La Russie change ses priorités: au lieu de Topol et Yars, il est promis d'accélérer la construction de sous-marins stratégiques nucléaires
Ces derniers jours, une série de messages forts sont venus sur les plans pour le développement futur de la marine russe. De plus, beaucoup se concentrent sur leur composante sous-marine. Ainsi, selon Kommersant, de sérieux changements ont été apportés au programme d'armement de l'État de la Fédération de Russie jusqu'en 2020: en particulier, au lieu de huit, il est désormais prévu d'acheter dix croiseurs sous-marins stratégiques (SSBN) du projet Borey 955. Les deux premiers de ces navires - "Yuri Dolgoruky" et "Alexander Nevsky" - à l'été 2012 entreront en combat. Sur la cale de halage de Severodvinsk, les troisième et quatrième croiseurs sous-marins sont Vladimir Monomakh et Saint-Nicolas.
Enfin, le sort des années des deux derniers typhons restés en service, les plus grands sous-marins à propulsion nucléaire du monde du projet 941 Severstal et Arkhangelsk (le troisième, Dmitry Donskoy, a été refait pour tester le nouveau missile Bulava, a été refait pendant des années) ) Ils allaient être supprimés en raison de l'absence totale de missiles RSM-52, il y a de nombreuses années, que nous avons frivolement éliminés dans une impulsion chaleureuse de «nouvelle pensée». Maintenant, il est soudain devenu clair que tous les missiles de ces navires n'étaient pas passés sous le couteau. Il reste quelque chose. Apparemment, cela valait la peine pour les marins de les sauver. Le commandant en chef de la marine russe, l'amiral Vladimir Vysotsky, n'a pas commencé à divulguer les détails, mais a noté que la flotte essayait toujours de "s'incliner" sur cette question. «À l'étranger, des programmes spéciaux ont même été développés pour la destruction la plus rapide des missiles pour ces porteurs de missiles sous-marins. Mais nous avons conservé une partie des missiles, et donc pour l'instant nous utiliserons ces bateaux comme porteurs », a déclaré l'amiral.
Certes, y aura-t-il suffisamment de RSM-52 économisés pour au moins une charge complète de munitions (20 unités)? Ce Vysotsky ne l'a pas dit. Mais s'il reste au moins quelques pièces par bateau, tout le monde devra en tenir compte de toute façon.
Dans le même temps, le ministère de la Défense prévoit d'acquérir dix sous-marins nucléaires polyvalents du projet 885 Ash. Le chef d'entre eux sous le nom de "Severodvinsk" ira au combat cette année. Elle a fait des essais en mer le 12 septembre 2011. Le deuxième sous-marin de ce type est appelé "Kazan", posé dans le même Severodvinsk en juillet 2009.
Le coût de ces changements est de milliards de dollars. Pourquoi a soudainement décidé d'aller à un tel gaspillage?
La réponse se trouve peut-être dans une récente déclaration de l'amiral Vladimir Vysotsky. Le commandant de la marine a déclaré qu'à partir de juin 2012, la flotte russe reprendra les patrouilles de combat continues des océans avec des sous-marins nucléaires stratégiques. "Nous attendons cet événement depuis 26 ans", a déclaré solennellement le commandant en chef.
Le chef du ministère de la Défense de la RF, Anatoly Serdyukov, n'a pas tardé à parler du même sujet. Le 9 février, il a annoncé qu'à l'été 2012, son département avait l'intention d'adopter les croiseurs de missiles stratégiques sous-marins Yuri Dolgoruky et Alexander Nevsky avec des missiles balistiques intercontinentaux Bulava.
En un mot, tout semble indiquer que le leadership du pays a apporté des changements importants et très coûteux au programme de réarmement de la flotte. Pourquoi?
La pensée supplie involontairement: le développement accéléré de forces nucléaires stratégiques sous-marines - c'est au moins l'une des «réponses asymétriques» de la Russie au déploiement du système américain de défense antimissile. Il n'y a aucun doute sur l'efficacité d'une telle réponse. En effet, la volonté de nos «amis» d'outre-mer de rapprocher le plus possible nos systèmes de défense antimissile est évidente. Si cela réussit, les Américains auront la possibilité d'abattre nos missiles balistiques sur les plus vulnérables - la section booster de leur vol. Mais ce n'est que si nous parlons de transporteurs russes qui partent de la terre. Contre les sous-marins lance-missiles en patrouille de combat, toute cette défense antimissile est inutile. L'océan est grand. Sachons à partir de quel moment les sous-mariniers russes vont frapper ...
Le président du club de sous-mariniers de Saint-Pétersbourg, ancien commandant du RPK SN Ekaterinburg, le capitaine de grade Igor Kurdin, a demandé des commentaires sur les changements prévus dans la construction de notre Navy Free Press:
- Tout d'abord, vous devez comprendre que les patrouilles militaires de croiseurs sous-marins stratégiques sont la forme la plus élevée d'effectuer une mission de combat en temps de paix. Les sous-marins entrent dans le service entièrement préparés pour la guerre. Les sous-marins de missiles stratégiques ont une tâche encore plus spécifique: être constamment prêts à lancer une frappe de missiles nucléaires. C'est-à-dire que les sous-marins entrent au service militaire en fait comme une guerre. De plus, leur commandant a même le droit, dans des cas exceptionnels, d'utiliser des armes non nucléaires pour se défendre. En raison de la menace posée par les porteurs de missiles stratégiques sous-marins, ils sont toujours recherchés. L'antisubmarine d'un ennemi potentiel est confronté à la tâche de les détecter et de les suivre. Dans le même temps, les anti-sous-mariniers sont constamment prêts à détruire immédiatement le bateau ennemi avant qu'il ne lance ses missiles nucléaires. Les flottes sous-marines de tous les pays du monde travaillent sur ces principes. Autrement dit, le service de combat du SSBN est loin d'être un jouet.
