Матушкин Андрей Николаевич
Президент IAPD
Membre du Staff
Niveau d'accès privé
Full members of NP "MOD"
The backstage of Putin's court: personal habits of the dictator of our day.
("Newsweek", USA).
The president wakes up late and eats right after noon. His breakfast is the simplest. Invariably cottage cheese. What is cooked on the stove is very nutritious: scrambled eggs, and sometimes porridge. He loves quail eggs. Drinks fruit juice. His food is always fresh: baskets with his favorite foods are regularly sent to him from the farmland of the religious leader of Russia, Patriarch Kirill.
He is then served coffee. The courtiers have already been called, but these first two hours are occupied with swimming. The president likes to spend time alone in the water. He puts on his glasses and swims crawls vigorously. His political assistants believe that it was at this time that he reflected on Russia.
The courtiers tell jokes and sit back sitting in reception rooms with lacquered wall panels. He rarely goes to them without delay. They say that three to four hours of waiting for the minister is the norm. He likes to spend some time in the gym, where Russian news is included for him. He likes weights much more than an exercise bike.
Sometimes after charging he reads. The thing is that he likes to work until late at night. He calls his subordinates when in his thoughts comes complete clarity - later, when everything becomes clearer and more understandable. Most of all he is interested in history books. He reads them very carefully. Heavy, solid volumes: about Ivan the Terrible, Catherine II, Peter I.
But sometimes rumors begin to spread: the president read the novel. They say that in 2006 he read an action movie in which people from the working class beat Chechens and policemen, and then seized the governor’s residence with machine guns in their hands, throwing out corrupt thieves from there. It was the novel "Sankya" by Zakhar Prilepin.
Those who claim to be familiar with his reading preferences say that he really liked the political fantasy The Third Empire about the fictional Latin American historian from 2054, who talks about the exploits of Tsar Vladimir II, a collector of Russian lands. But the court cannot tell more precisely about this.
Then he slowly completes his morning toilet. The president plunges alternately into a cold and hot bath. Then dresses. He wears only custom-made costumes of conservative colors. His ties are usually also gloomy coloring.
And here comes the time of power. The beginning of the afternoon is devoted to information documents. This action takes place mainly at a heavy wooden desk. There are no screens in his offices. The President uses only the most reliable and secure technology: red folders with paper documents and landline telephones of the Soviet era.
The owner begins the day by reading three thick leather folders. The first - a report on events on the domestic front - is being prepared by his FSB counterintelligence service. The second - a report on international affairs - is presented by the Foreign Intelligence Service (SVR). The third folder is a report on the courtyard, which is compiled by its army of direct protection of the FSO (Federal Security Service).
The president is obsessed with information mania. At his request, the thickest folders are not intelligence reports. These are press clippings. First, he opens a selection of the Russian press. Above are the most important newspapers: obsequious nationwide tabloids such as Komsomolskaya Pravda and Moskovsky Komsomolets. They are the most important, because millions read them. Headings, gossip columns, reaction to the last crash of the Siberian train - all this affects the mood of the workers.
Then he goes on to the high-quality Russian press: these are lightly censored Vedomosti and Kommersant. They are important for the Kremlin court: these are his gossip, his observers, his analysis. The president pays special attention to regular columns about Vladimir Putin, which Andrei Kolesnikov writes in Kommersant. The courtiers say that he enjoys them the most, always reading them to the end.
And then come the most insignificant folders: the foreign press. A sample of it is the presidential administration and the Ministry of Foreign Affairs. These departments do not hide bad news from him. They like to emphasize that the president must know how much these foreigners demonize him. But in order to please him, they also helpfully put up articles in the original in the German language, which he mastered perfectly long ago, when he worked in Dresden as a KGB officer.
The courtiers are waiting at the door. He loves to watch them through video communications - how they gossip, languish from boredom, or play their electronic gadgets. But the president ignores them and continues to work on reports.
He rarely uses the Internet. The screens inside the screens and stripes with text are confusing. But from time to time, advisers show him satirical videos online, because the president must know how to make fun of him. His life turned into a ceremony: an endless series of rooms with gilding. His daily routine is divided into thousands of segments of 15 minutes and is planned for months, if not years. After a morning review of the materials, he is presented with a schedule folder decorated with an eagle. Looking at them, he acts according to plan: without a smile and without joy.
Basically, all these meetings are meaningless. There are people coming to him to pay tribute. He accepts the Crown Prince of Bahrain, presents bronze medals to the heroes of labor from Udmurtia or checks for new appointments in the leadership of the federal aerospace industry.
The president does not live in Moscow. He does not like this city: heavy traffic, dirty air, crowds. As a residence, he chose for himself a palace in Novo-Ogaryovo. His house is there, west of the capital, away from the red walls, away from skyscrapers and huge shopping centers. His house is outside the city, in its park zone.
From the palace to the Kremlin 24 kilometers. When the president decides to go there, his route is blocked and cleared of cars. He can get to the Kremlin in less than 25 minutes, and the city at this time is in traffic jams.
He does not like to go to the Kremlin. He prefers to work on his estate. Since 2012, he has reduced his meetings and meetings in Moscow to a strict minimum: meetings with officials who need to be impressed, or official gatherings that need all these extravagant halls with crystal chandeliers and birch-tall mirrors.
Rides to work and home annoy him.
The president is busy even on Saturday and Sunday. On weekends, more deviations appear in his schedule, but sometimes after lunch, classes are held with him. Mostly in English. The teacher helps him learn difficult words - they sing songs together. It is said that sometimes he prays on Sundays or confesses. But the courtiers who are familiar with the office of the patriarch cannot fully understand it. Although the president is not an atheist, and rather a believer, he does not live a Christian life.
The president loves ice hockey. This is his favorite sport. He considers it elegant, courageous and fascinating. The president is trying to train and play hockey as often as possible. He likes to put on a durable and comfortable helmet, and then pick up an elegant club. The yard craves this spectacle the most: every few weeks the president organizes a hockey match.
An invitation to the presidential hockey is an indicator of closeness, precious belonging to the circle of the elect. This is the most bragging thing in an oligarchic society. There is going to a tight circle. Most people, like himself, from St. Petersburg are old comrades whom he trusts. These are mainly businessmen on the US sanctions list. Such as brothers Arkady and Boris Rotenberg, like Gennady Timchenko. They play and lose. Teams are equipped with bodyguards.
Presidential guard wears his sweatshirt and shouts his name. The bodyguards of his little Prime Minister Dmitry Medvedev make up the opposing team, the amusement team. The presence of the prime minister’s bodyguards at the presidential game is mandatory, but Medvedev himself appears infrequently there.
These are people from close circle. Those who grew up with him from the swamps of St. Petersburg. Then he was just the deputy mayor. Together they conducted electricity to their dachas, together they ate cheap meat. They feel they deserve it all. They called him the "boss." But in recent years, they began to call him "king."
No one can tell about his folly, quirks, intemperance: only about his loneliness. The president has no family life. His mother is dead. Father too. The wife suffers from a nervous breakdown, and after a long period of life they divorced separately. There are two daughters. But this topic is a state secret, and they no longer live in Russia. There are rumors about models and gymnasts who go to him at night. But these stories bear the stamp of implausibility, and no courtier can clear them up.
The president loves animals. He smiles at the sight of creatures who refuse to obey him. He finds solace in the company of a black labrador who is not afraid of him. He likes hunting trips. He enjoys the Russian beauties, from helicopter flights, together with cameramen over the grayish-white tundra in search of tigers and bears.
The court interpreter says that his life is monotonous. Meaningless meetings and meetings. Pedantic clutches of the presidential protocol. Continuously repeating from year to year routine. His motorcade moves in two directions: either to the Kremlin or to the airport. The president says that he works harder than any leader after Stalin.
