Contact us in messengers or by phone.
+79214188555
-
Our banner Place our banner on your site today!
-
Forum Rules - required to read!
It’s easy to snap you
- Thread starter НСК-СБ
- Start date
Hooking you up is very simple Sasha Sulim - about how private detectives work in Russia, who pays them and why they should break the law all the time.
Today in Russia are registered more than 900 private detective agencies. In addition to them, there are still a huge number of people who call themselves detectives, financial, economic or legal intelligence - and work without any registration. In fact, many detectives also constantly violate the criminal code - laws prohibit them from conducting a number of events, without which the work of detectives becomes meaningless. Special Medusa correspondent Sasha Sulim talked with several detectives about their biography and the intricacies of the craft - including a man who managed to work as a detective both in the television series and in real modern Moscow.
District Nasonov and his friends
With a former police officer, a former private investigator and one of the main roles in the television series " Detectives »Alexei Nasonov we met in a coffee shop near Sretenka. A couple of years ago, a stone's throw from the same Moscow street was the office of the detective agency Alexei Nasonov. In the winter of 2018, a group of FSB officers came to the office and conducted a search as part of a criminal investigation into a violation of privacy. Nasonova suspected in transmitting prohibited information - details of telephone conversations.
Then many Russian media wrote about the arrest of the TV star. The noise died down a few weeks later, but the reputation of detective Nasonov - perhaps the main value in this business - was corrupted: he had to curtail his detective activities.
Alexey Nasonov was born in 1967 in Moscow. After school, he entered the Aviation Institute, but soon after failing the session, he joined the army. As a result, Nasonov received his diploma at an art school - where Alexey mastered the profession of a specialist in advertising in the architectural and spatial environment. After graduation, his parents arranged him as an artist for the same knitwear production where they worked themselves. And in 1995, when the company completely stopped paying salaries, Nasonov quit.
Then his friends called him to join the newly formed municipal police - he agreed and easily passed all the psychological and physical tests. “This police was the best equipped,” Nasonov recalls with pleasure with pleasure about his first duty station. “Our cars were pretty smart, including Land Rover, the salary was higher than one and a half times, our uniform was all of us, that is, everything was elite.”
The patrolmen also had pistols and even automatic weapons, which, according to Nasonov, he once had to use: “We stopped a suspicious car, the driver was drunk and obviously took some drugs. To detain him, we had to enter into a serious battle with him. Later we learned that he was not only armed, but also had the rank of master of sports in wrestling. In general, at that time the police, including the municipal one, often used weapons: for example, when the drivers did not obey the order to stop, we shot at the wheels. ”
Three years later, Nasonov resigned from the municipal police to the position of a district police officer in the territorial department of the Babushkinskiy district. One of the most vivid memories of this service in Alexei is associated with the district bully Edik. Edik was in prison more than once, he enjoyed a certain authority in the courtyard, but at the same time he was the main troublemaker. The neighbors complained that Edik daily drinks alcohol directly in the yard - under a specially built canopy for this.
Alexey found the key to the complex character of the bully: first he detained him and imprisoned him for seven days, and then they became friends - and maintained good relations until Edik's death. One of Edik's comrades, seeing that he was having sex with his girlfriend, hit him on the head. Edik fell into a coma and died in the hospital a few days later. “During personal detective activities, a witness was found who saw Edik being dragged out into the street and thrown into the bushes under cover of night — so that everyone would think that he had fallen and received a head injury,” Nasonov said. This murder was, according to him, one of the most serious crimes that he uncovered.
In the mid-2000s, the director who regularly lived in the territory of the district district under his jurisdiction began to turn to Nasonov for help. “Some drug addicts” lived above the director’s apartment, who often had noisy parties at night. To calm them down, Alexey resorted to various tricks every time. “It happened that I twisted a peephole in an iron door and threatened that I would now start shooting there or start tear gas,” he recalls briskly. “Usually it was enough to reason them.”
The director was so impressed by the district’s ingenuity that when the producer asked him to bring a “real person” to the new detective series Detectives, he immediately thought about Nasonov. “Filming in the series was the penultimate thing that I could do in my life, the last thing was ballet,” says Alexey. “I remember that my wife advised me to go and change the situation.”
The producer and director explained to the surprised district police officer that the series should form a positive image of the former police officers in the viewer, which anyone can ask for help. He was questioned about his subordinates, asked to demonstrate how he sets them tasks. “Then they asked one of the directors to“ grab ”to the camera, so I grabbed it so that he had a pain in my arm for three weeks - I wasn’t used to imitation even then,” Nasonov laughs.
A few weeks later, when Nasonov had already forgotten about the casting, he was unexpectedly called by the police authorities and announced that he was firing. It soon became clear that one of the main producers of the series, using his connections, asked that Nasonov be fired from the organs - apparently so that he would think less about the proposal to withdraw. The offer was really good: the former district police officer received twice as much money as the police, although I had to torment myself with the texts: “They had to be remembered, and that was the main difficulty. But gradually it was also possible to train it. ”
Real detective
Nasonov recalls that the first 20 episodes of "Detectives" had to be literally thrown into the basket. “The aim of the producers was to make a story for three copecks and sell it for three rubles to Channel One. Therefore, they took not actors, but cops who are used to working a lot, and not capricious. To reduce the cost of production, we shot 20 minutes of air per day, this could not but affect the quality. ” Over time, the crew got used to the busy schedule and began to shoot five episodes a week.
“To be liked by the viewer, it’s not necessary to be an actor with super looks, it’s enough to be a guy from a nearby street,” Nasonov argues. “We were credible.” Many thought that we were shooting real heroes and real affairs: apparently, clumsy filming added a series of realism. "
In 2006, "Detectives" began to show on air during the New Year holidays and broadcast until September 2011. According to Nasonov, housewives, teenagers and security guards watched them the most - then such an audience ceased to suit advertisers, and the Detectives were closed.
Even before the series closed, Nasonov decided to become a private detective not only on the screen. “I thought: since such advertising is on TV, you need to do your own detective agency,” he says. “They often turned to me for help then, letters came to the address of Channel One for me and my serial partner Igor Lukin: people came to us not so much in detective affairs as they were looking for justice and protection.”
Nasonov got an office in the center of Moscow, launched a website and began to receive orders. Most often they came to him with a request to find a person. Another time, a major businessman turned to the agency - asked to collect evidence about the illegal use of his trademark. Nasonov flew to Sakhalin, watched the employees of a Moscow company branch who profited from its brand. As a result, the case was won in court.
Husbands and wives who wanted to test their spouses for fidelity turned to the detective less often. But Alexei himself took up such stories with extreme caution: “One girl, having learned the truth about her husband, almost killed herself. On the other hand, when I saw that a woman wanted to understand the extent of the problem in order to build a system of behavior and not destroy her family, I did not refuse her help. ”
Quite quickly, Nasonov realized that the possibilities that his television character possessed did not correspond to reality: “In the series, we constantly inserted cameras, threw bugs, laid down recorders - and we did it all very imperceptibly. But in life it looks very different. Once, at the request of a client, we installed video surveillance in his apartment. First, the two of us and my partner brought equipment there: a hard drive, an uninterruptible power supply, if the lights suddenly turn off, the system, the battery - and then they installed it all for another three hours. ”
Nevertheless, due to constant employment on the set, Nasonov was not always able to fulfill orders on his own - he was often insured by "cabinet neighbors", also detectives. “I understood immediately that this work should not be fully surrendered,” Nasonov says. - From the very beginning, I had many questions about its legality: almost all the data that may interest the customer is protected by the law on personal data and privacy. These articles of the criminal code provide for punishment of up to two years in prison. ”
It was impossible to work fully without breaking the law, Alexei said: “Suppose a client comes to me and asks me to watch his wife. Under the law, for this I must take her written consent. Of course, the meaning of this event is immediately lost. On the other hand, the same person may come to me and say: “My wife has disappeared. Here is her picture. She disappeared in the area of Sretenka street. Could you walk along this street and look for it? ” And I, in turn, can answer him: “I walked along the street and saw how your wife was sitting in one of the cafes with such and such a person.” In order to somehow protect themselves, detectives have to use secure communication channels, and also not transmit, but only show customers the information they are interested in. ”
In the winter of 2018 in the press information appeared about the detention of Nasonov by the FSB. Alexei refuses to speak about the reasons for the incident so far and comments on this situation as follows: “I was twice questioned as a witness in two criminal cases, one of which was related to illegal detective activity, but literally on the very first day it became clear to everyone that I I have nothing to do with it. The second case is related to personal data. But here, no charges were brought against me either. Apparently, my last name leaked to the media from some kind of summary, and the journalists fanned the story. ”
There was even news about this at Medusa
According to Meduza, they tried to accuse Nasonov of organizing a criminal community - the formal reason for this was the not quite right positioning of his services on the Internet: the site was about a detective agency, although Nasonov himself worked as an individual entrepreneur. Alexey’s comrades worked the same way, with whom he rented an office. According to the source of Meduza, Nasonov was interrogated as a witness under the article on violation of confidentiality of correspondence (part 1 of article 138 of the Criminal Code) and privacy (part 1 of article 137 of the Criminal Code), the statute of limitations for which has already expired.
“But after this story, there was no point in engaging in detective work,” says Nasonov. “My reputation has been ruined.”
For about two years, Alexei could not find a job at all. Only recently he was invited to "engage in museum activities": Nasonov will work in the museum of the special purpose garage of the Federal Security Service of Russia, which is now being built on the territory of the Exhibition of Economic Achievements, to look after the cars driven by the country's leaders: from Nicholas II to modern leaders.
Pyt and others
Most of the current private detectives, with whom Meduza tried to discuss their profession, refused even anonymous communication.
But others - they were in the minority - on the contrary, eagerly made contact and even asked to repeat the name of their agency in the text as often as possible. On the website private detective Oleg Pytov rich section "About me" - dozens of links to texts, as well as television and radio reports in which he took part. In the mid-1980s, Pytov worked in the Moscow criminal investigation department, then transferred to district police officers, and in 1993, he left the organs and went to private detectives. Pytov, 54, has been in the profession for 25 years - he was one of the first in Russia to receive his license. According to him, then for this it was necessary to have experience in operational or investigative work and not have a criminal record.
Oleg Pytov placed the first advertisement of his agency in the newspaper “From Hand to Hand” - he offered services in collecting information, searching for debtors and scammers, as well as assistance in various kinds of investigations and checks. According to Pytov, in those years he had almost no competitors, but recently the market for private investigators has grown rapidly, and not always at the expense of professionals: “Many call themselves detectives, but instead of investigating, they simply resell classified information ".
Until 2018, the activities of private detectives were licensed by the Ministry of Internal Affairs - now the Rosguard is engaged in this. Two years ago in this department have appeared licensing units that control private investigators. Today, in order to obtain a detective’s license, which is issued for five years, one must be over 21 years old, have a legal education or seniority in law enforcement, and have no previous convictions, even under administrative articles, of mental disorders, alcohol or drug addiction, and not to be dismissed from public service or from the prosecutor's office for defamatory circumstances.
According to a Moscow detective named Dmitry - he agreed to speak with Medusa on condition of anonymity - for ten years of work, he had never used the identity of a private detective and considered him a "useless crust." Moreover, according to Dmitry, today it is impossible to conduct detective activity in the territory of the Russian Federation - and at the same time not to violate its laws. “If you go to the website of any detective agency and look at the list of services that they offer, you will understand that most of them are associated with the disclosure of personal data, which is criminally punishable in our country,” Dmitry explains.
And what is written in the law on private detectives?
Like Oleg Pytov, Dmitry came to the detective business, having served in law enforcement. But he, unlike his colleague, does not advertise his services. About 10 people work with him at his agency, all of them prefer to work with legal entities - and only on recommendation or on acquaintance. “Basically, we are asked to learn something about competitors, debtors or employees who stole the money,” Dmitry explains. - For example, how large are the competitors' suppliers or buyers, whom do they owe, and so on. This is a bit of business intelligence. The situation in the country accompanies us: the worse the situation, the more debtors and scammers and the more work we have. ”
90% of orders from individuals, according to Dmitry, are also related to money. “Women want to find out if their spouses have additional income that they hide. But it also happens that we are approached by a guy who quarreled with his girlfriend and asks to make sure that she constantly thinks about him; or a man who thinks his wife’s behavior has changed, or a married couple who wants to know who their child is talking to, if he or she is in bad company. ”
Oleg Pytov calls himself “omnivorous” and says that he takes on orders of various kinds: it can be collecting information about a business partner, family issues or conflicts. “I have a wonderful client - I can even call her my friend - because I have known her for 18 years,” says the detective. - For 18 years, I have been helping her in business and personal matters. I know everything about her children, about her husband, about where they usually go to rest - almost like a family doctor. ”
The detective says that for the first time this client turned to him to check on one of the managers of his company; after a couple of years, having learned that her husband was having an affair, she asked Pytov to collect incriminating evidence for the wanderer - as a result, the client’s husband received proof of the infidelity of the new passion. At the same time, the private investigator provoked the girl to treason.
However, the majority of Oleg Pytov’s clients turn to him once, and their requests most often relate to finding specific people: “It happens that people travel together on a train, meet, talk, parted, no one dared to ask for a phone, and then they can’t forget each other. And they ask me to find my fellow traveler or fellow traveler. Twice in my practice, after such a reunion, people almost went straight to the registry office. ”
Such a service costs about 13 thousand rubles, and most of this amount, according to Pytov, he spends "to obtain the necessary information." The detective replies streamlined to a request to clarify exactly who he receives it from: “The Internet is a big mess: I went in, left a request, they sent me the amount, I paid it and received the information. Where it came from is not my problem, maybe the Lord God, maybe the devil on the horns. "
Pytov assures that anyone can request the data that he receives through his sources: “A resident of Rublevka or Podushkina, a manager or general director can also pay money, and without resorting to a private detective, get the necessary information from the databases. But no one writes anything about this. But, as soon as the detectives do it, everyone starts talking about it and accusing them of illegal behavior, ”he resents.
Detective Dmitry answered the question about the sources of information more specifically. According to him, this is “Rosreestr, the base of the traffic police, pension fund, tax, banks ... I get access to them through friends in these departments, or through people like me: suppose I have access to tax data, but no an exit through the MBD line, but for someone - on the contrary, and we are cooperating in this direction. He buys this data from me, and I from him. ”
With what, according to Dmitry, he never contacts - this is with the detailing of telephone conversations - in theory, it can be obtained through an employee of a telephone operator. This service is one of the most expensive on the market: due to the high risk, its cost can reach up to 60 thousand rubles. “Many colleagues have already paid for the sale of such information and received real terms for the provision of private personal data,” the source said. “And it’s very easy to grab you: a test purchase is made - and you’re all caught.”
