Свяжитесь с нами в мессанджерах или по телефону.
+79214188555
-
Наш баннер Разместите наш баннер на своем сайте уже сегодня !
-
Правила форума - обязательны к прочтению !
Сцапать тебя очень просто
- Автор темы НСК-СБ
- Дата начала
Сцапать тебя очень просто Саша Сулим — о том, как работают частные детективы в России, кто им платит и почему они должны все время нарушать закон.
Сегодня в России зарегистрированы более 900 частных детективных агентств. Кроме них существует еще огромное количество людей, которые называют себя сыщиками, финансовой, экономической или юридической разведкой — и работают безо всякой регистрации. По факту многие детективы тоже постоянно нарушают уголовный кодекс — законы запрещают им проводить целый ряд мероприятий, без которых работа сыщиков лишается смысла. Спецкор «Медузы» Саша Сулим поговорила с несколькими детективами об их биографии и тонкостях ремесла — включая человека, который успел поработать детективом как в телесериале, так и в настоящей современной Москве.
Участковый Насонов и его друзья
С бывшим сотрудником милиции, бывшим частным сыщиком и исполнителем одной из главных ролей в телесериале «Детективы» Алексеем Насоновым мы встретились в кофейне недалеко от Сретенки. Пару лет назад, в двух шагах от этой же московской улицы располагался офис детективного агентства Алексея Насонова. Зимой 2018-го в офис пришла группа сотрудников ФСБ и провела обыск в рамках расследования уголовного дела о нарушении неприкосновенности частной жизни. Насонова подозревали в передаче запрещенной информации — детализации телефонных переговоров.
О задержании телезвезды написали тогда многие российские СМИ. Шум затих спустя несколько недель, но репутация детектива Насонова — едва ли не главная ценность в этом бизнесе — была испорчена: ему пришлось свернуть сыскную деятельность.
Алексей Насонов родился в 1967 году в Москве. После школы он поступил в авиационный институт, но вскоре, провалив сессию, ушел в армию. Диплом Насонов в итоге получил в художественном училище — там Алексей овладел профессией специалиста по рекламе в архитектурно-пространственной среде. После выпуска родители устроили его художником на то же трикотажное производство, где трудились сами. А в 1995 году, когда на предприятии совсем перестали платить зарплату, Насонов уволился.
Тогда же друзья позвали его вступить в недавно сформированную муниципальную милицию — он согласился и с легкостью прошел все психологические и физические испытания. «Эта милиция была лучше всех оснащена, — с удовольствием вспоминает Насонов о первом месте службы. — Машины у нас были достаточно нарядные, в том числе Land Rover, зарплата была выше раза в полтора, форма у нас была такая вся из себя, то есть все было элитненько».
Были у патрульных при себе и пистолеты, и даже автоматическое оружие, которое, по словам Насонова, ему однажды пришлось применить: «Мы остановили подозрительную машину, водитель был пьян и явно принял какие-то наркотики. Чтобы его задержать, нам пришлось вступить с ним в нешуточную битву. Уже потом мы узнали, что он не только был вооружен, но и обладал разрядом мастера спорта по борьбе. Вообще в то время милиция, в том числе муниципальная, нередко применяла оружие: например, когда водители не подчинялись приказу остановиться, мы стреляли по колесам».
Спустя три года Насонов ушел из муниципальной милиции на должность участкового в территориальном отделе Бабушкинского района. Одно из самых ярких воспоминаний об этой службе у Алексея связано с районным хулиганом Эдиком. Эдик не раз сидел в тюрьме, пользовался во дворе определенным авторитетом, но при этом был главным возмутителем спокойствия. Соседи жаловались, что Эдик ежедневно распивает спиртные напитки прямо во дворе — под специально сколоченным для этого навесом.
Алексей нашел ключ к сложному характеру хулигана: сначала задержал его и посадил на семь суток, а потом они подружились — и сохраняли хорошие отношения вплоть до смерти Эдика. Один из товарищей Эдика, увидев, что тот занимается сексом с его подругой, ударил его по голове. Эдик впал в кому и умер в больнице несколько дней спустя. «В ходе личных сыскных мероприятий нашелся свидетель, который видел, как под покровом ночи Эдика вытащили на улицу и бросили в кусты — чтобы все подумали, что он упал и получил черепно-мозговую травму», — рассказывает Насонов. Это убийство стало, по его словам, одним из самых серьезных преступлений, которые он раскрывал.
В середине нулевых к Насонову стал регулярно обращаться за помощью режиссер, который жил на территории подведомственного участковому района. Над квартирой режиссера жили «какие-то наркоманы», которые часто устраивали по ночам шумные вечеринки. Чтобы их угомонить Алексей каждый раз прибегал к разнообразным ухищрениям. «Бывало, что я выкручивал в железной двери глазок и грозил, что сейчас начну туда стрелять или пущу слезоточивый газ, — оживленно вспоминает он. — Обычно этого было достаточно, чтобы их вразумить».
Режиссера так впечатлила изобретательность участкового, что когда продюсер попросил его привести на кастинг нового детективного сериала «Детективы» «настоящего человека», он сразу же подумал о Насонове. «Съемки в сериале были предпоследним делом, которым я мог заняться в жизни, последним был балет, — рассказывает Алексей. — Помню, что жена посоветовала мне сходить — поменять обстановку».
Продюсер и режиссер объяснили удивленному участковому, что сериал должен формировать у зрителя положительный образ бывших сотрудников милиции, к которым любой может обратиться за помощью. Его расспросили о подчиненных, попросили продемонстрировать, как он ставит им задачи. «Потом попросили одного из режиссеров «прихватить» на камеру, так я его так прихватил, что у него потом недели три рука болела — я же не привык еще тогда к имитации», — смеется Насонов.
Спустя несколько недель, когда Насонов уже успел забыть о кастинге, его неожиданно вызвало милицейское начальство и сообщило, что увольняет. Вскоре выяснилось, что один из главных продюсеров сериала, воспользовавшись своими связями, попросил, чтобы Насонова уволили из органов — видимо, чтобы тот меньше раздумывал над предложением сниматься. Предложение было и правда хорошим: денег бывший участковый получал в два раза больше, чем в милиции, хотя пришлось помучаться с текстами: «Их нужно было запоминать, и это было главной сложностью. Но постепенно и это удалось натренировать».
Настоящий детектив
Насонов вспоминает, что первые 20 серий «Детективов» пришлось буквально выкинуть в корзину. «Целью продюсеров было снять историю за три копейки и продать ее за три рубля Первому каналу. Поэтому брали не актеров, а ментов, которые привыкли работать много, и не капризные. Чтобы удешевить производство, мы снимали в день по 20 минут эфира, это не могло не сказываться на качестве». Со временем съемочная группа привыкла к плотному графику и стала снимать по пять серий в неделю.
«Чтобы нравиться зрителю, не обязательно быть актером с супервнешностью, достаточно быть парнем с соседней улицы, — рассуждает Насонов. — Мы вызывали доверие. Многие думали, что мы снимаем настоящих героев и настоящие дела: видимо, корявые съемки добавляли сериалу реалистичности».
В 2006 году «Детективов» начали показывать в эфире во время новогодних праздников и транслировали до сентября 2011 года. По словам Насонова, больше всего их смотрели домохозяйки, подростки и охранники — потом такая аудитория перестала устраивать рекламодателей, и «Детективов» закрыли.
Еще до закрытия сериала Насонов решил стать частным детективом не только на экране. «Я подумал: раз такая реклама идет на телеке, надо делать свое детективное агентство, — рассказывает он. — Ко мне тогда часто обращались за помощью, на адрес «Первого канала» приходили письма для меня и моего сериального напарника Игоря Лукина: люди шли к нам не столько по детективным делам, сколько искали справедливости и защиты».
Насонов обзавелся офисом в центре Москвы, запустил сайт и стал получать заказы. Чаще всего к нему приходили с просьбой найти человека. В другой раз в агентство обратился крупный бизнесмен — попросил собрать доказательства о незаконном использовании его товарного знака. Насонов летал на Сахалин, наблюдал за работниками филиала московской компании, которые наживались на ее бренде. В итоге дело удалось выиграть в суде.
Мужья и жены, которые хотели проверить своих супругов на верность, обращались к детективу реже. Но Алексей и сам брался за такие истории с особой осторожностью: «Одна девушка, узнав правду про своего мужа, едва не покончила с собой. С другой стороны, когда, я видел, что женщина хочет понять масштабы проблемы, чтобы выстроить систему поведения и не разрушить семью, я ей в помощи не отказывал».
