Death Row List part 1 (11772)
Original message
Death row list
Rita MOHEL. Moskovsky Komsomolets, 22.03, 18.04, 21.04, 28.04, 16.05 for 2006
"MK" prevented the murder of thousands of lonely and sick Muscovites
This is just a photocopy. This is one of hundreds of unremarkable at first glance sheets of A4 format. But the original document has already been attached to the materials of the criminal case. Which could be sensational.
In total, the” List of Suicide bombers " contains about 4,300 names and addresses — detailed data on old women and the elderly, the mentally ill and alcoholics from the Central District of the capital. Some of the names are marked with clumsy pencil marks: a cross, three crosses, and wavy lines... It is very likely that the criminals managed to “work out”these addresses. In this case, the fate of the residents of the CAO, who are marked in the list with crosses, is most likely not to be envied. As we have already written, as a result of such “workings”, Muscovites-apartment owners from the risk group disappear directly from the entrances ("Death in the square", " MK " from 26.01.2005).
For the first time, the data used by criminals, in such a complete form, fell into the hands of metropolitan operatives. What is remarkable-thanks to this very publication in "MK".
The "Suicide list" is part of an information database used by a network of “black realtors”entrenched in Moscow. And-and this is now definitely established-with the active assistance of police officers. When preparing the previous material, I could only assume that such lists should exist. And here I am in the hands of a thick stack of A4 paper, which you can touch, view.
Here are the following columns: "FULL NAME” (judging by them, the owners of apartments are overwhelmingly women). Middle-aged — in the column “age” are, for example, 1909, 1923, 1927, 1935.
Next comes the “street " column. Wow! The entire first page is occupied entirely by 1905 Goda Street (our editorial office is located on it) — as many as 48 addresses. I scroll further at random: Nikolayev Street, Maly Patriarshiy Lane, Verkhny Predtechensky Lane... Yes, here a small network covers the entire Central District! Next, the columns: "house no.", " apartment no.", "type of property" — whether the apartment is privatized. Here and there flashes " comm.” - which means "communal apartment".
And almost every page is marked with handwritten notes: crosses, some other pencil squiggles. So realtors meant that they “work” with the landlord. It can be assumed that this data “leaked” to them from the centralized database of some state structure — for example, the pension fund, the administration, social protection, and so on.
Oh, we were right to assume that such consolidated databases exist and are actively used by criminals. And now there is a weighty proof of this. True, so far only one district, the CAO, but the most "delicious" in terms of housing. But why would " black realtors” not have the same lists in all other districts of Moscow? And just as methodically not to " hoe " people who had the misfortune to get into them? It is only the prosecutor's office of the city that does not have summary data on persons from the risk group to organize their reliable protection from apartment jackals. And the criminals-please!
The original list was discovered by operatives of the Department of Internal Affairs of the Southern Administrative District during a search of the apartment of the house No. 23 on Zagoryevskaya Street during the arrest of a certain Zulikhan Musayevna Yunusova, born in 1973-a native of the Chechen Republic, a resident of the village of Ishkhoy-Yurt, Gudermes district.
And now about how the police managed to get to the owner of the "List of suicide bombers".
Arrest of the district police officer
In our publication “Death in a Square”, we talked about how dangerous it is in Moscow to be sick or an old owner of square meters-for these coveted " meters” there are also hunters here. Among the examples mentioned was the story of Tatiana Antipina.
46-year-old Tatiana had an unprivatized "two-bedroom apartment" on the Green Avenue, in the house 56 (this is the Eastern District). But she always lived with her husband, Professor of chemistry Lev Antipin, in the South-Western District. In December last year, she came to the Green and saw that someone had put a new lock on her front door. A local police officer, a police captain, told her that the door had to be opened because of the smoke in the apartment. But, he added, the staff of the housing office will be happy to give Tatiana new keys: for this, she just needs to go to her entrance tomorrow. On December 16, Tatiana went on a date with the district police officer, from which she did not return.
Professor Antipin did not see his wife again — she was not found in morgues, nor in ordinary hospitals, nor in psychiatric hospitals. And in the PRUE, Lev Mikhailovich was stunned: they did not change the lock and, therefore, did not call any district police officer. Even the smoke is a myth: the call of the fire service is also not recorded.
Then the professor had some bad doubts. In the Department of Internal Affairs “Novogireevo”, Antipin's application for the search for his missing wife was accepted. But his suspicions about the district police officer were treated, to put it mildly, with coolness. And Lev Mikhailovich, who went to the Department of Internal Affairs for a long time as a job, but could not achieve anything, called MK “
On December 30, just before the New Year, the professor and I went to see the head of the Department of Internal Affairs, Sergei Tikhanovsky. I strongly suspect that only the appearance of the journalist forced the police chief to appoint an official check against the district police officer. From the Department of Internal Affairs, the results of the check went to the Perovskaya Prosecutor's Office and to the Department of own security of the Eastern District. And again-silence.
But then the search case of Tatyana Antipina got to the” foreign " prosecutor's office — the South-Western District (after all, in fact, she lived in the Southern Administrative District). Apparently, the publicity in the press also worked: Just a few days later, the district police officer, Captain Anatoly Sysoev, was arrested right at the interrogation in the prosecutor's office.
Repainted realtor
— On February 18, I came to the prosecutor's office-just when Sysoev was being interrogated-and the agitated professor called me. — I see him sitting in the investigator's office, all red. And then I see her crying...
As it became known to “MK", the captain first tried to disown everything. But soon "floated” - confessed that he gave the” black realtors" a tip to the apartment of Antipina. 46-year-old Tatiana, as it seemed to him, was a lonely woman, and in addition with strange behavior. In short — a typical victim from the risk group.
It turned out that on November 24, 2004 — three weeks before Tatiana's disappearance — someone had applied for the privatization of the apartment on Zeleny Prospekt on her behalf. It remained to remove the hostess herself. This was successfully done: the captain testified that he opened the door, and a few days later lured Antipina to a meeting, from which she did not return. Instead of the employees of the housing office, apartment jackals were waiting for Tatiana at the entrance of the house. By fraud or force, they put the woman in the car and drove away. Where to? No trace of the unfortunate woman has yet been found.
The sobbing district police officer was sent to Butyrka. His accomplices were also detained: a 25-year-old boy from the near Moscow region and a 35-year-old Caucasian without registration (although the Caucasian was later released on his own recognizance). And the Chechen Yunusova-during a search in the apartment where Zulikhan Yunusova lived, they found Antipina's passport.
And the witness Lyudmila Viktorovna, who was present at the search, told me about the “some kind of computer database”found at Yunusova. This was the "death list". Now this list, according to our data, is attached to the criminal case initiated on the fact of the murder of Antipina (there is practically no hope that she will be found alive).
Analysis of the documents seized from Yunusova has already helped save at least one more person from death. Repainted blonde "realtor" from Ishkhoy-Yurt was engaged in the sale of an apartment 69-year-old Muscovite Alexandra Petrovna M. The old woman lives in the 6th building of the house number 17 on Novokosinskaya Street (also the territory of the VAO) and is registered in the HDP. Its privatized "odnushka" has already been sold, the contract of sale is registered.
But for Alexandra Petrovna, this news was like a bolt from the blue — she was not going to lose her only home, she did not give anyone power of attorney. Only once, at the request of a Caucasian acquaintance, I let his” sister " — Yunusova-into the apartment. The guest stayed two nights. After her departure, the hostess missed 6 thousand rubles. I rushed to the acquaintance. He apologized: they say, his sister also set him up, brought his grandmother $ 200. Then he often called to ask if Alexandra Petrovna needed anything, how her health was... Now it is clear that this interest arose for a reason: my grandmother's apartment was stolen, and by a miracle she herself did not have time to be taken out of the city and killed.
By the way, the address where Zulikhan Yunusova was taken is also “burnt”.
- Previously, a single pensioner lived in this apartment — - added a neighbor-a witness Lyudmila Viktorovna. "But she disappeared about a year ago." She was never found. And about 2-3 months ago, this Yunusova appeared here instead of the hostess.
According to "MK", the neutralized group of "black realtors" more than once engaged in “business” on blood. So far, several similar cases are known: first, the purchase and sale of apartments in the capital were carried out, and then their owners disappeared. They (or their corpses) are now actively searched for.
However, it is obvious that those arrested are only small links in a giant network that is thrown over the whole of Moscow. I wonder what the needs were for a lot of money raised from the sale of someone else's housing? What if not only to the pockets of insatiable " black realtors”, but to finance Chechen militants?
Even in the poorhouse, even on the street
Such a "suicide list" of more than 4 thousand names was found, as far as we know, in the capital for the first time. This is a precedent.
It now depends on the Moscow City Prosecutor's Office: to notice this terrible find and finally take up prevention among the risk group: to take under special control every lonely old man, every seriously ill apartment owner-or to leave the evidence quietly gathering dust in the materials of a modest criminal case. Which, by the way, should now return from the prosecutor's office of the Southern Administrative District to the prosecutor's office of the VAO — after all, Antipina was abducted there.
Original message
Death row list
Rita MOHEL. Moskovsky Komsomolets, 22.03, 18.04, 21.04, 28.04, 16.05 for 2006
"MK" prevented the murder of thousands of lonely and sick Muscovites
This is just a photocopy. This is one of hundreds of unremarkable at first glance sheets of A4 format. But the original document has already been attached to the materials of the criminal case. Which could be sensational.
In total, the” List of Suicide bombers " contains about 4,300 names and addresses — detailed data on old women and the elderly, the mentally ill and alcoholics from the Central District of the capital. Some of the names are marked with clumsy pencil marks: a cross, three crosses, and wavy lines... It is very likely that the criminals managed to “work out”these addresses. In this case, the fate of the residents of the CAO, who are marked in the list with crosses, is most likely not to be envied. As we have already written, as a result of such “workings”, Muscovites-apartment owners from the risk group disappear directly from the entrances ("Death in the square", " MK " from 26.01.2005).
For the first time, the data used by criminals, in such a complete form, fell into the hands of metropolitan operatives. What is remarkable-thanks to this very publication in "MK".
The "Suicide list" is part of an information database used by a network of “black realtors”entrenched in Moscow. And-and this is now definitely established-with the active assistance of police officers. When preparing the previous material, I could only assume that such lists should exist. And here I am in the hands of a thick stack of A4 paper, which you can touch, view.
Here are the following columns: "FULL NAME” (judging by them, the owners of apartments are overwhelmingly women). Middle-aged — in the column “age” are, for example, 1909, 1923, 1927, 1935.
Next comes the “street " column. Wow! The entire first page is occupied entirely by 1905 Goda Street (our editorial office is located on it) — as many as 48 addresses. I scroll further at random: Nikolayev Street, Maly Patriarshiy Lane, Verkhny Predtechensky Lane... Yes, here a small network covers the entire Central District! Next, the columns: "house no.", " apartment no.", "type of property" — whether the apartment is privatized. Here and there flashes " comm.” - which means "communal apartment".
And almost every page is marked with handwritten notes: crosses, some other pencil squiggles. So realtors meant that they “work” with the landlord. It can be assumed that this data “leaked” to them from the centralized database of some state structure — for example, the pension fund, the administration, social protection, and so on.
Oh, we were right to assume that such consolidated databases exist and are actively used by criminals. And now there is a weighty proof of this. True, so far only one district, the CAO, but the most "delicious" in terms of housing. But why would " black realtors” not have the same lists in all other districts of Moscow? And just as methodically not to " hoe " people who had the misfortune to get into them? It is only the prosecutor's office of the city that does not have summary data on persons from the risk group to organize their reliable protection from apartment jackals. And the criminals-please!
The original list was discovered by operatives of the Department of Internal Affairs of the Southern Administrative District during a search of the apartment of the house No. 23 on Zagoryevskaya Street during the arrest of a certain Zulikhan Musayevna Yunusova, born in 1973-a native of the Chechen Republic, a resident of the village of Ishkhoy-Yurt, Gudermes district.
And now about how the police managed to get to the owner of the "List of suicide bombers".
Arrest of the district police officer
In our publication “Death in a Square”, we talked about how dangerous it is in Moscow to be sick or an old owner of square meters-for these coveted " meters” there are also hunters here. Among the examples mentioned was the story of Tatiana Antipina.
46-year-old Tatiana had an unprivatized "two-bedroom apartment" on the Green Avenue, in the house 56 (this is the Eastern District). But she always lived with her husband, Professor of chemistry Lev Antipin, in the South-Western District. In December last year, she came to the Green and saw that someone had put a new lock on her front door. A local police officer, a police captain, told her that the door had to be opened because of the smoke in the apartment. But, he added, the staff of the housing office will be happy to give Tatiana new keys: for this, she just needs to go to her entrance tomorrow. On December 16, Tatiana went on a date with the district police officer, from which she did not return.
Professor Antipin did not see his wife again — she was not found in morgues, nor in ordinary hospitals, nor in psychiatric hospitals. And in the PRUE, Lev Mikhailovich was stunned: they did not change the lock and, therefore, did not call any district police officer. Even the smoke is a myth: the call of the fire service is also not recorded.
