Pourquoi les enquêteurs tchétchènes ont-ils besoin des adresses personnelles des militaires russes?
Le ministère de la Défense reçoit des milliers de demandes de la commission d'enquête de la République tchétchène avec une demande de fournir des données personnelles sur les soldats et officiers
Dans le cas du meurtre, en plein centre de Moscou, de l'ancien colonel Youri Budanov (The Free Press a écrit en détail le même jour, le 10 juin), un détail sensationnel est apparu. Selon des détectives, l'aide aux criminels pour établir l'adresse de l'ancien commandant du 160e régiment de chars pourrait être fournie par des responsables de l'application des lois russes. Budanov soupçonnait qu'ils le cherchaient pour venger le meurtre d'Elsa Kungaeva, une femme tchétchène de 18 ans. Par conséquent, après sa libération anticipée de prison, il a soigneusement caché où il vivait. Cependant, le tueur a réussi à le retrouver.
À présent, l'équipe d'enquête vérifie si les demandes de données personnelles de Budanov ont été envoyées aux services concernés, y compris les autorités fiscales. S'il y avait des demandes, alors où?
Soit dit en passant, nous notons que, selon les médias, et dans l'affaire pénale du meurtre de Anna Politkovskaya, observatrice de Novaya Gazeta, des documents sont apparus montrant que peu de temps avant le crime, une demande avait été reçue de l'un des services spéciaux concernant l'adresse et les données personnelles du journaliste.
Dès le jour du meurtre, Free Press a rapporté que récemment, les structures du pouvoir russe, principalement le ministère de la Défense, avaient vraiment reçu d'énormes demandes officielles des forces de l'ordre de la République tchétchène afin de leur fournir des informations personnelles sur les différents participants à l'opération antiterroriste. dans le Caucase du Nord. Et même soumettre des photos de certains officiers. Dans le même temps, nous avons fait référence à l'un de nos experts, le célèbre journaliste de télévision Colonel Reserve Evgeny Kirichenko, auteur et présentateur de l'émission mémorable «Forgotten Regiment» (NTV) et «Russian Character» (chaîne de télévision «Star»). Voici ce qu'il nous a dit:
- ... Des gens de Tchétchénie recueillent des informations sur ceux qui se sont battus avec eux ... Ils m'ont appelé du ministère russe de la Défense. Des demandes officielles du bureau du procureur de la République tchétchène y sont reçues avec une demande d'indiquer lequel des militaires se trouvait à un certain point de contrôle à une certaine date et heure. De quelle unité militaire. Si possible - adresses personnelles.
Ces mots ont simplement provoqué une explosion dans l'espace Internet. Quelqu'un a suggéré d'analyser soigneusement qui et pourquoi avait besoin de recueillir de tels faits. Quelqu'un a rejeté toutes les suspicions du seuil: "Vous avez imaginé, c'est un non-sens." Cependant, quelques jours plus tard, un homme a appelé la rédaction, dont nous n'avons pas le droit de divulguer le nom et le lieu de service. Il a proposé de rencontrer et de se familiariser avec certains des documents qu'il avait.
J'ai pris rendez-vous dans un café près du métro le plus proche. J'ai dézippé le dossier en cuir, en ai sorti plusieurs formulaires et je les ai étalés sur la table en éventail. L'emblème de la Russie et le cachet du Département d'enquête pour la République tchétchène étaient affichés dans le coin gauche de chacun. Il s'agissait de demandes adressées aux archives centrales du ministère de la Défense, dont l'essence était réduite à une chose: divulguer des informations sur le personnel militaire qui avait participé aux hostilités dans le Caucase du Nord.
Ainsi, par exemple, un enquêteur du troisième département chargé de l'enquête sur des cas particulièrement importants de Grozny, quelqu'un N. S-Kh. Batalov (voir photo) a demandé des informations sur le personnel militaire servant aux points de contrôle du village de Gekhi dans le district d'Urus-Martan en juillet 2002 . Et il a précisé entre parenthèses le type d'informations dont il avait besoin: "lieu de travail actuel, lieu d'enregistrement, résidence, etc."
"SP": - Mais l'enquêteur a-t-il le droit de demander de telles informations?
- Bien sûr que oui. Il dirige l'enquête. Mais qui lui dira? Il existe d'ailleurs une loi sur la protection des données personnelles. De plus, il existe un secret d'État. Imaginez ce qui pourrait arriver à un soldat dont le nom et l'adresse de la famille seront reçus de nous en République tchétchène! Même s'il est déjà licencié. Supposons qu'il ait participé à des opérations spéciales dans le district de Vedeno ou à Achkhoy-Martan ou dans le même village de Gekhi. Il a risqué sa vie, rétablissant l'ordre constitutionnel. Mais de nombreux Tchétchènes peuvent avoir leurs propres comptes avec lui. Imaginez que l'un de ces procureurs militaires soupçonne absolument légalement des crimes de guerre. Ils viendront, l'arrêteront et le jugeront sur le territoire de la République tchétchène. C'est au mieux. Et au pire ...
"SP": - Pourquoi faites-vous une telle conclusion? Après tout, ce Batalov écrit dans sa demande qu'un crime a bien été commis. Des hommes non identifiés en tenue de camouflage armés d'armes à feu ont enlevé Israilov et Ametkhanov la nuit?
«Oui, et en même temps, il demande des informations sur les soldats qui ont servi aux postes de contrôle.» C'est de la catégorie "dans le jardin de sureau, et à Kiev l'oncle." Comme si Batalov ne savait pas que les soldats des postes de contrôle n'étaient pas autorisés à partir. Et ils ne portent pas de masques. Et la nuit, les mêmes combattants parcourent le village - avec les mêmes armes et le même uniforme de camouflage. Et des gens sont enlevés, ce que personne ne peut trouver. Non, il a une demande très spécifique - donnez des informations sur ceux qui ont servi aux points de contrôle. Ou voici une demande de décès de résidents des Oak-Yurt Gaitarovs. Comme il ressort du document, ils sont morts dans un cimetière rural à la suite d'une descente de deux avions de l'armée de l'air russe. L'auteur de la demande demande d'indiquer quelles unités de l'aviation ont effectué des bombardements sur le territoire de la Tchétchénie le 27 juillet 2000. Pourquoi? Que onze ans au cours d'une action militaire tuée et pacifique, cela, bien sûr, est une tragédie. Mais pourquoi êtes-vous intéressé par cette recherche seulement maintenant?
"SP": - Autrement dit, vous voulez dire que de telles demandes d'actions d'enquête n'ont rien à voir?
"Eh bien, je ne peux pas dire avec certitude." Mais lorsque l'enquêteur, le lieutenant de justice M. Dokhtukaev du département d'enquête de Shali (voir photo) demande à informer «le numéro de l'unité militaire, le lieu de déploiement permanent et les données d'installation du commandant qui a participé à des événements spéciaux pour détruire les formations armées illégales (groupes armés illégaux - ndlr) sur le territoire Du district de Shali, "pose involontairement la question:" Pourquoi a-t-il besoin de l'adresse personnelle du commandant? Pourquoi l'enquêteur a-t-il besoin d'une carte-photo du commandant, qu'il demande dans une autre demande? »
"SP": - Ce lieutenant signe de façon intéressante - à côté de la signature se trouvent deux étoiles. Probablement seulement des épaulettes d'officier récemment reçues ... Avez-vous beaucoup de telles demandes?
