением режима коммерческой тайны).
Приводимые данные статистики даже по ст.183 УК РФ (незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну) порой весьма противоречивы. За последние пять лет ежегодно фиксируется 200–250 преступлений по данной статье, хотя, по оценке самих правоохранителей, в действительности число преступных посягательств указанного вида на конфиденциальную коммерческую информацию, совершаемых в России, в разы превышает приведенные показатели.
Необходимо отметить, что часть посягательств на коммерческую тайну скрыта в статистике преступлений в сфере компьютерной информации. Речь идет о случаях, когда сведения, составляющие коммерческую тайну, имеют форму компьютерной информации. По данным МВД РФ, общее количество ежегодно фиксируемых преступлений в сфере компьютерной информации, предусмотренных ст. 272 УК РФ (неправомерный доступ к компьютерной информации), составляет уже 3–4 тыс. с тенденцией к значительному росту в ближайшей перспективе.
Кроме того, в РФ право на отнесение информации к сведениям, составляющим коммерческую тайну, предоставлено обладателю такой информации (ч.1 ст. 4 Федерального закона «О коммерческой тайне»), то есть самой организации. Это обстоятельство порождает представление о том, что выявление преступлений указанного вида также в первую очередь дело самого обладателя коммерческой тайны.
Первое в России громкое дело о «промышленном шпионаже», получившее широкий резонанс, было возбуждено в Екатеринбурге в 2003 году. На заводе «Уралмаш» были обнаружены «промышленные шпионы», работавших на конкурентов. Это были две женщины, сотрудницы офиса, за плату копировавшие документы и передававшие копии конкурентам. Изобличили «шпионок» во время передачи копий. Правда, до суда дело не дошло, так как предприятие отозвало иск в связи с якобы незначительностью понесенного ущерба.
Но есть случаи из практики промышленного шпионажа в России, дошедшие до суда. В 2010 году суд города Богдановича Свердловской области вынес обвинительное заключение работнице предприятия по ст. 183 УК РФ. Ее приговорили к выплате штрафа в 13 тыс. руб. Женщину застали с поличным, когда она пыталась проникнуть в компьютерную базу данных предприятия.
Другой достаточно свежий случай обнаружения «технически продвинутого промышленного шпиона» произошел в Карелии. В декабре 2012 года сотрудник крупного акционерного общества Петрозаводска оборудовал одно из помещений, предназначенное для проведения совещаний и переговоров, специальными техническими средствами, которые обеспечивали дистанционный видео- и аудиоконтроль за проведением конфиденциальных встреч и получение коммерчески значимой информации. Как было установлено следствием, сотрудник действовал в интересах конкурентов акционерного общества.
Еще одним показательным случаем привлечения субъектов «промышленного шпионажа» по ст. 183 УК РФ является, как его окрестили в СМИ, «коммерческий шпионаж по-мордовски». В 2010 году в Саранске была выявлена и пресечена противоправная деятельность преступной группы, которая занималась разглашением конфиденциальных коммерческих сведений. В состав группы входили: начальник одного из подразделений предприятия и бывший менеджер, а также сотрудник одного из мордовских коллекторских агентств. Ими продавались сведения с грифом «коммерческая тайна» о деятельности предприятий Мордовии. Причем роли участников группы были четко распределены: действующий сотрудник добывал интересующую конкурентов информацию, бывший менеджер находил клиентов, а третий участник осуществлял договорные процессы.
В течение года конфиденциальная информация «сливалась» конкурентам. Ежемесячная прибыль преступной группы от продажи информации составляла более 100 тыс. руб., а размер упущенной выгоды из-за разрыва долговременных контрактов и возникновения напряженных отношений бывших потребителей с конкурентами составил, по предварительным оценкам, около 200 млн. руб.
Что примечательно, согласно результатам социологических исследований, 77% опрошенных руководителей отечественных компаний считают промышленный шпионаж чрезвычайно эффективным методом рыночной борьбы. По признанию ряда из них «экономическая эффективность кражи имеет большую рентабельность», и «всегда легче применить ноу-хау, разработанное конкурентами, чем тратить огромные деньги на научные и промышленные разработки». Отрицают эффективность промышленного шпионажа лишь 9% руководителей отечественных компаний.
Приведенных примеров достаточно для того, чтобы констатировать, что и до вступления в ВТО в России, в соответствии с общемировой тенденцией, идет нарастание конкурентной борьбы, в том числе с использованием методов недобросовестной конкуренции.
Следует признать, что промышленный шпионаж появился не вчера. Он стал нормой для промышленно развитых стран. Методы недобросовестной конкуренции перерождаются и мутируют во все худшие и изощренные формы. Бороться с ними сложно и полностью искоренить, очевидно, нереально.
Говоря о тенденции развития этого явления, можно с большой долей уверенности ожидать, что в ближайшем будущем в РФ, как уже полноправном члене ВТО, конкурентное противоборство между хозяйствующими субъектами будет усиливаться как внутри страны, так и на межгосударственном уровне, причем не только внутри отраслей, но и между отраслями экономики, в том числе с задействованием механизмов промышленного шпионажа.
