- Joined
- Oct 23, 2013
- Messages
- 522
- Reaction score
- 2
- Points
- 18
- Location
- Екатеринбург, тел. +7-950-641-06-09
- Website
- ci-razvedka.ru
Case study on the classic intelligence: "Read the media located as close to the object as possible"
[DLMURL] https://yushchuk.livejournal.com/331933.html [/ DLMURL]
I have repeatedly said in this blog that you need to read (watch, listen) media located as close to the object as possible. He also cited examples.
This is not because I myself guessed to do it (alas). It's just a classic intelligence. I was so taught, and the implementation of this simple rule helped out many times.
The reason for the high value of information sources located as close as possible to the object is simple. The fact is that many details, by virtue of their insignificance, do not reach the territorially remote "relayers" of information. But on the ground, these details fall into the informational plots (and it doesn’t matter whether the article is in the media, or in the village).
That is why, reading a competitor's corporate media can provide information that can no longer be found anywhere. And for the same reason, at a briefing when traveling abroad, Soviet tourists were asked to wrap slippers not in "Evening Sverdlovsk" or "Ural Worker", but in the newspaper "Pravda" or "Izvestia" - that is, in modern language , to the "federal press".
Professor Preobrazhensky in Dog Heart recommended not to read Soviet newspapers. At least until noon.
The CIA did not listen to his opinion, but he knew the rules of intelligence. Judging by the material below, a photograph taken "on the spot" ended up in a Soviet magazine - and compromised classified information.
Further - the full text of the material of Alexander Kuzin, entitled material [DLMURL="https://al-kuzin.livejournal.com/280751.html"] "How" Spark "passed state secrets. History of the Cold War." .
Thanks to respected friend Jacob, major_p got acquainted with the chic history of the Cold War and the nuclear confrontation between the USSR and the USA. However, who said that everything has long been in the past? Is that the USSR is gone.
Intelligence and counterintelligence of the two main geopolitical opponents then worked to the fullest. The first - found out secrets from each other, the second - in every way prevented this. The USSR was not the most open territory, because it was impossible to imagine such a spy camp as now, when the bus is approaching the ZATO checkpoint, a crowd of people are falling out of it and starting to gain ground in test tubes. The Ural region, one of the main centers of the country's defense industry, was even more “inaccessible”. So Sverdlovsk, now Yekaterinburg, was completely closed to foreigners for many decades. With the exception, perhaps, of the citizens of the socialist camp states, if I am not mistaken. So, the intelligence services of Western countries (the USA, first of all) had to work hard to get the information they needed. And then what almost all citizens of the Soviet Union knew and understood what state and military secrets were - they strictly guarded those secrets, and they asked even more strictly for disclosure.
One of the main sources of information about the secrets of a potential adversary, as has long been the custom, was open sources - newspapers, magazines, books, television and radio programs, unobtrusive conversations with residents or tourists from the USSR, etc. As Rear Admiral Ellis M. Zacharias (U.S. Navy Intelligence) said a long time ago:
“About 95 percent of peacetime information comes to us from open sources: from books published abroad, from tourist messages, from newspaper articles or reviews in open magazines, from messages from foreign radio and other similar sources. Another four percent of the information comes from semi-official, semi-open sources - these are reports from naval attaches or informants who collect data in the course of their daily work. And only one percent, and often even less than that, comes from really secret sources - these are messages from agents and information received from proxies. These secret agents can tell little from what is available to a serious analyst who knows what he is looking for and also knows how to find this or that data in open sources. ” . (Zacharias Ellis M. “Secret Missions. Notes of an Intelligence Officer.” M .: Military Publishing, 1959.) It is no coincidence that using the same sources for completely legitimate reasons, and Competitive Intelligence is not much less effective than state intelligence.
The Soviet media was studied by American intelligence with great care. There were no fools in the KGB either, and they understood the reason for such an interest well. So censorship worked in good faith. And now we are not talking about political censorship, which took out from the texts that which, according to the censors, undermined the Soviet system, but about that which protected state secrets. However, punctures also occurred, and good enemy intelligence analysts sometimes managed to put together a whole picture from pieces of the information puzzle. It happened that the picture is of a truly strategic scale.
The original is taken from spammerbot in [DLMURL="https://spammerbot.livejournal.com/20606.html"] "The story of one photo [/ DLMURL] 22:00 06/15/2011"
Rebzya, here is a story that struck me to the core.
It happened in 1958, in the warm tube times of corn, romantic space exploration and the initial accumulation of nuclear weapons to destroy all life in the United States.
In July 1958, the magazine "Spark" was published, the theme of the issue in which was the rapid socialist development of the Urals. Looking ahead, I’ll say that I was not too lazy to find this issue of the magazine - 53 years ago, “Spark” was as bad as before-and-after Vdovin: mournful articles about two double-page spreads, faceless photos with moronic inscriptions and a dumb crossword on the last pages.
Here are a few clickable pages from that magazine:
This magazine was carefully read at the CIA, and then the analysts there restored one of the photographs, I highlight in bold power supply scheme of the entire Ural region . A story about this in English here: [DLMURL="https://promzona.org/pj/the_decryption/the_decryption_of_a_picture.pdf"] https://promzona.org/pj/the_decryption/t ... icture.pdf [/ DLMURL ], and here is my translation of this article:
One day in August 1958, Charles W. Reeves showed me a photograph of Uralenergo’s central control room in Sverdlovsk, which he found in the July issue of Ogonyok. He noted that at the Boston Edison Company he managed the generation and transmission of electricity in the Boston region from the same control room.
Charlie was recommended to us at the CIA, in the nuclear energy department, by the president of NEES (New England Electric Power Company) because of his professionalism and linguistic abilities. His task was to collect data on generating capacities and power lines in the vicinity of the well-known and yet unexplored Soviet nuclear facilities, in order to determine the electricity consumption at these facilities. (The output of finished products from the factory is directly proportional to the power consumed by it).
The Urals, of course, was considered as the most important region of the nuclear industry. In Kyshtym, located between Sverdlovsk and Chelyabinsk, there was a large plutonium production complex (Mayak). To the north of Sverdlovsk, near Verkh-Neivinsk, there was a gas diffusion plant producing U-235 (Novouralsk / Sverdlovsk-44). Further north, near Nizhnyaya Tura, there was an unidentified nuclear complex in a tightly closed area (Sverdlovsk-45). Charlie's task was to determine the energy consumption of these three objects.
Information on the production, transmission and consumption of electricity in the Urals in the USSR was classified. All published articles were censored and the censors knew their job. Trips to this area with the exception of Perm, Sverdlovsk and Chelyabinsk were strictly limited. The only serious documents on the Ural energy region as a whole were two intelligence reports made in 1944 for the German General Staff.
* * *
The panel on the wall from the “Spark” photo was similar to the diagram of the main power plants, with transmission lines and consumer substations - all the information needed to manage the region’s energy system. Charlie suggested that the thing we are looking for, namely, the distribution of electricity sources across nuclear facilities, actually lay in front of us in this photograph. Naturally, I grabbed onto this assumption and suggested that "we" work on this. Charlie grinned and pointed to the zafotoshopnymi names and devices - traces of the usual careful censorship. Charlie pointed out that the photo does not fit the entire panel - it was cropped. The censorship was even more thorough than usual at that time. He never saw the Soviet control tower. He did not know what the blurry characters on this panel mean, nor anyone in the US or UK who could know.
After several days of persuasion and discussion, the problem was gradually divided into several clear questions. Was it just the Sverdlovsk region, or was it a large part of the entire Ural region? If the second, did this scheme include electricity producers in the Perm, Sverdlovsk, Chelyabinsk, Kurgan and Orenburg regions, right up to the Bashkir and Udmurt Autonomous Soviet Socialist Republics, or only stations in the Sverdlovsk and Chelyabinsk regions controlled by Uralenergo? Were only large 220- and 110-kilovolt power lines displayed on this panel, or did it also include 35- and 10-kV (and lower) lines? The main power transmission networks in the Urals go north or south, therefore: were the north and south “left” and “right” in the photograph, or was everything really mixed up there?
What did the fuzzy characters in the individual rectangles mean? Did they only indicate switches that could be under centralized control, or did they also include transformers and generators? Since each generator has three phases at the output, each transmission line contains three separate wires and each switch actually contains three (for each phase): were they shown separately in the diagram?
A detailed study showed at least two types of rectangles: some contained very heterogeneous characters, others only a few types of characters. Could the former represent complex power plants, and the latter - substations simpler? If rectangles were simpler substations, then what did the points in them mean: switching or transformers? In the latter case, it would be possible to fairly accurately estimate the amount of electricity transmitted through large main substations. If these points were switches, then it would not be possible to use these rectangles to estimate the amount of electricity transmitted, and it was necessary to calculate it from the number of power lines and the capacities of the power plants connected to them.
If “complex” rectangles denoted power plants, points in them from the side opposite to the power lines could indicate turbogenerators. Then, by the number of such points in the rectangle, one could identify known power plants that had such a number of turbogenerators. Here Charlie had a few leads. In 1957, the British delegation visited the Central Ural State District Power Station north of Sverdlovsk and the South Ural State District Power Station near Chelyabinsk. These power plants had, respectively, 5 and 8 turbogenerators. Then there were some hypotheses. He managed to find the only mention in the press about 11 and 12 boilers at a power plant in Nizhny Tur near the mysterious complex (Sverdlovsk-45), but there was no way to correlate the number of boilers with the number of turbogenerators. Prior to this, he found references to 6 or 7 turbines at Verkhnetagilskaya TPP and at least 5 turbines in Serov far to the north. He knew that the Argayashskaya CHPP, mainly serving Kyshtym, reached full capacity in 1957, but had no idea about the number of turbines or their capacity. He was aware of the existence of a power plant south-east of Sverdlovsk, in Kamensk-Uralsky, mainly supplying electricity to the aluminum plant there, and of two power plants supplying the city and local industry of Nizhny Tagil in the north. Well, there were a dozen links to smaller stations.
* * *
Once Charlie dawned. He decided that the large rectangle in the lower left corner of the photo is the Kama hydroelectric station near Perm. The station was unusual, with 24 small generators. When I objected that the device on the remote in front of the panel hid the number of generators at the station, Charlie only shrugged. The panel was so long that it had to contain many dots denoting generators.
