- Katılım
- 29 Ara 2011
- Mesajlar
- 1,291
- Tepkime puanı
- 65
- Puanları
- 48
- Yaş
- 46
- Web sitesi
- detektiv.crimea.ua
Russia: supercops vs cops?
04/09/2012 08:30
A special unit is being created in the Investigative Committee of Russia to investigate crimes committed by police officers. This was the result of a civil campaign unfolding in response to events in Kazan. Who will investigate police crimes
After the tragedy at the Dalniy police department, the authorities finally recognized that there was torture in Russia. For a long time, neither society nor the state could call a spade a spade, although about one hundred thousand statements a year are filed for police violence.
As the RR investigation showed, torture was a common practice in the Kazan police department. The same ambulance ambulance traveled almost every day - 45 departures and 12 hospitalizations only from the beginning of the year. The Republican Investigative Committee received hundreds of complaints, including rape in Dalniy. And if the investigators didn’t copy the refusals to initiate criminal cases, Sergey Nazarov, whose murder caused an all-Russian resonance, would be alive.
By law, it is the Investigative Committee (TFR), and not the Ministry of Internal Affairs itself, that investigates cases against police officers. What prevented the investigators from starting these cases?
“The ban on torture is fixed in all laws, starting with the Constitution and ending with the job descriptions of police officers,” human rights activist Igor Kalyapin explained to “RR”. - But this ban remains a bare declaration. Just because they do not punish torture - the prosecutor’s office and the TFR do absolutely nothing to hold police officers accountable. And they make a completely logical conclusion: that means it is possible.
“Why are they not being punished?”
- Because tomorrow the same investigator will need to investigate the murder: he will need to “cut the stick” on time, report that the case is solved - they also have a “stick system”, he is even more interested in high rates of detection. I emphasize: not in real disclosure, but in indicators. So you need to beat, pound. And who will do this? Operatives. Investigators depend on these people. Today he will attract him for beating the suspect, and tomorrow no one will work with him.
But as the Kazan scandal grew, the leadership of the TFR took more and more adequate measures. An investigation team from Moscow arrived in Kazan. At first, she checked only pieces of paper, but then she nevertheless began accepting applications from people. An investigator came to the office of the Kazan Human Rights Center - for a file with cases that human rights activists had been hopelessly doing for years: Bastrykin said that all “torture cases” in the republic would be re-investigated.
Meanwhile, the country's leading human rights organizations issued a joint appeal demanding the creation of a special unit within the TFR to investigate crimes committed by police officers. And the first to publish this proposal was "PP". The idea of human rights activists was to break the link between investigators and operatives: the employees of the new unit should not conduct other cases, in the investigation of which they depend on the police.
“We need special investigators who could not be transferred to ordinary affairs,” Igor Kalyapin explained. - There is something similar in all European countries (see help). No reform of the Ministry of Internal Affairs in itself will give anything if you do not change control over it ...
The appeal was submitted to the TFR, and the collection of signatures began on the Internet. But before the campaign really gained momentum, Bastrykin reacted to it: well, we will create it. At the same time, the TFR made it clear that “torture cases” would be checked throughout the country. Human rights organizations urgently raise archives.
In addition to the practical importance of creating an independent “anti-torture” structure, this story is a rare example of normal interaction between the state and civil society: journalists made noise, human rights activists made concrete proposals, people signed up, and the state responded.
“The Investigative Committee must be praised,” says Olga Shepeleva, a lawyer at the Law of Public Interest Institute. - Firstly, they openly admitted that there is something seriously wrong with their work, that they are not some separate violations. And secondly, they suggested some effective things, and not just once again called to educate the police. A verification of cases by region has been announced, work has begun on a change in structure. This is a high level of awareness.
Of course, the creation of a unit in the TFR cannot solve the problem.
“The reason for the torture is not only that the police are not punished,” Natalya Taubina, director of the Public Verdict Foundation, is convinced, “but because the“ stick system ”provokes them to be tortured. Without torture, they cannot provide disclosure rates. Recently, the Ministry of Internal Affairs once again informed us that the "stick system" has been canceled. And now they again say that it must be canceled ...