- Dans ce dossier un peu, seuls ceux qui peuvent être liés au département militaire sont sélectionnés ici. En général, au cours des dernières années, environ un millier de ces demandes ont été envoyées à diverses agences de sécurité par divers enquêteurs tchétchènes. Et au ministère de l'Intérieur, au FSB, au FSO, au ministère de la Justice, au parquet militaire, etc.
"SP": - Où avez-vous obtenu ces données?
- Disons simplement que, par la nature de sa carrière, nous devons le faire.
"SP": - Mais sur les demandes que vous avez montrées, l'adresse des archives militaires de Podolsk est indiquée, ce qui, vous le savez, est une institution du ministère de la Défense de la Fédération de Russie. Et vous parlez de toutes les structures de pouvoir ...
- Ne précisons pas où j'ai obtenu ces documents. Il existe, après tout, des organes de contrôle dont les fonctions sont de contrôler non seulement le respect de la loi, mais également le respect du régime de secret. Nous avons dû nous connecter à cela lorsque les enquêteurs tchétchènes sont arrivés à Moscou pour saisir des documents officiels portant le cachet «Secret». Selon la loi, cette procédure nécessite une ordonnance du tribunal indiquant les documents spécifiques à saisir. Ils n'avaient pas une telle résolution et ils ont dû retourner à Grozny sans rien.
«SP»: - Il s'avère que le ministère de la Défense s'est opposé aux autorités d'enquête de la République tchétchène? Cela peut également être interprété comme une violation de la loi?
- Qu'est-ce que l'enfer est une violation de la loi quand il s'agit de protéger les secrets d'État? Le ministère de la Défense a simplement empêché la possibilité de sa divulgation. Après cela, des lettres ont commencé à être envoyées de Grozny avec les décisions des tribunaux de district afin de répondre aux demandes de saisie d'informations classifiées. Mais comment envoyer des documents classés «secrets» par courrier postal? Et puis, conformément à la loi, une telle action procédurale comme une saisie requiert la présence personnelle de l'enquêteur, des témoins et un enregistrement détaillé de la saisie et de ses résultats. Et c'est très difficile à organiser. Mais à Grozny, il semble que personne ne veuille s'y plonger. Ils nécessitent un examen urgent, des réponses par fax, par téléphone, bien que certaines affaires pénales fassent l'objet d'enquêtes depuis plus de quinze ans.
"SP": - Mais je regarde, ici, fondamentalement, il s'agit d'enlèvements de personnes que des personnes non identifiées ont emmenées dans une direction inconnue. Une seule demande spécifiait une personne en particulier - le commandant du détachement des "Highlander", Movladi Baysarov, sur l'ordre duquel ils auraient enlevé et tué Imran Khurkaev. Baisarov lui-même, si ma mémoire est bonne, est décédé à Moscou en 2006 lors de son arrestation.
- Oui, il a été abattu sur Leninsky Prospekt. À Baysarova a tiré 11 balles. Il n'a même pas eu le temps de sortir l'arme. Et tout le monde a appris qu'il avait résisté pendant la détention. Il était l'ennemi personnel de Ramzan Kadyrov, qui a été dispersé par son équipe Highlander. Baysarov a déclaré qu'il était pourchassé et que la sécurité du FSB lui avait même été attribuée. La veille de l'exécution sur Leninsky Prospekt, il a été ordonné de le retirer. Ils ont également traité avec Yamadayev - également dans l'après-midi et également dans le centre de Moscou. Cette série peut être poursuivie, mais revenons à la demande. L'enquêteur Kovraev (voir photo) demande de lui envoyer la masse salariale de l'unité Highlander Baysarov. Je me demande pourquoi il avait besoin de lui? Pour quelles actions d'enquête?
Alexander Cherkasov, membre du conseil d'administration de la société des droits de l'homme Memorial, ne croit pas vraiment à la possibilité d'une revanche du côté tchétchène.
«SP»: - Selon vous, les informations recueillies par les autorités chargées de l'enquête en Tchétchénie peuvent-elles être utilisées à titre privé, par exemple par les soi-disant «escadrons de la mort» pour des exécutions extrajudiciaires?
- Un travail systématique sur les personnes disparues, rassemblant les déclarations des citoyens, les affaires pénales, les affaires de recherche, les cadavres trouvés et les enterrements - tout cela n’est pas subordonné aux structures de Kadyrov.
L'enquête est traitée par le comité d'enquête. Et il est difficile pour le Comité d'enquête en Tchétchénie de travailler principalement avec les Kadyrovites. Un simple policier envoie loin, disons, un enquêteur principal pour des cas particulièrement importants, ne va pas pour un interrogatoire, c'est une histoire normale. Maintenant, autant que je sache, Bastrykin a intensifié son peuple sur le terrain.
Est-il possible de considérer que toutes les mesures prises pour enquêter sur les enlèvements, la torture, etc. ne sont pas des actions au nom de la Fédération de Russie, mais au nom de Kadyrov? Je pense que non. Kadyrov peut donner des instructions sur des personnes spécifiques. Par exemple, il a mentionné à plusieurs reprises Budanov, Budanov pour lui est au centre de tout mal. Mais il n'a jamais critiqué les structures actuelles de l'armée et du ministère de l'Intérieur. Les mêmes chamans sont beaucoup plus brusques que Budanov, cela est prouvé par les matériaux des cas qui ont été transférés à Strasbourg.
"SP": - Les militants après la guerre ont été amnistiés, pourquoi ne peut-on pas faire de même pour l'armée russe, la police?
«La guerre et les crimes de guerre sont deux choses différentes, et un soldat et un bourreau sont deux entités différentes.» Il y a certaines inquiétudes que nous sommes tous responsables de ces événements, donc il vaut mieux ne pas le bricoler, il vaut mieux ne pas le savoir.
Parmi ceux qui étaient en Tchétchénie - l'armée, la police - tous n'étaient pas des Budanov. Il y a des gens très dignes et merveilleux. Mais comme les crimes individuels ne font pas l'objet d'enquêtes, il s'avère que ce ne sont pas des personnalités spécifiques qui sont à blâmer, mais tout d'un coup. Il y a un sentiment de culpabilité qu'ils essaient de s'accrocher à tout le personnel militaire, à tous les policiers, à tout le peuple russe.
Dégagement du village de New Aldy le 5 février 2000. La police anti-émeute de Saint-Pétersbourg est passée et 55 personnes ont été tuées, vous pouvez voir la liste - vieillards, femmes. Il est clair que tout le personnel d'OMON n'y a pas participé.
Lorsqu'une enquête est en cours sur un tel cas, une conversation s'ensuit immédiatement: "ils l'extraderont en Tchétchénie!" Oui, des gens ont été tués - cela devrait faire l'objet d'une enquête. Oui, il y a une tentation de ne pas enquêter sur les crimes. Mais, un signal sous la forme d'une condamnation de certains crimes flagrants - cela sera compris, et ce sera un moyen de sortir de l'impasse. Et vous pouvez continuer à marcher dans les rues, sachant que les bourreaux et les tueurs marchent à côté de nous.
Vous pouvez participer à l'amnistie aux hostilités, ils se sont tiré dessus. Si le militant a tué le prisonnier ou torturé quelqu'un, c'est un crime qui ne peut pas bénéficier d'une amnistie. Ou la participation à une attaque terroriste, à la saisie de civils. Les crimes commis pendant le conflit ne bénéficient pas d'une amnistie. Oui, certaines choses individuelles peuvent être amnistiées - mais d'abord examinées. Et certains ne sont pas amnistiés en principe.