From here he began to move on: the USSR published information on two 220 kV lines built from 1955–57 from the Kama hydroelectric station to the southern substation serving Sverdlovsk. They connected to a 220 kV power transmission line coming from the east, from Kamensk-Uralsky, but starting at Yuzhnouralskaya GRES and passing through the Shagolsky substation in Chelyabinsk. This made Sverdlovsk South Substation a large vertical rectangle in the middle of the image, Kamensk a small rectangle above its right side (the line clearly passed by without a connection), Yuzhnouralsk State District Power Station a large horizontal rectangle to the right, and Shagol Substation a rectangle above its upper edge.
If Charlie correctly identified the symbols of the turbo-generators, the square of the South Ural State District Power Station showed 8 of them, which was confirmed by the observations of the English delegation and the scheme of turbines and boilers at this station, which appeared on the cover of the Heat Power Engineering magazine in June 1957. As for the Sredneuralskaya GRES north of Sverdlovsk, the corresponding horizontal rectangle to the left of the South substation seems to contain symbols representing 5 turbogenerators, as noted by the English delegation.
By identifying these power plants (at least at the assumption level), he could preliminarily conclude that only 220 and 110 kV power lines were displayed on the scheme, and that this scheme might have covered the entire Urals and neighboring regions, as well as the fact that it was oriented approximately like this: south - on the right, east - on top, north - on the left. The 110 kV power transmission line, which has been running throughout the Urals since the beginning of the 1940s, thus corresponded to a relatively horizontal bundle of lines running along the entire panel in its upper half.
* * *
Charlie spent three months trying to make sure that he understood all the details of this scheme, and another two months after that, to work out all the assumptions and hypotheses. He later said that he used about a hundred links from Soviet newspapers and technical magazines, 4 reports from various delegations, 11 POW reports and about 25 photographs of the area. Of course, these figures can be more modest, in the sense that he may have requested only the most important information, but this shows how many details he needed to put together to achieve the goal.
Luck smiled several times. Firstly, in the journal "Electric Stations" No. 12 for 1948, he found a brief report of a three-day conference in Moscow, in which a general plan for the electrification of the Urals was outlined. He fanatically followed this plan, as if he were the official documentation of this very electrification, and in the end turned out to be right. Secondly, in 1958, a book was published in the USSR in honor of the 40th anniversary of the Ural energy system, “Energy of the Urals for 40 years,” which contained a lot of useful information, and not least, a reliable scheme of the Ural energy system in 1945.
But even after Charlie made sure that the visible part of the circuit was generally decrypted, several problems remained. It was easy to guess the location of three nuclear facilities: Kyshtym to the right of the center, Verkh-Neyvinsk to the left of the center to the fore and Lower Tura, presumably at the left edge, as they were represented by large substations that were not required for energy supply of these cities. Then, implying that the Serov Power Station was not shown in the photograph, he could conclude that the large rectangle in the upper left corner was the Nizhny Turyinskaya TPP; but until the end of 1958 he could not be sure of this, since not one of the seven sources available to him indicated the total number of generators at this station. The book “Energy of the Urals for 40 years” finally confirmed his guesses by what it said about “turbogenerator No. 9”, which was consistent with nine points in the photograph.
Sobsna problems began with the fact that the lines from the Kama hydroelectric station and Nizhny Turyinskaya state district power station were cut off by the left edge of the photo so that it was impossible to decipher this part of the power grid by counting known substations. Charlie was forced to start from Sverdlovsk or Chelyabinsk (with their energy consumption schemes) and go from the middle to the edges. But even his understanding of the scheme of the Sverdlovsk region was vague because the power lines from the Nizhny Turyinskaya state district power station were cut off by the top edge of the photograph; technical publications of that time mentioned the construction of two 220 KV transmission lines from there to Sverdlovsk, but only one line from the north to the South substation was shown in the photograph.
Charlie approached these problems logically. Firstly, he collected all the POW reports and photos of power lines from all over the Sverdlovsk region. (Most of them were received on requests that he sent two years earlier). He marked each link on a large-scale map and compared the results with the expected ones. It was a significant flaw that he did not know where the South Substation was, which was the only one that he uniquely identified in the photograph. In the absence of any attachments or POW reporting, which would indicate the presence of a 220 KV line passing through Sverdlovsk, he was forced to admit the possibility that the South substation was actually a symbol for the substation that served the gas diffusion plant in Verkh-Neyvinsk.
Marking on the map all the incoming information, he established the existence of 110 kW loop Sverdlovsk-Kamensk-Krasnogorsk-Sinarsk-Asbest-Sverdlovsk. He also had fragmentary information that pointed to a loop from Sredneuralskaya GRES, north to Sverdlovsk, west to Pervouralsk, then south to Revda and Degtyarevka and then, possibly, east or to Sverdlovsk, or south, to Polevsky. Most of this loop in the photo from Ogonyok was closed in the foreground.
Secondly, while examining photographic materials from reconnaissance balloons, he found traces of 220 KV power lines from the Kama hydroelectric station to the South substation much farther south than expected. This proved that the South substation was located south of Sverdlovsk and any other unknown substation that could supply Sverdlovsk.
Studying photos from another balloon showed that there was no 220 KV line between the South substation and Polevsky. At the same time, these images showed traces of 110 KV lines between these two points, and the width of the forest clearings showed that this part of the Ural energy system contains two 110 KV lines. On the dispatch panel, this made Polevskoy a rectangle to the right of the South substation, as well as the terminal point of the 110 KV power transmission line going through Pervouralsk and Degtyarevka.
* * *
The book dedicated to the 40th anniversary of the Ural power system is where the missing line was found from Nizhnyaya Tura to Sverdlovsk. It said that 164 kilometers of this line were put into operation in August 1951. Charlie methodically measured 164 kilometers from Nizhnyaya Tura by rail and came across Verkh-Neyvinsk, not Sverdlovsk. He measured the lengths of several other power lines and compared them with data on the duration of their construction, drawn from the open press. It turned out that although 220 KV power lines from Nizhnyaya Tura to Verkh-Neyvinsk were cropped on the fire-photo, it was possible to confirm the existence of two such lines and show that at the moment only one is going from Verkh-Neyvinsk to the South substation.
From the materials of another reconnaissance balloon found in Iceland, it was possible to establish that this 220 KV power transmission line passed by Nizhny Tagil, that is, the only purpose of the Nizhneturyinsky state district power station was to provide unknown nuclear facilities in Nizhny Tur and the uranium enrichment plant in Verkh-Neyvinsk.
As soon as all this was worked out, the remaining elements of the North Ural mosaic began to quickly rise into place. Verkhnetagilskaya TPP was identified under the right edge of the Nizhny Turyinskaya TPP and it became clear that it had 5, not “6 or 7” generators as of 1957-1958 (the estimated date when the picture was taken). That is, the energy supply of the Verkh-Neyvinsky complex could be estimated with confidence in more than seven 110 KV transmission lines and three 220 KV.
When the position of Polevsky was determined on the panel, the structure of the power transmission network of the southern and eastern Urals became clear. Argayashskaya CHPP (with its, as it became clear, seven turbines) was identified as a large rectangle above and to the left of the Shagol substation. The Kyshtym reactor was supplied with electric and thermal energy mainly from this thermal power station, with a reserve in the form of all nearby power plants in the north, south and west.
Thus, in April 1959, Charlie was able to confidently show that the energy supply of the Verkh-Neuvinsk uranium enrichment plant was 1000 megawatts, plus or minus 15%, which amounted to about half of the energy supply of the Oak Ridge complex in the United States. He estimated the energy consumption of the plutonium reactor in Kyshtym at 150 megawatts plus or minus one third. Up to 100 megawatts, apparently, was consumed by an unknown complex near the Lower Tura in the north. If anyone is interested, here is the final diagram of the Ural energy system: https://promzona.org/pj/the_decryption/e ... scheme.gif (I don’t understand half myself there, to be honest).
* * *
Charlie received confirmation of his calculations throughout the year, which in general in the intelligence happens sooo infrequently. In July 1959, U-2 photographed Nizhnyaya Tura and Verkh-Neyvinsk (Kyshtym was covered by clouds). Charlie was right about the substation at the Nizhny Turyinsky complex, which turned out to be a nuclear weapons plant. The Verkh-Neuvinsk gas diffusion plant had substations very similar to those that Charlie suspected. His opinion that the points near the power lines were switches, not transformers, turned out to be correct, and his approach to estimating energy consumption by power lines and power plants, rather than substations, was justified. A detailed study of images from U-2 showed that the estimate of the energy consumption of Verkh-Neivinsk was exceeded by only 10% - a very impressive result, which was drawn from a photographed photograph.
- Yes, there were people in our time, Not like the current tribe: Heroes - not you !.
[DLMURL] https://yushchuk.livejournal.com/331933.html [/ DLMURL]
I have repeatedly said in this blog that you need to read (watch, listen) media located as close to the object as possible. He also cited examples.
This is not because I myself guessed to do it (alas). It's just a classic intelligence. I was so taught, and the implementation of this simple rule helped out many times.
The reason for the high value of information sources located as close as possible to the object is simple. The fact is that many details, by virtue of their insignificance, do not reach the territorially remote "relayers" of information. But on the ground, these details fall into the informational plots (and it doesn’t matter whether the article is in the media, or in the village).
That is why, reading a competitor's corporate media can provide information that can no longer be found anywhere. And for the same reason, at a briefing when traveling abroad, Soviet tourists were asked to wrap slippers not in "Evening Sverdlovsk" or "Ural Worker", but in the newspaper "Pravda" or "Izvestia" - that is, in modern language , to the "federal press".
Professor Preobrazhensky in Dog Heart recommended not to read Soviet newspapers. At least until noon.
The CIA did not listen to his opinion, but he knew the rules of intelligence. Judging by the material below, a photograph taken "on the spot" ended up in a Soviet magazine - and compromised classified information.
Further - the full text of the material of Alexander Kuzin, entitled material [DLMURL="https://al-kuzin.livejournal.com/280751.html"] "How" Spark "passed state secrets. History of the Cold War." .
Thanks to respected friend Jacob, major_p got acquainted with the chic history of the Cold War and the nuclear confrontation between the USSR and the USA. However, who said that everything has long been in the past? Is that the USSR is gone.