Then the professor had some bad doubts. In the Department of Internal Affairs “Novogireevo”, Antipin's application for the search for his missing wife was accepted. But his suspicions about the district police officer were treated, to put it mildly, with coolness. And Lev Mikhailovich, who went to the Department of Internal Affairs for a long time as a job, but could not achieve anything, called MK “
On December 30, just before the New Year, the professor and I went to see the head of the Department of Internal Affairs, Sergei Tikhanovsky. I strongly suspect that only the appearance of the journalist forced the police chief to appoint an official check against the district police officer. From the Department of Internal Affairs, the results of the check went to the Perovskaya Prosecutor's Office and to the Department of own security of the Eastern District. And again-silence.
But then the search case of Tatyana Antipina got to the” foreign " prosecutor's office — the South-Western District (after all, in fact, she lived in the Southern Administrative District). Apparently, the publicity in the press also worked: Just a few days later, the district police officer, Captain Anatoly Sysoev, was arrested right at the interrogation in the prosecutor's office.
Repainted realtor
— On February 18, I came to the prosecutor's office-just when Sysoev was being interrogated-and the agitated professor called me. — I see him sitting in the investigator's office, all red. And then I see her crying...
As it became known to “MK", the captain first tried to disown everything. But soon "floated” - confessed that he gave the” black realtors" a tip to the apartment of Antipina. 46-year-old Tatiana, as it seemed to him, was a lonely woman, and in addition with strange behavior. In short — a typical victim from the risk group.
It turned out that on November 24, 2004 — three weeks before Tatiana's disappearance — someone had applied for the privatization of the apartment on Zeleny Prospekt on her behalf. It remained to remove the hostess herself. This was successfully done: the captain testified that he opened the door, and a few days later lured Antipina to a meeting, from which she did not return. Instead of the employees of the housing office, apartment jackals were waiting for Tatiana at the entrance of the house. By fraud or force, they put the woman in the car and drove away. Where to? No trace of the unfortunate woman has yet been found.
The sobbing district police officer was sent to Butyrka. His accomplices were also detained: a 25-year-old boy from the near Moscow region and a 35-year-old Caucasian without registration (although the Caucasian was later released on his own recognizance). And the Chechen Yunusova-during a search in the apartment where Zulikhan Yunusova lived, they found Antipina's passport.
And the witness Lyudmila Viktorovna, who was present at the search, told me about the “some kind of computer database”found at Yunusova. This was the "death list". Now this list, according to our data, is attached to the criminal case initiated on the fact of the murder of Antipina (there is practically no hope that she will be found alive).
Analysis of the documents seized from Yunusova has already helped save at least one more person from death. Repainted blonde "realtor" from Ishkhoy-Yurt was engaged in the sale of an apartment 69-year-old Muscovite Alexandra Petrovna M. The old woman lives in the 6th building of the house number 17 on Novokosinskaya Street (also the territory of the VAO) and is registered in the HDP. Its privatized "odnushka" has already been sold, the contract of sale is registered.
But for Alexandra Petrovna, this news was like a bolt from the blue — she was not going to lose her only home, she did not give anyone power of attorney. Only once, at the request of a Caucasian acquaintance, I let his” sister " — Yunusova-into the apartment. The guest stayed two nights. After her departure, the hostess missed 6 thousand rubles. I rushed to the acquaintance. He apologized: they say, his sister also set him up, brought his grandmother $ 200. Then he often called to ask if Alexandra Petrovna needed anything, how her health was... Now it is clear that this interest arose for a reason: my grandmother's apartment was stolen, and by a miracle she herself did not have time to be taken out of the city and killed.
By the way, the address where Zulikhan Yunusova was taken is also “burnt”.
- Previously, a single pensioner lived in this apartment — - added a neighbor-a witness Lyudmila Viktorovna. "But she disappeared about a year ago." She was never found. And about 2-3 months ago, this Yunusova appeared here instead of the hostess.
According to "MK", the neutralized group of "black realtors" more than once engaged in “business” on blood. So far, several similar cases are known: first, the purchase and sale of apartments in the capital were carried out, and then their owners disappeared. They (or their corpses) are now actively searched for.
However, it is obvious that those arrested are only small links in a giant network that is thrown over the whole of Moscow. I wonder what the needs were for a lot of money raised from the sale of someone else's housing? What if not only to the pockets of insatiable " black realtors”, but to finance Chechen militants?
Even in the poorhouse, even on the street
Such a "suicide list" of more than 4 thousand names was found, as far as we know, in the capital for the first time. This is a precedent.
It now depends on the Moscow City Prosecutor's Office: to notice this terrible find and finally take up prevention among the risk group: to take under special control every lonely old man, every seriously ill apartment owner-or to leave the evidence quietly gathering dust in the materials of a modest criminal case. Which, by the way, should now return from the prosecutor's office of the Southern Administrative District to the prosecutor's office of the VAO — after all, Antipina was abducted there.
Original message
Список смертников
Рита МОХЕЛЬ. Московский комсомолец, 22.03, 18.04, 21.04, 28.04, 16.05 за 2006 год
“МК” предотвратил убийство тысяч одиноких и больных москвичей
Перед вами всего лишь ксерокопия. Это один из сотен ничем не примечательных на первый взгляд листков формата А4. А вот оригинал документа уже приобщен к материалам уголовного дела. Которое может стать сенсационным.
Всего в “Списке смертников” около 4300 имен и адресов — подробнейшие данные на старух и стариков, психбольных и алкоголиков из Центрального округа столицы. Возле некоторых фамилий стоят корявые карандашные пометки: крест, три креста, волнистые линии... Очень похоже, что эти адреса преступники успели “отработать”. В таком случае судьбе жителей ЦАО, которые помечены в списке крестами, скорее всего не позавидуешь. Как мы уже писали, в результате подобных “отработок” москвичи-квартировладельцы из группы риска исчезают прямо от подъездов (“Смерть в квадрате”, “МК” от 26.01.2005 г.).
Впервые данные, которыми пользуются преступники, в столь полном виде попали в руки столичных оперативников. Что примечательно — благодаря этой самой публикации в “МК”.
“Список смертников” — это часть информационной базы данных, которой пользуется окопавшаяся в Москве сеть “черных риэлторов”. Причем — и это теперь определенно установлено — при активной помощи сотрудников милиции. Готовя предыдущий материал, я могла только предполагать, что такие списки должны существовать. И вот у меня в руках толстенная стопа бумаги формата А4, которую можно пощупать, просмотреть.
Здесь указаны такие графы: “ФИО” (судя по ним, хозяева квартир в подавляющем большинстве — женщины). Немолодые — в графе “возраст” стоят, например, 1909 г.р., 1923-й, 1927-й, 1935-й.
Дальше идет графа “улица”. Ничего себе! Всю первую страницу целиком занимает ул. 1905 года (на ней находится наша редакция) — целых 48 адресов. Листаю дальше наобум: ул. Николаева, Малый Патриарший переулок, Верхний Предтеченский переулок... Да здесь мелкой сетью охвачен весь Центральный округ! Следом графы: “№ дома”, “№ квартиры”, “вид собственности” — приватизирована ли квартира. Кое-где мелькает “комм.” — что значит “коммуналка”.
И почти каждый лист исчерчен пометками от руки: кресты, еще какие-то карандашные закорючки. Так риэлторы обозначали, что “работают” с хозяином жилья. Можно предположить, что эти данные “утекли” к ним из централизованной базы какой-то госструктуры — скажем, пенсионного фонда, управы, соцзащиты и проч.
Ох, правы мы были, предполагая, что такие сводные базы данных существуют и активно используются преступниками. И вот теперь этому появилось весомое доказательство. Правда, пока только по одному округу, ЦАО, но зато самому “лакомому” в плане жилья. Но почему бы “черным риэлторам” не иметь таких же списков по всем другим округам Москвы? И так же методично не “окучивать” людей, которые имели несчастье в них попасть? Это только прокуратура города не располагает сводными данными на лиц из группы риска, чтобы организовать их надежную защиту от квартирных шакалов. А преступники — пожалуйста!
Оригинал списка был обнаружен оперативниками УВД ЮЗАО во время обыска квартиры дома №23 по Загорьевской улице при задержании некой Зулихан Мусаевны Юнусовой, 1973 г.р. — уроженки Чеченской республики, жительницы села Ишхой-Юрт Гудермесского района.
А теперь о том, как милиции удалось выйти на обладательницу “Списка смертников”.
Арест участкового
В нашей публикации “Смерть в квадрате” говорилось о том, насколько в Москве опасно быть больным или старым собственником квадратных метров — на эти вожделенные “метры” тут же находятся охотники. В числе примеров была упомянута история Татьяны Антипиной.
46-летняя Татьяна имела неприватизированную “двушку” на Зеленом проспекте, в доме 56 (это Восточный округ). Но постоянно жила у супруга, профессора химии Льва Антипина, в Юго-Западном округе. В декабре прошлого года она пришла на Зеленый и увидела, что на ее входную дверь кто-то навесил новый замок. Местный участковый, капитан милиции, рассказал ей, что дверь пришлось вскрыть из-за задымления в квартире. Но, добавил он, сотрудники жилконторы с удовольствием вручат Татьяне новые ключи: для этого ей завтра же надо просто подойти к своему подъезду. 16 декабря Татьяна уехала на свидание с участковым, с которого не вернулась.
Больше профессор Антипин жены не видел — ее не нашли ни в моргах, ни в обычных больницах, ни в психиатрических. А в РЭУ Льва Михайловича огорошили: они не меняли замок и, значит, не вызывали никакого участкового. Даже задымление — это миф: вызова пожарной службы также не зафиксировано.
Тогда-то у профессора возникли нехорошие сомнения. В ОВД “Новогиреево” у Антипина заявление на розыск пропавшей без вести жены приняли. Но к его подозрениям насчет участкового отнеслись, мягко говоря, с прохладцей. И Лев Михайлович, который долго ходил в ОВД как на работу, но так и не смог ничего добиться, позвонил в “МК”.
30 декабря, перед самым Новым годом, мы вместе с профессором пошли на прием к начальнику ОВД Сергею Тихановскому. Сильно подозреваю, что только появление журналиста заставило милицейского начальника назначить в отношении участкового служебную проверку. Из ОВД результаты проверки ушли в Перовскую прокуратуру и в отдел собственной безопасности Восточного округа. И снова — молчание.
Но тут розыскное дело Татьяны Антипиной попало в “чужую” прокуратуру — Юго-Западного округа (ведь фактически она жила в ЮЗАО). Подействовала, видимо, и огласка в прессе: буквально через несколько дней участкового, капитана Анатолия Сысоева, арестовали прямо на допросе в прокуратуре.
Перекрашенная риэлторша
— 18 февраля я пришел в прокуратуру — как раз когда допрашивали Сысоева, — позвонил мне взбудораженный профессор. — Вижу, тот сидит в кабинете у следователя весь красный. А потом гляжу — плачет...
Как стало известно “МК”, капитан сначала пытался от всего откреститься. Но вскоре “поплыл” — сознался, что сам дал “черным риэлторам” наводку на квартиру Антипиной. 46-летняя Татьяна, как ему показалось, была одинокой женщиной, да вдобавок со странностями в поведении. Словом — типичная жертва из группы риска.
Оказалось, что еще 24 ноября 2004 г. — за три недели до исчезновения Татьяны — кто-то подал заявку на приватизацию квартиры на Зеленом проспекте от ее имени. Оставалось убрать саму хозяйку. Это и было с успехом проделано: капитан дал показания, что вскрыл дверь, а через несколько дней выманил Антипину на свидание, с которого она уже не вернулась. Вместо сотрудников жилконторы у подъезда дома Татьяну ждали квартирные шакалы. Обманом или силой они засунули женщину в машину и увезли. Куда? Никаких следов несчастной женщины до сих пор не найдено.
Рыдающего участкового отправили в Бутырку. Задержали и его подельников: 25-летнего парня из ближнего Подмосковья и 35-летнего кавказца без регистрации (правда, кавказца потом отпустили под подписку о невыезде). А еще чеченку Юнусову — во время обыска в квартире, где жила Зулихан Юнусова, нашли паспорт Антипиной.
А понятая Людмила Викторовна, которая присутствовала при обыске, рассказала мне про найденную у Юнусовой “какую-то компьютерную базу”. Это и был “список смертников”. Сейчас этот список, по нашим данным, приобщен к уголовному делу, возбужденному по факту убийства Антипиной (надежды, что она отыщется живой, практически нет).
Анализ документов, изъятых у Юнусовой, уже помог спасти от смерти как минимум еще одного человека. Перекрашенная в блондинку “риэлторша” из Ишхой-Юрта занималась продажей квартиры 69-летней москвички Александры Петровны М. Старушка живет в 6-м корпусе дома №17 по ул. Новокосинской (тоже территория ВАО) и состоит на учете в ПНД. Ее приватизированная “однушка” уже продана, договор купли-продажи зарегистрирован.
Но для Александры Петровны это известие оказалось как гром среди ясного неба — лишаться единственного жилья она не собиралась, доверенностей никому не давала. Только однажды, по просьбе знакомца-кавказца, пустила на квартиру его “сестру” — Юнусову. Гостья переночевала две ночи. После ее ухода хозяйка недосчиталась 6 тыс. руб. Кинулась к знакомцу. Тот извинился: мол, сестра и его подставила, привез бабушке 200 долл. Потом часто звонил, осведомлялся, не нуждается ли в чем Александра Петровна, как ее здоровье... Теперь понятно, что этот интерес возник неспроста: у бабушки украли квартиру, а ее саму чудом не успели вывезти из города и убить.