"SP": - Et pourtant, qu'en pensez-vous, pourquoi ces centaines de demandes de fournir des adresses
Je veux dire une chose, les Tchétchènes qui ont recherché et recherchent leurs parents disparus et enlevés - connaissent depuis longtemps toutes les informations sur la partie qui se trouvait au poste de contrôle ou qui se chargeait du balayage, qui est le commandant, qui était là du tout. Ils l'ont tous fait longtemps en privé - pour ne pas dire que c'était facile, disons, ce n'était pas bon marché. Avec la corruption de nos forces de sécurité, c'était réel.
Je note que seuls les parents peuvent se venger, personne ne peut déléguer cela. Si nous parlons de vendetta comme une coutume, cela n'est possible qu'entre des personnes qui sont des sujets d'adat - la loi habituelle de la montagne. Nous, citoyens de l'empire, la vendetta ne s'applique pas à nous. Pour des milliers de disparitions, nous ne disposons pas de statistiques sur les cas de vengeance.
"SP": - Et pourquoi ont-ils alors découvert, collecté ces informations, payé de l'argent?
- Il y a une chose beaucoup plus importante - enterrer une personne. Pour savoir où le corps est enterré, il est nécessaire de déterminer qui a enlevé la personne, où il a été gardé, dans quelles circonstances la personne enlevée a été tuée, etc. Des fosses communes sont encore trouvées ...
Le ministère de la Défense reçoit des milliers de demandes de la commission d'enquête de la République tchétchène avec une demande de fournir des données personnelles sur les soldats et officiers
Dans le cas du meurtre, en plein centre de Moscou, de l'ancien colonel Youri Budanov (The Free Press a écrit en détail le même jour, le 10 juin), un détail sensationnel est apparu. Selon des détectives, l'aide aux criminels pour établir l'adresse de l'ancien commandant du 160e régiment de chars pourrait être fournie par des responsables de l'application des lois russes. Budanov soupçonnait qu'ils le cherchaient pour venger le meurtre d'Elsa Kungaeva, une femme tchétchène de 18 ans. Par conséquent, après sa libération anticipée de prison, il a soigneusement caché où il vivait. Cependant, le tueur a réussi à le retrouver.
À présent, l'équipe d'enquête vérifie si les demandes de données personnelles de Budanov ont été envoyées aux services concernés, y compris les autorités fiscales. S'il y avait des demandes, alors où?
Soit dit en passant, nous notons que, selon les médias, et dans l'affaire pénale du meurtre de Anna Politkovskaya, observatrice de Novaya Gazeta, des documents sont apparus montrant que peu de temps avant le crime, une demande avait été reçue de l'un des services spéciaux concernant l'adresse et les données personnelles du journaliste.
Dès le jour du meurtre, Free Press a rapporté que récemment, les structures du pouvoir russe, principalement le ministère de la Défense, avaient vraiment reçu d'énormes demandes officielles des forces de l'ordre de la République tchétchène afin de leur fournir des informations personnelles sur les différents participants à l'opération antiterroriste. dans le Caucase du Nord. Et même soumettre des photos de certains officiers. Dans le même temps, nous avons fait référence à l'un de nos experts, le célèbre journaliste de télévision Colonel Reserve Evgeny Kirichenko, auteur et présentateur de l'émission mémorable «Forgotten Regiment» (NTV) et «Russian Character» (chaîne de télévision «Star»). Voici ce qu'il nous a dit:
- ... Des gens de Tchétchénie recueillent des informations sur ceux qui se sont battus avec eux ... Ils m'ont appelé du ministère russe de la Défense. Des demandes officielles du bureau du procureur de la République tchétchène y sont reçues avec une demande d'indiquer lequel des militaires se trouvait à un certain point de contrôle à une certaine date et heure. De quelle unité militaire. Si possible - adresses personnelles.
Ces mots ont simplement provoqué une explosion dans l'espace Internet. Quelqu'un a suggéré d'analyser soigneusement qui et pourquoi avait besoin de recueillir de tels faits. Quelqu'un a rejeté toutes les suspicions du seuil: "Vous avez imaginé, c'est un non-sens." Cependant, quelques jours plus tard, un homme a appelé la rédaction, dont nous n'avons pas le droit de divulguer le nom et le lieu de service. Il a proposé de rencontrer et de se familiariser avec certains des documents qu'il avait.
J'ai pris rendez-vous dans un café près du métro le plus proche. J'ai dézippé le dossier en cuir, en ai sorti plusieurs formulaires et je les ai étalés sur la table en éventail. L'emblème de la Russie et le cachet du Département d'enquête pour la République tchétchène étaient affichés dans le coin gauche de chacun. Il s'agissait de demandes adressées aux archives centrales du ministère de la Défense, dont l'essence était réduite à une chose: divulguer des informations sur le personnel militaire qui avait participé aux hostilités dans le Caucase du Nord.
Ainsi, par exemple, un enquêteur du troisième département chargé de l'enquête sur des cas particulièrement importants de Grozny, quelqu'un N. S-Kh. Batalov (voir photo) a demandé des informations sur le personnel militaire servant aux points de contrôle du village de Gekhi dans le district d'Urus-Martan en juillet 2002 . Et il a précisé entre parenthèses le type d'informations dont il avait besoin: "lieu de travail actuel, lieu d'enregistrement, résidence, etc."
"SP": - Mais l'enquêteur a-t-il le droit de demander de telles informations?
- Bien sûr que oui. Il dirige l'enquête. Mais qui lui dira? Il existe d'ailleurs une loi sur la protection des données personnelles. De plus, il existe un secret d'État. Imaginez ce qui pourrait arriver à un soldat dont le nom et l'adresse de la famille seront reçus de nous en République tchétchène! Même s'il est déjà licencié. Supposons qu'il ait participé à des opérations spéciales dans le district de Vedeno ou à Achkhoy-Martan ou dans le même village de Gekhi. Il a risqué sa vie, rétablissant l'ordre constitutionnel. Mais de nombreux Tchétchènes peuvent avoir leurs propres comptes avec lui. Imaginez que l'un de ces procureurs militaires soupçonne absolument légalement des crimes de guerre. Ils viendront, l'arrêteront et le jugeront sur le territoire de la République tchétchène. C'est au mieux. Et au pire ...
"SP": - Pourquoi faites-vous une telle conclusion? Après tout, ce Batalov écrit dans sa demande qu'un crime a bien été commis. Des hommes non identifiés en tenue de camouflage armés d'armes à feu ont enlevé Israilov et Ametkhanov la nuit?
«Oui, et en même temps, il demande des informations sur les soldats qui ont servi aux postes de contrôle.» C'est de la catégorie "dans le jardin de sureau, et à Kiev l'oncle." Comme si Batalov ne savait pas que les soldats des postes de contrôle n'étaient pas autorisés à partir. Et ils ne portent pas de masques. Et la nuit, les mêmes combattants parcourent le village - avec les mêmes armes et le même uniforme de camouflage. Et des gens sont enlevés, ce que personne ne peut trouver. Non, il a une demande très spécifique - donnez des informations sur ceux qui ont servi aux points de contrôle. Ou voici une demande de décès de résidents des Oak-Yurt Gaitarovs. Comme il ressort du document, ils sont morts dans un cimetière rural à la suite d'une descente de deux avions de l'armée de l'air russe. L'auteur de la demande demande d'indiquer quelles unités de l'aviation ont effectué des bombardements sur le territoire de la Tchétchénie le 27 juillet 2000. Pourquoi? Que onze ans au cours d'une action militaire tuée et pacifique, cela, bien sûr, est une tragédie. Mais pourquoi êtes-vous intéressé par cette recherche seulement maintenant?