In other cases, not related to details of telephone conversations, according to Dmitry, detectives are not often punished: “90% of private investigators are former employees of various departments, so no one comes for them. The main thing is not to begin to monitor high-ranking officials who have control, or the current employees of special departments. If you follow someone’s wife, nobody cares. ”
One of the main paradoxes of today's detective industry: a private investigator cannot follow a person without first notifying him about it and without receiving written consent from him. Therefore, according to Oleg Pytov, detectives have to go on tricks in interpreting the provisions of the existing law: “The law is like a drawbar - it turned out where it turned. If I drive a car in my car and I have a DVR, who can prove that I am following someone? I just have the same route. "
And yet there are things that the law does not prohibit doing to detectives: for example, analyze open data on the Internet. According to Oleg Pytov, in order to conduct an investigation, they often need to study the object’s social networks with their colleagues, although, of course, “you have to turn on your brains to see what neither a simple layman nor a policeman see.”
Female detectives
32-year-old Olesya Pukhova and 30-year-old Yulia Trufanova in the detective business since the beginning of the 2010s. Both opened their own agencies after several years of practice with Oleg Pytov. Pukhova got a job as a private investigator when she studied to be a lawyer in the field of information security and was engaged in analytical work with him. Trufanova also came to Pytov from jurisprudence: but before that she had time to work as an assistant investigator for a year, and having heard from acquaintances about the "then already very famous" detective story, she decided to try herself in a new field.
“I needed to pass a test at the interview,” Julia recalls her first meeting with Pytov. - I was given the name of the client’s husband’s mistress, who needed to find out as much information as possible. I had to demonstrate the course of my thoughts: what sources I will start using, what I’ll pay attention to. In the process of discussion, it becomes clear whether a person has a predisposition to detective activity. ”
Olesya Pukhova’s agency was originally designed only for women, but after three years, numerous requests from male clients forced the detective to retrain. “In my work, I focus on personal issues, and we all understand that not every male detective will want to delve into women's issues,” says Pukhova. “We still have a different psychology.” According to her, over the past five years, she, like her teacher Oleg Pytov, has been most often engaged in the search for people: for example, lost communications, or debtors, or fraudsters. She is also engaged in checking partners or personnel, essentially performing the function of a security service for small and medium-sized businesses. Surveillance of children and unfaithful spouses, according to Puhova, gradually faded into the background. “If in 2011 I was mainly approached by men and women of 35-55 years old on personal issues, now these are mainly men who need to solve their business issues,” Olesya admits. “In my opinion, this is due to the crisis, after which people began to think less about the personal and more about how to repay debts and not lose what they acquired.”
Yulia Trufanova specializes more in female clientele: “The detective is a psychologist to some extent, and clients often turn to me, who need to first speak out, cry, complain,” says Yulia. They come to her more often in order to make sure that the child did not get into bad company or to dispel doubts about the spouse's infidelity.
“One of my clients is just manic jealousy,” says the detective. - Her husband, in order to prove to his wife that he is faithful to her, he himself agreed to a check. But she would hardly have shown something, and I began to study his social networks. As a result, it turned out that he had met with some youngster: one day he told his wife that he would stay at work, but in fact he was with his mistress - she marked him on the Instagram photo, but he didn’t notice it. ”
Sometimes Julia’s work is not limited to analyzing social media profiles. Once, a girl approached Trufanova who discovered a profile of her young man on a dating site. Together with the detective, they decided to provoke him: Julia wrote to a man under a false name, introducing herself as the daughter of an oligarch, he “swallowed the bait” and invited her on a date. When the client’s boyfriend practically confessed his love to his new friend, she left the shelter and made a scandal. “If I needed to play some kind of schizophrenic, then I probably would have refused,” said the detective. - And just go on a date - why not: you behave naturally, like an ordinary girl. It wasn’t necessary to pretend here either. ”
To get the information necessary for the investigation, Pukhova even had to turn into a fortuneteller once: “We then worked together with Oleg Pytov,” she recalls. - The case was connected with the sects, and I needed to talk to one woman who believed in everything occult. So I introduced myself to her as a mess. ”
But Detective Pukhov appears much more often: for example, when, at the request of a private company, she needs to talk with former colleagues of a new employee: “If the employer has information that the employee was doing something illegal, you can only find out if it is illegal or not. his former colleagues - they don’t write such a description. ” According to Puhova, this procedure is possible only with the permission of the investigated object, and his former colleagues may well refuse to communicate with the detective. Where, in addition to interviews and open sources, she receives data, the detective refused to specify: “No detective who respects himself will open his sources to you. This is a professional secret. Each has his own methods of obtaining the necessary information to solve the task set by the client. ”
Yulia Trufanova also evaded a direct answer to this question. According to her, the information that is offered on the Internet needs to be carefully checked: “To verify its authenticity, for example, I order my credit history first. If it is true, then mediators can be trusted. ”
Both women-detectives assure that in their work there is absolutely no romance, which many attribute to her. Pukhova, for example, compares the work of a detective with the work of a lawyer and says that her daily routine is as far from what people are used to seeing in films and TV shows. And according to Trufanova, it is precisely these films and series that complicate their work: “People think that a detective should press one button and he will have all the necessary information about the person. Often people come to us with incredible ideas: they say they want wiretapping, bugs, they want to read correspondence, and we say to them: “What makes you think that someone does this?” And they say they’ve seen this in films. ”
Police friends
In the fall of 2019, representatives of the detective community showed draft new law "On detective work." Its author, United Russia deputy Anatoly Vyborny, proposed, firstly, to separate the legislative regulation of detective and security activities, adopted in 1992, and secondly, to give private investigators "not only duties, but also clearly defined rights."
The elected one told Meduza that he plans to introduce the law to the State Duma in the spring session. According to the deputy, a change in legislation in this area is long overdue. “Today, there are about a thousand detectives registered in Russia, to be more precise - there are 995 of them,” says Vyborny. “But we understand that in fact many more people work in this area.” Every year, more and more individuals and legal entities resort to the services of private detectives. ”
One of the articles of the new bill spells out the concept of “detective secret”: this refers to information related to the provision of detective services to the customer, which the detective is not entitled to disclose without the consent of the client, including when it comes to the interaction of the investigator with law enforcement agencies. Detectives plan to allow their services abroad, and not only in Russia.
According to the Elective, detectives will also be able to work not only alone, but as part of detective organizations, to meet with the permission of the investigator or court with a suspect, accused, defendant in the event of concluding an agreement with them to collect information on a criminal case; collect information for filing an application or lawsuit with law enforcement agencies or the court; as well as search for missing persons, debtors and their property, and the child under the writ of execution.
All the detectives interviewed by Meduza agree that it is high time to change the legislation in the detective industry, but most of them consider the draft new law an insufficient measure and say that it will not change much in the industry.
“A new bill can bring us closer to civilized countries that have a private investigation,” said Olesya Pukhova. - For example, we will be able to make formal requests - this should reduce the amount of information extraction efforts. For example, women have repeatedly come to us who wanted to check civil husbands for a criminal record. And we had to figure it out in a roundabout way - we now have no right to make such a request. At the same time, it often turned out that this husband had long been wanted, moreover, under a very difficult article. ”
Another situation in which detectives would need additional powers is to search for missing people. “It happens that close people turn to us even before the police come into action,” Yulia Trufanova explains. “If we had access to some databases and we could work in conjunction with the police, it would be possible to find out the location of a person much faster.” Now, due to the fact that private detectives are not considered subjects of operational-search activities, the police do not provide them with any information, and information collected by a private detective cannot be considered as evidence.
Nevertheless, despite all the difficulties, according to Pukhova and Trufanova, the detective market in Russia has become quite competitive. On the one hand, the number of retired law enforcement officers is increasing, and on the other, due to attention to private investigators in the media, the number of clients is also increasing. At the same time, as both women detectives admitted, their monthly earnings cannot be called stable anyway: it can vary from zero to 200-300 thousand rubles a month. “If a grandmother comes to me who is looking for a granddaughter,” gives Trufanov’s example. “I won’t take any money from her at all - I won’t take her last pension from her.”
Private investigator Dmitry, with whom Meduza spoke anonymously, says that most of his colleagues could hardly work without good friends in the police. The most common requests that detectives unofficially apply to law enforcement agencies relate to a person’s criminal record and his procedural status: whether he is wanted, whether he can travel abroad. According to Dmitry, in emergency situations, the policeman can also ask the detective to help him out - "for example, if you urgently need data from the tax, but there is no time to request them through official channels."
A former criminal investigator named Leonid - he also preferred to remain anonymous - disagrees. According to Leonid, in order to send a request, the security officer only needs to spend a few minutes: “Type, sign with the boss and send! I don’t understand why to include third parties in this process, who also do not have the right to request such information. ”
Nevertheless, Leonid more than once came across detectives during his service - and he worked in the Ministry of Internal Affairs for about 20 years. For example, in 2002 he was summoned by the head of the criminal police and ordered to "deal" with the corpse of a woman who was found on their territory. “It has already been written on the refusal material,” recalls Leonid. - That is, the experts came to the conclusion that an accident occurred. But the boss told me that the examination was of poor quality, there is a suspicion that the woman was killed. " On the same day, Leonid was introduced to two detectives, who, according to the idea of his leadership, were supposed to help the policeman conduct a new investigation.
Detectives drove Leonid to friends and relatives of the deceased; the criminal investigation officer asked them questions compiled by private investigators, wrote down the personal data of witnesses, and every evening reported to the boss about the work done. The former policeman recalls that detectives were also interested in data from the tax and other federal databases: which firms were registered for family members of the alleged victim, their income and tax payments. Obtaining this information was not difficult for Leonid.
A month later, Leonid was removed from this case, and after another six months, the true motives that motivated both the detectives and the head of the criminal police were found out. The deceased woman owned a rather large business, which after her death should have passed to her husband. To deprive him of his inheritance, one of the relatives of the deceased decided to gather evidence that her death was not an accident, but a murder and blame the husband of the deceased. “It turns out that the detectives and I collected indirect evidence with which we wanted to put pressure on him,” says Leonid. “He was threatened that if he did not give up his part of the inheritance, then the evidence gathered against him would be launched.”
The detective agency, with which the officer was instructed to work, belonged to the relatives of the head of the criminal police, who was interested in this cooperation, including financially. “A relative paid him, of course, to dig some kind of“ compromise ”on his husband, and it turns out they just used me, because none of the witnesses would talk to the detectives, especially talking about family secrets, quarrels and“ dirty underwear, ”says Leonid.
In 2004, he again ran into detectives. First, the parents of the missing child turned to the department: Leonid and his colleagues were engaged in interviewing possible witnesses, analyzing telephone traffic and billing. “But apparently, this was not enough for parents,” the former policeman continues. - They decided that only loafers and “bribe takers” work for us in the police, they hired private detectives, paid them a very large amount and promised to double it if they find a child, and pay for each new information. And where did detectives get it from? So they offered me to sell them any information. ”
According to Leonid, if he agreed, then for a report on telephone traffic he could receive half of his monthly salary: “Parents did not spare money - after all, the child was gone,” he recalls. - They had savings, and they were ready, if necessary, to sell something, just to find a child. And there were people who decided to step up on their grief. ”
Leonid resigned from the organs in 2019. At the end of the conversation, the former policeman even admitted that he himself has recently been considering trying himself as a private detective, but so far he has not been driven by commercial, but by sports interest: will he be able to fulfill a client’s order without access to the bases and without breaking the law? “There are some small things that the police will never undertake in their life,” says Leonid. - Not criminal, but administrative offenses: you never know - someone hit the car or got into a fight - something is not very criminal. Such things would be good to give detective agencies. But for this, the state needs to be given the opportunity to work. ”
Today in Russia are registered more than 900 private detective agencies. In addition to them, there are still a huge number of people who call themselves detectives, financial, economic or legal intelligence - and work without any registration. In fact, many detectives also constantly violate the criminal code - laws prohibit them from conducting a number of events, without which the work of detectives becomes meaningless. Special Medusa correspondent Sasha Sulim talked with several detectives about their biography and the intricacies of the craft - including a man who managed to work as a detective both in the television series and in real modern Moscow.
District Nasonov and his friends
With a former police officer, a former private investigator and one of the main roles in the television series " Detectives »Alexei Nasonov we met in a coffee shop near Sretenka. A couple of years ago, a stone's throw from the same Moscow street was the office of the detective agency Alexei Nasonov. In the winter of 2018, a group of FSB officers came to the office and conducted a search as part of a criminal investigation into a violation of privacy. Nasonova suspected in transmitting prohibited information - details of telephone conversations.
Then many Russian media wrote about the arrest of the TV star. The noise died down a few weeks later, but the reputation of detective Nasonov - perhaps the main value in this business - was corrupted: he had to curtail his detective activities.
Alexey Nasonov was born in 1967 in Moscow. After school, he entered the Aviation Institute, but soon after failing the session, he joined the army. As a result, Nasonov received his diploma at an art school - where Alexey mastered the profession of a specialist in advertising in the architectural and spatial environment. After graduation, his parents arranged him as an artist for the same knitwear production where they worked themselves. And in 1995, when the company completely stopped paying salaries, Nasonov quit.
Then his friends called him to join the newly formed municipal police - he agreed and easily passed all the psychological and physical tests. “This police was the best equipped,” Nasonov recalls with pleasure with pleasure about his first duty station. “Our cars were pretty smart, including Land Rover, the salary was higher than one and a half times, our uniform was all of us, that is, everything was elite.”
The patrolmen also had pistols and even automatic weapons, which, according to Nasonov, he once had to use: “We stopped a suspicious car, the driver was drunk and obviously took some drugs. To detain him, we had to enter into a serious battle with him. Later we learned that he was not only armed, but also had the rank of master of sports in wrestling. In general, at that time the police, including the municipal one, often used weapons: for example, when the drivers did not obey the order to stop, we shot at the wheels. ”
Three years later, Nasonov resigned from the municipal police to the position of a district police officer in the territorial department of the Babushkinskiy district. One of the most vivid memories of this service in Alexei is associated with the district bully Edik. Edik was in prison more than once, he enjoyed a certain authority in the courtyard, but at the same time he was the main troublemaker. The neighbors complained that Edik daily drinks alcohol directly in the yard - under a specially built canopy for this.
Alexey found the key to the complex character of the bully: first he detained him and imprisoned him for seven days, and then they became friends - and maintained good relations until Edik's death. One of Edik's comrades, seeing that he was having sex with his girlfriend, hit him on the head. Edik fell into a coma and died in the hospital a few days later. “During personal detective activities, a witness was found who saw Edik being dragged out into the street and thrown into the bushes under cover of night — so that everyone would think that he had fallen and received a head injury,” Nasonov said. This murder was, according to him, one of the most serious crimes that he uncovered.
In the mid-2000s, the director who regularly lived in the territory of the district district under his jurisdiction began to turn to Nasonov for help. “Some drug addicts” lived above the director’s apartment, who often had noisy parties at night. To calm them down, Alexey resorted to various tricks every time. “It happened that I twisted a peephole in an iron door and threatened that I would now start shooting there or start tear gas,” he recalls briskly. “Usually it was enough to reason them.”