"SP": - Nous avons maintenant une douzaine de bateaux de cette classe. Combien y en avait-il pendant l'URSS?
- Il y a 25 ans, d'au moins une 19e division de la flotte du Nord, au moins cinq sous-marins stratégiques étaient simultanément en patrouille de combat en même temps. Et nous avions quatre divisions de ce type dans le Nord. Je pense qu'à cette époque, seuls les sous-marins soviétiques porteurs de missiles au service militaire dans l'océan mondial étaient simultanément de 15 à 18 unités. Au cours de ces années, l'ensemble du système a été clairement élaboré. Non seulement des sous-marins, mais aussi des navires de surface, qui faisaient partie de deux escadrons opérationnels en mer Méditerranée et dans l'océan Indien, sont entrés en service de combat.
Maintenant, le système est détruit. Pendant des mois dans l'océan, aucun de nos bateaux ne l'est. Si nous avons dix bateaux en service aujourd'hui, cela ne signifie pas que tous les dix peuvent immédiatement partir en mer: certains dans le cadre de réparations planifiées, certains effectuent des missions d'entraînement au combat dans des gammes d'entraînement. D'autres encore sont en alerte sur le quai.
«SP»: - Voyez-vous un sous-texte dans la reprise de la patrouille des océans?
- C'est, bien sûr, l'étape de la relance de la flotte. Le système de patrouille des océans dans notre pays a fonctionné tout au long de la guerre froide. Nous avons été obligés d'arrêter les patrouilles continues - physiquement, il n'y avait aucun moyen de poursuivre le cycle continu. Et les Américains n'ont jamais arrêté ce processus. Le fait que les patrouilles de combat reprennent maintenant et que notre flotte puisse désormais accomplir de telles tâches est, bien sûr, une bonne chose. La Russie est obligée de défendre ses intérêts dans les océans, et cela n'est possible qu'avec une flotte forte.
«SP»: - Et comment cette étape s'inscrit-elle dans la logique de construction du système américain de défense antimissile en Europe?
- Nous savons que les porteurs d'armes nucléaires stratégiques sont les soi-disant «Triade nucléaire» - sont des missiles balistiques terrestres intercontinentaux (Strategic Rocket Forces), des croiseurs nucléaires sous-marins avec des missiles balistiques et des avions porteurs de missiles. "Peupliers", "Yars" - ils peuvent être complètement détectés par reconnaissance satellite. La localisation de nos mines stationnaires est d’autant plus connue aux États-Unis. L'aviation stratégique peut être confrontée à un système de défense aérienne ennemi. Et pour détruire le sous-marin, il faut encore le trouver. Par conséquent, le système de défense antimissile est plus efficace contre la composante nucléaire terrestre, mais pas contre les missiles lancés à partir de sous-marins. De plus, les missiles qui sont maintenant en service chez nous - le Sineva et son dernier revêtement de modification, et maintenant le Bulava - ont une capacité accrue de surmonter la défense antimissile. Et le plus important: nos croiseurs de missiles sous-marins, contrairement aux Américains, peuvent non seulement naviguer, mais aussi tirer depuis les régions polaires de l'Arctique. Ils peuvent s'élever dans la région d'au moins le pôle lui-même, briser la glace en faisant surface ou à l'aide d'une torpille, et lancer un missile nucléaire à partir de là. Je pense donc que l'augmentation de la commande de porte-missiles sous-marins stratégiques est l'une de ces mesures que nous prenons en réponse à la construction de la défense antimissile en Europe. C'est-à-dire que nous avons montré: "Génial, alors nous allons construire des sous-marins, et nous ne nous soucions pas de votre défense antimissile."
"SP": - Les plans à grande échelle pour la construction de sous-marins polyvalents et de navires de surface sont-ils liés à la tâche de couvrir les porteurs de missiles?
- Sûr. Pour fournir une couverture, il devrait y avoir des porte-avions, des corvettes et des frégates qui peuvent protéger le bateau au bon moment, en particulier lors de son déploiement. La natation SSBN n'est jamais solitaire. Nous avons eu des périodes erronées où nous pensions que seuls les sous-marins devaient être construits, et les navires de surface étaient d'une importance secondaire. Mais non - tout doit être dans un complexe, tout doit être pensé et la flotte doit être équilibrée. Sa construction est une tâche stratégique.
L'ancien commandant du 5e escadron méditerranéen opérationnel, l'ancien chef d'état-major de la marine, l'amiral Valentin Selivanov regarde avec beaucoup plus de scepticisme le problème de la relance de la flotte:
- Nous avions des porte-missiles stratégiques et nous ne sommes que dans les flottes du Nord et du Pacifique. Si, ces dernières années, nous les avions maintenus en bon état, il aurait été possible, même aujourd'hui, d'effectuer des patrouilles constantes d'au moins un bateau de la flotte du Nord et d'au moins un du Pacifique. Les bateaux entrent en service de combat pendant trois mois et, se changeant périodiquement les uns les autres, pourraient fournir des services de combat toute l'année dans l'océan mondial. Malheureusement, dans l'état actuel des choses, la Russie n'a pas cette possibilité. Si les bateaux stratégiques sont inactifs dans la base, alors il n'y a pas de formation d'équipage. Ensuite, ils ne deviennent pas des marins, mais comme un ajout aux Forces de missiles stratégiques.