"SP": - Autrement dit, vous voulez dire que de telles demandes d'actions d'enquête n'ont rien à voir?
"Eh bien, je ne peux pas dire avec certitude." Mais lorsque l'enquêteur, le lieutenant de justice M. Dokhtukaev du département d'enquête de Shali (voir photo) demande à informer «le numéro de l'unité militaire, le lieu de déploiement permanent et les données d'installation du commandant qui a participé à des événements spéciaux pour détruire les formations armées illégales (groupes armés illégaux - ndlr) sur le territoire Du district de Shali, "pose involontairement la question:" Pourquoi a-t-il besoin de l'adresse personnelle du commandant? Pourquoi l'enquêteur a-t-il besoin d'une carte-photo du commandant, qu'il demande dans une autre demande? »
"SP": - Ce lieutenant signe de façon intéressante - à côté de la signature se trouvent deux étoiles. Probablement seulement des épaulettes d'officier récemment reçues ... Avez-vous beaucoup de telles demandes?
- Dans ce dossier un peu, seuls ceux qui peuvent être liés au département militaire sont sélectionnés ici. En général, au cours des dernières années, environ un millier de ces demandes ont été envoyées à diverses agences de sécurité par divers enquêteurs tchétchènes. Et au ministère de l'Intérieur, au FSB, au FSO, au ministère de la Justice, au parquet militaire, etc.
"SP": - Où avez-vous obtenu ces données?
- Disons simplement que, par la nature de sa carrière, nous devons le faire.
"SP": - Mais sur les demandes que vous avez montrées, l'adresse des archives militaires de Podolsk est indiquée, ce qui, vous le savez, est une institution du ministère de la Défense de la Fédération de Russie. Et vous parlez de toutes les structures de pouvoir ...
- Ne précisons pas où j'ai obtenu ces documents. Il existe, après tout, des organes de contrôle dont les fonctions sont de contrôler non seulement le respect de la loi, mais également le respect du régime de secret. Nous avons dû nous connecter à cela lorsque les enquêteurs tchétchènes sont arrivés à Moscou pour saisir des documents officiels portant le cachet «Secret». Selon la loi, cette procédure nécessite une ordonnance du tribunal indiquant les documents spécifiques à saisir. Ils n'avaient pas une telle résolution et ils ont dû retourner à Grozny sans rien.
«SP»: - Il s'avère que le ministère de la Défense s'est opposé aux autorités d'enquête de la République tchétchène? Cela peut également être interprété comme une violation de la loi?
- Qu'est-ce que l'enfer est une violation de la loi quand il s'agit de protéger les secrets d'État? Le ministère de la Défense a simplement empêché la possibilité de sa divulgation. Après cela, des lettres ont commencé à être envoyées de Grozny avec les décisions des tribunaux de district afin de répondre aux demandes de saisie d'informations classifiées. Mais comment envoyer des documents classés «secrets» par courrier postal? Et puis, conformément à la loi, une telle action procédurale comme une saisie requiert la présence personnelle de l'enquêteur, des témoins et un enregistrement détaillé de la saisie et de ses résultats. Et c'est très difficile à organiser. Mais à Grozny, il semble que personne ne veuille s'y plonger. Ils nécessitent un examen urgent, des réponses par fax, par téléphone, bien que certaines affaires pénales fassent l'objet d'enquêtes depuis plus de quinze ans.
"SP": - Mais je regarde, ici, fondamentalement, il s'agit d'enlèvements de personnes que des personnes non identifiées ont emmenées dans une direction inconnue. Une seule demande spécifiait une personne en particulier - le commandant du détachement des "Highlander", Movladi Baysarov, sur l'ordre duquel ils auraient enlevé et tué Imran Khurkaev. Baisarov lui-même, si ma mémoire est bonne, est décédé à Moscou en 2006 lors de son arrestation.
- Oui, il a été abattu sur Leninsky Prospekt. À Baysarova a tiré 11 balles. Il n'a même pas eu le temps de sortir l'arme. Et tout le monde a appris qu'il avait résisté pendant la détention. Il était l'ennemi personnel de Ramzan Kadyrov, qui a été dispersé par son équipe Highlander. Baysarov a déclaré qu'il était pourchassé et que la sécurité du FSB lui avait même été attribuée. La veille de l'exécution sur Leninsky Prospekt, il a été ordonné de le retirer. Ils ont également traité avec Yamadayev - également dans l'après-midi et également dans le centre de Moscou. Cette série peut être poursuivie, mais revenons à la demande. L'enquêteur Kovraev (voir photo) demande de lui envoyer la masse salariale de l'unité Highlander Baysarov. Je me demande pourquoi il avait besoin de lui? Pour quelles actions d'enquête?
Alexander Cherkasov, membre du conseil d'administration de la société des droits de l'homme Memorial, ne croit pas vraiment à la possibilité d'une revanche du côté tchétchène.
«SP»: - Selon vous, les informations recueillies par les autorités chargées de l'enquête en Tchétchénie peuvent-elles être utilisées à titre privé, par exemple par les soi-disant «escadrons de la mort» pour des exécutions extrajudiciaires?
- Un travail systématique sur les personnes disparues, rassemblant les déclarations des citoyens, les affaires pénales, les affaires de recherche, les cadavres trouvés et les enterrements - tout cela n’est pas subordonné aux structures de Kadyrov.
L'enquête est traitée par le comité d'enquête. Et il est difficile pour le Comité d'enquête en Tchétchénie de travailler principalement avec les Kadyrovites. Un simple policier envoie loin, disons, un enquêteur principal pour des cas particulièrement importants, ne va pas pour un interrogatoire, c'est une histoire normale. Maintenant, autant que je sache, Bastrykin a intensifié son peuple sur le terrain.
Est-il possible de considérer que toutes les mesures prises pour enquêter sur les enlèvements, la torture, etc. ne sont pas des actions au nom de la Fédération de Russie, mais au nom de Kadyrov? Je pense que non. Kadyrov peut donner des instructions sur des personnes spécifiques. Par exemple, il a mentionné à plusieurs reprises Budanov, Budanov pour lui est au centre de tout mal. Mais il n'a jamais critiqué les structures actuelles de l'armée et du ministère de l'Intérieur. Les mêmes chamans sont beaucoup plus brusques que Budanov, cela est prouvé par les matériaux des cas qui ont été transférés à Strasbourg.
"SP": - Les militants après la guerre ont été amnistiés, pourquoi ne peut-on pas faire de même pour l'armée russe, la police?
«La guerre et les crimes de guerre sont deux choses différentes, et un soldat et un bourreau sont deux entités différentes.» Il y a certaines inquiétudes que nous sommes tous responsables de ces événements, donc il vaut mieux ne pas le bricoler, il vaut mieux ne pas le savoir.
Parmi ceux qui étaient en Tchétchénie - l'armée, la police - tous n'étaient pas des Budanov. Il y a des gens très dignes et merveilleux. Mais comme les crimes individuels ne font pas l'objet d'enquêtes, il s'avère que ce ne sont pas des personnalités spécifiques qui sont à blâmer, mais tout d'un coup. Il y a un sentiment de culpabilité qu'ils essaient de s'accrocher à tout le personnel militaire, à tous les policiers, à tout le peuple russe.