The director was so impressed by the district’s ingenuity that when the producer asked him to bring a “real person” to the new detective series Detectives, he immediately thought about Nasonov. “Filming in the series was the penultimate thing that I could do in my life, the last thing was ballet,” says Alexey. “I remember that my wife advised me to go and change the situation.”
The producer and director explained to the surprised district police officer that the series should form a positive image of the former police officers in the viewer, which anyone can ask for help. He was questioned about his subordinates, asked to demonstrate how he sets them tasks. “Then they asked one of the directors to“ grab ”to the camera, so I grabbed it so that he had a pain in my arm for three weeks - I wasn’t used to imitation even then,” Nasonov laughs.
A few weeks later, when Nasonov had already forgotten about the casting, he was unexpectedly called by the police authorities and announced that he was firing. It soon became clear that one of the main producers of the series, using his connections, asked that Nasonov be fired from the organs - apparently so that he would think less about the proposal to withdraw. The offer was really good: the former district police officer received twice as much money as the police, although I had to torment myself with the texts: “They had to be remembered, and that was the main difficulty. But gradually it was also possible to train it. ”
Real detective
Nasonov recalls that the first 20 episodes of "Detectives" had to be literally thrown into the basket. “The aim of the producers was to make a story for three copecks and sell it for three rubles to Channel One. Therefore, they took not actors, but cops who are used to working a lot, and not capricious. To reduce the cost of production, we shot 20 minutes of air per day, this could not but affect the quality. ” Over time, the crew got used to the busy schedule and began to shoot five episodes a week.
“To be liked by the viewer, it’s not necessary to be an actor with super looks, it’s enough to be a guy from a nearby street,” Nasonov argues. “We were credible.” Many thought that we were shooting real heroes and real affairs: apparently, clumsy filming added a series of realism. "
In 2006, "Detectives" began to show on air during the New Year holidays and broadcast until September 2011. According to Nasonov, housewives, teenagers and security guards watched them the most - then such an audience ceased to suit advertisers, and the Detectives were closed.
Even before the series closed, Nasonov decided to become a private detective not only on the screen. “I thought: since such advertising is on TV, you need to do your own detective agency,” he says. “They often turned to me for help then, letters came to the address of Channel One for me and my serial partner Igor Lukin: people came to us not so much in detective affairs as they were looking for justice and protection.”
Nasonov got an office in the center of Moscow, launched a website and began to receive orders. Most often they came to him with a request to find a person. Another time, a major businessman turned to the agency - asked to collect evidence about the illegal use of his trademark. Nasonov flew to Sakhalin, watched the employees of a Moscow company branch who profited from its brand. As a result, the case was won in court.
Husbands and wives who wanted to test their spouses for fidelity turned to the detective less often. But Alexei himself took up such stories with extreme caution: “One girl, having learned the truth about her husband, almost killed herself. On the other hand, when I saw that a woman wanted to understand the extent of the problem in order to build a system of behavior and not destroy her family, I did not refuse her help. ”
Quite quickly, Nasonov realized that the possibilities that his television character possessed did not correspond to reality: “In the series, we constantly inserted cameras, threw bugs, laid down recorders - and we did it all very imperceptibly. But in life it looks very different. Once, at the request of a client, we installed video surveillance in his apartment. First, the two of us and my partner brought equipment there: a hard drive, an uninterruptible power supply, if the lights suddenly turn off, the system, the battery - and then they installed it all for another three hours. ”
Nevertheless, due to constant employment on the set, Nasonov was not always able to fulfill orders on his own - he was often insured by "cabinet neighbors", also detectives. “I understood immediately that this work should not be fully surrendered,” Nasonov says. - From the very beginning, I had many questions about its legality: almost all the data that may interest the customer is protected by the law on personal data and privacy. These articles of the criminal code provide for punishment of up to two years in prison. ”
It was impossible to work fully without breaking the law, Alexei said: “Suppose a client comes to me and asks me to watch his wife. Under the law, for this I must take her written consent. Of course, the meaning of this event is immediately lost. On the other hand, the same person may come to me and say: “My wife has disappeared. Here is her picture. She disappeared in the area of Sretenka street. Could you walk along this street and look for it? ” And I, in turn, can answer him: “I walked along the street and saw how your wife was sitting in one of the cafes with such and such a person.” In order to somehow protect themselves, detectives have to use secure communication channels, and also not transmit, but only show customers the information they are interested in. ”
In the winter of 2018 in the press information appeared about the detention of Nasonov by the FSB. Alexei refuses to speak about the reasons for the incident so far and comments on this situation as follows: “I was twice questioned as a witness in two criminal cases, one of which was related to illegal detective activity, but literally on the very first day it became clear to everyone that I I have nothing to do with it. The second case is related to personal data. But here, no charges were brought against me either. Apparently, my last name leaked to the media from some kind of summary, and the journalists fanned the story. ”
There was even news about this at Medusa
According to Meduza, they tried to accuse Nasonov of organizing a criminal community - the formal reason for this was the not quite right positioning of his services on the Internet: the site was about a detective agency, although Nasonov himself worked as an individual entrepreneur. Alexey’s comrades worked the same way, with whom he rented an office. According to the source of Meduza, Nasonov was interrogated as a witness under the article on violation of confidentiality of correspondence (part 1 of article 138 of the Criminal Code) and privacy (part 1 of article 137 of the Criminal Code), the statute of limitations for which has already expired.
“But after this story, there was no point in engaging in detective work,” says Nasonov. “My reputation has been ruined.”
For about two years, Alexei could not find a job at all. Only recently he was invited to "engage in museum activities": Nasonov will work in the museum of the special purpose garage of the Federal Security Service of Russia, which is now being built on the territory of the Exhibition of Economic Achievements, to look after the cars driven by the country's leaders: from Nicholas II to modern leaders.
Pyt and others
Most of the current private detectives, with whom Meduza tried to discuss their profession, refused even anonymous communication.
But others - they were in the minority - on the contrary, eagerly made contact and even asked to repeat the name of their agency in the text as often as possible. On the website private detective Oleg Pytov rich section "About me" - dozens of links to texts, as well as television and radio reports in which he took part. In the mid-1980s, Pytov worked in the Moscow criminal investigation department, then transferred to district police officers, and in 1993, he left the organs and went to private detectives. Pytov, 54, has been in the profession for 25 years - he was one of the first in Russia to receive his license. According to him, then for this it was necessary to have experience in operational or investigative work and not have a criminal record.
Oleg Pytov placed the first advertisement of his agency in the newspaper “From Hand to Hand” - he offered services in collecting information, searching for debtors and scammers, as well as assistance in various kinds of investigations and checks. According to Pytov, in those years he had almost no competitors, but recently the market for private investigators has grown rapidly, and not always at the expense of professionals: “Many call themselves detectives, but instead of investigating, they simply resell classified information ".
Until 2018, the activities of private detectives were licensed by the Ministry of Internal Affairs - now the Rosguard is engaged in this. Two years ago in this department have appeared licensing units that control private investigators. Today, in order to obtain a detective’s license, which is issued for five years, one must be over 21 years old, have a legal education or seniority in law enforcement, and have no previous convictions, even under administrative articles, of mental disorders, alcohol or drug addiction, and not to be dismissed from public service or from the prosecutor's office for defamatory circumstances.
According to a Moscow detective named Dmitry - he agreed to speak with Medusa on condition of anonymity - for ten years of work, he had never used the identity of a private detective and considered him a "useless crust." Moreover, according to Dmitry, today it is impossible to conduct detective activity in the territory of the Russian Federation - and at the same time not to violate its laws. “If you go to the website of any detective agency and look at the list of services that they offer, you will understand that most of them are associated with the disclosure of personal data, which is criminally punishable in our country,” Dmitry explains.
And what is written in the law on private detectives?
Like Oleg Pytov, Dmitry came to the detective business, having served in law enforcement. But he, unlike his colleague, does not advertise his services. About 10 people work with him at his agency, all of them prefer to work with legal entities - and only on recommendation or on acquaintance. “Basically, we are asked to learn something about competitors, debtors or employees who stole the money,” Dmitry explains. - For example, how large are the competitors' suppliers or buyers, whom do they owe, and so on. This is a bit of business intelligence. The situation in the country accompanies us: the worse the situation, the more debtors and scammers and the more work we have. ”
90% of orders from individuals, according to Dmitry, are also related to money. “Women want to find out if their spouses have additional income that they hide. But it also happens that we are approached by a guy who quarreled with his girlfriend and asks to make sure that she constantly thinks about him; or a man who thinks his wife’s behavior has changed, or a married couple who wants to know who their child is talking to, if he or she is in bad company. ”
Oleg Pytov calls himself “omnivorous” and says that he takes on orders of various kinds: it can be collecting information about a business partner, family issues or conflicts. “I have a wonderful client - I can even call her my friend - because I have known her for 18 years,” says the detective. - For 18 years, I have been helping her in business and personal matters. I know everything about her children, about her husband, about where they usually go to rest - almost like a family doctor. ”
The detective says that for the first time this client turned to him to check on one of the managers of his company; after a couple of years, having learned that her husband was having an affair, she asked Pytov to collect incriminating evidence for the wanderer - as a result, the client’s husband received proof of the infidelity of the new passion. At the same time, the private investigator provoked the girl to treason.
However, the majority of Oleg Pytov’s clients turn to him once, and their requests most often relate to finding specific people: “It happens that people travel together on a train, meet, talk, parted, no one dared to ask for a phone, and then they can’t forget each other. And they ask me to find my fellow traveler or fellow traveler. Twice in my practice, after such a reunion, people almost went straight to the registry office. ”
Such a service costs about 13 thousand rubles, and most of this amount, according to Pytov, he spends "to obtain the necessary information." The detective replies streamlined to a request to clarify exactly who he receives it from: “The Internet is a big mess: I went in, left a request, they sent me the amount, I paid it and received the information. Where it came from is not my problem, maybe the Lord God, maybe the devil on the horns. "
Pytov assures that anyone can request the data that he receives through his sources: “A resident of Rublevka or Podushkina, a manager or general director can also pay money, and without resorting to a private detective, get the necessary information from the databases. But no one writes anything about this. But, as soon as the detectives do it, everyone starts talking about it and accusing them of illegal behavior, ”he resents.
Detective Dmitry answered the question about the sources of information more specifically. According to him, this is “Rosreestr, the base of the traffic police, pension fund, tax, banks ... I get access to them through friends in these departments, or through people like me: suppose I have access to tax data, but no an exit through the MBD line, but for someone - on the contrary, and we are cooperating in this direction. He buys this data from me, and I from him. ”
With what, according to Dmitry, he never contacts - this is with the detailing of telephone conversations - in theory, it can be obtained through an employee of a telephone operator. This service is one of the most expensive on the market: due to the high risk, its cost can reach up to 60 thousand rubles. “Many colleagues have already paid for the sale of such information and received real terms for the provision of private personal data,” the source said. “And it’s very easy to grab you: a test purchase is made - and you’re all caught.”
In other cases, not related to details of telephone conversations, according to Dmitry, detectives are not often punished: “90% of private investigators are former employees of various departments, so no one comes for them. The main thing is not to begin to monitor high-ranking officials who have control, or the current employees of special departments. If you follow someone’s wife, nobody cares. ”
One of the main paradoxes of today's detective industry: a private investigator cannot follow a person without first notifying him about it and without receiving written consent from him. Therefore, according to Oleg Pytov, detectives have to go on tricks in interpreting the provisions of the existing law: “The law is like a drawbar - it turned out where it turned. If I drive a car in my car and I have a DVR, who can prove that I am following someone? I just have the same route. "
And yet there are things that the law does not prohibit doing to detectives: for example, analyze open data on the Internet. According to Oleg Pytov, in order to conduct an investigation, they often need to study the object’s social networks with their colleagues, although, of course, “you have to turn on your brains to see what neither a simple layman nor a policeman see.”
Female detectives
32-year-old Olesya Pukhova and 30-year-old Yulia Trufanova in the detective business since the beginning of the 2010s. Both opened their own agencies after several years of practice with Oleg Pytov. Pukhova got a job as a private investigator when she studied to be a lawyer in the field of information security and was engaged in analytical work with him. Trufanova also came to Pytov from jurisprudence: but before that she had time to work as an assistant investigator for a year, and having heard from acquaintances about the "then already very famous" detective story, she decided to try herself in a new field.
“I needed to pass a test at the interview,” Julia recalls her first meeting with Pytov. - I was given the name of the client’s husband’s mistress, who needed to find out as much information as possible. I had to demonstrate the course of my thoughts: what sources I will start using, what I’ll pay attention to. In the process of discussion, it becomes clear whether a person has a predisposition to detective activity. ”
Olesya Pukhova’s agency was originally designed only for women, but after three years, numerous requests from male clients forced the detective to retrain. “In my work, I focus on personal issues, and we all understand that not every male detective will want to delve into women's issues,” says Pukhova. “We still have a different psychology.” According to her, over the past five years, she, like her teacher Oleg Pytov, has been most often engaged in the search for people: for example, lost communications, or debtors, or fraudsters. She is also engaged in checking partners or personnel, essentially performing the function of a security service for small and medium-sized businesses. Surveillance of children and unfaithful spouses, according to Puhova, gradually faded into the background. “If in 2011 I was mainly approached by men and women of 35-55 years old on personal issues, now these are mainly men who need to solve their business issues,” Olesya admits. “In my opinion, this is due to the crisis, after which people began to think less about the personal and more about how to repay debts and not lose what they acquired.”
Yulia Trufanova specializes more in female clientele: “The detective is a psychologist to some extent, and clients often turn to me, who need to first speak out, cry, complain,” says Yulia. They come to her more often in order to make sure that the child did not get into bad company or to dispel doubts about the spouse's infidelity.