Довольно быстро Насонов понял, что возможности, которыми обладает его телевизионный персонаж, не соотносятся с реальностью: «В сериале мы постоянно вставляли камеры, подкидывали жучки, клали регистраторы — и делали это все очень незаметно. Но в жизни это выглядит совсем иначе. Однажды, по просьбе клиента мы устанавливали видеонаблюдение в его квартире. Сначала мы вдвоем с напарником заносили туда оборудование: жесткий диск, источник бесперебойного питания, если свет вдруг выключится, система, аккумулятор — а потом еще три часа это все устанавливали».
Все же из-за постоянной занятости на съемках Насонову не всегда удавалось выполнять заказы самостоятельно — его часто подстраховывали «соседи по кабинету», тоже детективы. «То, что этой работе не стоит отдаваться полностью, я понял сразу — говорит Насонов. — С самого начала у меня было много вопросов к ее законности: почти все данные, которые могут заинтересовать заказчика, защищаются законом о персональных данных и неприкосновенности частной жизни. Эти статьи уголовного кодекса предусматривают наказание до двух лет лишения свободы».
Работать полноценно, не нарушая закон, было невозможно, считает Алексей: «Допустим, ко мне приходит клиент и просит понаблюдать за его женой. По закону для этого я должен взять у нее письменное согласие. Понятное дело, смысл этого мероприятия сразу теряется. С другой стороны, тот же человек может прийти ко мне и сказать: «У меня без вести жена пропала. Вот ее фотография. Пропала она в районе улицы Сретенка. Не могли бы вы походить по этой улице и поискать ее?» А я в свою очередь ему могу ответить: «Я походил по улице и увидел, как ваша жена сидела в одном из кафе с таким-то человеком»». Чтобы хоть как-то обезопасить себя, детективам приходится использовать защищенные каналы связи, а также не передавать, а только показывать клиентам интересующую их информацию».
Зимой 2018 года в прессе появилась информация о задержании Насонова сотрудниками ФСБ. О причинах случившегося Алексей отказывается говорить до сих пор и комментирует эту ситуацию так: «Я был дважды допрошен в качестве свидетеля по двум уголовным делам, одно из которых было связано с незаконной детективной деятельностью, но буквально в первый же день всем стало ясно, что я к этому никакого отношения не имею. Второе дело связано с персональными данными. Но и здесь мне не было предъявлено никаких обвинений. Видимо, моя фамилия утекла в СМИ из какой-то сводки, а журналисты раздули историю».
На «Медузе» даже была новость об этом
По данным «Медузы», Насонова пытались обвинить в организации преступного сообщества — формальным поводом для этого стало не совсем верное позиционирование его услуг в интернете: на сайте речь шла о детективном агентстве, хотя сам Насонов работал как индивидуальный предприниматель. Точно так же работали и товарищи Алексея, вместе с которыми он снимал офис. По информации источника «Медузы», Насонова допросили в качестве свидетеля по статье о нарушении тайны переписки (ч. 1 ст. 138 УК) и неприкосновенности частной жизни (ч. 1 ст. 137 УК), сроки давности по которым уже истекли.
«Но после этой истории заниматься детективной деятельностью смысла не было, — говорит Насонов. — Моя репутация была испорчена».
Около двух лет Алексей вообще не мог найти работу. Лишь недавно его пригласили «заняться музейной деятельностью»: Насонов будет работать в музее гаража особого назначения ФСО России, который сейчас строится на территории ВДНХ — присматривать за автомобилями, на которых ездили руководители страны: от Николая II до современных лидеров.
Пытов и другие
Большинство действующих частных детективов, с которыми «Медуза» попыталась обсудить их профессию, отказались даже от анонимного общения.
Зато другие — они были в меньшинстве — напротив, охотно шли на контакт и даже просили, как можно чаще повторять в тексте название их агентства. На сайте частного детектива Олега Пытова богатый раздел «Обо мне» — несколько десятков ссылок на тексты, а также теле- и радиорепортажи, в которых он принимал участие. В середине 1980-х Пытов работал в московском уголовном розыске, потом перевелся в участковые, а в 1993 году уволился из органов и пошел в частные сыщики. 54-летний Пытов в профессии уже 25 лет — свою лицензию он получил одним из первых в России. По его словам, тогда для этого нужно было иметь стаж оперативной или следственной работы и не иметь судимостей.
Первую рекламу своего агентства Олег Пытов разместил в газете «Из рук в руки» — предлагал услуги по сбору информации, поиску должников и мошенников, а также помощь в разного рода расследованиях и проверках. По словам Пытова, в те годы у него почти не было конкурентов, зато в последнее время рынок частных сыщиков сильно вырос, причем не всегда за счет профессионалов: «Многие называют себя детективами, но вместо того, чтобы заниматься расследованиями, они просто перепродают закрытую информацию».
До 2018 года деятельность частных детективов лицензировало МВД — теперь этим занимается Росгвардия. Два года назад в этом ведомстве появились подразделения лицензионно-разрешительной работы, которые контролируют частных сыщиков. Сегодня, чтобы получить лицензию детектива, — ее выдают на пять лет — нужно быть старше 21 года, иметь юридическое образование или стаж службы в правоохранительных органах, не иметь судимостей — даже по административным статьям — психических расстройств, алкогольной или наркотической зависимости, а также не быть уволенным с государственной службы или из прокуратуры по дискредитирующим обстоятельствам.
По словам московского детектива по имени Дмитрий — он согласился говорить с «Медузой» на условиях анонимности — за десять лет работы он ни разу не воспользовался удостоверением частного детектива и считает его «бесполезной корочкой». Более того, по словам Дмитрия, сегодня вести детективную деятельность на территории Рoссийскoй Фeдeрaции — и при этом не нарушать ее законы — невозможно. «Если вы зайдете на сайт любого детективного агентства и посмотрите на перечень услуг, которые они предлагают, то поймете, что большинство из них связано с раскрытием персональных данных, что в нашей стране уголовно наказуемо», — поясняет Дмитрий.
А что написано в законе о частных детективах?
Как и Олег Пытов, Дмитрий пришел в детективный бизнес, отслужив в правоохранительных органах. Но он, в отличие от коллеги, свои услуги не рекламирует. Вместе с ним в его агентстве работают около 10 человек, все они предпочитают сотрудничать с юридическими лицами — и только по рекомендации или по знакомству. «В основном нас просят что-то узнать о конкурентах, должниках или сотрудниках, которые украли деньги, — объясняет Дмитрий. — Например, насколько крупные у конкурентов поставщики или покупатели, кому они должны и так далее. Это что-то вроде бизнес-разведки. Обстановка в стране нам сопутствует: чем хуже ситуация, тем больше должников и мошенников и тем больше у нас работы».
90% заказов от физических лиц, по словам Дмитрия, тоже связаны с деньгами. «Женщины хотят узнать, нет ли у их супругов дополнительного дохода, который они скрывают. Но бывает и так, что к нам обращается парень, который поссорился со своей девушкой, и просит сделать так, чтобы она о нем постоянно думала; или мужчина, которому кажется, что у его жены изменилось поведение, или семейная пара, которая хочет узнать, с кем общается их ребенок, не попал ли он или она в плохую компанию».
Олег Пытов называет себя «всеядным» и говорит, что берется за заказы самого разного толка: это может быть и сбор информации о деловом партнере, и семейные вопросы или конфликты. «У меня есть замечательная клиентка — я даже могу назвать ее своей приятельницей — потому что знаю ее уже 18 лет, — рассказывает детектив. — 18 лет я помогаю ей и в бизнесе, и в личных вопросах. Я знаю все про ее детей, про мужа, про то, куда они обычно ездят отдыхать — почти как семейный доктор».
Детектив рассказывает, что в первый раз эта клиентка обратилась к нему, чтобы проверить одного из менеджеров своей компании; спустя пару лет, узнав, что у ее мужа роман, она попросила Пытова собрать на разлучницу компромат — в итоге супруг клиентки получил доказательство неверности новой пассии. При этом спровоцировал девушку на измену именно частный сыщик.
Однако большинство клиентов Олега Пытова обращаются к нему единожды, а их просьбы чаще всего касаются поиска конкретных людей: «Бывает, едут люди вместе в поезде, познакомились, поговорили, разошлись, никто не решился попросить телефон, а потом забыть друг друга не могут. И просят меня найти свою попутчицу или попутчика. Дважды в моей практике после такого воссоединения люди чуть ли не прямиком в ЗАГС отправлялись».