None of them traveled around Russia so often, saw her so much and did not conduct as many negotiations about her as he did. His planes fly out of the Vnukovo-2 presidential terminal. At one time, orders appeared to move the administration to these wooded Moscow suburbs, half-built up with residential areas, multi-colored like Lego bricks. There, in the woods, in the midst of the scattered garbage, was their imaginary aeropolis: a Kremlin city built on a craving for jet propulsion. But he found this project too ambitious.
His planes fly in triples. One carries a motorcade, the second a delegation. A third car flies in front of them. This fleet flies from Vnukovo-2 more often five times a month. He wants to be everywhere: at an industrial exhibition in Omsk, with a check in Karelia, at a summit in Astana, with a state visit to Korea.
But provincial governors in numerous time zones of Russia with their minigars and swollen police chiefs use small tricks to trick him. Recently, they were shamed in Suzdal for half-rotten shacks - so they covered the facades with tarpaulin with fresh cottages painted on it. They are ashamed in factories and in military units - and they hide everything that is broken.
Foreign visits are conducted differently: intelligence agencies plan everything in advance. A month before the president arrives in a particular city, a group of pilots flies there. A check is in progress on a luxury hotel that will be occupied by its administration. The FSB and the SVR are closely cooperating on this sensitive issue. How safe is this room? Is there biological contamination in this bathroom?
The yard settles in a foreign territory a week before its arrival. The hotel becomes the Kremlin. 200 numbers are reserved and sealed. There is a special elevator that only the president uses. Diplomats cluck and consult with pot-bellied inspectors from the FSO and with protocol officials who have always sticky hands.
His number is sealed. Access is closed to all. This is the work of a special guard group. Hotel linens and toiletries are cleaned and replaced. Hygiene products and fresh fruits appear in a special disinfecting package with Kremlin seals.
Meanwhile, everything necessary for the president is brought on a separate flight. Russian cooks, Russian cleaners, Russian waiters. Signaling and parking Russian trucks with two tons of Russian food. On this earth he will sleep one night. Meanwhile, teams of diplomats have been negotiating with the hosts for hours on food.
The president should not be served dairy products, although orders from the Russian special services contradict this. The owner cannot offer food to the president, even if he is the head of state or government. Embassies in countries with rich culinary traditions have to negotiate intensively: the president cannot eat foreign products that the Kremlin has not given permission to.
Uncertainty reigns among negotiators. What if the president does not tolerate lactose? But most likely, he is simply afraid of poisoning. Russian products for the presidential table are imported in advance. Local chefs will be watched by agents of the FSB, SVR, FSO and a whole team of tasters. At foreign banquets, the president does not even touch food.
The president is indifferent to the insults of the host country. The translator reports that the plane has landed. Excitement, fear and insecurity are growing among the staff of the Russian embassy: he arrived.
The President acts as if cast in bronze, as if he sparkles. He seems to know that in front of him anyone will lower his eyes. Silence reigns around him. The voices of adult men change when they start talking to him. They try to speak as quietly as possible. Their faces become solemn, almost stone. They look down - nervous, wary.
He does not speak. He does not consider it necessary to smile. He does not want to go for a walk. He also does not want to drink. He is constantly surrounded by 10 people. You can approach it no more than three meters, because the space is carefully guarded. The assistants constantly whisper to him, the operators take pictures. And bodyguards always stand around him.
Politicians whisper in his presence. They are very attentive. Practically no one can joke with him. When he enters the room, the noise noticeably subsides. Once, the translator said loudly: “Ladies and gentlemen from the delegation, we must move to another room to sign the document,” and some minister grabbed his hand. “Shut up,” he hissed. - He's here".
The president has no time to think. He moves from one gilded room to another with great fanfare in an endless ceremonial procession in which there is only a minimum of political content. PHOTOSESSION. Reception Formalities that captivate newcomers to the pantheon of power, but annoy those walled up in it. He thinks very little on the go: he writes his speeches in advance, the process is thought out ahead of time, negotiations are mostly commercial in nature.
Ministers arrive with him. Among them there are very few who can contact him directly, and even fewer who can joke in his presence. But he shows no interest in them, and as soon as such an opportunity is offered, he retires to his secluded and safe bedroom. Because he already saw all this.
Ministers like to imitate the president. They like to imitate his gestures and portray the tiredness and satiety of this world. They like to pretend to despise modern technology. They like to imitate his intonations and repeat his sarcastic remarks. But unlike him, the ministers laugh and drink the nights away. Their faces become puffy, and they themselves are talkative. But it is not visible anywhere.
“He is passionless, as if nothing touches him,” the translator recalls. - As if he did not quite understand what was happening around him. As if he pays almost no attention to these people. As if he's tired. He was an icon for so long that he was not used to someone else's penetration. He is not used to the fact that for his sake they are not completely controlled. He is in isolation, in a trap. "
“When you are near him, it seems that he would be happy to resign. However, he knows that he can rule Russia only in a feudal manner. And as soon as his grip loosens, everything will collapse, and he will go to jail. And Moscow will burn like Kiev. ”
There are courtiers who claim to have heard him speak frankly. One of them recalls how, once on a warm summer evening, the president began to speak openly about the fate of his country. He asked those who came to him on business in Novo-Ogaryovo that evening to name the main traitors to Russia.
He did not expect an answer from them: the greatest criminals in our history were those weaklings who threw power to the floor — Nicholas II and Mikhail Gorbachev — those who allowed it to be taken by tantrums and madmen.
Those courtiers who were present during the conversation claim that the president promised never to do so.
Author’s Note: This article is based on an interview I’ve used in writing the book Fragile Empire: How Russia Loved and Fallen Out of Love with Vladimir Putin (Fragile Empire: How Russia Fell in and Out of Love with Vladimir Putin) . In the course of this work, I had the opportunity to talk with many people, from former prime ministers, current ministers of Putin and regional governors to senior officials, his trusted advisers, personal assistants and ordinary people. Using the information from these interviews, I made a picture of personal habits and the routine of the dictator of our days. It uses the sayings of people whose names should be kept secret. In the current political conditions in Russia, the punishment for disclosing personal information is very severe, and I cannot even hint at the identity and position of my sources. The result is a pattern of what many call “new journalism,” which uses fiction techniques to convey facts. Although this article may seem like fiction, every detail in it is carefully verified.
("Newsweek", USA).
The president wakes up late and eats right after noon. His breakfast is the simplest. Invariably cottage cheese. What is cooked on the stove is very nutritious: scrambled eggs, and sometimes porridge. He loves quail eggs. Drinks fruit juice. His food is always fresh: baskets with his favorite foods are regularly sent to him from the farmland of the religious leader of Russia, Patriarch Kirill.
He is then served coffee. The courtiers have already been called, but these first two hours are occupied with swimming. The president likes to spend time alone in the water. He puts on his glasses and swims crawls vigorously. His political assistants believe that it was at this time that he reflected on Russia.
The courtiers tell jokes and sit back sitting in reception rooms with lacquered wall panels. He rarely goes to them without delay. They say that three to four hours of waiting for the minister is the norm. He likes to spend some time in the gym, where Russian news is included for him. He likes weights much more than an exercise bike.
Sometimes after charging he reads. The thing is that he likes to work until late at night. He calls his subordinates when in his thoughts comes complete clarity - later, when everything becomes clearer and more understandable. Most of all he is interested in history books. He reads them very carefully. Heavy, solid volumes: about Ivan the Terrible, Catherine II, Peter I.
But sometimes rumors begin to spread: the president read the novel. They say that in 2006 he read an action movie in which people from the working class beat Chechens and policemen, and then seized the governor’s residence with machine guns in their hands, throwing out corrupt thieves from there. It was the novel "Sankya" by Zakhar Prilepin.
