- Inscrit
- 26 Avr. 2012
- messages
- 898
- Score de réaction
- 9
- Points
- 18
- Localisation
- г. Москва, Фрунзенская набережная
Dmitlag: 128 kilomètres de canal, 22 842 cadavres. 80 ans plus tard ...
En septembre 2012, 80 ans se sont écoulés depuis l'organisation du Dmitlag - un camp créé pour la construction du canal Moscou-Volga (aujourd'hui le canal de Moscou). Le canal est devenu le projet principal du deuxième plan quinquennal, et le camp est devenu l'une des plus grandes branches du Goulag.
Symbole d'un jeune pays soviétique, un grand chantier de construction a été renversé en ce qui concerne les coordonnées géographiques et morales: non pas en haut, mais en bas, sous terre, dans une fosse géante de 128 km de long et 23 mètres de profondeur. Non pas par impulsion et audace, mais avec l'aide de «reforges» et d'autres pratiques de coercition testées au canal de la mer Blanche, qui auraient dû être faites par des criminels de citoyens soviétiques, mais ils ont tenu compte du fait que la mort de dizaines de milliers de personnes serait un effet secondaire.
À l'anniversaire de la fondation de Dmitlag, les correspondants de Novaya Gazeta ont décidé de traverser l'ancien camp et de mettre sur une carte moderne ses chantiers de construction, ses casernes et ses cimetières.
TUSHINO - KhIMKI, KILOMÈTRES 1 - 8ÈME CANAL
Le canal commence à Tushino. Un matin de semaine, c'est provincial au calme: enfants et chiens se promènent le long du rivage, un frivole bateau blanc pend au milieu du canal. Plus près de Khimki, le quartier se transforme en chantier: entre les terrains vacants et une forêt chauve, de nouveaux bâtiments sortent, clôturés avec une clôture de trois mètres de haut, des maisons de ville ...
"Et je ne pourrais pas vivre ici", notre guide Sergey regarde par la fenêtre et semble continuer à voix haute le monologue interne.
- Coûteux? - mécaniquement je sympathise.
- Et bien non. Juste ici, à chaque centimètre, caserne ou cimetière. Soit ils sont morts, soit ils ont enterré.
Nous avons de la chance Sergey Gayev, le conducteur de l'entreprise actuelle «Channel them. Moscou »et le petit-fils de son ancien constructeur, un camp des années 30. Depuis plusieurs années, Sergey collectionne des documents et des photographies liés à la chaîne, collectionne des choses de l'époque, assis dans des bibliothèques. J'ai peu appris sur mon grand-père. Né à Ryazan. Dans sa jeunesse, volontaire pour transporter des planches pour quelques amis, les planches ont été volées. Il entra dans Dmitlag, construisit un canal, se libéra, mourut au front.
- Grand-père a eu une courte période, apparemment, les planches d'un des voisins ont été volées. Si la ferme d'État n'avait pas été donnée moins de 10 ans », explique Sergey.
Peu de temps avant le début de la construction du canal, un «décret sur les épillets» a été publié, selon lequel l'exécution ou au moins 10 ans de camps reposait sur le vol de biens publics. Les premiers "pointeurs" ont été massivement envoyés sur la chaîne.
En 1935 - 1936, il y avait plus de 192 000 prisonniers à Dmitlag. Du 14 septembre 1932 au 31 janvier 1938, 22 842 personnes sont mortes à Dmitlag.
Les bâtiments du camp se tenaient le long de tout le futur canal. Une photographie de la caserne a été conservée, selon laquelle les historiens locaux ont déterminé leur emplacement exact. Maintenant, dans cet endroit est le complexe résidentiel d'élite Pokrovsky Bereg: maisons de ville, un yacht club, des courts de tennis ...
Au début, les prisonniers étaient enterrés directement sur les rives du futur canal, juste derrière la clôture du grand chantier (au début, il n'y avait pas d'équipement de construction, de charrettes à chevaux et de charrettes transportant des terres, des outils et des corps). Mais ils se sont vite souvenus qu'il y aurait des prises d'eau potable pour Moscou, ont sonné l'alarme et un décret spécial a été pris pour l'enfouissement du territoire loin du canal.
L'un d'eux se trouve dans le quartier du village de Kireevo, au nord de l'actuel quartier de Levoberezhniy, devant le MKAD. La forêt de Khimki était également un cimetière.
KHIMKI - LONG-TIRÉ, 9 - 13ÈME KILOMÈTRES
Dès les années 60, face au virage de Likhachevskoye Shosse à Letnaya Street, une énorme inscription bordée de pierres était visible: «Excavation profonde. Gloire à Staline! ” Maintenant, à cet endroit est le centre commercial Confiture.
La «fouille profonde», la partie la plus profonde du canal, commence immédiatement après Khimki et se poursuit presque jusqu'à Dolgoprudny. Pour créer un canal, il a fallu creuser une fosse de 23 mètres de profondeur et 46 de largeur, afin que le volume de terrain enlevé d'ici soit égal à la moitié de tous les travaux d'excavation au Belomorkanal. L'outil principal des travailleurs est une pelle. Les premières excavatrices ne sont apparues qu'en 1935.
VILLAGE DEDENEVO, 60e KILOMÈTRE
Il y a quelques années, dans le village de Dedenevo près de Yakhroma, un résident d'été de Moscou a commencé à creuser une piscine dans sa cour, et des os ont jailli du sol sous le seau d'une excavatrice.
- Un habitant d'Olkhovka m'a dit: il va à l'école le matin et passe devant la pince. Il est recouvert de nattes - et les bras et les jambes dépassent sous le tapis -, explique Galina Ivanovna Yurchenko.
Galina Ivanovna est arrivée dans le quartier des structures hydrauliques de Yakhroma (une branche du "canal de Moscou") en tant qu'ingénieur hydraulique en 1975. Il se souvient comment dans le 77e, lors d'une réparation, une inscription est apparue sous le plancher: "З / к ... pour la période ... sous l'article ...":
«J'ai donc découvert qu'il y avait des prisonniers.» Sinon, comment?
Selon Galina Ivanovna, les personnes âgées yakhroma ont toujours dit qu'elles venaient à ces endroits pour gagner de l'argent en 1937. Ils avaient peur de parler du fait que presque tous étaient assis ou travaillaient dans le camp.
En 2007, la branche Yakhroma du canal a ouvert le Musée d'histoire et de modernité du canal du nom de Galina Ivanovna Moscou.
À côté, juste sur le rivage, il y a une chapelle des saints nouveaux martyrs et confesseurs de Russie, construite en 2008 à l'initiative du chef de la branche Yakhroma du canal, - l'un des rares monuments commémoratifs à la mémoire de ceux qui sont morts. Cependant, ne sachant pas à l'avance, cela n'est pas compris. Sur le panneau à l'entrée - seuls les noms des sponsors.
YACHROMA, 68e KILOMÈTRE
Les "têtes" (tours) de la passerelle n ° 3 sous la ville de Yakhroma ont toujours été considérées comme l'une des plus belles de tout le canal: des modèles en cuivre de la caravelle de Santa Maria Columbus sont installés sur leurs sommets. Les navires légers brillants de cuivre rouge semblent être un attribut d'un autre, ce qui n'implique ni percée technique ni coercition médiévale de la réalité et plane facilement au-dessus des tours en béton et des forêts près de Moscou.
Lors de la construction de la tour ouest, l'un des prisonniers a titubé et est tombé dans la fosse en béton. Sachant que selon les instructions le bétonnage ne doit pas être interrompu, le contremaître a donné l'ordre de poursuivre les travaux. Un prisonnier inconnu a été à jamais enfermé dans du béton, devenant une «victime de la construction» - payant les esprits d'un endroit pour le droit de construire sur leur terre.
DMITROV, 70e KILOMÈTRE
Dmitlag est un pays miniature. Il avait ses frontières, le centre, la capitale et la périphérie, son gouvernement, l'élite et le peuple, unissant l'objectif (terminer la construction à temps) et la méthode pour y parvenir (violence). La capitale de Dmitlag était Dmitrov.
Pour l'administration centrale, l'OGPU a choisi la construction de l'ancien monastère Borisoglebsky et du séminaire voisin.
En 1932, les moines avaient déjà été expulsés du monastère et un musée a été ouvert dans le bâtiment. Après quelques années, il sera difficile d'imaginer même, mais en 1932, les employés du musée ont refusé de céder les locaux au KGB. Le différend immobilier a été de courte durée: la direction du musée a été arrêtée, ses fonds ont été jetés dans la rue devant le comité exécutif du district.
Après l'OGPU, le monastère a été occupé par une unité militaire, puis - divers bureaux de la ville. En 1993, le monastère a été rendu à l'Église orthodoxe russe, mais l'ancien séminaire appartient toujours à la ville.
Dans le couloir du séminaire (dans les années 1930, les employés de l'OGPU-NKVD y vivaient ou y servaient), il sent le linoléum sec, l'humidité et, pour une raison quelconque, la soupe. Au deuxième étage, nous rencontrons une brochure avec un horaire de travail ("Denisovs - mai, août, novembre, février. Utkins - juin, septembre, décembre, mars ...").
Depuis les années 70, il y a un immense appartement commun pour quatre familles. Cela commence juste de l'escalier: il n'y a pas de porte d'entrée. Murs blanc-vert du trésor, lampes à faible lumière du jour, vieux linoléum usé ... L'atmosphère du bureau soviétique s'entend facilement avec des draps humides de couleur léopard et des pots de fleurs suspendus le long des couloirs.