“On the other hand, judicial practice must be changed,” Olga Shepeleva says. - By law, a court cannot take into account evidence obtained through torture. He must check the circumstances of the testimony. But our courts do not want to conduct this test. Here, at least, clear explanations of the Supreme Court are needed.
Human rights defenders are preparing a list of other proposals: the openness of internal affairs agencies for citizens, the automatic initiation of cases in the presence of bodily injuries (and especially corpses in the department), the duty of ambulance doctors to report torture to the investigative departments, the investigator’s immediate visit when complaining of torture Only a complex of measures can be changed, which the state may take if the society continues to exert pressure on it.
What came up to us
Worldwide police crime investigation
Investigation of police crimes by special units is a common world practice. They are created either in the structure of the Ministry of Internal Affairs itself, or, as, for example, in Israel, in the structure of the Ministry of Justice.
But at the same time, in many countries there is an additional, completely independent body where citizens can complain about the police. In the United Kingdom, in 2004, an Independent Police Complaints Commission was established. In Canada, a similar body has existed since 1988, in Belgium - since 1991, in Hungary - since 2007.
The effectiveness of such bodies directly depends on what powers they are vested with. In countries where commissions have the authority to conduct full-scale investigations, they often open high-profile cases of police corruption and deaths in police stations (several such cases have been disclosed in recent years in the UK and Canada). But, for example, in Hungary, the commission, even having recognized the complaint as substantiated, is obliged to send materials to the police themselves and wait for their reaction. The police ignored the commission’s decisions: in 2009, it was refused to implement its resolutions in 54 cases out of 59.
Authors: Shura Burtin, Laysan Gubaidulina, Russian Reporter
04/09/2012 08:30
A special unit is being created in the Investigative Committee of Russia to investigate crimes committed by police officers. This was the result of a civil campaign unfolding in response to events in Kazan. Who will investigate police crimes
After the tragedy at the Dalniy police department, the authorities finally recognized that there was torture in Russia. For a long time, neither society nor the state could call a spade a spade, although about one hundred thousand statements a year are filed for police violence.
As the RR investigation showed, torture was a common practice in the Kazan police department. The same ambulance ambulance traveled almost every day - 45 departures and 12 hospitalizations only from the beginning of the year. The Republican Investigative Committee received hundreds of complaints, including rape in Dalniy. And if the investigators didn’t copy the refusals to initiate criminal cases, Sergey Nazarov, whose murder caused an all-Russian resonance, would be alive.
By law, it is the Investigative Committee (TFR), and not the Ministry of Internal Affairs itself, that investigates cases against police officers. What prevented the investigators from starting these cases?
“The ban on torture is fixed in all laws, starting with the Constitution and ending with the job descriptions of police officers,” human rights activist Igor Kalyapin explained to “RR”. - But this ban remains a bare declaration. Just because they do not punish torture - the prosecutor’s office and the TFR do absolutely nothing to hold police officers accountable. And they make a completely logical conclusion: that means it is possible.
“Why are they not being punished?”
- Because tomorrow the same investigator will need to investigate the murder: he will need to “cut the stick” on time, report that the case is solved - they also have a “stick system”, he is even more interested in high rates of detection. I emphasize: not in real disclosure, but in indicators. So you need to beat, pound. And who will do this? Operatives. Investigators depend on these people. Today he will attract him for beating the suspect, and tomorrow no one will work with him.
But as the Kazan scandal grew, the leadership of the TFR took more and more adequate measures. An investigation team from Moscow arrived in Kazan. At first, she checked only pieces of paper, but then she nevertheless began accepting applications from people. An investigator came to the office of the Kazan Human Rights Center - for a file with cases that human rights activists had been hopelessly doing for years: Bastrykin said that all “torture cases” in the republic would be re-investigated.
Meanwhile, the country's leading human rights organizations issued a joint appeal demanding the creation of a special unit within the TFR to investigate crimes committed by police officers. And the first to publish this proposal was "PP". The idea of human rights activists was to break the link between investigators and operatives: the employees of the new unit should not conduct other cases, in the investigation of which they depend on the police.