Подобная услуга стоит около 13 тысяч рублей, причем большую часть этой суммы, по словам Пытова, он тратит «на получение нужной информации». На просьбу уточнить, у кого именно он ее получает, детектив отвечает обтекаемо: «Интернет — это большая помойка: я зашел, оставил запрос, мне выставили сумму, я ее оплатил и получил информацию. Откуда она взята — не моя проблема, может, у Господа Бога, может, у черта на рогах».
Пытов уверяет, что данные, которые он получает через свои источники, может запросить любой: «Житель Рублевки или Подушкина, менеджер или генеральный директор точно также могут заплатить деньги, и, не обращаясь к частному детективу, получить нужную информацию из баз. Но об этом никто ничего не пишет. Зато, как только это делают детективы, все начинают об этом говорить и обвинять их в незаконном поведении», — возмущается он.
Детектив Дмитрий ответил на вопрос об источниках информации более конкретно. По его словам, это «Росреестр, базы ГИБДД, пенсионного фонда, налоговой, банков… Доступ к ним я получаю через знакомых в этих ведомствах, либо через таких же людей, как я: допустим, у меня есть доступ к данным налоговой, но нет выхода по линии MBД, а у кого-то — наоборот, и мы сотрудничаем в этом направлении. Он у меня покупает эти данные, а я у — него».
С чем, по словам Дмитрия, он не связывается никогда — так это с детализацией телефонных разговоров — ее, в теории, можно получить через сотрудника телефонного оператора. Эта услуга одна из самых дорогостоящих на рынке: из-за высокого риска ее стоимость может доходить до 60 тысяч рублей. «Многие коллеги уже поплатились за продажу такой информации и получили реальные сроки за предоставление закрытых персональных данных, — рассказывает собеседник «Медузы». — Причем сцапать тебя очень просто: делается контрольная закупка — и все ты попался».
В остальных случаях, не связанных с детализацией телефонных разговоров, по словам Дмитрия, детективов наказывают не часто: «90% частных сыщиков — это бывшие сотрудники различных ведомств, поэтому за ними никто и не приходит. Главное, не начинать следить за высокопоставленными чиновниками, у которых есть контрнаблюдение, или за действующими сотрудниками особых ведомств. Если ты следишь за чьей-то женой, никому до этого нет дела».
Один из главных парадоксов сегодняшней детективной отрасли: частный сыщик не может следить за человеком, предварительно не уведомив его об этом и не получив от него письменное согласие. Поэтому, по мнению Олега Пытова, детективам приходится идти на хитрости в трактовке положений существующего закона: «Закон как дышло — куда повернул, туда и вышло. Если я еду в своем автомобиле за какой-то машиной, и у меня работает видеорегистратор, кто может доказать, что я за кем-то слежу? Просто у меня такой же маршрут».
И все же есть вещи, которые закон делать детективам не запрещает: например, анализировать открытые данные в интернете. По словам Олега Пытова, чтобы провести расследование, им с коллегами нередко достаточно изучить соцсети объекта, хотя, конечно, «приходится включать мозги, чтобы увидеть то, что не видит ни простой обыватель, ни полицейский».
Женщины-сыщики
32-летняя Олеся Пухова и 30-летняя Юлия Труфанова в детективном бизнесе с начала 2010-х годов. Обе открыли собственные агентства после нескольких лет практики у Олега Пытова. Пухова устроилась к частному сыщику, когда училась на юриста в области информационной безопасности и занималась у него аналитической работой. Труфанова тоже пришла к Пытову из юриспруденции: но до этого успела год поработать помощником следователя, а услышав от знакомых о «тогда уже очень известном» детективе, решила попробовать себя в новой сфере.
«На собеседовании мне нужно было пройти тест, — вспоминает Юлия свою первую встречу с Пытовым. — Мне назвали имя любовницы мужа клиентки, о которой нужно было узнать как можно больше информации. Я должна была продемонстрировать ход своих мыслей: какие источники я начну использовать, на что обращу внимание. В процессе обсуждения уже становится понятно, есть ли у человека предрасположенность к детективной деятельности».
Агентство Олеси Пуховой было изначально рассчитано только на женщин, но спустя три года, многочисленные запросы от клиентов-мужчин заставили детектива переквалифицироваться. «В работе я делаю упор на личные вопросы, а мы все понимаем, что не каждый мужчина-детектив захочет вникать в женские проблемы, — рассуждает Пухова. — У нас все же разная психология». По ее словам, последние пять лет она, как и ее учитель Олег Пытов, чаще всего занимается поиском людей: это могут быть, например, потерянные связи или должники, или мошенники. Занимается она и проверкой партнеров или персонала, выполняя по сути функцию службы безопасности для малого и среднего бизнеса. Слежка за детьми и неверными супругами, по словам Пуховой, постепенно ушла на второй план. «Если в 2011 году ко мне в основном обращались мужчины и женщины 35-55 лет по личным вопросам, то сейчас это в основном мужчины, которым нужно решить их бизнес-вопросы, — признается Олеся. — На мой взгляд, это связано с кризисом, после которого люди стали меньше думать о личном и больше о том, как вернуть долги и не потерять нажитое».
Юлия Труфанова больше специализируется на женской клиентуре: «Детектив в какой-то мере психолог, и ко мне часто обращаются клиентки, которым нужно сначала выговориться, поплакать, пожаловаться», — говорит Юлия. К ней чаще приходят для того, чтобы убедиться, что ребенок не попал в плохую компанию или чтобы развеять сомнения по поводу неверности супруга.
«У одной моей клиентки просто маниакальная ревность, — рассказывает детектив. — Ее супруг, чтобы доказать жене, что он ей верен, сам согласился на проверку. Но она вряд ли бы что-то показала, и я стала изучать его соцсети. В итоге выяснилось, что он встречался с какой-то малолеткой: в один из дней он сказал жене, что задержится на работе, а на самом деле был с любовницей — она отметила его на фото в инстаграме, а он и не заметил».
Иногда работа Юлии не ограничивается лишь анализом профилей в соцсетях. Однажды к Труфановой обратилась девушка, которая обнаружила анкету своего молодого человека на сайте знакомств. Вместе с детективом они решили его спровоцировать: Юлия написала мужчине под чужим именем, представившись дочерью олигарха, тот «заглотнул наживку» и пригласил ее на свидание. Когда парень клиентки практически признался в любви своей новой знакомой, та вышла из укрытия и устроила скандал. «Если бы мне нужно было сыграть какую-то шизофреничку, то я, наверное, отказалась бы, — говорит детектив. — А просто сходить на свидание — почему нет: ведешь себя естественно, как обычная девушка. Здесь особо и прикидываться было не нужно».
Чтобы получить необходимую для расследования информацию, Пуховой даже пришлось однажды превратиться в гадалку: «Мы тогда еще работали вместе с Олегом Пытовым, — вспоминает она. — Дело было связано с сектами, и мне нужно было разговорить одну женщину, которая верила во все оккультное. Вот я и представилась ей ворожеей».
Но детективом Пухова представляется гораздо чаще: например, когда по запросу частной компании, ей нужно пообщаться с бывшими коллегами нового сотрудника: «Если у работодателя есть информация, что сотрудник делал что-то нелегальное, то узнать, так это или нет, можно только от его бывших сослуживцев — в характеристике такое не пишут». По словам Пуховой, эта процедура возможна только с разрешения исследуемого объекта, а его бывшие коллеги вполне могут отказаться от общения с детективом. Где, кроме интервью и открытых источников, она получает данные, детектив уточнять отказалась: «Ни один уважающий себя детектив не откроет вам свои источники. Это профессиональная тайна. У каждого свои методы получения необходимой информации для решения поставленной клиентом задачи».
Юлия Труфанова тоже ушла от прямого ответа на этот вопрос. По ее словам, информацию, которую предлагают в интернете, нужно тщательно проверять: «Чтобы проверить ее подлинность, я, например, заказываю сначала свою кредитную историю. Если она соответствует действительности, значит, посредникам можно доверять».
Обе женщины-детектива уверяют, что в их работе совершенно отсутствует романтика, которую многие ей приписывают. Пухова, например, сравнивает работу детектива с работой юриста и говорит, что ее повседневность максимально далека от того, что люди привыкли видеть в фильмах и сериалах. А по словам Труфановой именно эти фильмы и сериалы усложняют им работу: «Люди думают, что детективу стоит нажать одну кнопку, и у него появится вся необходимая информация о человеке. Часто люди приходят к нам с невероятными идеями: говорят, что хотят прослушку, жучки, хотят читать переписку, а мы им говорим: «С чего вы взяли, что так вообще кто-то делает?» А они отвечают, что в фильмах такое видели».