Une résidente d'un appartement communal Olga a emménagé ici il y a une quinzaine d'années: son mari, employé d'un bâtiment d'une école professionnelle adjacent au bâtiment du séminaire, a obtenu une place.
"Au début, j'ai pleuré comme ça quand je suis arrivé ici." Et puis je m'y suis habitué, dit Olga avec indifférence. Au moment du séminaire, les trois salles de la famille Olga ne formaient qu'une seule grande salle: des moulures en stuc le long desquelles l'ancienne taille de la salle était visible étaient conservées le long des murs. C'était peut-être la même chose dans le couloir, mais on ne pouvait pas le voir sous une couche de toiles d'araignées et de moisissure noire. Assez curieusement, tout ensemble semble être une image des années 1930: un long couloir commun, des portes peintes de peinture brune, des lavabos sur les murs et des batailles pour qui lave les toilettes aujourd'hui.
Chaque famille a ses propres toilettes dans les toilettes communes. Les locataires ont peint les portes des cabines eux-mêmes, alors maintenant ils sont tous colorés et joyeux: rose, gris, citron vert. Chacun a un grand cadenas.
Il y a un an, Olga a tenté de faire réparer les appartements communaux par les autorités de la ville, mais n'a reçu qu'un certificat attestant que son appartement était un fonds non résidentiel. Désormais, les gens peuvent être expulsés à tout moment. Olga en parle également indifféremment et avec beaucoup de fatigue. Sait-elle ce qu'il y avait dans ce bâtiment avant, nous ne lui demandons pas. Pourquoi?
Les maisons de l'ITS (personnel technique) de Dmitlag à Dmitrov sont appelées cabanes à l'ancienne. Une fois blanchis, au fil des ans, ils sont devenus tachés - brun, la couleur de la peinture sur les cadres de fenêtres fréquents et le fil de fer barbelé rouillé entourant les jardins voisins. Cinq casernes survivantes sont situées presque au centre de Dmitrov.
Des enfants effrayés, aux yeux noirs et effrayés se précipitent vers nous. Nous demandons depuis longtemps quels sont leurs noms. Les enfants sucent tristement des morceaux de pain pita et hochent la tête, et nous comprenons qu'ils ne parlent tout simplement pas le russe. En nous voyant, une fille dans un châle tadjik crie avec effroi et se cache dans l'entrée: il semble que nous soyons du FMS.
Trois hommes fument dans la cour accroupie: Moldavie, Saratov, Donetsk. Ils ont entendu parler du camp, mais ils ne connaissent pas l'histoire des maisons et ils ont récemment emménagé.
Après quelques interrogatoires, ils admettent que tous les habitants de la caserne sont «les mêmes que nous». C’est juste que les maisons ont été radiées pour démolition, les anciens locataires ont été réinstallés et les appartements ont été loués à des travailleurs invités.
Enfin, les ouvriers nous proposent d'entrer dans la deuxième entrée: "La grand-mère y habite, elle est des locataires précédents."
Nous frappons constamment à la porte en bois de la grand-mère. Une cloche électrique a été retirée, des ordures ont été jetées sur le site. Aucune voix humaine ne peut être entendue derrière les portes, et même l'odeur semble inanimée.
«Ils ont réinstallé tout le monde», vient soudain de derrière la porte. - Tout le monde est déjà parti.
"Mais êtes-vous ici?"
- Personne ne vit ici.
OREVO, 81e KILOMÈTRE
Plus loin, au-delà de Dmitrov, près du village d'Orevo, des deux côtés du canal se trouvent des statues de joueurs de ballon. Sur la rive est, trois membres du Komsomol ont levé la main haute avec le ballon. Les chaussettes sont allongées dans un ballet, des collants invisibles s'adaptent aux corps versés. Si vous regardez de près la sculpture de l'autre côté, vous pouvez voir que trois athlètes ont levé la main en réponse, se préparant à attraper cette balle volant à travers le canal.
Autrefois, il y avait une marina, un ferry, une promenade cérémonielle avec des parterres de fleurs dans des vases en gypse et des statues érotiques de style soviétique de pilotes et de sportives.
Maintenant, la promenade est recouverte d'herbe, recouverte de verre cassé et de graffitis.
Il n'y a plus de traversée en ferry, elle est remplacée par un batelier dans un vieux bateau. Sur la rive ouest, il porte des tantes avec des paniers de champignons, de là - des hommes de gueule de bois bleuâtres avec des sacs de ficelle vides. Je demande aux paysans ce qui s'est passé ici avant. Ils se grattent la tête pendant longtemps et rappellent un sanatorium. Le batelier perce les rames avec de l'eau ennuyée, la balle n'atteint jamais la rive opposée, la statue d'un pilote pendant 80 ans d'affilée regarde inutilement l'horizon et semble faire partie d'une autre civilisation disparue avec elle - disparue - le rêve, la foi et la peur.
DUBNA, 128e KILOMÈTRE
La chaîne se termine à Dubna. Ensuite - le réservoir d'Ivankovo, Kimry, un pays patriarcal et endormi qui n'a pas remarqué le grand chantier de construction.
Jusqu'au 20e congrès du parti, chaque bateau à moteur entrant dans le canal devait passer entre les immenses monuments de granit de 15 mètres (avec un piédestal - 26) de Lénine et de Staline, se tenant sur les côtés opposés du canal.
Staline a été retiré en 1961
Tout d'abord, une corde a été lancée autour du cou de la statue et tirée. Le monument n'est pas tombé, mais s'est incliné et a plané au-dessus de l'eau. Des témoins oculaires toujours horrifiés se souviennent du leader planant sur la chaîne. Une semaine plus tard, la statue a explosé.
Selon la légende, la tête de Staline a roulé sur ses épaules et est tombée au fond du canal.
- Un non-sens, - sans quitter la route des yeux, Sergey le rejette. - Nos plongeurs ont plongé, n'ont rien trouvé. Pourquoi plonger? Alors derrière ta tête ...
La statue de Lénine s'élève toujours au-dessus du canal, mais ne rappelle plus le plan d'origine. Elle seule ne pouvait pas respecter l'engagement du journal Pravda, qui promettait en 1937 que "les images des grands dirigeants de la révolution prolétarienne, capturées dans des monuments majestueux à l'entrée du canal, nous rappelleront toujours les actes héroïques des créateurs de notre pays, qui nous ont conduits à des sommets sans précédent de l'homme bonheur. "
PS La construction finale a eu lieu le 17 avril 1937: l'eau a rempli les 128 kilomètres du canal, et le 15 juillet le canal Moscou-Volga a été ouvert pour la navigation des passagers.
Le 28 avril, des arrestations ont commencé parmi les chefs de chantier du canal. Un groupe de 218 personnes, dirigé par le chef de Dmitlag, le haut responsable de la sécurité de l'État, Semyon Firin, a été accusé d'avoir organisé une organisation terroriste contre-révolutionnaire (le Kremlin aurait été censé s'emparer du canal avec un raid rapide), dont certains, dont Firin, travaillaient pour le renseignement étranger. Tous les patrons de Dmitlag ont été abattus.
De Pierre le Grand à Dmitlag
80 ANS DE RETOUR DES PRISONNIERS ONT COMMENCÉ À METTRE EN ŒUVRE LE DESIGN DE L'EMPIRE
L'idée de relier Moscou par voie d'eau au bassin de la Haute Volga et à Saint-Pétersbourg depuis près de 300 ans. Selon la légende, en 1715, Pierre Ier, «voyageant une fois sur l'eau de Vyshny Volochyok le long de Tvertsa et le long de la Volga, a grimpé la rivière Yagorma jusqu'à Dmitrov et est sorti du navire, a déclaré à l'impératrice voyageant avec lui:« Lorsque le Seigneur Dieu aidera, nous laisserons sortir un jour parfois au Palais Golovinsky. "
L'idée de relier les bassins de différentes rivières est née à Peter lors de la construction de Saint-Pétersbourg. La construction a nécessité la livraison de gros volumes de marchandises, et il était impossible d'utiliser des matrices anciennes pour cela.
Le projet a été rappelé lors de la construction de la cathédrale du Christ Sauveur, qui a également nécessité le transport de matériaux de construction. Le Département des communications sur l'eau a développé un projet de connexion des fleuves Moscou et Volga, en 1825, a terminé les principales enquêtes, compilé des cartes et des niveaux. Cette fois, il était censé relier la rivière Istra, un affluent de la rivière Moscou, à la rivière Sestra, qui appartient au bassin de la Volga, en utilisant un canal artificiel.
La création du canal a commencé en 1825. Il était prévu de construire deux écluses sur la rivière Dubna pour assurer la navigation, 24 sur la rivière Sestra et sur le canal de dérivation, 18 sur Istra et cinq sur Moscou. Au final, seules 34 passerelles en briques et autant de barrages ont été construits. En 1833, le «contournement du canal à Moscou avec la porte extrême de la nouvelle voie navigable» conçu sur elle a été reconstruit, qui est devenu navigable.
Le canal de la rivière Moscou à l'écluse a été bloqué par le barrage de Krasnokholmsky. En 1833-1835 sur la rivière de Moscou, près de la ville de Babi, au-dessous du début du canal Vodootvodny, un barrage pliable de Babyorodgorod a été construit, ce qui a élevé le niveau de l'eau de 3 m. Cependant, à l'automne de 1835, le barrage, incapable de résister à la pression de l'eau, s'est effondré. En 1844, la construction du chemin de fer Nikolaev, dont le mouvement a été ouvert en 1851, a commencé. Le transport de marchandises par la nouvelle route terrestre s'est avéré plus efficace sur le plan économique, par conséquent la voie navigable le long des rivières Istra et Sestra n'a pas été achevée, elle a commencé à décliner et en 1861, elle a été abolie.
