SEARCH FOR THE FAMILY KUBASOV LEONID ALEXANDROVICH?
Who knows about the fate of the military doctor of the 2nd rank of the Great Patriotic War of 1941-45, Kubasov Leonid Alexandrovich and his relatives?
He was born in 1902. Place of birth: the village of Nikolsk, Nikolsky district of the Vologda region.
Called to the front 22. 06. 1941. Sverdlovsk RVC of Moscow.
He served 38 MSB 42 infantry division military doctor 2 ranks. Captured - released.
In the camp of Stalag, 319 Holm (Poland) in December 1943 made a very complicated operation on the head of the Red Army soldier Suleymenov Jamil, which saved his life (... - currently his children are looking for 8 children (- as well as grandchildren) of the Red Army soldier Suleymenov Zhamil from the Aktobe region of the Republic Kazakhstan).
The wife of Estrin, Sofia Ilyinichna, lived in 1941. in Moscow, st. Pushkinskaya house 9, kV. 20.
NATIVE KUBASOV LEONID ALEXANDROVICH VONVRACH 2nd RANGE 38 SME 42 SD. RESPOND!
prehistory
A soldier from Aktyubinsk, Zhamil Suleimenov, kept a diary at the front:
The jammed German notebook to the D editorial office was brought by the veteran son Seitjan Zhamil. His father, Zhamil Suleimenov, was wounded and captured during the war. In the Hill camp a soldier saved the life of a soldier Leonid Kubasov .
The children of Zhamil ata have been looking for a doctor for several years, whom they learned from the diary of a war veteran.
Doctor Kubasov both father and we, his 8 children, owe life, ”says Seitan жamil. - Father married after the war. He went to the front at the age of 18. After the death of his father, we found his front-line diary. German notepad, scribbled with a chemical pencil. Father went to the front in the 43rd. Soon a funeral came to him. And he returned alive. He was wounded, and he was captured. The father’s military card says: from March 1943, the shooter of the 240th Guards Rifle Regiment. From November 1943 to March 26, 1945 he was captured by the Germans.
What father experienced during the war years is described in detail in his diary:
... June 1941 The elder brother Gazez returned from accounting courses. We sat drinking tea, and at that time announced that the war had begun. The enemy immediately threw large forces. In order to stop him and protect the country, trains with soldiers are sent to the front day and night.
November 28, the 41st called Gazeza. He joined the 15th army. Life has become difficult, I can’t go to school.
... From Gazez there is no news for a long time. February 23, 1942, he said that they were sent to the Kalinin Front, they will soon enter the battle. The next letter came only on June 15th. In the battle of Velizh [Smolensk region. - Note Ed.] Gazeza wounded, and he was in a hospital in Almaty. On August 31, Gazez returned home. But not for long.
March 12, 1943 they called me to the front. There were four of us from our village: I, Kazhigali, Meriakh and Alpamys. We were in the 376th regiment, 1 battalion, 2 company. Brigade commander Hero of the Soviet Union Safonov, regiment commander Valeevich, 2nd company commander, Lieutenant Marshaniya. We are in the training battalion.
... May 1943. There is no news from the house for a long time. On May 2, Kazhigali received the news. I learned that Gazez again went to the front. And we were transferred to the 11th brigade, 364 regiment. 3 days 75 kilometers to Totsky we walked. Kazhigali moved to the mine brigade, on August 5 he was taken to the front. On August 12, our train departed. After Saratov, we stopped in some big city, loaded anti-aircraft guns. Then we drove along the ground, on which the Germans had already passed. Everything is burned. We stopped at some station. Darkness around, cars with weapons rush along the roads. In the distance, the sounds of artillery shells are heard. The war is near.
... We walked about 2 kilometers and stopped in the forest. We were led to the hangar, where the soldiers were waiting for departure. We were shown a concert, then everyone was put into operation and began to be distributed in parts. I ended up in the 8th army, 74th division. There are only 15 people in our 3 platoon, of which 12 are Kazakhs, mainly from Uralsk. Platoon commander Ganiev. Each was given a rifle, 120 rounds, 2 grenades and a supply of food. We walked all night, crossed the river, and the next day settled in the forest. The Germans were approximately 25 kilometers away. They started to train us.
... ... August 21, 1943. We were ordered to advance. In the forest we first saw the corpses of soldiers, it became scary. Here were trenches and dugouts. The Germans began to retreat from here. Around the corpses, lay ammunition, German helmets. Everything rumbled, enemy planes flew over us with a whistle. Ganbaev was next to me. He was frightened and began to shout: “Oh, Allah, oh, Allah!” His voice was so piercing that I also could not stand it, sobbed. We could not stop. It seemed to us that tomorrow would be gone. This condition was not only ours - for everyone who first came to be so close to death. Then we did not know that the fear would pass.