"SP": - Comment évaluez-vous les plans annoncés pour augmenter la construction de navires de guerre pour la Marine?
- Assez sceptique. Ces plans hantent le peuple depuis 20 ans, surtout avant les élections. Mais en 20 ans, la Russie n'a pas construit un seul grand navire ou sous-marin. Nous avons seulement terminé ce que l'Union soviétique avait laissé sur les stocks. Je pense que les programmes actuels sont préélectoraux. Avant de déclarer une telle chose, il faut d'abord construire au moins une unité de combat par elle-même. Et dites: "Voyez, nous pouvons!" En attendant, nous commandons quelque chose de France ...
https://svpressa.ru/society/article/52516/
Ces derniers jours, une série de messages forts sont venus sur les plans pour le développement futur de la marine russe. De plus, beaucoup se concentrent sur leur composante sous-marine. Ainsi, selon Kommersant, de sérieux changements ont été apportés au programme d'armement de l'État de la Fédération de Russie jusqu'en 2020: en particulier, au lieu de huit, il est désormais prévu d'acheter dix croiseurs sous-marins stratégiques (SSBN) du projet Borey 955. Les deux premiers de ces navires - "Yuri Dolgoruky" et "Alexander Nevsky" - à l'été 2012 entreront en combat. Sur la cale de halage de Severodvinsk, les troisième et quatrième croiseurs sous-marins sont Vladimir Monomakh et Saint-Nicolas.
Enfin, le sort des années des deux derniers typhons restés en service, les plus grands sous-marins à propulsion nucléaire du monde du projet 941 Severstal et Arkhangelsk (le troisième, Dmitry Donskoy, a été refait pour tester le nouveau missile Bulava, a été refait pendant des années) ) Ils allaient être supprimés en raison de l'absence totale de missiles RSM-52, il y a de nombreuses années, que nous avons frivolement éliminés dans une impulsion chaleureuse de «nouvelle pensée». Maintenant, il est soudain devenu clair que tous les missiles de ces navires n'étaient pas passés sous le couteau. Il reste quelque chose. Apparemment, cela valait la peine pour les marins de les sauver. Le commandant en chef de la marine russe, l'amiral Vladimir Vysotsky, n'a pas commencé à divulguer les détails, mais a noté que la flotte essayait toujours de "s'incliner" sur cette question. «À l'étranger, des programmes spéciaux ont même été développés pour la destruction la plus rapide des missiles pour ces porteurs de missiles sous-marins. Mais nous avons conservé une partie des missiles, et donc pour l'instant nous utiliserons ces bateaux comme porteurs », a déclaré l'amiral.
Certes, y aura-t-il suffisamment de RSM-52 économisés pour au moins une charge complète de munitions (20 unités)? Ce Vysotsky ne l'a pas dit. Mais s'il reste au moins quelques pièces par bateau, tout le monde devra en tenir compte de toute façon.
Dans le même temps, le ministère de la Défense prévoit d'acquérir dix sous-marins nucléaires polyvalents du projet 885 Ash. Le chef d'entre eux sous le nom de "Severodvinsk" ira au combat cette année. Elle a fait des essais en mer le 12 septembre 2011. Le deuxième sous-marin de ce type est appelé "Kazan", posé dans le même Severodvinsk en juillet 2009.
Le coût de ces changements est de milliards de dollars. Pourquoi a soudainement décidé d'aller à un tel gaspillage?
La réponse se trouve peut-être dans une récente déclaration de l'amiral Vladimir Vysotsky. Le commandant de la marine a déclaré qu'à partir de juin 2012, la flotte russe reprendra les patrouilles de combat continues des océans avec des sous-marins nucléaires stratégiques. "Nous attendons cet événement depuis 26 ans", a déclaré solennellement le commandant en chef.
Le chef du ministère de la Défense de la RF, Anatoly Serdyukov, n'a pas tardé à parler du même sujet. Le 9 février, il a annoncé qu'à l'été 2012, son département avait l'intention d'adopter les croiseurs de missiles stratégiques sous-marins Yuri Dolgoruky et Alexander Nevsky avec des missiles balistiques intercontinentaux Bulava.
En un mot, tout semble indiquer que le leadership du pays a apporté des changements importants et très coûteux au programme de réarmement de la flotte. Pourquoi?
La pensée supplie involontairement: le développement accéléré de forces nucléaires stratégiques sous-marines - c'est au moins l'une des «réponses asymétriques» de la Russie au déploiement du système américain de défense antimissile. Il n'y a aucun doute sur l'efficacité d'une telle réponse. En effet, la volonté de nos «amis» d'outre-mer de rapprocher le plus possible nos systèmes de défense antimissile est évidente. Si cela réussit, les Américains auront la possibilité d'abattre nos missiles balistiques sur les plus vulnérables - la section booster de leur vol. Mais ce n'est que si nous parlons de transporteurs russes qui partent de la terre. Contre les sous-marins lance-missiles en patrouille de combat, toute cette défense antimissile est inutile. L'océan est grand. Sachons à partir de quel moment les sous-mariniers russes vont frapper ...