“One of my clients is just manic jealousy,” says the detective. - Her husband, in order to prove to his wife that he is faithful to her, he himself agreed to a check. But she would hardly have shown something, and I began to study his social networks. As a result, it turned out that he had met with some youngster: one day he told his wife that he would stay at work, but in fact he was with his mistress - she marked him on the Instagram photo, but he didn’t notice it. ”
Sometimes Julia’s work is not limited to analyzing social media profiles. Once, a girl approached Trufanova who discovered a profile of her young man on a dating site. Together with the detective, they decided to provoke him: Julia wrote to a man under a false name, introducing herself as the daughter of an oligarch, he “swallowed the bait” and invited her on a date. When the client’s boyfriend practically confessed his love to his new friend, she left the shelter and made a scandal. “If I needed to play some kind of schizophrenic, then I probably would have refused,” said the detective. - And just go on a date - why not: you behave naturally, like an ordinary girl. It wasn’t necessary to pretend here either. ”
To get the information necessary for the investigation, Pukhova even had to turn into a fortuneteller once: “We then worked together with Oleg Pytov,” she recalls. - The case was connected with the sects, and I needed to talk to one woman who believed in everything occult. So I introduced myself to her as a mess. ”
But Detective Pukhov appears much more often: for example, when, at the request of a private company, she needs to talk with former colleagues of a new employee: “If the employer has information that the employee was doing something illegal, you can only find out if it is illegal or not. his former colleagues - they don’t write such a description. ” According to Puhova, this procedure is possible only with the permission of the investigated object, and his former colleagues may well refuse to communicate with the detective. Where, in addition to interviews and open sources, she receives data, the detective refused to specify: “No detective who respects himself will open his sources to you. This is a professional secret. Each has his own methods of obtaining the necessary information to solve the task set by the client. ”
Yulia Trufanova also evaded a direct answer to this question. According to her, the information that is offered on the Internet needs to be carefully checked: “To verify its authenticity, for example, I order my credit history first. If it is true, then mediators can be trusted. ”
Both women-detectives assure that in their work there is absolutely no romance, which many attribute to her. Pukhova, for example, compares the work of a detective with the work of a lawyer and says that her daily routine is as far from what people are used to seeing in films and TV shows. And according to Trufanova, it is precisely these films and series that complicate their work: “People think that a detective should press one button and he will have all the necessary information about the person. Often people come to us with incredible ideas: they say they want wiretapping, bugs, they want to read correspondence, and we say to them: “What makes you think that someone does this?” And they say they’ve seen this in films. ”
Police friends
In the fall of 2019, representatives of the detective community showed draft new law "On detective work." Its author, United Russia deputy Anatoly Vyborny, proposed, firstly, to separate the legislative regulation of detective and security activities, adopted in 1992, and secondly, to give private investigators "not only duties, but also clearly defined rights."
The elected one told Meduza that he plans to introduce the law to the State Duma in the spring session. According to the deputy, a change in legislation in this area is long overdue. “Today, there are about a thousand detectives registered in Russia, to be more precise - there are 995 of them,” says Vyborny. “But we understand that in fact many more people work in this area.” Every year, more and more individuals and legal entities resort to the services of private detectives. ”
One of the articles of the new bill spells out the concept of “detective secret”: this refers to information related to the provision of detective services to the customer, which the detective is not entitled to disclose without the consent of the client, including when it comes to the interaction of the investigator with law enforcement agencies. Detectives plan to allow their services abroad, and not only in Russia.
According to the Elective, detectives will also be able to work not only alone, but as part of detective organizations, to meet with the permission of the investigator or court with a suspect, accused, defendant in the event of concluding an agreement with them to collect information on a criminal case; collect information for filing an application or lawsuit with law enforcement agencies or the court; as well as search for missing persons, debtors and their property, and the child under the writ of execution.
All the detectives interviewed by Meduza agree that it is high time to change the legislation in the detective industry, but most of them consider the draft new law an insufficient measure and say that it will not change much in the industry.
“A new bill can bring us closer to civilized countries that have a private investigation,” said Olesya Pukhova. - For example, we will be able to make formal requests - this should reduce the amount of information extraction efforts. For example, women have repeatedly come to us who wanted to check civil husbands for a criminal record. And we had to figure it out in a roundabout way - we now have no right to make such a request. At the same time, it often turned out that this husband had long been wanted, moreover, under a very difficult article. ”
Another situation in which detectives would need additional powers is to search for missing people. “It happens that close people turn to us even before the police come into action,” Yulia Trufanova explains. “If we had access to some databases and we could work in conjunction with the police, it would be possible to find out the location of a person much faster.” Now, due to the fact that private detectives are not considered subjects of operational-search activities, the police do not provide them with any information, and information collected by a private detective cannot be considered as evidence.
Nevertheless, despite all the difficulties, according to Pukhova and Trufanova, the detective market in Russia has become quite competitive. On the one hand, the number of retired law enforcement officers is increasing, and on the other, due to attention to private investigators in the media, the number of clients is also increasing. At the same time, as both women detectives admitted, their monthly earnings cannot be called stable anyway: it can vary from zero to 200-300 thousand rubles a month. “If a grandmother comes to me who is looking for a granddaughter,” gives Trufanov’s example. “I won’t take any money from her at all - I won’t take her last pension from her.”
Private investigator Dmitry, with whom Meduza spoke anonymously, says that most of his colleagues could hardly work without good friends in the police. The most common requests that detectives unofficially apply to law enforcement agencies relate to a person’s criminal record and his procedural status: whether he is wanted, whether he can travel abroad. According to Dmitry, in emergency situations, the policeman can also ask the detective to help him out - "for example, if you urgently need data from the tax, but there is no time to request them through official channels."
A former criminal investigator named Leonid - he also preferred to remain anonymous - disagrees. According to Leonid, in order to send a request, the security officer only needs to spend a few minutes: “Type, sign with the boss and send! I don’t understand why to include third parties in this process, who also do not have the right to request such information. ”
Nevertheless, Leonid more than once came across detectives during his service - and he worked in the Ministry of Internal Affairs for about 20 years. For example, in 2002 he was summoned by the head of the criminal police and ordered to "deal" with the corpse of a woman who was found on their territory. “It has already been written on the refusal material,” recalls Leonid. - That is, the experts came to the conclusion that an accident occurred. But the boss told me that the examination was of poor quality, there is a suspicion that the woman was killed. " On the same day, Leonid was introduced to two detectives, who, according to the idea of his leadership, were supposed to help the policeman conduct a new investigation.
Detectives drove Leonid to friends and relatives of the deceased; the criminal investigation officer asked them questions compiled by private investigators, wrote down the personal data of witnesses, and every evening reported to the boss about the work done. The former policeman recalls that detectives were also interested in data from the tax and other federal databases: which firms were registered for family members of the alleged victim, their income and tax payments. Obtaining this information was not difficult for Leonid.
A month later, Leonid was removed from this case, and after another six months, the true motives that motivated both the detectives and the head of the criminal police were found out. The deceased woman owned a rather large business, which after her death should have passed to her husband. To deprive him of his inheritance, one of the relatives of the deceased decided to gather evidence that her death was not an accident, but a murder and blame the husband of the deceased. “It turns out that the detectives and I collected indirect evidence with which we wanted to put pressure on him,” says Leonid. “He was threatened that if he did not give up his part of the inheritance, then the evidence gathered against him would be launched.”
The detective agency, with which the officer was instructed to work, belonged to the relatives of the head of the criminal police, who was interested in this cooperation, including financially. “A relative paid him, of course, to dig some kind of“ compromise ”on his husband, and it turns out they just used me, because none of the witnesses would talk to the detectives, especially talking about family secrets, quarrels and“ dirty underwear, ”says Leonid.
In 2004, he again ran into detectives. First, the parents of the missing child turned to the department: Leonid and his colleagues were engaged in interviewing possible witnesses, analyzing telephone traffic and billing. “But apparently, this was not enough for parents,” the former policeman continues. - They decided that only loafers and “bribe takers” work for us in the police, they hired private detectives, paid them a very large amount and promised to double it if they find a child, and pay for each new information. And where did detectives get it from? So they offered me to sell them any information. ”
According to Leonid, if he agreed, then for a report on telephone traffic he could receive half of his monthly salary: “Parents did not spare money - after all, the child was gone,” he recalls. - They had savings, and they were ready, if necessary, to sell something, just to find a child. And there were people who decided to step up on their grief. ”
Leonid resigned from the organs in 2019. At the end of the conversation, the former policeman even admitted that he himself has recently been considering trying himself as a private detective, but so far he has not been driven by commercial, but by sports interest: will he be able to fulfill a client’s order without access to the bases and without breaking the law? “There are some small things that the police will never undertake in their life,” says Leonid. - Not criminal, but administrative offenses: you never know - someone hit the car or got into a fight - something is not very criminal. Such things would be good to give detective agencies. But for this, the state needs to be given the opportunity to work. ”
Attachments
Original message
Сцапать тебя очень просто Саша Сулим — о том, как работают частные детективы в России, кто им платит и почему они должны все время нарушать закон.
Сегодня в России зарегистрированы более 900 частных детективных агентств. Кроме них существует еще огромное количество людей, которые называют себя сыщиками, финансовой, экономической или юридической разведкой — и работают безо всякой регистрации. По факту многие детективы тоже постоянно нарушают уголовный кодекс — законы запрещают им проводить целый ряд мероприятий, без которых работа сыщиков лишается смысла. Спецкор «Медузы» Саша Сулим поговорила с несколькими детективами об их биографии и тонкостях ремесла — включая человека, который успел поработать детективом как в телесериале, так и в настоящей современной Москве.
Участковый Насонов и его друзья
С бывшим сотрудником милиции, бывшим частным сыщиком и исполнителем одной из главных ролей в телесериале «Детективы» Алексеем Насоновым мы встретились в кофейне недалеко от Сретенки. Пару лет назад, в двух шагах от этой же московской улицы располагался офис детективного агентства Алексея Насонова. Зимой 2018-го в офис пришла группа сотрудников ФСБ и провела обыск в рамках расследования уголовного дела о нарушении неприкосновенности частной жизни. Насонова подозревали в передаче запрещенной информации — детализации телефонных переговоров.
О задержании телезвезды написали тогда многие российские СМИ. Шум затих спустя несколько недель, но репутация детектива Насонова — едва ли не главная ценность в этом бизнесе — была испорчена: ему пришлось свернуть сыскную деятельность.
Алексей Насонов родился в 1967 году в Москве. После школы он поступил в авиационный институт, но вскоре, провалив сессию, ушел в армию. Диплом Насонов в итоге получил в художественном училище — там Алексей овладел профессией специалиста по рекламе в архитектурно-пространственной среде. После выпуска родители устроили его художником на то же трикотажное производство, где трудились сами. А в 1995 году, когда на предприятии совсем перестали платить зарплату, Насонов уволился.
Тогда же друзья позвали его вступить в недавно сформированную муниципальную милицию — он согласился и с легкостью прошел все психологические и физические испытания. «Эта милиция была лучше всех оснащена, — с удовольствием вспоминает Насонов о первом месте службы. — Машины у нас были достаточно нарядные, в том числе Land Rover, зарплата была выше раза в полтора, форма у нас была такая вся из себя, то есть все было элитненько».
Были у патрульных при себе и пистолеты, и даже автоматическое оружие, которое, по словам Насонова, ему однажды пришлось применить: «Мы остановили подозрительную машину, водитель был пьян и явно принял какие-то наркотики. Чтобы его задержать, нам пришлось вступить с ним в нешуточную битву. Уже потом мы узнали, что он не только был вооружен, но и обладал разрядом мастера спорта по борьбе. Вообще в то время милиция, в том числе муниципальная, нередко применяла оружие: например, когда водители не подчинялись приказу остановиться, мы стреляли по колесам».
Спустя три года Насонов ушел из муниципальной милиции на должность участкового в территориальном отделе Бабушкинского района. Одно из самых ярких воспоминаний об этой службе у Алексея связано с районным хулиганом Эдиком. Эдик не раз сидел в тюрьме, пользовался во дворе определенным авторитетом, но при этом был главным возмутителем спокойствия. Соседи жаловались, что Эдик ежедневно распивает спиртные напитки прямо во дворе — под специально сколоченным для этого навесом.
Алексей нашел ключ к сложному характеру хулигана: сначала задержал его и посадил на семь суток, а потом они подружились — и сохраняли хорошие отношения вплоть до смерти Эдика. Один из товарищей Эдика, увидев, что тот занимается сексом с его подругой, ударил его по голове. Эдик впал в кому и умер в больнице несколько дней спустя. «В ходе личных сыскных мероприятий нашелся свидетель, который видел, как под покровом ночи Эдика вытащили на улицу и бросили в кусты — чтобы все подумали, что он упал и получил черепно-мозговую травму», — рассказывает Насонов. Это убийство стало, по его словам, одним из самых серьезных преступлений, которые он раскрывал.
В середине нулевых к Насонову стал регулярно обращаться за помощью режиссер, который жил на территории подведомственного участковому района. Над квартирой режиссера жили «какие-то наркоманы», которые часто устраивали по ночам шумные вечеринки. Чтобы их угомонить Алексей каждый раз прибегал к разнообразным ухищрениям. «Бывало, что я выкручивал в железной двери глазок и грозил, что сейчас начну туда стрелять или пущу слезоточивый газ, — оживленно вспоминает он. — Обычно этого было достаточно, чтобы их вразумить».
Режиссера так впечатлила изобретательность участкового, что когда продюсер попросил его привести на кастинг нового детективного сериала «Детективы» «настоящего человека», он сразу же подумал о Насонове. «Съемки в сериале были предпоследним делом, которым я мог заняться в жизни, последним был балет, — рассказывает Алексей. — Помню, что жена посоветовала мне сходить — поменять обстановку».
Продюсер и режиссер объяснили удивленному участковому, что сериал должен формировать у зрителя положительный образ бывших сотрудников милиции, к которым любой может обратиться за помощью. Его расспросили о подчиненных, попросили продемонстрировать, как он ставит им задачи. «Потом попросили одного из режиссеров «прихватить» на камеру, так я его так прихватил, что у него потом недели три рука болела — я же не привык еще тогда к имитации», — смеется Насонов.
Спустя несколько недель, когда Насонов уже успел забыть о кастинге, его неожиданно вызвало милицейское начальство и сообщило, что увольняет. Вскоре выяснилось, что один из главных продюсеров сериала, воспользовавшись своими связями, попросил, чтобы Насонова уволили из органов — видимо, чтобы тот меньше раздумывал над предложением сниматься. Предложение было и правда хорошим: денег бывший участковый получал в два раза больше, чем в милиции, хотя пришлось помучаться с текстами: «Их нужно было запоминать, и это было главной сложностью. Но постепенно и это удалось натренировать».
Настоящий детектив
Насонов вспоминает, что первые 20 серий «Детективов» пришлось буквально выкинуть в корзину. «Целью продюсеров было снять историю за три копейки и продать ее за три рубля Первому каналу. Поэтому брали не актеров, а ментов, которые привыкли работать много, и не капризные. Чтобы удешевить производство, мы снимали в день по 20 минут эфира, это не могло не сказываться на качестве». Со временем съемочная группа привыкла к плотному графику и стала снимать по пять серий в неделю.
«Чтобы нравиться зрителю, не обязательно быть актером с супервнешностью, достаточно быть парнем с соседней улицы, — рассуждает Насонов. — Мы вызывали доверие. Многие думали, что мы снимаем настоящих героев и настоящие дела: видимо, корявые съемки добавляли сериалу реалистичности».
В 2006 году «Детективов» начали показывать в эфире во время новогодних праздников и транслировали до сентября 2011 года. По словам Насонова, больше всего их смотрели домохозяйки, подростки и охранники — потом такая аудитория перестала устраивать рекламодателей, и «Детективов» закрыли.
Еще до закрытия сериала Насонов решил стать частным детективом не только на экране. «Я подумал: раз такая реклама идет на телеке, надо делать свое детективное агентство, — рассказывает он. — Ко мне тогда часто обращались за помощью, на адрес «Первого канала» приходили письма для меня и моего сериального напарника Игоря Лукина: люди шли к нам не столько по детективным делам, сколько искали справедливости и защиты».