…24 August. We moved on. Ahead of the village burned, bombs were dropped from the plane to the ground, despite this, we ran forward. Settled in a deep trench. The fight lasted until the evening. We answered the enemy’s strike with the Katyusha artillery strike. In the morning the battle continued, we went further into the forest.
... At night we walked through the swamp. It was necessary to move quietly. They were able to occupy the hill, began to hit the enemy with machine guns. Through the machine gun burst you can hear the groans of wounded soldiers. Ganbaev, Koishev, Koishigulov, Knyazov are with me. All from Uralsk. At dawn, the shooting resumed. We water the enemy with rifles and machine guns. Koyshev died. A mine explosion killed Knyazov and Koishigulov. Around shooting, nothing is visible ...
... September 8, we went on the attack, the Germans retreated 30 kilometers to the station Borovenkovo. The city is on fire, we are ordered to take the station. Scorching for us, we are moving forward. Wounded platoon commander. Only six survived in our company.
... Asylbekov and I were given the task of approaching closer to the enemy, but they noticed us. A sniper bullet hit the barrel of my rifle. We went on the attack. The enemy no longer resisted. We only drove him and drove him. The village of Semenovka was liberated, then Ukrainian villages went. There is one black smoke. The houses are burned. Old women with small children in their arms returned to the village. Young Germans were stolen to Germany. Around crying, people have nowhere to go. When you see this, blood boils inside.
…September 30th. We got to the recently liberated Krasnoarmeysk near the Dnieper. September 15 were in Zaporozhye. October 21 reported the crossing of the Dnieper. On October 22, we liberated three villages one after another. The Germans did not show much resistance. On the 23rd, they were ordered to prepare for the attack. In our minrot there are 6 miniscounts. Platoon commander Omirzakov from Bashkiria, calculation commander Myrzabaev from Almaty. On the first day, the crew commander and 4 soldiers died. Tomorrow the battle again. The Germans fortified themselves in the village. In battle, many people died. The company commander wounded, the headquarters commander died.
...27th October. Again attack. The Germans are pouring bullets at us. In the morning we advanced about a kilometer. The bullet hit the barrel of my carbine, I took the carbine of the dead soldier. We are used to bullets pouring like rain, to dust mixed with smoke, constant firing. Already November 16th. The fight again. At some point, I felt a strong blow to the head. My eyes darkened, it seemed that I was flying away.
Camp. Operation. I'm alive
... I regained consciousness. It seemed to me that I woke up after a long sleep. The hand immediately reached for the head. There is a deep wound and bone. The hat burned out.
On December 16th I was informed that there would be an operation. They took the operation on the 21st. They laid it on the table, washed the wound, covered his face with a white cloth. I prayed to Allah that everything would work out. Two doctors held my hands, two held my legs. After a while I calmed down. I couldn’t move my arms or legs, but I heard and felt how they cut the skin on the head, break the bone, but could not move. A splinter was removed from the head, the wound was sutured. Then I was bandaged and taken from an operating hut on a stretcher to another. The Uzbek guy who was nearby was soon dead. For three days and three nights I did not sleep. My whole body was burning, my head was breaking, I began to say goodbye to life. The doctor who performed the operation didn’t leave me, Leonid Alexandrovich Kubasov . Tall, plump, handsome. He was very attentive. This man saved my young life. I will never forget him.
In the Hill camp, I was treated for 7 months. After that I was transported to Stablag, which is 40 kilometers from Koenigsberg. From there I got to Naderburg, then to Hohenstein, on November 24 we arrived in Brownsberg, from there to Danzig [now Gdansk, Poland. - Note Ed.] There I stayed in the hospital until March 45th. Then there was a commission in Neustettin, they recognized me as unsuitable for service. I'm going home. On August 26, the 45th, I got off the train in Emba.
From the war, his father returned as an invalid, but continued to work. He was a timekeeper on the railroad, says Seitan. - In winter and summer, my father wore a hat. On his head was a wound wound of 8 by 8 centimeters. She looked like a fontanel in young children. There is skin, but no bone. At 55, his father was gone. Having learned from the diary about the doctor Kubasov, we decided to find him. They wrote to the Moscow Military Archive, the archive of the Armed Forces of the former USSR, Russian newspapers, there is no answer yet.
Who knows about the fate of the military doctor of the 2nd rank of the Great Patriotic War of 1941-45, Kubasov Leonid Alexandrovich and his relatives?
He was born in 1902. Place of birth: the village of Nikolsk, Nikolsky district of the Vologda region.
Called to the front 22. 06. 1941. Sverdlovsk RVC of Moscow.
He served 38 MSB 42 infantry division military doctor 2 ranks. Captured - released.
In the camp of Stalag, 319 Holm (Poland) in December 1943 made a very complicated operation on the head of the Red Army soldier Suleymenov Jamil, which saved his life (... - currently his children are looking for 8 children (- as well as grandchildren) of the Red Army soldier Suleymenov Zhamil from the Aktobe region of the Republic Kazakhstan).