Друзья полиции
Осенью 2019 года представителям детективного сообщества показали проект нового закона «О детективной деятельности». Его автор — депутат-единоросс Анатолий Выборный — предложил, во-первых, разделить законодательное регулирование детективной и охранной деятельности, принятое в 1992 году, а во-вторых, наделить частных сыщиков «не только обязанностями, но и четко очерченными правами».
Выборный рассказал «Медузе», что планирует внести закон на рассмотрение в Госдуму уже в весеннюю сессию. По словам депутата, изменение законодательства в этой сфере давно назрело. «Сегодня в России зарегистрировано порядка тысячи детективов, если быть более точным — их 995, — говорит Выборный. — Но мы понимаем, что на самом деле в этой сфере работает гораздо больше людей. С каждым годом все больше физических и юридических лиц прибегают к услугам частных детективов».
В одной из статей нового законопроекта прописано понятие «детективной тайны»: речь идет о сведениях, связанных с оказанием детективных услуг заказчику, которые детектив не вправе разглашать без согласия клиента, в том числе, если дело касается взаимодействия сыщика с правоохранительными органами. Детективам планируют разрешить оказывать свои услуги за рубежом, а не только на территории России.
По словам Выборного, сыщики также смогут работать не только поодиночке, но и в составе детективных организаций, встречаться с разрешения следователя или суда с подозреваемым, обвиняемым, подсудимым в случае заключения с ними договора на сбор сведений по уголовному делу; собирать сведения для подачи заявления или иска в правоохранительные органы или в суд; а также заниматься поиском без вести пропавших, должников и их имущества, и ребенка по исполнительному документу.
Все опрошенные «Медузой» детективы согласны с тем, что законодательство в детективной отрасли давно пора менять, но большинство из них считают проект нового закона недостаточной мерой и говорят, что она мало что изменит в отрасли.
«Новый законопроект может приблизить нас к цивилизованным странам, в которых есть частный сыск, — считает Олеся Пухова. — Например, мы сможем делать официальные запросы — это должно сократить количество усилий по добыче информации. К нам, например, неоднократно приходили женщины, которые хотели проверить гражданских мужей на судимость. И нам приходилось выяснять это окольными путями — делать подобный запрос мы сейчас не имеем права. При этом нередко оказывалось, что этот муж давно находится в розыске, причем по очень тяжелой статье».
Другая ситуация, в которой детективам пригодились бы дополнительные полномочия — поиск пропавших людей. «Бывает, что к нам обращаются близкие еще до того, как в дело вступает полиция, — поясняет Юлия Труфанова. — Если бы у нас был доступ к каким-то базам данных и мы могли бы работать в связке с полицией, выяснить местоположение человека можно было бы гораздо быстрее». Сейчас, из-за того, что частные детективы не считаются субъектами оперативно-розыскной деятельности, полиция не предоставляет им никаких сведений, а сведения, собранные частным детективом, не могут быть рассмотрены в качестве доказательств.
Тем не менее, несмотря на все сложности, по словам Пуховой и Труфановой, рынок детективов в России стал довольно-таки конкурентным. С одной стороны, увеличивается число сотрудников правоохранительных органов в отставке, с другой, из-за внимания к частным сыщикам в СМИ, увеличивается и число клиентов. При этом, как признались обе женщины-детектива, стабильным их ежемесячный заработок назвать все равно нельзя: он может варьироваться от нуля до 200-300 тысяч рублей в месяц. «Если ко мне приходит бабушка, которая ищет внучку, — приводит пример Труфанова. — Я с нее вообще денег не возьму — не буду же я у нее последнюю пенсию отбирать».
Частный детектив Дмитрий, с которым «Медуза» общалась анонимно, говорит, что большинство его коллег вряд ли могли бы работать без хороших знакомых в полиции. Самые распространенные запросы, с которыми сыщики неофициально обращаются в правоохранительные органы, касаются судимости человека и его процессуального статуса: состоит ли он в розыске, может ли выезжать за границу. По словам Дмитрия, в экстренных ситуациях полицейский тоже может попросить детектива его выручить — «например, если срочно нужны данные из налоговой, а запрашивать их через официальные каналы времени нет».
Бывший сотрудник уголовного розыска по имени Леонид — он тоже предпочел сохранить анонимность — с этим не согласен. По словам Леонида, чтобы отправить запрос, оперуполномоченному достаточно потратить всего несколько минут: «Напечатать, подписать у начальника и отправить! Не понимаю, зачем включать в этот процесс третьих лиц, которые к тому же не обладают правом запрашивать подобную информацию».
Тем не менее, Леонид не раз сталкивался с детективами за время своей службы — а он отработал в системе МВД около 20 лет. Например, в 2002 году его вызвал к себе начальник криминальной милиции и поручил «разобраться» с трупом женщины, который нашли на их территории. «По нему уже был написан отказной материал, — вспоминает Леонид. — То есть эксперты пришли к выводу, что произошел несчастный случай. Но начальник сказал мне, что экспертиза была некачественной, есть подозрение, что женщина была убита». В тот же день Леонида познакомили с двумя детективами, которые, по задумке его руководства, должны были помочь милиционеру провести новое расследование.
Детективы возили Леонида к знакомым и родственникам покойной; оперуполномоченный уголовного розыска задавал им вопросы, составленные частными сыщиками, записывал личные данные свидетелей, и каждый вечер отчитывался о проделанной работе начальнику. Бывший полицейский вспоминает, что детективов интересовали также данные из налоговой и других федеральных баз: какие фирмы были зарегистрированы на членов семьи предполагаемой жертвы, их доходы и налоговые выплаты. Получить эту информацию для Леонида никакого труда не составляло.
Спустя месяц Леонида с этого дела сняли, а еще через полгода выяснились истинные мотивы, которые двигали и детективами, и начальником криминальной милиции. Покойная женщина владела довольно крупным бизнесом, который после ее смерти должен был перейти ее супругу. Чтобы лишить его наследства, один из родственников погибшей решил собрать доказательства того, что ее смерть была не несчастным случаем, а убийством и обвинить во всем мужа покойницы. «Получается, что мы с детективами собирали косвенные улики, с помощью которых на него хотели надавить, — рассказывает Леонид. — Ему угрожали, что если он не откажется от своей части наследства, то собранным против него доказательствам дадут ход».
Детективное агентство, с которым оперуполномоченному поручили работать, принадлежало родственникам начальника криминальной милиции, который в этом сотрудничестве был заинтересован, в том числе, и финансово. «Родственник платил ему, конечно, чтобы нарыть какую-то «компру» на мужа, а меня, получается, тогда просто использовали, потому что с детективами никто из свидетелей общаться бы не стал, тем более рассказывать о семейных тайнах, ссорах и «грязном белье»», — говорит Леонид.
В 2004-м году он вновь столкнулся с детективами. Сначала к ним в отдел обратились родители пропавшего ребенка: Леонид с коллегами занимался опросами возможных свидетелей, анализом телефонного трафика и биллингом. «Но видимо, этого родителям показалось мало, — продолжает бывший полицейский. — Они решили, что в милиции у нас работают одни бездельники и «взяткобратели», наняли частных детективов, заплатили им очень крупную сумму и пообещали ее удвоить, если те найдут ребенка, и платить за каждую новую информацию. А откуда ее брать детективам? Вот они и предложили мне продавать им любые сведения».
По словам Леонида, если бы он согласился, то за отчет о телефонном трафике мог получить половину своей месячной зарплаты: «Родители денег не жалели — все-таки ребенок пропал, — вспоминает он. — У них были накопления, и они были готовы, если надо, что-то продать, лишь бы найти ребенка. И вот были люди, которые решили на их горе поднажиться».
Из органов Леонид уволился в 2019 году. В конце беседы бывший полицейский даже признался, что сам в последнее время подумывает попробовать себя в роли частного детектива, но пока им движет не коммерческий, а спортивный интерес: сможет ли он выполнить заказ клиента без доступа к базам и не нарушая закон? «Есть какие-то мелкие вещи, за которые полиция никогда в жизни не возьмется, — говорит Леонид. — Не уголовные, а административные правонарушения: мало ли — машину кому-то ударили или подрались — что-то такое не сильно криминальное. Такие дела хорошо бы отдавать детективным агентствам. Но для этого государству надо дать им возможность работать».