Intelligence and counterintelligence of the two main geopolitical opponents then worked to the fullest. The first - found out secrets from each other, the second - in every way prevented this. The USSR was not the most open territory, because it was impossible to imagine such a spy camp as now, when the bus is approaching the ZATO checkpoint, a crowd of people are falling out of it and starting to gain ground in test tubes. The Ural region, one of the main centers of the country's defense industry, was even more “inaccessible”. So Sverdlovsk, now Yekaterinburg, was completely closed to foreigners for many decades. With the exception, perhaps, of the citizens of the socialist camp states, if I am not mistaken. So, the intelligence services of Western countries (the USA, first of all) had to work hard to get the information they needed. And then what almost all citizens of the Soviet Union knew and understood what state and military secrets were - they strictly guarded those secrets, and they asked even more strictly for disclosure.
One of the main sources of information about the secrets of a potential adversary, as has long been the custom, was open sources - newspapers, magazines, books, television and radio programs, unobtrusive conversations with residents or tourists from the USSR, etc. As Rear Admiral Ellis M. Zacharias (U.S. Navy Intelligence) said a long time ago:
“About 95 percent of peacetime information comes to us from open sources: from books published abroad, from tourist messages, from newspaper articles or reviews in open magazines, from messages from foreign radio and other similar sources. Another four percent of the information comes from semi-official, semi-open sources - these are reports from naval attaches or informants who collect data in the course of their daily work. And only one percent, and often even less than that, comes from really secret sources - these are messages from agents and information received from proxies. These secret agents can tell little from what is available to a serious analyst who knows what he is looking for and also knows how to find this or that data in open sources. ” . (Zacharias Ellis M. “Secret Missions. Notes of an Intelligence Officer.” M .: Military Publishing, 1959.) It is no coincidence that using the same sources for completely legitimate reasons, and Competitive Intelligence is not much less effective than state intelligence.
The Soviet media was studied by American intelligence with great care. There were no fools in the KGB either, and they understood the reason for such an interest well. So censorship worked in good faith. And now we are not talking about political censorship, which took out from the texts that which, according to the censors, undermined the Soviet system, but about that which protected state secrets. However, punctures also occurred, and good enemy intelligence analysts sometimes managed to put together a whole picture from pieces of the information puzzle. It happened that the picture is of a truly strategic scale.
The original is taken from spammerbot in [DLMURL="https://spammerbot.livejournal.com/20606.html"] "The story of one photo [/ DLMURL] 22:00 06/15/2011"
Rebzya, here is a story that struck me to the core.
It happened in 1958, in the warm tube times of corn, romantic space exploration and the initial accumulation of nuclear weapons to destroy all life in the United States.
In July 1958, the magazine "Spark" was published, the theme of the issue in which was the rapid socialist development of the Urals. Looking ahead, I’ll say that I was not too lazy to find this issue of the magazine - 53 years ago, “Spark” was as bad as before-and-after Vdovin: mournful articles about two double-page spreads, faceless photos with moronic inscriptions and a dumb crossword on the last pages.
Here are a few clickable pages from that magazine:
This magazine was carefully read at the CIA, and then the analysts there restored one of the photographs, I highlight in bold power supply scheme of the entire Ural region . A story about this in English here: [DLMURL="https://promzona.org/pj/the_decryption/the_decryption_of_a_picture.pdf"] https://promzona.org/pj/the_decryption/t ... icture.pdf [/ DLMURL ], and here is my translation of this article:
One day in August 1958, Charles W. Reeves showed me a photograph of Uralenergo’s central control room in Sverdlovsk, which he found in the July issue of Ogonyok. He noted that at the Boston Edison Company he managed the generation and transmission of electricity in the Boston region from the same control room.
Charlie was recommended to us at the CIA, in the nuclear energy department, by the president of NEES (New England Electric Power Company) because of his professionalism and linguistic abilities. His task was to collect data on generating capacities and power lines in the vicinity of the well-known and yet unexplored Soviet nuclear facilities, in order to determine the electricity consumption at these facilities. (The output of finished products from the factory is directly proportional to the power consumed by it).
The Urals, of course, was considered as the most important region of the nuclear industry. In Kyshtym, located between Sverdlovsk and Chelyabinsk, there was a large plutonium production complex (Mayak). To the north of Sverdlovsk, near Verkh-Neivinsk, there was a gas diffusion plant producing U-235 (Novouralsk / Sverdlovsk-44). Further north, near Nizhnyaya Tura, there was an unidentified nuclear complex in a tightly closed area (Sverdlovsk-45). Charlie's task was to determine the energy consumption of these three objects.
Information on the production, transmission and consumption of electricity in the Urals in the USSR was classified. All published articles were censored and the censors knew their job. Trips to this area with the exception of Perm, Sverdlovsk and Chelyabinsk were strictly limited. The only serious documents on the Ural energy region as a whole were two intelligence reports made in 1944 for the German General Staff.
* * *
The panel on the wall from the “Spark” photo was similar to the diagram of the main power plants, with transmission lines and consumer substations - all the information needed to manage the region’s energy system. Charlie suggested that the thing we are looking for, namely, the distribution of electricity sources across nuclear facilities, actually lay in front of us in this photograph. Naturally, I grabbed onto this assumption and suggested that "we" work on this. Charlie grinned and pointed to the zafotoshopnymi names and devices - traces of the usual careful censorship. Charlie pointed out that the photo does not fit the entire panel - it was cropped. The censorship was even more thorough than usual at that time. He never saw the Soviet control tower. He did not know what the blurry characters on this panel mean, nor anyone in the US or UK who could know.
After several days of persuasion and discussion, the problem was gradually divided into several clear questions. Was it just the Sverdlovsk region, or was it a large part of the entire Ural region? If the second, did this scheme include electricity producers in the Perm, Sverdlovsk, Chelyabinsk, Kurgan and Orenburg regions, right up to the Bashkir and Udmurt Autonomous Soviet Socialist Republics, or only stations in the Sverdlovsk and Chelyabinsk regions controlled by Uralenergo? Were only large 220- and 110-kilovolt power lines displayed on this panel, or did it also include 35- and 10-kV (and lower) lines? The main power transmission networks in the Urals go north or south, therefore: were the north and south “left” and “right” in the photograph, or was everything really mixed up there?
What did the fuzzy characters in the individual rectangles mean? Did they only indicate switches that could be under centralized control, or did they also include transformers and generators? Since each generator has three phases at the output, each transmission line contains three separate wires and each switch actually contains three (for each phase): were they shown separately in the diagram?
A detailed study showed at least two types of rectangles: some contained very heterogeneous characters, others only a few types of characters. Could the former represent complex power plants, and the latter - substations simpler? If rectangles were simpler substations, then what did the points in them mean: switching or transformers? In the latter case, it would be possible to fairly accurately estimate the amount of electricity transmitted through large main substations. If these points were switches, then it would not be possible to use these rectangles to estimate the amount of electricity transmitted, and it was necessary to calculate it from the number of power lines and the capacities of the power plants connected to them.
If “complex” rectangles denoted power plants, points in them from the side opposite to the power lines could indicate turbogenerators. Then, by the number of such points in the rectangle, one could identify known power plants that had such a number of turbogenerators. Here Charlie had a few leads. In 1957, the British delegation visited the Central Ural State District Power Station north of Sverdlovsk and the South Ural State District Power Station near Chelyabinsk. These power plants had, respectively, 5 and 8 turbogenerators. Then there were some hypotheses. He managed to find the only mention in the press about 11 and 12 boilers at a power plant in Nizhny Tur near the mysterious complex (Sverdlovsk-45), but there was no way to correlate the number of boilers with the number of turbogenerators. Prior to this, he found references to 6 or 7 turbines at Verkhnetagilskaya TPP and at least 5 turbines in Serov far to the north. He knew that the Argayashskaya CHPP, mainly serving Kyshtym, reached full capacity in 1957, but had no idea about the number of turbines or their capacity. He was aware of the existence of a power plant south-east of Sverdlovsk, in Kamensk-Uralsky, mainly supplying electricity to the aluminum plant there, and of two power plants supplying the city and local industry of Nizhny Tagil in the north. Well, there were a dozen links to smaller stations.
* * *
Once Charlie dawned. He decided that the large rectangle in the lower left corner of the photo is the Kama hydroelectric station near Perm. The station was unusual, with 24 small generators. When I objected that the device on the remote in front of the panel hid the number of generators at the station, Charlie only shrugged. The panel was so long that it had to contain many dots denoting generators.
From here he began to move on: the USSR published information on two 220 kV lines built from 1955–57 from the Kama hydroelectric station to the southern substation serving Sverdlovsk. They connected to a 220 kV power transmission line coming from the east, from Kamensk-Uralsky, but starting at Yuzhnouralskaya GRES and passing through the Shagolsky substation in Chelyabinsk. This made Sverdlovsk South Substation a large vertical rectangle in the middle of the image, Kamensk a small rectangle above its right side (the line clearly passed by without a connection), Yuzhnouralsk State District Power Station a large horizontal rectangle to the right, and Shagol Substation a rectangle above its upper edge.
If Charlie correctly identified the symbols of the turbo-generators, the square of the South Ural State District Power Station showed 8 of them, which was confirmed by the observations of the English delegation and the scheme of turbines and boilers at this station, which appeared on the cover of the Heat Power Engineering magazine in June 1957. As for the Sredneuralskaya GRES north of Sverdlovsk, the corresponding horizontal rectangle to the left of the South substation seems to contain symbols representing 5 turbogenerators, as noted by the English delegation.
By identifying these power plants (at least at the assumption level), he could preliminarily conclude that only 220 and 110 kV power lines were displayed on the scheme, and that this scheme might have covered the entire Urals and neighboring regions, as well as the fact that it was oriented approximately like this: south - on the right, east - on top, north - on the left. The 110 kV power transmission line, which has been running throughout the Urals since the beginning of the 1940s, thus corresponded to a relatively horizontal bundle of lines running along the entire panel in its upper half.
* * *
Charlie spent three months trying to make sure that he understood all the details of this scheme, and another two months after that, to work out all the assumptions and hypotheses. He later said that he used about a hundred links from Soviet newspapers and technical magazines, 4 reports from various delegations, 11 POW reports and about 25 photographs of the area. Of course, these figures can be more modest, in the sense that he may have requested only the most important information, but this shows how many details he needed to put together to achieve the goal.