The wife of Estrin, Sofia Ilyinichna, lived in 1941. in Moscow, st. Pushkinskaya house 9, kV. 20.
NATIVE KUBASOV LEONID ALEXANDROVICH VONVRACH 2nd RANGE 38 SME 42 SD. RESPOND!
prehistory
A soldier from Aktyubinsk, Zhamil Suleimenov, kept a diary at the front:
The jammed German notebook to the D editorial office was brought by the veteran son Seitjan Zhamil. His father, Zhamil Suleimenov, was wounded and captured during the war. In the Hill camp a soldier saved the life of a soldier Leonid Kubasov .
The children of Zhamil ata have been looking for a doctor for several years, whom they learned from the diary of a war veteran.
Doctor Kubasov both father and we, his 8 children, owe life, ”says Seitan жamil. - Father married after the war. He went to the front at the age of 18. After the death of his father, we found his front-line diary. German notepad, scribbled with a chemical pencil. Father went to the front in the 43rd. Soon a funeral came to him. And he returned alive. He was wounded, and he was captured. The father’s military card says: from March 1943, the shooter of the 240th Guards Rifle Regiment. From November 1943 to March 26, 1945 he was captured by the Germans.
What father experienced during the war years is described in detail in his diary:
... June 1941 The elder brother Gazez returned from accounting courses. We sat drinking tea, and at that time announced that the war had begun. The enemy immediately threw large forces. In order to stop him and protect the country, trains with soldiers are sent to the front day and night.
November 28, the 41st called Gazeza. He joined the 15th army. Life has become difficult, I can’t go to school.
... From Gazez there is no news for a long time. February 23, 1942, he said that they were sent to the Kalinin Front, they will soon enter the battle. The next letter came only on June 15th. In the battle of Velizh [Smolensk region. - Note Ed.] Gazeza wounded, and he was in a hospital in Almaty. On August 31, Gazez returned home. But not for long.
March 12, 1943 they called me to the front. There were four of us from our village: I, Kazhigali, Meriakh and Alpamys. We were in the 376th regiment, 1 battalion, 2 company. Brigade commander Hero of the Soviet Union Safonov, regiment commander Valeevich, 2nd company commander, Lieutenant Marshaniya. We are in the training battalion.
... May 1943. There is no news from the house for a long time. On May 2, Kazhigali received the news. I learned that Gazez again went to the front. And we were transferred to the 11th brigade, 364 regiment. 3 days 75 kilometers to Totsky we walked. Kazhigali moved to the mine brigade, on August 5 he was taken to the front. On August 12, our train departed. After Saratov, we stopped in some big city, loaded anti-aircraft guns. Then we drove along the ground, on which the Germans had already passed. Everything is burned. We stopped at some station. Darkness around, cars with weapons rush along the roads. In the distance, the sounds of artillery shells are heard. The war is near.
... We walked about 2 kilometers and stopped in the forest. We were led to the hangar, where the soldiers were waiting for departure. We were shown a concert, then everyone was put into operation and began to be distributed in parts. I ended up in the 8th army, 74th division. There are only 15 people in our 3 platoon, of which 12 are Kazakhs, mainly from Uralsk. Platoon commander Ganiev. Each was given a rifle, 120 rounds, 2 grenades and a supply of food. We walked all night, crossed the river, and the next day settled in the forest. The Germans were approximately 25 kilometers away. They started to train us.
... ... August 21, 1943. We were ordered to advance. In the forest we first saw the corpses of soldiers, it became scary. Here were trenches and dugouts. The Germans began to retreat from here. Around the corpses, lay ammunition, German helmets. Everything rumbled, enemy planes flew over us with a whistle. Ganbaev was next to me. He was frightened and began to shout: “Oh, Allah, oh, Allah!” His voice was so piercing that I also could not stand it, sobbed. We could not stop. It seemed to us that tomorrow would be gone. This condition was not only ours - for everyone who first came to be so close to death. Then we did not know that the fear would pass.
…24 August. We moved on. Ahead of the village burned, bombs were dropped from the plane to the ground, despite this, we ran forward. Settled in a deep trench. The fight lasted until the evening. We answered the enemy’s strike with the Katyusha artillery strike. In the morning the battle continued, we went further into the forest.
... At night we walked through the swamp. It was necessary to move quietly. They were able to occupy the hill, began to hit the enemy with machine guns. Through the machine gun burst you can hear the groans of wounded soldiers. Ganbaev, Koishev, Koishigulov, Knyazov are with me. All from Uralsk. At dawn, the shooting resumed. We water the enemy with rifles and machine guns. Koyshev died. A mine explosion killed Knyazov and Koishigulov. Around shooting, nothing is visible ...