Саша Сулим
meduza.io
Сегодня в России зарегистрированы более 900 частных детективных агентств. Кроме них существует еще огромное количество людей, которые называют себя сыщиками, финансовой, экономической или юридической разведкой — и работают безо всякой регистрации. По факту многие детективы тоже постоянно нарушают уголовный кодекс — законы запрещают им проводить целый ряд мероприятий, без которых работа сыщиков лишается смысла. Спецкор «Медузы» Саша Сулим поговорила с несколькими детективами об их биографии и тонкостях ремесла — включая человека, который успел поработать детективом как в телесериале, так и в настоящей современной Москве.
Участковый Насонов и его друзья
С бывшим сотрудником милиции, бывшим частным сыщиком и исполнителем одной из главных ролей в телесериале «Детективы» Алексеем Насоновым мы встретились в кофейне недалеко от Сретенки. Пару лет назад, в двух шагах от этой же московской улицы располагался офис детективного агентства Алексея Насонова. Зимой 2018-го в офис пришла группа сотрудников ФСБ и провела обыск в рамках расследования уголовного дела о нарушении неприкосновенности частной жизни. Насонова подозревали в передаче запрещенной информации — детализации телефонных переговоров.
О задержании телезвезды написали тогда многие российские СМИ. Шум затих спустя несколько недель, но репутация детектива Насонова — едва ли не главная ценность в этом бизнесе — была испорчена: ему пришлось свернуть сыскную деятельность.
Алексей Насонов родился в 1967 году в Москве. После школы он поступил в авиационный институт, но вскоре, провалив сессию, ушел в армию. Диплом Насонов в итоге получил в художественном училище — там Алексей овладел профессией специалиста по рекламе в архитектурно-пространственной среде. После выпуска родители устроили его художником на то же трикотажное производство, где трудились сами. А в 1995 году, когда на предприятии совсем перестали платить зарплату, Насонов уволился.
Тогда же друзья позвали его вступить в недавно сформированную муниципальную милицию — он согласился и с легкостью прошел все психологические и физические испытания. «Эта милиция была лучше всех оснащена, — с удовольствием вспоминает Насонов о первом месте службы. — Машины у нас были достаточно нарядные, в том числе Land Rover, зарплата была выше раза в полтора, форма у нас была такая вся из себя, то есть все было элитненько».
Были у патрульных при себе и пистолеты, и даже автоматическое оружие, которое, по словам Насонова, ему однажды пришлось применить: «Мы остановили подозрительную машину, водитель был пьян и явно принял какие-то наркотики. Чтобы его задержать, нам пришлось вступить с ним в нешуточную битву. Уже потом мы узнали, что он не только был вооружен, но и обладал разрядом мастера спорта по борьбе. Вообще в то время милиция, в том числе муниципальная, нередко применяла оружие: например, когда водители не подчинялись приказу остановиться, мы стреляли по колесам».
Спустя три года Насонов ушел из муниципальной милиции на должность участкового в территориальном отделе Бабушкинского района. Одно из самых ярких воспоминаний об этой службе у Алексея связано с районным хулиганом Эдиком. Эдик не раз сидел в тюрьме, пользовался во дворе определенным авторитетом, но при этом был главным возмутителем спокойствия. Соседи жаловались, что Эдик ежедневно распивает спиртные напитки прямо во дворе — под специально сколоченным для этого навесом.
Алексей нашел ключ к сложному характеру хулигана: сначала задержал его и посадил на семь суток, а потом они подружились — и сохраняли хорошие отношения вплоть до смерти Эдика. Один из товарищей Эдика, увидев, что тот занимается сексом с его подругой, ударил его по голове. Эдик впал в кому и умер в больнице несколько дней спустя. «В ходе личных сыскных мероприятий нашелся свидетель, который видел, как под покровом ночи Эдика вытащили на улицу и бросили в кусты — чтобы все подумали, что он упал и получил черепно-мозговую травму», — рассказывает Насонов. Это убийство стало, по его словам, одним из самых серьезных преступлений, которые он раскрывал.
В середине нулевых к Насонову стал регулярно обращаться за помощью режиссер, который жил на территории подведомственного участковому района. Над квартирой режиссера жили «какие-то наркоманы», которые часто устраивали по ночам шумные вечеринки. Чтобы их угомонить Алексей каждый раз прибегал к разнообразным ухищрениям. «Бывало, что я выкручивал в железной двери глазок и грозил, что сейчас начну туда стрелять или пущу слезоточивый газ, — оживленно вспоминает он. — Обычно этого было достаточно, чтобы их вразумить».
Режиссера так впечатлила изобретательность участкового, что когда продюсер попросил его привести на кастинг нового детективного сериала «Детективы» «настоящего человека», он сразу же подумал о Насонове. «Съемки в сериале были предпоследним делом, которым я мог заняться в жизни, последним был балет, — рассказывает Алексей. — Помню, что жена посоветовала мне сходить — поменять обстановку».
Продюсер и режиссер объяснили удивленному участковому, что сериал должен формировать у зрителя положительный образ бывших сотрудников милиции, к которым любой может обратиться за помощью. Его расспросили о подчиненных, попросили продемонстрировать, как он ставит им задачи. «Потом попросили одного из режиссеров «прихватить» на камеру, так я его так прихватил, что у него потом недели три рука болела — я же не привык еще тогда к имитации», — смеется Насонов.
Спустя несколько недель, когда Насонов уже успел забыть о кастинге, его неожиданно вызвало милицейское начальство и сообщило, что увольняет. Вскоре выяснилось, что один из главных продюсеров сериала, воспользовавшись своими связями, попросил, чтобы Насонова уволили из органов — видимо, чтобы тот меньше раздумывал над предложением сниматься. Предложение было и правда хорошим: денег бывший участковый получал в два раза больше, чем в милиции, хотя пришлось помучаться с текстами: «Их нужно было запоминать, и это было главной сложностью. Но постепенно и это удалось натренировать».
Настоящий детектив
Насонов вспоминает, что первые 20 серий «Детективов» пришлось буквально выкинуть в корзину. «Целью продюсеров было снять историю за три копейки и продать ее за три рубля Первому каналу. Поэтому брали не актеров, а ментов, которые привыкли работать много, и не капризные. Чтобы удешевить производство, мы снимали в день по 20 минут эфира, это не могло не сказываться на качестве». Со временем съемочная группа привыкла к плотному графику и стала снимать по пять серий в неделю.
«Чтобы нравиться зрителю, не обязательно быть актером с супервнешностью, достаточно быть парнем с соседней улицы, — рассуждает Насонов. — Мы вызывали доверие. Многие думали, что мы снимаем настоящих героев и настоящие дела: видимо, корявые съемки добавляли сериалу реалистичности».
В 2006 году «Детективов» начали показывать в эфире во время новогодних праздников и транслировали до сентября 2011 года. По словам Насонова, больше всего их смотрели домохозяйки, подростки и охранники — потом такая аудитория перестала устраивать рекламодателей, и «Детективов» закрыли.
Еще до закрытия сериала Насонов решил стать частным детективом не только на экране. «Я подумал: раз такая реклама идет на телеке, надо делать свое детективное агентство, — рассказывает он. — Ко мне тогда часто обращались за помощью, на адрес «Первого канала» приходили письма для меня и моего сериального напарника Игоря Лукина: люди шли к нам не столько по детективным делам, сколько искали справедливости и защиты».
Насонов обзавелся офисом в центре Москвы, запустил сайт и стал получать заказы. Чаще всего к нему приходили с просьбой найти человека. В другой раз в агентство обратился крупный бизнесмен — попросил собрать доказательства о незаконном использовании его товарного знака. Насонов летал на Сахалин, наблюдал за работниками филиала московской компании, которые наживались на ее бренде. В итоге дело удалось выиграть в суде.
Мужья и жены, которые хотели проверить своих супругов на верность, обращались к детективу реже. Но Алексей и сам брался за такие истории с особой осторожностью: «Одна девушка, узнав правду про своего мужа, едва не покончила с собой. С другой стороны, когда, я видел, что женщина хочет понять масштабы проблемы, чтобы выстроить систему поведения и не разрушить семью, я ей в помощи не отказывал».
Довольно быстро Насонов понял, что возможности, которыми обладает его телевизионный персонаж, не соотносятся с реальностью: «В сериале мы постоянно вставляли камеры, подкидывали жучки, клали регистраторы — и делали это все очень незаметно. Но в жизни это выглядит совсем иначе. Однажды, по просьбе клиента мы устанавливали видеонаблюдение в его квартире. Сначала мы вдвоем с напарником заносили туда оборудование: жесткий диск, источник бесперебойного питания, если свет вдруг выключится, система, аккумулятор — а потом еще три часа это все устанавливали».