Кстати, адрес, где взяли Зулихан Юнусову, тоже “паленый”.
— Раньше в этой квартире жила одинокая пенсионерка, — добавила соседка-понятая Людмила Викторовна. — Но около года назад пропала. Ее так и не нашли. А месяца 2—3 назад тут вместо хозяйки объявилась эта самая Юнусова.
По информации “МК”, обезвреженная группа “черных риэлторов” не раз занималась “бизнесом” на крови. Пока известно о нескольких аналогичных случаях: сперва проворачивались сделки купли-продажи столичных квартир, а затем их владельцы исчезали. Их (или их трупы) сейчас активно ищут.
Однако очевидно, что арестованные — лишь малые звенья гигантской сети, которая наброшена на всю Москву. Интересно, на какие нужды шли немалые деньги, вырученные от продажи чужого жилья? Что если не только в карманы ненасытных “черных риэлторов”, а на финансирование чеченских боевиков?
Хоть в богадельню, хоть на улицу
Подобный “список смертников” из 4 с лишним тысяч фамилий найден, насколько нам известно, в столице впервые. Это — прецедент.
От Мосгорпрокуратуры теперь зависит: заметить эту страшную находку и наконец-то заняться профилактикой среди группы риска: взять под особый контроль каждого одинокого старика, каждого тяжело больного квартировладельца, — или оставить вещдок тихо пылиться в материалах скромного уголовного дела. Которое, кстати, сейчас должно вернуться из прокуратуры ЮЗАО в прокуратуру ВАО — ведь похитили Антипину именно там.
Нам кажется логичным, что расследовать это уголовное дело должна именно прокуратура города. Ведь “список смертников” может вывести на всю сеть “черных риэлторов”, которая оплела собой Москву.
Между тем оперативники УВД ЮЗАО, которые обезвредили похитителей, уже начали искать другие их связи с милицией Восточного округа. Как заявил источник “МК”: “Есть основания полагать, что в квартирных операциях были задействованы не только сотрудники ОВД “Новогиреево”. В оперативной разработке уже находится еще один сотрудник милиции из ВАО”. Да вот только не надают ли “чужим” прокурорским по рукам?
Профессор Антипин не скрывает своих опасений:
— В Мосгорпрокуратуре меня спрашивают: “Что конкретно вы имеете против прокуратуры Восточного округа?” Как — что?! Дело о пропаже моей жены два месяца волокитили в ВАО: мол, пропажа — это отдельно, а грабеж квартиры (имеется в виду организованный при содействии участкового Сысоева вывоз вещей из квартиры Антипиной. — Авт.) — отдельно... А когда дело передали в ЮЗАО, тамошние оперативники мерзавцев за неделю поймали! Между прочим, недавно я узнал, что того же Сысоева, оказывается, уже понижали в должности — именно за то, что он жил в квартире людей, пропавших без вести.
Как ни парадоксально это звучит, новый жилищный пакет, вроде бы прибавив прав владельцам квартир, одновременно сделал их совершенно беззащитными перед бандитами.
Согласно все-таки принятым (несмотря на шумные протесты прошлым летом) поправкам в ст. 292 ч. 2 Гражданского кодекса РФ, собственник получил право продать квартиру, не принимая во внимание права тех, кто там зарегистрирован (детей, жен-мужей, родителей). Как только продажа дома или квартиры состоится, эти “нахлебники” автоматически теряют “право пользования жилым помещением”. Могут идти хоть в приют, хоть в богадельню, хоть на улицу.
Казалось бы, для собственника это славно: теперь хозяин — барин. Но зато этот “барин” остается один на один с квартирными шакалами: уж если положат глаз на его квартирку — и напоят, и запугают, и в лес отвезут, но заставят выдать доверенность на продажу квартиры. А больше ничего и не нужно! Ведь новый жилищный пакет упростил процедуру продажи жилья максимально — ни согласия членов семьи, ни разрешения органов опеки теперь не нужно.
Так что последствия все мы скоро прочувствуем на собственных шкурах — когда страну вторично захлестнет вал жилищных преступлений, как это было в первые годы после начала приватизации квартир.
Часть 1. Дело профессорской жены
В Перовском суде идут сейчас слушания по уголовному делу Татьяны Антипиной — москвички из Новогиреева, похищенной и убитой ради квартиры. Преступление по нынешним временам почти рядовое. Но, разыскивая Татьяну, такое болото растревожили! Такие зловонные пузыри пошли всплывать из глубины...
Когда убийц Антипиной поймали, у них нашли целую гору фальшивых доверенностей от москвичей на приватизацию и продажу их квартир. Липовые печати нотариусов. Чужие свидетельства о смерти, паспорта, сберкнижки. А еще скандальный документ — “Список смертников” (мы писали о нем 22.03.2005 г.). Это любовно собранная кем-то база данных на 4300 пенсионеров-одиночек из Центрального округа.
Группа сбывала квартиры с еще живыми владельцами. А вот вопрос: если квартира продана — куда девать ее прежнего хозяина? О том, как квартирные шакалы чистят Москву от “неправильных” москвичей, читайте эксклюзивное расследование “МК”.
Этот невыдуманный детектив начался в декабре 2004 года, когда в наш отдел расследований позвонил профессор Антипин.
На неудобном редакционном табурете сидел разбитый человек, давился слезами, с трудом выговаривал слова: он вторую неделю не спал. Пропала жена, и замешан в этом “оборотень в погонах” — капитан милиции. Но ученому хихикают в лицо, будто старому рогоносцу, и проверять подозрения не спешат... Тогда я не знала, что добиться возбуждения этого уголовного дела окажется тяжелей, чем перекидать баржу угля.
Разница в возрасте супругов была и впрямь приличной — 26 лет! Но на их отношения, уверял меня седенький Лев Михайлович, это не влияло. Он — профессор Московского открытого госуниверситета и сотрудник Института физической химии РАН. Она — не закончила в юности школу и, чтобы соответствовать мужу, доучивалась в вечерней. В сумочке, из-за плохого зрения, носила лупу вместо очков. Была гордой, замкнутой и не болтливой. Торговала с лотка газетами и книгами. Жила в квартире профессора. В собственную, муниципальную “двушку” на Зеленом проспекте заглядывала редко и прятала там... нераскупленные газеты — стеснялась, когда ее “бизнес” прогорал.
А на днях жена вернулась с Зеленого проспекта страшно испуганная. Кто-то сменил замок и вывез вещи — белье еще валялось в коридоре. “Но ты, Танечка, не волнуйся, все было по закону, с милицией!” — делали большие глаза соседки. Хорошо еще, что страж порядка в опорном пункте ободрил: выселять вас, дамочка, никто не собирается, а дверь вскрыло РЭУ. Ведь из вашей — жутко захламленной! — квартиры тянуло дымом. Но он, старший участковый уполномоченный Сысоев, там был, законность обеспечивал. Вещички вам вернут, ключи выдадут — явитесь только завтра, в полдень, к своему подъезду.
Татьяна Антипина пересказала эту историю мужу и уехала к участковому. И навсегда исчезла.
— В милиции намекают, что она меня бросила, — бормотал профессор, низко опустив голову. — Но я узнавал в жилконторе: не тушили они задымление, не меняли замок. Врет участковый! Зачем?!
Я навела справки: пожаров, протечек и прочих катастроф в доме Антипиной не было. Не звали туда милиционеров, спасателей, пожарных. Темная история! Но в ОВД “Новогиреево” сомнения ученого забывали вносить в милицейские рапорты, а по его заявлениям испекли невразумительный материал. Там не было ничего, что помогает найти человека, — ни протокола заявления о пропавшей, ни описания примет, ни справок о проверке по картотекам. Не выяснили обстоятельства исчезновения, запутали даты (Антипин подает заявление на другой день после пропажи жены, 17 декабря, а пишут — 27-го). И с легкой душой собрались отправить этот продукт “по территориальности” — в другой округ, где живет профессор. Иначе говоря, куда подальше.
Как мы искали труп
В сырой и печальный зимний день, последний рабочий перед Новым годом, когда народ уже зажигал елочки и разминал печень, мы со Львом Михайловичем приехали к начальнику ОВД.
Начальник был полон сочувствия. Узнав, что Антипин привел с собой прессу, предложил ему радикальнейший вариант — съездить с экспертом на квартиру жены и лично поискать ее труп: “А вдруг сердце схватило — и все!” Мы твердо намекнули, что не уйдем, пока он не прикажет проверить роль участкового. В приемной началось брожение: к начальнику нервно стучались какие-то милицейские чины, у его дверей с обиженным видом топтался бравый красавец с усами ниточкой — капитан Сысоев. “Ага, забегали!” — злорадно шептал Антипин.
Еще часа три мы в полутемном, пустом здании отдела милиции ждали, пока приедет эксперт из округа. За окном стояла безнадежная ночь. “Не положено!” — остановили меня милиционеры, когда я сунулась к ним в машину. “Я без журналиста не поеду! — встрял несчастный супруг. — Боюсь!”
Пока эксперт обшаривал Танину квартирку, появился Сысоев. Милиционеры вышли к нему на площадку. “Твоя работа?” — грозно шепнули Сысоеву, кивая на распахнутую дверь. Участковый закатил глаза, словно желал сказать: “Боже мой, кому вы верите?” На лестнице он поймал меня за рукав, заморгал честными глазами:
— Да я больше всех заинтересован, чтоб ее найти, — звоню по моргам днем и ночью!
Ураганом пронесся по этажам:
— Кого вы видели у квартиры Антипиной? Меня, не меня? Присмотритесь-ка лучше!
Замороченные пенсионерки только подслеповато моргали от лихого натиска. Рисковый мужчина!
Полный абзац
Служебную проверку мы все-таки продавили (Сысоева после нее уволили из органов). Но шансы найти Таню живой таяли. Разве что весной, когда снег сойдет... Сказать это Льву Михайловичу я не могла. А он каждое утро уходил из дома с ее фотографией, чтобы показывать по пригородным электричкам: вдруг кто опознает! 16 января 2005 года в “МК” вышел мой текст про Таню. А 1 февраля по факту ее безвестного исчезновения возбудили уголовное дело. По статье “Убийство”. Но уже в другом округе, в Юго-Западном.
Ровно через 17 дней (!) шайку повязали.
В ней действительно были “оборотни”. Опера, едва начав копать по-настоящему, тут же выяснили, кто крутился возле жилища Антипиной, — наш старый знакомый, капитан милиции Анатолий Сысоев. И его младший коллега — инструктор стрелкового комплекса “Хищник” и водитель конвойно-охранного отделения ОВД “Новогиреево” Сергей Сычев (уволен по-тихому перед самым задержанием). Младший был так уверен в безнаказанности, что, выслеживая Таню, представился в подъезде сотрудником прокуратуры и дал номер своего телефона. Старший товарищ тоже не таился.
— Я прихожу к следователю, а он Сысоева допрашивает! — позвонил мне взбудораженный профессор. — Сысоев сидит весь красный. Плачет!
И — повалилось, как снежный ком: милиционеры дали показания, Сысоев сдал черного риэлтора Романа Шишкова. Тот — по цепочке — свою опасную подельницу, чеченку Зулихан Юнусову. А та — земляка и напарника Шахбана Геримсултанова. Сысоева, Шишкова и Юнусову арестовали, остальных оставили гулять под подпиской о невыезде. Еще несколько фигурантов пошли по делу свидетелями.
Обыскав машину Шишкова, захватили огромный риэлторский архив поддельных документов. При обыске на квартире Юнусовой нашли паспорт Тани.
А еще я поговорила с понятой. И та обмолвилась, что была у чеченки какая-то “компьютерная база”. Как корреспондент “МК” исхитрилась заполучить эту пухлую пачку ксерокопий — не скажу. Но это был тот самый замусоленный, отработанный шакалами, список смертников — пенсионеров-одиночек из ЦАО, с карандашными крестами и надписями “сделано” (“МК” от 22.03.2005 г.). Я забежала в округ, к оперативникам, за подробностями. Парни после серии задержаний обросли двухдневной щетиной, молчали, как партизаны, но сияли, как лампочки.
Эти аресты спасли от гибели двух женщин: Александру Петровну Миронову с Новокосинской улицы (69 лет) и Ирину Михайловну Ломакину (фамилия изменена по просьбе следствия) с Большой Бронной (87 лет). Одинокие пенсионерки — типичная группа риска — коптили себе небо потихоньку и не подозревали, что их единственная ценность — жилье — им уже не принадлежит, а продано вместе с живыми хозяйками. Но об этом — позже.
Была в этом деле некая странность. Профессорскую жену Антипину беззащитной “смертницей” назвать было нельзя — не стара, не пьяница, на учете в ПНД не стоит. Как стая на нее-то вышла? Таню погубили... стопки газет, сложенных в квартире! Участковый Сысоев, обходя подведомственную территорию, разглядел их в замочную скважину (представляете картинку?) и принял Антипину за ненормальную, которая “ходит по мусоркам”. Вывод: никто из простых москвичей не застрахован от того, чтобы не попасть под раздачу. Мало ли что в нас покажется шакалам странным?
В среднем рядовая группа, каких в Москве множество, как считают опера, окучивает в год 5—6 квартир. Эта же стая была особо активна — за год присвоила больше 17. Сколько народу мерзавцы успели бы обмануть и — хуже того — уничтожить, если б их оставили на свободе еще с год?
Безработный с Красной площади
Окончили следствие снова в Восточном округе — “по территориальности”. Лев Михайлович как потерпевший ознакомился с делом, а заодно снял копию. И мне показал: “Без вас я бы ничего не добился”. Процесс в Перовском суде “в интересах безопасности” объявили закрытым, несмотря на отчаянные протесты профессора, который требует самой широкой огласки. Поэтому вся информация — из материалов предварительного следствия.
Обычно, объясняют оперативники, схема отъема недвижимости довольно простая. В каждой группе есть организаторы, исполнители — “курьеры” и подставные лица — “прокладки”. Еще, конечно, вербуют наводчиков. Если квартира муниципальная, ее сначала приватизируют. Для этого есть “свои” нотариусы, к которым везут “прокладку”: алкаша, специально вывезенного из соседней области, или подельника с чужим (ворованным) паспортом. На имя “прокладки” пишут фальшивую доверенность на приватизацию — как бы от лица настоящего хозяина. “Курьеры” сдают документы на регистрацию, забирают готовые свидетельства о праве собственности, перепродают квартиру. Если квартира частная, то все легче — на имя “прокладки” делают доверенность-фальшивку на право купли-продажи, и вперед! Чтобы замести следы, используют по 2—3 “прокладки”, пока на конце цепочки не окажется добросовестный покупатель.
У кого какая роль была в банде, разберет суд. Кем был 26-летний Рома Шишков из поселка Тучково Рузского района? Его хобби и источник заработка — подделка документов.
Биография у Ромы насыщенная. Рос в семье медработников, побеждал на олимпиадах, увлекался кинологией. После химбиофака Тверского университета поступил в аспирантуру, а азы нужной ему юриспруденции изучал в Московском психолого-социальном университете. Кроме того, если доверять неразборчиво заполненному — на две разные фамилии! — удостоверению МКВ №309332 ГУВД Москвы, которое нашли у него при обыске, он успел поработать стажером инспекторской службы в ОВД “Кунцево”. Объяснил, что хотел стать экспертом-криминалистом. Но затем круто пошел в гору.
…Месяц назад, Перовский суд Москвы. Тощий долговязый Рома переминается в железной клетке.
— Ого, подсудимый Шишков, ваше место работы до ареста — “Комиссия по борьбе с коррупцией”? — удивляется судья, листая дело. — И по какому же это адресу?
— Красная площадь, 5. А впрочем, это общественная организация, — темнит Рома, — так что считайте меня безработным…
Как именно Рома боролся с коррупцией, я не узнала — указанные им телефоны молчали. Спросила следователя. Но тот в пикантные детали путаной Роминой карьеры не стал углубляться: “Его место работы не имело отношения к расследованию”.
Химик Шишков переквалифицировался в помощника юриста: “Я предпочитал дела о разделе жилплощади или связанные с имущественными спорами”. Дела оказались крайне выгодными. Однажды давний знакомец, еще времен золотого детства, Бабкин (фамилия изменена) из села Покровское-Шереметьево Рузского района встретил его и обомлел: Рома, в его-то годы, уже ездит на хорошем “БМВ”! А сам-то Бабкин — жалкий осветитель в Доме культуры! И Бабкин стал шестерить на Шишкова. Похоже, был “прокладкой” (на него оформлено несколько фальшивых доверенностей на разные адреса). А лучший друг Бабкина — это 25-летний милиционер Сычев. Он из того же села, с Ромой учился в одной школе.
Судя по материалам уголовного дела Антипиной, осенью 2004 года Шишков попросил Сычева свести его с кем-то из участковых. Но с деловым, чтобы хорошо знал территорию и жителей: ведь речь пойдет о том, чтобы отбирать у них квартиры, оформляя доверенности задним числом, — открытым текстом предупредил Рома.
Скромный бизнес участкового
Сергей Сычев познакомил Рому со старшим участковым уполномоченным, капитаном милиции Сысоевым, прямо у входа в ОВД. И попал в “десятку”.
41-летний участковый уже бывал под следствием — проходил по делу, возбужденному Перовской прокуратурой. Был заподозрен (вот совпадение!) в том, что присвоил муниципальную квартиру. Сычев знал, что у коллеги были проблемы с законом по поводу каких-то квартир. Раньше он работал начальником участковых. Когда был суд по поводу этих квартир, Сысоева понизили до участкового. Впрочем, тогда его вину не доказали. И теперь следствие слишком глубоко копать не стало.
— Я слышал, что такое дело существует, но подробности не уточнял, — объяснил следователь.
— Мы не стали этим заниматься, не хватило времени.
А стоило. За несколько дней до ареста мобильник Сысоева поставили на прослушку. Оказалось, что участковый занимался квартирными делами как профессиональный дилер!
Разговор с неизвестным мужчиной. Капитан милиции недоволен компаньонами:
“С.: — Эти уже исстонались, меня замучили. Я уже не рад, что связался с ними.
Н.: — Может быть, завтра вопрос решим? Там пока не выписан человек, а готовы документы, форма 6...
С.: — Все подготовят. А ничего, что долго?
Н.: — Человек заболел, попал в больницу. Они что, не видят, что никто телодвижений не делает?
С.: — Люди такие просто: хотят все и ничего притом.
Н.: — Надо соображать башкой”.
Разговоры с некой Ириной:
“И.: — Тереби их. А документы когда они думают — завтра? Ну, давай завтра мы все одним днем махнем! (...) Ты им скажи, что с первого марта по новому Жилищному кодексу...
С.: — Они знают. Потому тоже торопятся”.
Еще:
“И.: — На 3-й Владимирской их же двое в выписке. А едет один. Сейчас паспортистка ко мне подошла: “А почему?! Как, бабка едет к мужу этой К.?” Я ей сказала, что разберусь, что он едет в другое место.
С.: — Ну, естественно. Один в одно, а другой — в другое. Разъезд у них”.
Кстати, сколько денег платят продажным ментам? За наводку на квартиру Антипиной, рассказали подельники, участковый получил 200 долларов. Еще 2,5 тыс. — за то, что через своих подружек в Дирекции единого заказчика взял документы на приватизацию. В случае успеха аферы капитану якобы пообещали еще 16 тыс. “зеленых”. Оперативники считают, что это похоже на правду: обычно вознаграждение составляет 30% от стоимости квартиры, рыночная цена жилья Антипиной — 65 тыс. долларов. Посреднику и исполнителю Сычеву, рассказал Шишков, причиталось 4 тыс. “зеленью”.
...И последняя распечатка. Сысоев звонит жене из прокуратуры Юго-Западного округа. Он уже догадался, что сейчас его закроют:
“Сысоев: — Ты не сердись на меня. Ты домой приедешь когда, ты эти деньги, которые у нас доллары, спрячь куда подальше. Чтоб нельзя было найти ничего. Я сейчас в прокуратуре нахожусь, и вроде мне хотят предъявить какое-то обвинение.
Жена: — Куда хотят?
С.: — Предъявить об-ви-нение!
Ж.: — В чем?
С.: — В преступлении!!!
Ж.: — В старом или в новом?
С.: — Нет, новое...
Ж.: — А куда ж я все это дену?! Ладно, буду думать. Только то, что в сейфе? А я успею?”
Она успела. Когда пришли с обыском, единственное, что нашли, — это членскую карточку постоянного посетителя казино в служебном кителе Сысоева. Капитана отличала горячая любовь к азартным играм.
Театр криминальных талантов
Но вернусь к делу Антипиной. Поглядим на его примере, каким образом стая проворачивала свои операции.
Чтобы составить впечатление о Татьяне, милиционер Сычев и осветитель Бабкин, прихватив ее фото, караулили ее у дома. Многогранный Шишков напечатал липовую доверенность на приватизацию от лица Татьяны на имя гражданина Л. (у настоящего Л. за месяц до этого вытащили паспорт). И заверил бумажку гербовой печатью “Нотариус Кимрской городской государственной нотариальной конторы Тверской области Меткина М.Г.”. У Ромы имелись две печати нотариусов — Куклиной и Меткиной, вырезанные из подметки неизвестным мастером. Господа! Если вам попадется документ, заверенный такой печатью, обращайтесь с ним с осторожностью.
Участковый принес добытые им копию финансово-лицевого счета, выписку из домовой книги и другие необходимые документы. Но нужен был еще паспорт хозяйки. Чтобы его найти, вскрыли квартиру, а милиционерам Шишков велел прийти в форме и “создать видимость законности происходящего”. Сысоев, как настоящий актер, внушал соседям, что из квартиры тянет дымом. Пока менты топтались на лестничной площадке, Рома и Бабкин (за 100 баксов) шустро обыскали квартиру. Удивительно, но Бабкин — всего лишь свидетель: “Нельзя же привлекать человека, который просто постоял у квартиры”, — объяснил свою позицию следователь.
На старой иномарке прикатили чеченцы — человек по имени Тимур (на самом деле это был Геримсултанов) привез осмотреть объект смуглую, крашенную под блондинку Юнусову. Шишков с Юнусовой к этому времени окучили уже немало квартир обреченных смертников. Опытная Юнусова, по его словам, “целенаправленно занималась поиском и продажей подобных квартир”. Документы предназначались ей.
Но паспорта в квартире не нашли. Оставалось одно: выманить Таню, паспорт отобрать, а хозяйку... ну, скажем, обезвредить.
Снова выручил участковый — пообещал Антипиной, которая прибежала жаловаться на взломанный замок, что ей вручат новые ключи люди из управы — прекрасно зная, что этих “людей” в помине не существует. И тут же обрадовал черного риэлтора Шишкова: клюнула! завтра придет! Наутро, за полчаса до полудня — времени “икс”, Шишков, Юнусова и Геримсултанов съехались на Зеленый проспект. Стая нетерпеливо поджидала Татьяну у подъезда ее дома...
В Белых Столбах
Но затем в материалах дела — сплошные мрак и туман, и никакой ясности.
“Юнусова собиралась “прочитать лекцию” о захламленной квартире и с ходу предложить вариант расселения или обмена”, — рассказал Шишков на допросах. “Позже я из любопытства допытывался у нее, где Антипина, и она сказала мне, что та в “Белых Столбах” (психиатрической больнице №2 им. О.В.Кербикова. — Авт.). Я спрашивал, почему бы не выпустить Антипину из психбольницы, так как знаю, что там могут колоть такие препараты, после которых человек не будет помнить, что с ним происходило. И не представлять опасности. Но Юнусова твердо отвечала отказом”.
Еще весной прошлого года следствие установило, что похитили женщину Юнусова и Геримсултанов. Во-первых, на них указали подельники, а во-вторых, сигналы их телефонов запеленговали с 12.26 до 13.47 в Домодедовском районе. Причем не где-нибудь, а именно в районе поселка Белые Столбы (впрочем, сама больница находится немножко в стороне, в поселке Добрыниха). В больницу с обыском немедленно нагрянули опера и с ними Лев Михайлович. Но в журналах приема больная Антипина Т.С. не значилась, а дальше порога медики никого не пустили.
Танин след снова потерялся.
Двоим из шайки, Юнусовой и Геримсултанову, предъявили обвинение в похищении человека. Участковому — в пособничестве похищению. Шишкову и Юнусовой — в убийстве. А дальше... Чеченцы не раскололись, мокрое дело на себя не взяли. Юнусова факт фиксации ее телефона в районе Белых Столбов объяснить не смогла, но предположила, что в тот день, возможно, встречала кого-нибудь из друзей или родственников в аэропорту. С ними обращались с пониманием: молчат — ну, и ладно. Геримсултанов, обвиненный по тяжкой статье, весь срок следствия провел на свободе (и остается там до сих пор).
В итоге появилось четкое, как манная каша, обвинительное заключение:
“Антипина была похищена Юнусовой и Геримсултановым при неустановленных следствием обстоятельствах, вывезена ими в Домодедовский район, после чего Антипина на протяжении неустановленного периода удерживалась Юнусовой и Геримсултановым в неустановленном следствием месте”.
* * *
Исполненная чувства глубокого неудовлетворения, я глубоко зарылась в материалы дела (12 томов, между прочим!). И увидела любопытный документ. Сысоев выкручивается: “Я разговаривал с ними на повышенных тонах, я говорил, чтобы они вернули женщину. Рома сказал, что все нормально, что человек живой, вывезли ее куда-то в область, но изменить уже ничего нельзя, в этой ситуации задействовано много людей, задействован сотрудник милиции”.
Это он о сообщниках говорит. Интересно! Нашла листы с телефонными распечатками. За два дня до похищения чеченцы активно болтали по телефону с абонентами из нескольких населенных пунктов, расположенных на Симферопольском шоссе: Ям, Заборье, Домодедово, Востряково... Одна из свидетельниц по делу, весьма напоминающая “прокладку”, — тоже из Домодедовского района. Даже сысоевская теща, и та имеет там квартиру. Вот какие у группы тесные связи с этим районом!
Похоже, Антипину увезли в Домодедовский район не случайно. Кто поручится, что тем же маршрутом не сплавляли и других “ненужных” москвичей? Может, там имеется “место отстоя”, где держали жертв? А если оно связано с закрытым стационаром? Конечно, у нас насильно уложить человека в психушку без решения суда нельзя. Но можно сфабриковать нужные бумажки и завести сообщника среди больничного персонала.
Но искать сообщников — столичных или домодедовских — никто не стал.
...А 5 мая 2005 года мимо той самой Добрынихи, где базируется больница, проезжал дезинфектор с ближней птицефабрики. Остановился поглядеть, нет ли в лесу первых весенних грибов — строчков. И наткнулся на оттаявший труп женщины. Она умерла еще зимой, причем явно не из-за того, что в одиночку замерзла в лесу, — пальто было снято, а затем кем-то небрежно брошено ей на ноги. Кем, как не убийцей? Неопознанный труп захоронили на местном кладбище, а потом, по запросу из Москвы, сообщили о нем следствию. Осенью прошлого года труп эксгумировали, провели опознание по костям черепа, для чего взяли фото и карту из поликлиники. Это была Таня. Но узнать, от чего она умерла, было уже невозможно. Сами понимаете: зима—весна—лето...
И тут Юнусовой с Шишковым в очередной раз выпал козырный туз: с них сняли обвинение в убийстве! Ведь кто и как убивал, теперь не узнаешь. Поэтому следствие решило, что достаточных доказательств их вины не имеется.
Рыночная стоимость квартиры Антипиной — 65 тыс. долларов. Но получить их шакалы так и не смогли. По злой насмешке судьбы, Таню убили впустую: ее паспорт, добытый ценой убийства, оказался негодным, просроченным — в 45 лет она не вклеила туда новую фотографию.
Часть 2. Охотники и добыча
В Москве на вторичном рынке продается огромное число квартир. И чуть ли не половина из них, как утверждают, — криминальная. Спрут протянул свои щупальца по всей Москве и готов сожрать самых беспомощных и слабых.
Поглядим, например, как строили работу наши знакомцы из разгромленной шайки. Да и вправду ли она разгромлена?
О том, что бизнес по отъему жилья — доходное занятие, говорит найденный у членов стаи листок с калькуляцией: 14 т. каждому... 42 т. 11 500... и т.д. Так делили добычу. Главное — обработать побольше клиентов из группы риска! В квартире, которую снимала Зулихан Юнусова, обнаружили пакеты сфабрикованных подделок на разные “объекты”. Некоторые документы относились к квартире убитой профессорской жены Антипиной — например, надорванная форма №1 с лживой записью: “умерла 10.01.1998 г.”.
Был там и пакет бумаг по еще незаконченной “операции”. Стая трудилась, не покладая рук, словно на конвейере, — похитив Антипину, они на следующий же день подделали договор купли-продажи от лица следующей жертвы! С такой оперативностью группа действовала с момента своего создания — где-то с 2003 года.
Продаю квартиру, хозяйку — на свалку
Объект — 1-комнатная частная квартира Александры Петровны Мироновой по Новокосинской улице, дом 17. Покупатель (тоже лицо далеко не случайное) уже заплатил “продавцам” 37 тыс. долл. Вторая партия денег причиталась им после того, как они окончательно освободят жилплощадь от хозяйки. К счастью, переселить Миронову на кладбище шакалы не успели: старушку спас их арест. Когда бабушка узнала от оперативников, что осталась без крыши над головой, ей стало плохо...
Если в случае с Антипиной наводчиком был участковый, то Миронову выследили азербайджанцы. Оперативники, с которыми я говорила, считают, что национальные преступные группировки — в том числе азербайджанские, дагестанские, грузинские — параллельно с основным бизнесом не брезгуют разведкой по квартирам: выявляют антисоциальных личностей и пенсионеров-одиночек. Информацию сливают специализированным “квартирным” группам, могут выполнять их поручения по первичному сбору документов.
Зацепить бабушку на крючок очень легко — такое случается сплошь и рядом. 69-летняя Александра Миронова жила одна, с пьющим сыном отношений не поддерживала, получала от него алименты. Чтобы прокормиться, за 4 тыс. руб. в месяц пускала квартирантку — приезжую украинку, официантку из грузинского кафе, сама спала в кухне, а девушка жила в ее комнате. На старушек много охотников. Очень скоро в квартиру к бабульке зачастил сожитель официантки, азербайджанец Ильнур, за ним проник приятель Рамиль, затем сестра приятеля... “Рамиль звонил мне в квартиру постоянно, спрашивал, не нужно ли мне помочь. Он спрашивал, кому принадлежит квартира, и узнал, что она приватизирована на мое имя”, — вспоминала Александра Петровна на следствии. Кто-то из гостей снял ксерокопию с паспорта Мироновой.
Теперь для оформления договора купли-продажи в простой письменной форме требовались: 1) фиктивные доверенности от имени старушки на сбор жилищных документов и на куплю-продажу жилья; 2) один или несколько завербованных нотариусов, которые не глядя удостоверили бы эти документы; 3) подставное лицо — “прокладка”; и 4) небрежный регистратор, который принял бы от “прокладки” заявление на регистрацию сделки, но при этом не попросил предъявить саму старушку.
— Время одиночек — квартирных мошенников ушло давно, еще в середине 90-х. Теперь все подобные преступления совершаются только группами, — рассказали мне опытные следователи.
Нотариусы, адвокаты, курьеры, “прокладки”...
Все этапы в группе были давно отработаны. Читая документы, я ясно видела, что в стае имелось большое количество разнообразных исполнителей, заточенных для выполнения определенных поручений. Куда большее, чем те пятеро, которых судят сейчас.
Но вину всех этих людей — фигурантов уголовного дела — следствие доказывать не стало. Не успело? Не смогло? Не захотело?
Нотариус. Мастер подлогов Роман Шишков изготовил несколько фальшивых доверенностей от имени Мироновой. Удостоверены они поддельной гербовой печатью государственного нотариуса из города Кимры Меткиной. Шишков заказал печать у частного мастера и проштамповал ею множество аналогичных документов.
Следствию г-жа нотариус заявила, что о существовании поддельной печати не подозревала. Но сдавать образцы почерка на экспертизу наотрез отказалась. Пришлось экспертам из экспертно-криминалистического центра УВД Восточного округа исследовать “условно-свободный” образец (то есть взятый из какого-то документа). В итоге они установили, что в одной из доверенностей “подпись от имени нотариуса Меткиной М.Г., регистр. номер 1-1183, выполнена Меткиной Марией Геннадьевной”. Это значит, что нотариус лично удостоверила эту заведомо левую бумажку. Но Меткину, непонятно почему, не включили ни в число обвиняемых, ни свидетелей. Ни хотя бы потерпевших: ведь Шишков со своим фальшивым резиновым штампом фактически запятнал ее доброе имя.
“Эта доверенность не использовалась при совершении преступления, и потому она в число вещдоков не вошла, при доказывании не использовалась”, — объяснил мне следователь.
Адвокат. Один из свидетелей, 20-летний москвич, в то время был студентом юрфака. И совмещал учебу с работой помощником у женщины-адвоката из Московской городской коллегии адвокатов “Адвокатская лига”.
Однажды, рассказал студент на допросе, он получил от своей начальницы поручение — съездить в район Новокосино и в жилищных органах этого района получить копию финансово-лицевого счета и выписку из домовой книги на квартиру Мироновой. Для чего адвокатесса выдала ему два запроса на эти документы — за своей подписью и за подписью председателя коллегии. Однако в паспортном столе работали бдительные сотрудники — они не стали выдавать выписки кому попало. Тогда адвокат направила своего помощника в нотариальную контору столичного нотариуса Крупновой, расположенную у станции метро “Алексеевская”. Скоро туда приехали две девушки: одна невзрачная, другая — активная и уверенная крашеная блондинка с акцентом (Юнусова). Блондинка взяла паспорта Зуева и девицы и понесла их к нотариусу. Вскоре парню выдали доверенность для паспортного стола.
Юный помощник скрупулезно добавляет:
“Как до описанных событий, так и после них мне приходилось выполнять аналогичные поручения адвоката по сбору документов на квартиры. В связи с исполнением данных поручений мне приходилось посещать жилищные органы районов Москвы — Бибирево, Гольяново, Москворечье-Сабурово, Бирюлево-Западное, Пресненский, возможно, Царицыно. Во всех указанных жилищных органах я получал выписки из домовой книги и копии финансово-лицевого счета... Полученные документы я отдавал ей”.
И Шишков, и Юнусова, и адвокат — хорошие знакомые. И, вероятно, коллеги. С одной разницей: первые двое за решеткой, а вот адвокат — свидетель обвинения.
Источник: https://www.aferizm.ru/moshen/nedvij/nedv_spisok_smertnikov.htm
Рита МОХЕЛЬ. Московский комсомолец, 22.03, 18.04, 21.04, 28.04, 16.05 за 2006 год
“МК” предотвратил убийство тысяч одиноких и больных москвичей
Перед вами всего лишь ксерокопия. Это один из сотен ничем не примечательных на первый взгляд листков формата А4. А вот оригинал документа уже приобщен к материалам уголовного дела. Которое может стать сенсационным.
Всего в “Списке смертников” около 4300 имен и адресов — подробнейшие данные на старух и стариков, психбольных и алкоголиков из Центрального округа столицы. Возле некоторых фамилий стоят корявые карандашные пометки: крест, три креста, волнистые линии... Очень похоже, что эти адреса преступники успели “отработать”. В таком случае судьбе жителей ЦАО, которые помечены в списке крестами, скорее всего не позавидуешь. Как мы уже писали, в результате подобных “отработок” москвичи-квартировладельцы из группы риска исчезают прямо от подъездов (“Смерть в квадрате”, “МК” от 26.01.2005 г.).
Впервые данные, которыми пользуются преступники, в столь полном виде попали в руки столичных оперативников. Что примечательно — благодаря этой самой публикации в “МК”.
“Список смертников” — это часть информационной базы данных, которой пользуется окопавшаяся в Москве сеть “черных риэлторов”. Причем — и это теперь определенно установлено — при активной помощи сотрудников милиции. Готовя предыдущий материал, я могла только предполагать, что такие списки должны существовать. И вот у меня в руках толстенная стопа бумаги формата А4, которую можно пощупать, просмотреть.
Здесь указаны такие графы: “ФИО” (судя по ним, хозяева квартир в подавляющем большинстве — женщины). Немолодые — в графе “возраст” стоят, например, 1909 г.р., 1923-й, 1927-й, 1935-й.
Дальше идет графа “улица”. Ничего себе! Всю первую страницу целиком занимает ул. 1905 года (на ней находится наша редакция) — целых 48 адресов. Листаю дальше наобум: ул. Николаева, Малый Патриарший переулок, Верхний Предтеченский переулок... Да здесь мелкой сетью охвачен весь Центральный округ! Следом графы: “№ дома”, “№ квартиры”, “вид собственности” — приватизирована ли квартира. Кое-где мелькает “комм.” — что значит “коммуналка”.
И почти каждый лист исчерчен пометками от руки: кресты, еще какие-то карандашные закорючки. Так риэлторы обозначали, что “работают” с хозяином жилья. Можно предположить, что эти данные “утекли” к ним из централизованной базы какой-то госструктуры — скажем, пенсионного фонда, управы, соцзащиты и проч.
Ох, правы мы были, предполагая, что такие сводные базы данных существуют и активно используются преступниками. И вот теперь этому появилось весомое доказательство. Правда, пока только по одному округу, ЦАО, но зато самому “лакомому” в плане жилья. Но почему бы “черным риэлторам” не иметь таких же списков по всем другим округам Москвы? И так же методично не “окучивать” людей, которые имели несчастье в них попасть? Это только прокуратура города не располагает сводными данными на лиц из группы риска, чтобы организовать их надежную защиту от квартирных шакалов. А преступники — пожалуйста!
Оригинал списка был обнаружен оперативниками УВД ЮЗАО во время обыска квартиры дома №23 по Загорьевской улице при задержании некой Зулихан Мусаевны Юнусовой, 1973 г.р. — уроженки Чеченской республики, жительницы села Ишхой-Юрт Гудермесского района.
А теперь о том, как милиции удалось выйти на обладательницу “Списка смертников”.
Арест участкового
В нашей публикации “Смерть в квадрате” говорилось о том, насколько в Москве опасно быть больным или старым собственником квадратных метров — на эти вожделенные “метры” тут же находятся охотники. В числе примеров была упомянута история Татьяны Антипиной.
46-летняя Татьяна имела неприватизированную “двушку” на Зеленом проспекте, в доме 56 (это Восточный округ). Но постоянно жила у супруга, профессора химии Льва Антипина, в Юго-Западном округе. В декабре прошлого года она пришла на Зеленый и увидела, что на ее входную дверь кто-то навесил новый замок. Местный участковый, капитан милиции, рассказал ей, что дверь пришлось вскрыть из-за задымления в квартире. Но, добавил он, сотрудники жилконторы с удовольствием вручат Татьяне новые ключи: для этого ей завтра же надо просто подойти к своему подъезду. 16 декабря Татьяна уехала на свидание с участковым, с которого не вернулась.
Больше профессор Антипин жены не видел — ее не нашли ни в моргах, ни в обычных больницах, ни в психиатрических. А в РЭУ Льва Михайловича огорошили: они не меняли замок и, значит, не вызывали никакого участкового. Даже задымление — это миф: вызова пожарной службы также не зафиксировано.
Тогда-то у профессора возникли нехорошие сомнения. В ОВД “Новогиреево” у Антипина заявление на розыск пропавшей без вести жены приняли. Но к его подозрениям насчет участкового отнеслись, мягко говоря, с прохладцей. И Лев Михайлович, который долго ходил в ОВД как на работу, но так и не смог ничего добиться, позвонил в “МК”.
30 декабря, перед самым Новым годом, мы вместе с профессором пошли на прием к начальнику ОВД Сергею Тихановскому. Сильно подозреваю, что только появление журналиста заставило милицейского начальника назначить в отношении участкового служебную проверку. Из ОВД результаты проверки ушли в Перовскую прокуратуру и в отдел собственной безопасности Восточного округа. И снова — молчание.
Но тут розыскное дело Татьяны Антипиной попало в “чужую” прокуратуру — Юго-Западного округа (ведь фактически она жила в ЮЗАО). Подействовала, видимо, и огласка в прессе: буквально через несколько дней участкового, капитана Анатолия Сысоева, арестовали прямо на допросе в прокуратуре.
Перекрашенная риэлторша
— 18 февраля я пришел в прокуратуру — как раз когда допрашивали Сысоева, — позвонил мне взбудораженный профессор. — Вижу, тот сидит в кабинете у следователя весь красный. А потом гляжу — плачет...
Как стало известно “МК”, капитан сначала пытался от всего откреститься. Но вскоре “поплыл” — сознался, что сам дал “черным риэлторам” наводку на квартиру Антипиной. 46-летняя Татьяна, как ему показалось, была одинокой женщиной, да вдобавок со странностями в поведении. Словом — типичная жертва из группы риска.
Оказалось, что еще 24 ноября 2004 г. — за три недели до исчезновения Татьяны — кто-то подал заявку на приватизацию квартиры на Зеленом проспекте от ее имени. Оставалось убрать саму хозяйку. Это и было с успехом проделано: капитан дал показания, что вскрыл дверь, а через несколько дней выманил Антипину на свидание, с которого она уже не вернулась. Вместо сотрудников жилконторы у подъезда дома Татьяну ждали квартирные шакалы. Обманом или силой они засунули женщину в машину и увезли. Куда? Никаких следов несчастной женщины до сих пор не найдено.
Рыдающего участкового отправили в Бутырку. Задержали и его подельников: 25-летнего парня из ближнего Подмосковья и 35-летнего кавказца без регистрации (правда, кавказца потом отпустили под подписку о невыезде). А еще чеченку Юнусову — во время обыска в квартире, где жила Зулихан Юнусова, нашли паспорт Антипиной.
А понятая Людмила Викторовна, которая присутствовала при обыске, рассказала мне про найденную у Юнусовой “какую-то компьютерную базу”. Это и был “список смертников”. Сейчас этот список, по нашим данным, приобщен к уголовному делу, возбужденному по факту убийства Антипиной (надежды, что она отыщется живой, практически нет).
Анализ документов, изъятых у Юнусовой, уже помог спасти от смерти как минимум еще одного человека. Перекрашенная в блондинку “риэлторша” из Ишхой-Юрта занималась продажей квартиры 69-летней москвички Александры Петровны М. Старушка живет в 6-м корпусе дома №17 по ул. Новокосинской (тоже территория ВАО) и состоит на учете в ПНД. Ее приватизированная “однушка” уже продана, договор купли-продажи зарегистрирован.
Но для Александры Петровны это известие оказалось как гром среди ясного неба — лишаться единственного жилья она не собиралась, доверенностей никому не давала. Только однажды, по просьбе знакомца-кавказца, пустила на квартиру его “сестру” — Юнусову. Гостья переночевала две ночи. После ее ухода хозяйка недосчиталась 6 тыс. руб. Кинулась к знакомцу. Тот извинился: мол, сестра и его подставила, привез бабушке 200 долл. Потом часто звонил, осведомлялся, не нуждается ли в чем Александра Петровна, как ее здоровье... Теперь понятно, что этот интерес возник неспроста: у бабушки украли квартиру, а ее саму чудом не успели вывезти из города и убить.
Кстати, адрес, где взяли Зулихан Юнусову, тоже “паленый”.
— Раньше в этой квартире жила одинокая пенсионерка, — добавила соседка-понятая Людмила Викторовна. — Но около года назад пропала. Ее так и не нашли. А месяца 2—3 назад тут вместо хозяйки объявилась эта самая Юнусова.
По информации “МК”, обезвреженная группа “черных риэлторов” не раз занималась “бизнесом” на крови. Пока известно о нескольких аналогичных случаях: сперва проворачивались сделки купли-продажи столичных квартир, а затем их владельцы исчезали. Их (или их трупы) сейчас активно ищут.
Однако очевидно, что арестованные — лишь малые звенья гигантской сети, которая наброшена на всю Москву. Интересно, на какие нужды шли немалые деньги, вырученные от продажи чужого жилья? Что если не только в карманы ненасытных “черных риэлторов”, а на финансирование чеченских боевиков?
Хоть в богадельню, хоть на улицу
Подобный “список смертников” из 4 с лишним тысяч фамилий найден, насколько нам известно, в столице впервые. Это — прецедент.
От Мосгорпрокуратуры теперь зависит: заметить эту страшную находку и наконец-то заняться профилактикой среди группы риска: взять под особый контроль каждого одинокого старика, каждого тяжело больного квартировладельца, — или оставить вещдок тихо пылиться в материалах скромного уголовного дела. Которое, кстати, сейчас должно вернуться из прокуратуры ЮЗАО в прокуратуру ВАО — ведь похитили Антипину именно там.
Нам кажется логичным, что расследовать это уголовное дело должна именно прокуратура города. Ведь “список смертников” может вывести на всю сеть “черных риэлторов”, которая оплела собой Москву.
Между тем оперативники УВД ЮЗАО, которые обезвредили похитителей, уже начали искать другие их связи с милицией Восточного округа. Как заявил источник “МК”: “Есть основания полагать, что в квартирных операциях были задействованы не только сотрудники ОВД “Новогиреево”. В оперативной разработке уже находится еще один сотрудник милиции из ВАО”. Да вот только не надают ли “чужим” прокурорским по рукам?
Профессор Антипин не скрывает своих опасений:
— В Мосгорпрокуратуре меня спрашивают: “Что конкретно вы имеете против прокуратуры Восточного округа?” Как — что?! Дело о пропаже моей жены два месяца волокитили в ВАО: мол, пропажа — это отдельно, а грабеж квартиры (имеется в виду организованный при содействии участкового Сысоева вывоз вещей из квартиры Антипиной. — Авт.) — отдельно... А когда дело передали в ЮЗАО, тамошние оперативники мерзавцев за неделю поймали! Между прочим, недавно я узнал, что того же Сысоева, оказывается, уже понижали в должности — именно за то, что он жил в квартире людей, пропавших без вести.
Как ни парадоксально это звучит, новый жилищный пакет, вроде бы прибавив прав владельцам квартир, одновременно сделал их совершенно беззащитными перед бандитами.
Согласно все-таки принятым (несмотря на шумные протесты прошлым летом) поправкам в ст. 292 ч. 2 Гражданского кодекса РФ, собственник получил право продать квартиру, не принимая во внимание права тех, кто там зарегистрирован (детей, жен-мужей, родителей). Как только продажа дома или квартиры состоится, эти “нахлебники” автоматически теряют “право пользования жилым помещением”. Могут идти хоть в приют, хоть в богадельню, хоть на улицу.
Казалось бы, для собственника это славно: теперь хозяин — барин. Но зато этот “барин” остается один на один с квартирными шакалами: уж если положат глаз на его квартирку — и напоят, и запугают, и в лес отвезут, но заставят выдать доверенность на продажу квартиры. А больше ничего и не нужно! Ведь новый жилищный пакет упростил процедуру продажи жилья максимально — ни согласия членов семьи, ни разрешения органов опеки теперь не нужно.
Так что последствия все мы скоро прочувствуем на собственных шкурах — когда страну вторично захлестнет вал жилищных преступлений, как это было в первые годы после начала приватизации квартир.
Часть 1. Дело профессорской жены
В Перовском суде идут сейчас слушания по уголовному делу Татьяны Антипиной — москвички из Новогиреева, похищенной и убитой ради квартиры. Преступление по нынешним временам почти рядовое. Но, разыскивая Татьяну, такое болото растревожили! Такие зловонные пузыри пошли всплывать из глубины...
Когда убийц Антипиной поймали, у них нашли целую гору фальшивых доверенностей от москвичей на приватизацию и продажу их квартир. Липовые печати нотариусов. Чужие свидетельства о смерти, паспорта, сберкнижки. А еще скандальный документ — “Список смертников” (мы писали о нем 22.03.2005 г.). Это любовно собранная кем-то база данных на 4300 пенсионеров-одиночек из Центрального округа.
Группа сбывала квартиры с еще живыми владельцами. А вот вопрос: если квартира продана — куда девать ее прежнего хозяина? О том, как квартирные шакалы чистят Москву от “неправильных” москвичей, читайте эксклюзивное расследование “МК”.
Этот невыдуманный детектив начался в декабре 2004 года, когда в наш отдел расследований позвонил профессор Антипин.
На неудобном редакционном табурете сидел разбитый человек, давился слезами, с трудом выговаривал слова: он вторую неделю не спал. Пропала жена, и замешан в этом “оборотень в погонах” — капитан милиции. Но ученому хихикают в лицо, будто старому рогоносцу, и проверять подозрения не спешат... Тогда я не знала, что добиться возбуждения этого уголовного дела окажется тяжелей, чем перекидать баржу угля.
Разница в возрасте супругов была и впрямь приличной — 26 лет! Но на их отношения, уверял меня седенький Лев Михайлович, это не влияло. Он — профессор Московского открытого госуниверситета и сотрудник Института физической химии РАН. Она — не закончила в юности школу и, чтобы соответствовать мужу, доучивалась в вечерней. В сумочке, из-за плохого зрения, носила лупу вместо очков. Была гордой, замкнутой и не болтливой. Торговала с лотка газетами и книгами. Жила в квартире профессора. В собственную, муниципальную “двушку” на Зеленом проспекте заглядывала редко и прятала там... нераскупленные газеты — стеснялась, когда ее “бизнес” прогорал.
А на днях жена вернулась с Зеленого проспекта страшно испуганная. Кто-то сменил замок и вывез вещи — белье еще валялось в коридоре. “Но ты, Танечка, не волнуйся, все было по закону, с милицией!” — делали большие глаза соседки. Хорошо еще, что страж порядка в опорном пункте ободрил: выселять вас, дамочка, никто не собирается, а дверь вскрыло РЭУ. Ведь из вашей — жутко захламленной! — квартиры тянуло дымом. Но он, старший участковый уполномоченный Сысоев, там был, законность обеспечивал. Вещички вам вернут, ключи выдадут — явитесь только завтра, в полдень, к своему подъезду.
Татьяна Антипина пересказала эту историю мужу и уехала к участковому. И навсегда исчезла.
— В милиции намекают, что она меня бросила, — бормотал профессор, низко опустив голову. — Но я узнавал в жилконторе: не тушили они задымление, не меняли замок. Врет участковый! Зачем?!
Я навела справки: пожаров, протечек и прочих катастроф в доме Антипиной не было. Не звали туда милиционеров, спасателей, пожарных. Темная история! Но в ОВД “Новогиреево” сомнения ученого забывали вносить в милицейские рапорты, а по его заявлениям испекли невразумительный материал. Там не было ничего, что помогает найти человека, — ни протокола заявления о пропавшей, ни описания примет, ни справок о проверке по картотекам. Не выяснили обстоятельства исчезновения, запутали даты (Антипин подает заявление на другой день после пропажи жены, 17 декабря, а пишут — 27-го). И с легкой душой собрались отправить этот продукт “по территориальности” — в другой округ, где живет профессор. Иначе говоря, куда подальше.
Как мы искали труп
В сырой и печальный зимний день, последний рабочий перед Новым годом, когда народ уже зажигал елочки и разминал печень, мы со Львом Михайловичем приехали к начальнику ОВД.
Начальник был полон сочувствия. Узнав, что Антипин привел с собой прессу, предложил ему радикальнейший вариант — съездить с экспертом на квартиру жены и лично поискать ее труп: “А вдруг сердце схватило — и все!” Мы твердо намекнули, что не уйдем, пока он не прикажет проверить роль участкового. В приемной началось брожение: к начальнику нервно стучались какие-то милицейские чины, у его дверей с обиженным видом топтался бравый красавец с усами ниточкой — капитан Сысоев. “Ага, забегали!” — злорадно шептал Антипин.
Еще часа три мы в полутемном, пустом здании отдела милиции ждали, пока приедет эксперт из округа. За окном стояла безнадежная ночь. “Не положено!” — остановили меня милиционеры, когда я сунулась к ним в машину. “Я без журналиста не поеду! — встрял несчастный супруг. — Боюсь!”
Пока эксперт обшаривал Танину квартирку, появился Сысоев. Милиционеры вышли к нему на площадку. “Твоя работа?” — грозно шепнули Сысоеву, кивая на распахнутую дверь. Участковый закатил глаза, словно желал сказать: “Боже мой, кому вы верите?” На лестнице он поймал меня за рукав, заморгал честными глазами:
— Да я больше всех заинтересован, чтоб ее найти, — звоню по моргам днем и ночью!
Ураганом пронесся по этажам:
— Кого вы видели у квартиры Антипиной? Меня, не меня? Присмотритесь-ка лучше!
Замороченные пенсионерки только подслеповато моргали от лихого натиска. Рисковый мужчина!
Полный абзац
Служебную проверку мы все-таки продавили (Сысоева после нее уволили из органов). Но шансы найти Таню живой таяли. Разве что весной, когда снег сойдет... Сказать это Льву Михайловичу я не могла. А он каждое утро уходил из дома с ее фотографией, чтобы показывать по пригородным электричкам: вдруг кто опознает! 16 января 2005 года в “МК” вышел мой текст про Таню. А 1 февраля по факту ее безвестного исчезновения возбудили уголовное дело. По статье “Убийство”. Но уже в другом округе, в Юго-Западном.
Ровно через 17 дней (!) шайку повязали.
В ней действительно были “оборотни”. Опера, едва начав копать по-настоящему, тут же выяснили, кто крутился возле жилища Антипиной, — наш старый знакомый, капитан милиции Анатолий Сысоев. И его младший коллега — инструктор стрелкового комплекса “Хищник” и водитель конвойно-охранного отделения ОВД “Новогиреево” Сергей Сычев (уволен по-тихому перед самым задержанием). Младший был так уверен в безнаказанности, что, выслеживая Таню, представился в подъезде сотрудником прокуратуры и дал номер своего телефона. Старший товарищ тоже не таился.
— Я прихожу к следователю, а он Сысоева допрашивает! — позвонил мне взбудораженный профессор. — Сысоев сидит весь красный. Плачет!
И — повалилось, как снежный ком: милиционеры дали показания, Сысоев сдал черного риэлтора Романа Шишкова. Тот — по цепочке — свою опасную подельницу, чеченку Зулихан Юнусову. А та — земляка и напарника Шахбана Геримсултанова. Сысоева, Шишкова и Юнусову арестовали, остальных оставили гулять под подпиской о невыезде. Еще несколько фигурантов пошли по делу свидетелями.
Обыскав машину Шишкова, захватили огромный риэлторский архив поддельных документов. При обыске на квартире Юнусовой нашли паспорт Тани.
А еще я поговорила с понятой. И та обмолвилась, что была у чеченки какая-то “компьютерная база”. Как корреспондент “МК” исхитрилась заполучить эту пухлую пачку ксерокопий — не скажу. Но это был тот самый замусоленный, отработанный шакалами, список смертников — пенсионеров-одиночек из ЦАО, с карандашными крестами и надписями “сделано” (“МК” от 22.03.2005 г.). Я забежала в округ, к оперативникам, за подробностями. Парни после серии задержаний обросли двухдневной щетиной, молчали, как партизаны, но сияли, как лампочки.
Эти аресты спасли от гибели двух женщин: Александру Петровну Миронову с Новокосинской улицы (69 лет) и Ирину Михайловну Ломакину (фамилия изменена по просьбе следствия) с Большой Бронной (87 лет). Одинокие пенсионерки — типичная группа риска — коптили себе небо потихоньку и не подозревали, что их единственная ценность — жилье — им уже не принадлежит, а продано вместе с живыми хозяйками. Но об этом — позже.
Была в этом деле некая странность. Профессорскую жену Антипину беззащитной “смертницей” назвать было нельзя — не стара, не пьяница, на учете в ПНД не стоит. Как стая на нее-то вышла? Таню погубили... стопки газет, сложенных в квартире! Участковый Сысоев, обходя подведомственную территорию, разглядел их в замочную скважину (представляете картинку?) и принял Антипину за ненормальную, которая “ходит по мусоркам”. Вывод: никто из простых москвичей не застрахован от того, чтобы не попасть под раздачу. Мало ли что в нас покажется шакалам странным?
В среднем рядовая группа, каких в Москве множество, как считают опера, окучивает в год 5—6 квартир. Эта же стая была особо активна — за год присвоила больше 17. Сколько народу мерзавцы успели бы обмануть и — хуже того — уничтожить, если б их оставили на свободе еще с год?
Безработный с Красной площади
Окончили следствие снова в Восточном округе — “по территориальности”. Лев Михайлович как потерпевший ознакомился с делом, а заодно снял копию. И мне показал: “Без вас я бы ничего не добился”. Процесс в Перовском суде “в интересах безопасности” объявили закрытым, несмотря на отчаянные протесты профессора, который требует самой широкой огласки. Поэтому вся информация — из материалов предварительного следствия.
Обычно, объясняют оперативники, схема отъема недвижимости довольно простая. В каждой группе есть организаторы, исполнители — “курьеры” и подставные лица — “прокладки”. Еще, конечно, вербуют наводчиков. Если квартира муниципальная, ее сначала приватизируют. Для этого есть “свои” нотариусы, к которым везут “прокладку”: алкаша, специально вывезенного из соседней области, или подельника с чужим (ворованным) паспортом. На имя “прокладки” пишут фальшивую доверенность на приватизацию — как бы от лица настоящего хозяина. “Курьеры” сдают документы на регистрацию, забирают готовые свидетельства о праве собственности, перепродают квартиру. Если квартира частная, то все легче — на имя “прокладки” делают доверенность-фальшивку на право купли-продажи, и вперед! Чтобы замести следы, используют по 2—3 “прокладки”, пока на конце цепочки не окажется добросовестный покупатель.
У кого какая роль была в банде, разберет суд. Кем был 26-летний Рома Шишков из поселка Тучково Рузского района? Его хобби и источник заработка — подделка документов.
Биография у Ромы насыщенная. Рос в семье медработников, побеждал на олимпиадах, увлекался кинологией. После химбиофака Тверского университета поступил в аспирантуру, а азы нужной ему юриспруденции изучал в Московском психолого-социальном университете. Кроме того, если доверять неразборчиво заполненному — на две разные фамилии! — удостоверению МКВ №309332 ГУВД Москвы, которое нашли у него при обыске, он успел поработать стажером инспекторской службы в ОВД “Кунцево”. Объяснил, что хотел стать экспертом-криминалистом. Но затем круто пошел в гору.
…Месяц назад, Перовский суд Москвы. Тощий долговязый Рома переминается в железной клетке.
— Ого, подсудимый Шишков, ваше место работы до ареста — “Комиссия по борьбе с коррупцией”? — удивляется судья, листая дело. — И по какому же это адресу?
— Красная площадь, 5. А впрочем, это общественная организация, — темнит Рома, — так что считайте меня безработным…
Как именно Рома боролся с коррупцией, я не узнала — указанные им телефоны молчали. Спросила следователя. Но тот в пикантные детали путаной Роминой карьеры не стал углубляться: “Его место работы не имело отношения к расследованию”.
Химик Шишков переквалифицировался в помощника юриста: “Я предпочитал дела о разделе жилплощади или связанные с имущественными спорами”. Дела оказались крайне выгодными. Однажды давний знакомец, еще времен золотого детства, Бабкин (фамилия изменена) из села Покровское-Шереметьево Рузского района встретил его и обомлел: Рома, в его-то годы, уже ездит на хорошем “БМВ”! А сам-то Бабкин — жалкий осветитель в Доме культуры! И Бабкин стал шестерить на Шишкова. Похоже, был “прокладкой” (на него оформлено несколько фальшивых доверенностей на разные адреса). А лучший друг Бабкина — это 25-летний милиционер Сычев. Он из того же села, с Ромой учился в одной школе.
Судя по материалам уголовного дела Антипиной, осенью 2004 года Шишков попросил Сычева свести его с кем-то из участковых. Но с деловым, чтобы хорошо знал территорию и жителей: ведь речь пойдет о том, чтобы отбирать у них квартиры, оформляя доверенности задним числом, — открытым текстом предупредил Рома.
Скромный бизнес участкового
Сергей Сычев познакомил Рому со старшим участковым уполномоченным, капитаном милиции Сысоевым, прямо у входа в ОВД. И попал в “десятку”.
41-летний участковый уже бывал под следствием — проходил по делу, возбужденному Перовской прокуратурой. Был заподозрен (вот совпадение!) в том, что присвоил муниципальную квартиру. Сычев знал, что у коллеги были проблемы с законом по поводу каких-то квартир. Раньше он работал начальником участковых. Когда был суд по поводу этих квартир, Сысоева понизили до участкового. Впрочем, тогда его вину не доказали. И теперь следствие слишком глубоко копать не стало.
— Я слышал, что такое дело существует, но подробности не уточнял, — объяснил следователь.
— Мы не стали этим заниматься, не хватило времени.
А стоило. За несколько дней до ареста мобильник Сысоева поставили на прослушку. Оказалось, что участковый занимался квартирными делами как профессиональный дилер!
Разговор с неизвестным мужчиной. Капитан милиции недоволен компаньонами:
“С.: — Эти уже исстонались, меня замучили. Я уже не рад, что связался с ними.
Н.: — Может быть, завтра вопрос решим? Там пока не выписан человек, а готовы документы, форма 6...
С.: — Все подготовят. А ничего, что долго?
Н.: — Человек заболел, попал в больницу. Они что, не видят, что никто телодвижений не делает?
С.: — Люди такие просто: хотят все и ничего притом.
Н.: — Надо соображать башкой”.
Разговоры с некой Ириной:
“И.: — Тереби их. А документы когда они думают — завтра? Ну, давай завтра мы все одним днем махнем! (...) Ты им скажи, что с первого марта по новому Жилищному кодексу...
С.: — Они знают. Потому тоже торопятся”.
Еще:
“И.: — На 3-й Владимирской их же двое в выписке. А едет один. Сейчас паспортистка ко мне подошла: “А почему?! Как, бабка едет к мужу этой К.?” Я ей сказала, что разберусь, что он едет в другое место.
С.: — Ну, естественно. Один в одно, а другой — в другое. Разъезд у них”.
Кстати, сколько денег платят продажным ментам? За наводку на квартиру Антипиной, рассказали подельники, участковый получил 200 долларов. Еще 2,5 тыс. — за то, что через своих подружек в Дирекции единого заказчика взял документы на приватизацию. В случае успеха аферы капитану якобы пообещали еще 16 тыс. “зеленых”. Оперативники считают, что это похоже на правду: обычно вознаграждение составляет 30% от стоимости квартиры, рыночная цена жилья Антипиной — 65 тыс. долларов. Посреднику и исполнителю Сычеву, рассказал Шишков, причиталось 4 тыс. “зеленью”.
...И последняя распечатка. Сысоев звонит жене из прокуратуры Юго-Западного округа. Он уже догадался, что сейчас его закроют:
“Сысоев: — Ты не сердись на меня. Ты домой приедешь когда, ты эти деньги, которые у нас доллары, спрячь куда подальше. Чтоб нельзя было найти ничего. Я сейчас в прокуратуре нахожусь, и вроде мне хотят предъявить какое-то обвинение.
Жена: — Куда хотят?
С.: — Предъявить об-ви-нение!
Ж.: — В чем?
С.: — В преступлении!!!
Ж.: — В старом или в новом?
С.: — Нет, новое...
Ж.: — А куда ж я все это дену?! Ладно, буду думать. Только то, что в сейфе? А я успею?”
Она успела. Когда пришли с обыском, единственное, что нашли, — это членскую карточку постоянного посетителя казино в служебном кителе Сысоева. Капитана отличала горячая любовь к азартным играм.
Театр криминальных талантов
Но вернусь к делу Антипиной. Поглядим на его примере, каким образом стая проворачивала свои операции.
Чтобы составить впечатление о Татьяне, милиционер Сычев и осветитель Бабкин, прихватив ее фото, караулили ее у дома. Многогранный Шишков напечатал липовую доверенность на приватизацию от лица Татьяны на имя гражданина Л. (у настоящего Л. за месяц до этого вытащили паспорт). И заверил бумажку гербовой печатью “Нотариус Кимрской городской государственной нотариальной конторы Тверской области Меткина М.Г.”. У Ромы имелись две печати нотариусов — Куклиной и Меткиной, вырезанные из подметки неизвестным мастером. Господа! Если вам попадется документ, заверенный такой печатью, обращайтесь с ним с осторожностью.
Участковый принес добытые им копию финансово-лицевого счета, выписку из домовой книги и другие необходимые документы. Но нужен был еще паспорт хозяйки. Чтобы его найти, вскрыли квартиру, а милиционерам Шишков велел прийти в форме и “создать видимость законности происходящего”. Сысоев, как настоящий актер, внушал соседям, что из квартиры тянет дымом. Пока менты топтались на лестничной площадке, Рома и Бабкин (за 100 баксов) шустро обыскали квартиру. Удивительно, но Бабкин — всего лишь свидетель: “Нельзя же привлекать человека, который просто постоял у квартиры”, — объяснил свою позицию следователь.
На старой иномарке прикатили чеченцы — человек по имени Тимур (на самом деле это был Геримсултанов) привез осмотреть объект смуглую, крашенную под блондинку Юнусову. Шишков с Юнусовой к этому времени окучили уже немало квартир обреченных смертников. Опытная Юнусова, по его словам, “целенаправленно занималась поиском и продажей подобных квартир”. Документы предназначались ей.
Но паспорта в квартире не нашли. Оставалось одно: выманить Таню, паспорт отобрать, а хозяйку... ну, скажем, обезвредить.
Снова выручил участковый — пообещал Антипиной, которая прибежала жаловаться на взломанный замок, что ей вручат новые ключи люди из управы — прекрасно зная, что этих “людей” в помине не существует. И тут же обрадовал черного риэлтора Шишкова: клюнула! завтра придет! Наутро, за полчаса до полудня — времени “икс”, Шишков, Юнусова и Геримсултанов съехались на Зеленый проспект. Стая нетерпеливо поджидала Татьяну у подъезда ее дома...
В Белых Столбах
Но затем в материалах дела — сплошные мрак и туман, и никакой ясности.
“Юнусова собиралась “прочитать лекцию” о захламленной квартире и с ходу предложить вариант расселения или обмена”, — рассказал Шишков на допросах. “Позже я из любопытства допытывался у нее, где Антипина, и она сказала мне, что та в “Белых Столбах” (психиатрической больнице №2 им. О.В.Кербикова. — Авт.). Я спрашивал, почему бы не выпустить Антипину из психбольницы, так как знаю, что там могут колоть такие препараты, после которых человек не будет помнить, что с ним происходило. И не представлять опасности. Но Юнусова твердо отвечала отказом”.
Еще весной прошлого года следствие установило, что похитили женщину Юнусова и Геримсултанов. Во-первых, на них указали подельники, а во-вторых, сигналы их телефонов запеленговали с 12.26 до 13.47 в Домодедовском районе. Причем не где-нибудь, а именно в районе поселка Белые Столбы (впрочем, сама больница находится немножко в стороне, в поселке Добрыниха). В больницу с обыском немедленно нагрянули опера и с ними Лев Михайлович. Но в журналах приема больная Антипина Т.С. не значилась, а дальше порога медики никого не пустили.
Танин след снова потерялся.
Двоим из шайки, Юнусовой и Геримсултанову, предъявили обвинение в похищении человека. Участковому — в пособничестве похищению. Шишкову и Юнусовой — в убийстве. А дальше... Чеченцы не раскололись, мокрое дело на себя не взяли. Юнусова факт фиксации ее телефона в районе Белых Столбов объяснить не смогла, но предположила, что в тот день, возможно, встречала кого-нибудь из друзей или родственников в аэропорту. С ними обращались с пониманием: молчат — ну, и ладно. Геримсултанов, обвиненный по тяжкой статье, весь срок следствия провел на свободе (и остается там до сих пор).
В итоге появилось четкое, как манная каша, обвинительное заключение:
“Антипина была похищена Юнусовой и Геримсултановым при неустановленных следствием обстоятельствах, вывезена ими в Домодедовский район, после чего Антипина на протяжении неустановленного периода удерживалась Юнусовой и Геримсултановым в неустановленном следствием месте”.
* * *
Исполненная чувства глубокого неудовлетворения, я глубоко зарылась в материалы дела (12 томов, между прочим!). И увидела любопытный документ. Сысоев выкручивается: “Я разговаривал с ними на повышенных тонах, я говорил, чтобы они вернули женщину. Рома сказал, что все нормально, что человек живой, вывезли ее куда-то в область, но изменить уже ничего нельзя, в этой ситуации задействовано много людей, задействован сотрудник милиции”.
Это он о сообщниках говорит. Интересно! Нашла листы с телефонными распечатками. За два дня до похищения чеченцы активно болтали по телефону с абонентами из нескольких населенных пунктов, расположенных на Симферопольском шоссе: Ям, Заборье, Домодедово, Востряково... Одна из свидетельниц по делу, весьма напоминающая “прокладку”, — тоже из Домодедовского района. Даже сысоевская теща, и та имеет там квартиру. Вот какие у группы тесные связи с этим районом!
Похоже, Антипину увезли в Домодедовский район не случайно. Кто поручится, что тем же маршрутом не сплавляли и других “ненужных” москвичей? Может, там имеется “место отстоя”, где держали жертв? А если оно связано с закрытым стационаром? Конечно, у нас насильно уложить человека в психушку без решения суда нельзя. Но можно сфабриковать нужные бумажки и завести сообщника среди больничного персонала.
Но искать сообщников — столичных или домодедовских — никто не стал.
...А 5 мая 2005 года мимо той самой Добрынихи, где базируется больница, проезжал дезинфектор с ближней птицефабрики. Остановился поглядеть, нет ли в лесу первых весенних грибов — строчков. И наткнулся на оттаявший труп женщины. Она умерла еще зимой, причем явно не из-за того, что в одиночку замерзла в лесу, — пальто было снято, а затем кем-то небрежно брошено ей на ноги. Кем, как не убийцей? Неопознанный труп захоронили на местном кладбище, а потом, по запросу из Москвы, сообщили о нем следствию. Осенью прошлого года труп эксгумировали, провели опознание по костям черепа, для чего взяли фото и карту из поликлиники. Это была Таня. Но узнать, от чего она умерла, было уже невозможно. Сами понимаете: зима—весна—лето...
И тут Юнусовой с Шишковым в очередной раз выпал козырный туз: с них сняли обвинение в убийстве! Ведь кто и как убивал, теперь не узнаешь. Поэтому следствие решило, что достаточных доказательств их вины не имеется.
Рыночная стоимость квартиры Антипиной — 65 тыс. долларов. Но получить их шакалы так и не смогли. По злой насмешке судьбы, Таню убили впустую: ее паспорт, добытый ценой убийства, оказался негодным, просроченным — в 45 лет она не вклеила туда новую фотографию.
Часть 2. Охотники и добыча
В Москве на вторичном рынке продается огромное число квартир. И чуть ли не половина из них, как утверждают, — криминальная. Спрут протянул свои щупальца по всей Москве и готов сожрать самых беспомощных и слабых.
Поглядим, например, как строили работу наши знакомцы из разгромленной шайки. Да и вправду ли она разгромлена?
О том, что бизнес по отъему жилья — доходное занятие, говорит найденный у членов стаи листок с калькуляцией: 14 т. каждому... 42 т. 11 500... и т.д. Так делили добычу. Главное — обработать побольше клиентов из группы риска! В квартире, которую снимала Зулихан Юнусова, обнаружили пакеты сфабрикованных подделок на разные “объекты”. Некоторые документы относились к квартире убитой профессорской жены Антипиной — например, надорванная форма №1 с лживой записью: “умерла 10.01.1998 г.”.
Был там и пакет бумаг по еще незаконченной “операции”. Стая трудилась, не покладая рук, словно на конвейере, — похитив Антипину, они на следующий же день подделали договор купли-продажи от лица следующей жертвы! С такой оперативностью группа действовала с момента своего создания — где-то с 2003 года.
Продаю квартиру, хозяйку — на свалку
Объект — 1-комнатная частная квартира Александры Петровны Мироновой по Новокосинской улице, дом 17. Покупатель (тоже лицо далеко не случайное) уже заплатил “продавцам” 37 тыс. долл. Вторая партия денег причиталась им после того, как они окончательно освободят жилплощадь от хозяйки. К счастью, переселить Миронову на кладбище шакалы не успели: старушку спас их арест. Когда бабушка узнала от оперативников, что осталась без крыши над головой, ей стало плохо...
Если в случае с Антипиной наводчиком был участковый, то Миронову выследили азербайджанцы. Оперативники, с которыми я говорила, считают, что национальные преступные группировки — в том числе азербайджанские, дагестанские, грузинские — параллельно с основным бизнесом не брезгуют разведкой по квартирам: выявляют антисоциальных личностей и пенсионеров-одиночек. Информацию сливают специализированным “квартирным” группам, могут выполнять их поручения по первичному сбору документов.
Зацепить бабушку на крючок очень легко — такое случается сплошь и рядом. 69-летняя Александра Миронова жила одна, с пьющим сыном отношений не поддерживала, получала от него алименты. Чтобы прокормиться, за 4 тыс. руб. в месяц пускала квартирантку — приезжую украинку, официантку из грузинского кафе, сама спала в кухне, а девушка жила в ее комнате. На старушек много охотников. Очень скоро в квартиру к бабульке зачастил сожитель официантки, азербайджанец Ильнур, за ним проник приятель Рамиль, затем сестра приятеля... “Рамиль звонил мне в квартиру постоянно, спрашивал, не нужно ли мне помочь. Он спрашивал, кому принадлежит квартира, и узнал, что она приватизирована на мое имя”, — вспоминала Александра Петровна на следствии. Кто-то из гостей снял ксерокопию с паспорта Мироновой.
Теперь для оформления договора купли-продажи в простой письменной форме требовались: 1) фиктивные доверенности от имени старушки на сбор жилищных документов и на куплю-продажу жилья; 2) один или несколько завербованных нотариусов, которые не глядя удостоверили бы эти документы; 3) подставное лицо — “прокладка”; и 4) небрежный регистратор, который принял бы от “прокладки” заявление на регистрацию сделки, но при этом не попросил предъявить саму старушку.
— Время одиночек — квартирных мошенников ушло давно, еще в середине 90-х. Теперь все подобные преступления совершаются только группами, — рассказали мне опытные следователи.
Нотариусы, адвокаты, курьеры, “прокладки”...
Все этапы в группе были давно отработаны. Читая документы, я ясно видела, что в стае имелось большое количество разнообразных исполнителей, заточенных для выполнения определенных поручений. Куда большее, чем те пятеро, которых судят сейчас.
Но вину всех этих людей — фигурантов уголовного дела — следствие доказывать не стало. Не успело? Не смогло? Не захотело?
Нотариус. Мастер подлогов Роман Шишков изготовил несколько фальшивых доверенностей от имени Мироновой. Удостоверены они поддельной гербовой печатью государственного нотариуса из города Кимры Меткиной. Шишков заказал печать у частного мастера и проштамповал ею множество аналогичных документов.
Следствию г-жа нотариус заявила, что о существовании поддельной печати не подозревала. Но сдавать образцы почерка на экспертизу наотрез отказалась. Пришлось экспертам из экспертно-криминалистического центра УВД Восточного округа исследовать “условно-свободный” образец (то есть взятый из какого-то документа). В итоге они установили, что в одной из доверенностей “подпись от имени нотариуса Меткиной М.Г., регистр. номер 1-1183, выполнена Меткиной Марией Геннадьевной”. Это значит, что нотариус лично удостоверила эту заведомо левую бумажку. Но Меткину, непонятно почему, не включили ни в число обвиняемых, ни свидетелей. Ни хотя бы потерпевших: ведь Шишков со своим фальшивым резиновым штампом фактически запятнал ее доброе имя.
“Эта доверенность не использовалась при совершении преступления, и потому она в число вещдоков не вошла, при доказывании не использовалась”, — объяснил мне следователь.
Адвокат. Один из свидетелей, 20-летний москвич, в то время был студентом юрфака. И совмещал учебу с работой помощником у женщины-адвоката из Московской городской коллегии адвокатов “Адвокатская лига”.
Однажды, рассказал студент на допросе, он получил от своей начальницы поручение — съездить в район Новокосино и в жилищных органах этого района получить копию финансово-лицевого счета и выписку из домовой книги на квартиру Мироновой. Для чего адвокатесса выдала ему два запроса на эти документы — за своей подписью и за подписью председателя коллегии. Однако в паспортном столе работали бдительные сотрудники — они не стали выдавать выписки кому попало. Тогда адвокат направила своего помощника в нотариальную контору столичного нотариуса Крупновой, расположенную у станции метро “Алексеевская”. Скоро туда приехали две девушки: одна невзрачная, другая — активная и уверенная крашеная блондинка с акцентом (Юнусова). Блондинка взяла паспорта Зуева и девицы и понесла их к нотариусу. Вскоре парню выдали доверенность для паспортного стола.
Юный помощник скрупулезно добавляет:
“Как до описанных событий, так и после них мне приходилось выполнять аналогичные поручения адвоката по сбору документов на квартиры. В связи с исполнением данных поручений мне приходилось посещать жилищные органы районов Москвы — Бибирево, Гольяново, Москворечье-Сабурово, Бирюлево-Западное, Пресненский, возможно, Царицыно. Во всех указанных жилищных органах я получал выписки из домовой книги и копии финансово-лицевого счета... Полученные документы я отдавал ей”.
И Шишков, и Юнусова, и адвокат — хорошие знакомые. И, вероятно, коллеги. С одной разницей: первые двое за решеткой, а вот адвокат — свидетель обвинения.
Источник: https://www.aferizm.ru/moshen/nedvij/nedv_spisok_smertnikov.htm