Le président du club de sous-mariniers de Saint-Pétersbourg, ancien commandant du RPK SN Ekaterinburg, le capitaine de grade Igor Kurdin, a demandé des commentaires sur les changements prévus dans la construction de notre Navy Free Press:
- Tout d'abord, vous devez comprendre que les patrouilles militaires de croiseurs sous-marins stratégiques sont la forme la plus élevée d'effectuer une mission de combat en temps de paix. Les sous-marins entrent dans le service entièrement préparés pour la guerre. Les sous-marins de missiles stratégiques ont une tâche encore plus spécifique: être constamment prêts à lancer une frappe de missiles nucléaires. C'est-à-dire que les sous-marins entrent au service militaire en fait comme une guerre. De plus, leur commandant a même le droit, dans des cas exceptionnels, d'utiliser des armes non nucléaires pour se défendre. En raison de la menace posée par les porteurs de missiles stratégiques sous-marins, ils sont toujours recherchés. L'antisubmarine d'un ennemi potentiel est confronté à la tâche de les détecter et de les suivre. Dans le même temps, les anti-sous-mariniers sont constamment prêts à détruire immédiatement le bateau ennemi avant qu'il ne lance ses missiles nucléaires. Les flottes sous-marines de tous les pays du monde travaillent sur ces principes. Autrement dit, le service de combat du SSBN est loin d'être un jouet.
"SP": - Nous avons maintenant une douzaine de bateaux de cette classe. Combien y en avait-il pendant l'URSS?
- Il y a 25 ans, d'au moins une 19e division de la flotte du Nord, au moins cinq sous-marins stratégiques étaient simultanément en patrouille de combat en même temps. Et nous avions quatre divisions de ce type dans le Nord. Je pense qu'à cette époque, seuls les sous-marins soviétiques porteurs de missiles au service militaire dans l'océan mondial étaient simultanément de 15 à 18 unités. Au cours de ces années, l'ensemble du système a été clairement élaboré. Non seulement des sous-marins, mais aussi des navires de surface, qui faisaient partie de deux escadrons opérationnels en mer Méditerranée et dans l'océan Indien, sont entrés en service de combat.
Maintenant, le système est détruit. Pendant des mois dans l'océan, aucun de nos bateaux ne l'est. Si nous avons dix bateaux en service aujourd'hui, cela ne signifie pas que tous les dix peuvent immédiatement partir en mer: certains dans le cadre de réparations planifiées, certains effectuent des missions d'entraînement au combat dans des gammes d'entraînement. D'autres encore sont en alerte sur le quai.
«SP»: - Voyez-vous un sous-texte dans la reprise de la patrouille des océans?
- C'est, bien sûr, l'étape de la relance de la flotte. Le système de patrouille des océans dans notre pays a fonctionné tout au long de la guerre froide. Nous avons été obligés d'arrêter les patrouilles continues - physiquement, il n'y avait aucun moyen de poursuivre le cycle continu. Et les Américains n'ont jamais arrêté ce processus. Le fait que les patrouilles de combat reprennent maintenant et que notre flotte puisse désormais accomplir de telles tâches est, bien sûr, une bonne chose. La Russie est obligée de défendre ses intérêts dans les océans, et cela n'est possible qu'avec une flotte forte.
«SP»: - Et comment cette étape s'inscrit-elle dans la logique de construction du système américain de défense antimissile en Europe?
- Nous savons que les porteurs d'armes nucléaires stratégiques sont les soi-disant «Triade nucléaire» - sont des missiles balistiques terrestres intercontinentaux (Strategic Rocket Forces), des croiseurs nucléaires sous-marins avec des missiles balistiques et des avions porteurs de missiles. "Peupliers", "Yars" - ils peuvent être complètement détectés par reconnaissance satellite. La localisation de nos mines stationnaires est d’autant plus connue aux États-Unis. L'aviation stratégique peut être confrontée à un système de défense aérienne ennemi. Et pour détruire le sous-marin, il faut encore le trouver. Par conséquent, le système de défense antimissile est plus efficace contre la composante nucléaire terrestre, mais pas contre les missiles lancés à partir de sous-marins. De plus, les missiles qui sont maintenant en service chez nous - le Sineva et son dernier revêtement de modification, et maintenant le Bulava - ont une capacité accrue de surmonter la défense antimissile. Et le plus important: nos croiseurs de missiles sous-marins, contrairement aux Américains, peuvent non seulement naviguer, mais aussi tirer depuis les régions polaires de l'Arctique. Ils peuvent s'élever dans la région d'au moins le pôle lui-même, briser la glace en faisant surface ou à l'aide d'une torpille, et lancer un missile nucléaire à partir de là. Je pense donc que l'augmentation de la commande de porte-missiles sous-marins stratégiques est l'une de ces mesures que nous prenons en réponse à la construction de la défense antimissile en Europe. C'est-à-dire que nous avons montré: "Génial, alors nous allons construire des sous-marins, et nous ne nous soucions pas de votre défense antimissile."
"SP": - Les plans à grande échelle pour la construction de sous-marins polyvalents et de navires de surface sont-ils liés à la tâche de couvrir les porteurs de missiles?
- Sûr. Pour fournir une couverture, il devrait y avoir des porte-avions, des corvettes et des frégates qui peuvent protéger le bateau au bon moment, en particulier lors de son déploiement. La natation SSBN n'est jamais solitaire. Nous avons eu des périodes erronées où nous pensions que seuls les sous-marins devaient être construits, et les navires de surface étaient d'une importance secondaire. Mais non - tout doit être dans un complexe, tout doit être pensé et la flotte doit être équilibrée. Sa construction est une tâche stratégique.