Luck smiled several times. Firstly, in the journal "Electric Stations" No. 12 for 1948, he found a brief report of a three-day conference in Moscow, in which a general plan for the electrification of the Urals was outlined. He fanatically followed this plan, as if he were the official documentation of this very electrification, and in the end turned out to be right. Secondly, in 1958, a book was published in the USSR in honor of the 40th anniversary of the Ural energy system, “Energy of the Urals for 40 years,” which contained a lot of useful information, and not least, a reliable scheme of the Ural energy system in 1945.
But even after Charlie made sure that the visible part of the circuit was generally decrypted, several problems remained. It was easy to guess the location of three nuclear facilities: Kyshtym to the right of the center, Verkh-Neyvinsk to the left of the center to the fore and Lower Tura, presumably at the left edge, as they were represented by large substations that were not required for energy supply of these cities. Then, implying that the Serov Power Station was not shown in the photograph, he could conclude that the large rectangle in the upper left corner was the Nizhny Turyinskaya TPP; but until the end of 1958 he could not be sure of this, since not one of the seven sources available to him indicated the total number of generators at this station. The book “Energy of the Urals for 40 years” finally confirmed his guesses by what it said about “turbogenerator No. 9”, which was consistent with nine points in the photograph.
Sobsna problems began with the fact that the lines from the Kama hydroelectric station and Nizhny Turyinskaya state district power station were cut off by the left edge of the photo so that it was impossible to decipher this part of the power grid by counting known substations. Charlie was forced to start from Sverdlovsk or Chelyabinsk (with their energy consumption schemes) and go from the middle to the edges. But even his understanding of the scheme of the Sverdlovsk region was vague because the power lines from the Nizhny Turyinskaya state district power station were cut off by the top edge of the photograph; technical publications of that time mentioned the construction of two 220 KV transmission lines from there to Sverdlovsk, but only one line from the north to the South substation was shown in the photograph.
Charlie approached these problems logically. Firstly, he collected all the POW reports and photos of power lines from all over the Sverdlovsk region. (Most of them were received on requests that he sent two years earlier). He marked each link on a large-scale map and compared the results with the expected ones. It was a significant flaw that he did not know where the South Substation was, which was the only one that he uniquely identified in the photograph. In the absence of any attachments or POW reporting, which would indicate the presence of a 220 KV line passing through Sverdlovsk, he was forced to admit the possibility that the South substation was actually a symbol for the substation that served the gas diffusion plant in Verkh-Neyvinsk.
Marking on the map all the incoming information, he established the existence of 110 kW loop Sverdlovsk-Kamensk-Krasnogorsk-Sinarsk-Asbest-Sverdlovsk. He also had fragmentary information that pointed to a loop from Sredneuralskaya GRES, north to Sverdlovsk, west to Pervouralsk, then south to Revda and Degtyarevka and then, possibly, east or to Sverdlovsk, or south, to Polevsky. Most of this loop in the photo from Ogonyok was closed in the foreground.
Secondly, while examining photographic materials from reconnaissance balloons, he found traces of 220 KV power lines from the Kama hydroelectric station to the South substation much farther south than expected. This proved that the South substation was located south of Sverdlovsk and any other unknown substation that could supply Sverdlovsk.
Studying photos from another balloon showed that there was no 220 KV line between the South substation and Polevsky. At the same time, these images showed traces of 110 KV lines between these two points, and the width of the forest clearings showed that this part of the Ural energy system contains two 110 KV lines. On the dispatch panel, this made Polevskoy a rectangle to the right of the South substation, as well as the terminal point of the 110 KV power transmission line going through Pervouralsk and Degtyarevka.
* * *
The book dedicated to the 40th anniversary of the Ural power system is where the missing line was found from Nizhnyaya Tura to Sverdlovsk. It said that 164 kilometers of this line were put into operation in August 1951. Charlie methodically measured 164 kilometers from Nizhnyaya Tura by rail and came across Verkh-Neyvinsk, not Sverdlovsk. He measured the lengths of several other power lines and compared them with data on the duration of their construction, drawn from the open press. It turned out that although 220 KV power lines from Nizhnyaya Tura to Verkh-Neyvinsk were cropped on the fire-photo, it was possible to confirm the existence of two such lines and show that at the moment only one is going from Verkh-Neyvinsk to the South substation.
From the materials of another reconnaissance balloon found in Iceland, it was possible to establish that this 220 KV power transmission line passed by Nizhny Tagil, that is, the only purpose of the Nizhneturyinsky state district power station was to provide unknown nuclear facilities in Nizhny Tur and the uranium enrichment plant in Verkh-Neyvinsk.
As soon as all this was worked out, the remaining elements of the North Ural mosaic began to quickly rise into place. Verkhnetagilskaya TPP was identified under the right edge of the Nizhny Turyinskaya TPP and it became clear that it had 5, not “6 or 7” generators as of 1957-1958 (the estimated date when the picture was taken). That is, the energy supply of the Verkh-Neyvinsky complex could be estimated with confidence in more than seven 110 KV transmission lines and three 220 KV.
When the position of Polevsky was determined on the panel, the structure of the power transmission network of the southern and eastern Urals became clear. Argayashskaya CHPP (with its, as it became clear, seven turbines) was identified as a large rectangle above and to the left of the Shagol substation. The Kyshtym reactor was supplied with electric and thermal energy mainly from this thermal power station, with a reserve in the form of all nearby power plants in the north, south and west.
Thus, in April 1959, Charlie was able to confidently show that the energy supply of the Verkh-Neuvinsk uranium enrichment plant was 1000 megawatts, plus or minus 15%, which amounted to about half of the energy supply of the Oak Ridge complex in the United States. He estimated the energy consumption of the plutonium reactor in Kyshtym at 150 megawatts plus or minus one third. Up to 100 megawatts, apparently, was consumed by an unknown complex near the Lower Tura in the north. If anyone is interested, here is the final diagram of the Ural energy system: https://promzona.org/pj/the_decryption/e ... scheme.gif (I don’t understand half myself there, to be honest).
* * *
Charlie received confirmation of his calculations throughout the year, which in general in the intelligence happens sooo infrequently. In July 1959, U-2 photographed Nizhnyaya Tura and Verkh-Neyvinsk (Kyshtym was covered by clouds). Charlie was right about the substation at the Nizhny Turyinsky complex, which turned out to be a nuclear weapons plant. The Verkh-Neuvinsk gas diffusion plant had substations very similar to those that Charlie suspected. His opinion that the points near the power lines were switches, not transformers, turned out to be correct, and his approach to estimating energy consumption by power lines and power plants, rather than substations, was justified. A detailed study of images from U-2 showed that the estimate of the energy consumption of Verkh-Neivinsk was exceeded by only 10% - a very impressive result, which was drawn from a photographed photograph.
- Yes, there were people in our time, Not like the current tribe: Heroes - not you !.
Original message
Кейс о классике разведки: "Читайте СМИ, расположенные максимально близко к объекту"
[DLMURL]https://yushchuk.livejournal.com/331933.html[/DLMURL]
Я уже не раз говорил в этом блоге о том, что надо читать (смотреть, слушать) СМИ, расположенные максимально близко к объекту. Приводил и примеры.
Это не потому что я так сам догадался делать (увы). Просто, это классика разведки. Меня так научили, и выполнение этого несложного правила выручало многократно.
Причина высокой ценности источников информации, расположенных максимально близко к объекту, проста. Дело в том, что многие подробности, в силу их малозначительности, не доходят до территориально удаленных "ретрансляторов" информации. Но на "на местах" эти подробности попадают в информационные сюжеты (и совершенно неважно - статья это в СМИ, или слух в деревне).
Именно поэтому, чтение корпоративных СМИ конкурента может дать информацию, которую более не найти нигде. И по той же причине, на инструктаже при выезде за рубеж, советских туристов просили, заворачивать тапочки не в "Вечерний Свердловск" или "Уральский рабочий", а в газету "Правда" или "Известия" - т.е., говоря современным языком, в "федеральную прессу".
Профессор Преображенский в "Собачьем сердце" рекомендовал советских газет не читать. Хотя бы до обеда.
ЦРУ к его мнению не прислушивалось, зато правила ведения разведки знало хорошо. Судя по приведенному ниже материалу, фотография, сделанная "на месте", попала в советской журнал - и скомпрометировала секретную информацию.
Далее - полный текст материала Александра Кузина, под названием материал [DLMURL="https://al-kuzin.livejournal.com/280751.html"]"Как «Огонек» сдал гостайну. История времен Холодной войны".[/DLMURL].
Благодаря уважаемому френду Якову major_p ознакомился с шикарной историей времен Холодной войны и ядерного противостояния СССР и США. Впрочем, кто сказал, что все уже давно в прошлом? Разве что СССР уже нет.
Разведки и контрразведки двух основных геополитических противников работали тогда на всю катушку. Первые - выведывали секреты друг у друга, вторые - этому всячески мешали. СССР был не самой открытой территорией, потому такой шпионской вольницы, как сейчас, когда автобус подъезжает к КПП ЗАТО, оттуда вываливается толпа народу и начинает набирать землю в пробирки, тогда и представить было невозможно. Уральский регион, один из главных центров ВПК страны, был еще более «труднодоступным». Так Свердловск, ныне Екатеринбург, и вовсе был закрыт для иностранцев многие десятилетия. За исключением, разве что, граждан государств соцлагеря, если не ошибаюсь. Так что, разведкам западных стран (США, в первую очередь) приходилось изрядно потрудиться, чтобы добыть нужную для них информацию. Да и что такое государственная и военная тайна тогда знали и понимали едва ли не все граждане Советского Союза - охраняли те тайны строго, а уж за разглашение спрашивали еще строже.
