The price of security. Why human life must be expensive
Dmitry Prokofiev March 30, 2018, 16:33
There was such a Stalinist People's Commissar of Railways - Comrade Kaganovich. He knew the universal cause of all technical disasters. Each accident, said Comrade Kaganovich, has a surname, name and patronymic! There will always be a person who "does not think" about the consequences, confident that if everything worked out a hundred times, it will cost a hundred and first.
But it did not work out.
The idea that each accident has a "last name, first name and patronymic" is relevant not only for Russia. For over 100 years, the Titanic has remained a symbol of technological disaster. The human factor in its purest form, "surname, name and patronymic." You can argue about the causes of the Titanic accident, but the cause of death on a sinking ship is undeniable - the lack of lifeboats. There were exactly as many of them as “according to the norm”, and the norm was already outdated, but it was easier for everyone involved in the operation of the ship to refer to the current rules. Did they really want to sink the passengers? Of course not! The usual logic of cost reduction combined with risk assessment simply acted. It will do so. But it didn’t come down.
There is another problem with the human factor. Imagine that inspections of fire, technical, engineering and other safety are carried out not once a year, but once a week. Yes, even every day! And let all the inspectors be competent, incorruptible, and so on. And during their presence, everything works. The alarm turns on, the doors open.
But the inspector left, and it turns out that the doors are locked, the alarm goes off, and the water disappeared from the hydrant. But the door does not close by itself, and the alarm does not turn off by itself, and even the lighter does not strike by itself. There is a "last name" that does this. Does this "last name" really want to burn something? Of course not! It just happens that way. When there is an objective desire to reduce costs and lower risks, everything happens by itself.
The trouble is that technical means of salvation, combined with organizational measures, should not act at the time when they are inspected by the inspector, but at the only moment when something is burning or drowning.
But there is good news. Have you ever heard that a catastrophe with victims happened in the palace of a large Russian boss? Did not hear and do not hear. The palaces of the chiefs are well equipped and well protected. They are vigilantly guarded by motivated professionals. Why do they act like that? Because they evaluate costs and risks differently. If even a fly flies over the boss, the personal risks of these people can be prohibitive. Therefore, it is better to invest in real security, no matter how much it costs.
But when the risks do not seem significant, why not save on security?
If we observe some kind of man-made disaster, the consequences of which could be much less serious, this means that the costs of preventing catastrophic consequences seemed higher for the bosses than the risks of such consequences.
But how to make the boss think about the consequences?
Half a century ago, economists Ronald Coase and Gary Baker proposed considering various security rules from the perspective of a system of economic incentives.
The material punishment for the consequences of the disaster should be such that the costs of providing real, rather than imaginary security against its background look insignificant.
And start with an assessment of compensation for a lost human life. An assessment of life is needed so that the chiefs responsible for security do not have the desire to risk this alien life.
How much do disaster victims pay in Russia? 1 million, 2 million, 3 million rubles. Even if it’s five. But in the United States, compensation may amount to several million dollars. Because America is richer? No, in poor India, the basic reimbursement rate is one million dollars. Both authorities and insurers are guided by this amount, calculating the amount of compensation as a result of various accidents.
Ten years ago, economist Sergei Guriev published calculations according to which compensation for life in Russia should not be less than $ 1.5 million. This is the minimum that could lead the boss to really think about the price of neglecting the safety of fellow citizens. The cost of human life - this is the main indicator of socio-economic development.
The price of security. Why human life must be expensive
Dmitry Prokofiev March 30, 2018, 16:33
There was such a Stalinist People's Commissar of Railways - Comrade Kaganovich. He knew the universal cause of all technical disasters. Each accident, said Comrade Kaganovich, has a surname, name and patronymic! There will always be a person who "does not think" about the consequences, confident that if everything worked out a hundred times, it will cost a hundred and first.
But it did not work out.
