Why do Chechen investigators need the home addresses of the Russian military?
The Ministry of Defense receives thousands of requests from the Investigative Committee of the Chechen Republic with a request to provide personal data of soldiers and officers
In the case of the murder in the very center of Moscow of the former Colonel Yuri Budanov (The Free Press wrote in detail about it on the same day, June 10), a sensational detail appeared. According to detectives, assistance to criminals in establishing the address of the former commander of the 160th Guards Tank Regiment could be provided by Russian law enforcement officials. Budanov suspected that they were looking for him to avenge the murder of 18-year-old Chechen woman Elsa Kungaeva. Therefore, after early release from prison, he carefully hid where he lives. However, the killer managed to track him down.
Now the investigation team is checking whether Budanov’s personal data requests were sent to the relevant services, including the fiscal authorities. If there were any requests, then where?
By the way, we note that according to media reports, and in the criminal case of the murder of a Novaya Gazeta observer Anna Politkovskaya, documents appeared showing that shortly before the crime, a request was received from one of the special services regarding the address and personal data of the journalist.
As far back as the day of the murder, Free Press reported that recently, the Russian power structures, primarily the Ministry of Defense, have indeed received completely official requests from the law enforcement bodies of the Chechen Republic in mass order to provide them with personal information about individual participants in the counter-terrorist operation in the North Caucasus. And even submit photos of some officers. At the same time, we referred to one of our experts, the well-known television journalist Colonel Reserve Evgeny Kirichenko, the author and presenter of the memorable program “Forgotten Regiment” (NTV) and “Russian Character” (TV channel “Star”). Here is what he told us:
- ... Some people from Chechnya are collecting information about those who fought with them ... They called me from the Russian Ministry of Defense. Official requests are received from the prosecutor's office of the Chechen Republic with a request to inform which of the military on a certain day and hour stood at such a checkpoint. From what military unit. If possible - home addresses.
These words simply caused an explosion in the Internet space. Someone suggested carefully analyzing who and why needed to collect such facts. Someone dismissed all suspicions from the threshold: "You imagined, this is nonsense." However, a few days later a man called the editorial office, whose name and place of service we have no right to disclose. He offered to meet and get acquainted with some of the documents he had.
I made an appointment in a cafe near the nearest metro. I unzipped the leather folder, pulled out several forms from there and spread them on the table in a fan. The emblem of Russia and the stamp of the Investigative Department for the Chechen Republic flaunted in the left corner of each. These were requests to the Central Archive of the Ministry of Defense, the essence of which was reduced to one thing - to disclose information about the military personnel who took part in the hostilities in the North Caucasus.
So, for example, an investigator of the third department for the investigation of especially important cases from Grozny, someone N. S-Kh. Batalov (see photo) asked for information about military personnel serving at checkpoints in the village of Gekhi in the Urus-Martan district in July 2002 . And he specified in brackets what kind of information he needed: “current place of work, place of registration, residence, etc.”
"SP": - But does the investigator have the right to request such information?
- Of course it does. He leads the investigation. But who will tell him? There is, by the way, a law on the protection of personal data. In addition, there is such a thing as state secret. Imagine what could happen to a soldier whose name and address of the family will be received from us in the Chechen Republic! Even if he is already fired. Suppose he participated in special operations in the Vedeno district or in Achkhoy-Martan or in the same village of Gekhi. He risked his life, restoring constitutional order. But many Chechens can have their own accounts with him. Imagine that one of these military prosecutors absolutely legally suspects war crimes. They will come, arrest him and take him to trial on the territory of the Chechen Republic. This is at best. And at worst ...
"SP": - Why are you making such a conclusion? After all, this Batalov writes in his request that a crime has indeed been committed. Unidentified men in camouflage uniforms armed with firearms abducted Israilov and Ametkhanov at night?
“Yes, and at the same time he asks for information about the soldiers who served on checkpoints.” This is from the category "in the elderberry garden, and in Kiev the uncle." As if Batalov did not know that soldiers from checkpoints were not allowed to leave. And they don’t wear masks. And at night the same fighters roam around the village - with the same weapons and in the same camouflage uniform. And people are being abducted, which then no one can find. No, he has a very specific request - give information about those who served at the checkpoints. Or here’s a request for the deaths of residents of the Oak-Yurt Gaitarovs. As follows from the document, they died in a rural cemetery as a result of a raid of two aircraft of the Russian Air Force. The author of the request demands to report which aviation units carried out bombing raids on the territory of Chechnya on July 27, 2000. What for? That eleven years in the course of military action killed and peaceful people, this, of course, is a tragedy. But why are you interested in this search only now?