Одним из основных источников информации о секретах потенциального противника, как уже давно повелось, являлись открытые источники - газеты, журналы, книги, телевизионные и радиопередачи, ненавязчивые беседы с жителями или туристами из СССР и т.п. Как еще давным давно сказал контр-адмирал Эллис М. Захариас (разведка ВМС США):
«Приблизительно 95 процентов информационных сведений мирного времени поступает к нам из открытых источников: из книг, издаваемых за границей, из сообщений туристов, из газетных статей или обозрений в открытых журналах, из сообщений иностранного радио и других подобных источников. Еще четыре процента сведений поступает из полуофициальных, полуоткрытых источников — это сообщения военно-морских атташе или осведомителей, которые собирают данные в процессе своей повседневной работы. И только один процент, а часто даже менее того, поступает из действительно секретных источников — это сообщения агентов и информация, получаемая от доверенных лиц. Эти тайные агенты могут мало сообщить из того, что доступно серьезному аналитику, который знает, что ищет, и знает также, как ему найти те или иные данные в открытых источниках». (Захариас Эллис М. «Секретные миссии. Записки офицера разведки». М.: Воениздат, 1959г.) Не случайно, что используя те же самые источники на совершенно законных основаниях, и Конкурентная разведка действует не намного менее эффективно, чем государственные разведки.
Советские средства массовой информации изучались американской разведкой со всей тщательностью. В КГБ тоже не дураки сидели и причину такого интереса понимали хорошо. Так что цензура работала на совесть. И речь сейчас не о политической цензуре, которая вымарывала из текстов то, что по мнению цензоров подрывало советский строй, а о той, которая защищала государственные секреты. Случались однако и проколы, и хорошим аналитикам разведки противника иногда удавалось сложить из кусочков информационного пазла целую картинку. Бывало, что и картинку поистине стратегического масштаба.
Оригинал взят у spammerbot в [DLMURL="https://spammerbot.livejournal.com/20606.html"]"История одной фотографии[/DLMURL] 22:00 15.06.2011"
Ребзя, тут история, которая поразила меня до глубины души.
Произошло это в 1958 году, в теплые ламповые времена кукурузы, романтичного освоения космоса и первоначального накопления ядерного оружия для уничтожения всего живого в США.
В июле 1958 года вышел журнал «Огонек», темой номера в котором стало бурное социалистическое развитие Урала. Забегая вперед скажу, что не поленился, нашел этот выпуск журнала — 53 года назад «Огонек» был таким же беспонтовым, как и до-и-после Вдовина: заунывные статьи ни о чем на два разворота, безликие фотки с дебильными надписями и тупой кросворд на последних страницах.
Вот несколько кликабельных страничек из того журнала:
Этот журнал внимательно прочитали в ЦРУ, а потом тамошние аналитики по одной из фотографий восстановили, выделю болдом, схему энергоснабжения всего Уральского региона. Рассказ об этом на английском здесь: [DLMURL="https://promzona.org/pj/the_decryption/the_decryption_of_a_picture.pdf"]https://promzona.org/pj/the_decryption/t ... icture.pdf[/DLMURL] , а вот мой перевод этой статьи:
Однажды в августе 1958 года Чарльз В. Ривз показал мне фотографию центральной диспетчерской Уралэнерго в Свердловске, которую он нашел в июльском номере «Огонька». Он отметил, что в Boston Edison Company он управлял генерацией и передачей электроэнергии на Бостонщине из такой же диспетчерской.
Чарли был рекомендован нам в ЦРУ, в отдел ядерной энергетики, президентом NEES (New England Electric Power Company) из-за его профессионализма и лингвистических способностей. Его заданием было собрать данные по генерирующим мощностям и линиям электропередачи в окрестностях известных и еще не разведанных советских атомных объектов, для того, чтобы определить потребление электроэнергии на этих объектах. (Выход готовой продукции с завода прямо пропорционален потребляемой им мощности).
Урал, естественно, рассматривался как самый важный регион атомной промышленности. В Кыштыме, расположенном между Свердловском и Челябинском, находился большой комплекс по производству плутония (Маяк). К северу от Свердловска, под Верх-Нейвинском, располагался газодиффузионный завод, производивший U-235 (Новоуральск/Свердловск-44). Еще далее к северу, около Нижней Туры, был неопознанный атомный комплекс на наглухо закрытой территории (Свердловск-45). Задача Чарли состояла в том, чтобы определить энергопотребление этих трех объектов.
Информация по производству, передаче и потреблению электроэнергии на Урале в СССР была засекреченной. Все публикуемые статьи проходили цензуру и цензоры знали свое дело. Поездки в эту область за исключением Перми, Свердловска и Челябинска были строго ограничены. Единственными серьезными документами по уральскому энергетическому региону как единому целому были два отчета разведки, сделанные в 1944 году для немецкого генштаба.
* * *
Панель на стене из фотографии «Огонька» была похожа на схему основных электростанций, с линиями передачи и подстанциями потребителей — вся информация, необходимая для управления энергосистемой региона. Чарли предположил, что та штука, которую мы ищем, а именно — распределение источников электроэнергии по атомным объектам, на самом деле лежало перед нами, на этой фотографии. Естественно, я схватился за это предположение и предложил, чтобы «мы» поработали над этим. Чарли усмехнулся и указал на зафотошопленные названия и приборы — следы обычной тщательной цензуры. Чарли указал, что фотография не вмещает всю панель — она была обрезана. Цензура была в тот раз даже более тщательной, чем обычно. Он никогда не видел советской диспетчерской. Он не знал, ни что обозначают размытые символы на этой панели, ни кого-нибудь в США или UK, кто бы мог знать.
После нескольких дней уговоров и дискуссий, проблема постепенно разделилась на несколько четких вопросов. Была ли это только Свердловская область, или это была большая часть всего уральского региона? Если второе, включала ли эта схема производителей электроэнергии в Пермской, Свердловской, Челябинской, Курганской и Оренбургской области, вплоть до Башкирской и Удмуртской АССР, или только станции в Свердловской и Челябинской областях, которые контролировала Уралэнерго? Отображались ли на этой панели только большие 220- и 110-киловольтные ЛЭП, или она включала также 35- и 10-кВ (и ниже) линии? Основные сети электропередачи на Урале идут на север или на юг, стало быть: были ли север и юг «левом» и «правом» на фотографии, или на самом деле там все было перепутано?
Что обозначали нечеткие символы в отдельных прямоугольниках? Обозначали ли они только переключатели, которые могли быть под централизованным управлением, или они включали также трансформаторы и генераторы? Так как каждый генератор имеет на выходе три фазы, каждая линия передачи содержит три отдельных провода и каждый переключатель содержит на самом деле три (для каждой фазы): были ли они показаны на схеме отдельно?
Детальное изучение показало по меньшей мере два типа прямоугольников: одни содержали очень разнородные символы, другие — только несколько типов символов. Могли ли первые представлять сложные электростанции, а вторые — подстанции попроще? Если прямоугольники попроще были подстанциями, то что обозначали точки в них: коммутацию или трансформаторы? В последнем случае можно было бы довольно точно оценить количество электроэнергии, передаваемой через большие основные подстанции. Если же эти точки были коммутаторами, то использовать эти прямоугольники для оценки количества передаваемой электроэнергии было бы нельзя, и надо было вычислять ее из количества ЛЭП и мощностей электростанций, подключенных к ним.
Если же «сложные» прямоугольники обозначали электростанции, точки в них со стороны, противоположной линиям электропередачи могли обозначать турбогенераторы. Тогда по количеству таких точек в прямоугольнике можно было бы опознать известные электростанции, которые имели такое количество турбогенераторов. Тут у Чарли было несколько зацепок. В 1957 году английская делегация посетила Среднеуральскую ГРЭС к северу от Свердловска и Южноуральскую ГРЭС недалеко от Челябинска. У этих электростанций было, соответственно, 5 и 8 турбогенераторов. Дальше были одни гипотезы. Ему удалось найти единственное упоминание в прессе о 11 и 12 котлах на электростанции в Нижней Туре около загадочного комплекса (Свердловск-45), но не было способа соотнести количество котлов с количеством турбогенераторов. До этого он нашел упоминания о 6 или 7 турбинах на Верхнетагильской ГРЭС и, по меньшей мере, 5 турбинах в Серове далеко на севере. Он знал, что Аргаяшская ТЭЦ, в основном обслуживающая Кыштым, вышла на полную мощность в 1957, но не имел ни малейшего понятия о количестве турбин или их мощности. Он знал о существовании электростанции к юго-востоку от Свердловска, в Каменск-Уральском, в основном снабжающей электроэнергией тамошний алюминиевый завод, и о двух электростанциях, обеспечивающих город и местную промышленность Нижнего Тагила, на севере. Ну и было еще с десяток ссылок на станции поменьше.
* * *
Однажды Чарли осенило. Он решил, что большой прямоугольник в нижнем левом углу фотографии — это Камская ГЭС около Перми. Станция была необычная, с 24 небольшими генераторами. Когда я возразил, что прибор на пульте перед панелью скрывал количество генераторов на станции, Чарли только пожал плечами. Панель была такая длинная, что должна была содержать много точек, обозначающих генераторы.
Отсюда он начал двигаться дальше: СССР опубликовало информацию о построенных в 1955—57 гг двух 220 кВ линиях от Камской ГЭС до Южной подстанции, обслуживающей Свердловск. Они соединялись с 220 кВ ЛЭП идущую с востока, из Каменска-Уральского, но начинающуюся на Южноуральской ГРЭС и проходящую через Шагольскую подстанцию в Челябинске. Это сделало Свердловскую Южную подстанцию большим вертикальным прямоугольником в середине изображения, Каменск — маленьким прямоугольником над его правой стороной (линия явно проходила мимо без соединения), Южноуральскую ГРЭС — большим горизонтальным прямоугольником справа, и Шагольскую подстанцию — прямоугольником над его верхним краем.
Если Чарли правильно опознал символы турбогенераторов, квадратик Южноуральской ГРЭС показывал 8 из них, что подтверждалось и наблюдениями английской делегации, и схемой турбин и котлов на этой станции, появившейся на обложке журнала «Теплоэнергетика» за июнь 1957 года. Что касается Среднеуральской ГРЭС к северу от Свердловска, соответствующий ей горизонтальный прямоугольник слева от Южной подстанции похоже содержал символы, обозначающие 5 турбогенераторов, как было отмечено английской делегацией.
Идентифицируя эти электростанции (хотя бы на уровне предположений), он предварительно мог сделать вывод, что на схеме были отображены только 220 и 110 кВ ЛЭП, и что эта схема, возможно, покрывала весь Урал и соседние области, а также то, что она была ориентирована приблизительно так: юг — справа, восток — сверху, север — слева. 110 кВ ЛЭП, проходящая по всему Уралу с начала 40-х годов, таким образом, соответствовала относительно горизонтальной связке линий, проходящей по всей панели в верхней ее половине.