Dégagement du village de New Aldy le 5 février 2000. La police anti-émeute de Saint-Pétersbourg est passée et 55 personnes ont été tuées, vous pouvez voir la liste - vieillards, femmes. Il est clair que tout le personnel d'OMON n'y a pas participé.
Lorsqu'une enquête est en cours sur un tel cas, une conversation s'ensuit immédiatement: "ils l'extraderont en Tchétchénie!" Oui, des gens ont été tués - cela devrait faire l'objet d'une enquête. Oui, il y a une tentation de ne pas enquêter sur les crimes. Mais, un signal sous la forme d'une condamnation de certains crimes flagrants - cela sera compris, et ce sera un moyen de sortir de l'impasse. Et vous pouvez continuer à marcher dans les rues, sachant que les bourreaux et les tueurs marchent à côté de nous.
Vous pouvez participer à l'amnistie aux hostilités, ils se sont tiré dessus. Si le militant a tué le prisonnier ou torturé quelqu'un, c'est un crime qui ne peut pas bénéficier d'une amnistie. Ou la participation à une attaque terroriste, à la saisie de civils. Les crimes commis pendant le conflit ne bénéficient pas d'une amnistie. Oui, certaines choses individuelles peuvent être amnistiées - mais d'abord examinées. Et certains ne sont pas amnistiés en principe.
"SP": - Et pourtant, qu'en pensez-vous, pourquoi ces centaines de demandes de fournir des adresses
Je veux dire une chose, les Tchétchènes qui ont recherché et recherchent leurs parents disparus et enlevés - connaissent depuis longtemps toutes les informations sur la partie qui se trouvait au poste de contrôle ou qui se chargeait du balayage, qui est le commandant, qui était là du tout. Ils l'ont tous fait longtemps en privé - pour ne pas dire que c'était facile, disons, ce n'était pas bon marché. Avec la corruption de nos forces de sécurité, c'était réel.
Je note que seuls les parents peuvent se venger, personne ne peut déléguer cela. Si nous parlons de vendetta comme une coutume, cela n'est possible qu'entre des personnes qui sont des sujets d'adat - la loi habituelle de la montagne. Nous, citoyens de l'empire, la vendetta ne s'applique pas à nous. Pour des milliers de disparitions, nous ne disposons pas de statistiques sur les cas de vengeance.
"SP": - Et pourquoi ont-ils alors découvert, collecté ces informations, payé de l'argent?
- Il y a une chose beaucoup plus importante - enterrer une personne. Pour savoir où le corps est enterré, il est nécessaire de déterminer qui a enlevé la personne, où il a été gardé, dans quelles circonstances la personne enlevée a été tuée, etc. Des fosses communes sont encore trouvées ...
Original message
Зачем чеченским следователям домашние адреса российских военных?
В Минобороны поступают тысячи запросов из Следственного комитета ЧР с просьбой сообщить личные данные солдат и офицеров
В деле об убийстве в самом центре Москвы бывшего полковника Юрия Буданова («Свободная пресса» подробно написала об этом в тот же день, 10 июня) появилась сенсационная деталь. По мнению сыщиков, помощь преступникам в установлении адреса бывшего командира 160-го гвардейского танкового полка могли оказать работники российских правоохранительных органов. Буданов догадывался, что его ищут, чтобы отомстить за убийство 18-летней чеченки Эльзы Кунгаевой. Поэтому после досрочного освобождения из заключения тщательно скрывал, где живет. Тем не менее, киллер сумел его выследить.
Сейчас следственная группа проверяет, поступали ли запросы о персональных данных Буданова в соответствующие службы, в том числе – в фискальные органы. Если запросы все же были, то откуда?
Заметим, кстати, что по сообщениям СМИ, и в уголовном деле по убийству обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской фигурировали документы, свидетельствующие, что незадолго до преступления из одной из спецслужб поступал запрос по поводу адреса и анкетных данных журналистки.
Еще в день убийства «Свободная пресса» сообщила, что в последнее время в силовые структуры России, прежде всего, в Министерство обороны, действительно в массовом порядке поступают совершенно официальные запросы из правоохранительных органов Чеченской республики с требованиями сообщить им персональные данные об отдельных участниках контртеррористической операции на Северном Кавказе. И даже представить фотографии некоторых офицеров. При этом мы ссылались на одного из наших экспертов, известного тележурналиста полковника запаса Евгения Кириченко, автора и ведущего памятных многим передач «Забытый полк» (НТВ) и «Русский характер» (телеканал «Звезда»). Вот что он рассказал нам:
-…Некие люди из Чечни собирают информацию о тех, кто с ними воевал… Мне звонят из Министерства обороны РФ. Туда поступают официальные запросы из прокуратуры Чеченской республики с просьбой сообщить, кто из военных в определенный день и час стоял на таком-то блок-посту. От какой воинской части. По возможности – домашние адреса.
Эти слова вызвали просто взрыв в интернет-пространстве. Кто-то предлагал внимательно проанализировать, кому и зачем понадобилось собирать подобные факты. Кто-то все подозрения отметал с порога: «Вам померещилось, это бред». Однако спустя несколько дней в редакцию позвонил человек, ни имени, ни места службы которого мы раскрыть не имеем права. Он предложил встретиться и ознакомиться с некоторыми имеющимися у него документами.
Назначил встречу в кафе у ближайшего метро. Расстегнул молнию на кожаной папке, вытянул оттуда несколько бланков и разложил их на столе веером. В левом углу каждого красовался герб России и штамп Следственного управления по Чеченской республике. Это были запросы в Центральный архив Министерства обороны, суть которых сводилась к одному – раскрыть сведения о военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях на Северном Кавказе.
Так, например, следователь третьего отдела по расследованию особо важных дел из Грозного некто Н. С-Х.Баталов (см. фото) просил сообщить сведения о военнослужащих, проходивших службу на блок-постах в селе Гехи Урус-Мартановского района в июле 2002 года. И в скобках уточнял, какого характера сведения ему нужны: «место работы в настоящее время, место регистрации, жительства и пр.»
«СП»: - А разве следователь имеет право запрашивать подобную информацию?
- Конечно, имеет. Он же ведет следствие. Только кто ж ему скажет? Есть, между прочим, закон о защите персональных данных. Кроме этого, существует еще и такое понятие, как государственная тайна. Представьте себе, что может случиться с военнослужащим, имя которого и адрес семьи получат от нас в Чеченской республике! Даже если он уже уволен в запас. Допустим, он участвовал в специальных операциях в Веденском районе или в Ачхой-Мартане или в том же селе Гехи. Рисковал жизнью, восстанавливая конституционный порядок. Но у многих чеченцев с ним могут быть свои счеты. Представьте, что кого-то из этих военных прокуратура республики абсолютно законно подозревает в военных преступлениях. Приедут, арестуют его и повезут судить на территорию Чеченской республики. Это – в лучшем случае. А в худшем...
«СП»: - Почему вы делаете такой вывод? Ведь этот Баталов пишет в своем запросе, что действительно совершено преступление. Неустановленные лица в камуфлированной форме, вооруженные огнестрельным оружием, похитили ночью Исраилова и Аметханова?