Those who claim to be familiar with his reading preferences say that he really liked the political fantasy The Third Empire about the fictional Latin American historian from 2054, who talks about the exploits of Tsar Vladimir II, a collector of Russian lands. But the court cannot tell more precisely about this.
Then he slowly completes his morning toilet. The president plunges alternately into a cold and hot bath. Then dresses. He wears only custom-made costumes of conservative colors. His ties are usually also gloomy coloring.
And here comes the time of power. The beginning of the afternoon is devoted to information documents. This action takes place mainly at a heavy wooden desk. There are no screens in his offices. The President uses only the most reliable and secure technology: red folders with paper documents and landline telephones of the Soviet era.
The owner begins the day by reading three thick leather folders. The first - a report on events on the domestic front - is being prepared by his FSB counterintelligence service. The second - a report on international affairs - is presented by the Foreign Intelligence Service (SVR). The third folder is a report on the courtyard, which is compiled by its army of direct protection of the FSO (Federal Security Service).
The president is obsessed with information mania. At his request, the thickest folders are not intelligence reports. These are press clippings. First, he opens a selection of the Russian press. Above are the most important newspapers: obsequious nationwide tabloids such as Komsomolskaya Pravda and Moskovsky Komsomolets. They are the most important, because millions read them. Headings, gossip columns, reaction to the last crash of the Siberian train - all this affects the mood of the workers.
Then he goes on to the high-quality Russian press: these are lightly censored Vedomosti and Kommersant. They are important for the Kremlin court: these are his gossip, his observers, his analysis. The president pays special attention to regular columns about Vladimir Putin, which Andrei Kolesnikov writes in Kommersant. The courtiers say that he enjoys them the most, always reading them to the end.
And then come the most insignificant folders: the foreign press. A sample of it is the presidential administration and the Ministry of Foreign Affairs. These departments do not hide bad news from him. They like to emphasize that the president must know how much these foreigners demonize him. But in order to please him, they also helpfully put up articles in the original in the German language, which he mastered perfectly long ago, when he worked in Dresden as a KGB officer.
The courtiers are waiting at the door. He loves to watch them through video communications - how they gossip, languish from boredom, or play their electronic gadgets. But the president ignores them and continues to work on reports.
He rarely uses the Internet. The screens inside the screens and stripes with text are confusing. But from time to time, advisers show him satirical videos online, because the president must know how to make fun of him. His life turned into a ceremony: an endless series of rooms with gilding. His daily routine is divided into thousands of segments of 15 minutes and is planned for months, if not years. After a morning review of the materials, he is presented with a schedule folder decorated with an eagle. Looking at them, he acts according to plan: without a smile and without joy.
Basically, all these meetings are meaningless. There are people coming to him to pay tribute. He accepts the Crown Prince of Bahrain, presents bronze medals to the heroes of labor from Udmurtia or checks for new appointments in the leadership of the federal aerospace industry.
The president does not live in Moscow. He does not like this city: heavy traffic, dirty air, crowds. As a residence, he chose for himself a palace in Novo-Ogaryovo. His house is there, west of the capital, away from the red walls, away from skyscrapers and huge shopping centers. His house is outside the city, in its park zone.
From the palace to the Kremlin 24 kilometers. When the president decides to go there, his route is blocked and cleared of cars. He can get to the Kremlin in less than 25 minutes, and the city at this time is in traffic jams.
He does not like to go to the Kremlin. He prefers to work on his estate. Since 2012, he has reduced his meetings and meetings in Moscow to a strict minimum: meetings with officials who need to be impressed, or official gatherings that need all these extravagant halls with crystal chandeliers and birch-tall mirrors.
Rides to work and home annoy him.
The president is busy even on Saturday and Sunday. On weekends, more deviations appear in his schedule, but sometimes after lunch, classes are held with him. Mostly in English. The teacher helps him learn difficult words - they sing songs together. It is said that sometimes he prays on Sundays or confesses. But the courtiers who are familiar with the office of the patriarch cannot fully understand it. Although the president is not an atheist, and rather a believer, he does not live a Christian life.
The president loves ice hockey. This is his favorite sport. He considers it elegant, courageous and fascinating. The president is trying to train and play hockey as often as possible. He likes to put on a durable and comfortable helmet, and then pick up an elegant club. The yard craves this spectacle the most: every few weeks the president organizes a hockey match.
An invitation to the presidential hockey is an indicator of closeness, precious belonging to the circle of the elect. This is the most bragging thing in an oligarchic society. There is going to a tight circle. Most people, like himself, from St. Petersburg are old comrades whom he trusts. These are mainly businessmen on the US sanctions list. Such as brothers Arkady and Boris Rotenberg, like Gennady Timchenko. They play and lose. Teams are equipped with bodyguards.
Presidential guard wears his sweatshirt and shouts his name. The bodyguards of his little Prime Minister Dmitry Medvedev make up the opposing team, the amusement team. The presence of the prime minister’s bodyguards at the presidential game is mandatory, but Medvedev himself appears infrequently there.
These are people from close circle. Those who grew up with him from the swamps of St. Petersburg. Then he was just the deputy mayor. Together they conducted electricity to their dachas, together they ate cheap meat. They feel they deserve it all. They called him the "boss." But in recent years, they began to call him "king."
No one can tell about his folly, quirks, intemperance: only about his loneliness. The president has no family life. His mother is dead. Father too. The wife suffers from a nervous breakdown, and after a long period of life they divorced separately. There are two daughters. But this topic is a state secret, and they no longer live in Russia. There are rumors about models and gymnasts who go to him at night. But these stories bear the stamp of implausibility, and no courtier can clear them up.
The president loves animals. He smiles at the sight of creatures who refuse to obey him. He finds solace in the company of a black labrador who is not afraid of him. He likes hunting trips. He enjoys the Russian beauties, from helicopter flights, together with cameramen over the grayish-white tundra in search of tigers and bears.
The court interpreter says that his life is monotonous. Meaningless meetings and meetings. Pedantic clutches of the presidential protocol. Continuously repeating from year to year routine. His motorcade moves in two directions: either to the Kremlin or to the airport. The president says that he works harder than any leader after Stalin.
None of them traveled around Russia so often, saw her so much and did not conduct as many negotiations about her as he did. His planes fly out of the Vnukovo-2 presidential terminal. At one time, orders appeared to move the administration to these wooded Moscow suburbs, half-built up with residential areas, multi-colored like Lego bricks. There, in the woods, in the midst of the scattered garbage, was their imaginary aeropolis: a Kremlin city built on a craving for jet propulsion. But he found this project too ambitious.
His planes fly in triples. One carries a motorcade, the second a delegation. A third car flies in front of them. This fleet flies from Vnukovo-2 more often five times a month. He wants to be everywhere: at an industrial exhibition in Omsk, with a check in Karelia, at a summit in Astana, with a state visit to Korea.
But provincial governors in numerous time zones of Russia with their minigars and swollen police chiefs use small tricks to trick him. Recently, they were shamed in Suzdal for half-rotten shacks - so they covered the facades with tarpaulin with fresh cottages painted on it. They are ashamed in factories and in military units - and they hide everything that is broken.
Foreign visits are conducted differently: intelligence agencies plan everything in advance. A month before the president arrives in a particular city, a group of pilots flies there. A check is in progress on a luxury hotel that will be occupied by its administration. The FSB and the SVR are closely cooperating on this sensitive issue. How safe is this room? Is there biological contamination in this bathroom?
The yard settles in a foreign territory a week before its arrival. The hotel becomes the Kremlin. 200 numbers are reserved and sealed. There is a special elevator that only the president uses. Diplomats cluck and consult with pot-bellied inspectors from the FSO and with protocol officials who have always sticky hands.
His number is sealed. Access is closed to all. This is the work of a special guard group. Hotel linens and toiletries are cleaned and replaced. Hygiene products and fresh fruits appear in a special disinfecting package with Kremlin seals.