"SP": - That is, you want to say that such requests for investigative actions have nothing to do?
“Well, I can't say for sure.” But when the investigator Lieutenant of Justice M. Dokhtukaev from the Shali Investigation Department (see photo) asks to inform “the number of the military unit, the place of permanent deployment and installation data of the commander who participated in special events to destroy the illegal armed groups (illegal armed groups - ed.) On the territory Of the Shali district, "involuntarily begs the question:" Why does he need the commander’s home address? Why does the investigator need a photo of the commander, which he asks in another request? ”
"SP": - This lieutenant signs interestingly - next to the signature are two stars. Probably only recently received officer epaulets ... Do you have a lot of such requests?
- In this folder a little, only those that may be related to the military department are selected here. In general, over the past few years, about a thousand such requests have been sent to various security agencies by various Chechen investigators. And in the Ministry of Internal Affairs, and in the FSB, and in the FSO, and in the Ministry of Justice, and in the Main Military Prosecutor's Office, etc.
"SP": - Where did you get such data?
- Let's just say that, by the nature of his career, we have to do this.
“SP”: - But the requests that you showed indicate the address of the military archive in Podolsk, which, mind you, is an institution of the Ministry of Defense of the Russian Federation. And you are talking about all the power structures ...
- Let's not specify where I got these documents. In the end, there are supervisory authorities whose functions are to monitor not only compliance with the law, but also compliance with the secrecy regime. We had to connect to this when Chechen investigators arrived in Moscow to seize official documents bearing the “Secret” stamp. By law, this procedure requires a court order indicating the specific documents to be seized. They did not have such a resolution and they had to return to Grozny with nothing.
“SP”: - It turns out that the Ministry of Defense opposed the investigative authorities of the Chechen Republic? This, too, can be interpreted as a violation of the law?
- What the hell is a violation of the law when it comes to protecting state secrets? The Ministry of Defense simply prevented the possibility of its disclosure. After that, letters began to be sent from Grozny with decisions of district courts in order to satisfy applications for the seizure of classified information. But how can you send documents classified as “Secret” by regular mail? And then, according to the law, such a procedural action as a seizure requires the personal presence of the investigator, witnesses, and a detailed recording of the seizure and its results. And it is very difficult to organize. But in Grozny, it seems, nobody wants to delve into it. They require urgent consideration, responses by fax, by phone, although some criminal cases have been investigated for more than fifteen years.
"SP": - But I look, here, basically, it is about abductions of people whom unidentified persons took away in an unknown direction. Only one request specified a specific person - the commander of the "Highlander" detachment, Movladi Baysarov, by whose order they allegedly abducted and killed Imran Khurkaev. Baisarov himself, if my memory serves me, died in Moscow in 2006 during his arrest.
- Yes, he was shot on Leninsky Prospekt. In Baysarova fired 11 bullets. He did not even have time to pull out the gun. And everyone was told that he resisted during the detention. He was the personal enemy of Ramzan Kadyrov, who was dispersed by his Highlander squad. Baysarov said that he was being hunted and that security from the FSB was even assigned to him. Which on the eve of the execution on Leninsky Prospekt was ordered to be removed. They similarly dealt with Yamadayev - also in the afternoon and also in the center of Moscow. This series can be continued, but back to the request. Investigator Kovraev (see photo) asks to send him the payroll of the Highlander Baysarov unit. I wonder why he needed him? For what investigative actions?
Alexander Cherkasov, a member of the board of the Memorial human rights society, does not really believe in the possibility of revenge on the Chechen side.
“SP”: - In your opinion, can the information collected by the investigating authorities of Chechnya be used privately, for example, by the so-called “death squads” for extrajudicial killings?
- A systematic work on missing persons, on bringing together citizens' complaints, criminal cases, search cases, found corpses and burials - all of this, the structures subordinate to Kadyrov do not have.
The inquiry is handled by the Investigative Committee. And it is difficult for the Investigative Committee in Chechnya to work primarily with the Kadyrovites. A simple policeman far sends, say, a senior investigator for particularly important cases, does not go for interrogation, this is a normal story. Now, as far as I know, Bastrykin has stepped up his people on the ground.