Ils reviennent au projet de relier les bassins de Moscou et de la Volga dans les années 1930. À cette époque, il y avait deux problèmes principaux dans le secteur de l'eau de la ville: une pénurie catastrophique d'eau pour l'approvisionnement en eau et des conditions de navigation difficiles sur la rivière peu profonde de Moscou. Le canal et l'amélioration de la rivière qui lui est liée devaient sans aucun doute résoudre les deux problèmes.
Lors du plénum de juin du Parti communiste des Bolcheviks de toute l'Union en 1931, L.M. Kaganovich, dans lequel il a été proposé de résoudre les problèmes de gestion de l'eau de Moscou en transférant l'eau de la Volga. Il a été décidé de construire le canal - "comme le seul événement qui pourrait résoudre radicalement non seulement le problème de la navigation, mais aussi les problèmes d'inondation et d'approvisionnement en eau de la capitale". Le Conseil des commissaires du peuple a envisagé trois options pour la pose du canal, mais Dmitrovsky a été reconnu comme le plus prometteur. Il a suggéré de poser un canal depuis la Volga dans le village d'Ivankovo au sud via Dmitrov. Le projet a été conçu de manière à ce que l'eau destinée à l'approvisionnement en eau ne se mélange pas avec celle utilisée pour l'expédition.
Le canal est devenu l'un des chantiers de construction du siècle et a été achevé en 1937. Le 2 mai, une flottille de bateaux à moteur spécialement construits l'a traversée et Moscou a finalement trouvé une source d'eau puissante et fiable. Les principaux problèmes de la ville liés à l'approvisionnement en eau et au transport ont été résolus avec l'aide de condamnés.
En septembre 2012, 80 ans se sont écoulés depuis l'organisation du Dmitlag - un camp créé pour la construction du canal Moscou-Volga (aujourd'hui le canal de Moscou). Le canal est devenu le projet principal du deuxième plan quinquennal, et le camp est devenu l'une des plus grandes branches du Goulag.
Symbole d'un jeune pays soviétique, un grand chantier de construction a été renversé en ce qui concerne les coordonnées géographiques et morales: non pas en haut, mais en bas, sous terre, dans une fosse géante de 128 km de long et 23 mètres de profondeur. Non pas par impulsion et audace, mais avec l'aide de «reforges» et d'autres pratiques de coercition testées au canal de la mer Blanche, qui auraient dû être faites par des criminels de citoyens soviétiques, mais ils ont tenu compte du fait que la mort de dizaines de milliers de personnes serait un effet secondaire.
À l'anniversaire de la fondation de Dmitlag, les correspondants de Novaya Gazeta ont décidé de traverser l'ancien camp et de mettre sur une carte moderne ses chantiers de construction, ses casernes et ses cimetières.
TUSHINO - KhIMKI, KILOMÈTRES 1 - 8ÈME CANAL
Le canal commence à Tushino. Un matin de semaine, c'est provincial au calme: enfants et chiens se promènent le long du rivage, un frivole bateau blanc pend au milieu du canal. Plus près de Khimki, le quartier se transforme en chantier: entre les terrains vacants et une forêt chauve, de nouveaux bâtiments sortent, clôturés avec une clôture de trois mètres de haut, des maisons de ville ...
"Et je ne pourrais pas vivre ici", notre guide Sergey regarde par la fenêtre et semble continuer à voix haute le monologue interne.
- Coûteux? - mécaniquement je sympathise.
- Et bien non. Juste ici, à chaque centimètre, caserne ou cimetière. Soit ils sont morts, soit ils ont enterré.
Nous avons de la chance Sergey Gayev, le conducteur de l'entreprise actuelle «Channel them. Moscou »et le petit-fils de son ancien constructeur, un camp des années 30. Depuis plusieurs années, Sergey collectionne des documents et des photographies liés à la chaîne, collectionne des choses de l'époque, assis dans des bibliothèques. J'ai peu appris sur mon grand-père. Né à Ryazan. Dans sa jeunesse, volontaire pour transporter des planches pour quelques amis, les planches ont été volées. Il entra dans Dmitlag, construisit un canal, se libéra, mourut au front.
- Grand-père a eu une courte période, apparemment, les planches d'un des voisins ont été volées. Si la ferme d'État n'avait pas été donnée moins de 10 ans », explique Sergey.
Peu de temps avant le début de la construction du canal, un «décret sur les épillets» a été publié, selon lequel l'exécution ou au moins 10 ans de camps reposait sur le vol de biens publics. Les premiers "pointeurs" ont été massivement envoyés sur la chaîne.
En 1935 - 1936, il y avait plus de 192 000 prisonniers à Dmitlag. Du 14 septembre 1932 au 31 janvier 1938, 22 842 personnes sont mortes à Dmitlag.
Les bâtiments du camp se tenaient le long de tout le futur canal. Une photographie de la caserne a été conservée, selon laquelle les historiens locaux ont déterminé leur emplacement exact. Maintenant, dans cet endroit est le complexe résidentiel d'élite Pokrovsky Bereg: maisons de ville, un yacht club, des courts de tennis ...
Au début, les prisonniers étaient enterrés directement sur les rives du futur canal, juste derrière la clôture du grand chantier (au début, il n'y avait pas d'équipement de construction, de charrettes à chevaux et de charrettes transportant des terres, des outils et des corps). Mais ils se sont vite souvenus qu'il y aurait des prises d'eau potable pour Moscou, ont sonné l'alarme et un décret spécial a été pris pour l'enfouissement du territoire loin du canal.
L'un d'eux se trouve dans le quartier du village de Kireevo, au nord de l'actuel quartier de Levoberezhniy, devant le MKAD. La forêt de Khimki était également un cimetière.
KHIMKI - LONG-TIRÉ, 9 - 13ÈME KILOMÈTRES
Dès les années 60, face au virage de Likhachevskoye Shosse à Letnaya Street, une énorme inscription bordée de pierres était visible: «Excavation profonde. Gloire à Staline! ” Maintenant, à cet endroit est le centre commercial Confiture.
La «fouille profonde», la partie la plus profonde du canal, commence immédiatement après Khimki et se poursuit presque jusqu'à Dolgoprudny. Pour créer un canal, il a fallu creuser une fosse de 23 mètres de profondeur et 46 de largeur, afin que le volume de terrain enlevé d'ici soit égal à la moitié de tous les travaux d'excavation au Belomorkanal. L'outil principal des travailleurs est une pelle. Les premières excavatrices ne sont apparues qu'en 1935.
VILLAGE DEDENEVO, 60e KILOMÈTRE
Il y a quelques années, dans le village de Dedenevo près de Yakhroma, un résident d'été de Moscou a commencé à creuser une piscine dans sa cour, et des os ont jailli du sol sous le seau d'une excavatrice.
- Un habitant d'Olkhovka m'a dit: il va à l'école le matin et passe devant la pince. Il est recouvert de nattes - et les bras et les jambes dépassent sous le tapis -, explique Galina Ivanovna Yurchenko.
Galina Ivanovna est arrivée dans le quartier des structures hydrauliques de Yakhroma (une branche du "canal de Moscou") en tant qu'ingénieur hydraulique en 1975. Il se souvient comment dans le 77e, lors d'une réparation, une inscription est apparue sous le plancher: "З / к ... pour la période ... sous l'article ...":
«J'ai donc découvert qu'il y avait des prisonniers.» Sinon, comment?
Selon Galina Ivanovna, les personnes âgées yakhroma ont toujours dit qu'elles venaient à ces endroits pour gagner de l'argent en 1937. Ils avaient peur de parler du fait que presque tous étaient assis ou travaillaient dans le camp.
En 2007, la branche Yakhroma du canal a ouvert le Musée d'histoire et de modernité du canal du nom de Galina Ivanovna Moscou.
À côté, juste sur le rivage, il y a une chapelle des saints nouveaux martyrs et confesseurs de Russie, construite en 2008 à l'initiative du chef de la branche Yakhroma du canal, - l'un des rares monuments commémoratifs à la mémoire de ceux qui sont morts. Cependant, ne sachant pas à l'avance, cela n'est pas compris. Sur le panneau à l'entrée - seuls les noms des sponsors.
YACHROMA, 68e KILOMÈTRE
Les "têtes" (tours) de la passerelle n ° 3 sous la ville de Yakhroma ont toujours été considérées comme l'une des plus belles de tout le canal: des modèles en cuivre de la caravelle de Santa Maria Columbus sont installés sur leurs sommets. Les navires légers brillants de cuivre rouge semblent être un attribut d'un autre, ce qui n'implique ni percée technique ni coercition médiévale de la réalité et plane facilement au-dessus des tours en béton et des forêts près de Moscou.
Lors de la construction de la tour ouest, l'un des prisonniers a titubé et est tombé dans la fosse en béton. Sachant que selon les instructions le bétonnage ne doit pas être interrompu, le contremaître a donné l'ordre de poursuivre les travaux. Un prisonnier inconnu a été à jamais enfermé dans du béton, devenant une «victime de la construction» - payant les esprits d'un endroit pour le droit de construire sur leur terre.
DMITROV, 70e KILOMÈTRE
Dmitlag est un pays miniature. Il avait ses frontières, le centre, la capitale et la périphérie, son gouvernement, l'élite et le peuple, unissant l'objectif (terminer la construction à temps) et la méthode pour y parvenir (violence). La capitale de Dmitlag était Dmitrov.