“We need special investigators who could not be transferred to ordinary affairs,” Igor Kalyapin explained. - There is something similar in all European countries (see help). No reform of the Ministry of Internal Affairs in itself will give anything if you do not change control over it ...
The appeal was submitted to the TFR, and the collection of signatures began on the Internet. But before the campaign really gained momentum, Bastrykin reacted to it: well, we will create it. At the same time, the TFR made it clear that “torture cases” would be checked throughout the country. Human rights organizations urgently raise archives.
In addition to the practical importance of creating an independent “anti-torture” structure, this story is a rare example of normal interaction between the state and civil society: journalists made noise, human rights activists made concrete proposals, people signed up, and the state responded.
“The Investigative Committee must be praised,” says Olga Shepeleva, a lawyer at the Law of Public Interest Institute. - Firstly, they openly admitted that there is something seriously wrong with their work, that they are not some separate violations. And secondly, they suggested some effective things, and not just once again called to educate the police. A verification of cases by region has been announced, work has begun on a change in structure. This is a high level of awareness.
Of course, the creation of a unit in the TFR cannot solve the problem.
“The reason for the torture is not only that the police are not punished,” Natalya Taubina, director of the Public Verdict Foundation, is convinced, “but because the“ stick system ”provokes them to be tortured. Without torture, they cannot provide disclosure rates. Recently, the Ministry of Internal Affairs once again informed us that the "stick system" has been canceled. And now they again say that it must be canceled ...
“On the other hand, judicial practice must be changed,” Olga Shepeleva says. - By law, a court cannot take into account evidence obtained through torture. He must check the circumstances of the testimony. But our courts do not want to conduct this test. Here, at least, clear explanations of the Supreme Court are needed.
Human rights defenders are preparing a list of other proposals: the openness of internal affairs agencies for citizens, the automatic initiation of cases in the presence of bodily injuries (and especially corpses in the department), the duty of ambulance doctors to report torture to the investigative departments, the investigator’s immediate visit when complaining of torture Only a complex of measures can be changed, which the state may take if the society continues to exert pressure on it.
What came up to us
Worldwide police crime investigation
Investigation of police crimes by special units is a common world practice. They are created either in the structure of the Ministry of Internal Affairs itself, or, as, for example, in Israel, in the structure of the Ministry of Justice.
But at the same time, in many countries there is an additional, completely independent body where citizens can complain about the police. In the United Kingdom, in 2004, an Independent Police Complaints Commission was established. In Canada, a similar body has existed since 1988, in Belgium - since 1991, in Hungary - since 2007.
The effectiveness of such bodies directly depends on what powers they are vested with. In countries where commissions have the authority to conduct full-scale investigations, they often open high-profile cases of police corruption and deaths in police stations (several such cases have been disclosed in recent years in the UK and Canada). But, for example, in Hungary, the commission, even having recognized the complaint as substantiated, is obliged to send materials to the police themselves and wait for their reaction. The police ignored the commission’s decisions: in 2009, it was refused to implement its resolutions in 54 cases out of 59.
Authors: Shura Burtin, Laysan Gubaidulina, Russian Reporter
Original message
Россия: суперкопы против копов?
09.04.2012 08:30
В Следственном комитете России создается специальное подразделение для расследования преступлений, совершаемых полицейскими. Это стало результатом гражданской кампании, развернувшейся в ответ на события в Казани. Кто будет расследовать преступления полицейских
После трагедии в ОВД «Дальний» власти признали наконец, что в России есть пытки. Долгое время ни общество, ни государство не могли назвать вещи своими именами, хотя на насилие в полиции подается порядка ста тысяч заявлений в год.
Как показало расследование «РР», пытки были обычной практикой в казанских ОВД. В тот же «Дальний» «скорая» выезжала чуть ли не каждый день — 45 выездов и 12 госпитализаций только с начала года. В республиканский Следственный комитет поступали сотни жалоб, в том числе и об изнасилованиях в «Дальнем». И если бы следователи не писали под копирку отказы в возбуждении уголовных дел, Сергей Назаров, чье убийство и вызвало всероссийский резонанс, был бы жив.