Is it possible to consider that all actions taken to investigate kidnappings, torture and so on are actions not in the name of the Russian Federation, but in the name of Kadyrov? I think no. Kadyrov can give instructions on specific people. For example, he repeatedly mentioned Budanov, Budanov for him is the focus of all evil. But he never criticized the current structures of the army and the Ministry of Internal Affairs. The same Shamans are much more abrupt than Budanov, this is proved by the materials of the cases that were transferred to Strasbourg.
"SP": - The militants after the war were amnestied, why the same cannot be done for the Russian military, police?
“War and war crimes are two different things, and a soldier and a hangman are two different entities.” There are some fears that we are all to blame for these events, so it’s better not to pick this one, it’s better not to know.
Among those who were in Chechnya - the military, the police - not all were Budanovs. There are very worthy, wonderful people. But since individual crimes are not investigated, it turns out that not specific personalities are to blame, but all at once. It creates a feeling of guilt, which they try to hang on all military personnel, all police officers, the entire Russian people.
Clearing the village of New Aldy on February 5, 2000. St. Petersburg riot police - passed, and 55 people were killed, you can see the list - old men, women. It is clear that not all OMON personnel were engaged in this.
When an investigation is underway on such a case, a conversation immediately arises: “he will be extradited to Chechnya!” Yes, people were killed - this should be investigated. Yes, there is a temptation not to investigate crimes. But, a signal in the form of a condemnation of some egregious crimes - it will be understood, and this will be a way out of the impasse. And you can continue to walk the streets, knowing that the executioners and killers walk next to us.
You can amnesty participation in hostilities, there they shot at each other. If the militant killed the prisoner, or tortured someone, this is a crime that cannot be granted amnesty. Or participation in a terrorist attack, in the seizure of civilians. Crimes committed during the conflict are not granted amnesty. Yes, some individual things can be amnestied - but first investigated. And some do not amnesty in principle.
"SP": - And yet, what do you think, why are these hundreds of requests to provide addresses
I want to say one thing, the Chechens who searched and are looking for their missing, abducted relatives - have long known all the information about which part was at the checkpoint or engaged in mopping up, who is the commander, who was there at all. They all did this a long time in private - not to say that it was easy, say, it was not cheap. With the corruption of our security forces, this was real.
I note that only relatives can carry out revenge; no one can delegate this. If we talk about blood feud as a custom, then it is possible only between people who are subjects of adat - the usual mountain law. We, citizens of the empire, blood feud does not apply to us. For thousands of disappearances, we do not have statistics on cases of revenge.
"SP": - And why did they then find out, collect this information, pay money?
- There is a much more important thing - to bury a person. To find out where the body is buried, it is necessary to establish who abducted the person, where he kept it, under what circumstances the abducted person was killed, and so on. Mass graves are still found ...
The Ministry of Defense receives thousands of requests from the Investigative Committee of the Chechen Republic with a request to provide personal data of soldiers and officers
In the case of the murder in the very center of Moscow of the former Colonel Yuri Budanov (The Free Press wrote in detail about it on the same day, June 10), a sensational detail appeared. According to detectives, assistance to criminals in establishing the address of the former commander of the 160th Guards Tank Regiment could be provided by Russian law enforcement officials. Budanov suspected that they were looking for him to avenge the murder of 18-year-old Chechen woman Elsa Kungaeva. Therefore, after early release from prison, he carefully hid where he lives. However, the killer managed to track him down.
Now the investigation team is checking whether Budanov’s personal data requests were sent to the relevant services, including the fiscal authorities. If there were any requests, then where?
By the way, we note that according to media reports, and in the criminal case of the murder of a Novaya Gazeta observer Anna Politkovskaya, documents appeared showing that shortly before the crime, a request was received from one of the special services regarding the address and personal data of the journalist.
As far back as the day of the murder, Free Press reported that recently, the Russian power structures, primarily the Ministry of Defense, have indeed received completely official requests from the law enforcement bodies of the Chechen Republic in mass order to provide them with personal information about individual participants in the counter-terrorist operation in the North Caucasus. And even submit photos of some officers. At the same time, we referred to one of our experts, the well-known television journalist Colonel Reserve Evgeny Kirichenko, the author and presenter of the memorable program “Forgotten Regiment” (NTV) and “Russian Character” (TV channel “Star”). Here is what he told us:
- ... Some people from Chechnya are collecting information about those who fought with them ... They called me from the Russian Ministry of Defense. Official requests are received from the prosecutor's office of the Chechen Republic with a request to inform which of the military on a certain day and hour stood at such a checkpoint. From what military unit. If possible - home addresses.