Все же из-за постоянной занятости на съемках Насонову не всегда удавалось выполнять заказы самостоятельно — его часто подстраховывали «соседи по кабинету», тоже детективы. «То, что этой работе не стоит отдаваться полностью, я понял сразу — говорит Насонов. — С самого начала у меня было много вопросов к ее законности: почти все данные, которые могут заинтересовать заказчика, защищаются законом о персональных данных и неприкосновенности частной жизни. Эти статьи уголовного кодекса предусматривают наказание до двух лет лишения свободы».
Работать полноценно, не нарушая закон, было невозможно, считает Алексей: «Допустим, ко мне приходит клиент и просит понаблюдать за его женой. По закону для этого я должен взять у нее письменное согласие. Понятное дело, смысл этого мероприятия сразу теряется. С другой стороны, тот же человек может прийти ко мне и сказать: «У меня без вести жена пропала. Вот ее фотография. Пропала она в районе улицы Сретенка. Не могли бы вы походить по этой улице и поискать ее?» А я в свою очередь ему могу ответить: «Я походил по улице и увидел, как ваша жена сидела в одном из кафе с таким-то человеком»». Чтобы хоть как-то обезопасить себя, детективам приходится использовать защищенные каналы связи, а также не передавать, а только показывать клиентам интересующую их информацию».
Зимой 2018 года в прессе появилась информация о задержании Насонова сотрудниками ФСБ. О причинах случившегося Алексей отказывается говорить до сих пор и комментирует эту ситуацию так: «Я был дважды допрошен в качестве свидетеля по двум уголовным делам, одно из которых было связано с незаконной детективной деятельностью, но буквально в первый же день всем стало ясно, что я к этому никакого отношения не имею. Второе дело связано с персональными данными. Но и здесь мне не было предъявлено никаких обвинений. Видимо, моя фамилия утекла в СМИ из какой-то сводки, а журналисты раздули историю».
На «Медузе» даже была новость об этом
По данным «Медузы», Насонова пытались обвинить в организации преступного сообщества — формальным поводом для этого стало не совсем верное позиционирование его услуг в интернете: на сайте речь шла о детективном агентстве, хотя сам Насонов работал как индивидуальный предприниматель. Точно так же работали и товарищи Алексея, вместе с которыми он снимал офис. По информации источника «Медузы», Насонова допросили в качестве свидетеля по статье о нарушении тайны переписки (ч. 1 ст. 138 УК) и неприкосновенности частной жизни (ч. 1 ст. 137 УК), сроки давности по которым уже истекли.
«Но после этой истории заниматься детективной деятельностью смысла не было, — говорит Насонов. — Моя репутация была испорчена».
Около двух лет Алексей вообще не мог найти работу. Лишь недавно его пригласили «заняться музейной деятельностью»: Насонов будет работать в музее гаража особого назначения ФСО России, который сейчас строится на территории ВДНХ — присматривать за автомобилями, на которых ездили руководители страны: от Николая II до современных лидеров.
Пытов и другие
Большинство действующих частных детективов, с которыми «Медуза» попыталась обсудить их профессию, отказались даже от анонимного общения.
Зато другие — они были в меньшинстве — напротив, охотно шли на контакт и даже просили, как можно чаще повторять в тексте название их агентства. На сайте частного детектива Олега Пытова богатый раздел «Обо мне» — несколько десятков ссылок на тексты, а также теле- и радиорепортажи, в которых он принимал участие. В середине 1980-х Пытов работал в московском уголовном розыске, потом перевелся в участковые, а в 1993 году уволился из органов и пошел в частные сыщики. 54-летний Пытов в профессии уже 25 лет — свою лицензию он получил одним из первых в России. По его словам, тогда для этого нужно было иметь стаж оперативной или следственной работы и не иметь судимостей.
Первую рекламу своего агентства Олег Пытов разместил в газете «Из рук в руки» — предлагал услуги по сбору информации, поиску должников и мошенников, а также помощь в разного рода расследованиях и проверках. По словам Пытова, в те годы у него почти не было конкурентов, зато в последнее время рынок частных сыщиков сильно вырос, причем не всегда за счет профессионалов: «Многие называют себя детективами, но вместо того, чтобы заниматься расследованиями, они просто перепродают закрытую информацию».
До 2018 года деятельность частных детективов лицензировало МВД — теперь этим занимается Росгвардия. Два года назад в этом ведомстве появились подразделения лицензионно-разрешительной работы, которые контролируют частных сыщиков. Сегодня, чтобы получить лицензию детектива, — ее выдают на пять лет — нужно быть старше 21 года, иметь юридическое образование или стаж службы в правоохранительных органах, не иметь судимостей — даже по административным статьям — психических расстройств, алкогольной или наркотической зависимости, а также не быть уволенным с государственной службы или из прокуратуры по дискредитирующим обстоятельствам.
По словам московского детектива по имени Дмитрий — он согласился говорить с «Медузой» на условиях анонимности — за десять лет работы он ни разу не воспользовался удостоверением частного детектива и считает его «бесполезной корочкой». Более того, по словам Дмитрия, сегодня вести детективную деятельность на территории Рoссийскoй Фeдeрaции — и при этом не нарушать ее законы — невозможно. «Если вы зайдете на сайт любого детективного агентства и посмотрите на перечень услуг, которые они предлагают, то поймете, что большинство из них связано с раскрытием персональных данных, что в нашей стране уголовно наказуемо», — поясняет Дмитрий.
А что написано в законе о частных детективах?
Как и Олег Пытов, Дмитрий пришел в детективный бизнес, отслужив в правоохранительных органах. Но он, в отличие от коллеги, свои услуги не рекламирует. Вместе с ним в его агентстве работают около 10 человек, все они предпочитают сотрудничать с юридическими лицами — и только по рекомендации или по знакомству. «В основном нас просят что-то узнать о конкурентах, должниках или сотрудниках, которые украли деньги, — объясняет Дмитрий. — Например, насколько крупные у конкурентов поставщики или покупатели, кому они должны и так далее. Это что-то вроде бизнес-разведки. Обстановка в стране нам сопутствует: чем хуже ситуация, тем больше должников и мошенников и тем больше у нас работы».
90% заказов от физических лиц, по словам Дмитрия, тоже связаны с деньгами. «Женщины хотят узнать, нет ли у их супругов дополнительного дохода, который они скрывают. Но бывает и так, что к нам обращается парень, который поссорился со своей девушкой, и просит сделать так, чтобы она о нем постоянно думала; или мужчина, которому кажется, что у его жены изменилось поведение, или семейная пара, которая хочет узнать, с кем общается их ребенок, не попал ли он или она в плохую компанию».
Олег Пытов называет себя «всеядным» и говорит, что берется за заказы самого разного толка: это может быть и сбор информации о деловом партнере, и семейные вопросы или конфликты. «У меня есть замечательная клиентка — я даже могу назвать ее своей приятельницей — потому что знаю ее уже 18 лет, — рассказывает детектив. — 18 лет я помогаю ей и в бизнесе, и в личных вопросах. Я знаю все про ее детей, про мужа, про то, куда они обычно ездят отдыхать — почти как семейный доктор».
Детектив рассказывает, что в первый раз эта клиентка обратилась к нему, чтобы проверить одного из менеджеров своей компании; спустя пару лет, узнав, что у ее мужа роман, она попросила Пытова собрать на разлучницу компромат — в итоге супруг клиентки получил доказательство неверности новой пассии. При этом спровоцировал девушку на измену именно частный сыщик.
Однако большинство клиентов Олега Пытова обращаются к нему единожды, а их просьбы чаще всего касаются поиска конкретных людей: «Бывает, едут люди вместе в поезде, познакомились, поговорили, разошлись, никто не решился попросить телефон, а потом забыть друг друга не могут. И просят меня найти свою попутчицу или попутчика. Дважды в моей практике после такого воссоединения люди чуть ли не прямиком в ЗАГС отправлялись».
Подобная услуга стоит около 13 тысяч рублей, причем большую часть этой суммы, по словам Пытова, он тратит «на получение нужной информации». На просьбу уточнить, у кого именно он ее получает, детектив отвечает обтекаемо: «Интернет — это большая помойка: я зашел, оставил запрос, мне выставили сумму, я ее оплатил и получил информацию. Откуда она взята — не моя проблема, может, у Господа Бога, может, у черта на рогах».