The idea that each accident has a "last name, first name and patronymic" is relevant not only for Russia. For over 100 years, the Titanic has remained a symbol of technological disaster. The human factor in its purest form, "surname, name and patronymic." You can argue about the causes of the Titanic accident, but the cause of death on a sinking ship is undeniable - the lack of lifeboats. There were exactly as many of them as “according to the norm”, and the norm was already outdated, but it was easier for everyone involved in the operation of the ship to refer to the current rules. Did they really want to sink the passengers? Of course not! The usual logic of cost reduction combined with risk assessment simply acted. It will do so. But it didn’t come down.
There is another problem with the human factor. Imagine that inspections of fire, technical, engineering and other safety are carried out not once a year, but once a week. Yes, even every day! And let all the inspectors be competent, incorruptible, and so on. And during their presence, everything works. The alarm turns on, the doors open.
But the inspector left, and it turns out that the doors are locked, the alarm goes off, and the water disappeared from the hydrant. But the door does not close by itself, and the alarm does not turn off by itself, and even the lighter does not strike by itself. There is a "last name" that does this. Does this "last name" really want to burn something? Of course not! It just happens that way. When there is an objective desire to reduce costs and lower risks, everything happens by itself.
The trouble is that technical means of salvation, combined with organizational measures, should not act at the time when they are inspected by the inspector, but at the only moment when something is burning or drowning.
But there is good news. Have you ever heard that a catastrophe with victims happened in the palace of a large Russian boss? Did not hear and do not hear. The palaces of the chiefs are well equipped and well protected. They are vigilantly guarded by motivated professionals. Why do they act like that? Because they evaluate costs and risks differently. If even a fly flies over the boss, the personal risks of these people can be prohibitive. Therefore, it is better to invest in real security, no matter how much it costs.
But when the risks do not seem significant, why not save on security?
If we observe some kind of man-made disaster, the consequences of which could be much less serious, this means that the costs of preventing catastrophic consequences seemed higher for the bosses than the risks of such consequences.
But how to make the boss think about the consequences?
Half a century ago, economists Ronald Coase and Gary Baker proposed considering various security rules from the perspective of a system of economic incentives.
The material punishment for the consequences of the disaster should be such that the costs of providing real, rather than imaginary security against its background look insignificant.
And start with an assessment of compensation for a lost human life. An assessment of life is needed so that the chiefs responsible for security do not have the desire to risk this alien life.
How much do disaster victims pay in Russia? 1 million, 2 million, 3 million rubles. Even if it’s five. But in the United States, compensation may amount to several million dollars. Because America is richer? No, in poor India, the basic reimbursement rate is one million dollars. Both authorities and insurers are guided by this amount, calculating the amount of compensation as a result of various accidents.
Ten years ago, economist Sergei Guriev published calculations according to which compensation for life in Russia should not be less than $ 1.5 million. This is the minimum that could lead the boss to really think about the price of neglecting the safety of fellow citizens. The cost of human life - this is the main indicator of socio-economic development.
The price of security. Why human life must be expensive
Original message
Цена безопасности. Почему человеческая жизнь должна стоить дорого
Дмитрий Прокофьев 30 марта 2018, 16:33
Был такой сталинский нарком путей сообщения — товарищ Каганович. Он знал универсальную причину всех технических катастроф. У каждой аварии, говорил товарищ Каганович, есть фамилия, имя и отчество! Всегда найдется человек, "не подумавший" о последствиях, уверенный, что, если все обходилось сто раз, обойдется и в сто первый.
Но не обошлось.
Мысль о том, что у каждой аварии есть "фамилия, имя и отчество", актуальна не только для России. Вот уже 100 лет символом техногенной катастрофы остается "Титаник". Человеческий фактор в чистом виде, "фамилия, имя и отчество". Можно спорить о причинах аварии "Титаника", но причина гибели людей на тонувшем судне бесспорна — нехватка спасательных шлюпок. Их было ровно столько, сколько положено "по нормативу", а норматив уже устарел, но всем, имевшим отношение к эксплуатации судна, было проще ссылаться на действующие правила. Неужели они хотели потопить пассажиров? Конечно нет! Просто действовала обычная логика снижения издержек в сочетании с оценкой рисков. Сойдет и так. А вот не сошло.