Pour l'administration centrale, l'OGPU a choisi la construction de l'ancien monastère Borisoglebsky et du séminaire voisin.
En 1932, les moines avaient déjà été expulsés du monastère et un musée a été ouvert dans le bâtiment. Après quelques années, il sera difficile d'imaginer même, mais en 1932, les employés du musée ont refusé de céder les locaux au KGB. Le différend immobilier a été de courte durée: la direction du musée a été arrêtée, ses fonds ont été jetés dans la rue devant le comité exécutif du district.
Après l'OGPU, le monastère a été occupé par une unité militaire, puis - divers bureaux de la ville. En 1993, le monastère a été rendu à l'Église orthodoxe russe, mais l'ancien séminaire appartient toujours à la ville.
Dans le couloir du séminaire (dans les années 1930, les employés de l'OGPU-NKVD y vivaient ou y servaient), il sent le linoléum sec, l'humidité et, pour une raison quelconque, la soupe. Au deuxième étage, nous rencontrons une brochure avec un horaire de travail ("Denisovs - mai, août, novembre, février. Utkins - juin, septembre, décembre, mars ...").
Depuis les années 70, il y a un immense appartement commun pour quatre familles. Cela commence juste de l'escalier: il n'y a pas de porte d'entrée. Murs blanc-vert du trésor, lampes à faible lumière du jour, vieux linoléum usé ... L'atmosphère du bureau soviétique s'entend facilement avec des draps humides de couleur léopard et des pots de fleurs suspendus le long des couloirs.
Une résidente d'un appartement communal Olga a emménagé ici il y a une quinzaine d'années: son mari, employé d'un bâtiment d'une école professionnelle adjacent au bâtiment du séminaire, a obtenu une place.
"Au début, j'ai pleuré comme ça quand je suis arrivé ici." Et puis je m'y suis habitué, dit Olga avec indifférence. Au moment du séminaire, les trois salles de la famille Olga ne formaient qu'une seule grande salle: des moulures en stuc le long desquelles l'ancienne taille de la salle était visible étaient conservées le long des murs. C'était peut-être la même chose dans le couloir, mais on ne pouvait pas le voir sous une couche de toiles d'araignées et de moisissure noire. Assez curieusement, tout ensemble semble être une image des années 1930: un long couloir commun, des portes peintes de peinture brune, des lavabos sur les murs et des batailles pour qui lave les toilettes aujourd'hui.
Chaque famille a ses propres toilettes dans les toilettes communes. Les locataires ont peint les portes des cabines eux-mêmes, alors maintenant ils sont tous colorés et joyeux: rose, gris, citron vert. Chacun a un grand cadenas.
Il y a un an, Olga a tenté de faire réparer les appartements communaux par les autorités de la ville, mais n'a reçu qu'un certificat attestant que son appartement était un fonds non résidentiel. Désormais, les gens peuvent être expulsés à tout moment. Olga en parle également indifféremment et avec beaucoup de fatigue. Sait-elle ce qu'il y avait dans ce bâtiment avant, nous ne lui demandons pas. Pourquoi?
Les maisons de l'ITS (personnel technique) de Dmitlag à Dmitrov sont appelées cabanes à l'ancienne. Une fois blanchis, au fil des ans, ils sont devenus tachés - brun, la couleur de la peinture sur les cadres de fenêtres fréquents et le fil de fer barbelé rouillé entourant les jardins voisins. Cinq casernes survivantes sont situées presque au centre de Dmitrov.
Des enfants effrayés, aux yeux noirs et effrayés se précipitent vers nous. Nous demandons depuis longtemps quels sont leurs noms. Les enfants sucent tristement des morceaux de pain pita et hochent la tête, et nous comprenons qu'ils ne parlent tout simplement pas le russe. En nous voyant, une fille dans un châle tadjik crie avec effroi et se cache dans l'entrée: il semble que nous soyons du FMS.
Trois hommes fument dans la cour accroupie: Moldavie, Saratov, Donetsk. Ils ont entendu parler du camp, mais ils ne connaissent pas l'histoire des maisons et ils ont récemment emménagé.
Après quelques interrogatoires, ils admettent que tous les habitants de la caserne sont «les mêmes que nous». C’est juste que les maisons ont été radiées pour démolition, les anciens locataires ont été réinstallés et les appartements ont été loués à des travailleurs invités.
Enfin, les ouvriers nous proposent d'entrer dans la deuxième entrée: "La grand-mère y habite, elle est des locataires précédents."
Nous frappons constamment à la porte en bois de la grand-mère. Une cloche électrique a été retirée, des ordures ont été jetées sur le site. Aucune voix humaine ne peut être entendue derrière les portes, et même l'odeur semble inanimée.
«Ils ont réinstallé tout le monde», vient soudain de derrière la porte. - Tout le monde est déjà parti.
"Mais êtes-vous ici?"
- Personne ne vit ici.
OREVO, 81e KILOMÈTRE
Plus loin, au-delà de Dmitrov, près du village d'Orevo, des deux côtés du canal se trouvent des statues de joueurs de ballon. Sur la rive est, trois membres du Komsomol ont levé la main haute avec le ballon. Les chaussettes sont allongées dans un ballet, des collants invisibles s'adaptent aux corps versés. Si vous regardez de près la sculpture de l'autre côté, vous pouvez voir que trois athlètes ont levé la main en réponse, se préparant à attraper cette balle volant à travers le canal.
Autrefois, il y avait une marina, un ferry, une promenade cérémonielle avec des parterres de fleurs dans des vases en gypse et des statues érotiques de style soviétique de pilotes et de sportives.
Maintenant, la promenade est recouverte d'herbe, recouverte de verre cassé et de graffitis.
Il n'y a plus de traversée en ferry, elle est remplacée par un batelier dans un vieux bateau. Sur la rive ouest, il porte des tantes avec des paniers de champignons, de là - des hommes de gueule de bois bleuâtres avec des sacs de ficelle vides. Je demande aux paysans ce qui s'est passé ici avant. Ils se grattent la tête pendant longtemps et rappellent un sanatorium. Le batelier perce les rames avec de l'eau ennuyée, la balle n'atteint jamais la rive opposée, la statue d'un pilote pendant 80 ans d'affilée regarde inutilement l'horizon et semble faire partie d'une autre civilisation disparue avec elle - disparue - le rêve, la foi et la peur.
DUBNA, 128e KILOMÈTRE
La chaîne se termine à Dubna. Ensuite - le réservoir d'Ivankovo, Kimry, un pays patriarcal et endormi qui n'a pas remarqué le grand chantier de construction.
Jusqu'au 20e congrès du parti, chaque bateau à moteur entrant dans le canal devait passer entre les immenses monuments de granit de 15 mètres (avec un piédestal - 26) de Lénine et de Staline, se tenant sur les côtés opposés du canal.
Staline a été retiré en 1961
Tout d'abord, une corde a été lancée autour du cou de la statue et tirée. Le monument n'est pas tombé, mais s'est incliné et a plané au-dessus de l'eau. Des témoins oculaires toujours horrifiés se souviennent du leader planant sur la chaîne. Une semaine plus tard, la statue a explosé.
Selon la légende, la tête de Staline a roulé sur ses épaules et est tombée au fond du canal.
- Un non-sens, - sans quitter la route des yeux, Sergey le rejette. - Nos plongeurs ont plongé, n'ont rien trouvé. Pourquoi plonger? Alors derrière ta tête ...
La statue de Lénine s'élève toujours au-dessus du canal, mais ne rappelle plus le plan d'origine. Elle seule ne pouvait pas respecter l'engagement du journal Pravda, qui promettait en 1937 que "les images des grands dirigeants de la révolution prolétarienne, capturées dans des monuments majestueux à l'entrée du canal, nous rappelleront toujours les actes héroïques des créateurs de notre pays, qui nous ont conduits à des sommets sans précédent de l'homme bonheur. "
PS La construction finale a eu lieu le 17 avril 1937: l'eau a rempli les 128 kilomètres du canal, et le 15 juillet le canal Moscou-Volga a été ouvert pour la navigation des passagers.
Le 28 avril, des arrestations ont commencé parmi les chefs de chantier du canal. Un groupe de 218 personnes, dirigé par le chef de Dmitlag, le haut responsable de la sécurité de l'État, Semyon Firin, a été accusé d'avoir organisé une organisation terroriste contre-révolutionnaire (le Kremlin aurait été censé s'emparer du canal avec un raid rapide), dont certains, dont Firin, travaillaient pour le renseignement étranger. Tous les patrons de Dmitlag ont été abattus.
De Pierre le Grand à Dmitlag
80 ANS DE RETOUR DES PRISONNIERS ONT COMMENCÉ À METTRE EN ŒUVRE LE DESIGN DE L'EMPIRE
L'idée de relier Moscou par voie d'eau au bassin de la Haute Volga et à Saint-Pétersbourg depuis près de 300 ans. Selon la légende, en 1715, Pierre Ier, «voyageant une fois sur l'eau de Vyshny Volochyok le long de Tvertsa et le long de la Volga, a grimpé la rivière Yagorma jusqu'à Dmitrov et est sorti du navire, a déclaré à l'impératrice voyageant avec lui:« Lorsque le Seigneur Dieu aidera, nous laisserons sortir un jour parfois au Palais Golovinsky. "
L'idée de relier les bassins de différentes rivières est née à Peter lors de la construction de Saint-Pétersbourg. La construction a nécessité la livraison de gros volumes de marchandises, et il était impossible d'utiliser des matrices anciennes pour cela.