L'ancien commandant du 5e escadron méditerranéen opérationnel, l'ancien chef d'état-major de la marine, l'amiral Valentin Selivanov regarde avec beaucoup plus de scepticisme le problème de la relance de la flotte:
- Nous avions des porte-missiles stratégiques et nous ne sommes que dans les flottes du Nord et du Pacifique. Si, ces dernières années, nous les avions maintenus en bon état, il aurait été possible, même aujourd'hui, d'effectuer des patrouilles constantes d'au moins un bateau de la flotte du Nord et d'au moins un du Pacifique. Les bateaux entrent en service de combat pendant trois mois et, se changeant périodiquement les uns les autres, pourraient fournir des services de combat toute l'année dans l'océan mondial. Malheureusement, dans l'état actuel des choses, la Russie n'a pas cette possibilité. Si les bateaux stratégiques sont inactifs dans la base, alors il n'y a pas de formation d'équipage. Ensuite, ils ne deviennent pas des marins, mais comme un ajout aux Forces de missiles stratégiques.
"SP": - Comment évaluez-vous les plans annoncés pour augmenter la construction de navires de guerre pour la Marine?
- Assez sceptique. Ces plans hantent le peuple depuis 20 ans, surtout avant les élections. Mais en 20 ans, la Russie n'a pas construit un seul grand navire ou sous-marin. Nous avons seulement terminé ce que l'Union soviétique avait laissé sur les stocks. Je pense que les programmes actuels sont préélectoraux. Avant de déclarer une telle chose, il faut d'abord construire au moins une unité de combat par elle-même. Et dites: "Voyez, nous pouvons!" En attendant, nous commandons quelque chose de France ...
https://svpressa.ru/society/article/52516/
Original message
Россия меняет приоритеты: вместо «Тополей» и «Ярсов» обещано ускоренно строить атомные стратегические подлодки
В последние дни чередой пошли громкие сообщения о планах грядущего развития Военно-морского флота России. При этом во многих делается акцент на их подводной компоненте. Так, по данным «Коммерсанта», в государственную программу вооружений РФ до 2020 года внесены серьезные изменения: в частности вместо восьми теперь планируется закупка десяти ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПКСН) проекта 955 «Борей». Два первых таких корабля - «Юрий Долгорукий» и «Александр Невский» - летом 2012 года войдут в боевой состав. На стапеле в Северодвинске третий и четвертый подводные крейсеры - «Владимир Мономах» и «Святитель Николай».
Решена, наконец, судьба годами пребывавщих в коматозном состоянии последних двух оставшихся в строю «Тайфунов» - самых больших в мире атомоходов проекта 941 «Северсталь» и «Архангельск» (третий, «Дмитрий Донской», давно переделан для испытаний новой ракеты «Булава»). Их собирались было резать из-за полного отсутствия ракет РСМ-52, много лет назад легкомысленно утилизированных нами в прекраснодушном порыве «нового мышления». Теперь вдруг выяснилось, что под нож ушли не все ракеты для этих кораблей. Кое-что осталось. Судя по всему, сохранить их стоило морякам немалых трудов. Детали главнокомандующий Военно-Морским флотом РФ адмирал Владимир Высоцкий раскрывать не стал, но заметил, что в этом вопросе флот и сегодня пытаются «наклонять». «За рубежом даже разработаны специальные программы по быстрейшему уничтожению ракет к этим подводным ракетоносцам. Но мы часть ракет сохранили, и поэтому пока будем использовать эти лодки, как носители», - сказал адмирал.
Правда, хватит ли спасенных РСМ-52 хотя бы на один полный боекомплект (20 единиц)? Этого Высоцкий не рассказал. Но если хотя бы по паре штук на лодку осталось - с этим все равно придется считаться всем.
Одновременно в планах Минобороны приобретение десяти многоцелевых атомных подлодок проекта 885 «Ясень». Головная из них под названием «Северодвинск» встанет в боевой строй в нынешнем году. На ходовые испытания вышла 12 сентября 2011 года. Вторая такая подлодка названа «Казань», заложена в том же Северодвинске в июле 2009 года.
Стоимость этих изменений - миллиарды долларов. С чего вдруг решено идти на такие траты?
Возможно, ответ в недавнем же заявлении адмирала Владимира Высоцкого. Флотоводец сообщил, что с июня 2012 года Российский флот возобновит непрерывное боевое патрулирование Мирового океана стратегическими атомными подводными лодками. «Мы ждали этого события 26 лет», - торжественно сказал главком.
Не замедлил высказаться на ту же тему глава Минобороны РФ Анатолий Сердюков. 9 февраля он сообщил, что летом 2012 года его ведомство намерено принять на вооружение подводные стратегические ракетные крейсеры «Юрий Долгорукий» и «Александр Невский» с межконтинентальными баллистическими ракетами «Булава».
Словом, все выглядит так, что руководство страны внесло значительные и весьма дорогостоящие изменения в программу перервооружения флота. Зачем?
Невольно напрашивается мысль: ускоренное развитие стратегических ядерных сил подводного базирования - это и есть, по крайней мере, один из «ассиметричных ответов» России на развертывание американской системы ПРО. В эффективности такого ответа сомнений нет. Ведь очевидно стремление наших заокеанских «друзей» максимально приблизить комплексы противоракетной обороны к нашим границам. Если удастся - у американцев появится возможность сбивать наши баллистические ракеты на наиболее уязвимом - разгонном участке их полета. Но это лишь если речь идет о российских носителях, которые стартуют с суши. Против ракетных подводных крейсеров, находящихся на боевом патрулировании, вся эта ПРО бесполезна. Океан большой. Поди знай, из какой точки нанесут удар российские подводники...