По закону именно Следственный комитет (СКР), а не само МВД расследует дела в отношении полицейских. Что же мешало следователям заводить эти дела?
— Запрет на пытки у нас зафиксирован во всех законах, начиная с Конституции и заканчивая должностными инструкциями полицейских, — объяснял «РР» правозащитник Игорь Каляпин. — Но этот запрет остается голой декларацией. Просто потому, что за пытки не наказывают — прокуратура и СКР тотально ничего не делают, чтобы привлекать полицейских к ответственности. И те делают совершенно логичный вывод: значит, можно.
— Почему же их не наказывают?
— Потому что завтра этому же следователю нужно будет расследовать убийство: нужно будет «палку срубить» вовремя, доложить, что дело раскрыто — у них ведь тоже «палочная система», он даже больше ментов заинтересован в высоких показателях раскрываемости. Подчеркиваю: не в реальной раскрываемости, а в показателях. Значит, нужно бить, колотить. А кто этим будет заниматься? Оперативники. Следователи зависят от этих людей. Сегодня он его привлечет за избиение подозреваемого, а завтра с ним никто работать не будет.
Но по мере разрастания казанского скандала руководство СКР шло на все более адекватные меры. В Казань прибыла следственная бригада из Москвы. Сперва она проверяла лишь бумажки, но затем все-таки начала прием заявлений от людей. В офис Казанского правозащитного центра пришел следователь — за папкой с делами, которыми годами безнадежно занимались правозащитники: Бастрыкин заявил, что все «пыточные дела» в республике будут заново расследованы.
Тем временем ведущие правозащитные организации страны выпустили совместное обращение с требованием создать в рамках СКР спецподразделение для расследования преступлений, совершаемых полицейскими. И первым это предложение опубликовал «РР». Идея правозащитников была в том, чтобы разорвать связку следователей и оперативников: сотрудники нового подразделения не должны вести другие дела, при расследовании которых они зависят от полицейских.
— Нужны специальные следователи, которых нельзя было бы перевести на обычные дела, — объяснял Игорь Каляпин. — Что-то подобное есть во всех европейских странах (см. справку). Никакая реформа МВД сама по себе ничего не даст, если не менять контроль над ним...
Обращение было передано в СКР, в интернете начался сбор подписей. Но не успела кампания толком набрать обороты, как Бастрыкин на нее среагировал: хорошо, будем создавать. Одновременно СКР дал понять, что «пыточные дела» будут проверяться по всей стране. Правозащитные организации срочно поднимают архивы.
Помимо практической важности создания независимой «антипыточной» структуры эта история — редкий пример нормального взаимодействия государства и гражданского общества: журналисты подняли шум, правозащитники высказали конкретные предложения, люди подписались, государство отреагировало.
— Следственный комитет надо похвалить, — говорит юрист института «Право общественных интересов» Ольга Шепелева. — Во-первых, они открыто признали, что в их работе что-то серьезно не так, что это не какие-то отдельные нарушения. А во-вторых, предложили какие-то действенные вещи, а не просто в очередной раз призвали воспитывать полицейских. Заявлена проверка дел по регионам, начата работа над изменением структуры. Это высокий уровень осознания.
Конечно, одним созданием подразделения в СКР проблему не решить.
— Причина пыток не только в том, что полицейских не наказывают, — убеждена директор фонда «Общественный вердикт» Наталья Таубина, — а в том, что «палочная система» провоцирует их пытать. Не пытая, они не могут обеспечить показатели раскрываемости. Недавно МВД в очередной раз сообщило нам, что «палочная система» отменена. И вот уже опять говорят, что ее надо отменить...
— С другой стороны, надо менять судебную практику, — говорит Ольга Шепелева. — По закону суд не может принимать во внимание показания, полученные с помощью пыток. Он должен проверять обстоятельства дачи показаний. Но наши суды эту проверку проводить не хотят. Здесь как минимум нужны четкие разъяснения Верховного суда.