Meanwhile, everything necessary for the president is brought on a separate flight. Russian cooks, Russian cleaners, Russian waiters. Signaling and parking Russian trucks with two tons of Russian food. On this earth he will sleep one night. Meanwhile, teams of diplomats have been negotiating with the hosts for hours on food.
The president should not be served dairy products, although orders from the Russian special services contradict this. The owner cannot offer food to the president, even if he is the head of state or government. Embassies in countries with rich culinary traditions have to negotiate intensively: the president cannot eat foreign products that the Kremlin has not given permission to.
Uncertainty reigns among negotiators. What if the president does not tolerate lactose? But most likely, he is simply afraid of poisoning. Russian products for the presidential table are imported in advance. Local chefs will be watched by agents of the FSB, SVR, FSO and a whole team of tasters. At foreign banquets, the president does not even touch food.
The president is indifferent to the insults of the host country. The translator reports that the plane has landed. Excitement, fear and insecurity are growing among the staff of the Russian embassy: he arrived.
The President acts as if cast in bronze, as if he sparkles. He seems to know that in front of him anyone will lower his eyes. Silence reigns around him. The voices of adult men change when they start talking to him. They try to speak as quietly as possible. Their faces become solemn, almost stone. They look down - nervous, wary.
He does not speak. He does not consider it necessary to smile. He does not want to go for a walk. He also does not want to drink. He is constantly surrounded by 10 people. You can approach it no more than three meters, because the space is carefully guarded. The assistants constantly whisper to him, the operators take pictures. And bodyguards always stand around him.
Politicians whisper in his presence. They are very attentive. Practically no one can joke with him. When he enters the room, the noise noticeably subsides. Once, the translator said loudly: “Ladies and gentlemen from the delegation, we must move to another room to sign the document,” and some minister grabbed his hand. “Shut up,” he hissed. - He's here".
The president has no time to think. He moves from one gilded room to another with great fanfare in an endless ceremonial procession in which there is only a minimum of political content. PHOTOSESSION. Reception Formalities that captivate newcomers to the pantheon of power, but annoy those walled up in it. He thinks very little on the go: he writes his speeches in advance, the process is thought out ahead of time, negotiations are mostly commercial in nature.
Ministers arrive with him. Among them there are very few who can contact him directly, and even fewer who can joke in his presence. But he shows no interest in them, and as soon as such an opportunity is offered, he retires to his secluded and safe bedroom. Because he already saw all this.
Ministers like to imitate the president. They like to imitate his gestures and portray the tiredness and satiety of this world. They like to pretend to despise modern technology. They like to imitate his intonations and repeat his sarcastic remarks. But unlike him, the ministers laugh and drink the nights away. Their faces become puffy, and they themselves are talkative. But it is not visible anywhere.
“He is passionless, as if nothing touches him,” the translator recalls. - As if he did not quite understand what was happening around him. As if he pays almost no attention to these people. As if he's tired. He was an icon for so long that he was not used to someone else's penetration. He is not used to the fact that for his sake they are not completely controlled. He is in isolation, in a trap. "
“When you are near him, it seems that he would be happy to resign. However, he knows that he can rule Russia only in a feudal manner. And as soon as his grip loosens, everything will collapse, and he will go to jail. And Moscow will burn like Kiev. ”
There are courtiers who claim to have heard him speak frankly. One of them recalls how, once on a warm summer evening, the president began to speak openly about the fate of his country. He asked those who came to him on business in Novo-Ogaryovo that evening to name the main traitors to Russia.
He did not expect an answer from them: the greatest criminals in our history were those weaklings who threw power to the floor — Nicholas II and Mikhail Gorbachev — those who allowed it to be taken by tantrums and madmen.
Those courtiers who were present during the conversation claim that the president promised never to do so.
Author’s Note: This article is based on an interview I’ve used in writing the book Fragile Empire: How Russia Loved and Fallen Out of Love with Vladimir Putin (Fragile Empire: How Russia Fell in and Out of Love with Vladimir Putin) . In the course of this work, I had the opportunity to talk with many people, from former prime ministers, current ministers of Putin and regional governors to senior officials, his trusted advisers, personal assistants and ordinary people. Using the information from these interviews, I made a picture of personal habits and the routine of the dictator of our days. It uses the sayings of people whose names should be kept secret. In the current political conditions in Russia, the punishment for disclosing personal information is very severe, and I cannot even hint at the identity and position of my sources. The result is a pattern of what many call “new journalism,” which uses fiction techniques to convey facts. Although this article may seem like fiction, every detail in it is carefully verified.
Original message
Закулисье путинского двора: личные привычки диктатора наших дней.
("Newsweek", США).
Президент просыпается поздно и ест сразу после полудня. Завтрак у него самый что ни на есть простой. Неизменно творог. То, что готовится на плите, весьма питательно: омлет, а иногда каша. Он любит перепелиные яйца. Пьет фруктовый сок. Еда у него всегда свежая: корзины с его любимыми продуктами регулярно отправляют к нему с сельхозугодий религиозного лидера России патриарха Кирилла.
Затем ему подают кофе. Придворные уже вызваны, но эти первые два часа у него заняты плаванием. Президенту нравится проводить время в одиночестве в воде. Он надевает очки и энергично плывет кролем. Его политические помощники считают, что именно в это время он размышляет о России.
Придворные рассказывают анекдоты и бездельничают, сидя в приемных с лакированными стеновыми панелями. Он редко выходит к ним без задержки. Они говорят, что три-четыре часа ожидания для министра это норма. Ему нравится провести немного времени в спортзале, где для него включают российские новости. Гири ему нравятся гораздо больше, чем велотренажер.
Иногда после зарядки он читает. Все дело в том, что ему нравится работать до поздней ночи. Он вызывает своих подчиненных тогда, когда в мыслях у него наступает полная ясность — попозже, когда все становится яснее и понятнее. Больше всего его интересуют книги по истории. Их он читает очень внимательно. Тяжелые, солидные тома: об Иване Грозном, Екатерине II, Петре I.
Но порой начинают расползаться слухи: президент прочитал роман. Говорят, в 2006 году он прочитал боевик, в котором люди из рабочего класса избивают чеченцев и полицейских, а затем с автоматами в руках захватывают резиденцию губернатора, вышвыривая оттуда продажных воров. Это был роман «Санькя» Захара Прилепина.
Те, кто утверждает, что знакомы с его читательскими предпочтениями, говорят, что ему очень понравилась политическая фантастика «Третья империя» о вымышленном латиноамериканском историке из 2054 года, который рассказывает о подвигах царя Владимира II, собирателя земель русских. Но рассказать об этом точнее придворные не могут.
Затем он неторопливо завершает свой утренний туалет. Президент погружается попеременно в холодную и горячую ванну. Затем одевается. Он носит только сшитые на заказ костюмы консервативных цветов. Галстуки у него обычно тоже мрачных раскрасок.
И вот наступает время власти. Начало второй половины дня посвящено информационным документам. Это действие происходит главным образом за тяжелым письменным столом из дерева. В его кабинетах нет экранов. Президент пользуется только самой надежной и защищенной техникой: красные папки с бумажными документами и телефоны стационарной связи советской эпохи.
Хозяин начинает рабочий день с чтения трех толстых кожаных папок. Первую — доклад о событиях на внутреннем фронте — готовит его служба контрразведки ФСБ. Вторую — доклад о международных делах — представляет Служба внешней разведки (СВР). Третья папка — это доклад о дворе, который составляет его армия непосредственной защиты ФСО (Федеральная служба охраны).