Прокомментировать намеченные изменения в строительстве нашего ВМФ «Свободная пресса» попросила председателя Санкт-Петербургского клуба моряков-подводников, в прошлом командира атомного РПК СН «Екатеринбург» капитана 1 ранга Игоря Курдина:
– Во-первых, надо понимать, что боевое патрулирование подводных крейсеров стратегического назначения – это высшая форма выполнения боевой задачи в мирное время. Подводные лодки выходят на службу полностью подготовленными к ведению боевых действий. У ракетных подводных крейсеров стратегического назначения еще более конкретная задача: находиться в постоянной готовности к нанесению ракетно-ядерного удара. То есть подводные лодки выходят на боевую службу фактически как на войну. При этом их командир даже имеет право в исключительных случаях применять неядерное оружие для самообороны. По причине той угрозы, которую представляют подводные стратегические ракетоносцы, за ними всегда ведется настоящая охота. Перед противолодочниками вероятного противника стоит задача их обнаружения и слежения за ними. При этом противолодочники находятся в состоянии постоянной готовности к немедленному уничтожению лодки противника до того, как она выпустит свои ядерные ракеты. По этим принципам работают подводные флоты всех стран мира. То есть боевая служба РПКСН, это далеко не игрушки.
«СП»: - Сейчас у нас лодок такого класс около десятка. Сколько их было во времена СССР?
– 25 лет назад только от одной 19-й дивизии Северного флота на боевом патрулировании одновременно находилось не менее пяти подводных крейсеров стратегического назначения. А таких дивизий у нас на Севере было четыре. Я думаю, тогда одних только советских ракетоносных подводных лодок на боевой службе в Мировом океане одновременно находилось порядка 15-18 единиц. В те годы вся система была четко отработана. На боевую службу выходили не только подводные лодки, но и надводные корабли, входившие в две оперативные эскадры на Средиземном море и Индийском океане.
Сейчас система разрушена. Месяцами в океане ни одной нашей лодки нет. Если у нас сегодня в строю десять лодок, это не значит, что все десять могут сразу выйти в море: какие-то в плановом ремонте, какие-то отрабатывают учебно-боевые задачи в полигонах. Третьи несут боевое дежурство у пирса.
«СП»: - В возобновлении патрулирования Мирового океана вы видите какой-либо подтекст?
– Это, безусловно, этап возрождения флота. Система патрулирования Мирового океана в нашей стране функционировала на протяжении всей холодной войны. Мы были вынуждены непрерывное патрулирование прекратить – физически не осталось возможностей продолжать непрерывный цикл. А американцы никогда не прекращали этот процесс. То, что теперь боевое патрулирование возобновляется и то, что наш флот теперь будет способен выполнять подобные задачи, это, конечно, хорошо. Россия вынуждена защищать свои интересы в Мировом океане, а это возможно только при наличии сильного флота.
«СП»: - А как этот шаг вписывается в логику построения американской системы ПРО в Европе?
– Мы знаем, что носителями стратегического ядерного оружия – т.н. «ядерная триада» – являются сухопутные межконтинентальные баллистические ракеты (РВСН), атомные подводные крейсера с баллистическими ракетами и ракетоносная авиация. «Тополя», «Ярсы» – их вполне можно обнаружить средствами спутниковой разведки. Местонахождение наших стационарных шахт тем более давно известно США. Стратегическая авиация может столкнуться с системой ПВО противника. А чтобы уничтожить подводную лодку, ее еще надо найти. Поэтому система ПРО наиболее эффективна против наземной ядерной составляющей, но не против ракет, запущенных с подводных лодок. Тем более, те ракеты, которые сейчас стоят у нас на вооружении – «Синева» и ее новейшая модификация «Лайнер», а теперь и «Булава» – имеют повышенную способность по преодолению противоракетной обороны. И самое главное: наши подводные ракетные крейсера, в отличие от американских, могут не только плавать, но и стрелять из приполюсных районов Арктики. Они могут подняться в районе хоть самого полюса, проломив лед всплытием или торпедой, и нанести оттуда ракетно-ядерный удар. Так что, я думаю, действительно, увеличение заказа на стратегические подводные ракетоносцы - это одна из тех мер, которые мы предпринимаем в ответ на возведение ПРО в Европе. То есть мы показали: «Отлично, тогда мы будем строить подводные лодки, и плевать нам на ваше ПРО».
«СП»: - Масштабные планы по строительству многоцелевых подводных лодок и надводных кораблей связаны с задачей прикрытия ракетоносцев?
– Конечно. Для обеспечения прикрытия должны быть и авианосцы, и корветы, и фрегаты, которые в нужный момент смогут защитить лодку, особенно в период ее развертывания. Плавание РПКСН никогда не бывает одиночным. У нас были ошибочные периоды, когда мы считали, что нужно строить только подводные лодки, а надводные корабли имеют второстепенное значение. Но нет – все должно быть в комплексе, все должно быть продумано, и флот должен быть сбалансированным. Его строительство – задача стратегического масштаба.
Куда скептичней смотрит на проблему возрождения флота бывший командующий 5-й оперативной Средиземноморской эскадрой, бывший начальник Главного штаба ВМФ, адмирал Валентин Селиванов:
– Стратегические ракетоносцы у нас находились и находятся только на Северном и Тихоокеанском флотах. Если бы в последние годы мы их поддерживали в надлежащем состоянии, то вполне можно было бы даже сегодня осуществлять постоянное патрулирование как минимум одной лодкой с Северного флота, и как минимум одной – с Тихоокеанского. Лодки выходят на боевую службу на три месяца и, периодически меняя друг друга, могли бы обеспечивать круглогодичное боевое дежурство в Мировом океане. К сожалению, при нынешнем состоянии дел такой возможности у России нет. Если стратегические лодки простаивают в базе, то нет подготовки экипажей. Они тогда становятся не моряками, а как бы дополнением к РВСН.