Насонов обзавелся офисом в центре Москвы, запустил сайт и стал получать заказы. Чаще всего к нему приходили с просьбой найти человека. В другой раз в агентство обратился крупный бизнесмен — попросил собрать доказательства о незаконном использовании его товарного знака. Насонов летал на Сахалин, наблюдал за работниками филиала московской компании, которые наживались на ее бренде. В итоге дело удалось выиграть в суде.
Мужья и жены, которые хотели проверить своих супругов на верность, обращались к детективу реже. Но Алексей и сам брался за такие истории с особой осторожностью: «Одна девушка, узнав правду про своего мужа, едва не покончила с собой. С другой стороны, когда, я видел, что женщина хочет понять масштабы проблемы, чтобы выстроить систему поведения и не разрушить семью, я ей в помощи не отказывал».
Довольно быстро Насонов понял, что возможности, которыми обладает его телевизионный персонаж, не соотносятся с реальностью: «В сериале мы постоянно вставляли камеры, подкидывали жучки, клали регистраторы — и делали это все очень незаметно. Но в жизни это выглядит совсем иначе. Однажды, по просьбе клиента мы устанавливали видеонаблюдение в его квартире. Сначала мы вдвоем с напарником заносили туда оборудование: жесткий диск, источник бесперебойного питания, если свет вдруг выключится, система, аккумулятор — а потом еще три часа это все устанавливали».
Все же из-за постоянной занятости на съемках Насонову не всегда удавалось выполнять заказы самостоятельно — его часто подстраховывали «соседи по кабинету», тоже детективы. «То, что этой работе не стоит отдаваться полностью, я понял сразу — говорит Насонов. — С самого начала у меня было много вопросов к ее законности: почти все данные, которые могут заинтересовать заказчика, защищаются законом о персональных данных и неприкосновенности частной жизни. Эти статьи уголовного кодекса предусматривают наказание до двух лет лишения свободы».
Работать полноценно, не нарушая закон, было невозможно, считает Алексей: «Допустим, ко мне приходит клиент и просит понаблюдать за его женой. По закону для этого я должен взять у нее письменное согласие. Понятное дело, смысл этого мероприятия сразу теряется. С другой стороны, тот же человек может прийти ко мне и сказать: «У меня без вести жена пропала. Вот ее фотография. Пропала она в районе улицы Сретенка. Не могли бы вы походить по этой улице и поискать ее?» А я в свою очередь ему могу ответить: «Я походил по улице и увидел, как ваша жена сидела в одном из кафе с таким-то человеком»». Чтобы хоть как-то обезопасить себя, детективам приходится использовать защищенные каналы связи, а также не передавать, а только показывать клиентам интересующую их информацию».
Зимой 2018 года в прессе появилась информация о задержании Насонова сотрудниками ФСБ. О причинах случившегося Алексей отказывается говорить до сих пор и комментирует эту ситуацию так: «Я был дважды допрошен в качестве свидетеля по двум уголовным делам, одно из которых было связано с незаконной детективной деятельностью, но буквально в первый же день всем стало ясно, что я к этому никакого отношения не имею. Второе дело связано с персональными данными. Но и здесь мне не было предъявлено никаких обвинений. Видимо, моя фамилия утекла в СМИ из какой-то сводки, а журналисты раздули историю».
На «Медузе» даже была новость об этом
По данным «Медузы», Насонова пытались обвинить в организации преступного сообщества — формальным поводом для этого стало не совсем верное позиционирование его услуг в интернете: на сайте речь шла о детективном агентстве, хотя сам Насонов работал как индивидуальный предприниматель. Точно так же работали и товарищи Алексея, вместе с которыми он снимал офис. По информации источника «Медузы», Насонова допросили в качестве свидетеля по статье о нарушении тайны переписки (ч. 1 ст. 138 УК) и неприкосновенности частной жизни (ч. 1 ст. 137 УК), сроки давности по которым уже истекли.
«Но после этой истории заниматься детективной деятельностью смысла не было, — говорит Насонов. — Моя репутация была испорчена».
Около двух лет Алексей вообще не мог найти работу. Лишь недавно его пригласили «заняться музейной деятельностью»: Насонов будет работать в музее гаража особого назначения ФСО России, который сейчас строится на территории ВДНХ — присматривать за автомобилями, на которых ездили руководители страны: от Николая II до современных лидеров.
Пытов и другие
Большинство действующих частных детективов, с которыми «Медуза» попыталась обсудить их профессию, отказались даже от анонимного общения.
Зато другие — они были в меньшинстве — напротив, охотно шли на контакт и даже просили, как можно чаще повторять в тексте название их агентства. На сайте частного детектива Олега Пытова богатый раздел «Обо мне» — несколько десятков ссылок на тексты, а также теле- и радиорепортажи, в которых он принимал участие. В середине 1980-х Пытов работал в московском уголовном розыске, потом перевелся в участковые, а в 1993 году уволился из органов и пошел в частные сыщики. 54-летний Пытов в профессии уже 25 лет — свою лицензию он получил одним из первых в России. По его словам, тогда для этого нужно было иметь стаж оперативной или следственной работы и не иметь судимостей.
Первую рекламу своего агентства Олег Пытов разместил в газете «Из рук в руки» — предлагал услуги по сбору информации, поиску должников и мошенников, а также помощь в разного рода расследованиях и проверках. По словам Пытова, в те годы у него почти не было конкурентов, зато в последнее время рынок частных сыщиков сильно вырос, причем не всегда за счет профессионалов: «Многие называют себя детективами, но вместо того, чтобы заниматься расследованиями, они просто перепродают закрытую информацию».
До 2018 года деятельность частных детективов лицензировало МВД — теперь этим занимается Росгвардия. Два года назад в этом ведомстве появились подразделения лицензионно-разрешительной работы, которые контролируют частных сыщиков. Сегодня, чтобы получить лицензию детектива, — ее выдают на пять лет — нужно быть старше 21 года, иметь юридическое образование или стаж службы в правоохранительных органах, не иметь судимостей — даже по административным статьям — психических расстройств, алкогольной или наркотической зависимости, а также не быть уволенным с государственной службы или из прокуратуры по дискредитирующим обстоятельствам.
По словам московского детектива по имени Дмитрий — он согласился говорить с «Медузой» на условиях анонимности — за десять лет работы он ни разу не воспользовался удостоверением частного детектива и считает его «бесполезной корочкой». Более того, по словам Дмитрия, сегодня вести детективную деятельность на территории Рoссийскoй Фeдeрaции — и при этом не нарушать ее законы — невозможно. «Если вы зайдете на сайт любого детективного агентства и посмотрите на перечень услуг, которые они предлагают, то поймете, что большинство из них связано с раскрытием персональных данных, что в нашей стране уголовно наказуемо», — поясняет Дмитрий.
А что написано в законе о частных детективах?
Как и Олег Пытов, Дмитрий пришел в детективный бизнес, отслужив в правоохранительных органах. Но он, в отличие от коллеги, свои услуги не рекламирует. Вместе с ним в его агентстве работают около 10 человек, все они предпочитают сотрудничать с юридическими лицами — и только по рекомендации или по знакомству. «В основном нас просят что-то узнать о конкурентах, должниках или сотрудниках, которые украли деньги, — объясняет Дмитрий. — Например, насколько крупные у конкурентов поставщики или покупатели, кому они должны и так далее. Это что-то вроде бизнес-разведки. Обстановка в стране нам сопутствует: чем хуже ситуация, тем больше должников и мошенников и тем больше у нас работы».
90% заказов от физических лиц, по словам Дмитрия, тоже связаны с деньгами. «Женщины хотят узнать, нет ли у их супругов дополнительного дохода, который они скрывают. Но бывает и так, что к нам обращается парень, который поссорился со своей девушкой, и просит сделать так, чтобы она о нем постоянно думала; или мужчина, которому кажется, что у его жены изменилось поведение, или семейная пара, которая хочет узнать, с кем общается их ребенок, не попал ли он или она в плохую компанию».
Олег Пытов называет себя «всеядным» и говорит, что берется за заказы самого разного толка: это может быть и сбор информации о деловом партнере, и семейные вопросы или конфликты. «У меня есть замечательная клиентка — я даже могу назвать ее своей приятельницей — потому что знаю ее уже 18 лет, — рассказывает детектив. — 18 лет я помогаю ей и в бизнесе, и в личных вопросах. Я знаю все про ее детей, про мужа, про то, куда они обычно ездят отдыхать — почти как семейный доктор».
Детектив рассказывает, что в первый раз эта клиентка обратилась к нему, чтобы проверить одного из менеджеров своей компании; спустя пару лет, узнав, что у ее мужа роман, она попросила Пытова собрать на разлучницу компромат — в итоге супруг клиентки получил доказательство неверности новой пассии. При этом спровоцировал девушку на измену именно частный сыщик.
Однако большинство клиентов Олега Пытова обращаются к нему единожды, а их просьбы чаще всего касаются поиска конкретных людей: «Бывает, едут люди вместе в поезде, познакомились, поговорили, разошлись, никто не решился попросить телефон, а потом забыть друг друга не могут. И просят меня найти свою попутчицу или попутчика. Дважды в моей практике после такого воссоединения люди чуть ли не прямиком в ЗАГС отправлялись».
Подобная услуга стоит около 13 тысяч рублей, причем большую часть этой суммы, по словам Пытова, он тратит «на получение нужной информации». На просьбу уточнить, у кого именно он ее получает, детектив отвечает обтекаемо: «Интернет — это большая помойка: я зашел, оставил запрос, мне выставили сумму, я ее оплатил и получил информацию. Откуда она взята — не моя проблема, может, у Господа Бога, может, у черта на рогах».
Пытов уверяет, что данные, которые он получает через свои источники, может запросить любой: «Житель Рублевки или Подушкина, менеджер или генеральный директор точно также могут заплатить деньги, и, не обращаясь к частному детективу, получить нужную информацию из баз. Но об этом никто ничего не пишет. Зато, как только это делают детективы, все начинают об этом говорить и обвинять их в незаконном поведении», — возмущается он.
Детектив Дмитрий ответил на вопрос об источниках информации более конкретно. По его словам, это «Росреестр, базы ГИБДД, пенсионного фонда, налоговой, банков… Доступ к ним я получаю через знакомых в этих ведомствах, либо через таких же людей, как я: допустим, у меня есть доступ к данным налоговой, но нет выхода по линии MBД, а у кого-то — наоборот, и мы сотрудничаем в этом направлении. Он у меня покупает эти данные, а я у — него».
С чем, по словам Дмитрия, он не связывается никогда — так это с детализацией телефонных разговоров — ее, в теории, можно получить через сотрудника телефонного оператора. Эта услуга одна из самых дорогостоящих на рынке: из-за высокого риска ее стоимость может доходить до 60 тысяч рублей. «Многие коллеги уже поплатились за продажу такой информации и получили реальные сроки за предоставление закрытых персональных данных, — рассказывает собеседник «Медузы». — Причем сцапать тебя очень просто: делается контрольная закупка — и все ты попался».
В остальных случаях, не связанных с детализацией телефонных разговоров, по словам Дмитрия, детективов наказывают не часто: «90% частных сыщиков — это бывшие сотрудники различных ведомств, поэтому за ними никто и не приходит. Главное, не начинать следить за высокопоставленными чиновниками, у которых есть контрнаблюдение, или за действующими сотрудниками особых ведомств. Если ты следишь за чьей-то женой, никому до этого нет дела».
Один из главных парадоксов сегодняшней детективной отрасли: частный сыщик не может следить за человеком, предварительно не уведомив его об этом и не получив от него письменное согласие. Поэтому, по мнению Олега Пытова, детективам приходится идти на хитрости в трактовке положений существующего закона: «Закон как дышло — куда повернул, туда и вышло. Если я еду в своем автомобиле за какой-то машиной, и у меня работает видеорегистратор, кто может доказать, что я за кем-то слежу? Просто у меня такой же маршрут».
И все же есть вещи, которые закон делать детективам не запрещает: например, анализировать открытые данные в интернете. По словам Олега Пытова, чтобы провести расследование, им с коллегами нередко достаточно изучить соцсети объекта, хотя, конечно, «приходится включать мозги, чтобы увидеть то, что не видит ни простой обыватель, ни полицейский».
Женщины-сыщики
32-летняя Олеся Пухова и 30-летняя Юлия Труфанова в детективном бизнесе с начала 2010-х годов. Обе открыли собственные агентства после нескольких лет практики у Олега Пытова. Пухова устроилась к частному сыщику, когда училась на юриста в области информационной безопасности и занималась у него аналитической работой. Труфанова тоже пришла к Пытову из юриспруденции: но до этого успела год поработать помощником следователя, а услышав от знакомых о «тогда уже очень известном» детективе, решила попробовать себя в новой сфере.
«На собеседовании мне нужно было пройти тест, — вспоминает Юлия свою первую встречу с Пытовым. — Мне назвали имя любовницы мужа клиентки, о которой нужно было узнать как можно больше информации. Я должна была продемонстрировать ход своих мыслей: какие источники я начну использовать, на что обращу внимание. В процессе обсуждения уже становится понятно, есть ли у человека предрасположенность к детективной деятельности».
Агентство Олеси Пуховой было изначально рассчитано только на женщин, но спустя три года, многочисленные запросы от клиентов-мужчин заставили детектива переквалифицироваться. «В работе я делаю упор на личные вопросы, а мы все понимаем, что не каждый мужчина-детектив захочет вникать в женские проблемы, — рассуждает Пухова. — У нас все же разная психология». По ее словам, последние пять лет она, как и ее учитель Олег Пытов, чаще всего занимается поиском людей: это могут быть, например, потерянные связи или должники, или мошенники. Занимается она и проверкой партнеров или персонала, выполняя по сути функцию службы безопасности для малого и среднего бизнеса. Слежка за детьми и неверными супругами, по словам Пуховой, постепенно ушла на второй план. «Если в 2011 году ко мне в основном обращались мужчины и женщины 35-55 лет по личным вопросам, то сейчас это в основном мужчины, которым нужно решить их бизнес-вопросы, — признается Олеся. — На мой взгляд, это связано с кризисом, после которого люди стали меньше думать о личном и больше о том, как вернуть долги и не потерять нажитое».
Юлия Труфанова больше специализируется на женской клиентуре: «Детектив в какой-то мере психолог, и ко мне часто обращаются клиентки, которым нужно сначала выговориться, поплакать, пожаловаться», — говорит Юлия. К ней чаще приходят для того, чтобы убедиться, что ребенок не попал в плохую компанию или чтобы развеять сомнения по поводу неверности супруга.
«У одной моей клиентки просто маниакальная ревность, — рассказывает детектив. — Ее супруг, чтобы доказать жене, что он ей верен, сам согласился на проверку. Но она вряд ли бы что-то показала, и я стала изучать его соцсети. В итоге выяснилось, что он встречался с какой-то малолеткой: в один из дней он сказал жене, что задержится на работе, а на самом деле был с любовницей — она отметила его на фото в инстаграме, а он и не заметил».