Президент одержим информационной манией. По его просьбе, самые толстые папки это не доклады разведки. Это вырезки из прессы. Сначала он открывает подборку российской прессы. Сверху самые важные газеты: подобострастные общенациональные таблоиды, такие как «Комсомольская правда» и «Московский комсомолец». Они самые главные, ведь их читают миллионы. Заголовки, колонки сплетен, реакция на последнее крушение сибирского поезда — все это отражается на настроении рабочих.
Затем он переходит к российской прессе высокого качества: это подвергаемые легкой цензуре «Ведомости» и «Коммерсант». Они важны для кремлевского двора: это его сплетни, его обозреватели, его анализ. Особое внимание президент уделяет регулярным колонкам о Владимире Путине, которые пишет в «Коммерсанте» Андрей Колесников. Царедворцы говорят, что от них он получает наибольшее удовольствие, всегда прочитывая их до конца.
А затем идут самые малозначимые папки: иностранная пресса. Выборку из нее составляет президентская администрация и Министерство иностранных дел. Эти ведомства не скрывают от него плохие новости. Они любят подчеркивать, что президент должен знать, насколько сильно его демонизируют эти иностранцы. Но чтобы угодить ему, они также услужливо подкладывают статьи в оригинале на немецком языке, которым он овладел в совершенстве еще давно, когда работал в Дрездене сотрудником КГБ.
Придворные все ждут у дверей. Он любит наблюдать за ними по видеосвязи — как они сплетничают, изнывают от скуки или играют в свои электронные гаджеты. Но президент игнорирует их и продолжает работать над докладами.
Он редко пользуется интернетом. Экраны внутри экранов и полосы с текстом сбивают его с толку. Но время от времени советники показывают ему сатирические видеозаписи в онлайне, ведь президент должен знать, как его высмеивают. Его жизнь превратилась в церемониал: бесконечная череда комнат с позолотой. Его распорядок дня делится на тысячи отрезков по 15 минут и планируется за месяцы, если не за годы. После утреннего обзора материалов ему вручают украшенные изображением орла папки с расписанием. Взглянув на них, он действует по плану: без улыбки и без радости.
В основном все эти встречи бессмысленны. Есть люди, приходящие к нему, чтобы отдать дань уважения. Он принимает наследного принца Бахрейна, вручает бронзовые медали героям труда из Удмуртии или проверяет новые назначения в руководстве федеральной авиакосмической промышленности.
В Москве президент не живет. Он недолюбливает этот город: плотное дорожное движение, грязный воздух, скопление людей. В качестве резиденции он выбрал для себя дворец в Ново-Огарево. Его дом там, к западу от столицы, вдали от красных стен, вдали от небоскребов и огромных торговых центров. Дом у него за городом, в его парковой зоне.
От дворца до Кремля 24 километра. Когда президент решает съездить туда, маршрут его следования перекрывают и очищают от машин. Он может доехать до Кремля менее чем за 25 минут, а город в это время стоит в пробках.
Ему не нравится ездить в Кремль. Он предпочитает работать в своем поместье. С 2012 года он сократил свои встречи и совещания в Москве до строгого минимума: встречи с официальными лицами, на которых надо произвести впечатление, или официальные сборища, для которых нужны все эти экстравагантные залы с хрустальными люстрами и зеркалами высотой с березу.
Поездки на работу и домой раздражают его.
Президент занят даже в субботу и воскресенье. В выходные дни в его графике появляется больше отклонений, но иногда после обеда с ним проводят занятия. В основном по английскому языку. Учитель помогает ему выучить трудные слова — они вместе поют песни. Говорят, что иногда он молится по воскресеньям или исповедуется. Но знакомые с канцелярией патриарха придворные не могут понять его до конца. Хотя президент не атеист, и скорее верующий, живет он не по-христиански.
Президент любит хоккей на льду. Это его любимый вид спорта. Он считает его изящным, мужественным и увлекательным. Президент старается тренироваться и играть в хоккей как можно чаще. Ему нравится надеть на себя прочный и удобный шлем, а потом взять в руки элегантную клюшку. Этого зрелища двор жаждет больше всего: каждые несколько недель президент организует хоккейный матч.
Приглашение на президентский хоккей — это показатель близости, драгоценной принадлежности к кругу избранных. Этим в олигархическом обществе хвастаются больше всего. Там собирается тесный круг. Большинство людей, как и он сам, из Санкт-Петербурга — старые товарищи, которым он доверяет. В основном это бизнесмены, включенные в американский список санкций. Такие как братья Аркадий и Борис Ротенберги, как Геннадий Тимченко. Они играют и проигрывают. Команды комплектуются телохранителями.
Президентская охрана носит его фуфайку и выкрикивает его имя. Телохранители его маленького премьер-министра Дмитрия Медведева составляют команду соперника, команду для увеселения. Присутствие телохранителей премьера на президентской игре обязательно, однако сам Медведев появляется там нечасто.
Это люди из близкого окружения. Те, кто вырос вместе с ним из болот Санкт-Петербурга. Тогда он был всего лишь заместителем мэра. Они вместе проводили электричество на свои дачи, вместе ели дешевое мясо. Они чувствуют, что заслужили все это. Они называли его «босс». Но в последние годы они стали называть его «царь».
Никто не может рассказать о его сумасбродстве, причудах, невоздержанности: только о его одиночестве. У президента нет семейной жизни. Его мать умерла. Отец тоже. Жена страдает от нервного расстройства, и после длительного периода жизни порознь они развелись. Есть две дочери. Но эта тема — государственная тайна, и в России они уже не живут. Ходят слухи о моделях и гимнастках, которые ходят к нему по ночам. Но эти истории несут на себе печать неправдоподобности, и их не может прояснить ни один царедворец.
Президент любит животных. Он улыбается при виде созданий, которые отказываются ему подчиняться. Он находит утешение в компании черного лабрадора, который его не боится. Ему нравятся выезды на охоту. Он получает удовольствие от российских красот, от полетов на вертолете вместе с телеоператорами над серовато-белой тундрой в поисках тигров и медведей.
Придворный переводчик говорит, что жизнь у него монотонная. Бессмысленные встречи и совещания. Педантичные тиски президентского протокола. Непрерывно повторяющаяся из года в год рутина. Его автомобильный кортеж двигается в двух направлениях: либо в Кремль, либо в аэропорт. Президент говорит, что он работает напряженнее любого руководителя после Сталина.
Никто из них так часто не ездил по России, не видел ее так много и не вел о ней столько переговоров, как он. Его самолеты вылетают из президентского терминала Внуково-2. Одно время появились распоряжения о переезде администрации в эти лесистые московские предместья, наполовину застроенные жилыми массивами, разноцветными как кубики Лего. Там, в лесах, посреди разбросанного мусора был их воображаемый аэрополис: кремлевский город, построенный на пристрастии к реактивной тяге. Но он посчитал этот проект слишком амбициозным.
Его самолеты летают тройками. Один везет автомобильный кортеж, второй — делегацию. Третья машина летит перед ними. Этот флот вылетает из Внуково-2 чаще пяти раз в месяц. Он желает быть повсюду: на промышленной выставке в Омске, с проверкой в Карелии, на саммите в Астане, с государственным визитом в Корее.
Но губернаторы провинций в многочисленных часовых поясах России со своими минигархами и опухшими начальниками полиции используют небольшие трюки, чтобы обмануть его. Недавно их пристыдили в Суздале за полусгнившие хибары — так они закрыли фасады брезентом с нарисованными на нем свеженькими коттеджами. Их стыдят на заводах и в воинских частях — а они прячут все, что сломано.
Зарубежные визиты проводятся иначе: спецслужбы все планируют заранее. За месяц до прибытия президента в тот или иной город туда прилетает группа летчиков. Проводится проверка шикарного отеля, который займет его администрация. В этом деликатном вопросе ФСБ и СВР тесно сотрудничают. Насколько безопасна эта комната? Нет ли биологического заражения в этой ванной?