«СП»: - Как вы оцениваете объявленные планы увеличения строительства боевых кораблей для ВМФ?
– Довольно скептически. Этими планами уже 20 лет будоражат народ, особенно перед выборами. Но за 20 лет Россия не построила ни одного крупного корабля или подводной лодки. Доделывали лишь то, что оставил на стапелях Советский Союз. Я считаю, что и нынешние программы являются предвыборными. Прежде чем о подобном заявлять, надо сначала собственными силами построить хотя бы одну боевую единицу. И сказать: «Видите, мы можем!». А пока что-то такое заказываем у Франции...
https://svpressa.ru/society/article/52516/
В последние дни чередой пошли громкие сообщения о планах грядущего развития Военно-морского флота России. При этом во многих делается акцент на их подводной компоненте. Так, по данным «Коммерсанта», в государственную программу вооружений РФ до 2020 года внесены серьезные изменения: в частности вместо восьми теперь планируется закупка десяти ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПКСН) проекта 955 «Борей». Два первых таких корабля - «Юрий Долгорукий» и «Александр Невский» - летом 2012 года войдут в боевой состав. На стапеле в Северодвинске третий и четвертый подводные крейсеры - «Владимир Мономах» и «Святитель Николай».
Решена, наконец, судьба годами пребывавщих в коматозном состоянии последних двух оставшихся в строю «Тайфунов» - самых больших в мире атомоходов проекта 941 «Северсталь» и «Архангельск» (третий, «Дмитрий Донской», давно переделан для испытаний новой ракеты «Булава»). Их собирались было резать из-за полного отсутствия ракет РСМ-52, много лет назад легкомысленно утилизированных нами в прекраснодушном порыве «нового мышления». Теперь вдруг выяснилось, что под нож ушли не все ракеты для этих кораблей. Кое-что осталось. Судя по всему, сохранить их стоило морякам немалых трудов. Детали главнокомандующий Военно-Морским флотом РФ адмирал Владимир Высоцкий раскрывать не стал, но заметил, что в этом вопросе флот и сегодня пытаются «наклонять». «За рубежом даже разработаны специальные программы по быстрейшему уничтожению ракет к этим подводным ракетоносцам. Но мы часть ракет сохранили, и поэтому пока будем использовать эти лодки, как носители», - сказал адмирал.
Правда, хватит ли спасенных РСМ-52 хотя бы на один полный боекомплект (20 единиц)? Этого Высоцкий не рассказал. Но если хотя бы по паре штук на лодку осталось - с этим все равно придется считаться всем.
Одновременно в планах Минобороны приобретение десяти многоцелевых атомных подлодок проекта 885 «Ясень». Головная из них под названием «Северодвинск» встанет в боевой строй в нынешнем году. На ходовые испытания вышла 12 сентября 2011 года. Вторая такая подлодка названа «Казань», заложена в том же Северодвинске в июле 2009 года.
Стоимость этих изменений - миллиарды долларов. С чего вдруг решено идти на такие траты?
Возможно, ответ в недавнем же заявлении адмирала Владимира Высоцкого. Флотоводец сообщил, что с июня 2012 года Российский флот возобновит непрерывное боевое патрулирование Мирового океана стратегическими атомными подводными лодками. «Мы ждали этого события 26 лет», - торжественно сказал главком.
Не замедлил высказаться на ту же тему глава Минобороны РФ Анатолий Сердюков. 9 февраля он сообщил, что летом 2012 года его ведомство намерено принять на вооружение подводные стратегические ракетные крейсеры «Юрий Долгорукий» и «Александр Невский» с межконтинентальными баллистическими ракетами «Булава».
Словом, все выглядит так, что руководство страны внесло значительные и весьма дорогостоящие изменения в программу перервооружения флота. Зачем?
Невольно напрашивается мысль: ускоренное развитие стратегических ядерных сил подводного базирования - это и есть, по крайней мере, один из «ассиметричных ответов» России на развертывание американской системы ПРО. В эффективности такого ответа сомнений нет. Ведь очевидно стремление наших заокеанских «друзей» максимально приблизить комплексы противоракетной обороны к нашим границам. Если удастся - у американцев появится возможность сбивать наши баллистические ракеты на наиболее уязвимом - разгонном участке их полета. Но это лишь если речь идет о российских носителях, которые стартуют с суши. Против ракетных подводных крейсеров, находящихся на боевом патрулировании, вся эта ПРО бесполезна. Океан большой. Поди знай, из какой точки нанесут удар российские подводники...
Прокомментировать намеченные изменения в строительстве нашего ВМФ «Свободная пресса» попросила председателя Санкт-Петербургского клуба моряков-подводников, в прошлом командира атомного РПК СН «Екатеринбург» капитана 1 ранга Игоря Курдина:
– Во-первых, надо понимать, что боевое патрулирование подводных крейсеров стратегического назначения – это высшая форма выполнения боевой задачи в мирное время. Подводные лодки выходят на службу полностью подготовленными к ведению боевых действий. У ракетных подводных крейсеров стратегического назначения еще более конкретная задача: находиться в постоянной готовности к нанесению ракетно-ядерного удара. То есть подводные лодки выходят на боевую службу фактически как на войну. При этом их командир даже имеет право в исключительных случаях применять неядерное оружие для самообороны. По причине той угрозы, которую представляют подводные стратегические ракетоносцы, за ними всегда ведется настоящая охота. Перед противолодочниками вероятного противника стоит задача их обнаружения и слежения за ними. При этом противолодочники находятся в состоянии постоянной готовности к немедленному уничтожению лодки противника до того, как она выпустит свои ядерные ракеты. По этим принципам работают подводные флоты всех стран мира. То есть боевая служба РПКСН, это далеко не игрушки.