... September 8, we went on the attack, the Germans retreated 30 kilometers to the station Borovenkovo. The city is on fire, we are ordered to take the station. Scorching for us, we are moving forward. Wounded platoon commander. Only six survived in our company.
... Asylbekov and I were given the task of approaching closer to the enemy, but they noticed us. A sniper bullet hit the barrel of my rifle. We went on the attack. The enemy no longer resisted. We only drove him and drove him. The village of Semenovka was liberated, then Ukrainian villages went. There is one black smoke. The houses are burned. Old women with small children in their arms returned to the village. Young Germans were stolen to Germany. Around crying, people have nowhere to go. When you see this, blood boils inside.
…September 30th. We got to the recently liberated Krasnoarmeysk near the Dnieper. September 15 were in Zaporozhye. October 21 reported the crossing of the Dnieper. On October 22, we liberated three villages one after another. The Germans did not show much resistance. On the 23rd, they were ordered to prepare for the attack. In our minrot there are 6 miniscounts. Platoon commander Omirzakov from Bashkiria, calculation commander Myrzabaev from Almaty. On the first day, the crew commander and 4 soldiers died. Tomorrow the battle again. The Germans fortified themselves in the village. In battle, many people died. The company commander wounded, the headquarters commander died.
...27th October. Again attack. The Germans are pouring bullets at us. In the morning we advanced about a kilometer. The bullet hit the barrel of my carbine, I took the carbine of the dead soldier. We are used to bullets pouring like rain, to dust mixed with smoke, constant firing. Already November 16th. The fight again. At some point, I felt a strong blow to the head. My eyes darkened, it seemed that I was flying away.
Camp. Operation. I'm alive
... I regained consciousness. It seemed to me that I woke up after a long sleep. The hand immediately reached for the head. There is a deep wound and bone. The hat burned out.
On December 16th I was informed that there would be an operation. They took the operation on the 21st. They laid it on the table, washed the wound, covered his face with a white cloth. I prayed to Allah that everything would work out. Two doctors held my hands, two held my legs. After a while I calmed down. I couldn’t move my arms or legs, but I heard and felt how they cut the skin on the head, break the bone, but could not move. A splinter was removed from the head, the wound was sutured. Then I was bandaged and taken from an operating hut on a stretcher to another. The Uzbek guy who was nearby was soon dead. For three days and three nights I did not sleep. My whole body was burning, my head was breaking, I began to say goodbye to life. The doctor who performed the operation didn’t leave me, Leonid Alexandrovich Kubasov . Tall, plump, handsome. He was very attentive. This man saved my young life. I will never forget him.
In the Hill camp, I was treated for 7 months. After that I was transported to Stablag, which is 40 kilometers from Koenigsberg. From there I got to Naderburg, then to Hohenstein, on November 24 we arrived in Brownsberg, from there to Danzig [now Gdansk, Poland. - Note Ed.] There I stayed in the hospital until March 45th. Then there was a commission in Neustettin, they recognized me as unsuitable for service. I'm going home. On August 26, the 45th, I got off the train in Emba.
From the war, his father returned as an invalid, but continued to work. He was a timekeeper on the railroad, says Seitan. - In winter and summer, my father wore a hat. On his head was a wound wound of 8 by 8 centimeters. She looked like a fontanel in young children. There is skin, but no bone. At 55, his father was gone. Having learned from the diary about the doctor Kubasov, we decided to find him. They wrote to the Moscow Military Archive, the archive of the Armed Forces of the former USSR, Russian newspapers, there is no answer yet.
Original message
ПОИСК РОДНЫХ КУБАСОВА ЛЕОНИДА АЛЕКСАНДРОВИЧА?
Кому известно о судьбе военврача 2 –го ранга Великой Отечественной войны 1941-45 годов Кубасова Леонида Александровича и его родных?
Он 1902 г. рождения. Место рождения : село Никольск Никольского р-на Вологодской области.
Призван на фронт 22. 06. 1941г. Свердловским РВК г. Москвы.
Служил 38 МСб 42 стрелковой дивизии военврач 2 ранга. Попал в плен,- освобожден.
В лагере Шталаг 319 г. Холм(Польша) в декабре 1943г сделал сложнейшую операцию на голову красноармейцу Сулейменову Жамилу, чем спас его жизнь( …-в настоящее время его родных ищут 8 детей (- а также внуки) красноармейца Сулейменова Жамиля из Актюбинской области Республики Казахстан).
Жена Эстрина Софья Ильинична проживала в 1941г. в г. Москва, ул. Пушкинская дом 9, кВ. 20.
РОДНЫЕ КУБАСОВА ЛЕОНИДА АЛЕКСАНДРОВИЧА ВОНВРАЧА 2-ГО РАНГА 38 МСБ 42 СД. ОТКЛИКНИТЕСЬ!