Двор обосновывается на зарубежной территории за неделю до его прибытия. Отель становится Кремлем. Резервируется и опечатывается 200 номеров. Есть специальный лифт, которым пользуется только президент. Дипломаты кудахчут и советуются с пузатыми инспекторами из ФСО и с сотрудниками протокола, у которых вечно липкие руки.
Его номер опечатывают. Доступ туда закрыт для всех. Это работа группы специальной охраны. Гостиничное белье и туалетные принадлежности убирают и заменяют. Появляются средства гигиены и свежие фрукты в специальной обеззараживающей упаковке с кремлевскими печатями.
Тем временем, все необходимое для президента привозят отдельным рейсом. Российские повара, российские уборщицы, российские официанты. Сигналят и паркуются российские грузовики с двумя тоннами российской еды. На этой земле он будет спать одну ночь. Между тем, команды дипломатов ведут с хозяевами многочасовые переговоры о еде.
Президенту нельзя подавать молочные продукты, хотя этому противоречат приказы российских спецслужб. Хозяин не может предлагать президенту еду, даже если это глава государства или правительства. Посольствам в странах с богатыми кулинарными традициями приходится вести напряженные переговоры: президент не может есть иностранные продукты, на которые не дал разрешение Кремль.
Среди переговорщиков царит неопределенность. А вдруг президент не переносит лактозу? Но скорее всего, он просто боится отравления. Российские продукты для президентского стола завозят заранее. За местными поварами будут наблюдать агенты ФСБ, СВР, ФСО и целая команда дегустаторов. На зарубежных банкетах президент даже не прикасается к еде.
Президент безразличен к оскорблениям страны-хозяйки. Переводчик сообщает о том, что самолет совершил посадку. Среди персонала российского посольства нарастает волнение, страх и неуверенность: он прибыл.
Президент ведет себя так, будто он отлит из бронзы, будто он сверкает. Похоже, он знает, что перед ним любой опустит глаза. Вокруг него царит молчание. Голоса взрослых мужчин меняются, когда они начинают с ним разговаривать. Они стараются говорить как можно тише. Лица у них становятся торжественными, почти каменными. Они смотрят вниз — нервничающие, настороженные.
Он не говорит. Он не считает нужным улыбаться. Он не хочет идти на прогулку. Пить он тоже не хочет. Его постоянно окружают 10 человек. Приблизиться к нему можно не более чем на три метра, потому что пространство тщательно охраняется. Ему постоянно что-то шепчут помощники, снимают операторы. И вокруг него неизменно стоят телохранители.
Политики шепчутся в его присутствии. Они очень внимательны. Пошутить с ним не может практически никто. Когда он входит в комнату, шум заметно стихает. Как-то раз переводчик сказал громко: «Дамы и господа из состава делегации, мы должны перейти в другой зал для подписания документа», и какой-то министр схватил его за руку. «Заткнись, — прошипел он. — Он здесь».
У президента нет времени думать. Он переходит из одной золоченой комнаты в другую с большой помпой в бесконечной церемониальной процессии, в которой лишь минимум политического содержания. Фотосессия. Прием. Формальности, которые увлекают новичков в пантеоне власти, но раздражают тех, кто в нем замурован. Он очень мало думает на ходу: речи ему пишут заранее, процедура продумывается загодя, переговоры носят в основном коммерческий характер.
Вместе с ним прибывают министры. Среди них очень мало тех, кто может обращаться к нему напрямую, и еще меньше тех, кто может в его присутствии шутить. Но он не проявляет к ним интереса, и как только предоставляется такая возможность, он удаляется в свою уединенную и безопасную спальню. Потому что все это он уже видел.
Министры любят подражать президенту. Им нравится имитировать его жесты и изображать усталость и пресыщенность этим миром. Им нравится делать вид, что они презирают современные технологии. Они любят подражать его интонациям и повторять его саркастические замечания. Но в отличие от него, министры смеются и пьют ночи напролет. Лица у них становятся одутловатыми, а сами они говорливыми. Но его не видно нигде.
«Он бесстрастен, как будто его ничто не трогает, — вспоминает переводчик. — Как будто он не совсем понимает, что происходит вокруг него. Как будто он не обращает почти никакого внимания на этих людей. Как будто он утомлен. Он так долго был иконой, что не привык к чужому проникновению. Он не привык к тому, что ради него полностью не контролируют. Он в изоляции, в западне».
«Когда находишься с ним рядом, возникает впечатление, что он был бы счастлив уйти в отставку. Однако он знает, что может править Россией только на феодальный манер. И как только его хватка ослабнет, все рухнет, а он отправится за решетку. А Москва будет гореть, как Киев».
Есть придворные, которые утверждают, что слышали, как он говорит откровенно. Один из них вспоминает, как однажды теплым летним вечером президент начал открыто говорить о судьбе своей страны. Он попросил тех, кто в тот вечер приехал к нему по делам в Ново-Огарево, назвать главных предателей России.
Ответа от них он ждать не стал: величайшими преступниками в нашей истории были те слабаки, которые швырнули власть на пол — Николай II и Михаил Горбачев — те, кто позволил взять ее истерикам и безумцам.
Те царедворцы, которые присутствовали при разговоре, утверждают, что президент пообещал никогда так не поступать.
Примечание автора: Эта статья подготовлена на основе взятых за три с лишним года интервью, которые я использовал при написании книги «Хрупкая империя: как Россия полюбила и разлюбила Владимира Путина» (Fragile Empire: How Russia Fell in and Out of Love with Vladimir Putin). В ходе этой работы у меня была возможность побеседовать со многими людьми, от бывших премьер-министров, действующих министров Путина и региональных губернаторов до высокопоставленных чиновников, его доверенных советников, личных помощников и простых людей. Используя информацию из этих интервью, я составил картину личных привычек и распорядка диктатора наших дней. Здесь используются высказывания людей, чьи имена следует держать в тайне. В нынешних политических условиях в России наказание за разглашение личной информации очень суровое, и я не могу даже намекнуть на личность и должность моих источников. В результате появился образец того, что многие называют «новой журналистикой», в которой используются приемы беллетристики для передачи фактов. Хотя эта статься может показаться вымыслом, каждая деталь в ней тщательно выверена.
("Newsweek", США).
Президент просыпается поздно и ест сразу после полудня. Завтрак у него самый что ни на есть простой. Неизменно творог. То, что готовится на плите, весьма питательно: омлет, а иногда каша. Он любит перепелиные яйца. Пьет фруктовый сок. Еда у него всегда свежая: корзины с его любимыми продуктами регулярно отправляют к нему с сельхозугодий религиозного лидера России патриарха Кирилла.
Затем ему подают кофе. Придворные уже вызваны, но эти первые два часа у него заняты плаванием. Президенту нравится проводить время в одиночестве в воде. Он надевает очки и энергично плывет кролем. Его политические помощники считают, что именно в это время он размышляет о России.
Придворные рассказывают анекдоты и бездельничают, сидя в приемных с лакированными стеновыми панелями. Он редко выходит к ним без задержки. Они говорят, что три-четыре часа ожидания для министра это норма. Ему нравится провести немного времени в спортзале, где для него включают российские новости. Гири ему нравятся гораздо больше, чем велотренажер.
Иногда после зарядки он читает. Все дело в том, что ему нравится работать до поздней ночи. Он вызывает своих подчиненных тогда, когда в мыслях у него наступает полная ясность — попозже, когда все становится яснее и понятнее. Больше всего его интересуют книги по истории. Их он читает очень внимательно. Тяжелые, солидные тома: об Иване Грозном, Екатерине II, Петре I.