These words simply caused an explosion in the Internet space. Someone suggested carefully analyzing who and why needed to collect such facts. Someone dismissed all suspicions from the threshold: "You imagined, this is nonsense." However, a few days later a man called the editorial office, whose name and place of service we have no right to disclose. He offered to meet and get acquainted with some of the documents he had.
I made an appointment in a cafe near the nearest metro. I unzipped the leather folder, pulled out several forms from there and spread them on the table in a fan. The emblem of Russia and the stamp of the Investigative Department for the Chechen Republic flaunted in the left corner of each. These were requests to the Central Archive of the Ministry of Defense, the essence of which was reduced to one thing - to disclose information about the military personnel who took part in the hostilities in the North Caucasus.
So, for example, an investigator of the third department for the investigation of especially important cases from Grozny, someone N. S-Kh. Batalov (see photo) asked for information about military personnel serving at checkpoints in the village of Gekhi in the Urus-Martan district in July 2002 . And he specified in brackets what kind of information he needed: “current place of work, place of registration, residence, etc.”
"SP": - But does the investigator have the right to request such information?
- Of course it does. He leads the investigation. But who will tell him? There is, by the way, a law on the protection of personal data. In addition, there is such a thing as state secret. Imagine what could happen to a soldier whose name and address of the family will be received from us in the Chechen Republic! Even if he is already fired. Suppose he participated in special operations in the Vedeno district or in Achkhoy-Martan or in the same village of Gekhi. He risked his life, restoring constitutional order. But many Chechens can have their own accounts with him. Imagine that one of these military prosecutors absolutely legally suspects war crimes. They will come, arrest him and take him to trial on the territory of the Chechen Republic. This is at best. And at worst ...
"SP": - Why are you making such a conclusion? After all, this Batalov writes in his request that a crime has indeed been committed. Unidentified men in camouflage uniforms armed with firearms abducted Israilov and Ametkhanov at night?
“Yes, and at the same time he asks for information about the soldiers who served on checkpoints.” This is from the category "in the elderberry garden, and in Kiev the uncle." As if Batalov did not know that soldiers from checkpoints were not allowed to leave. And they don’t wear masks. And at night the same fighters roam around the village - with the same weapons and in the same camouflage uniform. And people are being abducted, which then no one can find. No, he has a very specific request - give information about those who served at the checkpoints. Or here’s a request for the deaths of residents of the Oak-Yurt Gaitarovs. As follows from the document, they died in a rural cemetery as a result of a raid of two aircraft of the Russian Air Force. The author of the request demands to report which aviation units carried out bombing raids on the territory of Chechnya on July 27, 2000. What for? That eleven years in the course of military action killed and peaceful people, this, of course, is a tragedy. But why are you interested in this search only now?
"SP": - That is, you want to say that such requests for investigative actions have nothing to do?
“Well, I can't say for sure.” But when the investigator Lieutenant of Justice M. Dokhtukaev from the Shali Investigation Department (see photo) asks to inform “the number of the military unit, the place of permanent deployment and installation data of the commander who participated in special events to destroy the illegal armed groups (illegal armed groups - ed.) On the territory Of the Shali district, "involuntarily begs the question:" Why does he need the commander’s home address? Why does the investigator need a photo of the commander, which he asks in another request? ”
"SP": - This lieutenant signs interestingly - next to the signature are two stars. Probably only recently received officer epaulets ... Do you have a lot of such requests?
- In this folder a little, only those that may be related to the military department are selected here. In general, over the past few years, about a thousand such requests have been sent to various security agencies by various Chechen investigators. And in the Ministry of Internal Affairs, and in the FSB, and in the FSO, and in the Ministry of Justice, and in the Main Military Prosecutor's Office, etc.
"SP": - Where did you get such data?
- Let's just say that, by the nature of his career, we have to do this.
“SP”: - But the requests that you showed indicate the address of the military archive in Podolsk, which, mind you, is an institution of the Ministry of Defense of the Russian Federation. And you are talking about all the power structures ...
- Let's not specify where I got these documents. In the end, there are supervisory authorities whose functions are to monitor not only compliance with the law, but also compliance with the secrecy regime. We had to connect to this when Chechen investigators arrived in Moscow to seize official documents bearing the “Secret” stamp. By law, this procedure requires a court order indicating the specific documents to be seized. They did not have such a resolution and they had to return to Grozny with nothing.
“SP”: - It turns out that the Ministry of Defense opposed the investigative authorities of the Chechen Republic? This, too, can be interpreted as a violation of the law?