предистория
Солдат из Актюбинска Жамил Сулейменов вел на фронте дневник:
Затёртый немецкий блокнот в редакцию «Д» принёс сын ветерана Сейтжан Жамил. Его отец Жамил Сулейменов во время войны был ранен и попал в плен. В лагере Холм жизнь солдату спас военврач Леонид Кубасов.
Дети Жамила ата уже несколько лет разыскивают врача, о котором узнали из дневника фронтовика.
Врачу Кубасову обязаны жизнью и отец, и мы, его 8 детей, – говорит Сейтжан Жамил. – Отец женился после войны. Он ушел на фронт в 18 лет. Уже после смерти отца мы нашли его фронтовой дневник. Немецкий блокнот, исписанный химическим карандашом. Отец ушел на фронт в 43-м. Вскоре на него пришла похоронка. А он вернулся живой. Его ранили, и он оказался в плену. В военном билете отца записано: с марта 1943 года стрелок 240 гвардейского стрелкового полка. С ноября 1943 года по 26 марта 1945 года был в плену немцев.
Что пережил отец за годы войны, подробно описано в его дневнике.:
…Июнь 1941 года. Старший брат Газез вернулся с курсов счетоводов. Мы сидели, пили чай, и в это время объявили, что началась война. Противник сразу бросил крупные силы. Чтобы остановить его и защитить страну, на фронт день и ночь отправляются эшелоны с солдатами.
28 ноября 41-го призвали Газеза. Он попал в 15-ю армию. Жить стало сложно, я не могу ходить в школу.
…От Газеза долго нет вестей. 23 февраля 1942 года он сообщил, что их направили на Калининский фронт, скоро они вступят в бой. Следующее письмо пришло только 15 июня. В бою за Велиж [Смоленская обл. – Прим. ред.] Газеза ранило, и он находился в госпитале Алматы. 31 августа Газез вернулся домой. Но ненадолго.
12 марта 1943 года на фронт призвали меня. Из нашего аула нас было четверо: я, Кажигали, Мериах и Алпамыс. Мы попали в 376 полк, 1 батальон, 2 роту. Командир бригады Герой Советского Союза Сафонов, командир полка Валеевич, командир 2 роты лейтенант Маршания. Мы в учебном батальоне.
…Май 1943 года. Из дома долго нет вестей. 2 мая весточку получил Кажигали. Узнал, что Газез снова ушел на фронт. А нас перебросили в 11 бригаду, 364 полк. 3 дня 75 километров до Тоцкого мы шли пешком. Кажигали перешел в минную бригаду, 5 августа его забрали на фронт. 12 августа отправился наш эшелон. После Саратова остановились в каком-то большом городе, загрузили зенитки. Дальше мы ехали по земле, по которой уже прошли немцы. Все сожжено. Мы остановились на какой-то станции. Кругом темнота, по дорогам мчатся машины с вооружением. Вдали слышны звуки артиллерийских снарядов. Война близко.
…Мы прошли пешком около 2 километров и остановились в лесу. Нас привели к ангару, где солдаты дожидались отправки. Нам показали концерт, потом всех поставили в строй и стали распределять по частям. Я попал в 8 армию, 74 дивизию. В нашем 3 взводе всего 15 человек, из них 12 казахов, в основном из Уральска. Командир взвода Ганиев. Каждому дали винтовку, 120 патронов, 2 гранаты и запас продуктов. Мы шли всю ночь, переправились через реку, и на следующий день расположились в лесу. Немцы были примерно 25 километрах. Нас начали тренировать.
...…21 августа 1943 года. Нам приказали наступать. В лесу мы впервые увидели трупы солдат, стало страшновато. Здесь же были окопы и блиндажи. Немцы начали отступать отсюда. Кругом трупы, валялись боеприпасы, немецкие каски. Все грохотало, над нами со свистом пролетали вражеские самолеты. Рядом со мной был паренек Ганбаев. Он испугался и стал кричать: «О, Аллах, о, Аллах!». Его голос был настолько пронзительным, что я тоже не выдержал, зарыдал. Мы не могли остановиться. Нам казалось, что завтрашнего дня уже не будет. Такое состояние было не только у нас – у всех, кто впервые оказался так близок к смерти. Тогда мы еще не знали, что страх пройдет.
…24 августа. Мы продвигались дальше. Впереди горела деревня, с самолета на землю сбрасывали бомбы, несмотря на это, мы бежали вперед. Расположились в глубокой траншее. Бой продолжался до вечера. На удар врага мы отвечали артиллерийским ударом «Катюши». Утром бой продолжился, мы пошли дальше в лес.