Правозащитники готовят список других предложений: открытость ОВД для граждан, автоматическое возбуждение дел при наличии телесных повреждений (а тем более трупов в отделе), обязанность врачей «скорой» сообщать о пытках в следственные управления, немедленный выезд следователя при жалобе на пытки и т. д. Что-то изменить может только комплекс мер, на которые государство, возможно, и пойдет, если общество будет продолжать оказывать на него давление.
Что придумали до нас
Мировая практика расследования преступлений полицейских
Расследование преступлений полицейских специальными подразделениями — обычная мировая практика. Они создаются или в структуре самого Министерства внутренних дел, или, как, например, в Израиле, в структуре Министерства юстиции.
Но при этом во многих странах существует дополнительный, абсолютно независимый орган, куда граждане могут пожаловаться на полицию. Так, в Великобритании в 2004 году была создана Независимая комиссия по вопросам жалоб на сотрудников полиции. В Канаде подобный орган существует с 1988 года, в Бельгии — с 1991-го, в Венгрии — с 2007-го.
Эффективность таких органов напрямую зависит от того, какими полномочиями они наделены. В странах, где у комиссий есть полномочия проводить полномасштабные расследования, они часто раскрывают громкие дела о коррупции в полиции, о смерти людей в полицейских участках (несколько таких случаев в последние годы было раскрыто в Великобритании и Канаде). Но, например, в Венгрии комиссия, даже признав жалобу обоснованной, обязана отправить материалы в саму полицию и ждать ее реакции. В полиции же решения комиссии игнорируют: так, в 2009 году она получила отказ в исполнении своих резолюций в 54 случаях из 59.
Авторы: Шура Буртин, Ляйсан Губайдулина, Русский Репортер
09.04.2012 08:30
В Следственном комитете России создается специальное подразделение для расследования преступлений, совершаемых полицейскими. Это стало результатом гражданской кампании, развернувшейся в ответ на события в Казани. Кто будет расследовать преступления полицейских
После трагедии в ОВД «Дальний» власти признали наконец, что в России есть пытки. Долгое время ни общество, ни государство не могли назвать вещи своими именами, хотя на насилие в полиции подается порядка ста тысяч заявлений в год.
Как показало расследование «РР», пытки были обычной практикой в казанских ОВД. В тот же «Дальний» «скорая» выезжала чуть ли не каждый день — 45 выездов и 12 госпитализаций только с начала года. В республиканский Следственный комитет поступали сотни жалоб, в том числе и об изнасилованиях в «Дальнем». И если бы следователи не писали под копирку отказы в возбуждении уголовных дел, Сергей Назаров, чье убийство и вызвало всероссийский резонанс, был бы жив.
По закону именно Следственный комитет (СКР), а не само МВД расследует дела в отношении полицейских. Что же мешало следователям заводить эти дела?
— Запрет на пытки у нас зафиксирован во всех законах, начиная с Конституции и заканчивая должностными инструкциями полицейских, — объяснял «РР» правозащитник Игорь Каляпин. — Но этот запрет остается голой декларацией. Просто потому, что за пытки не наказывают — прокуратура и СКР тотально ничего не делают, чтобы привлекать полицейских к ответственности. И те делают совершенно логичный вывод: значит, можно.
— Почему же их не наказывают?
— Потому что завтра этому же следователю нужно будет расследовать убийство: нужно будет «палку срубить» вовремя, доложить, что дело раскрыто — у них ведь тоже «палочная система», он даже больше ментов заинтересован в высоких показателях раскрываемости. Подчеркиваю: не в реальной раскрываемости, а в показателях. Значит, нужно бить, колотить. А кто этим будет заниматься? Оперативники. Следователи зависят от этих людей. Сегодня он его привлечет за избиение подозреваемого, а завтра с ним никто работать не будет.
Но по мере разрастания казанского скандала руководство СКР шло на все более адекватные меры. В Казань прибыла следственная бригада из Москвы. Сперва она проверяла лишь бумажки, но затем все-таки начала прием заявлений от людей. В офис Казанского правозащитного центра пришел следователь — за папкой с делами, которыми годами безнадежно занимались правозащитники: Бастрыкин заявил, что все «пыточные дела» в республике будут заново расследованы.