Le projet a été rappelé lors de la construction de la cathédrale du Christ Sauveur, qui a également nécessité le transport de matériaux de construction. Le Département des communications sur l'eau a développé un projet de connexion des fleuves Moscou et Volga, en 1825, a terminé les principales enquêtes, compilé des cartes et des niveaux. Cette fois, il était censé relier la rivière Istra, un affluent de la rivière Moscou, à la rivière Sestra, qui appartient au bassin de la Volga, en utilisant un canal artificiel.
La création du canal a commencé en 1825. Il était prévu de construire deux écluses sur la rivière Dubna pour assurer la navigation, 24 sur la rivière Sestra et sur le canal de dérivation, 18 sur Istra et cinq sur Moscou. Au final, seules 34 passerelles en briques et autant de barrages ont été construits. En 1833, le «contournement du canal à Moscou avec la porte extrême de la nouvelle voie navigable» conçu sur elle a été reconstruit, qui est devenu navigable.
Le canal de la rivière Moscou à l'écluse a été bloqué par le barrage de Krasnokholmsky. En 1833-1835 sur la rivière de Moscou, près de la ville de Babi, au-dessous du début du canal Vodootvodny, un barrage pliable de Babyorodgorod a été construit, ce qui a élevé le niveau de l'eau de 3 m. Cependant, à l'automne de 1835, le barrage, incapable de résister à la pression de l'eau, s'est effondré. En 1844, la construction du chemin de fer Nikolaev, dont le mouvement a été ouvert en 1851, a commencé. Le transport de marchandises par la nouvelle route terrestre s'est avéré plus efficace sur le plan économique, par conséquent la voie navigable le long des rivières Istra et Sestra n'a pas été achevée, elle a commencé à décliner et en 1861, elle a été abolie.
Ils reviennent au projet de relier les bassins de Moscou et de la Volga dans les années 1930. À cette époque, il y avait deux problèmes principaux dans le secteur de l'eau de la ville: une pénurie catastrophique d'eau pour l'approvisionnement en eau et des conditions de navigation difficiles sur la rivière peu profonde de Moscou. Le canal et l'amélioration de la rivière qui lui est liée devaient sans aucun doute résoudre les deux problèmes.
Lors du plénum de juin du Parti communiste des Bolcheviks de toute l'Union en 1931, L.M. Kaganovich, dans lequel il a été proposé de résoudre les problèmes de gestion de l'eau de Moscou en transférant l'eau de la Volga. Il a été décidé de construire le canal - "comme le seul événement qui pourrait résoudre radicalement non seulement le problème de la navigation, mais aussi les problèmes d'inondation et d'approvisionnement en eau de la capitale". Le Conseil des commissaires du peuple a envisagé trois options pour la pose du canal, mais Dmitrovsky a été reconnu comme le plus prometteur. Il a suggéré de poser un canal depuis la Volga dans le village d'Ivankovo au sud via Dmitrov. Le projet a été conçu de manière à ce que l'eau destinée à l'approvisionnement en eau ne se mélange pas avec celle utilisée pour l'expédition.
Le canal est devenu l'un des chantiers de construction du siècle et a été achevé en 1937. Le 2 mai, une flottille de bateaux à moteur spécialement construits l'a traversée et Moscou a finalement trouvé une source d'eau puissante et fiable. Les principaux problèmes de la ville liés à l'approvisionnement en eau et au transport ont été résolus avec l'aide de condamnés.
Original message
Дмитлаг: 128 километров канала, 22 842 трупа. 80 лет спустя...
В сентябре 2012 года исполнилось 80 лет со дня организации Дмитлага — лагеря, созданного для строительства канала Москва — Волга (теперь — канал им. Москвы). Канал стал главным проектом второй пятилетки, а лагерь — одним из крупнейших отделений ГУЛАГа.
Один из символов молодой советской страны, великая стройка была опрокинута относительно географических и моральных координат: не вверх, а вниз, под землю, в гигантскую, длиной 128 километров и глубиной до 23 метров яму. Не благодаря порыву и дерзновению, а с помощью «перековки» и других опробованных на Беломорканале практик принуждения, которые должны были сделать из преступников советских граждан, но учитывали, что побочным эффектом будет смерть десятков тысяч людей.
В годовщину основания Дмитлага корреспонденты «Новой газеты» решили проехать по бывшему лагерю и наложить на современную карту его стройки, бараки и кладбища.
ТУШИНО — ХИМКИ, 1 — 8-Й КИЛОМЕТРЫ КАНАЛА
Канал начинается в Тушине. Будним утром здесь по-провинциальному тихо: по берегу выгуливают детей и собак, посреди канала болтается легкомысленный белый катер. Ближе к Химкам местность превращается в стройплощадку: между пустырями и лысоватым лесом торчат новостройки, отгороженные трехметровым забором таунхаусы…
— А я бы не смог тут жить, — наш провожатый Сергей глядит в окно и, кажется, продолжает вслух внутренний монолог.
— Дорого? — машинально сочувствую я.
— Да нет. Просто здесь на каждом сантиметре или бараки, или кладбища. Или умирали, или закапывали.
Нас везет Сергей Гаев, водитель нынешнего предприятия «Канал им. Москвы» и внук его бывшего строителя, лагерника 30-х. Несколько лет Сергей собирает документы и фотографии, имеющие отношение к каналу, коллекционирует вещи того времени, сидит в библиотеках. Про самого деда узнал немногое. Родился в Рязани. В молодости вызвался перевезти доски для каких-то друзей, доски оказались ворованными. Попал в Дмитлаг, строил канал, освободился, погиб на фронте.
— У деда срок маленький был, видно, доски у кого-то из соседей сворованы. Если бы у совхоза — меньше 10 лет не дали, — говорит Сергей.
Незадолго до начала строительства канала вышел «указ о колосках», по которому за хищение государственного имущества полагался расстрел или как минимум 10 лет лагерей. Первых «указников» массово отправляли на канал.
В 1935 — 1936 годах в Дмитлаге было более 192 тысяч заключенных. С 14 сентября 1932-го по 31 января 1938-го в Дмитлаге умерли 22 842 человека.
Лагерные здания стояли вдоль всего будущего канала. Сохранилась фотография бараков, по которой краеведы определили точное их местонахождение. Теперь в этом месте — элитный жилой комплекс «Покровский берег»: таунхаусы, яхт-клуб, теннисные корты…
Поначалу заключенных хоронили прямо на берегах будущего канала, сразу за оградой великой стройки (строительной техники поначалу не было, землю, инструменты и тела возили конные телеги — грабарки). Но скоро вспомнили, что здесь будут водозаборы питьевой воды для Москвы, забили тревогу и специальным постановлением отвели для захоронений территории в стороне от канала.
Одна из них — в районе деревни Киреево, на севере нынешнего района Левобережный перед МКАД. Кладбищем был и Химкинский лес.
ХИМКИ — ДОЛГОПРУДНЫЙ, 9 — 13-Й КИЛОМЕТРЫ
Еще в 60-х годах напротив поворота с Лихачевского шоссе на Летную улицу была видна выложенная камнями огромная надпись: «Глубокая выемка. Слава Сталину!» Теперь на этом месте — торговый центр «Конфитюр».
«Глубокая выемка», самая глубокая часть канала, начинается сразу за Химками и продолжается почти до Долгопрудного. Для создания канала пришлось вырыть котлован на 23 метра в глубину и 46 — в ширину, так что объем вынутой отсюда земли равен половине всех земляных работ на Беломорканале. Главный инструмент рабочих — лопата. Первые экскаваторы появились только в 1935-м.
ДЕРЕВНЯ ДЕДЕНЕВО, 60-Й КИЛОМЕТР
Пару лет назад в деревне Деденево под самой Яхромой московский дачник начал копать у себя во дворе бассейн, и из земли под ковшом экскаватора проглянули кости.
— Мне житель Ольховки рассказывал: идет он в детстве по утрам в школу, а мимо грабарка едет. Рогожей прикрыта — а из-под рогожи руки-ноги торчат, — говорит Галина Ивановна Юрченко.
Галина Ивановна пришла в Яхромский район гидросооружений (филиал «канала им. Москвы») инженером-гидротехником в 1975 году. Помнит, как в 77-м во время ремонта из-под половиц показалась надпись: «З/к… на срок… по статье…»:
— Так я и узнала, что тут были заключенные. А иначе как?
По словам Галины Ивановны, яхромские старики всегда говорили, что приехали в эти места на заработки в 1937-м. О том, что на самом деле почти все они сидели или работали в лагере, — рассказывать боялись.
В 2007 году в Яхромском филиале канала открылся задуманный Галиной Ивановной Музей истории и современности канала им. Москвы.
Рядом с ним, прямо на берегу, стоит часовня Святых новомучеников и исповедников российских, построенная в 2008-м по инициативе начальника Яхромского филиала канала, — один из немногих мемориалов в память о погибших. Впрочем, не зная заранее, этого не понять. На табличке у входа — только имена спонсоров.
ЯХРОМА, 68-Й КИЛОМЕТР
«Головы» (башни) шлюза № 3 под городом Яхрома всегда считались одними из самых красивых на всем канале: на их верхушках установлены медные модели каравеллы Колумба «Санта-Мария». Блестящие красной медью легкие кораблики кажутся атрибутом другой, не подразумевающей ни технического прорыва, ни средневекового принуждения реальности и легко парят над бетонными башнями и подмосковными лесами.
Во время строительства западной башни один из заключенных пошатнулся и упал в заливаемый бетоном котлован. Зная, что по инструкции бетонирование прерывать нельзя, прораб отдал приказ продолжать работу. Неизвестный зэк навсегда остался замурован в бетоне, став «строительной жертвой», — платой духам места за право строить на их земле.