Но порой начинают расползаться слухи: президент прочитал роман. Говорят, в 2006 году он прочитал боевик, в котором люди из рабочего класса избивают чеченцев и полицейских, а затем с автоматами в руках захватывают резиденцию губернатора, вышвыривая оттуда продажных воров. Это был роман «Санькя» Захара Прилепина.
Те, кто утверждает, что знакомы с его читательскими предпочтениями, говорят, что ему очень понравилась политическая фантастика «Третья империя» о вымышленном латиноамериканском историке из 2054 года, который рассказывает о подвигах царя Владимира II, собирателя земель русских. Но рассказать об этом точнее придворные не могут.
Затем он неторопливо завершает свой утренний туалет. Президент погружается попеременно в холодную и горячую ванну. Затем одевается. Он носит только сшитые на заказ костюмы консервативных цветов. Галстуки у него обычно тоже мрачных раскрасок.
И вот наступает время власти. Начало второй половины дня посвящено информационным документам. Это действие происходит главным образом за тяжелым письменным столом из дерева. В его кабинетах нет экранов. Президент пользуется только самой надежной и защищенной техникой: красные папки с бумажными документами и телефоны стационарной связи советской эпохи.
Хозяин начинает рабочий день с чтения трех толстых кожаных папок. Первую — доклад о событиях на внутреннем фронте — готовит его служба контрразведки ФСБ. Вторую — доклад о международных делах — представляет Служба внешней разведки (СВР). Третья папка — это доклад о дворе, который составляет его армия непосредственной защиты ФСО (Федеральная служба охраны).
Президент одержим информационной манией. По его просьбе, самые толстые папки это не доклады разведки. Это вырезки из прессы. Сначала он открывает подборку российской прессы. Сверху самые важные газеты: подобострастные общенациональные таблоиды, такие как «Комсомольская правда» и «Московский комсомолец». Они самые главные, ведь их читают миллионы. Заголовки, колонки сплетен, реакция на последнее крушение сибирского поезда — все это отражается на настроении рабочих.
Затем он переходит к российской прессе высокого качества: это подвергаемые легкой цензуре «Ведомости» и «Коммерсант». Они важны для кремлевского двора: это его сплетни, его обозреватели, его анализ. Особое внимание президент уделяет регулярным колонкам о Владимире Путине, которые пишет в «Коммерсанте» Андрей Колесников. Царедворцы говорят, что от них он получает наибольшее удовольствие, всегда прочитывая их до конца.
А затем идут самые малозначимые папки: иностранная пресса. Выборку из нее составляет президентская администрация и Министерство иностранных дел. Эти ведомства не скрывают от него плохие новости. Они любят подчеркивать, что президент должен знать, насколько сильно его демонизируют эти иностранцы. Но чтобы угодить ему, они также услужливо подкладывают статьи в оригинале на немецком языке, которым он овладел в совершенстве еще давно, когда работал в Дрездене сотрудником КГБ.
Придворные все ждут у дверей. Он любит наблюдать за ними по видеосвязи — как они сплетничают, изнывают от скуки или играют в свои электронные гаджеты. Но президент игнорирует их и продолжает работать над докладами.
Он редко пользуется интернетом. Экраны внутри экранов и полосы с текстом сбивают его с толку. Но время от времени советники показывают ему сатирические видеозаписи в онлайне, ведь президент должен знать, как его высмеивают. Его жизнь превратилась в церемониал: бесконечная череда комнат с позолотой. Его распорядок дня делится на тысячи отрезков по 15 минут и планируется за месяцы, если не за годы. После утреннего обзора материалов ему вручают украшенные изображением орла папки с расписанием. Взглянув на них, он действует по плану: без улыбки и без радости.
В основном все эти встречи бессмысленны. Есть люди, приходящие к нему, чтобы отдать дань уважения. Он принимает наследного принца Бахрейна, вручает бронзовые медали героям труда из Удмуртии или проверяет новые назначения в руководстве федеральной авиакосмической промышленности.
В Москве президент не живет. Он недолюбливает этот город: плотное дорожное движение, грязный воздух, скопление людей. В качестве резиденции он выбрал для себя дворец в Ново-Огарево. Его дом там, к западу от столицы, вдали от красных стен, вдали от небоскребов и огромных торговых центров. Дом у него за городом, в его парковой зоне.
От дворца до Кремля 24 километра. Когда президент решает съездить туда, маршрут его следования перекрывают и очищают от машин. Он может доехать до Кремля менее чем за 25 минут, а город в это время стоит в пробках.
Ему не нравится ездить в Кремль. Он предпочитает работать в своем поместье. С 2012 года он сократил свои встречи и совещания в Москве до строгого минимума: встречи с официальными лицами, на которых надо произвести впечатление, или официальные сборища, для которых нужны все эти экстравагантные залы с хрустальными люстрами и зеркалами высотой с березу.
Поездки на работу и домой раздражают его.
Президент занят даже в субботу и воскресенье. В выходные дни в его графике появляется больше отклонений, но иногда после обеда с ним проводят занятия. В основном по английскому языку. Учитель помогает ему выучить трудные слова — они вместе поют песни. Говорят, что иногда он молится по воскресеньям или исповедуется. Но знакомые с канцелярией патриарха придворные не могут понять его до конца. Хотя президент не атеист, и скорее верующий, живет он не по-христиански.
Президент любит хоккей на льду. Это его любимый вид спорта. Он считает его изящным, мужественным и увлекательным. Президент старается тренироваться и играть в хоккей как можно чаще. Ему нравится надеть на себя прочный и удобный шлем, а потом взять в руки элегантную клюшку. Этого зрелища двор жаждет больше всего: каждые несколько недель президент организует хоккейный матч.
Приглашение на президентский хоккей — это показатель близости, драгоценной принадлежности к кругу избранных. Этим в олигархическом обществе хвастаются больше всего. Там собирается тесный круг. Большинство людей, как и он сам, из Санкт-Петербурга — старые товарищи, которым он доверяет. В основном это бизнесмены, включенные в американский список санкций. Такие как братья Аркадий и Борис Ротенберги, как Геннадий Тимченко. Они играют и проигрывают. Команды комплектуются телохранителями.
Президентская охрана носит его фуфайку и выкрикивает его имя. Телохранители его маленького премьер-министра Дмитрия Медведева составляют команду соперника, команду для увеселения. Присутствие телохранителей премьера на президентской игре обязательно, однако сам Медведев появляется там нечасто.
Это люди из близкого окружения. Те, кто вырос вместе с ним из болот Санкт-Петербурга. Тогда он был всего лишь заместителем мэра. Они вместе проводили электричество на свои дачи, вместе ели дешевое мясо. Они чувствуют, что заслужили все это. Они называли его «босс». Но в последние годы они стали называть его «царь».
Никто не может рассказать о его сумасбродстве, причудах, невоздержанности: только о его одиночестве. У президента нет семейной жизни. Его мать умерла. Отец тоже. Жена страдает от нервного расстройства, и после длительного периода жизни порознь они развелись. Есть две дочери. Но эта тема — государственная тайна, и в России они уже не живут. Ходят слухи о моделях и гимнастках, которые ходят к нему по ночам. Но эти истории несут на себе печать неправдоподобности, и их не может прояснить ни один царедворец.
Президент любит животных. Он улыбается при виде созданий, которые отказываются ему подчиняться. Он находит утешение в компании черного лабрадора, который его не боится. Ему нравятся выезды на охоту. Он получает удовольствие от российских красот, от полетов на вертолете вместе с телеоператорами над серовато-белой тундрой в поисках тигров и медведей.
Придворный переводчик говорит, что жизнь у него монотонная. Бессмысленные встречи и совещания. Педантичные тиски президентского протокола. Непрерывно повторяющаяся из года в год рутина. Его автомобильный кортеж двигается в двух направлениях: либо в Кремль, либо в аэропорт. Президент говорит, что он работает напряженнее любого руководителя после Сталина.