…Ночью мы шли по болоту. Надо было передвигаться тихо. Смогли занять возвышенность, стали бить по врагу из пулеметов. Сквозь пулеметную очередь слышны стоны раненых солдат. Со мной Ганбаев, Койшев, Койшигулов, Князов. Все из Уральска. С рассветом стрельба возобновилась. Мы поливаем врага из винтовок и пулеметов. Погиб Койшев. Разрывом мины убило Князова и Койшигулова. Кругом стрельба, ничего не видно…
…8 сентября мы пошли в атаку, немцы отступили километров на 30, до станции Борвенково. Город горит, нам приказано взять станцию. По нам палят, мы продвигаемся вперед. Ранило командира взвода. В нашей роте в живых осталось только шестеро.
…Нам с Асылбековым дали задание подойти ближе к врагу, но нас заметили. Снайперская пуля попала в ствол моей винтовки. Мы пошли в атаку. Враг уже не сопротивлялся. Мы только гнали его и гнали. Освободили деревню Семеновку, потом пошли украинские села. Там один черный дым. Дома сожжены. В деревню возвращались старушки с маленькими детьми на руках. Молодых немцы угнали в Германию. Кругом плач, людям некуда идти. Когда такое видишь, внутри вскипает кровь.
…30 сентября. Мы добрались до освобожденного недавно Красноармейска близ Днепра. 15 сентября были в Запорожье. 21 октября сообщили о форсировании Днепра. 22 октября мы освободили один за другим три села. Особого сопротивления немцы не оказывали. 23-го дали приказ готовиться к атаке. В нашей минроте 6 минрасчетов. Командир взвода Омирзаков из Башкирии, командир расчета Мырзабаев из Алматы. В первый день погибли командир расчета и 4 солдата. Назавтра снова бой. Немцы укрепились в деревне. В бою погибло много людей. Ранило командира роты, погиб командир штаба.
...27 октября. Снова атака. Немцы сыплют на нас пулями. С утра мы продвинулись примерно на километр. Пуля попала в ствол моего карабина, я взял карабин погибшего солдата. Мы привыкли к пулям, льющимся, как дождь, к пыли вперемешку с дымом, постоянной стрельбе. Уже 16 ноября. Снова бой. В какой-то момент я почувствовал сильный удар в голову. В глазах потемнело, показалось, что я улетаю.
Лагерь. Операция. Я живой
…Я пришел в сознание. Мне показалось, будто я проснулся после долгого сна. Рука сразу потянулась к голове. Там глубокая рана и кость. Шапка сгорела.
16 декабря мне сообщили, что будет операция. На операцию взяли 21-го. Положили на стол, промыли рану, лицо накрыли белой тканью. Я молил Аллаха, чтобы все обошлось. Два врача держали меня за руки, два – за ноги. Через время я успокоился. Не мог шевелить ни руками, ни ногами, но слышал и чувствовал, как разрезают на голове кожу, ломают кость, только двинуться не мог. Из головы извлекли осколок, рану зашили. Потом меня перевязали и из операционного барака на носилках отнесли в другой. Парень-узбек, что лежал рядом, вскоре умер. Три дня и три ночи я не спал. Все тело горело, голова раскалывалась, я стал прощаться с жизнью. От меня не отходил врач, проводивший операцию, – Леонид Александрович Кубасов. Высокий, полноватый, приятной внешности. Он был очень внимательным. Этот человек спас мою молодую жизнь. Я никогда его не забуду.
В лагере Холма я лечился 7 месяцев. После этого меня переправили в Stablag, что в 40 километрах от Кенигсберга. Оттуда я попал в Найдербург, потом в Гогенштейн, 24 ноября мы прибыли в Браунсберг, оттуда – в Данциг [ныне Гданьск, Польша. – Прим. ред.] Там я пробыл в госпитале до марта 45-го. Потом была комиссия в Нойштеттине, меня признали не пригодным к службе. Я еду домой. 26 августа 45-го я сошел с поезда в Эмбе.
С войны отец вернулся инвалидом, но продолжал работать. Он был табельщиком на железной дороге, – рассказывает Сейтжан. – Зимой и летом отец ходил в шапке. На голове у него была зашитая рана 8 на 8 сантиметров. Она была похожа на родничок у маленьких детей. Кожа есть, а кости нет. В 55 лет отца не стало. Узнав из дневника о враче Кубасове, мы решили его найти. Писали в Военный архив Москвы, архив Вооруженных сил бывшего СССР, российские газеты, ответа пока нет.
Кому известно о судьбе военврача 2 –го ранга Великой Отечественной войны 1941-45 годов Кубасова Леонида Александровича и его родных?
Он 1902 г. рождения. Место рождения : село Никольск Никольского р-на Вологодской области.
Призван на фронт 22. 06. 1941г. Свердловским РВК г. Москвы.
Служил 38 МСб 42 стрелковой дивизии военврач 2 ранга. Попал в плен,- освобожден.