ДМИТРОВ, 70-Й КИЛОМЕТР
Дмитлаг — страна в миниатюре. В нем были свои границы, центр, столица и периферия, свое правительство, элита и простой народ, объединяющая цель (закончить строительство вовремя) и метод ее достижения (насилие). Столицей Дмитлага был Дмитров.
Для центрального управления ОГПУ выбрало здание древнего Борисоглебского монастыря и соседней с ним семинарии.
К 1932 году монахов из монастыря уже выгнали, и в здании был открыт музей. Через пару лет такое будет сложно даже представить, но тогда, в 1932-м, уступить чекистам помещение музейщики отказались. Имущественный спор был недолгим: дирекцию музея арестовали, его фонды выбросили на улицу перед зданием райисполкома.
После ОГПУ монастырь заняла воинская часть, потом — различные городские конторы. В 1993-м монастырь вернули РПЦ, но бывшая семинария до сих пор принадлежит городу.
В коридоре семинарии (в 30-е здесь то ли жили, то ли служили сотрудники ОГПУ-НКВД) пахнет рассохшимся линолеумом, сыростью и почему-то супом. На втором этаже встречаем листок с расписанием дежурств («Денисовы — май, август, ноябрь, февраль. Уткины — июнь, сентябрь, декабрь, март…»).
С 70-х здесь — огромная коммуналка на четыре семьи. Начинается она прямо от лестницы: никакой входной двери нет. Казенные бело-зеленые стены, тусклые лампы дневного света, вытертый старый линолеум… Обстановка советской конторы легко уживается с развешанным вдоль коридоров мокрым бельем леопардовой раскраски и кастрюльками в цветочек.
Жительница коммуналки Ольга переехала сюда лет 15 назад: место получил ее муж, сотрудник соседнего со зданием семинарии ПТУ.
— Я сначала так плакала, когда сюда попала. А потом привыкла, — равнодушно говорит Ольга. Во времена семинарии все три комнаты Ольгиной семьи были одним большим залом: вдоль стен сохранилась лепнина, по которой виден былой размер комнаты. Возможно, такая же была и в коридоре, но ее не разглядеть под слоем паутины и черной плесени. Как ни странно, всё вместе кажется картинкой как раз из 1930-х: длинный коммунальный коридор, крашенные бурой краской двери, тазы на стенах и битвы за то, кто сегодня моет сортир.
В коммунальном туалете у каждой из семей — собственная кабинка. Двери кабинок жильцы красили сами, поэтому теперь они все пестрые и веселенькие: розовая, серая, салатовая. На каждой — большой висячий замок.
Год назад Ольга попыталась добиться, чтобы городские власти сделали в коммуналке ремонт, но лишь получила справку, что ее квартира относится к нежилому фонду. Теперь людей в любой момент могут выселить. Об этом Ольга тоже говорит равнодушно и очень устало. Знает ли она, что было в этом здании раньше, мы не спрашиваем. Зачем?
Дома ИТС (инженерно-технического состава) Дмитлага в Дмитрове по старинке называют бараками. Когда-то беленые, с годами они покрылись пятнами — бурыми, под цвет краски на частых оконных переплетах и ржавой колючей проволоки, опоясывающей соседние огороды. Пять уцелевших бараков стоят почти в самом центре Дмитрова.
К нам выбегают раскосые, черноглазые испуганные дети. Мы долго спрашиваем, как их зовут. Дети мрачно сосут куски лаваша и невпопад кивают, и мы понимаем, что они просто не говорят по-русски. Завидев нас, девушка в таджикском платке испуганно ойкает и прячется в подъезде: кажется, решив, что мы из ФМС.
Во дворе на корточках курят трое мужиков: Молдавия, Саратов, Донецк. Про лагерь они слышали, но историю домов не знают, да и вселились недавно.
После недолгих расспросов признаются, что все жители бараков — «такие же, как мы». Просто дома списали под снос, прежних жильцов расселили, а квартиры сдают гастарбайтерам.
Напоследок рабочие предлагают нам зайти во второй подъезд: «Там бабка живет, она из прежних жильцов».
Мы настойчиво стучимся в деревянную бабкину дверь. Электрический звонок вырван, на площадку свален какой-то хлам. Из-за дверей не слышно человеческих голосов, и даже запах кажется неживым.
— Всех расселили, — доносится вдруг из-за двери. — Уехали все уже.
— Но вы-то здесь?
— Здесь никто уже не живет.
ОРЕВО, 81-Й КИЛОМЕТР
Дальше, за Дмитровом, около деревни Орево на обоих берегах канала стоят статуи игроков в мяч. На восточном берегу трое комсомольцев высоко подняли руки с мячом. Носки по-балетному вытянуты, невидимые трико обтягивают налитые тела. Если приглядеться к скульптуре на другом берегу, видно, что трое спортсменов ответно вскинули руки, готовясь поймать этот, летящий через канал мяч.
Когда-то здесь были пристань, паромная переправа, парадный променад с клумбами в гипсовых вазах и по-советски эротичными статуями летчиц и спортсменок.
Теперь променад зарос травой, засыпан битым стеклом и изрисован граффити.
Паромной переправы больше нет, ее заменяет лодочник на старой посудине. На западный берег он везет теток с грибными корзинами, оттуда — голубоватых с похмелья мужиков с пустыми авоськами. Я спрашиваю мужиков, что было здесь раньше. Они долго чешут головы и вспоминают какой-то санаторий. Лодочник скучно шлепает по воде веслами, мяч никогда не достигнет противоположного берега, статуя летчицы 80 лет подряд бессмысленно пялится в горизонт и кажется частью другой, исчезнувшей цивилизации с ее — исчезнувшими — мечтой, верой и страхом.
ДУБНА, 128-Й КИЛОМЕТР
Канал заканчивается в Дубне. Дальше — Иваньковское водохранилище, Кимры, патриархальная, сонная, не заметившая великой стройки страна.
Вплоть до XX съезда партии каждый входящий в канал теплоход должен был проходить между огромными 15-метровыми (с постаментом — 26) гранитными монументами Ленина и Сталина, стоявшими по разные стороны канала.
Сталина убрали в 1961-м
Сначала на шею статуе набросили веревку и потянули. Памятник не упал, но лишь накренился и завис над водой. Очевидцы до сих пор с ужасом вспоминают парящего над каналом вождя. Через неделю статую взорвали.
По легенде, голова Сталина скатилась с плеч и упала на дно канала.
— Ерунда, — не сводя глаз с дороги, отмахивается Сергей. — Наши водолазы ныряли, ничего не нашли. Как зачем ныряли? Так за головой…
Статуя Ленина возвышается над каналом до сих пор, но уже не напоминает об изначальном замысле. Ей одной не под силу выполнить завет газеты «Правда», обещавшей в 1937 году, что «образы великих вождей пролетарской революции, запечатленные в величественных монументах у входа в канал, всегда будут напоминать о героических делах творцов нашей родины, приведших нас к невиданным высотам человеческого счастья».
P.S. Финал строительства наступил 17 апреля 1937 года: вода заполнила все 128 километров канала, и 15 июля канал Москва — Волга был открыт для пассажирской навигации.
28 апреля среди руководителей строительства канала начались аресты. Группу из 218 человек во главе с начальником Дмитлага старшим майором госбезопасности Семеном Фириным обвинили в организации контрреволюционной террористической организации (с помощью стремительного рейда канал якобы должен был захватить Кремль), часть из них, включая Фирина, — в работе на иностранные разведки. Всё начальство Дмитлага было расстреляно.
От Петра Великого до Дмитлага
80 ЛЕТ НАЗАД ЗАКЛЮЧЕННЫЕ ПРИСТУПИЛИ К ОСУЩЕСТВЛЕНИЮ ЗАМЫСЛА ИМПЕРАТОРА
Идее соединения водным путем Москвы с бассейном Верхней Волги и Санкт-Петербургом почти 300 лет. По преданию, в 1715 году Петр I, «едучи единожды водою из Вышнего Волочка по Тверце и по Волги, поднялся по реке Ягорме до Дмитрова, и вышед из судна, сказал едущей с ним императрицею: «Когда Господь Бог поможет, то выдем когда-нибудь у Головинского дворца».
Идея соединить бассейны разных рек возникла у Петра еще при строительстве Санкт-Петербурга. Стройка требовала поставки больших объемов грузов, а использовать для этого древние волоки было невозможно.
О проекте вспомнили во время строительства храма Христа Спасителя, также потребовавшего перевозки строительных материалов. В Департаменте водяных коммуникаций разработали проект соединения рек Москвы и Волги, к 1825-му году завершили основные изыскания, составили карты и нивелировки. На этот раз предполагалось соединить реку Истру, приток Москвы-реки, с рекой Сестрой, принадлежащей бассейну Волги, с помощью искусственного канала.
Создание канала началось в 1825 году. Планировалось, что для обеспечения судоходства на реке Дубне будет построено два шлюза, на реке Сестре и деривационном канале — 24, на Истре — 18, на Москве — пять. В конечном счете было построено лишь 34 кирпичных шлюза и столько же плотин. В 1833 году был реконструирован «обводной в Москве канал с проектированным на нем крайним шлюзом нового водяного сообщения», который в результате стал судоходным.