С человеческим фактором есть и другая проблема. Представим, что проверки пожарной, технической, инженерной и прочей безопасности проводятся не раз в год, а раз в неделю. Да хоть каждый день! И пусть все проверяющие будут компетентные, неподкупные и так далее. И во время их присутствия все работает. Включается сигнализация, открываются двери.
Но инспектор ушел, и оказывается, что двери заблокированы, сигнализация отключается, а из гидранта куда–то исчезла вода. Но дверь не закрывается сама собой, и сигнализация не выключается сама собой, и даже зажигалка не чиркает сама собой. Есть "фамилия", которая это делает. Эта "фамилия" действительно хочет что–то сжечь? Конечно нет! Просто так получается. Когда есть объективное желание сократить издержки и занизить риски, все происходит само собой.
Беда в том, что технические средства спасения в сочетании с организационными мерами должны действовать не в тот час, когда их проверяет инспектор, а в ту единственную минуту, когда что–то горит или тонет.
Но есть и хорошие новости. Вы когда–нибудь слышали, чтобы катастрофа с жертвами случилась во дворце большого российского начальника? Не слышали и не услышите. Дворцы начальников хорошо оборудованы и надежно защищены. Их бдительно охраняют мотивированные профессионалы. Почему они так действуют? Потому что иначе оценивают издержки и риски. Если над начальником пролетит даже муха, персональные риски этих людей могут оказаться запредельными. Поэтому лучше потратиться на действительную безопасность, сколько бы она ни стоила.
Но когда риски не кажутся значительными, почему бы не сэкономить на безопасности?
Если мы наблюдаем какую–то техногенную катастрофу, последствия которой могли быть значительно менее серьезными, это значит, что издержки на предотвращение катастрофических последствий казались начальникам выше, чем риски таких последствий.
А как заставить начальника думать о последствиях?
Полвека назад экономисты Рональд Коуз и Гэри Бейкер предложили рассматривать различные правила обеспечения безопасности с точки зрения системы экономических стимулов.
Материальное наказание за последствия катастрофы должно быть таким, чтобы издержки на обеспечение действительной, а не мнимой безопасности на его фоне выглядели незначительными.
И начинать с оценки возмещения за утерянную человеческую жизнь. Оценка жизни нужна, чтобы у начальников, отвечающих за безопасность, не возникало желания этой чужой жизнью рискнуть.
Сколько платят жертвам катастроф в России? 1 млн, 2 млн, 3 млн рублей. Пусть даже пять. Но в США компенсация может составить несколько миллионов долларов. Потому что Америка богаче? Нет, в небогатой Индии базовая ставка возмещения составляет миллион долларов. На эту сумму ориентируются и власти, и страховщики, рассчитывая объем компенсации в результате различных аварий.
Десять лет назад экономист Сергей Гуриев публиковал расчеты, согласно которым компенсация за жизнь в России не должна быть меньше $1,5 млн. Это минимум, который может побудить начальника действительно думать о цене пренебрежения безопасностью сограждан. Стоимость человеческой жизни — это и есть главный показатель социально–экономического развития.
Цена безопасности. Почему человеческая жизнь должна стоить дорого
Дмитрий Прокофьев 30 марта 2018, 16:33
Был такой сталинский нарком путей сообщения — товарищ Каганович. Он знал универсальную причину всех технических катастроф. У каждой аварии, говорил товарищ Каганович, есть фамилия, имя и отчество! Всегда найдется человек, "не подумавший" о последствиях, уверенный, что, если все обходилось сто раз, обойдется и в сто первый.
Но не обошлось.