«СП»: - Сейчас у нас лодок такого класс около десятка. Сколько их было во времена СССР?
– 25 лет назад только от одной 19-й дивизии Северного флота на боевом патрулировании одновременно находилось не менее пяти подводных крейсеров стратегического назначения. А таких дивизий у нас на Севере было четыре. Я думаю, тогда одних только советских ракетоносных подводных лодок на боевой службе в Мировом океане одновременно находилось порядка 15-18 единиц. В те годы вся система была четко отработана. На боевую службу выходили не только подводные лодки, но и надводные корабли, входившие в две оперативные эскадры на Средиземном море и Индийском океане.
Сейчас система разрушена. Месяцами в океане ни одной нашей лодки нет. Если у нас сегодня в строю десять лодок, это не значит, что все десять могут сразу выйти в море: какие-то в плановом ремонте, какие-то отрабатывают учебно-боевые задачи в полигонах. Третьи несут боевое дежурство у пирса.
«СП»: - В возобновлении патрулирования Мирового океана вы видите какой-либо подтекст?
– Это, безусловно, этап возрождения флота. Система патрулирования Мирового океана в нашей стране функционировала на протяжении всей холодной войны. Мы были вынуждены непрерывное патрулирование прекратить – физически не осталось возможностей продолжать непрерывный цикл. А американцы никогда не прекращали этот процесс. То, что теперь боевое патрулирование возобновляется и то, что наш флот теперь будет способен выполнять подобные задачи, это, конечно, хорошо. Россия вынуждена защищать свои интересы в Мировом океане, а это возможно только при наличии сильного флота.
«СП»: - А как этот шаг вписывается в логику построения американской системы ПРО в Европе?
– Мы знаем, что носителями стратегического ядерного оружия – т.н. «ядерная триада» – являются сухопутные межконтинентальные баллистические ракеты (РВСН), атомные подводные крейсера с баллистическими ракетами и ракетоносная авиация. «Тополя», «Ярсы» – их вполне можно обнаружить средствами спутниковой разведки. Местонахождение наших стационарных шахт тем более давно известно США. Стратегическая авиация может столкнуться с системой ПВО противника. А чтобы уничтожить подводную лодку, ее еще надо найти. Поэтому система ПРО наиболее эффективна против наземной ядерной составляющей, но не против ракет, запущенных с подводных лодок. Тем более, те ракеты, которые сейчас стоят у нас на вооружении – «Синева» и ее новейшая модификация «Лайнер», а теперь и «Булава» – имеют повышенную способность по преодолению противоракетной обороны. И самое главное: наши подводные ракетные крейсера, в отличие от американских, могут не только плавать, но и стрелять из приполюсных районов Арктики. Они могут подняться в районе хоть самого полюса, проломив лед всплытием или торпедой, и нанести оттуда ракетно-ядерный удар. Так что, я думаю, действительно, увеличение заказа на стратегические подводные ракетоносцы - это одна из тех мер, которые мы предпринимаем в ответ на возведение ПРО в Европе. То есть мы показали: «Отлично, тогда мы будем строить подводные лодки, и плевать нам на ваше ПРО».
«СП»: - Масштабные планы по строительству многоцелевых подводных лодок и надводных кораблей связаны с задачей прикрытия ракетоносцев?
– Конечно. Для обеспечения прикрытия должны быть и авианосцы, и корветы, и фрегаты, которые в нужный момент смогут защитить лодку, особенно в период ее развертывания. Плавание РПКСН никогда не бывает одиночным. У нас были ошибочные периоды, когда мы считали, что нужно строить только подводные лодки, а надводные корабли имеют второстепенное значение. Но нет – все должно быть в комплексе, все должно быть продумано, и флот должен быть сбалансированным. Его строительство – задача стратегического масштаба.
Куда скептичней смотрит на проблему возрождения флота бывший командующий 5-й оперативной Средиземноморской эскадрой, бывший начальник Главного штаба ВМФ, адмирал Валентин Селиванов:
– Стратегические ракетоносцы у нас находились и находятся только на Северном и Тихоокеанском флотах. Если бы в последние годы мы их поддерживали в надлежащем состоянии, то вполне можно было бы даже сегодня осуществлять постоянное патрулирование как минимум одной лодкой с Северного флота, и как минимум одной – с Тихоокеанского. Лодки выходят на боевую службу на три месяца и, периодически меняя друг друга, могли бы обеспечивать круглогодичное боевое дежурство в Мировом океане. К сожалению, при нынешнем состоянии дел такой возможности у России нет. Если стратегические лодки простаивают в базе, то нет подготовки экипажей. Они тогда становятся не моряками, а как бы дополнением к РВСН.
«СП»: - Как вы оцениваете объявленные планы увеличения строительства боевых кораблей для ВМФ?
– Довольно скептически. Этими планами уже 20 лет будоражат народ, особенно перед выборами. Но за 20 лет Россия не построила ни одного крупного корабля или подводной лодки. Доделывали лишь то, что оставил на стапелях Советский Союз. Я считаю, что и нынешние программы являются предвыборными. Прежде чем о подобном заявлять, надо сначала собственными силами построить хотя бы одну боевую единицу. И сказать: «Видите, мы можем!». А пока что-то такое заказываем у Франции...
https://svpressa.ru/society/article/52516/