* * *
Чарли потратил три месяца на то, чтобы убедиться в понимании всех деталей этой схемы, и еще два месяца после этого, чтобы отработать все предположения и гипотезы. Позже он говорил, что он использовал около сотни ссылок из советских газет и технических журналов, 4 отчета различных делегаций, 11 POW reports и около 25 фотографий местности. Конечно, эти цифры могут быть и скромнее, в том смысле, что он, возможно, запрашивал только самые важные сведения, но это показывает, какое огромное количество деталей ему нужно было собрать воедино для достижения цели.
Ему несколько раз улыбнулась удача. Во-первых, в журнале «Электрические станции» № 12 за 1948 год, он нашел краткий отчет трехдневной конференции в Москве, в котором был изложен общий план электрификации Урала. Он фанатично следовал этому плану, как если бы он был официальной документацией этой самой электрификации, и в итоге оказался прав. Во-вторых, в 1958 году в СССР вышла книга в честь 40-летия Уральской энегретической системы, «Энергетика Урала за 40 лет», которая содержала много полезной информации, и не в последнюю очередь, заслуживающую доверия схему Уральской энергосистемы в 1945 году.
Но даже после того, как Чарли убедился, что видимая часть схемы в общем была расшифрована, оставалось несколько проблем. Было легко предположить местоположение трех атомных объектов: Кыштыма справа от центра, Верх-Нейвинска слева от центра навеху и Нижней Туры предположительно у левого края, поскольку они были представлены большими подстанциями, которые не требовались для энергообеспечения этих городов. Затем, подразумевая, что Серовская электростанция не была показана на фотографии, он мог сделать вывод, что большой прямоугольник в верхнем левом углу был Нижнетурьинской ГРЭС; но до конца 1958 он не мог быть в этом уверен, поскольку ни один из семи имевшихся у него источников не указывал общего количества генераторов на этой станции. Книга «Энергетика Урала за 40 лет» окончательно подтвердила его догадки тем, что в ней было сказано про «турбогенератор № 9», что согласовывалось с девятью точками на фотографии.
Собсна проблемы начались с того, что линии от Камской ГЭС и Нижнетурьинской ГРЭС были обрезаны левым краем фотографии так, что было невозможно расшифровать эту часть энергосети подсчетом известных подстанций. Чарли был вынужден начать со Свердловска или Челябинска (с их схемами энергопотребления) и идти от середины к краям. Но даже его понимание схемы Свердловской области было туманным, потому что линии электропередач из Нижнетурьинской ГРЭС, были обрезаны верхним краем фотографии; технические издания того времени упоминали о строительстве двух ЛЭП 220 КВ оттуда до Свердловска, но на фотографии была показана только одна линия, идущая с севера на Южную подстанцию.
Чарли подошел к этим проблемам логически. Во-первых он собрал все POW reports и фотографии линий электропередач со всей Свердловской области. (Большинство из них были получены по запросам, которые он послал двумя годами ранее). Он отмечал каждую ссылку на крупномасштабной карте и сравнивал результаты с ожидаемыми. Было существенным недостатком, что он не знал, где находилась Южная подстанция, которая была единственной, которую он однозначно идентифицировал на фотографии. В отсутствии всяких атташе или POW reporting, которые бы указали на наличие 220 КВ линии, проходящей через Свердловск, он был вынужден допустить возможность того, что Южная подстанция была на самом деле условным обозначением для подстанции, которая обслуживала газодиффузионный завод в Верх-Нейвинске.
Отмечая на карте всю поступающую информацию, он установил существование 110 КВ петли Свердловск-Каменск-Красногорск-Синарск-Асбест-Свердловск. У него также были обрывочные сведения, которые указывали на петлю от Среднеуральской ГРЭС, на север до Свердловска, на запад до Первоуральска, затем на юг к Ревде и Дегтяревке и затем, возможно, на восток или к Свердловску, или южнее, к Полевскому. Большая часть этой петли на фотографии из Огонька была закрыта передним планом.
Во-вторых, исследуя фотоматериалы с разведывательных воздушных шаров, он обнаружил следы 220 КВ ЛЭП с Камской ГЭС до Южной подстанции сильно южнее, чем предполагалось. Это доказывало, что Южная подстанция находилась таки южнее Свердловска и любой другой неведомой подстанции, которая могла снабжать Свердловск.
Изучение фотографий с другого воздушного шара показало, что не было никакой 220 КВ линии между Южной подстанцией и Полевским. В то же время на этих снимках нашлись следы 110 КВ линий между двумя этим пунктами, а по ширине лесных просек было установлено, что эта часть Уральской энергосистемы содержит две 110 КВ линии. На диспетчерском панно это сделало Полевской прямоугольником справа от Южной подстанции, а также конечным пунктом 110 КВ ЛЭП, идущей через Первоуральск и Дегтяревку.
* * *
Книга к 40-летию Уральской энергосистемы — вот где была найдена пропавшая линия от Нижней Туры до «Свердловска». В ней говорилось, что 164 километра этой линии были введены в строй в августе 1951 года. Чарли методично отмерил 164 километра от Нижней Туры по железной дороге и наткнулся на Верх-Нейвинск, а не Свердловск. Он отмерил длины нескольких других ЛЭП и сопоставил их с данными о длительности их строительства, подчерпнутыми из открытой прессы. Выходило так, что хотя 220 КВ ЛЭП от Нижней Туры до Верх-Нейвинска были обрезаны на огоньковской фотографии, было возможно подтвердить существование двух таких линий и показать, что на данный момент только одна идет из Верх-Нейвинска на Южную подстанцию.
Из материалов еще одного разведывательного воздушного шара, найденного в Исландии, удалось установить, что эта 220 КВ ЛЭП проходила мимо Нижнего Тагила, то есть единственное предназначение Нижнетурьинской ГРЭС было обеспечивать неизвестные атомные объекты в Нижней Туре и завод по обогащению урана в Верх-Нейвинске.
Как только все это было отработано, остальные элементы североуральской мозаики начали быстро вставать на место. Верхнетагильская ГРЭС была опознана под правым краем Нижнетурьинской ГРЭС и стало понятно, что на ней 5, а не «6 или 7» генераторов по состоянию на 1957—1958 гг (предположительная дата, когда был сделан снимок). Т. е. энергообеспечение Верх-Нейвинского комплекса можно было с увереностью оценить в более чем семь 110 КВ ЛЭП и три 220 КВ.
Когда на панно определилось положение Полевского, стала ясной структура сети электропередач южного и восточного Урала. Аргаяшская ТЭЦ (с ее, как стало видно, семью турбинами) была идентифицирована как большой прямоугольник выше и левее Шагольской подстанции. Обеспечение Кыштымского реактора электрической и тепловой энергией было в основном с этой ТЭЦ, с резервом в виде всех ближайших электростанций на севере, юге и западе.
Таким образом, в апреле 1959 года Чарли смог с уверенностью показать, что энергообеспечение Верх-Нейвинского завода по обогащению урана было 1000 мегаватт, плюс-минус 15%, что составляло примерно половину от энергообеспечения комплекса Oak Ridge в США. Энергопотребление плутониевого реактора в Кыштыме он оценил в 150 мегаватт плюс-минус треть. До 100 мегаватт, по-видимому, потреблялось неизвестным комплексом около Нижней Туры на севере. Если кому интересно, вот окончательная схема Уральской энергосистемы: https://promzona.org/pj/the_decryption/e ... scheme.gif (я там сам половину не понимаю, если честно).
* * *
Чарли получил подтверждение своих выкладок в течении года, что вообще в разведке случается ооочень нечасто. В июле 1959 года U-2 сфотографировал Нижнюю Туру и Верх-Нейвинск (Кыштым был закрыт облаками). Чарли оказался прав насчет подстанции у Нижнетурьинского комплекса, который оказался заводом по производству ядерного оружия. Верх-Нейвинский газодиффузионный завод имел подстанции очень похожие на те, о которых догадывался Чарли. Его мнение, что точки рядом с линиями ЭП представляли собой коммутаторы, а не трансформаторы, оказалось правильным, а также оправдался его подход к оценке энергопотребления по ЛЭП и электростанциям, а не по подстанциям. Детальное изучение снимков с U-2 показало, что оценка энергопотребления Верх-Нейвинска была превышена всего на 10% — очень впечатляющий результат, который был вытянут из зафотошопленной фотографии.
— Да, были люди в наше время,Не то, что нынешнее племя: Богатыри — не вы!.
[DLMURL]https://yushchuk.livejournal.com/331933.html[/DLMURL]
Я уже не раз говорил в этом блоге о том, что надо читать (смотреть, слушать) СМИ, расположенные максимально близко к объекту. Приводил и примеры.
Это не потому что я так сам догадался делать (увы). Просто, это классика разведки. Меня так научили, и выполнение этого несложного правила выручало многократно.
Причина высокой ценности источников информации, расположенных максимально близко к объекту, проста. Дело в том, что многие подробности, в силу их малозначительности, не доходят до территориально удаленных "ретрансляторов" информации. Но на "на местах" эти подробности попадают в информационные сюжеты (и совершенно неважно - статья это в СМИ, или слух в деревне).
Именно поэтому, чтение корпоративных СМИ конкурента может дать информацию, которую более не найти нигде. И по той же причине, на инструктаже при выезде за рубеж, советских туристов просили, заворачивать тапочки не в "Вечерний Свердловск" или "Уральский рабочий", а в газету "Правда" или "Известия" - т.е., говоря современным языком, в "федеральную прессу".
Профессор Преображенский в "Собачьем сердце" рекомендовал советских газет не читать. Хотя бы до обеда.
ЦРУ к его мнению не прислушивалось, зато правила ведения разведки знало хорошо. Судя по приведенному ниже материалу, фотография, сделанная "на месте", попала в советской журнал - и скомпрометировала секретную информацию.
Далее - полный текст материала Александра Кузина, под названием материал [DLMURL="https://al-kuzin.livejournal.com/280751.html"]"Как «Огонек» сдал гостайну. История времен Холодной войны".[/DLMURL].