В лагере Шталаг 319 г. Холм(Польша) в декабре 1943г сделал сложнейшую операцию на голову красноармейцу Сулейменову Жамилу, чем спас его жизнь( …-в настоящее время его родных ищут 8 детей (- а также внуки) красноармейца Сулейменова Жамиля из Актюбинской области Республики Казахстан).
Жена Эстрина Софья Ильинична проживала в 1941г. в г. Москва, ул. Пушкинская дом 9, кВ. 20.
РОДНЫЕ КУБАСОВА ЛЕОНИДА АЛЕКСАНДРОВИЧА ВОНВРАЧА 2-ГО РАНГА 38 МСБ 42 СД. ОТКЛИКНИТЕСЬ!
предистория
Солдат из Актюбинска Жамил Сулейменов вел на фронте дневник:
Затёртый немецкий блокнот в редакцию «Д» принёс сын ветерана Сейтжан Жамил. Его отец Жамил Сулейменов во время войны был ранен и попал в плен. В лагере Холм жизнь солдату спас военврач Леонид Кубасов.
Дети Жамила ата уже несколько лет разыскивают врача, о котором узнали из дневника фронтовика.
Врачу Кубасову обязаны жизнью и отец, и мы, его 8 детей, – говорит Сейтжан Жамил. – Отец женился после войны. Он ушел на фронт в 18 лет. Уже после смерти отца мы нашли его фронтовой дневник. Немецкий блокнот, исписанный химическим карандашом. Отец ушел на фронт в 43-м. Вскоре на него пришла похоронка. А он вернулся живой. Его ранили, и он оказался в плену. В военном билете отца записано: с марта 1943 года стрелок 240 гвардейского стрелкового полка. С ноября 1943 года по 26 марта 1945 года был в плену немцев.
Что пережил отец за годы войны, подробно описано в его дневнике.:
…Июнь 1941 года. Старший брат Газез вернулся с курсов счетоводов. Мы сидели, пили чай, и в это время объявили, что началась война. Противник сразу бросил крупные силы. Чтобы остановить его и защитить страну, на фронт день и ночь отправляются эшелоны с солдатами.
28 ноября 41-го призвали Газеза. Он попал в 15-ю армию. Жить стало сложно, я не могу ходить в школу.
…От Газеза долго нет вестей. 23 февраля 1942 года он сообщил, что их направили на Калининский фронт, скоро они вступят в бой. Следующее письмо пришло только 15 июня. В бою за Велиж [Смоленская обл. – Прим. ред.] Газеза ранило, и он находился в госпитале Алматы. 31 августа Газез вернулся домой. Но ненадолго.
12 марта 1943 года на фронт призвали меня. Из нашего аула нас было четверо: я, Кажигали, Мериах и Алпамыс. Мы попали в 376 полк, 1 батальон, 2 роту. Командир бригады Герой Советского Союза Сафонов, командир полка Валеевич, командир 2 роты лейтенант Маршания. Мы в учебном батальоне.
…Май 1943 года. Из дома долго нет вестей. 2 мая весточку получил Кажигали. Узнал, что Газез снова ушел на фронт. А нас перебросили в 11 бригаду, 364 полк. 3 дня 75 километров до Тоцкого мы шли пешком. Кажигали перешел в минную бригаду, 5 августа его забрали на фронт. 12 августа отправился наш эшелон. После Саратова остановились в каком-то большом городе, загрузили зенитки. Дальше мы ехали по земле, по которой уже прошли немцы. Все сожжено. Мы остановились на какой-то станции. Кругом темнота, по дорогам мчатся машины с вооружением. Вдали слышны звуки артиллерийских снарядов. Война близко.
…Мы прошли пешком около 2 километров и остановились в лесу. Нас привели к ангару, где солдаты дожидались отправки. Нам показали концерт, потом всех поставили в строй и стали распределять по частям. Я попал в 8 армию, 74 дивизию. В нашем 3 взводе всего 15 человек, из них 12 казахов, в основном из Уральска. Командир взвода Ганиев. Каждому дали винтовку, 120 патронов, 2 гранаты и запас продуктов. Мы шли всю ночь, переправились через реку, и на следующий день расположились в лесу. Немцы были примерно 25 километрах. Нас начали тренировать.
...…21 августа 1943 года. Нам приказали наступать. В лесу мы впервые увидели трупы солдат, стало страшновато. Здесь же были окопы и блиндажи. Немцы начали отступать отсюда. Кругом трупы, валялись боеприпасы, немецкие каски. Все грохотало, над нами со свистом пролетали вражеские самолеты. Рядом со мной был паренек Ганбаев. Он испугался и стал кричать: «О, Аллах, о, Аллах!». Его голос был настолько пронзительным, что я тоже не выдержал, зарыдал. Мы не могли остановиться. Нам казалось, что завтрашнего дня уже не будет. Такое состояние было не только у нас – у всех, кто впервые оказался так близок к смерти. Тогда мы еще не знали, что страх пройдет.