Мысль о том, что у каждой аварии есть "фамилия, имя и отчество", актуальна не только для России. Вот уже 100 лет символом техногенной катастрофы остается "Титаник". Человеческий фактор в чистом виде, "фамилия, имя и отчество". Можно спорить о причинах аварии "Титаника", но причина гибели людей на тонувшем судне бесспорна — нехватка спасательных шлюпок. Их было ровно столько, сколько положено "по нормативу", а норматив уже устарел, но всем, имевшим отношение к эксплуатации судна, было проще ссылаться на действующие правила. Неужели они хотели потопить пассажиров? Конечно нет! Просто действовала обычная логика снижения издержек в сочетании с оценкой рисков. Сойдет и так. А вот не сошло.
С человеческим фактором есть и другая проблема. Представим, что проверки пожарной, технической, инженерной и прочей безопасности проводятся не раз в год, а раз в неделю. Да хоть каждый день! И пусть все проверяющие будут компетентные, неподкупные и так далее. И во время их присутствия все работает. Включается сигнализация, открываются двери.
Но инспектор ушел, и оказывается, что двери заблокированы, сигнализация отключается, а из гидранта куда–то исчезла вода. Но дверь не закрывается сама собой, и сигнализация не выключается сама собой, и даже зажигалка не чиркает сама собой. Есть "фамилия", которая это делает. Эта "фамилия" действительно хочет что–то сжечь? Конечно нет! Просто так получается. Когда есть объективное желание сократить издержки и занизить риски, все происходит само собой.
Беда в том, что технические средства спасения в сочетании с организационными мерами должны действовать не в тот час, когда их проверяет инспектор, а в ту единственную минуту, когда что–то горит или тонет.
Но есть и хорошие новости. Вы когда–нибудь слышали, чтобы катастрофа с жертвами случилась во дворце большого российского начальника? Не слышали и не услышите. Дворцы начальников хорошо оборудованы и надежно защищены. Их бдительно охраняют мотивированные профессионалы. Почему они так действуют? Потому что иначе оценивают издержки и риски. Если над начальником пролетит даже муха, персональные риски этих людей могут оказаться запредельными. Поэтому лучше потратиться на действительную безопасность, сколько бы она ни стоила.
Но когда риски не кажутся значительными, почему бы не сэкономить на безопасности?
Если мы наблюдаем какую–то техногенную катастрофу, последствия которой могли быть значительно менее серьезными, это значит, что издержки на предотвращение катастрофических последствий казались начальникам выше, чем риски таких последствий.
А как заставить начальника думать о последствиях?
Полвека назад экономисты Рональд Коуз и Гэри Бейкер предложили рассматривать различные правила обеспечения безопасности с точки зрения системы экономических стимулов.
Материальное наказание за последствия катастрофы должно быть таким, чтобы издержки на обеспечение действительной, а не мнимой безопасности на его фоне выглядели незначительными.
И начинать с оценки возмещения за утерянную человеческую жизнь. Оценка жизни нужна, чтобы у начальников, отвечающих за безопасность, не возникало желания этой чужой жизнью рискнуть.
Сколько платят жертвам катастроф в России? 1 млн, 2 млн, 3 млн рублей. Пусть даже пять. Но в США компенсация может составить несколько миллионов долларов. Потому что Америка богаче? Нет, в небогатой Индии базовая ставка возмещения составляет миллион долларов. На эту сумму ориентируются и власти, и страховщики, рассчитывая объем компенсации в результате различных аварий.
Десять лет назад экономист Сергей Гуриев публиковал расчеты, согласно которым компенсация за жизнь в России не должна быть меньше $1,5 млн. Это минимум, который может побудить начальника действительно думать о цене пренебрежения безопасностью сограждан. Стоимость человеческой жизни — это и есть главный показатель социально–экономического развития.
Цена безопасности. Почему человеческая жизнь должна стоить дорого