Иногда работа Юлии не ограничивается лишь анализом профилей в соцсетях. Однажды к Труфановой обратилась девушка, которая обнаружила анкету своего молодого человека на сайте знакомств. Вместе с детективом они решили его спровоцировать: Юлия написала мужчине под чужим именем, представившись дочерью олигарха, тот «заглотнул наживку» и пригласил ее на свидание. Когда парень клиентки практически признался в любви своей новой знакомой, та вышла из укрытия и устроила скандал. «Если бы мне нужно было сыграть какую-то шизофреничку, то я, наверное, отказалась бы, — говорит детектив. — А просто сходить на свидание — почему нет: ведешь себя естественно, как обычная девушка. Здесь особо и прикидываться было не нужно».
Чтобы получить необходимую для расследования информацию, Пуховой даже пришлось однажды превратиться в гадалку: «Мы тогда еще работали вместе с Олегом Пытовым, — вспоминает она. — Дело было связано с сектами, и мне нужно было разговорить одну женщину, которая верила во все оккультное. Вот я и представилась ей ворожеей».
Но детективом Пухова представляется гораздо чаще: например, когда по запросу частной компании, ей нужно пообщаться с бывшими коллегами нового сотрудника: «Если у работодателя есть информация, что сотрудник делал что-то нелегальное, то узнать, так это или нет, можно только от его бывших сослуживцев — в характеристике такое не пишут». По словам Пуховой, эта процедура возможна только с разрешения исследуемого объекта, а его бывшие коллеги вполне могут отказаться от общения с детективом. Где, кроме интервью и открытых источников, она получает данные, детектив уточнять отказалась: «Ни один уважающий себя детектив не откроет вам свои источники. Это профессиональная тайна. У каждого свои методы получения необходимой информации для решения поставленной клиентом задачи».
Юлия Труфанова тоже ушла от прямого ответа на этот вопрос. По ее словам, информацию, которую предлагают в интернете, нужно тщательно проверять: «Чтобы проверить ее подлинность, я, например, заказываю сначала свою кредитную историю. Если она соответствует действительности, значит, посредникам можно доверять».
Обе женщины-детектива уверяют, что в их работе совершенно отсутствует романтика, которую многие ей приписывают. Пухова, например, сравнивает работу детектива с работой юриста и говорит, что ее повседневность максимально далека от того, что люди привыкли видеть в фильмах и сериалах. А по словам Труфановой именно эти фильмы и сериалы усложняют им работу: «Люди думают, что детективу стоит нажать одну кнопку, и у него появится вся необходимая информация о человеке. Часто люди приходят к нам с невероятными идеями: говорят, что хотят прослушку, жучки, хотят читать переписку, а мы им говорим: «С чего вы взяли, что так вообще кто-то делает?» А они отвечают, что в фильмах такое видели».
Друзья полиции
Осенью 2019 года представителям детективного сообщества показали проект нового закона «О детективной деятельности». Его автор — депутат-единоросс Анатолий Выборный — предложил, во-первых, разделить законодательное регулирование детективной и охранной деятельности, принятое в 1992 году, а во-вторых, наделить частных сыщиков «не только обязанностями, но и четко очерченными правами».
Выборный рассказал «Медузе», что планирует внести закон на рассмотрение в Госдуму уже в весеннюю сессию. По словам депутата, изменение законодательства в этой сфере давно назрело. «Сегодня в России зарегистрировано порядка тысячи детективов, если быть более точным — их 995, — говорит Выборный. — Но мы понимаем, что на самом деле в этой сфере работает гораздо больше людей. С каждым годом все больше физических и юридических лиц прибегают к услугам частных детективов».
В одной из статей нового законопроекта прописано понятие «детективной тайны»: речь идет о сведениях, связанных с оказанием детективных услуг заказчику, которые детектив не вправе разглашать без согласия клиента, в том числе, если дело касается взаимодействия сыщика с правоохранительными органами. Детективам планируют разрешить оказывать свои услуги за рубежом, а не только на территории России.
По словам Выборного, сыщики также смогут работать не только поодиночке, но и в составе детективных организаций, встречаться с разрешения следователя или суда с подозреваемым, обвиняемым, подсудимым в случае заключения с ними договора на сбор сведений по уголовному делу; собирать сведения для подачи заявления или иска в правоохранительные органы или в суд; а также заниматься поиском без вести пропавших, должников и их имущества, и ребенка по исполнительному документу.
Все опрошенные «Медузой» детективы согласны с тем, что законодательство в детективной отрасли давно пора менять, но большинство из них считают проект нового закона недостаточной мерой и говорят, что она мало что изменит в отрасли.
«Новый законопроект может приблизить нас к цивилизованным странам, в которых есть частный сыск, — считает Олеся Пухова. — Например, мы сможем делать официальные запросы — это должно сократить количество усилий по добыче информации. К нам, например, неоднократно приходили женщины, которые хотели проверить гражданских мужей на судимость. И нам приходилось выяснять это окольными путями — делать подобный запрос мы сейчас не имеем права. При этом нередко оказывалось, что этот муж давно находится в розыске, причем по очень тяжелой статье».
Другая ситуация, в которой детективам пригодились бы дополнительные полномочия — поиск пропавших людей. «Бывает, что к нам обращаются близкие еще до того, как в дело вступает полиция, — поясняет Юлия Труфанова. — Если бы у нас был доступ к каким-то базам данных и мы могли бы работать в связке с полицией, выяснить местоположение человека можно было бы гораздо быстрее». Сейчас, из-за того, что частные детективы не считаются субъектами оперативно-розыскной деятельности, полиция не предоставляет им никаких сведений, а сведения, собранные частным детективом, не могут быть рассмотрены в качестве доказательств.
Тем не менее, несмотря на все сложности, по словам Пуховой и Труфановой, рынок детективов в России стал довольно-таки конкурентным. С одной стороны, увеличивается число сотрудников правоохранительных органов в отставке, с другой, из-за внимания к частным сыщикам в СМИ, увеличивается и число клиентов. При этом, как признались обе женщины-детектива, стабильным их ежемесячный заработок назвать все равно нельзя: он может варьироваться от нуля до 200-300 тысяч рублей в месяц. «Если ко мне приходит бабушка, которая ищет внучку, — приводит пример Труфанова. — Я с нее вообще денег не возьму — не буду же я у нее последнюю пенсию отбирать».
Частный детектив Дмитрий, с которым «Медуза» общалась анонимно, говорит, что большинство его коллег вряд ли могли бы работать без хороших знакомых в полиции. Самые распространенные запросы, с которыми сыщики неофициально обращаются в правоохранительные органы, касаются судимости человека и его процессуального статуса: состоит ли он в розыске, может ли выезжать за границу. По словам Дмитрия, в экстренных ситуациях полицейский тоже может попросить детектива его выручить — «например, если срочно нужны данные из налоговой, а запрашивать их через официальные каналы времени нет».
Бывший сотрудник уголовного розыска по имени Леонид — он тоже предпочел сохранить анонимность — с этим не согласен. По словам Леонида, чтобы отправить запрос, оперуполномоченному достаточно потратить всего несколько минут: «Напечатать, подписать у начальника и отправить! Не понимаю, зачем включать в этот процесс третьих лиц, которые к тому же не обладают правом запрашивать подобную информацию».
Тем не менее, Леонид не раз сталкивался с детективами за время своей службы — а он отработал в системе МВД около 20 лет. Например, в 2002 году его вызвал к себе начальник криминальной милиции и поручил «разобраться» с трупом женщины, который нашли на их территории. «По нему уже был написан отказной материал, — вспоминает Леонид. — То есть эксперты пришли к выводу, что произошел несчастный случай. Но начальник сказал мне, что экспертиза была некачественной, есть подозрение, что женщина была убита». В тот же день Леонида познакомили с двумя детективами, которые, по задумке его руководства, должны были помочь милиционеру провести новое расследование.
Детективы возили Леонида к знакомым и родственникам покойной; оперуполномоченный уголовного розыска задавал им вопросы, составленные частными сыщиками, записывал личные данные свидетелей, и каждый вечер отчитывался о проделанной работе начальнику. Бывший полицейский вспоминает, что детективов интересовали также данные из налоговой и других федеральных баз: какие фирмы были зарегистрированы на членов семьи предполагаемой жертвы, их доходы и налоговые выплаты. Получить эту информацию для Леонида никакого труда не составляло.
Спустя месяц Леонида с этого дела сняли, а еще через полгода выяснились истинные мотивы, которые двигали и детективами, и начальником криминальной милиции. Покойная женщина владела довольно крупным бизнесом, который после ее смерти должен был перейти ее супругу. Чтобы лишить его наследства, один из родственников погибшей решил собрать доказательства того, что ее смерть была не несчастным случаем, а убийством и обвинить во всем мужа покойницы. «Получается, что мы с детективами собирали косвенные улики, с помощью которых на него хотели надавить, — рассказывает Леонид. — Ему угрожали, что если он не откажется от своей части наследства, то собранным против него доказательствам дадут ход».
Детективное агентство, с которым оперуполномоченному поручили работать, принадлежало родственникам начальника криминальной милиции, который в этом сотрудничестве был заинтересован, в том числе, и финансово. «Родственник платил ему, конечно, чтобы нарыть какую-то «компру» на мужа, а меня, получается, тогда просто использовали, потому что с детективами никто из свидетелей общаться бы не стал, тем более рассказывать о семейных тайнах, ссорах и «грязном белье»», — говорит Леонид.
В 2004-м году он вновь столкнулся с детективами. Сначала к ним в отдел обратились родители пропавшего ребенка: Леонид с коллегами занимался опросами возможных свидетелей, анализом телефонного трафика и биллингом. «Но видимо, этого родителям показалось мало, — продолжает бывший полицейский. — Они решили, что в милиции у нас работают одни бездельники и «взяткобратели», наняли частных детективов, заплатили им очень крупную сумму и пообещали ее удвоить, если те найдут ребенка, и платить за каждую новую информацию. А откуда ее брать детективам? Вот они и предложили мне продавать им любые сведения».
По словам Леонида, если бы он согласился, то за отчет о телефонном трафике мог получить половину своей месячной зарплаты: «Родители денег не жалели — все-таки ребенок пропал, — вспоминает он. — У них были накопления, и они были готовы, если надо, что-то продать, лишь бы найти ребенка. И вот были люди, которые решили на их горе поднажиться».
Из органов Леонид уволился в 2019 году. В конце беседы бывший полицейский даже признался, что сам в последнее время подумывает попробовать себя в роли частного детектива, но пока им движет не коммерческий, а спортивный интерес: сможет ли он выполнить заказ клиента без доступа к базам и не нарушая закон? «Есть какие-то мелкие вещи, за которые полиция никогда в жизни не возьмется, — говорит Леонид. — Не уголовные, а административные правонарушения: мало ли — машину кому-то ударили или подрались — что-то такое не сильно криминальное. Такие дела хорошо бы отдавать детективным агентствам. Но для этого государству надо дать им возможность работать».
Саша Сулим
meduza.io
Сегодня в России зарегистрированы более 900 частных детективных агентств. Кроме них существует еще огромное количество людей, которые называют себя сыщиками, финансовой, экономической или юридической разведкой — и работают безо всякой регистрации. По факту многие детективы тоже постоянно нарушают уголовный кодекс — законы запрещают им проводить целый ряд мероприятий, без которых работа сыщиков лишается смысла. Спецкор «Медузы» Саша Сулим поговорила с несколькими детективами об их биографии и тонкостях ремесла — включая человека, который успел поработать детективом как в телесериале, так и в настоящей современной Москве.
Участковый Насонов и его друзья
С бывшим сотрудником милиции, бывшим частным сыщиком и исполнителем одной из главных ролей в телесериале «Детективы» Алексеем Насоновым мы встретились в кофейне недалеко от Сретенки. Пару лет назад, в двух шагах от этой же московской улицы располагался офис детективного агентства Алексея Насонова. Зимой 2018-го в офис пришла группа сотрудников ФСБ и провела обыск в рамках расследования уголовного дела о нарушении неприкосновенности частной жизни. Насонова подозревали в передаче запрещенной информации — детализации телефонных переговоров.
О задержании телезвезды написали тогда многие российские СМИ. Шум затих спустя несколько недель, но репутация детектива Насонова — едва ли не главная ценность в этом бизнесе — была испорчена: ему пришлось свернуть сыскную деятельность.
Алексей Насонов родился в 1967 году в Москве. После школы он поступил в авиационный институт, но вскоре, провалив сессию, ушел в армию. Диплом Насонов в итоге получил в художественном училище — там Алексей овладел профессией специалиста по рекламе в архитектурно-пространственной среде. После выпуска родители устроили его художником на то же трикотажное производство, где трудились сами. А в 1995 году, когда на предприятии совсем перестали платить зарплату, Насонов уволился.
Тогда же друзья позвали его вступить в недавно сформированную муниципальную милицию — он согласился и с легкостью прошел все психологические и физические испытания. «Эта милиция была лучше всех оснащена, — с удовольствием вспоминает Насонов о первом месте службы. — Машины у нас были достаточно нарядные, в том числе Land Rover, зарплата была выше раза в полтора, форма у нас была такая вся из себя, то есть все было элитненько».
Были у патрульных при себе и пистолеты, и даже автоматическое оружие, которое, по словам Насонова, ему однажды пришлось применить: «Мы остановили подозрительную машину, водитель был пьян и явно принял какие-то наркотики. Чтобы его задержать, нам пришлось вступить с ним в нешуточную битву. Уже потом мы узнали, что он не только был вооружен, но и обладал разрядом мастера спорта по борьбе. Вообще в то время милиция, в том числе муниципальная, нередко применяла оружие: например, когда водители не подчинялись приказу остановиться, мы стреляли по колесам».
Спустя три года Насонов ушел из муниципальной милиции на должность участкового в территориальном отделе Бабушкинского района. Одно из самых ярких воспоминаний об этой службе у Алексея связано с районным хулиганом Эдиком. Эдик не раз сидел в тюрьме, пользовался во дворе определенным авторитетом, но при этом был главным возмутителем спокойствия. Соседи жаловались, что Эдик ежедневно распивает спиртные напитки прямо во дворе — под специально сколоченным для этого навесом.
Алексей нашел ключ к сложному характеру хулигана: сначала задержал его и посадил на семь суток, а потом они подружились — и сохраняли хорошие отношения вплоть до смерти Эдика. Один из товарищей Эдика, увидев, что тот занимается сексом с его подругой, ударил его по голове. Эдик впал в кому и умер в больнице несколько дней спустя. «В ходе личных сыскных мероприятий нашелся свидетель, который видел, как под покровом ночи Эдика вытащили на улицу и бросили в кусты — чтобы все подумали, что он упал и получил черепно-мозговую травму», — рассказывает Насонов. Это убийство стало, по его словам, одним из самых серьезных преступлений, которые он раскрывал.