- Да, и при этом просит сообщить сведения о солдатах, которые несли службу на блок-постах. Это из разряда «в огороде бузина, а в Киеве дядька». Как-будто Баталов не знает, что солдаты с блок-постов уходить не имеют права. И маски не носят. А по селу ночью шастают те же самые боевики – с таким же оружием и в такой же камуфлированной форме. И людей похищают, которых потом найти никто не может. Нет, у него вполне конкретная просьба – дайте сведения о тех, кто служил на блок-постах. Или вот запрос по поводу гибели жителей Дуба-Юрта Гайтаровых. Как следует из документа, они погибли на сельском кладбище в результате налета двух самолетов ВВС России. Автор запроса требует сообщить, какие авиационные части наносили 27 июля 2000 года ракетно-бомбовые удары по территории Чечни. Зачем? Что одиннадцать лет в ходе боевых дейсвтий гибли и мирные люди, это, конечно, трагедия. Но почему этим розыском заинтересовались только сейчас?
«СП»: - То есть, вы хотите сказать, что подобные запросы к следственным действиям не имеют никакого отношения?
- Ну, я не могу однозначно утверждать. Но когда следователь лейтенант юстиции М.Дохтукаев из Шалинского следственного управления (см. фото) просит сообщить «номер войсковой части, место постоянной дислокации и установочные данные командира, который участвовал в специальных мероприятиях по уничтожению НВФ (незаконных вооруженных формирований - ред.) на территории Шалинского района», поневоле напрашивается вопрос: «А зачем ему домашний адрес командира? Зачем следователю фотокарточка командира, которую он просит в другом запросе?»
«СП»: - Интересно расписывается этот лейтенант – рядом с подписью две звездочки. Наверное, только недавно офицерские погоны получил… Много у вас таких запросов?
- В этой папке немного, сюда отобраны только те, которые могут иметь отношение к военному ведомству. А вообще чеченскими следователями за последние несколько лет в разные силовые структуры отправлено около тысячи подобных запросов. И в МВД, и в ФСБ, и в ФСО, и в Минюст, и в Главную военную прокуратуру, и т.д.
«СП»: - Откуда у вас такие данные?
- Скажем так, по роду служебной деятельности приходится этим заниматься.
«СП»: - Но на запросах, которые вы показали, указан адрес военного архива в Подольске, который, заметьте, является учреждением Минобороны РФ. А вы говорите про все силовые структуры…
- Давайте не будем уточнять, откуда у меня эти документы. Есть, в конце концов, надзорные органы, в функции которых входит следить не только за соблюдением закона, но и за соблюдением режима секретности. Нам пришлось к этому подключиться, когда чеченские следователи приехали в Москву производить выемку служебных документов, на которых стоял гриф «Секретно». По закону для этой процедуры требуется постановление суда с указанием конкретных документов, подлежащих изъятию. Такого постановления у них не было и им пришлось возвращаться в Грозный ни с чем.
«СП»: - Получается, что Минобороны оказало противодействие следственным органам Чеченской республики? Это ведь тоже можно трактовать, как нарушение закона?
- Какое, к черту, нарушение закона, когда речь идет о защите государственной тайны? В Минобороны просто предотвратили возможность ее разглашения. После этого из Грозного стали присылать письма с постановлениями районных судов, чтобы удовлетворить ходатайства о выемке секретных сведений. Но как можно обычной почтой отправлять документы с грифом «Секретно»? И потом, по закону, такое процессуальное действие, как выемка, требует личного присутствия следователя, понятых, подробного протоколирования хода выемки и ее результатов. А это очень сложно организовать. Но в Грозном, похоже, в это вникать никто не хочет. Они требуют срочного рассмотрения, ответов по факсу, по телефону, хотя некоторые уголовные дела расследуются уже больше пятнадцати лет.
«СП»: - Но я смотрю, тут, в основном, речь идет о похищениях людей, которых неустановленные лица увезли в неизвестном направлении. Только в одном запросе указан конкретный человек – командир отряда «Горец» Мовлади Байсаров, по приказу которого якобы похитили и убили Имрана Хуркаева. Сам Байсаров, если мне не изменяет память, погиб в Москве в 2006 году при задержании.
- Да, его расстреляли на Ленинском проспекте. В Байсарова выпустили 11 пуль. Он даже не успел вытащить пистолет. А всем было сказано, что тот оказал сопротивление при задержании. Он был личным врагом Рамзана Кадырова, который разогнал его отряд «Горец». Байсаров говорил, что на него идет охота и к нему даже была приставлена охрана из ФСБ. Которую накануне расстрела на Ленинском проспекте было приказано снять. Аналогично расправились с Ямадаевым – тоже днем и тоже в центре Москвы. Этот ряд можно продолжать, но вернемся к запросу. Следователь Ковраев (см. фото) просит прислать ему списочный состав байсаровского подразделения «Горец». Интересно, зачем он ему понадобился? Для каких следственных действий?
Член правления правозащитного общества «Мемориал» Александр Черкасов не очень верит в возможность мести с чеченской стороны.
«СП»: — Как вы считаете, может ли информация, собираемая следственными органами Чечни, использоваться в частном порядке, например, так называемыми «эскадронами смерти» для внесудебных расправ?
— Систематической работы по пропавшим без вести, по сведению воедино заявлений граждан, уголовных дел, розыскных дел, найденных трупов и захоронений — всего этого у подчинённых Кадырову структур нет.
Рассылкой запросов занимается Следственный Комитет. А Следственному Комитету в Чечне трудно работать прежде всего с кадыровцами. Простой постовой милиционер далеко посылает, скажем, старшего следователя по особо важным делам, не идёт на допрос, это нормальная история. Сейчас, насколько я знаю, Бастрыкин активизировал своих людей на местах.
Можно ли считать, что все действия, которые предпринимаются по расследованию похищений людей, пыток и так далее — это действия не именем Российской Федерации, а именем Кадырова? Думаю, что нет. Кадыров может отдавать указания по каким-то конкретным людям. Например, Буданова он поминал неоднократно, Буданов для него — средоточие всего зла. Но действующие структуры армии и МВД он никогда не критиковал. Тот же Шаманов во многом покруче Буданова, это доказано материалами дел, которые переданы в Страсбург.
«СП»: — Боевиков после войны амнистировали, почему то же самое нельзя сделать и для российских военнослужащих, милиционеров?
— Война и военные преступления — это разные вещи, а солдат и палач — это разные сущности. Есть некоторые опасения, что мы все виноваты в этих событиях, поэтому лучше не ковыряться в этом, лучше не знать.
Среди тех, кто был в Чечне — военных, милиционеров — не все были Будановыми. Есть очень достойные, замечательные люди. Но раз отдельные преступления не расследуются, то получается, что виноваты не конкретные персоналии, а все сразу. Создаётся ощущение вины, которую пытаются повесить на всех военнослужащих, всех милиционеров, весь русский народ.
Зачистка посёлка Новые Алды 5 февраля 2000 года. Питерский ОМОН — прошли, и 55 человек убитых, можно посмотреть по списку — старики, женщины. Понятно, что не весь личный состав ОМОНа этим занимался.
Когда идёт следствие по такому делу, сразу возникает разговор: «его же выдадут в Чечню!» Да, людей убили — это должно быть расследовано. Да, есть соблазн не расследовать преступления. Но, сигнал в виде осуждения каких-то вопиющих преступлений — он будет понят, и это будет выход из тупика. А можно и дальше ходить по улицам, зная, что палачи и убийцы ходят рядом с нами.