Благодаря уважаемому френду Якову major_p ознакомился с шикарной историей времен Холодной войны и ядерного противостояния СССР и США. Впрочем, кто сказал, что все уже давно в прошлом? Разве что СССР уже нет.
Разведки и контрразведки двух основных геополитических противников работали тогда на всю катушку. Первые - выведывали секреты друг у друга, вторые - этому всячески мешали. СССР был не самой открытой территорией, потому такой шпионской вольницы, как сейчас, когда автобус подъезжает к КПП ЗАТО, оттуда вываливается толпа народу и начинает набирать землю в пробирки, тогда и представить было невозможно. Уральский регион, один из главных центров ВПК страны, был еще более «труднодоступным». Так Свердловск, ныне Екатеринбург, и вовсе был закрыт для иностранцев многие десятилетия. За исключением, разве что, граждан государств соцлагеря, если не ошибаюсь. Так что, разведкам западных стран (США, в первую очередь) приходилось изрядно потрудиться, чтобы добыть нужную для них информацию. Да и что такое государственная и военная тайна тогда знали и понимали едва ли не все граждане Советского Союза - охраняли те тайны строго, а уж за разглашение спрашивали еще строже.
Одним из основных источников информации о секретах потенциального противника, как уже давно повелось, являлись открытые источники - газеты, журналы, книги, телевизионные и радиопередачи, ненавязчивые беседы с жителями или туристами из СССР и т.п. Как еще давным давно сказал контр-адмирал Эллис М. Захариас (разведка ВМС США):
«Приблизительно 95 процентов информационных сведений мирного времени поступает к нам из открытых источников: из книг, издаваемых за границей, из сообщений туристов, из газетных статей или обозрений в открытых журналах, из сообщений иностранного радио и других подобных источников. Еще четыре процента сведений поступает из полуофициальных, полуоткрытых источников — это сообщения военно-морских атташе или осведомителей, которые собирают данные в процессе своей повседневной работы. И только один процент, а часто даже менее того, поступает из действительно секретных источников — это сообщения агентов и информация, получаемая от доверенных лиц. Эти тайные агенты могут мало сообщить из того, что доступно серьезному аналитику, который знает, что ищет, и знает также, как ему найти те или иные данные в открытых источниках». (Захариас Эллис М. «Секретные миссии. Записки офицера разведки». М.: Воениздат, 1959г.) Не случайно, что используя те же самые источники на совершенно законных основаниях, и Конкурентная разведка действует не намного менее эффективно, чем государственные разведки.
Советские средства массовой информации изучались американской разведкой со всей тщательностью. В КГБ тоже не дураки сидели и причину такого интереса понимали хорошо. Так что цензура работала на совесть. И речь сейчас не о политической цензуре, которая вымарывала из текстов то, что по мнению цензоров подрывало советский строй, а о той, которая защищала государственные секреты. Случались однако и проколы, и хорошим аналитикам разведки противника иногда удавалось сложить из кусочков информационного пазла целую картинку. Бывало, что и картинку поистине стратегического масштаба.
Оригинал взят у spammerbot в [DLMURL="https://spammerbot.livejournal.com/20606.html"]"История одной фотографии[/DLMURL] 22:00 15.06.2011"
Ребзя, тут история, которая поразила меня до глубины души.
Произошло это в 1958 году, в теплые ламповые времена кукурузы, романтичного освоения космоса и первоначального накопления ядерного оружия для уничтожения всего живого в США.
В июле 1958 года вышел журнал «Огонек», темой номера в котором стало бурное социалистическое развитие Урала. Забегая вперед скажу, что не поленился, нашел этот выпуск журнала — 53 года назад «Огонек» был таким же беспонтовым, как и до-и-после Вдовина: заунывные статьи ни о чем на два разворота, безликие фотки с дебильными надписями и тупой кросворд на последних страницах.
Вот несколько кликабельных страничек из того журнала:
Этот журнал внимательно прочитали в ЦРУ, а потом тамошние аналитики по одной из фотографий восстановили, выделю болдом, схему энергоснабжения всего Уральского региона. Рассказ об этом на английском здесь: [DLMURL="https://promzona.org/pj/the_decryption/the_decryption_of_a_picture.pdf"]https://promzona.org/pj/the_decryption/t ... icture.pdf[/DLMURL] , а вот мой перевод этой статьи:
Однажды в августе 1958 года Чарльз В. Ривз показал мне фотографию центральной диспетчерской Уралэнерго в Свердловске, которую он нашел в июльском номере «Огонька». Он отметил, что в Boston Edison Company он управлял генерацией и передачей электроэнергии на Бостонщине из такой же диспетчерской.
Чарли был рекомендован нам в ЦРУ, в отдел ядерной энергетики, президентом NEES (New England Electric Power Company) из-за его профессионализма и лингвистических способностей. Его заданием было собрать данные по генерирующим мощностям и линиям электропередачи в окрестностях известных и еще не разведанных советских атомных объектов, для того, чтобы определить потребление электроэнергии на этих объектах. (Выход готовой продукции с завода прямо пропорционален потребляемой им мощности).
Урал, естественно, рассматривался как самый важный регион атомной промышленности. В Кыштыме, расположенном между Свердловском и Челябинском, находился большой комплекс по производству плутония (Маяк). К северу от Свердловска, под Верх-Нейвинском, располагался газодиффузионный завод, производивший U-235 (Новоуральск/Свердловск-44). Еще далее к северу, около Нижней Туры, был неопознанный атомный комплекс на наглухо закрытой территории (Свердловск-45). Задача Чарли состояла в том, чтобы определить энергопотребление этих трех объектов.
Информация по производству, передаче и потреблению электроэнергии на Урале в СССР была засекреченной. Все публикуемые статьи проходили цензуру и цензоры знали свое дело. Поездки в эту область за исключением Перми, Свердловска и Челябинска были строго ограничены. Единственными серьезными документами по уральскому энергетическому региону как единому целому были два отчета разведки, сделанные в 1944 году для немецкого генштаба.
* * *
Панель на стене из фотографии «Огонька» была похожа на схему основных электростанций, с линиями передачи и подстанциями потребителей — вся информация, необходимая для управления энергосистемой региона. Чарли предположил, что та штука, которую мы ищем, а именно — распределение источников электроэнергии по атомным объектам, на самом деле лежало перед нами, на этой фотографии. Естественно, я схватился за это предположение и предложил, чтобы «мы» поработали над этим. Чарли усмехнулся и указал на зафотошопленные названия и приборы — следы обычной тщательной цензуры. Чарли указал, что фотография не вмещает всю панель — она была обрезана. Цензура была в тот раз даже более тщательной, чем обычно. Он никогда не видел советской диспетчерской. Он не знал, ни что обозначают размытые символы на этой панели, ни кого-нибудь в США или UK, кто бы мог знать.
После нескольких дней уговоров и дискуссий, проблема постепенно разделилась на несколько четких вопросов. Была ли это только Свердловская область, или это была большая часть всего уральского региона? Если второе, включала ли эта схема производителей электроэнергии в Пермской, Свердловской, Челябинской, Курганской и Оренбургской области, вплоть до Башкирской и Удмуртской АССР, или только станции в Свердловской и Челябинской областях, которые контролировала Уралэнерго? Отображались ли на этой панели только большие 220- и 110-киловольтные ЛЭП, или она включала также 35- и 10-кВ (и ниже) линии? Основные сети электропередачи на Урале идут на север или на юг, стало быть: были ли север и юг «левом» и «правом» на фотографии, или на самом деле там все было перепутано?
Что обозначали нечеткие символы в отдельных прямоугольниках? Обозначали ли они только переключатели, которые могли быть под централизованным управлением, или они включали также трансформаторы и генераторы? Так как каждый генератор имеет на выходе три фазы, каждая линия передачи содержит три отдельных провода и каждый переключатель содержит на самом деле три (для каждой фазы): были ли они показаны на схеме отдельно?
Детальное изучение показало по меньшей мере два типа прямоугольников: одни содержали очень разнородные символы, другие — только несколько типов символов. Могли ли первые представлять сложные электростанции, а вторые — подстанции попроще? Если прямоугольники попроще были подстанциями, то что обозначали точки в них: коммутацию или трансформаторы? В последнем случае можно было бы довольно точно оценить количество электроэнергии, передаваемой через большие основные подстанции. Если же эти точки были коммутаторами, то использовать эти прямоугольники для оценки количества передаваемой электроэнергии было бы нельзя, и надо было вычислять ее из количества ЛЭП и мощностей электростанций, подключенных к ним.
Если же «сложные» прямоугольники обозначали электростанции, точки в них со стороны, противоположной линиям электропередачи могли обозначать турбогенераторы. Тогда по количеству таких точек в прямоугольнике можно было бы опознать известные электростанции, которые имели такое количество турбогенераторов. Тут у Чарли было несколько зацепок. В 1957 году английская делегация посетила Среднеуральскую ГРЭС к северу от Свердловска и Южноуральскую ГРЭС недалеко от Челябинска. У этих электростанций было, соответственно, 5 и 8 турбогенераторов. Дальше были одни гипотезы. Ему удалось найти единственное упоминание в прессе о 11 и 12 котлах на электростанции в Нижней Туре около загадочного комплекса (Свердловск-45), но не было способа соотнести количество котлов с количеством турбогенераторов. До этого он нашел упоминания о 6 или 7 турбинах на Верхнетагильской ГРЭС и, по меньшей мере, 5 турбинах в Серове далеко на севере. Он знал, что Аргаяшская ТЭЦ, в основном обслуживающая Кыштым, вышла на полную мощность в 1957, но не имел ни малейшего понятия о количестве турбин или их мощности. Он знал о существовании электростанции к юго-востоку от Свердловска, в Каменск-Уральском, в основном снабжающей электроэнергией тамошний алюминиевый завод, и о двух электростанциях, обеспечивающих город и местную промышленность Нижнего Тагила, на севере. Ну и было еще с десяток ссылок на станции поменьше.
* * *
Однажды Чарли осенило. Он решил, что большой прямоугольник в нижнем левом углу фотографии — это Камская ГЭС около Перми. Станция была необычная, с 24 небольшими генераторами. Когда я возразил, что прибор на пульте перед панелью скрывал количество генераторов на станции, Чарли только пожал плечами. Панель была такая длинная, что должна была содержать много точек, обозначающих генераторы.