…24 августа. Мы продвигались дальше. Впереди горела деревня, с самолета на землю сбрасывали бомбы, несмотря на это, мы бежали вперед. Расположились в глубокой траншее. Бой продолжался до вечера. На удар врага мы отвечали артиллерийским ударом «Катюши». Утром бой продолжился, мы пошли дальше в лес.
…Ночью мы шли по болоту. Надо было передвигаться тихо. Смогли занять возвышенность, стали бить по врагу из пулеметов. Сквозь пулеметную очередь слышны стоны раненых солдат. Со мной Ганбаев, Койшев, Койшигулов, Князов. Все из Уральска. С рассветом стрельба возобновилась. Мы поливаем врага из винтовок и пулеметов. Погиб Койшев. Разрывом мины убило Князова и Койшигулова. Кругом стрельба, ничего не видно…
…8 сентября мы пошли в атаку, немцы отступили километров на 30, до станции Борвенково. Город горит, нам приказано взять станцию. По нам палят, мы продвигаемся вперед. Ранило командира взвода. В нашей роте в живых осталось только шестеро.
…Нам с Асылбековым дали задание подойти ближе к врагу, но нас заметили. Снайперская пуля попала в ствол моей винтовки. Мы пошли в атаку. Враг уже не сопротивлялся. Мы только гнали его и гнали. Освободили деревню Семеновку, потом пошли украинские села. Там один черный дым. Дома сожжены. В деревню возвращались старушки с маленькими детьми на руках. Молодых немцы угнали в Германию. Кругом плач, людям некуда идти. Когда такое видишь, внутри вскипает кровь.
…30 сентября. Мы добрались до освобожденного недавно Красноармейска близ Днепра. 15 сентября были в Запорожье. 21 октября сообщили о форсировании Днепра. 22 октября мы освободили один за другим три села. Особого сопротивления немцы не оказывали. 23-го дали приказ готовиться к атаке. В нашей минроте 6 минрасчетов. Командир взвода Омирзаков из Башкирии, командир расчета Мырзабаев из Алматы. В первый день погибли командир расчета и 4 солдата. Назавтра снова бой. Немцы укрепились в деревне. В бою погибло много людей. Ранило командира роты, погиб командир штаба.
...27 октября. Снова атака. Немцы сыплют на нас пулями. С утра мы продвинулись примерно на километр. Пуля попала в ствол моего карабина, я взял карабин погибшего солдата. Мы привыкли к пулям, льющимся, как дождь, к пыли вперемешку с дымом, постоянной стрельбе. Уже 16 ноября. Снова бой. В какой-то момент я почувствовал сильный удар в голову. В глазах потемнело, показалось, что я улетаю.
Лагерь. Операция. Я живой
…Я пришел в сознание. Мне показалось, будто я проснулся после долгого сна. Рука сразу потянулась к голове. Там глубокая рана и кость. Шапка сгорела.
16 декабря мне сообщили, что будет операция. На операцию взяли 21-го. Положили на стол, промыли рану, лицо накрыли белой тканью. Я молил Аллаха, чтобы все обошлось. Два врача держали меня за руки, два – за ноги. Через время я успокоился. Не мог шевелить ни руками, ни ногами, но слышал и чувствовал, как разрезают на голове кожу, ломают кость, только двинуться не мог. Из головы извлекли осколок, рану зашили. Потом меня перевязали и из операционного барака на носилках отнесли в другой. Парень-узбек, что лежал рядом, вскоре умер. Три дня и три ночи я не спал. Все тело горело, голова раскалывалась, я стал прощаться с жизнью. От меня не отходил врач, проводивший операцию, – Леонид Александрович Кубасов. Высокий, полноватый, приятной внешности. Он был очень внимательным. Этот человек спас мою молодую жизнь. Я никогда его не забуду.
В лагере Холма я лечился 7 месяцев. После этого меня переправили в Stablag, что в 40 километрах от Кенигсберга. Оттуда я попал в Найдербург, потом в Гогенштейн, 24 ноября мы прибыли в Браунсберг, оттуда – в Данциг [ныне Гданьск, Польша. – Прим. ред.] Там я пробыл в госпитале до марта 45-го. Потом была комиссия в Нойштеттине, меня признали не пригодным к службе. Я еду домой. 26 августа 45-го я сошел с поезда в Эмбе.
С войны отец вернулся инвалидом, но продолжал работать. Он был табельщиком на железной дороге, – рассказывает Сейтжан. – Зимой и летом отец ходил в шапке. На голове у него была зашитая рана 8 на 8 сантиметров. Она была похожа на родничок у маленьких детей. Кожа есть, а кости нет. В 55 лет отца не стало. Узнав из дневника о враче Кубасове, мы решили его найти. Писали в Военный архив Москвы, архив Вооруженных сил бывшего СССР, российские газеты, ответа пока нет.