Можно амнистировать участие в боевых действиях, там стреляли друг в друга. Если же боевик убил пленного, или кого-то пытал — это преступление, которое не амнистируется. Или участие в теракте, в захвате гражданского населения. Преступления, совершённые в ходе конфликта, не амнистируются. Да, какие-то отдельные вещи могут быть амнистированы — но сначала расследованы. А какие-то — не амнистируются в принципе.
«СП»: — И все-таки, как вы думаете, к чему эти сотни запросов с просьбой сообщить адреса
Я хочу сказать одно, чеченцы, которые искали и ищут своих пропавших, похищенных родственников — давно знают всю информацию о том, какая часть стояла на блокпосту или занималась зачисткой, кто командир, кто там вообще был. Они все это давно сделали в частном порядке — не сказать, что это было легко, скажем, это было недёшево. При коррумпированности наших силовиков сделать это было реально.
Отмечу, что месть могут осуществлять только родственники, никому это делегировать нельзя. Если говорить о кровной мести как об обычае, то она возможна только между людьми, являющимися субъектами адата — обычного горского права. Мы с вами, подданные империи, кровная месть на нас не распространяется. На тысячи исчезновений людей у нас нету статистики случаев мести.
«СП»: — А для чего они тогда выясняли, собирали эти сведения, платили деньги?
— Есть гораздо более важная вещь — похоронить человека. Чтобы выяснить, где захоронено тело, нужно установить, кто похитил человека, где содержал, при каких обстоятельствах похищенный был убит, и так далее. Массовые захоронения находят до сих пор...
В Минобороны поступают тысячи запросов из Следственного комитета ЧР с просьбой сообщить личные данные солдат и офицеров
В деле об убийстве в самом центре Москвы бывшего полковника Юрия Буданова («Свободная пресса» подробно написала об этом в тот же день, 10 июня) появилась сенсационная деталь. По мнению сыщиков, помощь преступникам в установлении адреса бывшего командира 160-го гвардейского танкового полка могли оказать работники российских правоохранительных органов. Буданов догадывался, что его ищут, чтобы отомстить за убийство 18-летней чеченки Эльзы Кунгаевой. Поэтому после досрочного освобождения из заключения тщательно скрывал, где живет. Тем не менее, киллер сумел его выследить.
Сейчас следственная группа проверяет, поступали ли запросы о персональных данных Буданова в соответствующие службы, в том числе – в фискальные органы. Если запросы все же были, то откуда?
Заметим, кстати, что по сообщениям СМИ, и в уголовном деле по убийству обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской фигурировали документы, свидетельствующие, что незадолго до преступления из одной из спецслужб поступал запрос по поводу адреса и анкетных данных журналистки.
Еще в день убийства «Свободная пресса» сообщила, что в последнее время в силовые структуры России, прежде всего, в Министерство обороны, действительно в массовом порядке поступают совершенно официальные запросы из правоохранительных органов Чеченской республики с требованиями сообщить им персональные данные об отдельных участниках контртеррористической операции на Северном Кавказе. И даже представить фотографии некоторых офицеров. При этом мы ссылались на одного из наших экспертов, известного тележурналиста полковника запаса Евгения Кириченко, автора и ведущего памятных многим передач «Забытый полк» (НТВ) и «Русский характер» (телеканал «Звезда»). Вот что он рассказал нам:
-…Некие люди из Чечни собирают информацию о тех, кто с ними воевал… Мне звонят из Министерства обороны РФ. Туда поступают официальные запросы из прокуратуры Чеченской республики с просьбой сообщить, кто из военных в определенный день и час стоял на таком-то блок-посту. От какой воинской части. По возможности – домашние адреса.
Эти слова вызвали просто взрыв в интернет-пространстве. Кто-то предлагал внимательно проанализировать, кому и зачем понадобилось собирать подобные факты. Кто-то все подозрения отметал с порога: «Вам померещилось, это бред». Однако спустя несколько дней в редакцию позвонил человек, ни имени, ни места службы которого мы раскрыть не имеем права. Он предложил встретиться и ознакомиться с некоторыми имеющимися у него документами.
Назначил встречу в кафе у ближайшего метро. Расстегнул молнию на кожаной папке, вытянул оттуда несколько бланков и разложил их на столе веером. В левом углу каждого красовался герб России и штамп Следственного управления по Чеченской республике. Это были запросы в Центральный архив Министерства обороны, суть которых сводилась к одному – раскрыть сведения о военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях на Северном Кавказе.
Так, например, следователь третьего отдела по расследованию особо важных дел из Грозного некто Н. С-Х.Баталов (см. фото) просил сообщить сведения о военнослужащих, проходивших службу на блок-постах в селе Гехи Урус-Мартановского района в июле 2002 года. И в скобках уточнял, какого характера сведения ему нужны: «место работы в настоящее время, место регистрации, жительства и пр.»
«СП»: - А разве следователь имеет право запрашивать подобную информацию?
- Конечно, имеет. Он же ведет следствие. Только кто ж ему скажет? Есть, между прочим, закон о защите персональных данных. Кроме этого, существует еще и такое понятие, как государственная тайна. Представьте себе, что может случиться с военнослужащим, имя которого и адрес семьи получат от нас в Чеченской республике! Даже если он уже уволен в запас. Допустим, он участвовал в специальных операциях в Веденском районе или в Ачхой-Мартане или в том же селе Гехи. Рисковал жизнью, восстанавливая конституционный порядок. Но у многих чеченцев с ним могут быть свои счеты. Представьте, что кого-то из этих военных прокуратура республики абсолютно законно подозревает в военных преступлениях. Приедут, арестуют его и повезут судить на территорию Чеченской республики. Это – в лучшем случае. А в худшем...
«СП»: - Почему вы делаете такой вывод? Ведь этот Баталов пишет в своем запросе, что действительно совершено преступление. Неустановленные лица в камуфлированной форме, вооруженные огнестрельным оружием, похитили ночью Исраилова и Аметханова?
- Да, и при этом просит сообщить сведения о солдатах, которые несли службу на блок-постах. Это из разряда «в огороде бузина, а в Киеве дядька». Как-будто Баталов не знает, что солдаты с блок-постов уходить не имеют права. И маски не носят. А по селу ночью шастают те же самые боевики – с таким же оружием и в такой же камуфлированной форме. И людей похищают, которых потом найти никто не может. Нет, у него вполне конкретная просьба – дайте сведения о тех, кто служил на блок-постах. Или вот запрос по поводу гибели жителей Дуба-Юрта Гайтаровых. Как следует из документа, они погибли на сельском кладбище в результате налета двух самолетов ВВС России. Автор запроса требует сообщить, какие авиационные части наносили 27 июля 2000 года ракетно-бомбовые удары по территории Чечни. Зачем? Что одиннадцать лет в ходе боевых дейсвтий гибли и мирные люди, это, конечно, трагедия. Но почему этим розыском заинтересовались только сейчас?
«СП»: - То есть, вы хотите сказать, что подобные запросы к следственным действиям не имеют никакого отношения?
- Ну, я не могу однозначно утверждать. Но когда следователь лейтенант юстиции М.Дохтукаев из Шалинского следственного управления (см. фото) просит сообщить «номер войсковой части, место постоянной дислокации и установочные данные командира, который участвовал в специальных мероприятиях по уничтожению НВФ (незаконных вооруженных формирований - ред.) на территории Шалинского района», поневоле напрашивается вопрос: «А зачем ему домашний адрес командира? Зачем следователю фотокарточка командира, которую он просит в другом запросе?»