- What the hell is a violation of the law when it comes to protecting state secrets? The Ministry of Defense simply prevented the possibility of its disclosure. After that, letters began to be sent from Grozny with decisions of district courts in order to satisfy applications for the seizure of classified information. But how can you send documents classified as “Secret” by regular mail? And then, according to the law, such a procedural action as a seizure requires the personal presence of the investigator, witnesses, and a detailed recording of the seizure and its results. And it is very difficult to organize. But in Grozny, it seems, nobody wants to delve into it. They require urgent consideration, responses by fax, by phone, although some criminal cases have been investigated for more than fifteen years.
"SP": - But I look, here, basically, it is about abductions of people whom unidentified persons took away in an unknown direction. Only one request specified a specific person - the commander of the "Highlander" detachment, Movladi Baysarov, by whose order they allegedly abducted and killed Imran Khurkaev. Baisarov himself, if my memory serves me, died in Moscow in 2006 during his arrest.
- Yes, he was shot on Leninsky Prospekt. In Baysarova fired 11 bullets. He did not even have time to pull out the gun. And everyone was told that he resisted during the detention. He was the personal enemy of Ramzan Kadyrov, who was dispersed by his Highlander squad. Baysarov said that he was being hunted and that security from the FSB was even assigned to him. Which on the eve of the execution on Leninsky Prospekt was ordered to be removed. They similarly dealt with Yamadayev - also in the afternoon and also in the center of Moscow. This series can be continued, but back to the request. Investigator Kovraev (see photo) asks to send him the payroll of the Highlander Baysarov unit. I wonder why he needed him? For what investigative actions?
Alexander Cherkasov, a member of the board of the Memorial human rights society, does not really believe in the possibility of revenge on the Chechen side.
“SP”: - In your opinion, can the information collected by the investigating authorities of Chechnya be used privately, for example, by the so-called “death squads” for extrajudicial killings?
- A systematic work on missing persons, on bringing together citizens' complaints, criminal cases, search cases, found corpses and burials - all of this, the structures subordinate to Kadyrov do not have.
The inquiry is handled by the Investigative Committee. And it is difficult for the Investigative Committee in Chechnya to work primarily with the Kadyrovites. A simple policeman far sends, say, a senior investigator for particularly important cases, does not go for interrogation, this is a normal story. Now, as far as I know, Bastrykin has stepped up his people on the ground.
Is it possible to consider that all actions taken to investigate kidnappings, torture and so on are actions not in the name of the Russian Federation, but in the name of Kadyrov? I think no. Kadyrov can give instructions on specific people. For example, he repeatedly mentioned Budanov, Budanov for him is the focus of all evil. But he never criticized the current structures of the army and the Ministry of Internal Affairs. The same Shamans are much more abrupt than Budanov, this is proved by the materials of the cases that were transferred to Strasbourg.
"SP": - The militants after the war were amnestied, why the same cannot be done for the Russian military, police?
“War and war crimes are two different things, and a soldier and a hangman are two different entities.” There are some fears that we are all to blame for these events, so it’s better not to pick this one, it’s better not to know.
Among those who were in Chechnya - the military, the police - not all were Budanovs. There are very worthy, wonderful people. But since individual crimes are not investigated, it turns out that not specific personalities are to blame, but all at once. It creates a feeling of guilt, which they try to hang on all military personnel, all police officers, the entire Russian people.
Clearing the village of New Aldy on February 5, 2000. St. Petersburg riot police - passed, and 55 people were killed, you can see the list - old men, women. It is clear that not all OMON personnel were engaged in this.
When an investigation is underway on such a case, a conversation immediately arises: “he will be extradited to Chechnya!” Yes, people were killed - this should be investigated. Yes, there is a temptation not to investigate crimes. But, a signal in the form of a condemnation of some egregious crimes - it will be understood, and this will be a way out of the impasse. And you can continue to walk the streets, knowing that the executioners and killers walk next to us.
You can amnesty participation in hostilities, there they shot at each other. If the militant killed the prisoner, or tortured someone, this is a crime that cannot be granted amnesty. Or participation in a terrorist attack, in the seizure of civilians. Crimes committed during the conflict are not granted amnesty. Yes, some individual things can be amnestied - but first investigated. And some do not amnesty in principle.