Пытов уверяет, что данные, которые он получает через свои источники, может запросить любой: «Житель Рублевки или Подушкина, менеджер или генеральный директор точно также могут заплатить деньги, и, не обращаясь к частному детективу, получить нужную информацию из баз. Но об этом никто ничего не пишет. Зато, как только это делают детективы, все начинают об этом говорить и обвинять их в незаконном поведении», — возмущается он.
Детектив Дмитрий ответил на вопрос об источниках информации более конкретно. По его словам, это «Росреестр, базы ГИБДД, пенсионного фонда, налоговой, банков… Доступ к ним я получаю через знакомых в этих ведомствах, либо через таких же людей, как я: допустим, у меня есть доступ к данным налоговой, но нет выхода по линии MBД, а у кого-то — наоборот, и мы сотрудничаем в этом направлении. Он у меня покупает эти данные, а я у — него».
С чем, по словам Дмитрия, он не связывается никогда — так это с детализацией телефонных разговоров — ее, в теории, можно получить через сотрудника телефонного оператора. Эта услуга одна из самых дорогостоящих на рынке: из-за высокого риска ее стоимость может доходить до 60 тысяч рублей. «Многие коллеги уже поплатились за продажу такой информации и получили реальные сроки за предоставление закрытых персональных данных, — рассказывает собеседник «Медузы». — Причем сцапать тебя очень просто: делается контрольная закупка — и все ты попался».
В остальных случаях, не связанных с детализацией телефонных разговоров, по словам Дмитрия, детективов наказывают не часто: «90% частных сыщиков — это бывшие сотрудники различных ведомств, поэтому за ними никто и не приходит. Главное, не начинать следить за высокопоставленными чиновниками, у которых есть контрнаблюдение, или за действующими сотрудниками особых ведомств. Если ты следишь за чьей-то женой, никому до этого нет дела».
Один из главных парадоксов сегодняшней детективной отрасли: частный сыщик не может следить за человеком, предварительно не уведомив его об этом и не получив от него письменное согласие. Поэтому, по мнению Олега Пытова, детективам приходится идти на хитрости в трактовке положений существующего закона: «Закон как дышло — куда повернул, туда и вышло. Если я еду в своем автомобиле за какой-то машиной, и у меня работает видеорегистратор, кто может доказать, что я за кем-то слежу? Просто у меня такой же маршрут».
И все же есть вещи, которые закон делать детективам не запрещает: например, анализировать открытые данные в интернете. По словам Олега Пытова, чтобы провести расследование, им с коллегами нередко достаточно изучить соцсети объекта, хотя, конечно, «приходится включать мозги, чтобы увидеть то, что не видит ни простой обыватель, ни полицейский».
Женщины-сыщики
32-летняя Олеся Пухова и 30-летняя Юлия Труфанова в детективном бизнесе с начала 2010-х годов. Обе открыли собственные агентства после нескольких лет практики у Олега Пытова. Пухова устроилась к частному сыщику, когда училась на юриста в области информационной безопасности и занималась у него аналитической работой. Труфанова тоже пришла к Пытову из юриспруденции: но до этого успела год поработать помощником следователя, а услышав от знакомых о «тогда уже очень известном» детективе, решила попробовать себя в новой сфере.
«На собеседовании мне нужно было пройти тест, — вспоминает Юлия свою первую встречу с Пытовым. — Мне назвали имя любовницы мужа клиентки, о которой нужно было узнать как можно больше информации. Я должна была продемонстрировать ход своих мыслей: какие источники я начну использовать, на что обращу внимание. В процессе обсуждения уже становится понятно, есть ли у человека предрасположенность к детективной деятельности».
Агентство Олеси Пуховой было изначально рассчитано только на женщин, но спустя три года, многочисленные запросы от клиентов-мужчин заставили детектива переквалифицироваться. «В работе я делаю упор на личные вопросы, а мы все понимаем, что не каждый мужчина-детектив захочет вникать в женские проблемы, — рассуждает Пухова. — У нас все же разная психология». По ее словам, последние пять лет она, как и ее учитель Олег Пытов, чаще всего занимается поиском людей: это могут быть, например, потерянные связи или должники, или мошенники. Занимается она и проверкой партнеров или персонала, выполняя по сути функцию службы безопасности для малого и среднего бизнеса. Слежка за детьми и неверными супругами, по словам Пуховой, постепенно ушла на второй план. «Если в 2011 году ко мне в основном обращались мужчины и женщины 35-55 лет по личным вопросам, то сейчас это в основном мужчины, которым нужно решить их бизнес-вопросы, — признается Олеся. — На мой взгляд, это связано с кризисом, после которого люди стали меньше думать о личном и больше о том, как вернуть долги и не потерять нажитое».
Юлия Труфанова больше специализируется на женской клиентуре: «Детектив в какой-то мере психолог, и ко мне часто обращаются клиентки, которым нужно сначала выговориться, поплакать, пожаловаться», — говорит Юлия. К ней чаще приходят для того, чтобы убедиться, что ребенок не попал в плохую компанию или чтобы развеять сомнения по поводу неверности супруга.
«У одной моей клиентки просто маниакальная ревность, — рассказывает детектив. — Ее супруг, чтобы доказать жене, что он ей верен, сам согласился на проверку. Но она вряд ли бы что-то показала, и я стала изучать его соцсети. В итоге выяснилось, что он встречался с какой-то малолеткой: в один из дней он сказал жене, что задержится на работе, а на самом деле был с любовницей — она отметила его на фото в инстаграме, а он и не заметил».
Иногда работа Юлии не ограничивается лишь анализом профилей в соцсетях. Однажды к Труфановой обратилась девушка, которая обнаружила анкету своего молодого человека на сайте знакомств. Вместе с детективом они решили его спровоцировать: Юлия написала мужчине под чужим именем, представившись дочерью олигарха, тот «заглотнул наживку» и пригласил ее на свидание. Когда парень клиентки практически признался в любви своей новой знакомой, та вышла из укрытия и устроила скандал. «Если бы мне нужно было сыграть какую-то шизофреничку, то я, наверное, отказалась бы, — говорит детектив. — А просто сходить на свидание — почему нет: ведешь себя естественно, как обычная девушка. Здесь особо и прикидываться было не нужно».
Чтобы получить необходимую для расследования информацию, Пуховой даже пришлось однажды превратиться в гадалку: «Мы тогда еще работали вместе с Олегом Пытовым, — вспоминает она. — Дело было связано с сектами, и мне нужно было разговорить одну женщину, которая верила во все оккультное. Вот я и представилась ей ворожеей».
Но детективом Пухова представляется гораздо чаще: например, когда по запросу частной компании, ей нужно пообщаться с бывшими коллегами нового сотрудника: «Если у работодателя есть информация, что сотрудник делал что-то нелегальное, то узнать, так это или нет, можно только от его бывших сослуживцев — в характеристике такое не пишут». По словам Пуховой, эта процедура возможна только с разрешения исследуемого объекта, а его бывшие коллеги вполне могут отказаться от общения с детективом. Где, кроме интервью и открытых источников, она получает данные, детектив уточнять отказалась: «Ни один уважающий себя детектив не откроет вам свои источники. Это профессиональная тайна. У каждого свои методы получения необходимой информации для решения поставленной клиентом задачи».
Юлия Труфанова тоже ушла от прямого ответа на этот вопрос. По ее словам, информацию, которую предлагают в интернете, нужно тщательно проверять: «Чтобы проверить ее подлинность, я, например, заказываю сначала свою кредитную историю. Если она соответствует действительности, значит, посредникам можно доверять».
Обе женщины-детектива уверяют, что в их работе совершенно отсутствует романтика, которую многие ей приписывают. Пухова, например, сравнивает работу детектива с работой юриста и говорит, что ее повседневность максимально далека от того, что люди привыкли видеть в фильмах и сериалах. А по словам Труфановой именно эти фильмы и сериалы усложняют им работу: «Люди думают, что детективу стоит нажать одну кнопку, и у него появится вся необходимая информация о человеке. Часто люди приходят к нам с невероятными идеями: говорят, что хотят прослушку, жучки, хотят читать переписку, а мы им говорим: «С чего вы взяли, что так вообще кто-то делает?» А они отвечают, что в фильмах такое видели».
Друзья полиции
Осенью 2019 года представителям детективного сообщества показали проект нового закона «О детективной деятельности». Его автор — депутат-единоросс Анатолий Выборный — предложил, во-первых, разделить законодательное регулирование детективной и охранной деятельности, принятое в 1992 году, а во-вторых, наделить частных сыщиков «не только обязанностями, но и четко очерченными правами».