«СП»: - Интересно расписывается этот лейтенант – рядом с подписью две звездочки. Наверное, только недавно офицерские погоны получил… Много у вас таких запросов?
- В этой папке немного, сюда отобраны только те, которые могут иметь отношение к военному ведомству. А вообще чеченскими следователями за последние несколько лет в разные силовые структуры отправлено около тысячи подобных запросов. И в МВД, и в ФСБ, и в ФСО, и в Минюст, и в Главную военную прокуратуру, и т.д.
«СП»: - Откуда у вас такие данные?
- Скажем так, по роду служебной деятельности приходится этим заниматься.
«СП»: - Но на запросах, которые вы показали, указан адрес военного архива в Подольске, который, заметьте, является учреждением Минобороны РФ. А вы говорите про все силовые структуры…
- Давайте не будем уточнять, откуда у меня эти документы. Есть, в конце концов, надзорные органы, в функции которых входит следить не только за соблюдением закона, но и за соблюдением режима секретности. Нам пришлось к этому подключиться, когда чеченские следователи приехали в Москву производить выемку служебных документов, на которых стоял гриф «Секретно». По закону для этой процедуры требуется постановление суда с указанием конкретных документов, подлежащих изъятию. Такого постановления у них не было и им пришлось возвращаться в Грозный ни с чем.
«СП»: - Получается, что Минобороны оказало противодействие следственным органам Чеченской республики? Это ведь тоже можно трактовать, как нарушение закона?
- Какое, к черту, нарушение закона, когда речь идет о защите государственной тайны? В Минобороны просто предотвратили возможность ее разглашения. После этого из Грозного стали присылать письма с постановлениями районных судов, чтобы удовлетворить ходатайства о выемке секретных сведений. Но как можно обычной почтой отправлять документы с грифом «Секретно»? И потом, по закону, такое процессуальное действие, как выемка, требует личного присутствия следователя, понятых, подробного протоколирования хода выемки и ее результатов. А это очень сложно организовать. Но в Грозном, похоже, в это вникать никто не хочет. Они требуют срочного рассмотрения, ответов по факсу, по телефону, хотя некоторые уголовные дела расследуются уже больше пятнадцати лет.
«СП»: - Но я смотрю, тут, в основном, речь идет о похищениях людей, которых неустановленные лица увезли в неизвестном направлении. Только в одном запросе указан конкретный человек – командир отряда «Горец» Мовлади Байсаров, по приказу которого якобы похитили и убили Имрана Хуркаева. Сам Байсаров, если мне не изменяет память, погиб в Москве в 2006 году при задержании.
- Да, его расстреляли на Ленинском проспекте. В Байсарова выпустили 11 пуль. Он даже не успел вытащить пистолет. А всем было сказано, что тот оказал сопротивление при задержании. Он был личным врагом Рамзана Кадырова, который разогнал его отряд «Горец». Байсаров говорил, что на него идет охота и к нему даже была приставлена охрана из ФСБ. Которую накануне расстрела на Ленинском проспекте было приказано снять. Аналогично расправились с Ямадаевым – тоже днем и тоже в центре Москвы. Этот ряд можно продолжать, но вернемся к запросу. Следователь Ковраев (см. фото) просит прислать ему списочный состав байсаровского подразделения «Горец». Интересно, зачем он ему понадобился? Для каких следственных действий?
Член правления правозащитного общества «Мемориал» Александр Черкасов не очень верит в возможность мести с чеченской стороны.
«СП»: — Как вы считаете, может ли информация, собираемая следственными органами Чечни, использоваться в частном порядке, например, так называемыми «эскадронами смерти» для внесудебных расправ?
— Систематической работы по пропавшим без вести, по сведению воедино заявлений граждан, уголовных дел, розыскных дел, найденных трупов и захоронений — всего этого у подчинённых Кадырову структур нет.
Рассылкой запросов занимается Следственный Комитет. А Следственному Комитету в Чечне трудно работать прежде всего с кадыровцами. Простой постовой милиционер далеко посылает, скажем, старшего следователя по особо важным делам, не идёт на допрос, это нормальная история. Сейчас, насколько я знаю, Бастрыкин активизировал своих людей на местах.
Можно ли считать, что все действия, которые предпринимаются по расследованию похищений людей, пыток и так далее — это действия не именем Российской Федерации, а именем Кадырова? Думаю, что нет. Кадыров может отдавать указания по каким-то конкретным людям. Например, Буданова он поминал неоднократно, Буданов для него — средоточие всего зла. Но действующие структуры армии и МВД он никогда не критиковал. Тот же Шаманов во многом покруче Буданова, это доказано материалами дел, которые переданы в Страсбург.
«СП»: — Боевиков после войны амнистировали, почему то же самое нельзя сделать и для российских военнослужащих, милиционеров?
— Война и военные преступления — это разные вещи, а солдат и палач — это разные сущности. Есть некоторые опасения, что мы все виноваты в этих событиях, поэтому лучше не ковыряться в этом, лучше не знать.
Среди тех, кто был в Чечне — военных, милиционеров — не все были Будановыми. Есть очень достойные, замечательные люди. Но раз отдельные преступления не расследуются, то получается, что виноваты не конкретные персоналии, а все сразу. Создаётся ощущение вины, которую пытаются повесить на всех военнослужащих, всех милиционеров, весь русский народ.
Зачистка посёлка Новые Алды 5 февраля 2000 года. Питерский ОМОН — прошли, и 55 человек убитых, можно посмотреть по списку — старики, женщины. Понятно, что не весь личный состав ОМОНа этим занимался.
Когда идёт следствие по такому делу, сразу возникает разговор: «его же выдадут в Чечню!» Да, людей убили — это должно быть расследовано. Да, есть соблазн не расследовать преступления. Но, сигнал в виде осуждения каких-то вопиющих преступлений — он будет понят, и это будет выход из тупика. А можно и дальше ходить по улицам, зная, что палачи и убийцы ходят рядом с нами.
Можно амнистировать участие в боевых действиях, там стреляли друг в друга. Если же боевик убил пленного, или кого-то пытал — это преступление, которое не амнистируется. Или участие в теракте, в захвате гражданского населения. Преступления, совершённые в ходе конфликта, не амнистируются. Да, какие-то отдельные вещи могут быть амнистированы — но сначала расследованы. А какие-то — не амнистируются в принципе.
«СП»: — И все-таки, как вы думаете, к чему эти сотни запросов с просьбой сообщить адреса
Я хочу сказать одно, чеченцы, которые искали и ищут своих пропавших, похищенных родственников — давно знают всю информацию о том, какая часть стояла на блокпосту или занималась зачисткой, кто командир, кто там вообще был. Они все это давно сделали в частном порядке — не сказать, что это было легко, скажем, это было недёшево. При коррумпированности наших силовиков сделать это было реально.
Отмечу, что месть могут осуществлять только родственники, никому это делегировать нельзя. Если говорить о кровной мести как об обычае, то она возможна только между людьми, являющимися субъектами адата — обычного горского права. Мы с вами, подданные империи, кровная месть на нас не распространяется. На тысячи исчезновений людей у нас нету статистики случаев мести.
«СП»: — А для чего они тогда выясняли, собирали эти сведения, платили деньги?
— Есть гораздо более важная вещь — похоронить человека. Чтобы выяснить, где захоронено тело, нужно установить, кто похитил человека, где содержал, при каких обстоятельствах похищенный был убит, и так далее. Массовые захоронения находят до сих пор...