В середине нулевых к Насонову стал регулярно обращаться за помощью режиссер, который жил на территории подведомственного участковому района. Над квартирой режиссера жили «какие-то наркоманы», которые часто устраивали по ночам шумные вечеринки. Чтобы их угомонить Алексей каждый раз прибегал к разнообразным ухищрениям. «Бывало, что я выкручивал в железной двери глазок и грозил, что сейчас начну туда стрелять или пущу слезоточивый газ, — оживленно вспоминает он. — Обычно этого было достаточно, чтобы их вразумить».
Режиссера так впечатлила изобретательность участкового, что когда продюсер попросил его привести на кастинг нового детективного сериала «Детективы» «настоящего человека», он сразу же подумал о Насонове. «Съемки в сериале были предпоследним делом, которым я мог заняться в жизни, последним был балет, — рассказывает Алексей. — Помню, что жена посоветовала мне сходить — поменять обстановку».
Продюсер и режиссер объяснили удивленному участковому, что сериал должен формировать у зрителя положительный образ бывших сотрудников милиции, к которым любой может обратиться за помощью. Его расспросили о подчиненных, попросили продемонстрировать, как он ставит им задачи. «Потом попросили одного из режиссеров «прихватить» на камеру, так я его так прихватил, что у него потом недели три рука болела — я же не привык еще тогда к имитации», — смеется Насонов.
Спустя несколько недель, когда Насонов уже успел забыть о кастинге, его неожиданно вызвало милицейское начальство и сообщило, что увольняет. Вскоре выяснилось, что один из главных продюсеров сериала, воспользовавшись своими связями, попросил, чтобы Насонова уволили из органов — видимо, чтобы тот меньше раздумывал над предложением сниматься. Предложение было и правда хорошим: денег бывший участковый получал в два раза больше, чем в милиции, хотя пришлось помучаться с текстами: «Их нужно было запоминать, и это было главной сложностью. Но постепенно и это удалось натренировать».
Настоящий детектив
Насонов вспоминает, что первые 20 серий «Детективов» пришлось буквально выкинуть в корзину. «Целью продюсеров было снять историю за три копейки и продать ее за три рубля Первому каналу. Поэтому брали не актеров, а ментов, которые привыкли работать много, и не капризные. Чтобы удешевить производство, мы снимали в день по 20 минут эфира, это не могло не сказываться на качестве». Со временем съемочная группа привыкла к плотному графику и стала снимать по пять серий в неделю.
«Чтобы нравиться зрителю, не обязательно быть актером с супервнешностью, достаточно быть парнем с соседней улицы, — рассуждает Насонов. — Мы вызывали доверие. Многие думали, что мы снимаем настоящих героев и настоящие дела: видимо, корявые съемки добавляли сериалу реалистичности».
В 2006 году «Детективов» начали показывать в эфире во время новогодних праздников и транслировали до сентября 2011 года. По словам Насонова, больше всего их смотрели домохозяйки, подростки и охранники — потом такая аудитория перестала устраивать рекламодателей, и «Детективов» закрыли.
Еще до закрытия сериала Насонов решил стать частным детективом не только на экране. «Я подумал: раз такая реклама идет на телеке, надо делать свое детективное агентство, — рассказывает он. — Ко мне тогда часто обращались за помощью, на адрес «Первого канала» приходили письма для меня и моего сериального напарника Игоря Лукина: люди шли к нам не столько по детективным делам, сколько искали справедливости и защиты».
Насонов обзавелся офисом в центре Москвы, запустил сайт и стал получать заказы. Чаще всего к нему приходили с просьбой найти человека. В другой раз в агентство обратился крупный бизнесмен — попросил собрать доказательства о незаконном использовании его товарного знака. Насонов летал на Сахалин, наблюдал за работниками филиала московской компании, которые наживались на ее бренде. В итоге дело удалось выиграть в суде.
Мужья и жены, которые хотели проверить своих супругов на верность, обращались к детективу реже. Но Алексей и сам брался за такие истории с особой осторожностью: «Одна девушка, узнав правду про своего мужа, едва не покончила с собой. С другой стороны, когда, я видел, что женщина хочет понять масштабы проблемы, чтобы выстроить систему поведения и не разрушить семью, я ей в помощи не отказывал».
Довольно быстро Насонов понял, что возможности, которыми обладает его телевизионный персонаж, не соотносятся с реальностью: «В сериале мы постоянно вставляли камеры, подкидывали жучки, клали регистраторы — и делали это все очень незаметно. Но в жизни это выглядит совсем иначе. Однажды, по просьбе клиента мы устанавливали видеонаблюдение в его квартире. Сначала мы вдвоем с напарником заносили туда оборудование: жесткий диск, источник бесперебойного питания, если свет вдруг выключится, система, аккумулятор — а потом еще три часа это все устанавливали».
Все же из-за постоянной занятости на съемках Насонову не всегда удавалось выполнять заказы самостоятельно — его часто подстраховывали «соседи по кабинету», тоже детективы. «То, что этой работе не стоит отдаваться полностью, я понял сразу — говорит Насонов. — С самого начала у меня было много вопросов к ее законности: почти все данные, которые могут заинтересовать заказчика, защищаются законом о персональных данных и неприкосновенности частной жизни. Эти статьи уголовного кодекса предусматривают наказание до двух лет лишения свободы».
Работать полноценно, не нарушая закон, было невозможно, считает Алексей: «Допустим, ко мне приходит клиент и просит понаблюдать за его женой. По закону для этого я должен взять у нее письменное согласие. Понятное дело, смысл этого мероприятия сразу теряется. С другой стороны, тот же человек может прийти ко мне и сказать: «У меня без вести жена пропала. Вот ее фотография. Пропала она в районе улицы Сретенка. Не могли бы вы походить по этой улице и поискать ее?» А я в свою очередь ему могу ответить: «Я походил по улице и увидел, как ваша жена сидела в одном из кафе с таким-то человеком»». Чтобы хоть как-то обезопасить себя, детективам приходится использовать защищенные каналы связи, а также не передавать, а только показывать клиентам интересующую их информацию».
Зимой 2018 года в прессе появилась информация о задержании Насонова сотрудниками ФСБ. О причинах случившегося Алексей отказывается говорить до сих пор и комментирует эту ситуацию так: «Я был дважды допрошен в качестве свидетеля по двум уголовным делам, одно из которых было связано с незаконной детективной деятельностью, но буквально в первый же день всем стало ясно, что я к этому никакого отношения не имею. Второе дело связано с персональными данными. Но и здесь мне не было предъявлено никаких обвинений. Видимо, моя фамилия утекла в СМИ из какой-то сводки, а журналисты раздули историю».
На «Медузе» даже была новость об этом
По данным «Медузы», Насонова пытались обвинить в организации преступного сообщества — формальным поводом для этого стало не совсем верное позиционирование его услуг в интернете: на сайте речь шла о детективном агентстве, хотя сам Насонов работал как индивидуальный предприниматель. Точно так же работали и товарищи Алексея, вместе с которыми он снимал офис. По информации источника «Медузы», Насонова допросили в качестве свидетеля по статье о нарушении тайны переписки (ч. 1 ст. 138 УК) и неприкосновенности частной жизни (ч. 1 ст. 137 УК), сроки давности по которым уже истекли.
«Но после этой истории заниматься детективной деятельностью смысла не было, — говорит Насонов. — Моя репутация была испорчена».
Около двух лет Алексей вообще не мог найти работу. Лишь недавно его пригласили «заняться музейной деятельностью»: Насонов будет работать в музее гаража особого назначения ФСО России, который сейчас строится на территории ВДНХ — присматривать за автомобилями, на которых ездили руководители страны: от Николая II до современных лидеров.
Пытов и другие
Большинство действующих частных детективов, с которыми «Медуза» попыталась обсудить их профессию, отказались даже от анонимного общения.
Зато другие — они были в меньшинстве — напротив, охотно шли на контакт и даже просили, как можно чаще повторять в тексте название их агентства. На сайте частного детектива Олега Пытова богатый раздел «Обо мне» — несколько десятков ссылок на тексты, а также теле- и радиорепортажи, в которых он принимал участие. В середине 1980-х Пытов работал в московском уголовном розыске, потом перевелся в участковые, а в 1993 году уволился из органов и пошел в частные сыщики. 54-летний Пытов в профессии уже 25 лет — свою лицензию он получил одним из первых в России. По его словам, тогда для этого нужно было иметь стаж оперативной или следственной работы и не иметь судимостей.
Первую рекламу своего агентства Олег Пытов разместил в газете «Из рук в руки» — предлагал услуги по сбору информации, поиску должников и мошенников, а также помощь в разного рода расследованиях и проверках. По словам Пытова, в те годы у него почти не было конкурентов, зато в последнее время рынок частных сыщиков сильно вырос, причем не всегда за счет профессионалов: «Многие называют себя детективами, но вместо того, чтобы заниматься расследованиями, они просто перепродают закрытую информацию».
До 2018 года деятельность частных детективов лицензировало МВД — теперь этим занимается Росгвардия. Два года назад в этом ведомстве появились подразделения лицензионно-разрешительной работы, которые контролируют частных сыщиков. Сегодня, чтобы получить лицензию детектива, — ее выдают на пять лет — нужно быть старше 21 года, иметь юридическое образование или стаж службы в правоохранительных органах, не иметь судимостей — даже по административным статьям — психических расстройств, алкогольной или наркотической зависимости, а также не быть уволенным с государственной службы или из прокуратуры по дискредитирующим обстоятельствам.
По словам московского детектива по имени Дмитрий — он согласился говорить с «Медузой» на условиях анонимности — за десять лет работы он ни разу не воспользовался удостоверением частного детектива и считает его «бесполезной корочкой». Более того, по словам Дмитрия, сегодня вести детективную деятельность на территории Рoссийскoй Фeдeрaции — и при этом не нарушать ее законы — невозможно. «Если вы зайдете на сайт любого детективного агентства и посмотрите на перечень услуг, которые они предлагают, то поймете, что большинство из них связано с раскрытием персональных данных, что в нашей стране уголовно наказуемо», — поясняет Дмитрий.
А что написано в законе о частных детективах?
Как и Олег Пытов, Дмитрий пришел в детективный бизнес, отслужив в правоохранительных органах. Но он, в отличие от коллеги, свои услуги не рекламирует. Вместе с ним в его агентстве работают около 10 человек, все они предпочитают сотрудничать с юридическими лицами — и только по рекомендации или по знакомству. «В основном нас просят что-то узнать о конкурентах, должниках или сотрудниках, которые украли деньги, — объясняет Дмитрий. — Например, насколько крупные у конкурентов поставщики или покупатели, кому они должны и так далее. Это что-то вроде бизнес-разведки. Обстановка в стране нам сопутствует: чем хуже ситуация, тем больше должников и мошенников и тем больше у нас работы».
90% заказов от физических лиц, по словам Дмитрия, тоже связаны с деньгами. «Женщины хотят узнать, нет ли у их супругов дополнительного дохода, который они скрывают. Но бывает и так, что к нам обращается парень, который поссорился со своей девушкой, и просит сделать так, чтобы она о нем постоянно думала; или мужчина, которому кажется, что у его жены изменилось поведение, или семейная пара, которая хочет узнать, с кем общается их ребенок, не попал ли он или она в плохую компанию».
Олег Пытов называет себя «всеядным» и говорит, что берется за заказы самого разного толка: это может быть и сбор информации о деловом партнере, и семейные вопросы или конфликты. «У меня есть замечательная клиентка — я даже могу назвать ее своей приятельницей — потому что знаю ее уже 18 лет, — рассказывает детектив. — 18 лет я помогаю ей и в бизнесе, и в личных вопросах. Я знаю все про ее детей, про мужа, про то, куда они обычно ездят отдыхать — почти как семейный доктор».
Детектив рассказывает, что в первый раз эта клиентка обратилась к нему, чтобы проверить одного из менеджеров своей компании; спустя пару лет, узнав, что у ее мужа роман, она попросила Пытова собрать на разлучницу компромат — в итоге супруг клиентки получил доказательство неверности новой пассии. При этом спровоцировал девушку на измену именно частный сыщик.
Однако большинство клиентов Олега Пытова обращаются к нему единожды, а их просьбы чаще всего касаются поиска конкретных людей: «Бывает, едут люди вместе в поезде, познакомились, поговорили, разошлись, никто не решился попросить телефон, а потом забыть друг друга не могут. И просят меня найти свою попутчицу или попутчика. Дважды в моей практике после такого воссоединения люди чуть ли не прямиком в ЗАГС отправлялись».
Подобная услуга стоит около 13 тысяч рублей, причем большую часть этой суммы, по словам Пытова, он тратит «на получение нужной информации». На просьбу уточнить, у кого именно он ее получает, детектив отвечает обтекаемо: «Интернет — это большая помойка: я зашел, оставил запрос, мне выставили сумму, я ее оплатил и получил информацию. Откуда она взята — не моя проблема, может, у Господа Бога, может, у черта на рогах».
Пытов уверяет, что данные, которые он получает через свои источники, может запросить любой: «Житель Рублевки или Подушкина, менеджер или генеральный директор точно также могут заплатить деньги, и, не обращаясь к частному детективу, получить нужную информацию из баз. Но об этом никто ничего не пишет. Зато, как только это делают детективы, все начинают об этом говорить и обвинять их в незаконном поведении», — возмущается он.
Детектив Дмитрий ответил на вопрос об источниках информации более конкретно. По его словам, это «Росреестр, базы ГИБДД, пенсионного фонда, налоговой, банков… Доступ к ним я получаю через знакомых в этих ведомствах, либо через таких же людей, как я: допустим, у меня есть доступ к данным налоговой, но нет выхода по линии MBД, а у кого-то — наоборот, и мы сотрудничаем в этом направлении. Он у меня покупает эти данные, а я у — него».
С чем, по словам Дмитрия, он не связывается никогда — так это с детализацией телефонных разговоров — ее, в теории, можно получить через сотрудника телефонного оператора. Эта услуга одна из самых дорогостоящих на рынке: из-за высокого риска ее стоимость может доходить до 60 тысяч рублей. «Многие коллеги уже поплатились за продажу такой информации и получили реальные сроки за предоставление закрытых персональных данных, — рассказывает собеседник «Медузы». — Причем сцапать тебя очень просто: делается контрольная закупка — и все ты попался».
В остальных случаях, не связанных с детализацией телефонных разговоров, по словам Дмитрия, детективов наказывают не часто: «90% частных сыщиков — это бывшие сотрудники различных ведомств, поэтому за ними никто и не приходит. Главное, не начинать следить за высокопоставленными чиновниками, у которых есть контрнаблюдение, или за действующими сотрудниками особых ведомств. Если ты следишь за чьей-то женой, никому до этого нет дела».