"SP": - And yet, what do you think, why are these hundreds of requests to provide addresses
I want to say one thing, the Chechens who searched and are looking for their missing, abducted relatives - have long known all the information about which part was at the checkpoint or engaged in mopping up, who is the commander, who was there at all. They all did this a long time in private - not to say that it was easy, say, it was not cheap. With the corruption of our security forces, this was real.
I note that only relatives can carry out revenge; no one can delegate this. If we talk about blood feud as a custom, then it is possible only between people who are subjects of adat - the usual mountain law. We, citizens of the empire, blood feud does not apply to us. For thousands of disappearances, we do not have statistics on cases of revenge.
"SP": - And why did they then find out, collect this information, pay money?
- There is a much more important thing - to bury a person. To find out where the body is buried, it is necessary to establish who abducted the person, where he kept it, under what circumstances the abducted person was killed, and so on. Mass graves are still found ...
Original message
Зачем чеченским следователям домашние адреса российских военных?
В Минобороны поступают тысячи запросов из Следственного комитета ЧР с просьбой сообщить личные данные солдат и офицеров
В деле об убийстве в самом центре Москвы бывшего полковника Юрия Буданова («Свободная пресса» подробно написала об этом в тот же день, 10 июня) появилась сенсационная деталь. По мнению сыщиков, помощь преступникам в установлении адреса бывшего командира 160-го гвардейского танкового полка могли оказать работники российских правоохранительных органов. Буданов догадывался, что его ищут, чтобы отомстить за убийство 18-летней чеченки Эльзы Кунгаевой. Поэтому после досрочного освобождения из заключения тщательно скрывал, где живет. Тем не менее, киллер сумел его выследить.
Сейчас следственная группа проверяет, поступали ли запросы о персональных данных Буданова в соответствующие службы, в том числе – в фискальные органы. Если запросы все же были, то откуда?
Заметим, кстати, что по сообщениям СМИ, и в уголовном деле по убийству обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской фигурировали документы, свидетельствующие, что незадолго до преступления из одной из спецслужб поступал запрос по поводу адреса и анкетных данных журналистки.
Еще в день убийства «Свободная пресса» сообщила, что в последнее время в силовые структуры России, прежде всего, в Министерство обороны, действительно в массовом порядке поступают совершенно официальные запросы из правоохранительных органов Чеченской республики с требованиями сообщить им персональные данные об отдельных участниках контртеррористической операции на Северном Кавказе. И даже представить фотографии некоторых офицеров. При этом мы ссылались на одного из наших экспертов, известного тележурналиста полковника запаса Евгения Кириченко, автора и ведущего памятных многим передач «Забытый полк» (НТВ) и «Русский характер» (телеканал «Звезда»). Вот что он рассказал нам:
-…Некие люди из Чечни собирают информацию о тех, кто с ними воевал… Мне звонят из Министерства обороны РФ. Туда поступают официальные запросы из прокуратуры Чеченской республики с просьбой сообщить, кто из военных в определенный день и час стоял на таком-то блок-посту. От какой воинской части. По возможности – домашние адреса.
Эти слова вызвали просто взрыв в интернет-пространстве. Кто-то предлагал внимательно проанализировать, кому и зачем понадобилось собирать подобные факты. Кто-то все подозрения отметал с порога: «Вам померещилось, это бред». Однако спустя несколько дней в редакцию позвонил человек, ни имени, ни места службы которого мы раскрыть не имеем права. Он предложил встретиться и ознакомиться с некоторыми имеющимися у него документами.
Назначил встречу в кафе у ближайшего метро. Расстегнул молнию на кожаной папке, вытянул оттуда несколько бланков и разложил их на столе веером. В левом углу каждого красовался герб России и штамп Следственного управления по Чеченской республике. Это были запросы в Центральный архив Министерства обороны, суть которых сводилась к одному – раскрыть сведения о военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях на Северном Кавказе.
Так, например, следователь третьего отдела по расследованию особо важных дел из Грозного некто Н. С-Х.Баталов (см. фото) просил сообщить сведения о военнослужащих, проходивших службу на блок-постах в селе Гехи Урус-Мартановского района в июле 2002 года. И в скобках уточнял, какого характера сведения ему нужны: «место работы в настоящее время, место регистрации, жительства и пр.»
«СП»: - А разве следователь имеет право запрашивать подобную информацию?