Русло реки Москвы у шлюза было перегорожено Краснохолмской плотиной. В 1833–1835 гг. на реке Москве у Бабьего городка ниже начала Водоотводного канала была построена разборная Бабьегородская плотина, которая поднимала уровень воды на 3 м. Однако осенью 1835 года плотина, не выдержав напора воды, разрушилась. В 1844 году началось строительство Николаевской железной дороги, движение по которой было открыто в 1851 году. Перевозка грузов новым сухопутным путем оказалась экономически более эффективной, поэтому водный путь по рекам Истре и Сестре не достроили, он стал приходить в упадок и в 1861 году был упразднен.
К проекту соединения бассейнов Москвы и Волги вернулись в 1930-е гг. В то время в водном хозяйстве города были две главные проблемы: катастрофическая нехватка воды для водоснабжения и тяжелые условия судоходства на неглубокой реке Москве. Канал и связанное с ним благоустройство реки в обязательном порядке должны были решать обе проблемы.
На июньском пленуме ВКП(б) 1931 года состоялся доклад Л.М. Кагановича, в котором предлагалось решить водохозяйственные проблемы Москвы путем переброски воды из Волги. Было принято решение о строительстве канала — «как единственном мероприятии, могущем кардинально разрешить не только задачу судоходства, но также проблемы обводнения и водоснабжения столицы». Совет народных комиссаров рассмотрел три варианта прокладки трассы канала, но самым перспективным признал Дмитровский. Он предполагал прокладку канала от Волги у села Иваньково на юг через Дмитров. Проект был устроен так, что вода, предназначенная для водоснабжения, не смешивается с той, по которой осуществляется судоходство.
Канал стал одной из строек века и был закончен в 1937 году. 2 мая по нему прошла флотилия из специально построенных теплоходов, а Москва наконец-то обрела мощный и надежный источник воды. Основные проблемы города, связанные с водоснабжением и судоходством, были решены с помощью зэков.
В сентябре 2012 года исполнилось 80 лет со дня организации Дмитлага — лагеря, созданного для строительства канала Москва — Волга (теперь — канал им. Москвы). Канал стал главным проектом второй пятилетки, а лагерь — одним из крупнейших отделений ГУЛАГа.
Один из символов молодой советской страны, великая стройка была опрокинута относительно географических и моральных координат: не вверх, а вниз, под землю, в гигантскую, длиной 128 километров и глубиной до 23 метров яму. Не благодаря порыву и дерзновению, а с помощью «перековки» и других опробованных на Беломорканале практик принуждения, которые должны были сделать из преступников советских граждан, но учитывали, что побочным эффектом будет смерть десятков тысяч людей.
В годовщину основания Дмитлага корреспонденты «Новой газеты» решили проехать по бывшему лагерю и наложить на современную карту его стройки, бараки и кладбища.
ТУШИНО — ХИМКИ, 1 — 8-Й КИЛОМЕТРЫ КАНАЛА
Канал начинается в Тушине. Будним утром здесь по-провинциальному тихо: по берегу выгуливают детей и собак, посреди канала болтается легкомысленный белый катер. Ближе к Химкам местность превращается в стройплощадку: между пустырями и лысоватым лесом торчат новостройки, отгороженные трехметровым забором таунхаусы…
— А я бы не смог тут жить, — наш провожатый Сергей глядит в окно и, кажется, продолжает вслух внутренний монолог.
— Дорого? — машинально сочувствую я.
— Да нет. Просто здесь на каждом сантиметре или бараки, или кладбища. Или умирали, или закапывали.
Нас везет Сергей Гаев, водитель нынешнего предприятия «Канал им. Москвы» и внук его бывшего строителя, лагерника 30-х. Несколько лет Сергей собирает документы и фотографии, имеющие отношение к каналу, коллекционирует вещи того времени, сидит в библиотеках. Про самого деда узнал немногое. Родился в Рязани. В молодости вызвался перевезти доски для каких-то друзей, доски оказались ворованными. Попал в Дмитлаг, строил канал, освободился, погиб на фронте.
— У деда срок маленький был, видно, доски у кого-то из соседей сворованы. Если бы у совхоза — меньше 10 лет не дали, — говорит Сергей.
Незадолго до начала строительства канала вышел «указ о колосках», по которому за хищение государственного имущества полагался расстрел или как минимум 10 лет лагерей. Первых «указников» массово отправляли на канал.
В 1935 — 1936 годах в Дмитлаге было более 192 тысяч заключенных. С 14 сентября 1932-го по 31 января 1938-го в Дмитлаге умерли 22 842 человека.
Лагерные здания стояли вдоль всего будущего канала. Сохранилась фотография бараков, по которой краеведы определили точное их местонахождение. Теперь в этом месте — элитный жилой комплекс «Покровский берег»: таунхаусы, яхт-клуб, теннисные корты…
Поначалу заключенных хоронили прямо на берегах будущего канала, сразу за оградой великой стройки (строительной техники поначалу не было, землю, инструменты и тела возили конные телеги — грабарки). Но скоро вспомнили, что здесь будут водозаборы питьевой воды для Москвы, забили тревогу и специальным постановлением отвели для захоронений территории в стороне от канала.
Одна из них — в районе деревни Киреево, на севере нынешнего района Левобережный перед МКАД. Кладбищем был и Химкинский лес.
ХИМКИ — ДОЛГОПРУДНЫЙ, 9 — 13-Й КИЛОМЕТРЫ
Еще в 60-х годах напротив поворота с Лихачевского шоссе на Летную улицу была видна выложенная камнями огромная надпись: «Глубокая выемка. Слава Сталину!» Теперь на этом месте — торговый центр «Конфитюр».
«Глубокая выемка», самая глубокая часть канала, начинается сразу за Химками и продолжается почти до Долгопрудного. Для создания канала пришлось вырыть котлован на 23 метра в глубину и 46 — в ширину, так что объем вынутой отсюда земли равен половине всех земляных работ на Беломорканале. Главный инструмент рабочих — лопата. Первые экскаваторы появились только в 1935-м.
ДЕРЕВНЯ ДЕДЕНЕВО, 60-Й КИЛОМЕТР
Пару лет назад в деревне Деденево под самой Яхромой московский дачник начал копать у себя во дворе бассейн, и из земли под ковшом экскаватора проглянули кости.
— Мне житель Ольховки рассказывал: идет он в детстве по утрам в школу, а мимо грабарка едет. Рогожей прикрыта — а из-под рогожи руки-ноги торчат, — говорит Галина Ивановна Юрченко.
Галина Ивановна пришла в Яхромский район гидросооружений (филиал «канала им. Москвы») инженером-гидротехником в 1975 году. Помнит, как в 77-м во время ремонта из-под половиц показалась надпись: «З/к… на срок… по статье…»:
— Так я и узнала, что тут были заключенные. А иначе как?
По словам Галины Ивановны, яхромские старики всегда говорили, что приехали в эти места на заработки в 1937-м. О том, что на самом деле почти все они сидели или работали в лагере, — рассказывать боялись.
В 2007 году в Яхромском филиале канала открылся задуманный Галиной Ивановной Музей истории и современности канала им. Москвы.
Рядом с ним, прямо на берегу, стоит часовня Святых новомучеников и исповедников российских, построенная в 2008-м по инициативе начальника Яхромского филиала канала, — один из немногих мемориалов в память о погибших. Впрочем, не зная заранее, этого не понять. На табличке у входа — только имена спонсоров.
ЯХРОМА, 68-Й КИЛОМЕТР
«Головы» (башни) шлюза № 3 под городом Яхрома всегда считались одними из самых красивых на всем канале: на их верхушках установлены медные модели каравеллы Колумба «Санта-Мария». Блестящие красной медью легкие кораблики кажутся атрибутом другой, не подразумевающей ни технического прорыва, ни средневекового принуждения реальности и легко парят над бетонными башнями и подмосковными лесами.
Во время строительства западной башни один из заключенных пошатнулся и упал в заливаемый бетоном котлован. Зная, что по инструкции бетонирование прерывать нельзя, прораб отдал приказ продолжать работу. Неизвестный зэк навсегда остался замурован в бетоне, став «строительной жертвой», — платой духам места за право строить на их земле.
ДМИТРОВ, 70-Й КИЛОМЕТР
Дмитлаг — страна в миниатюре. В нем были свои границы, центр, столица и периферия, свое правительство, элита и простой народ, объединяющая цель (закончить строительство вовремя) и метод ее достижения (насилие). Столицей Дмитлага был Дмитров.
Для центрального управления ОГПУ выбрало здание древнего Борисоглебского монастыря и соседней с ним семинарии.
К 1932 году монахов из монастыря уже выгнали, и в здании был открыт музей. Через пару лет такое будет сложно даже представить, но тогда, в 1932-м, уступить чекистам помещение музейщики отказались. Имущественный спор был недолгим: дирекцию музея арестовали, его фонды выбросили на улицу перед зданием райисполкома.
После ОГПУ монастырь заняла воинская часть, потом — различные городские конторы. В 1993-м монастырь вернули РПЦ, но бывшая семинария до сих пор принадлежит городу.
В коридоре семинарии (в 30-е здесь то ли жили, то ли служили сотрудники ОГПУ-НКВД) пахнет рассохшимся линолеумом, сыростью и почему-то супом. На втором этаже встречаем листок с расписанием дежурств («Денисовы — май, август, ноябрь, февраль. Уткины — июнь, сентябрь, декабрь, март…»).
С 70-х здесь — огромная коммуналка на четыре семьи. Начинается она прямо от лестницы: никакой входной двери нет. Казенные бело-зеленые стены, тусклые лампы дневного света, вытертый старый линолеум… Обстановка советской конторы легко уживается с развешанным вдоль коридоров мокрым бельем леопардовой раскраски и кастрюльками в цветочек.