Выборный рассказал «Медузе», что планирует внести закон на рассмотрение в Госдуму уже в весеннюю сессию. По словам депутата, изменение законодательства в этой сфере давно назрело. «Сегодня в России зарегистрировано порядка тысячи детективов, если быть более точным — их 995, — говорит Выборный. — Но мы понимаем, что на самом деле в этой сфере работает гораздо больше людей. С каждым годом все больше физических и юридических лиц прибегают к услугам частных детективов».
В одной из статей нового законопроекта прописано понятие «детективной тайны»: речь идет о сведениях, связанных с оказанием детективных услуг заказчику, которые детектив не вправе разглашать без согласия клиента, в том числе, если дело касается взаимодействия сыщика с правоохранительными органами. Детективам планируют разрешить оказывать свои услуги за рубежом, а не только на территории России.
По словам Выборного, сыщики также смогут работать не только поодиночке, но и в составе детективных организаций, встречаться с разрешения следователя или суда с подозреваемым, обвиняемым, подсудимым в случае заключения с ними договора на сбор сведений по уголовному делу; собирать сведения для подачи заявления или иска в правоохранительные органы или в суд; а также заниматься поиском без вести пропавших, должников и их имущества, и ребенка по исполнительному документу.
Все опрошенные «Медузой» детективы согласны с тем, что законодательство в детективной отрасли давно пора менять, но большинство из них считают проект нового закона недостаточной мерой и говорят, что она мало что изменит в отрасли.
«Новый законопроект может приблизить нас к цивилизованным странам, в которых есть частный сыск, — считает Олеся Пухова. — Например, мы сможем делать официальные запросы — это должно сократить количество усилий по добыче информации. К нам, например, неоднократно приходили женщины, которые хотели проверить гражданских мужей на судимость. И нам приходилось выяснять это окольными путями — делать подобный запрос мы сейчас не имеем права. При этом нередко оказывалось, что этот муж давно находится в розыске, причем по очень тяжелой статье».
Другая ситуация, в которой детективам пригодились бы дополнительные полномочия — поиск пропавших людей. «Бывает, что к нам обращаются близкие еще до того, как в дело вступает полиция, — поясняет Юлия Труфанова. — Если бы у нас был доступ к каким-то базам данных и мы могли бы работать в связке с полицией, выяснить местоположение человека можно было бы гораздо быстрее». Сейчас, из-за того, что частные детективы не считаются субъектами оперативно-розыскной деятельности, полиция не предоставляет им никаких сведений, а сведения, собранные частным детективом, не могут быть рассмотрены в качестве доказательств.
Тем не менее, несмотря на все сложности, по словам Пуховой и Труфановой, рынок детективов в России стал довольно-таки конкурентным. С одной стороны, увеличивается число сотрудников правоохранительных органов в отставке, с другой, из-за внимания к частным сыщикам в СМИ, увеличивается и число клиентов. При этом, как признались обе женщины-детектива, стабильным их ежемесячный заработок назвать все равно нельзя: он может варьироваться от нуля до 200-300 тысяч рублей в месяц. «Если ко мне приходит бабушка, которая ищет внучку, — приводит пример Труфанова. — Я с нее вообще денег не возьму — не буду же я у нее последнюю пенсию отбирать».
Частный детектив Дмитрий, с которым «Медуза» общалась анонимно, говорит, что большинство его коллег вряд ли могли бы работать без хороших знакомых в полиции. Самые распространенные запросы, с которыми сыщики неофициально обращаются в правоохранительные органы, касаются судимости человека и его процессуального статуса: состоит ли он в розыске, может ли выезжать за границу. По словам Дмитрия, в экстренных ситуациях полицейский тоже может попросить детектива его выручить — «например, если срочно нужны данные из налоговой, а запрашивать их через официальные каналы времени нет».
Бывший сотрудник уголовного розыска по имени Леонид — он тоже предпочел сохранить анонимность — с этим не согласен. По словам Леонида, чтобы отправить запрос, оперуполномоченному достаточно потратить всего несколько минут: «Напечатать, подписать у начальника и отправить! Не понимаю, зачем включать в этот процесс третьих лиц, которые к тому же не обладают правом запрашивать подобную информацию».
Тем не менее, Леонид не раз сталкивался с детективами за время своей службы — а он отработал в системе МВД около 20 лет. Например, в 2002 году его вызвал к себе начальник криминальной милиции и поручил «разобраться» с трупом женщины, который нашли на их территории. «По нему уже был написан отказной материал, — вспоминает Леонид. — То есть эксперты пришли к выводу, что произошел несчастный случай. Но начальник сказал мне, что экспертиза была некачественной, есть подозрение, что женщина была убита». В тот же день Леонида познакомили с двумя детективами, которые, по задумке его руководства, должны были помочь милиционеру провести новое расследование.
Детективы возили Леонида к знакомым и родственникам покойной; оперуполномоченный уголовного розыска задавал им вопросы, составленные частными сыщиками, записывал личные данные свидетелей, и каждый вечер отчитывался о проделанной работе начальнику. Бывший полицейский вспоминает, что детективов интересовали также данные из налоговой и других федеральных баз: какие фирмы были зарегистрированы на членов семьи предполагаемой жертвы, их доходы и налоговые выплаты. Получить эту информацию для Леонида никакого труда не составляло.
Спустя месяц Леонида с этого дела сняли, а еще через полгода выяснились истинные мотивы, которые двигали и детективами, и начальником криминальной милиции. Покойная женщина владела довольно крупным бизнесом, который после ее смерти должен был перейти ее супругу. Чтобы лишить его наследства, один из родственников погибшей решил собрать доказательства того, что ее смерть была не несчастным случаем, а убийством и обвинить во всем мужа покойницы. «Получается, что мы с детективами собирали косвенные улики, с помощью которых на него хотели надавить, — рассказывает Леонид. — Ему угрожали, что если он не откажется от своей части наследства, то собранным против него доказательствам дадут ход».
Детективное агентство, с которым оперуполномоченному поручили работать, принадлежало родственникам начальника криминальной милиции, который в этом сотрудничестве был заинтересован, в том числе, и финансово. «Родственник платил ему, конечно, чтобы нарыть какую-то «компру» на мужа, а меня, получается, тогда просто использовали, потому что с детективами никто из свидетелей общаться бы не стал, тем более рассказывать о семейных тайнах, ссорах и «грязном белье»», — говорит Леонид.
В 2004-м году он вновь столкнулся с детективами. Сначала к ним в отдел обратились родители пропавшего ребенка: Леонид с коллегами занимался опросами возможных свидетелей, анализом телефонного трафика и биллингом. «Но видимо, этого родителям показалось мало, — продолжает бывший полицейский. — Они решили, что в милиции у нас работают одни бездельники и «взяткобратели», наняли частных детективов, заплатили им очень крупную сумму и пообещали ее удвоить, если те найдут ребенка, и платить за каждую новую информацию. А откуда ее брать детективам? Вот они и предложили мне продавать им любые сведения».
По словам Леонида, если бы он согласился, то за отчет о телефонном трафике мог получить половину своей месячной зарплаты: «Родители денег не жалели — все-таки ребенок пропал, — вспоминает он. — У них были накопления, и они были готовы, если надо, что-то продать, лишь бы найти ребенка. И вот были люди, которые решили на их горе поднажиться».
Из органов Леонид уволился в 2019 году. В конце беседы бывший полицейский даже признался, что сам в последнее время подумывает попробовать себя в роли частного детектива, но пока им движет не коммерческий, а спортивный интерес: сможет ли он выполнить заказ клиента без доступа к базам и не нарушая закон? «Есть какие-то мелкие вещи, за которые полиция никогда в жизни не возьмется, — говорит Леонид. — Не уголовные, а административные правонарушения: мало ли — машину кому-то ударили или подрались — что-то такое не сильно криминальное. Такие дела хорошо бы отдавать детективным агентствам. Но для этого государству надо дать им возможность работать».
Саша Сулим
Сцапать тебя очень просто Саша Сулим — о том, как работают частные детективы в России, кто им платит и почему они должны все время нарушать закон — Meduza
Сегодня в России зарегистрированы более 900 частных детективных агентств. Кроме них существует еще огромное количество людей, которые называют себя сыщиками, финансовой, экономической или юридической разведкой — и работают безо всякой регистрации. По факту многие детективы тоже постоянно...
Вложения
Последнее редактирование модератором:
Похожие темы