- Конечно, имеет. Он же ведет следствие. Только кто ж ему скажет? Есть, между прочим, закон о защите персональных данных. Кроме этого, существует еще и такое понятие, как государственная тайна. Представьте себе, что может случиться с военнослужащим, имя которого и адрес семьи получат от нас в Чеченской республике! Даже если он уже уволен в запас. Допустим, он участвовал в специальных операциях в Веденском районе или в Ачхой-Мартане или в том же селе Гехи. Рисковал жизнью, восстанавливая конституционный порядок. Но у многих чеченцев с ним могут быть свои счеты. Представьте, что кого-то из этих военных прокуратура республики абсолютно законно подозревает в военных преступлениях. Приедут, арестуют его и повезут судить на территорию Чеченской республики. Это – в лучшем случае. А в худшем...
«СП»: - Почему вы делаете такой вывод? Ведь этот Баталов пишет в своем запросе, что действительно совершено преступление. Неустановленные лица в камуфлированной форме, вооруженные огнестрельным оружием, похитили ночью Исраилова и Аметханова?
- Да, и при этом просит сообщить сведения о солдатах, которые несли службу на блок-постах. Это из разряда «в огороде бузина, а в Киеве дядька». Как-будто Баталов не знает, что солдаты с блок-постов уходить не имеют права. И маски не носят. А по селу ночью шастают те же самые боевики – с таким же оружием и в такой же камуфлированной форме. И людей похищают, которых потом найти никто не может. Нет, у него вполне конкретная просьба – дайте сведения о тех, кто служил на блок-постах. Или вот запрос по поводу гибели жителей Дуба-Юрта Гайтаровых. Как следует из документа, они погибли на сельском кладбище в результате налета двух самолетов ВВС России. Автор запроса требует сообщить, какие авиационные части наносили 27 июля 2000 года ракетно-бомбовые удары по территории Чечни. Зачем? Что одиннадцать лет в ходе боевых дейсвтий гибли и мирные люди, это, конечно, трагедия. Но почему этим розыском заинтересовались только сейчас?
«СП»: - То есть, вы хотите сказать, что подобные запросы к следственным действиям не имеют никакого отношения?
- Ну, я не могу однозначно утверждать. Но когда следователь лейтенант юстиции М.Дохтукаев из Шалинского следственного управления (см. фото) просит сообщить «номер войсковой части, место постоянной дислокации и установочные данные командира, который участвовал в специальных мероприятиях по уничтожению НВФ (незаконных вооруженных формирований - ред.) на территории Шалинского района», поневоле напрашивается вопрос: «А зачем ему домашний адрес командира? Зачем следователю фотокарточка командира, которую он просит в другом запросе?»
«СП»: - Интересно расписывается этот лейтенант – рядом с подписью две звездочки. Наверное, только недавно офицерские погоны получил… Много у вас таких запросов?
- В этой папке немного, сюда отобраны только те, которые могут иметь отношение к военному ведомству. А вообще чеченскими следователями за последние несколько лет в разные силовые структуры отправлено около тысячи подобных запросов. И в МВД, и в ФСБ, и в ФСО, и в Минюст, и в Главную военную прокуратуру, и т.д.
«СП»: - Откуда у вас такие данные?
- Скажем так, по роду служебной деятельности приходится этим заниматься.
«СП»: - Но на запросах, которые вы показали, указан адрес военного архива в Подольске, который, заметьте, является учреждением Минобороны РФ. А вы говорите про все силовые структуры…
- Давайте не будем уточнять, откуда у меня эти документы. Есть, в конце концов, надзорные органы, в функции которых входит следить не только за соблюдением закона, но и за соблюдением режима секретности. Нам пришлось к этому подключиться, когда чеченские следователи приехали в Москву производить выемку служебных документов, на которых стоял гриф «Секретно». По закону для этой процедуры требуется постановление суда с указанием конкретных документов, подлежащих изъятию. Такого постановления у них не было и им пришлось возвращаться в Грозный ни с чем.
«СП»: - Получается, что Минобороны оказало противодействие следственным органам Чеченской республики? Это ведь тоже можно трактовать, как нарушение закона?
- Какое, к черту, нарушение закона, когда речь идет о защите государственной тайны? В Минобороны просто предотвратили возможность ее разглашения. После этого из Грозного стали присылать письма с постановлениями районных судов, чтобы удовлетворить ходатайства о выемке секретных сведений. Но как можно обычной почтой отправлять документы с грифом «Секретно»? И потом, по закону, такое процессуальное действие, как выемка, требует личного присутствия следователя, понятых, подробного протоколирования хода выемки и ее результатов. А это очень сложно организовать. Но в Грозном, похоже, в это вникать никто не хочет. Они требуют срочного рассмотрения, ответов по факсу, по телефону, хотя некоторые уголовные дела расследуются уже больше пятнадцати лет.