Жительница коммуналки Ольга переехала сюда лет 15 назад: место получил ее муж, сотрудник соседнего со зданием семинарии ПТУ.
— Я сначала так плакала, когда сюда попала. А потом привыкла, — равнодушно говорит Ольга. Во времена семинарии все три комнаты Ольгиной семьи были одним большим залом: вдоль стен сохранилась лепнина, по которой виден былой размер комнаты. Возможно, такая же была и в коридоре, но ее не разглядеть под слоем паутины и черной плесени. Как ни странно, всё вместе кажется картинкой как раз из 1930-х: длинный коммунальный коридор, крашенные бурой краской двери, тазы на стенах и битвы за то, кто сегодня моет сортир.
В коммунальном туалете у каждой из семей — собственная кабинка. Двери кабинок жильцы красили сами, поэтому теперь они все пестрые и веселенькие: розовая, серая, салатовая. На каждой — большой висячий замок.
Год назад Ольга попыталась добиться, чтобы городские власти сделали в коммуналке ремонт, но лишь получила справку, что ее квартира относится к нежилому фонду. Теперь людей в любой момент могут выселить. Об этом Ольга тоже говорит равнодушно и очень устало. Знает ли она, что было в этом здании раньше, мы не спрашиваем. Зачем?
Дома ИТС (инженерно-технического состава) Дмитлага в Дмитрове по старинке называют бараками. Когда-то беленые, с годами они покрылись пятнами — бурыми, под цвет краски на частых оконных переплетах и ржавой колючей проволоки, опоясывающей соседние огороды. Пять уцелевших бараков стоят почти в самом центре Дмитрова.
К нам выбегают раскосые, черноглазые испуганные дети. Мы долго спрашиваем, как их зовут. Дети мрачно сосут куски лаваша и невпопад кивают, и мы понимаем, что они просто не говорят по-русски. Завидев нас, девушка в таджикском платке испуганно ойкает и прячется в подъезде: кажется, решив, что мы из ФМС.
Во дворе на корточках курят трое мужиков: Молдавия, Саратов, Донецк. Про лагерь они слышали, но историю домов не знают, да и вселились недавно.
После недолгих расспросов признаются, что все жители бараков — «такие же, как мы». Просто дома списали под снос, прежних жильцов расселили, а квартиры сдают гастарбайтерам.
Напоследок рабочие предлагают нам зайти во второй подъезд: «Там бабка живет, она из прежних жильцов».
Мы настойчиво стучимся в деревянную бабкину дверь. Электрический звонок вырван, на площадку свален какой-то хлам. Из-за дверей не слышно человеческих голосов, и даже запах кажется неживым.
— Всех расселили, — доносится вдруг из-за двери. — Уехали все уже.
— Но вы-то здесь?
— Здесь никто уже не живет.
ОРЕВО, 81-Й КИЛОМЕТР
Дальше, за Дмитровом, около деревни Орево на обоих берегах канала стоят статуи игроков в мяч. На восточном берегу трое комсомольцев высоко подняли руки с мячом. Носки по-балетному вытянуты, невидимые трико обтягивают налитые тела. Если приглядеться к скульптуре на другом берегу, видно, что трое спортсменов ответно вскинули руки, готовясь поймать этот, летящий через канал мяч.
Когда-то здесь были пристань, паромная переправа, парадный променад с клумбами в гипсовых вазах и по-советски эротичными статуями летчиц и спортсменок.
Теперь променад зарос травой, засыпан битым стеклом и изрисован граффити.
Паромной переправы больше нет, ее заменяет лодочник на старой посудине. На западный берег он везет теток с грибными корзинами, оттуда — голубоватых с похмелья мужиков с пустыми авоськами. Я спрашиваю мужиков, что было здесь раньше. Они долго чешут головы и вспоминают какой-то санаторий. Лодочник скучно шлепает по воде веслами, мяч никогда не достигнет противоположного берега, статуя летчицы 80 лет подряд бессмысленно пялится в горизонт и кажется частью другой, исчезнувшей цивилизации с ее — исчезнувшими — мечтой, верой и страхом.
ДУБНА, 128-Й КИЛОМЕТР
Канал заканчивается в Дубне. Дальше — Иваньковское водохранилище, Кимры, патриархальная, сонная, не заметившая великой стройки страна.
Вплоть до XX съезда партии каждый входящий в канал теплоход должен был проходить между огромными 15-метровыми (с постаментом — 26) гранитными монументами Ленина и Сталина, стоявшими по разные стороны канала.
Сталина убрали в 1961-м
Сначала на шею статуе набросили веревку и потянули. Памятник не упал, но лишь накренился и завис над водой. Очевидцы до сих пор с ужасом вспоминают парящего над каналом вождя. Через неделю статую взорвали.
По легенде, голова Сталина скатилась с плеч и упала на дно канала.
— Ерунда, — не сводя глаз с дороги, отмахивается Сергей. — Наши водолазы ныряли, ничего не нашли. Как зачем ныряли? Так за головой…
Статуя Ленина возвышается над каналом до сих пор, но уже не напоминает об изначальном замысле. Ей одной не под силу выполнить завет газеты «Правда», обещавшей в 1937 году, что «образы великих вождей пролетарской революции, запечатленные в величественных монументах у входа в канал, всегда будут напоминать о героических делах творцов нашей родины, приведших нас к невиданным высотам человеческого счастья».
P.S. Финал строительства наступил 17 апреля 1937 года: вода заполнила все 128 километров канала, и 15 июля канал Москва — Волга был открыт для пассажирской навигации.
28 апреля среди руководителей строительства канала начались аресты. Группу из 218 человек во главе с начальником Дмитлага старшим майором госбезопасности Семеном Фириным обвинили в организации контрреволюционной террористической организации (с помощью стремительного рейда канал якобы должен был захватить Кремль), часть из них, включая Фирина, — в работе на иностранные разведки. Всё начальство Дмитлага было расстреляно.
От Петра Великого до Дмитлага
80 ЛЕТ НАЗАД ЗАКЛЮЧЕННЫЕ ПРИСТУПИЛИ К ОСУЩЕСТВЛЕНИЮ ЗАМЫСЛА ИМПЕРАТОРА
Идее соединения водным путем Москвы с бассейном Верхней Волги и Санкт-Петербургом почти 300 лет. По преданию, в 1715 году Петр I, «едучи единожды водою из Вышнего Волочка по Тверце и по Волги, поднялся по реке Ягорме до Дмитрова, и вышед из судна, сказал едущей с ним императрицею: «Когда Господь Бог поможет, то выдем когда-нибудь у Головинского дворца».
Идея соединить бассейны разных рек возникла у Петра еще при строительстве Санкт-Петербурга. Стройка требовала поставки больших объемов грузов, а использовать для этого древние волоки было невозможно.
О проекте вспомнили во время строительства храма Христа Спасителя, также потребовавшего перевозки строительных материалов. В Департаменте водяных коммуникаций разработали проект соединения рек Москвы и Волги, к 1825-му году завершили основные изыскания, составили карты и нивелировки. На этот раз предполагалось соединить реку Истру, приток Москвы-реки, с рекой Сестрой, принадлежащей бассейну Волги, с помощью искусственного канала.
Создание канала началось в 1825 году. Планировалось, что для обеспечения судоходства на реке Дубне будет построено два шлюза, на реке Сестре и деривационном канале — 24, на Истре — 18, на Москве — пять. В конечном счете было построено лишь 34 кирпичных шлюза и столько же плотин. В 1833 году был реконструирован «обводной в Москве канал с проектированным на нем крайним шлюзом нового водяного сообщения», который в результате стал судоходным.
Русло реки Москвы у шлюза было перегорожено Краснохолмской плотиной. В 1833–1835 гг. на реке Москве у Бабьего городка ниже начала Водоотводного канала была построена разборная Бабьегородская плотина, которая поднимала уровень воды на 3 м. Однако осенью 1835 года плотина, не выдержав напора воды, разрушилась. В 1844 году началось строительство Николаевской железной дороги, движение по которой было открыто в 1851 году. Перевозка грузов новым сухопутным путем оказалась экономически более эффективной, поэтому водный путь по рекам Истре и Сестре не достроили, он стал приходить в упадок и в 1861 году был упразднен.
К проекту соединения бассейнов Москвы и Волги вернулись в 1930-е гг. В то время в водном хозяйстве города были две главные проблемы: катастрофическая нехватка воды для водоснабжения и тяжелые условия судоходства на неглубокой реке Москве. Канал и связанное с ним благоустройство реки в обязательном порядке должны были решать обе проблемы.
На июньском пленуме ВКП(б) 1931 года состоялся доклад Л.М. Кагановича, в котором предлагалось решить водохозяйственные проблемы Москвы путем переброски воды из Волги. Было принято решение о строительстве канала — «как единственном мероприятии, могущем кардинально разрешить не только задачу судоходства, но также проблемы обводнения и водоснабжения столицы». Совет народных комиссаров рассмотрел три варианта прокладки трассы канала, но самым перспективным признал Дмитровский. Он предполагал прокладку канала от Волги у села Иваньково на юг через Дмитров. Проект был устроен так, что вода, предназначенная для водоснабжения, не смешивается с той, по которой осуществляется судоходство.
Канал стал одной из строек века и был закончен в 1937 году. 2 мая по нему прошла флотилия из специально построенных теплоходов, а Москва наконец-то обрела мощный и надежный источник воды. Основные проблемы города, связанные с водоснабжением и судоходством, были решены с помощью зэков.