Отсюда он начал двигаться дальше: СССР опубликовало информацию о построенных в 1955—57 гг двух 220 кВ линиях от Камской ГЭС до Южной подстанции, обслуживающей Свердловск. Они соединялись с 220 кВ ЛЭП идущую с востока, из Каменска-Уральского, но начинающуюся на Южноуральской ГРЭС и проходящую через Шагольскую подстанцию в Челябинске. Это сделало Свердловскую Южную подстанцию большим вертикальным прямоугольником в середине изображения, Каменск — маленьким прямоугольником над его правой стороной (линия явно проходила мимо без соединения), Южноуральскую ГРЭС — большим горизонтальным прямоугольником справа, и Шагольскую подстанцию — прямоугольником над его верхним краем.
Если Чарли правильно опознал символы турбогенераторов, квадратик Южноуральской ГРЭС показывал 8 из них, что подтверждалось и наблюдениями английской делегации, и схемой турбин и котлов на этой станции, появившейся на обложке журнала «Теплоэнергетика» за июнь 1957 года. Что касается Среднеуральской ГРЭС к северу от Свердловска, соответствующий ей горизонтальный прямоугольник слева от Южной подстанции похоже содержал символы, обозначающие 5 турбогенераторов, как было отмечено английской делегацией.
Идентифицируя эти электростанции (хотя бы на уровне предположений), он предварительно мог сделать вывод, что на схеме были отображены только 220 и 110 кВ ЛЭП, и что эта схема, возможно, покрывала весь Урал и соседние области, а также то, что она была ориентирована приблизительно так: юг — справа, восток — сверху, север — слева. 110 кВ ЛЭП, проходящая по всему Уралу с начала 40-х годов, таким образом, соответствовала относительно горизонтальной связке линий, проходящей по всей панели в верхней ее половине.
* * *
Чарли потратил три месяца на то, чтобы убедиться в понимании всех деталей этой схемы, и еще два месяца после этого, чтобы отработать все предположения и гипотезы. Позже он говорил, что он использовал около сотни ссылок из советских газет и технических журналов, 4 отчета различных делегаций, 11 POW reports и около 25 фотографий местности. Конечно, эти цифры могут быть и скромнее, в том смысле, что он, возможно, запрашивал только самые важные сведения, но это показывает, какое огромное количество деталей ему нужно было собрать воедино для достижения цели.
Ему несколько раз улыбнулась удача. Во-первых, в журнале «Электрические станции» № 12 за 1948 год, он нашел краткий отчет трехдневной конференции в Москве, в котором был изложен общий план электрификации Урала. Он фанатично следовал этому плану, как если бы он был официальной документацией этой самой электрификации, и в итоге оказался прав. Во-вторых, в 1958 году в СССР вышла книга в честь 40-летия Уральской энегретической системы, «Энергетика Урала за 40 лет», которая содержала много полезной информации, и не в последнюю очередь, заслуживающую доверия схему Уральской энергосистемы в 1945 году.
Но даже после того, как Чарли убедился, что видимая часть схемы в общем была расшифрована, оставалось несколько проблем. Было легко предположить местоположение трех атомных объектов: Кыштыма справа от центра, Верх-Нейвинска слева от центра навеху и Нижней Туры предположительно у левого края, поскольку они были представлены большими подстанциями, которые не требовались для энергообеспечения этих городов. Затем, подразумевая, что Серовская электростанция не была показана на фотографии, он мог сделать вывод, что большой прямоугольник в верхнем левом углу был Нижнетурьинской ГРЭС; но до конца 1958 он не мог быть в этом уверен, поскольку ни один из семи имевшихся у него источников не указывал общего количества генераторов на этой станции. Книга «Энергетика Урала за 40 лет» окончательно подтвердила его догадки тем, что в ней было сказано про «турбогенератор № 9», что согласовывалось с девятью точками на фотографии.
Собсна проблемы начались с того, что линии от Камской ГЭС и Нижнетурьинской ГРЭС были обрезаны левым краем фотографии так, что было невозможно расшифровать эту часть энергосети подсчетом известных подстанций. Чарли был вынужден начать со Свердловска или Челябинска (с их схемами энергопотребления) и идти от середины к краям. Но даже его понимание схемы Свердловской области было туманным, потому что линии электропередач из Нижнетурьинской ГРЭС, были обрезаны верхним краем фотографии; технические издания того времени упоминали о строительстве двух ЛЭП 220 КВ оттуда до Свердловска, но на фотографии была показана только одна линия, идущая с севера на Южную подстанцию.
Чарли подошел к этим проблемам логически. Во-первых он собрал все POW reports и фотографии линий электропередач со всей Свердловской области. (Большинство из них были получены по запросам, которые он послал двумя годами ранее). Он отмечал каждую ссылку на крупномасштабной карте и сравнивал результаты с ожидаемыми. Было существенным недостатком, что он не знал, где находилась Южная подстанция, которая была единственной, которую он однозначно идентифицировал на фотографии. В отсутствии всяких атташе или POW reporting, которые бы указали на наличие 220 КВ линии, проходящей через Свердловск, он был вынужден допустить возможность того, что Южная подстанция была на самом деле условным обозначением для подстанции, которая обслуживала газодиффузионный завод в Верх-Нейвинске.
Отмечая на карте всю поступающую информацию, он установил существование 110 КВ петли Свердловск-Каменск-Красногорск-Синарск-Асбест-Свердловск. У него также были обрывочные сведения, которые указывали на петлю от Среднеуральской ГРЭС, на север до Свердловска, на запад до Первоуральска, затем на юг к Ревде и Дегтяревке и затем, возможно, на восток или к Свердловску, или южнее, к Полевскому. Большая часть этой петли на фотографии из Огонька была закрыта передним планом.
Во-вторых, исследуя фотоматериалы с разведывательных воздушных шаров, он обнаружил следы 220 КВ ЛЭП с Камской ГЭС до Южной подстанции сильно южнее, чем предполагалось. Это доказывало, что Южная подстанция находилась таки южнее Свердловска и любой другой неведомой подстанции, которая могла снабжать Свердловск.
Изучение фотографий с другого воздушного шара показало, что не было никакой 220 КВ линии между Южной подстанцией и Полевским. В то же время на этих снимках нашлись следы 110 КВ линий между двумя этим пунктами, а по ширине лесных просек было установлено, что эта часть Уральской энергосистемы содержит две 110 КВ линии. На диспетчерском панно это сделало Полевской прямоугольником справа от Южной подстанции, а также конечным пунктом 110 КВ ЛЭП, идущей через Первоуральск и Дегтяревку.
* * *
Книга к 40-летию Уральской энергосистемы — вот где была найдена пропавшая линия от Нижней Туры до «Свердловска». В ней говорилось, что 164 километра этой линии были введены в строй в августе 1951 года. Чарли методично отмерил 164 километра от Нижней Туры по железной дороге и наткнулся на Верх-Нейвинск, а не Свердловск. Он отмерил длины нескольких других ЛЭП и сопоставил их с данными о длительности их строительства, подчерпнутыми из открытой прессы. Выходило так, что хотя 220 КВ ЛЭП от Нижней Туры до Верх-Нейвинска были обрезаны на огоньковской фотографии, было возможно подтвердить существование двух таких линий и показать, что на данный момент только одна идет из Верх-Нейвинска на Южную подстанцию.
Из материалов еще одного разведывательного воздушного шара, найденного в Исландии, удалось установить, что эта 220 КВ ЛЭП проходила мимо Нижнего Тагила, то есть единственное предназначение Нижнетурьинской ГРЭС было обеспечивать неизвестные атомные объекты в Нижней Туре и завод по обогащению урана в Верх-Нейвинске.
Как только все это было отработано, остальные элементы североуральской мозаики начали быстро вставать на место. Верхнетагильская ГРЭС была опознана под правым краем Нижнетурьинской ГРЭС и стало понятно, что на ней 5, а не «6 или 7» генераторов по состоянию на 1957—1958 гг (предположительная дата, когда был сделан снимок). Т. е. энергообеспечение Верх-Нейвинского комплекса можно было с увереностью оценить в более чем семь 110 КВ ЛЭП и три 220 КВ.
Когда на панно определилось положение Полевского, стала ясной структура сети электропередач южного и восточного Урала. Аргаяшская ТЭЦ (с ее, как стало видно, семью турбинами) была идентифицирована как большой прямоугольник выше и левее Шагольской подстанции. Обеспечение Кыштымского реактора электрической и тепловой энергией было в основном с этой ТЭЦ, с резервом в виде всех ближайших электростанций на севере, юге и западе.
Таким образом, в апреле 1959 года Чарли смог с уверенностью показать, что энергообеспечение Верх-Нейвинского завода по обогащению урана было 1000 мегаватт, плюс-минус 15%, что составляло примерно половину от энергообеспечения комплекса Oak Ridge в США. Энергопотребление плутониевого реактора в Кыштыме он оценил в 150 мегаватт плюс-минус треть. До 100 мегаватт, по-видимому, потреблялось неизвестным комплексом около Нижней Туры на севере. Если кому интересно, вот окончательная схема Уральской энергосистемы: https://promzona.org/pj/the_decryption/e ... scheme.gif (я там сам половину не понимаю, если честно).
* * *
Чарли получил подтверждение своих выкладок в течении года, что вообще в разведке случается ооочень нечасто. В июле 1959 года U-2 сфотографировал Нижнюю Туру и Верх-Нейвинск (Кыштым был закрыт облаками). Чарли оказался прав насчет подстанции у Нижнетурьинского комплекса, который оказался заводом по производству ядерного оружия. Верх-Нейвинский газодиффузионный завод имел подстанции очень похожие на те, о которых догадывался Чарли. Его мнение, что точки рядом с линиями ЭП представляли собой коммутаторы, а не трансформаторы, оказалось правильным, а также оправдался его подход к оценке энергопотребления по ЛЭП и электростанциям, а не по подстанциям. Детальное изучение снимков с U-2 показало, что оценка энергопотребления Верх-Нейвинска была превышена всего на 10% — очень впечатляющий результат, который был вытянут из зафотошопленной фотографии.
— Да, были люди в наше время,Не то, что нынешнее племя: Богатыри — не вы!.
Last edited by a moderator:
