“Today, it’s already pretty old (2006), but it has not lost its relevance (if not vice versa) that Kirill Yeskov’s essay on“ legends and myths ”that surround the activities of intelligence and counterintelligence. Some of these myths are created by intelligence officers themselves, and some by the fruit of "folk art." Despite the fact that this "folklore" also has very specific and well-known authors. Take at least the same "Dulles Plan", which immediately cites as an argument everyone who pays a little tribute to conspiracy theories.
I especially liked the story of misinformation, with the help of which the Soviet defector, KGB officer Anatoly Golitsyn, ensured his need and even indispensability for the new owners - the CIA. At the same time - it caused such damage to the American, British and French special services that one wonders involuntarily - and was his escape and the ensuing “mole hunting” a brilliant KGB operation? (Yes, conspiracy theories, how without this? ..) This story is quite well known to everyone who is interested in the activities of special services, but it is always worth recalling. Yes, and it’s written well.
In the book “Disinformation and active measures in business”, my dear co-authors and I spoke in sufficient detail about what disinformation is, how to properly implement it, what conditions are needed to conduct high-quality disinformation. One of the favorable factors that make it possible to successfully misinform an object and manipulate it is to strengthen the attitudes of the manipulations existing in the consciousness of the object. Why, of course, it is necessary to know and understand the beliefs that guide a person or group of people. It is necessary, as they say, to “fall into expectations” —to find out or feel — what they want to hear and give them that. The matter, it would seem, to the limit is simple, but very, very effective.
The story of Anatoly Golitsyn, whom Thierry Volton, a researcher of the activities of the Soviet special services in France, called “one of the most significant Soviet defectors in the last 30 years,” is perhaps one of the best illustrations of the previous paragraph. Moreover, Golitsyn was able to cheat on such bison who, on misinformation, ate more than one dog team. Together with sledges and mushers.
So, James Angleton: "Information for consideration."
Yale graduate, a keen connoisseur of Ezra Pound and Eliot poetry, a passionate angler and orchid collector.
Personnel intelligence officer, a kind of “living legend of the CIA”, personal friend of Allen Dulles. In his early twenties, from 1943-44, he brilliantly led in Italy secret operations of the OSS against the Nazis and fascists; after the war he fought just as successfully with the communists there - he is considered one of the organizers of the removal of the Communist Party from power as a result of the mutually fraudulent elections of 1948. For two decades, until his retirement in 1974, he consistently headed one of the key divisions of the CIA - the foreign counterintelligence department (the Division’s tasks include penetrating enemy special services - primarily, of course, the KGB) - which is, in fact, the only effective way identify traitors in their own ranks, plus a direct search for the already introduced enemy "moles"). In fact - the second person in the CIA hierarchy (this despite the fact that the first constantly changed, but he did not).
Dominant character trait: extreme suspicion.
Defamation: one, but what a mess! In 1944, in Italy, he met Kim Philby, who coordinated the joint actions of the OSS / CIA and the ICU in those years, and for many years then maintained not only official, but purely friendly relations with him.
Intelligence historians are rather unanimous in their opinion that the betrayal of Philby, who turned out to be a Soviet spy, was a terrible blow for Angleton (not so much even official as personal); already painfully suspicious, after that, it seemed, he ceased to believe anyone at all, and Soviet agents began to appear to him literally everywhere.
Angleton's logical chain was something like this:
1) It is well known that British intelligence works at a higher professional level than the CIA.
2) The aforementioned British intelligence turned out to be in fact stuffed with Soviet moles, like a raisin cupcake.
3) So, the CIA in those Soviet moles, in theory, should also be - certainly not less.
4) However, so far the CIA has not identified such moles - not a single one. Backfill question: why?
5) Answer: because they were poorly sought after!
6) But why are they so poorly sought after? - "What is this: stupidity or treason?" (from)
In almost any story about Angleton’s case, sooner or later, the word “paranoia” pops up. This is not entirely true: the CIA counterintelligence chief, of course, was not paranoid in the strict medical sense; and he was simply an apologist for conspiracy theory, and the diagnosis here is “Conspirological thinking, as was said.” But there is an important nuance here: if a comrade with such a brainwave is busy writing articles for the newspaper Zavtra (or the above-mentioned brochures “The Communist-Jewish Conspiracy Against Our United States”) - let it be to yourself, no matter how amusing the child is ... But when such a Conspirologist (tm) is at the head of a real counterintelligence service - guys, this is a complete hello.
The catalyst that directly initiated that reaction in Angleton’s brains was the KGB Lieutenant Colonel Anatoly Golitsyn who ran across to the Americans in 1962. Prior to his service at the Helsinki residency, he did work for some time at the Lubyanka Information Department and had access to some analytical materials. Golitsyn immediately handed over to the CIA several old Soviet agents in the European structures of NATO (some of them were recruited back in the days of the anti-Hitler coalition) - but that was all he really had. Justifiably fearing that after a year and a half the Americans would treat him like a used condom, Golitsyn chose (more intuitively than deliberately) a completely unmistakable, as it turned out, behavior line: the CIA, they say, was itself eaten through by Soviet moles (he that, the Most Visible Information Management Officer, knows!), he wants to personally participate in exposing them, and any attempts to cast doubt on the reliability of his information ... - right, only from these same moles can come !!!
And then begins the "Examiner" - in its purest form. Not stupid, he himself ate a dog on all kinds of intrigues, an extremely incredulous incredulously veteran of the secret front listens to the completely Khlestakov’s drive of a petty slander: “couriers, couriers ... Thirty-five thousand couriers alone!” (in the sense of Soviet agents in the CIA) - and believes every word! Angleton's usual over-suspicion suddenly gave way to blind gullibility - for the apocalyptic picture of the Secret Omnipotence of the Soviets, drawn by Golitsyn, fully corresponded to that which had already developed in his own head ... And again I repeat: fitting facts to a concept is a usual (moreover: the only possible) mode an operand for a fiction writer composing a conspiracy thermaic thriller, but for a professional counterintelligence, when performing it ... well, you won’t find censored words here.
To begin with, Angleton, in the manner of "international assistance", sent Golitsyn to fraternal England. The success of those tours exceeded all expectations of the entrepreneur: the British soil was already sufficiently fertilized with the affairs of the Cambridge Five and Co., and the “exposure” of the fugitive secret police raised such a wave of hysterical espionage there that it swept the highest seats in the state apparatus and in the special services. It was worth, for example, to drop Golitsyn in passing, as if the KGB Center’s London residency didn’t even set the task of penetrating the British intelligence services, since de Lubyanka was already seized there (which, of course, is pure Khlestakov’s) - like the British here and in all seriousness, they begin an internal investigation into the deputy chief of the British counterintelligence MI-5, Graham Mitchell, and then ... the MI-5 chief Sir Roger Hollis; I emphasize: they are not accused of incompetence and professional unfitness (for which there were some reasons - in fact -), but that they themselves are Russian spies! Sir and his deputy were forced to resign, but even in retirement they remained under the hood of their home department; both died with a tarnished reputation, and only after two decades did they receive the same posthumous rehabilitation.
What David Wise describes in his study, “Hunting Moles,” is simply incomprehensible: the defector's outsole, who obviously doesn’t have everything at home, is scattered with absolutely unfounded accusations against the leading representatives of the establishment (like the then prime minister, the laborer Harold Wilson, even in the immemorial times of his union activity, was recruited by Ge-Pe-U, and his predecessor as party leader Hugh Gateskel was poisoned by Chekists, who cleared the way for his “agent of influence”) - and he is being listened to as if to some Old Testament prophet! .. And this is “once again to the question of”: the main (from the point of view of the logic of the Cold War) merit of the “Cambridge Five” was not some top secrets stolen by it (which still always become outdated before they can be used ), namely, the massive spread in Western society of the paranoid myth of the Ubiquitous Soviet Spies following its exposure. A paradox, but the exposed Five turned out to be much more valuable for the Union than working!
Angleton met his protégé, who returned from that punitive expedition to the First Landing Strip, with open arms: well, now, finally, it is time to seriously deal with moles in the very CIA! At the Agency, the Counterintelligence Chief created the Special Investigation Group, which is not accountable to anyone except himself. The defector Golitsyn gained access to the dossier of any CIA employee - the case in the whole world practice of special services is not that unprecedented, but completely unthinkable. And the most important thing is that from now on - in accordance with the logic of conspiracy theories - anyone who opposes the witch hunt that has begun, is automatically ranked among these witches (to be called Soviet agents) and is subject to ... well, then the chip will fall.
Angleton had a difficult task - to find a black cat in a dark room, which is not there: now, after forty years, it can be said with sufficient certainty that there were really no Soviet moles in the CIA (Ames and Hansen is a completely different era). Nevertheless, the Special Investigation Group, guided for the most part by Golitsyn’s “intuitive insights”, irrevocably broke the careers of dozens of American intelligence officers - both in Langley and in regional residencies. At the same time, the most efficient and productive employees became the first victims — within the framework of the same paranoid logic: “It hurts too lucky, why would it be? ..” And you can imagine what feelings they experienced at Lubyanka, having learned that their sworn friend, one of the best American operatives, Paul Gubler, who spoiled him with more than one bucket of blood - first in Berlin, then in Moscow - fell under suspicion and was exiled by a resident ... to Trinidad (it is strange that it wasn’t Easter Island).
Engleton naturally devoted his main attention to the Soviet department of the CIA - so in the end, after his resignation, the department had to be rebuilt from scratch. The head of the department, David Murphy, a brilliant professional, developer, and participant in many successful operations, turned out to be, clearly a stump, an agent of Ka-Ge-Bae (which is not marvelous: the then CIA director William Colby himself was also included in Angleton's list of “suspected Soviet agents”). However, the authority of Murphy was still too great to live so well, to dismiss him from service or to refer to some Trinidad. Murphy “only” was suspended from work in the Soviet direction and sent as a resident to Paris. Angleton, however, did not reassure him at all: he contacted (directly, through the head of the CIA director!) The French counterintelligence chief Alexander de Maransch and signaled that the newly appointed head of the Paris residency might be a Soviet spy ... To say that the French were shocked - it does not say anything; The internal-NATO cooperation between the American and French special services, which was already not too close, was almost completely frozen since then. As a result, the French defiantly ignored the American warning about the vast Soviet network in the Champs Elysees and the Ministry of Foreign Affairs, which is an irony of fate! - in a certain age it turned out to be true: the constant cries of “Wolves, wolves!” have done their job ...
A separate song is the fate of defectors from the Soviet special services. All of them now immediately came to the disposal of the Special Investigation Group, where they were required to confirm Golitsyn’s nonsense about the innumerable herds of spies grazing inappropriately on the CIA’s estates. The defectors (and some of them were just quite aware of the real state of affairs) honestly replied that - no way, your way, there aren’t any Soviet moles in the CIA, either! Yeah! - concluded the Group, - everything is clear: the Cossack has been mishandled! The fate of the “mishandled Cossacks” (and there were almost two dozen of them!) Was sad: Yuri Nosenko, for example, spent almost five years in prison (not only without a court sentence, but even without the sanction of a prosecutor), more than two alone; then, however, they sorted it out, released it, and even paid some compensation ...
In the end, the mind, of course, won the victory over sarsaparilla, and Frantic Krotolov was forced to resign - a dozen years did not end ... But the final point in that gloomy phantasmagoria was put by Angleton from the Claire Petty Special Investigation Group. After analyzing, from beginning to end, all the activities of his former boss, he submitted a report to the CIA director Colby, in which he concluded: “Golitsyn was not a defector at all, but a KGB agent introduced to us, and Angleton himself has been the main Soviet mole in the CIA all these years . For no one in the entire existence of our organization has caused her such damage as these two "- indeed, the snake bit its tail ... And although against the last thesis - that the activities of the counterintelligence chief objectively caused the Agency unprecedented damage - it’s difficult to object, the director of the CIA (who himself, as we recall, was on Angleton’s proclamation list) had the determination to finally call a cat a cat (in the sense of paranoia - paranoia) and immediately kick Petty out of service.
Well, and a couple more strokes - to complete the picture. All the while Angleton was ruining the Soviet department, removing from work impeccable employees like Gubler and Murphy, or CIA veteran Peter Carlow (who paid for his Slavic roots), a real, fictional mole worked quietly under his nose. Not really, however, the Soviet - officer of the fraternal (in those years) Czechoslovak intelligence STB Karel Kocher; this one just quite successfully survived all that witch hunt and returned home safely, having received a well-deserved order and a modest pension for his work. And further. The Soviet supercrot Aldrich Ames with fantastic negligence lavished the money paid to him by the KGB. Any American civil servant with such a ratio of expenses and legal income would immediately have a note to the fiscal department, and even the FBI; any - except, as it turned out, the CIA. In this office, if you please, it was considered impossible to control the budgets of employees so that, God forbid, “not to revive the espionage of the Angleton era” (In the United States, after the exposure of Ames, a joke appeared, as in the parking lot in Langley with a strict voice announcing the matyugal: “Employees who they will not immediately remove their "Jaguars" from the parking lot, they will be listed as suspected of espionage to Russia! ") ..."
Posted by: Alexander Kuzin
Source - "LJ" from 2011-05-14
I especially liked the story of misinformation, with the help of which the Soviet defector, KGB officer Anatoly Golitsyn, ensured his need and even indispensability for the new owners - the CIA. At the same time - it caused such damage to the American, British and French special services that one wonders involuntarily - and was his escape and the ensuing “mole hunting” a brilliant KGB operation? (Yes, conspiracy theories, how without this? ..) This story is quite well known to everyone who is interested in the activities of special services, but it is always worth recalling. Yes, and it’s written well.
In the book “Disinformation and active measures in business”, my dear co-authors and I spoke in sufficient detail about what disinformation is, how to properly implement it, what conditions are needed to conduct high-quality disinformation. One of the favorable factors that make it possible to successfully misinform an object and manipulate it is to strengthen the attitudes of the manipulations existing in the consciousness of the object. Why, of course, it is necessary to know and understand the beliefs that guide a person or group of people. It is necessary, as they say, to “fall into expectations” —to find out or feel — what they want to hear and give them that. The matter, it would seem, to the limit is simple, but very, very effective.
The story of Anatoly Golitsyn, whom Thierry Volton, a researcher of the activities of the Soviet special services in France, called “one of the most significant Soviet defectors in the last 30 years,” is perhaps one of the best illustrations of the previous paragraph. Moreover, Golitsyn was able to cheat on such bison who, on misinformation, ate more than one dog team. Together with sledges and mushers.
So, James Angleton: "Information for consideration."
Yale graduate, a keen connoisseur of Ezra Pound and Eliot poetry, a passionate angler and orchid collector.
Personnel intelligence officer, a kind of “living legend of the CIA”, personal friend of Allen Dulles. In his early twenties, from 1943-44, he brilliantly led in Italy secret operations of the OSS against the Nazis and fascists; after the war he fought just as successfully with the communists there - he is considered one of the organizers of the removal of the Communist Party from power as a result of the mutually fraudulent elections of 1948. For two decades, until his retirement in 1974, he consistently headed one of the key divisions of the CIA - the foreign counterintelligence department (the Division’s tasks include penetrating enemy special services - primarily, of course, the KGB) - which is, in fact, the only effective way identify traitors in their own ranks, plus a direct search for the already introduced enemy "moles"). In fact - the second person in the CIA hierarchy (this despite the fact that the first constantly changed, but he did not).
Dominant character trait: extreme suspicion.
Defamation: one, but what a mess! In 1944, in Italy, he met Kim Philby, who coordinated the joint actions of the OSS / CIA and the ICU in those years, and for many years then maintained not only official, but purely friendly relations with him.
Intelligence historians are rather unanimous in their opinion that the betrayal of Philby, who turned out to be a Soviet spy, was a terrible blow for Angleton (not so much even official as personal); already painfully suspicious, after that, it seemed, he ceased to believe anyone at all, and Soviet agents began to appear to him literally everywhere.
Angleton's logical chain was something like this:
1) It is well known that British intelligence works at a higher professional level than the CIA.
2) The aforementioned British intelligence turned out to be in fact stuffed with Soviet moles, like a raisin cupcake.
3) So, the CIA in those Soviet moles, in theory, should also be - certainly not less.
4) However, so far the CIA has not identified such moles - not a single one. Backfill question: why?
5) Answer: because they were poorly sought after!
6) But why are they so poorly sought after? - "What is this: stupidity or treason?" (from)
In almost any story about Angleton’s case, sooner or later, the word “paranoia” pops up. This is not entirely true: the CIA counterintelligence chief, of course, was not paranoid in the strict medical sense; and he was simply an apologist for conspiracy theory, and the diagnosis here is “Conspirological thinking, as was said.” But there is an important nuance here: if a comrade with such a brainwave is busy writing articles for the newspaper Zavtra (or the above-mentioned brochures “The Communist-Jewish Conspiracy Against Our United States”) - let it be to yourself, no matter how amusing the child is ... But when such a Conspirologist (tm) is at the head of a real counterintelligence service - guys, this is a complete hello.
The catalyst that directly initiated that reaction in Angleton’s brains was the KGB Lieutenant Colonel Anatoly Golitsyn who ran across to the Americans in 1962. Prior to his service at the Helsinki residency, he did work for some time at the Lubyanka Information Department and had access to some analytical materials. Golitsyn immediately handed over to the CIA several old Soviet agents in the European structures of NATO (some of them were recruited back in the days of the anti-Hitler coalition) - but that was all he really had. Justifiably fearing that after a year and a half the Americans would treat him like a used condom, Golitsyn chose (more intuitively than deliberately) a completely unmistakable, as it turned out, behavior line: the CIA, they say, was itself eaten through by Soviet moles (he that, the Most Visible Information Management Officer, knows!), he wants to personally participate in exposing them, and any attempts to cast doubt on the reliability of his information ... - right, only from these same moles can come !!!
And then begins the "Examiner" - in its purest form. Not stupid, he himself ate a dog on all kinds of intrigues, an extremely incredulous incredulously veteran of the secret front listens to the completely Khlestakov’s drive of a petty slander: “couriers, couriers ... Thirty-five thousand couriers alone!” (in the sense of Soviet agents in the CIA) - and believes every word! Angleton's usual over-suspicion suddenly gave way to blind gullibility - for the apocalyptic picture of the Secret Omnipotence of the Soviets, drawn by Golitsyn, fully corresponded to that which had already developed in his own head ... And again I repeat: fitting facts to a concept is a usual (moreover: the only possible) mode an operand for a fiction writer composing a conspiracy thermaic thriller, but for a professional counterintelligence, when performing it ... well, you won’t find censored words here.
To begin with, Angleton, in the manner of "international assistance", sent Golitsyn to fraternal England. The success of those tours exceeded all expectations of the entrepreneur: the British soil was already sufficiently fertilized with the affairs of the Cambridge Five and Co., and the “exposure” of the fugitive secret police raised such a wave of hysterical espionage there that it swept the highest seats in the state apparatus and in the special services. It was worth, for example, to drop Golitsyn in passing, as if the KGB Center’s London residency didn’t even set the task of penetrating the British intelligence services, since de Lubyanka was already seized there (which, of course, is pure Khlestakov’s) - like the British here and in all seriousness, they begin an internal investigation into the deputy chief of the British counterintelligence MI-5, Graham Mitchell, and then ... the MI-5 chief Sir Roger Hollis; I emphasize: they are not accused of incompetence and professional unfitness (for which there were some reasons - in fact -), but that they themselves are Russian spies! Sir and his deputy were forced to resign, but even in retirement they remained under the hood of their home department; both died with a tarnished reputation, and only after two decades did they receive the same posthumous rehabilitation.
What David Wise describes in his study, “Hunting Moles,” is simply incomprehensible: the defector's outsole, who obviously doesn’t have everything at home, is scattered with absolutely unfounded accusations against the leading representatives of the establishment (like the then prime minister, the laborer Harold Wilson, even in the immemorial times of his union activity, was recruited by Ge-Pe-U, and his predecessor as party leader Hugh Gateskel was poisoned by Chekists, who cleared the way for his “agent of influence”) - and he is being listened to as if to some Old Testament prophet! .. And this is “once again to the question of”: the main (from the point of view of the logic of the Cold War) merit of the “Cambridge Five” was not some top secrets stolen by it (which still always become outdated before they can be used ), namely, the massive spread in Western society of the paranoid myth of the Ubiquitous Soviet Spies following its exposure. A paradox, but the exposed Five turned out to be much more valuable for the Union than working!
Angleton met his protégé, who returned from that punitive expedition to the First Landing Strip, with open arms: well, now, finally, it is time to seriously deal with moles in the very CIA! At the Agency, the Counterintelligence Chief created the Special Investigation Group, which is not accountable to anyone except himself. The defector Golitsyn gained access to the dossier of any CIA employee - the case in the whole world practice of special services is not that unprecedented, but completely unthinkable. And the most important thing is that from now on - in accordance with the logic of conspiracy theories - anyone who opposes the witch hunt that has begun, is automatically ranked among these witches (to be called Soviet agents) and is subject to ... well, then the chip will fall.
Angleton had a difficult task - to find a black cat in a dark room, which is not there: now, after forty years, it can be said with sufficient certainty that there were really no Soviet moles in the CIA (Ames and Hansen is a completely different era). Nevertheless, the Special Investigation Group, guided for the most part by Golitsyn’s “intuitive insights”, irrevocably broke the careers of dozens of American intelligence officers - both in Langley and in regional residencies. At the same time, the most efficient and productive employees became the first victims — within the framework of the same paranoid logic: “It hurts too lucky, why would it be? ..” And you can imagine what feelings they experienced at Lubyanka, having learned that their sworn friend, one of the best American operatives, Paul Gubler, who spoiled him with more than one bucket of blood - first in Berlin, then in Moscow - fell under suspicion and was exiled by a resident ... to Trinidad (it is strange that it wasn’t Easter Island).
Engleton naturally devoted his main attention to the Soviet department of the CIA - so in the end, after his resignation, the department had to be rebuilt from scratch. The head of the department, David Murphy, a brilliant professional, developer, and participant in many successful operations, turned out to be, clearly a stump, an agent of Ka-Ge-Bae (which is not marvelous: the then CIA director William Colby himself was also included in Angleton's list of “suspected Soviet agents”). However, the authority of Murphy was still too great to live so well, to dismiss him from service or to refer to some Trinidad. Murphy “only” was suspended from work in the Soviet direction and sent as a resident to Paris. Angleton, however, did not reassure him at all: he contacted (directly, through the head of the CIA director!) The French counterintelligence chief Alexander de Maransch and signaled that the newly appointed head of the Paris residency might be a Soviet spy ... To say that the French were shocked - it does not say anything; The internal-NATO cooperation between the American and French special services, which was already not too close, was almost completely frozen since then. As a result, the French defiantly ignored the American warning about the vast Soviet network in the Champs Elysees and the Ministry of Foreign Affairs, which is an irony of fate! - in a certain age it turned out to be true: the constant cries of “Wolves, wolves!” have done their job ...
A separate song is the fate of defectors from the Soviet special services. All of them now immediately came to the disposal of the Special Investigation Group, where they were required to confirm Golitsyn’s nonsense about the innumerable herds of spies grazing inappropriately on the CIA’s estates. The defectors (and some of them were just quite aware of the real state of affairs) honestly replied that - no way, your way, there aren’t any Soviet moles in the CIA, either! Yeah! - concluded the Group, - everything is clear: the Cossack has been mishandled! The fate of the “mishandled Cossacks” (and there were almost two dozen of them!) Was sad: Yuri Nosenko, for example, spent almost five years in prison (not only without a court sentence, but even without the sanction of a prosecutor), more than two alone; then, however, they sorted it out, released it, and even paid some compensation ...
In the end, the mind, of course, won the victory over sarsaparilla, and Frantic Krotolov was forced to resign - a dozen years did not end ... But the final point in that gloomy phantasmagoria was put by Angleton from the Claire Petty Special Investigation Group. After analyzing, from beginning to end, all the activities of his former boss, he submitted a report to the CIA director Colby, in which he concluded: “Golitsyn was not a defector at all, but a KGB agent introduced to us, and Angleton himself has been the main Soviet mole in the CIA all these years . For no one in the entire existence of our organization has caused her such damage as these two "- indeed, the snake bit its tail ... And although against the last thesis - that the activities of the counterintelligence chief objectively caused the Agency unprecedented damage - it’s difficult to object, the director of the CIA (who himself, as we recall, was on Angleton’s proclamation list) had the determination to finally call a cat a cat (in the sense of paranoia - paranoia) and immediately kick Petty out of service.
Well, and a couple more strokes - to complete the picture. All the while Angleton was ruining the Soviet department, removing from work impeccable employees like Gubler and Murphy, or CIA veteran Peter Carlow (who paid for his Slavic roots), a real, fictional mole worked quietly under his nose. Not really, however, the Soviet - officer of the fraternal (in those years) Czechoslovak intelligence STB Karel Kocher; this one just quite successfully survived all that witch hunt and returned home safely, having received a well-deserved order and a modest pension for his work. And further. The Soviet supercrot Aldrich Ames with fantastic negligence lavished the money paid to him by the KGB. Any American civil servant with such a ratio of expenses and legal income would immediately have a note to the fiscal department, and even the FBI; any - except, as it turned out, the CIA. In this office, if you please, it was considered impossible to control the budgets of employees so that, God forbid, “not to revive the espionage of the Angleton era” (In the United States, after the exposure of Ames, a joke appeared, as in the parking lot in Langley with a strict voice announcing the matyugal: “Employees who they will not immediately remove their "Jaguars" from the parking lot, they will be listed as suspected of espionage to Russia! ") ..."
Posted by: Alexander Kuzin
Source - "LJ" from 2011-05-14
Original message
"Сегодня на глаза попалось уже довольно старое (2006 год), но ничуть не потерявшее актуальности (если не наоборот) эссе Кирилла Еськова о «легендах и мифах», которые окружают деятельность разведок и контрразведок. Часть этих мифов создают сами сотрудники спецслужб, часть - плод «народного творчества». Несмотря на то, что у этого «фольклора» тоже есть вполне конкретные и известные авторы. Взять хотя бы тот же «План Даллеса», который сходу приводит в качестве аргумента каждый, хоть немного отдающий дань конспирологии.
Мне особо понравилась история о дезинформации, при помощи которой советский перебежчик, офицер КГБ Анатолий Голицын, обеспечивал свою нужность и даже незаменимость у новых хозяев - ЦРУ. Заодно - нанес такой ущерб американским, британским и французским спецслужбам, что невольно задумаешься - а не был ли его побег и последовавшая «охота на кротов» блестящей операцией КГБ? (Да-да, конспирология, как без этого?..) История эта довольно известна всем, кто интересуется деятельностью спецслужб, но напомнить всегда не лишне. Да и написано хорошо.
В книге «Дезинформация и активные мероприятия в бизнесе» мои уважаемые соавторы и я довольно подробно рассказывали о том, что такое дезинформация, как ее надлежит правильно осуществлять, какие условия нужны для проведения качественной дезинформации. Одним из благоприятных факторов, которые позволяют успешно дезинформировать объект и манипулировать им, является усиление установок существующих в сознании объекта манипуляций. Для чего, понятно, необходимо знать и понимать убеждения, которыми руководствуется человек или группа людей. Нужно, как говориться, «попасть в ожидания» - выяснить или прочувствовать - что они хотят услышать и дать им это. Дело, казалось бы, до предела простое, но весьма и весьма эффективное.
История Анатолия Голицына, которого исследователь деятельности советских спецслужб во Франции Тьерри Вольтон называл «одним из наиболее значительных за последние 30 лет советских перебежчиков», это, пожалуй, одна из лучших иллюстраций предыдущего абзаца. Тем более, что Голицыну удалось облапошить таких зубров, которые на дезинформации и сами съели не одну собачью упряжку. Вместе с нартами и каюрами.
Итак, Джеймс Энглтон: «Информация к размышлению».
Выпускник Йеля, тонкий знаток поэзии Эзры Паунда и Элиота, страстный рыболов и коллекционер орхидей.
Кадровый разведчик, своего рода «живая легенда ЦРУ», личный друг Аллена Даллеса. В двадцать с небольшим, в 1943-44 годах, блестяще руководил в Италии тайными операциями УСС против нацистов и фашистов; после войны столь же успешно боролся с тамошними коммунистами - его считают одним из организаторов отстранения Компартии от власти в результате обоюдно-жульнических выборов 1948-го года. Два десятилетия, до самой своей отставки в 1974-ом, бессменно возглавлял одно из ключевых подразделений ЦРУ - отдел внешней контрразведки (в задачи Отдела входит проникновение во вражеские спецслужбы - прежде всего, конечно, в КГБ - что есть, по сути, единственный эффективный способ выявлять предателей в собственных рядах; плюс непосредственный поиск уже внедренных вражеских «кротов»). Фактически - второй человек в иерархии ЦРУ (это при том, что первые постоянно сменялись, а он - нет).
Доминирующая черта характера: крайняя подозрительность.
Порочащие связи: одна, но зато какая! В 1944-ом, в Италии, он познакомился с Кимом Филби, координировавшим в те годы совместные действия УСС/ЦРУ и СИС, и много лет потом поддерживал с ним не только официальные, но и чисто дружеские отношения.
Историки разведслужб довольно единодушны во мнении, что измена Филби, оказавшегося советским шпионом, стала для Энглтона страшным ударом (не столько даже служебным, сколько личным); и без того болезненно-подозрительный, он после этого, похоже, перестал верить вообще кому бы то ни было, а советские агенты стали мерещиться ему буквально повсюду.
Логическая цепочка, выстроенная Энглтоном, была примерно такова:
1) Общеизвестно, что британская разведка работает на более высоком профессиональном уровне, чем ЦРУ.
2) Означенная британская разведка оказалась на поверку нашпигованной советскими кротами, как кекс изюмом.
3) Значит, в ЦРУ тех советских кротов, по идее, тоже должно быть - уж никак не меньше.
4) Однако до сих пор в ЦРУ таких кротов не выявлено - ни одного. Вопрос на засыпку: почему?
5) Ответ: потому что их плохо искали!
6) А вот почему их так плохо ищут? - «Что это: глупость или измена?» (с)
В почти любом повествовании о казусе Энглтона рано или поздно всплывает слово «паранойя». Это не вполне справедливо: параноиком в строгом, медицинском смысле шеф контрразведки ЦРУ, конечно же, не был; а был он просто-напросто апологетом теории заговора, и диагноз тут - «Конспирологическое мышление, как и было сказано». Но есть здесь важный нюанс: если товарищ с таким устройством мозгов занят писанием статей для газеты «Завтра» (или помянутых выше брошюрок «Коммунистическо-еврейский заговор против наших Соединенных Штатов») - это пускай себе, чем бы дитё ни тешилось... Но когда такой вот Конспиролог (тм) оказывается во главе реальной контрразведывательной службы - это, ребята, полный привет.
Катализатором же, непосредственно инициировавшим ту реакцию в мозгах Энглтона, стал перебежавший к американцам в 1962 году подполковник КГБ Анатолий Голицын. До своей службы в Хельсинкской резидентуре тот действительно работал некоторое время в Информационном управлении Лубянки и имел доступ к кое-каким аналитическим материалам. Голицын немедля сдал ЦРУ нескольких старых советских агентов в европейских структурах НАТО (иные из них были завербованы еще во времена антигитлеровской коалиции) - но это было и всё, чем он реально располагал. Обоснованно опасаясь, что по прошествии года-полутора американцы обойдутся с ним, как с использованным презервативом, Голицын избрал (скорее интуитивно, чем обдуманно) совершенно безошибочную, как оказалось, линию поведения: ЦРУ, дескать, само проедено насквозь советскими кротами (уж он-то, Виднейший Сотрудник Информационного управления, знает!), он желает самолично поучаствовать в их разоблачении, а любые попытки поставить под сомнение достоверность его информации... - правильно, только от этих самых кротов и могут исходить!!!
А дальше начинается «Ревизор» - в чистом виде. Неглупый, сам съевший собаку на всякого рода интригах, предельно недоверчивый ветеран тайного фронта слушает совершенно хлестаковское гонево мелкого прощелыги: «курьеры, курьеры... Тридцать пять тысяч одних курьеров!» (в смысле, советских агентов в ЦРУ) - и верит каждому слову! Обычная сверхподозрительность Энглтона уступила вдруг место слепой доверчивости - ибо нарисованная Голицыным апокалипсическая картина Тайного Всевластья Советов полностью соответствовала той, что уже сложилась в его собственной голове... И опять повторю: подгонять факты под концепцию - это обычный (более того: единственно возможный) модус операнди для беллетриста, сочиняющего конспирологический триллер, но вот для профессионального контрразведчика при исполнении это... ну, цензурных слов тут не подыщешь.
Для начала Энглтон, в порядке «интернациональной помощи», отправил Голицына в братскую Англию. Успех тех гастролей превзошел все ожидания антрепренера: британская почва была уже достаточно удобрена делами «Кембриджской пятерки» и Ко, и «разоблачения» беглого гэбэшника подняли там такую волну истерической шпиономании, что та захлестнула самые высокие кресла в госаппарате и в спецслужбах. Стоило, к примеру, Голицыну обронить мимоходом, будто Лондонской резидентуре КГБ Центр даже уже и не ставит задач по проникновению в британские разведслужбы, поскольку-де у Лубянки там и без того всё схвачено (что, разумеется, чистой воды хлестаковщина) - как англичане тут же на полном серьез начинают внутреннее расследование в отношении заместителя начальника британской контрразведки МИ-5 Грэма Митчела, а потом и... самого шефа МИ-5 сэра Роджера Холлиса; подчеркиваю: их обвиняют не в некомпетентности и профнепригодности (для чего кое-какие основания - по факту - имелись), а в том, что они сами - русские шпионы! Сэра с его замом вынудили уйти в отставку, но и в отставке они оставались под колпаком у родного ведомства; так и померли оба с запятнанной репутацией, и лишь спустя два десятилетия удостоились-таки посмертной реабилитации.
То, что описывает Дэвид Уайз в своем исследовании «Охота на кротов», просто уму непостижимо: подметка-перебежчик, у которого явно не все дома, разбрасывается абсолютно голословными обвинениями в адрес ведущих представителей истэблишмента (вроде того, что тогдашний премьер-министр, лейборист Гарольд Вильсон, был еще в незапамятные времена своей профсоюзной деятельности завербован Ге-Пе-У, а его предшественник на посту лидера партии Хью Гейтскел был отравлен чекистами, расчищавшими дорогу для своего «агента влияния») - а ему внимают, будто какому ветхозаветному пророку!.. И это - «еще раз к вопросу о»: главной (с точки зрения логики Холодной Войны) заслугой «Кембриджской пятерки» были не какие-то там украденные ею топ-секреты (которые всё равно всегда устаревают раньше, чем их можно использовать), а именно последовавшее за ее разоблачением массовое распространение в западном обществе параноидального мифа о Вездесущих Советских Шпионах. Парадокс, но разоблаченная «Пятерка» оказалась для Союза куда ценнее работающей!
Энглтон встретил своего протеже, вернувшегося из той карательной экспедиции на Первую Посадочную Полосу, с распростертыми объятиями: ну вот, настала, наконец, пора всерьез заняться кротами в самОм ЦРУ! В Агентстве шефом контрразведки была создана Группа специальных расследований, не подотчетная никому, кроме него самого. Перебежчик Голицын получил доступ к досье любого сотрудника ЦРУ - случай во всей мировой практике спецслужб не то, что небывалый, а совершенно немыслимый. А самое главное, что отныне - в соответствии с логикой конспирологии - всякий, кто воспротивится начавшейся охоте на ведьм, автоматически причисляется к этим самым ведьмам (сиречь советским агентам) и подлежит... ну, тут уж как фишка ляжет.
Энглтону выпала нелегкая задача - найти в темной комнате черную кошку, которой там нет: сейчас, по прошествии сорока лет, можно с достаточной уверенностью утверждать, что советских кротов тогда в ЦРУ действительно не было (Эймс и Хансен - это уже совсем другая эпоха). Тем не менее, Группа специальных расследований, руководствуясь по большей части «интуитивными озарениями» Голицына, безвозвратно сломала карьеры десятков американских разведчиков - и в Лэнгли, и в региональных резидентурах. При этом первыми жертвами - в рамках той же параноидальной логики - становились самые дельные и результативные сотрудники: «Больно уж везуч, с чего бы это?..» И можно себе представить, какие чувства испытали на Лубянке, узнав, что их заклятый друг, один из лучших американских оперативников Пол Габлер, попортивший им не одно ведро крови - сперва в Берлине, потом в Москве - попал под подозрение и сослан резидентом... на остров Тринидад (странно, что не на остров Пасхи).
Главное внимание Энглтон, естественно, уделял Советскому отделу ЦРУ - так что в итоге, после его отставки, отдел пришлось фактически восстанавливать с нуля. Глава отдела Дэвид Мэрфи - блестящий профессионал, разработчик и участник множества успешных операций - оказался, ясен пень, агентом Ка-Гэ-Бэ (что не диво: в составленном Энглтоном списке «подозреваемых советских агентов» значился и сам тогдашний директор ЦРУ Уильям Колби). Однако авторитет Мэрфи был всё же слишком велик, чтобы так вот, за здорово живешь, уволить его со службы или сослать на какой-нибудь Тринидад. Мэрфи «всего-навсего» отстранили от работы по советскому направлению и отправили резидентом в Париж. Энглтона, однако, это вовсе не успокоило: он связался (напрямую, через голову директора ЦРУ!) с шефом французской контрразведки Александром де Мараншем и просигнализировал, что новоназначенный глава Парижской резидентуры, возможно, является советским шпионом... Сказать, что французы были шокированы - это не сказать ничего; внутринатовское сотрудничество между американскими и французскими спецслужбами, и без того не слишком тесное, было с той поры почти полностью заморожено. В итоге французы демонстративно проигнорировали американское предупреждение об обширной советской сети в Елисейском дворце и МИДе, которое - ирония судьбы! - в кои-то веке оказалось верным: постоянные крики «Волки, волки!» сделали свое дело...
Отдельная песня - это судьба перебежчиков из советских спецслужб. Все они теперь сразу поступали в распоряжение Группы специальных расследований, где от них требовали подтвердить Голицынский бред о неисчислимых табунах шпионов, невозбранно пасущихся на пажитях ЦРУ. Перебежчики (а некоторые из них были как раз вполне осведомлены о реальном положении дел) честно отвечали, что - никак нет, ваш-бродь, нету у вас, в ЦРУ, никаких советских кротов, и не было! Ага! - заключала Группа, - всё ясно: казачок-то засланный! Судьба «засланных казачков» (а их набралось почти два десятка!) была печальна: Юрий Носенко, к примеру, провел с тюрьме (не то что без приговора суда, но даже и без санкции прокурора) почти пять лет, причем больше двух - в одиночке; потом, правда, разобрались-выпустили, и даже выплатили некоторую компенсацию...
В конце-концов разум, конечно, одержал-таки победу над сарсапарилой, и Неистового Кротолова спровадили-таки в отставку - дюжины лет не прошло... Финальную же точку в той мрачноватой фантасмагории поставил Энглтонов выкормыш из Группы специальных расследований Клэр Петти. Проанализировав - от начала и до конца - всю деятельность своего бывшего начальника, он подал директору ЦРУ Колби докладную, в которой заключал: «Голицын вовсе не перебежчик, а внедренный к нам агент КГБ, главным же советским кротом в ЦРУ все эти годы был сам Энглтон. Ибо никто за всё время существования нашей организации не причинил ей такого ущерба, как эти двое» - воистину, змея укусила свой хвост... И хотя против последнего тезиса - что деятельность шефа контрразведки объективно нанесла Агентству небывалый урон - возразить что-либо трудно, директору ЦРУ (который и сам, как мы помним, побывал в проскрипционном списке Энглтона) хватило-таки решимости назвать наконец кошку кошкой (в смысле: паранойю - паранойей) и немедля вышвырнуть Петти со службы.
Ну, и еще парочка штрихов - для полноты картины. Всё то время, пока Энглтон превращал в руины Советский отдел, отстраняя от работы безупречных сотрудников вроде Габлера с Мэрфи, или ветерана ЦРУ Питера Карлоу (поплатившегося за свои славянские корни), у него под носом преспокойно работал настоящий, невыдуманный крот. Не совсем, правда, советский - офицер братской (в те годы) чехословацкой разведки СТБ Карел Кочер; этот как раз вполне успешно пережил всю ту охоту на ведьм и благополучно вернулся домой, получив за свою работу вполне заслуженный орден и скромную пенсию. И еще. Советский суперкрот Олдрич Эймс с фантастической небрежностью сорил деньгами, выплачиваемыми ему КГБ. Любой американский госслужащий, имеющий такое соотношение расходов и легального дохода, тут же угодил бы на заметку к фискальному ведомству, а то и ФБР; любой - кроме, как выяснилось, ЦРУшника. В этой конторе, извольте ли видеть, считали невозможным контролировать бюджеты сотрудников, чтобы, упаси бог, «не возродить шпиономанию эпохи Энглтона» (В Штатах после разоблачения Эймса появился анекдот, как на паркинге в Лэнгли строгим голосом объявляют по матюгальнику: «Сотрудники, которые не уберут немедля со стоянки свои «Ягуары», будут занесены в список подозреваемых в шпионаже на Россию!»)..."
Автор: Александр Кузин
Источник - "ЖЖ" от 2011-05-14
Мне особо понравилась история о дезинформации, при помощи которой советский перебежчик, офицер КГБ Анатолий Голицын, обеспечивал свою нужность и даже незаменимость у новых хозяев - ЦРУ. Заодно - нанес такой ущерб американским, британским и французским спецслужбам, что невольно задумаешься - а не был ли его побег и последовавшая «охота на кротов» блестящей операцией КГБ? (Да-да, конспирология, как без этого?..) История эта довольно известна всем, кто интересуется деятельностью спецслужб, но напомнить всегда не лишне. Да и написано хорошо.
В книге «Дезинформация и активные мероприятия в бизнесе» мои уважаемые соавторы и я довольно подробно рассказывали о том, что такое дезинформация, как ее надлежит правильно осуществлять, какие условия нужны для проведения качественной дезинформации. Одним из благоприятных факторов, которые позволяют успешно дезинформировать объект и манипулировать им, является усиление установок существующих в сознании объекта манипуляций. Для чего, понятно, необходимо знать и понимать убеждения, которыми руководствуется человек или группа людей. Нужно, как говориться, «попасть в ожидания» - выяснить или прочувствовать - что они хотят услышать и дать им это. Дело, казалось бы, до предела простое, но весьма и весьма эффективное.
История Анатолия Голицына, которого исследователь деятельности советских спецслужб во Франции Тьерри Вольтон называл «одним из наиболее значительных за последние 30 лет советских перебежчиков», это, пожалуй, одна из лучших иллюстраций предыдущего абзаца. Тем более, что Голицыну удалось облапошить таких зубров, которые на дезинформации и сами съели не одну собачью упряжку. Вместе с нартами и каюрами.
Итак, Джеймс Энглтон: «Информация к размышлению».
Выпускник Йеля, тонкий знаток поэзии Эзры Паунда и Элиота, страстный рыболов и коллекционер орхидей.
Кадровый разведчик, своего рода «живая легенда ЦРУ», личный друг Аллена Даллеса. В двадцать с небольшим, в 1943-44 годах, блестяще руководил в Италии тайными операциями УСС против нацистов и фашистов; после войны столь же успешно боролся с тамошними коммунистами - его считают одним из организаторов отстранения Компартии от власти в результате обоюдно-жульнических выборов 1948-го года. Два десятилетия, до самой своей отставки в 1974-ом, бессменно возглавлял одно из ключевых подразделений ЦРУ - отдел внешней контрразведки (в задачи Отдела входит проникновение во вражеские спецслужбы - прежде всего, конечно, в КГБ - что есть, по сути, единственный эффективный способ выявлять предателей в собственных рядах; плюс непосредственный поиск уже внедренных вражеских «кротов»). Фактически - второй человек в иерархии ЦРУ (это при том, что первые постоянно сменялись, а он - нет).
Доминирующая черта характера: крайняя подозрительность.
Порочащие связи: одна, но зато какая! В 1944-ом, в Италии, он познакомился с Кимом Филби, координировавшим в те годы совместные действия УСС/ЦРУ и СИС, и много лет потом поддерживал с ним не только официальные, но и чисто дружеские отношения.
Историки разведслужб довольно единодушны во мнении, что измена Филби, оказавшегося советским шпионом, стала для Энглтона страшным ударом (не столько даже служебным, сколько личным); и без того болезненно-подозрительный, он после этого, похоже, перестал верить вообще кому бы то ни было, а советские агенты стали мерещиться ему буквально повсюду.
Логическая цепочка, выстроенная Энглтоном, была примерно такова:
1) Общеизвестно, что британская разведка работает на более высоком профессиональном уровне, чем ЦРУ.
2) Означенная британская разведка оказалась на поверку нашпигованной советскими кротами, как кекс изюмом.
3) Значит, в ЦРУ тех советских кротов, по идее, тоже должно быть - уж никак не меньше.
4) Однако до сих пор в ЦРУ таких кротов не выявлено - ни одного. Вопрос на засыпку: почему?
5) Ответ: потому что их плохо искали!
6) А вот почему их так плохо ищут? - «Что это: глупость или измена?» (с)
В почти любом повествовании о казусе Энглтона рано или поздно всплывает слово «паранойя». Это не вполне справедливо: параноиком в строгом, медицинском смысле шеф контрразведки ЦРУ, конечно же, не был; а был он просто-напросто апологетом теории заговора, и диагноз тут - «Конспирологическое мышление, как и было сказано». Но есть здесь важный нюанс: если товарищ с таким устройством мозгов занят писанием статей для газеты «Завтра» (или помянутых выше брошюрок «Коммунистическо-еврейский заговор против наших Соединенных Штатов») - это пускай себе, чем бы дитё ни тешилось... Но когда такой вот Конспиролог (тм) оказывается во главе реальной контрразведывательной службы - это, ребята, полный привет.
Катализатором же, непосредственно инициировавшим ту реакцию в мозгах Энглтона, стал перебежавший к американцам в 1962 году подполковник КГБ Анатолий Голицын. До своей службы в Хельсинкской резидентуре тот действительно работал некоторое время в Информационном управлении Лубянки и имел доступ к кое-каким аналитическим материалам. Голицын немедля сдал ЦРУ нескольких старых советских агентов в европейских структурах НАТО (иные из них были завербованы еще во времена антигитлеровской коалиции) - но это было и всё, чем он реально располагал. Обоснованно опасаясь, что по прошествии года-полутора американцы обойдутся с ним, как с использованным презервативом, Голицын избрал (скорее интуитивно, чем обдуманно) совершенно безошибочную, как оказалось, линию поведения: ЦРУ, дескать, само проедено насквозь советскими кротами (уж он-то, Виднейший Сотрудник Информационного управления, знает!), он желает самолично поучаствовать в их разоблачении, а любые попытки поставить под сомнение достоверность его информации... - правильно, только от этих самых кротов и могут исходить!!!
А дальше начинается «Ревизор» - в чистом виде. Неглупый, сам съевший собаку на всякого рода интригах, предельно недоверчивый ветеран тайного фронта слушает совершенно хлестаковское гонево мелкого прощелыги: «курьеры, курьеры... Тридцать пять тысяч одних курьеров!» (в смысле, советских агентов в ЦРУ) - и верит каждому слову! Обычная сверхподозрительность Энглтона уступила вдруг место слепой доверчивости - ибо нарисованная Голицыным апокалипсическая картина Тайного Всевластья Советов полностью соответствовала той, что уже сложилась в его собственной голове... И опять повторю: подгонять факты под концепцию - это обычный (более того: единственно возможный) модус операнди для беллетриста, сочиняющего конспирологический триллер, но вот для профессионального контрразведчика при исполнении это... ну, цензурных слов тут не подыщешь.
Для начала Энглтон, в порядке «интернациональной помощи», отправил Голицына в братскую Англию. Успех тех гастролей превзошел все ожидания антрепренера: британская почва была уже достаточно удобрена делами «Кембриджской пятерки» и Ко, и «разоблачения» беглого гэбэшника подняли там такую волну истерической шпиономании, что та захлестнула самые высокие кресла в госаппарате и в спецслужбах. Стоило, к примеру, Голицыну обронить мимоходом, будто Лондонской резидентуре КГБ Центр даже уже и не ставит задач по проникновению в британские разведслужбы, поскольку-де у Лубянки там и без того всё схвачено (что, разумеется, чистой воды хлестаковщина) - как англичане тут же на полном серьез начинают внутреннее расследование в отношении заместителя начальника британской контрразведки МИ-5 Грэма Митчела, а потом и... самого шефа МИ-5 сэра Роджера Холлиса; подчеркиваю: их обвиняют не в некомпетентности и профнепригодности (для чего кое-какие основания - по факту - имелись), а в том, что они сами - русские шпионы! Сэра с его замом вынудили уйти в отставку, но и в отставке они оставались под колпаком у родного ведомства; так и померли оба с запятнанной репутацией, и лишь спустя два десятилетия удостоились-таки посмертной реабилитации.
То, что описывает Дэвид Уайз в своем исследовании «Охота на кротов», просто уму непостижимо: подметка-перебежчик, у которого явно не все дома, разбрасывается абсолютно голословными обвинениями в адрес ведущих представителей истэблишмента (вроде того, что тогдашний премьер-министр, лейборист Гарольд Вильсон, был еще в незапамятные времена своей профсоюзной деятельности завербован Ге-Пе-У, а его предшественник на посту лидера партии Хью Гейтскел был отравлен чекистами, расчищавшими дорогу для своего «агента влияния») - а ему внимают, будто какому ветхозаветному пророку!.. И это - «еще раз к вопросу о»: главной (с точки зрения логики Холодной Войны) заслугой «Кембриджской пятерки» были не какие-то там украденные ею топ-секреты (которые всё равно всегда устаревают раньше, чем их можно использовать), а именно последовавшее за ее разоблачением массовое распространение в западном обществе параноидального мифа о Вездесущих Советских Шпионах. Парадокс, но разоблаченная «Пятерка» оказалась для Союза куда ценнее работающей!
Энглтон встретил своего протеже, вернувшегося из той карательной экспедиции на Первую Посадочную Полосу, с распростертыми объятиями: ну вот, настала, наконец, пора всерьез заняться кротами в самОм ЦРУ! В Агентстве шефом контрразведки была создана Группа специальных расследований, не подотчетная никому, кроме него самого. Перебежчик Голицын получил доступ к досье любого сотрудника ЦРУ - случай во всей мировой практике спецслужб не то, что небывалый, а совершенно немыслимый. А самое главное, что отныне - в соответствии с логикой конспирологии - всякий, кто воспротивится начавшейся охоте на ведьм, автоматически причисляется к этим самым ведьмам (сиречь советским агентам) и подлежит... ну, тут уж как фишка ляжет.
Энглтону выпала нелегкая задача - найти в темной комнате черную кошку, которой там нет: сейчас, по прошествии сорока лет, можно с достаточной уверенностью утверждать, что советских кротов тогда в ЦРУ действительно не было (Эймс и Хансен - это уже совсем другая эпоха). Тем не менее, Группа специальных расследований, руководствуясь по большей части «интуитивными озарениями» Голицына, безвозвратно сломала карьеры десятков американских разведчиков - и в Лэнгли, и в региональных резидентурах. При этом первыми жертвами - в рамках той же параноидальной логики - становились самые дельные и результативные сотрудники: «Больно уж везуч, с чего бы это?..» И можно себе представить, какие чувства испытали на Лубянке, узнав, что их заклятый друг, один из лучших американских оперативников Пол Габлер, попортивший им не одно ведро крови - сперва в Берлине, потом в Москве - попал под подозрение и сослан резидентом... на остров Тринидад (странно, что не на остров Пасхи).
Главное внимание Энглтон, естественно, уделял Советскому отделу ЦРУ - так что в итоге, после его отставки, отдел пришлось фактически восстанавливать с нуля. Глава отдела Дэвид Мэрфи - блестящий профессионал, разработчик и участник множества успешных операций - оказался, ясен пень, агентом Ка-Гэ-Бэ (что не диво: в составленном Энглтоном списке «подозреваемых советских агентов» значился и сам тогдашний директор ЦРУ Уильям Колби). Однако авторитет Мэрфи был всё же слишком велик, чтобы так вот, за здорово живешь, уволить его со службы или сослать на какой-нибудь Тринидад. Мэрфи «всего-навсего» отстранили от работы по советскому направлению и отправили резидентом в Париж. Энглтона, однако, это вовсе не успокоило: он связался (напрямую, через голову директора ЦРУ!) с шефом французской контрразведки Александром де Мараншем и просигнализировал, что новоназначенный глава Парижской резидентуры, возможно, является советским шпионом... Сказать, что французы были шокированы - это не сказать ничего; внутринатовское сотрудничество между американскими и французскими спецслужбами, и без того не слишком тесное, было с той поры почти полностью заморожено. В итоге французы демонстративно проигнорировали американское предупреждение об обширной советской сети в Елисейском дворце и МИДе, которое - ирония судьбы! - в кои-то веке оказалось верным: постоянные крики «Волки, волки!» сделали свое дело...
Отдельная песня - это судьба перебежчиков из советских спецслужб. Все они теперь сразу поступали в распоряжение Группы специальных расследований, где от них требовали подтвердить Голицынский бред о неисчислимых табунах шпионов, невозбранно пасущихся на пажитях ЦРУ. Перебежчики (а некоторые из них были как раз вполне осведомлены о реальном положении дел) честно отвечали, что - никак нет, ваш-бродь, нету у вас, в ЦРУ, никаких советских кротов, и не было! Ага! - заключала Группа, - всё ясно: казачок-то засланный! Судьба «засланных казачков» (а их набралось почти два десятка!) была печальна: Юрий Носенко, к примеру, провел с тюрьме (не то что без приговора суда, но даже и без санкции прокурора) почти пять лет, причем больше двух - в одиночке; потом, правда, разобрались-выпустили, и даже выплатили некоторую компенсацию...
В конце-концов разум, конечно, одержал-таки победу над сарсапарилой, и Неистового Кротолова спровадили-таки в отставку - дюжины лет не прошло... Финальную же точку в той мрачноватой фантасмагории поставил Энглтонов выкормыш из Группы специальных расследований Клэр Петти. Проанализировав - от начала и до конца - всю деятельность своего бывшего начальника, он подал директору ЦРУ Колби докладную, в которой заключал: «Голицын вовсе не перебежчик, а внедренный к нам агент КГБ, главным же советским кротом в ЦРУ все эти годы был сам Энглтон. Ибо никто за всё время существования нашей организации не причинил ей такого ущерба, как эти двое» - воистину, змея укусила свой хвост... И хотя против последнего тезиса - что деятельность шефа контрразведки объективно нанесла Агентству небывалый урон - возразить что-либо трудно, директору ЦРУ (который и сам, как мы помним, побывал в проскрипционном списке Энглтона) хватило-таки решимости назвать наконец кошку кошкой (в смысле: паранойю - паранойей) и немедля вышвырнуть Петти со службы.
Ну, и еще парочка штрихов - для полноты картины. Всё то время, пока Энглтон превращал в руины Советский отдел, отстраняя от работы безупречных сотрудников вроде Габлера с Мэрфи, или ветерана ЦРУ Питера Карлоу (поплатившегося за свои славянские корни), у него под носом преспокойно работал настоящий, невыдуманный крот. Не совсем, правда, советский - офицер братской (в те годы) чехословацкой разведки СТБ Карел Кочер; этот как раз вполне успешно пережил всю ту охоту на ведьм и благополучно вернулся домой, получив за свою работу вполне заслуженный орден и скромную пенсию. И еще. Советский суперкрот Олдрич Эймс с фантастической небрежностью сорил деньгами, выплачиваемыми ему КГБ. Любой американский госслужащий, имеющий такое соотношение расходов и легального дохода, тут же угодил бы на заметку к фискальному ведомству, а то и ФБР; любой - кроме, как выяснилось, ЦРУшника. В этой конторе, извольте ли видеть, считали невозможным контролировать бюджеты сотрудников, чтобы, упаси бог, «не возродить шпиономанию эпохи Энглтона» (В Штатах после разоблачения Эймса появился анекдот, как на паркинге в Лэнгли строгим голосом объявляют по матюгальнику: «Сотрудники, которые не уберут немедля со стоянки свои «Ягуары», будут занесены в список подозреваемых в шпионаже на Россию!»)..."
Автор: Александр Кузин
Источник - "ЖЖ" от 2011-05-14