Один из главных парадоксов сегодняшней детективной отрасли: частный сыщик не может следить за человеком, предварительно не уведомив его об этом и не получив от него письменное согласие. Поэтому, по мнению Олега Пытова, детективам приходится идти на хитрости в трактовке положений существующего закона: «Закон как дышло — куда повернул, туда и вышло. Если я еду в своем автомобиле за какой-то машиной, и у меня работает видеорегистратор, кто может доказать, что я за кем-то слежу? Просто у меня такой же маршрут».
И все же есть вещи, которые закон делать детективам не запрещает: например, анализировать открытые данные в интернете. По словам Олега Пытова, чтобы провести расследование, им с коллегами нередко достаточно изучить соцсети объекта, хотя, конечно, «приходится включать мозги, чтобы увидеть то, что не видит ни простой обыватель, ни полицейский».
Женщины-сыщики
32-летняя Олеся Пухова и 30-летняя Юлия Труфанова в детективном бизнесе с начала 2010-х годов. Обе открыли собственные агентства после нескольких лет практики у Олега Пытова. Пухова устроилась к частному сыщику, когда училась на юриста в области информационной безопасности и занималась у него аналитической работой. Труфанова тоже пришла к Пытову из юриспруденции: но до этого успела год поработать помощником следователя, а услышав от знакомых о «тогда уже очень известном» детективе, решила попробовать себя в новой сфере.
«На собеседовании мне нужно было пройти тест, — вспоминает Юлия свою первую встречу с Пытовым. — Мне назвали имя любовницы мужа клиентки, о которой нужно было узнать как можно больше информации. Я должна была продемонстрировать ход своих мыслей: какие источники я начну использовать, на что обращу внимание. В процессе обсуждения уже становится понятно, есть ли у человека предрасположенность к детективной деятельности».
Агентство Олеси Пуховой было изначально рассчитано только на женщин, но спустя три года, многочисленные запросы от клиентов-мужчин заставили детектива переквалифицироваться. «В работе я делаю упор на личные вопросы, а мы все понимаем, что не каждый мужчина-детектив захочет вникать в женские проблемы, — рассуждает Пухова. — У нас все же разная психология». По ее словам, последние пять лет она, как и ее учитель Олег Пытов, чаще всего занимается поиском людей: это могут быть, например, потерянные связи или должники, или мошенники. Занимается она и проверкой партнеров или персонала, выполняя по сути функцию службы безопасности для малого и среднего бизнеса. Слежка за детьми и неверными супругами, по словам Пуховой, постепенно ушла на второй план. «Если в 2011 году ко мне в основном обращались мужчины и женщины 35-55 лет по личным вопросам, то сейчас это в основном мужчины, которым нужно решить их бизнес-вопросы, — признается Олеся. — На мой взгляд, это связано с кризисом, после которого люди стали меньше думать о личном и больше о том, как вернуть долги и не потерять нажитое».
Юлия Труфанова больше специализируется на женской клиентуре: «Детектив в какой-то мере психолог, и ко мне часто обращаются клиентки, которым нужно сначала выговориться, поплакать, пожаловаться», — говорит Юлия. К ней чаще приходят для того, чтобы убедиться, что ребенок не попал в плохую компанию или чтобы развеять сомнения по поводу неверности супруга.
«У одной моей клиентки просто маниакальная ревность, — рассказывает детектив. — Ее супруг, чтобы доказать жене, что он ей верен, сам согласился на проверку. Но она вряд ли бы что-то показала, и я стала изучать его соцсети. В итоге выяснилось, что он встречался с какой-то малолеткой: в один из дней он сказал жене, что задержится на работе, а на самом деле был с любовницей — она отметила его на фото в инстаграме, а он и не заметил».
Иногда работа Юлии не ограничивается лишь анализом профилей в соцсетях. Однажды к Труфановой обратилась девушка, которая обнаружила анкету своего молодого человека на сайте знакомств. Вместе с детективом они решили его спровоцировать: Юлия написала мужчине под чужим именем, представившись дочерью олигарха, тот «заглотнул наживку» и пригласил ее на свидание. Когда парень клиентки практически признался в любви своей новой знакомой, та вышла из укрытия и устроила скандал. «Если бы мне нужно было сыграть какую-то шизофреничку, то я, наверное, отказалась бы, — говорит детектив. — А просто сходить на свидание — почему нет: ведешь себя естественно, как обычная девушка. Здесь особо и прикидываться было не нужно».
Чтобы получить необходимую для расследования информацию, Пуховой даже пришлось однажды превратиться в гадалку: «Мы тогда еще работали вместе с Олегом Пытовым, — вспоминает она. — Дело было связано с сектами, и мне нужно было разговорить одну женщину, которая верила во все оккультное. Вот я и представилась ей ворожеей».
Но детективом Пухова представляется гораздо чаще: например, когда по запросу частной компании, ей нужно пообщаться с бывшими коллегами нового сотрудника: «Если у работодателя есть информация, что сотрудник делал что-то нелегальное, то узнать, так это или нет, можно только от его бывших сослуживцев — в характеристике такое не пишут». По словам Пуховой, эта процедура возможна только с разрешения исследуемого объекта, а его бывшие коллеги вполне могут отказаться от общения с детективом. Где, кроме интервью и открытых источников, она получает данные, детектив уточнять отказалась: «Ни один уважающий себя детектив не откроет вам свои источники. Это профессиональная тайна. У каждого свои методы получения необходимой информации для решения поставленной клиентом задачи».
Юлия Труфанова тоже ушла от прямого ответа на этот вопрос. По ее словам, информацию, которую предлагают в интернете, нужно тщательно проверять: «Чтобы проверить ее подлинность, я, например, заказываю сначала свою кредитную историю. Если она соответствует действительности, значит, посредникам можно доверять».
Обе женщины-детектива уверяют, что в их работе совершенно отсутствует романтика, которую многие ей приписывают. Пухова, например, сравнивает работу детектива с работой юриста и говорит, что ее повседневность максимально далека от того, что люди привыкли видеть в фильмах и сериалах. А по словам Труфановой именно эти фильмы и сериалы усложняют им работу: «Люди думают, что детективу стоит нажать одну кнопку, и у него появится вся необходимая информация о человеке. Часто люди приходят к нам с невероятными идеями: говорят, что хотят прослушку, жучки, хотят читать переписку, а мы им говорим: «С чего вы взяли, что так вообще кто-то делает?» А они отвечают, что в фильмах такое видели».
Друзья полиции
Осенью 2019 года представителям детективного сообщества показали проект нового закона «О детективной деятельности». Его автор — депутат-единоросс Анатолий Выборный — предложил, во-первых, разделить законодательное регулирование детективной и охранной деятельности, принятое в 1992 году, а во-вторых, наделить частных сыщиков «не только обязанностями, но и четко очерченными правами».
Выборный рассказал «Медузе», что планирует внести закон на рассмотрение в Госдуму уже в весеннюю сессию. По словам депутата, изменение законодательства в этой сфере давно назрело. «Сегодня в России зарегистрировано порядка тысячи детективов, если быть более точным — их 995, — говорит Выборный. — Но мы понимаем, что на самом деле в этой сфере работает гораздо больше людей. С каждым годом все больше физических и юридических лиц прибегают к услугам частных детективов».
В одной из статей нового законопроекта прописано понятие «детективной тайны»: речь идет о сведениях, связанных с оказанием детективных услуг заказчику, которые детектив не вправе разглашать без согласия клиента, в том числе, если дело касается взаимодействия сыщика с правоохранительными органами. Детективам планируют разрешить оказывать свои услуги за рубежом, а не только на территории России.
По словам Выборного, сыщики также смогут работать не только поодиночке, но и в составе детективных организаций, встречаться с разрешения следователя или суда с подозреваемым, обвиняемым, подсудимым в случае заключения с ними договора на сбор сведений по уголовному делу; собирать сведения для подачи заявления или иска в правоохранительные органы или в суд; а также заниматься поиском без вести пропавших, должников и их имущества, и ребенка по исполнительному документу.
Все опрошенные «Медузой» детективы согласны с тем, что законодательство в детективной отрасли давно пора менять, но большинство из них считают проект нового закона недостаточной мерой и говорят, что она мало что изменит в отрасли.
«Новый законопроект может приблизить нас к цивилизованным странам, в которых есть частный сыск, — считает Олеся Пухова. — Например, мы сможем делать официальные запросы — это должно сократить количество усилий по добыче информации. К нам, например, неоднократно приходили женщины, которые хотели проверить гражданских мужей на судимость. И нам приходилось выяснять это окольными путями — делать подобный запрос мы сейчас не имеем права. При этом нередко оказывалось, что этот муж давно находится в розыске, причем по очень тяжелой статье».
Другая ситуация, в которой детективам пригодились бы дополнительные полномочия — поиск пропавших людей. «Бывает, что к нам обращаются близкие еще до того, как в дело вступает полиция, — поясняет Юлия Труфанова. — Если бы у нас был доступ к каким-то базам данных и мы могли бы работать в связке с полицией, выяснить местоположение человека можно было бы гораздо быстрее». Сейчас, из-за того, что частные детективы не считаются субъектами оперативно-розыскной деятельности, полиция не предоставляет им никаких сведений, а сведения, собранные частным детективом, не могут быть рассмотрены в качестве доказательств.
Тем не менее, несмотря на все сложности, по словам Пуховой и Труфановой, рынок детективов в России стал довольно-таки конкурентным. С одной стороны, увеличивается число сотрудников правоохранительных органов в отставке, с другой, из-за внимания к частным сыщикам в СМИ, увеличивается и число клиентов. При этом, как признались обе женщины-детектива, стабильным их ежемесячный заработок назвать все равно нельзя: он может варьироваться от нуля до 200-300 тысяч рублей в месяц. «Если ко мне приходит бабушка, которая ищет внучку, — приводит пример Труфанова. — Я с нее вообще денег не возьму — не буду же я у нее последнюю пенсию отбирать».
Частный детектив Дмитрий, с которым «Медуза» общалась анонимно, говорит, что большинство его коллег вряд ли могли бы работать без хороших знакомых в полиции. Самые распространенные запросы, с которыми сыщики неофициально обращаются в правоохранительные органы, касаются судимости человека и его процессуального статуса: состоит ли он в розыске, может ли выезжать за границу. По словам Дмитрия, в экстренных ситуациях полицейский тоже может попросить детектива его выручить — «например, если срочно нужны данные из налоговой, а запрашивать их через официальные каналы времени нет».
Бывший сотрудник уголовного розыска по имени Леонид — он тоже предпочел сохранить анонимность — с этим не согласен. По словам Леонида, чтобы отправить запрос, оперуполномоченному достаточно потратить всего несколько минут: «Напечатать, подписать у начальника и отправить! Не понимаю, зачем включать в этот процесс третьих лиц, которые к тому же не обладают правом запрашивать подобную информацию».
Тем не менее, Леонид не раз сталкивался с детективами за время своей службы — а он отработал в системе МВД около 20 лет. Например, в 2002 году его вызвал к себе начальник криминальной милиции и поручил «разобраться» с трупом женщины, который нашли на их территории. «По нему уже был написан отказной материал, — вспоминает Леонид. — То есть эксперты пришли к выводу, что произошел несчастный случай. Но начальник сказал мне, что экспертиза была некачественной, есть подозрение, что женщина была убита». В тот же день Леонида познакомили с двумя детективами, которые, по задумке его руководства, должны были помочь милиционеру провести новое расследование.
Детективы возили Леонида к знакомым и родственникам покойной; оперуполномоченный уголовного розыска задавал им вопросы, составленные частными сыщиками, записывал личные данные свидетелей, и каждый вечер отчитывался о проделанной работе начальнику. Бывший полицейский вспоминает, что детективов интересовали также данные из налоговой и других федеральных баз: какие фирмы были зарегистрированы на членов семьи предполагаемой жертвы, их доходы и налоговые выплаты. Получить эту информацию для Леонида никакого труда не составляло.
Спустя месяц Леонида с этого дела сняли, а еще через полгода выяснились истинные мотивы, которые двигали и детективами, и начальником криминальной милиции. Покойная женщина владела довольно крупным бизнесом, который после ее смерти должен был перейти ее супругу. Чтобы лишить его наследства, один из родственников погибшей решил собрать доказательства того, что ее смерть была не несчастным случаем, а убийством и обвинить во всем мужа покойницы. «Получается, что мы с детективами собирали косвенные улики, с помощью которых на него хотели надавить, — рассказывает Леонид. — Ему угрожали, что если он не откажется от своей части наследства, то собранным против него доказательствам дадут ход».
Детективное агентство, с которым оперуполномоченному поручили работать, принадлежало родственникам начальника криминальной милиции, который в этом сотрудничестве был заинтересован, в том числе, и финансово. «Родственник платил ему, конечно, чтобы нарыть какую-то «компру» на мужа, а меня, получается, тогда просто использовали, потому что с детективами никто из свидетелей общаться бы не стал, тем более рассказывать о семейных тайнах, ссорах и «грязном белье»», — говорит Леонид.
В 2004-м году он вновь столкнулся с детективами. Сначала к ним в отдел обратились родители пропавшего ребенка: Леонид с коллегами занимался опросами возможных свидетелей, анализом телефонного трафика и биллингом. «Но видимо, этого родителям показалось мало, — продолжает бывший полицейский. — Они решили, что в милиции у нас работают одни бездельники и «взяткобратели», наняли частных детективов, заплатили им очень крупную сумму и пообещали ее удвоить, если те найдут ребенка, и платить за каждую новую информацию. А откуда ее брать детективам? Вот они и предложили мне продавать им любые сведения».
По словам Леонида, если бы он согласился, то за отчет о телефонном трафике мог получить половину своей месячной зарплаты: «Родители денег не жалели — все-таки ребенок пропал, — вспоминает он. — У них были накопления, и они были готовы, если надо, что-то продать, лишь бы найти ребенка. И вот были люди, которые решили на их горе поднажиться».
Из органов Леонид уволился в 2019 году. В конце беседы бывший полицейский даже признался, что сам в последнее время подумывает попробовать себя в роли частного детектива, но пока им движет не коммерческий, а спортивный интерес: сможет ли он выполнить заказ клиента без доступа к базам и не нарушая закон? «Есть какие-то мелкие вещи, за которые полиция никогда в жизни не возьмется, — говорит Леонид. — Не уголовные, а административные правонарушения: мало ли — машину кому-то ударили или подрались — что-то такое не сильно криминальное. Такие дела хорошо бы отдавать детективным агентствам. Но для этого государству надо дать им возможность работать».
Саша Сулим
Сцапать тебя очень просто Саша Сулим — о том, как работают частные детективы в России, кто им платит и почему они должны все время нарушать закон — Meduza
Сегодня в России зарегистрированы более 900 частных детективных агентств. Кроме них существует еще огромное количество людей, которые называют себя сыщиками, финансовой, экономической или юридической разведкой — и работают безо всякой регистрации. По факту многие детективы тоже постоянно...
Last edited by a moderator:
Similar threads