Никто из них так часто не ездил по России, не видел ее так много и не вел о ней столько переговоров, как он. Его самолеты вылетают из президентского терминала Внуково-2. Одно время появились распоряжения о переезде администрации в эти лесистые московские предместья, наполовину застроенные жилыми массивами, разноцветными как кубики Лего. Там, в лесах, посреди разбросанного мусора был их воображаемый аэрополис: кремлевский город, построенный на пристрастии к реактивной тяге. Но он посчитал этот проект слишком амбициозным.
Его самолеты летают тройками. Один везет автомобильный кортеж, второй — делегацию. Третья машина летит перед ними. Этот флот вылетает из Внуково-2 чаще пяти раз в месяц. Он желает быть повсюду: на промышленной выставке в Омске, с проверкой в Карелии, на саммите в Астане, с государственным визитом в Корее.
Но губернаторы провинций в многочисленных часовых поясах России со своими минигархами и опухшими начальниками полиции используют небольшие трюки, чтобы обмануть его. Недавно их пристыдили в Суздале за полусгнившие хибары — так они закрыли фасады брезентом с нарисованными на нем свеженькими коттеджами. Их стыдят на заводах и в воинских частях — а они прячут все, что сломано.
Зарубежные визиты проводятся иначе: спецслужбы все планируют заранее. За месяц до прибытия президента в тот или иной город туда прилетает группа летчиков. Проводится проверка шикарного отеля, который займет его администрация. В этом деликатном вопросе ФСБ и СВР тесно сотрудничают. Насколько безопасна эта комната? Нет ли биологического заражения в этой ванной?
Двор обосновывается на зарубежной территории за неделю до его прибытия. Отель становится Кремлем. Резервируется и опечатывается 200 номеров. Есть специальный лифт, которым пользуется только президент. Дипломаты кудахчут и советуются с пузатыми инспекторами из ФСО и с сотрудниками протокола, у которых вечно липкие руки.
Его номер опечатывают. Доступ туда закрыт для всех. Это работа группы специальной охраны. Гостиничное белье и туалетные принадлежности убирают и заменяют. Появляются средства гигиены и свежие фрукты в специальной обеззараживающей упаковке с кремлевскими печатями.
Тем временем, все необходимое для президента привозят отдельным рейсом. Российские повара, российские уборщицы, российские официанты. Сигналят и паркуются российские грузовики с двумя тоннами российской еды. На этой земле он будет спать одну ночь. Между тем, команды дипломатов ведут с хозяевами многочасовые переговоры о еде.
Президенту нельзя подавать молочные продукты, хотя этому противоречат приказы российских спецслужб. Хозяин не может предлагать президенту еду, даже если это глава государства или правительства. Посольствам в странах с богатыми кулинарными традициями приходится вести напряженные переговоры: президент не может есть иностранные продукты, на которые не дал разрешение Кремль.
Среди переговорщиков царит неопределенность. А вдруг президент не переносит лактозу? Но скорее всего, он просто боится отравления. Российские продукты для президентского стола завозят заранее. За местными поварами будут наблюдать агенты ФСБ, СВР, ФСО и целая команда дегустаторов. На зарубежных банкетах президент даже не прикасается к еде.
Президент безразличен к оскорблениям страны-хозяйки. Переводчик сообщает о том, что самолет совершил посадку. Среди персонала российского посольства нарастает волнение, страх и неуверенность: он прибыл.
Президент ведет себя так, будто он отлит из бронзы, будто он сверкает. Похоже, он знает, что перед ним любой опустит глаза. Вокруг него царит молчание. Голоса взрослых мужчин меняются, когда они начинают с ним разговаривать. Они стараются говорить как можно тише. Лица у них становятся торжественными, почти каменными. Они смотрят вниз — нервничающие, настороженные.
Он не говорит. Он не считает нужным улыбаться. Он не хочет идти на прогулку. Пить он тоже не хочет. Его постоянно окружают 10 человек. Приблизиться к нему можно не более чем на три метра, потому что пространство тщательно охраняется. Ему постоянно что-то шепчут помощники, снимают операторы. И вокруг него неизменно стоят телохранители.
Политики шепчутся в его присутствии. Они очень внимательны. Пошутить с ним не может практически никто. Когда он входит в комнату, шум заметно стихает. Как-то раз переводчик сказал громко: «Дамы и господа из состава делегации, мы должны перейти в другой зал для подписания документа», и какой-то министр схватил его за руку. «Заткнись, — прошипел он. — Он здесь».
У президента нет времени думать. Он переходит из одной золоченой комнаты в другую с большой помпой в бесконечной церемониальной процессии, в которой лишь минимум политического содержания. Фотосессия. Прием. Формальности, которые увлекают новичков в пантеоне власти, но раздражают тех, кто в нем замурован. Он очень мало думает на ходу: речи ему пишут заранее, процедура продумывается загодя, переговоры носят в основном коммерческий характер.
Вместе с ним прибывают министры. Среди них очень мало тех, кто может обращаться к нему напрямую, и еще меньше тех, кто может в его присутствии шутить. Но он не проявляет к ним интереса, и как только предоставляется такая возможность, он удаляется в свою уединенную и безопасную спальню. Потому что все это он уже видел.
Министры любят подражать президенту. Им нравится имитировать его жесты и изображать усталость и пресыщенность этим миром. Им нравится делать вид, что они презирают современные технологии. Они любят подражать его интонациям и повторять его саркастические замечания. Но в отличие от него, министры смеются и пьют ночи напролет. Лица у них становятся одутловатыми, а сами они говорливыми. Но его не видно нигде.
«Он бесстрастен, как будто его ничто не трогает, — вспоминает переводчик. — Как будто он не совсем понимает, что происходит вокруг него. Как будто он не обращает почти никакого внимания на этих людей. Как будто он утомлен. Он так долго был иконой, что не привык к чужому проникновению. Он не привык к тому, что ради него полностью не контролируют. Он в изоляции, в западне».
«Когда находишься с ним рядом, возникает впечатление, что он был бы счастлив уйти в отставку. Однако он знает, что может править Россией только на феодальный манер. И как только его хватка ослабнет, все рухнет, а он отправится за решетку. А Москва будет гореть, как Киев».
Есть придворные, которые утверждают, что слышали, как он говорит откровенно. Один из них вспоминает, как однажды теплым летним вечером президент начал открыто говорить о судьбе своей страны. Он попросил тех, кто в тот вечер приехал к нему по делам в Ново-Огарево, назвать главных предателей России.
Ответа от них он ждать не стал: величайшими преступниками в нашей истории были те слабаки, которые швырнули власть на пол — Николай II и Михаил Горбачев — те, кто позволил взять ее истерикам и безумцам.
Те царедворцы, которые присутствовали при разговоре, утверждают, что президент пообещал никогда так не поступать.
Примечание автора: Эта статья подготовлена на основе взятых за три с лишним года интервью, которые я использовал при написании книги «Хрупкая империя: как Россия полюбила и разлюбила Владимира Путина» (Fragile Empire: How Russia Fell in and Out of Love with Vladimir Putin). В ходе этой работы у меня была возможность побеседовать со многими людьми, от бывших премьер-министров, действующих министров Путина и региональных губернаторов до высокопоставленных чиновников, его доверенных советников, личных помощников и простых людей. Используя информацию из этих интервью, я составил картину личных привычек и распорядка диктатора наших дней. Здесь используются высказывания людей, чьи имена следует держать в тайне. В нынешних политических условиях в России наказание за разглашение личной информации очень суровое, и я не могу даже намекнуть на личность и должность моих источников. В результате появился образец того, что многие называют «новой журналистикой», в которой используются приемы беллетристики для передачи фактов. Хотя эта статься может показаться вымыслом, каждая деталь в ней тщательно выверена.