Тем временем ведущие правозащитные организации страны выпустили совместное обращение с требованием создать в рамках СКР спецподразделение для расследования преступлений, совершаемых полицейскими. И первым это предложение опубликовал «РР». Идея правозащитников была в том, чтобы разорвать связку следователей и оперативников: сотрудники нового подразделения не должны вести другие дела, при расследовании которых они зависят от полицейских.
— Нужны специальные следователи, которых нельзя было бы перевести на обычные дела, — объяснял Игорь Каляпин. — Что-то подобное есть во всех европейских странах (см. справку). Никакая реформа МВД сама по себе ничего не даст, если не менять контроль над ним...
Обращение было передано в СКР, в интернете начался сбор подписей. Но не успела кампания толком набрать обороты, как Бастрыкин на нее среагировал: хорошо, будем создавать. Одновременно СКР дал понять, что «пыточные дела» будут проверяться по всей стране. Правозащитные организации срочно поднимают архивы.
Помимо практической важности создания независимой «антипыточной» структуры эта история — редкий пример нормального взаимодействия государства и гражданского общества: журналисты подняли шум, правозащитники высказали конкретные предложения, люди подписались, государство отреагировало.
— Следственный комитет надо похвалить, — говорит юрист института «Право общественных интересов» Ольга Шепелева. — Во-первых, они открыто признали, что в их работе что-то серьезно не так, что это не какие-то отдельные нарушения. А во-вторых, предложили какие-то действенные вещи, а не просто в очередной раз призвали воспитывать полицейских. Заявлена проверка дел по регионам, начата работа над изменением структуры. Это высокий уровень осознания.
Конечно, одним созданием подразделения в СКР проблему не решить.
— Причина пыток не только в том, что полицейских не наказывают, — убеждена директор фонда «Общественный вердикт» Наталья Таубина, — а в том, что «палочная система» провоцирует их пытать. Не пытая, они не могут обеспечить показатели раскрываемости. Недавно МВД в очередной раз сообщило нам, что «палочная система» отменена. И вот уже опять говорят, что ее надо отменить...
— С другой стороны, надо менять судебную практику, — говорит Ольга Шепелева. — По закону суд не может принимать во внимание показания, полученные с помощью пыток. Он должен проверять обстоятельства дачи показаний. Но наши суды эту проверку проводить не хотят. Здесь как минимум нужны четкие разъяснения Верховного суда.
Правозащитники готовят список других предложений: открытость ОВД для граждан, автоматическое возбуждение дел при наличии телесных повреждений (а тем более трупов в отделе), обязанность врачей «скорой» сообщать о пытках в следственные управления, немедленный выезд следователя при жалобе на пытки и т. д. Что-то изменить может только комплекс мер, на которые государство, возможно, и пойдет, если общество будет продолжать оказывать на него давление.
Что придумали до нас
Мировая практика расследования преступлений полицейских
Расследование преступлений полицейских специальными подразделениями — обычная мировая практика. Они создаются или в структуре самого Министерства внутренних дел, или, как, например, в Израиле, в структуре Министерства юстиции.
Но при этом во многих странах существует дополнительный, абсолютно независимый орган, куда граждане могут пожаловаться на полицию. Так, в Великобритании в 2004 году была создана Независимая комиссия по вопросам жалоб на сотрудников полиции. В Канаде подобный орган существует с 1988 года, в Бельгии — с 1991-го, в Венгрии — с 2007-го.
Эффективность таких органов напрямую зависит от того, какими полномочиями они наделены. В странах, где у комиссий есть полномочия проводить полномасштабные расследования, они часто раскрывают громкие дела о коррупции в полиции, о смерти людей в полицейских участках (несколько таких случаев в последние годы было раскрыто в Великобритании и Канаде). Но, например, в Венгрии комиссия, даже признав жалобу обоснованной, обязана отправить материалы в саму полицию и ждать ее реакции. В полиции же решения комиссии игнорируют: так, в 2009 году она получила отказ в исполнении своих резолюций в 54 случаях из 59.
Авторы: Шура Буртин, Ляйсан Губайдулина, Русский Репортер