«СП»: - Но я смотрю, тут, в основном, речь идет о похищениях людей, которых неустановленные лица увезли в неизвестном направлении. Только в одном запросе указан конкретный человек – командир отряда «Горец» Мовлади Байсаров, по приказу которого якобы похитили и убили Имрана Хуркаева. Сам Байсаров, если мне не изменяет память, погиб в Москве в 2006 году при задержании.
- Да, его расстреляли на Ленинском проспекте. В Байсарова выпустили 11 пуль. Он даже не успел вытащить пистолет. А всем было сказано, что тот оказал сопротивление при задержании. Он был личным врагом Рамзана Кадырова, который разогнал его отряд «Горец». Байсаров говорил, что на него идет охота и к нему даже была приставлена охрана из ФСБ. Которую накануне расстрела на Ленинском проспекте было приказано снять. Аналогично расправились с Ямадаевым – тоже днем и тоже в центре Москвы. Этот ряд можно продолжать, но вернемся к запросу. Следователь Ковраев (см. фото) просит прислать ему списочный состав байсаровского подразделения «Горец». Интересно, зачем он ему понадобился? Для каких следственных действий?
Член правления правозащитного общества «Мемориал» Александр Черкасов не очень верит в возможность мести с чеченской стороны.
«СП»: — Как вы считаете, может ли информация, собираемая следственными органами Чечни, использоваться в частном порядке, например, так называемыми «эскадронами смерти» для внесудебных расправ?
— Систематической работы по пропавшим без вести, по сведению воедино заявлений граждан, уголовных дел, розыскных дел, найденных трупов и захоронений — всего этого у подчинённых Кадырову структур нет.
Рассылкой запросов занимается Следственный Комитет. А Следственному Комитету в Чечне трудно работать прежде всего с кадыровцами. Простой постовой милиционер далеко посылает, скажем, старшего следователя по особо важным делам, не идёт на допрос, это нормальная история. Сейчас, насколько я знаю, Бастрыкин активизировал своих людей на местах.
Можно ли считать, что все действия, которые предпринимаются по расследованию похищений людей, пыток и так далее — это действия не именем Российской Федерации, а именем Кадырова? Думаю, что нет. Кадыров может отдавать указания по каким-то конкретным людям. Например, Буданова он поминал неоднократно, Буданов для него — средоточие всего зла. Но действующие структуры армии и МВД он никогда не критиковал. Тот же Шаманов во многом покруче Буданова, это доказано материалами дел, которые переданы в Страсбург.
«СП»: — Боевиков после войны амнистировали, почему то же самое нельзя сделать и для российских военнослужащих, милиционеров?
— Война и военные преступления — это разные вещи, а солдат и палач — это разные сущности. Есть некоторые опасения, что мы все виноваты в этих событиях, поэтому лучше не ковыряться в этом, лучше не знать.
Среди тех, кто был в Чечне — военных, милиционеров — не все были Будановыми. Есть очень достойные, замечательные люди. Но раз отдельные преступления не расследуются, то получается, что виноваты не конкретные персоналии, а все сразу. Создаётся ощущение вины, которую пытаются повесить на всех военнослужащих, всех милиционеров, весь русский народ.
Зачистка посёлка Новые Алды 5 февраля 2000 года. Питерский ОМОН — прошли, и 55 человек убитых, можно посмотреть по списку — старики, женщины. Понятно, что не весь личный состав ОМОНа этим занимался.
Когда идёт следствие по такому делу, сразу возникает разговор: «его же выдадут в Чечню!» Да, людей убили — это должно быть расследовано. Да, есть соблазн не расследовать преступления. Но, сигнал в виде осуждения каких-то вопиющих преступлений — он будет понят, и это будет выход из тупика. А можно и дальше ходить по улицам, зная, что палачи и убийцы ходят рядом с нами.
Можно амнистировать участие в боевых действиях, там стреляли друг в друга. Если же боевик убил пленного, или кого-то пытал — это преступление, которое не амнистируется. Или участие в теракте, в захвате гражданского населения. Преступления, совершённые в ходе конфликта, не амнистируются. Да, какие-то отдельные вещи могут быть амнистированы — но сначала расследованы. А какие-то — не амнистируются в принципе.
«СП»: — И все-таки, как вы думаете, к чему эти сотни запросов с просьбой сообщить адреса
Я хочу сказать одно, чеченцы, которые искали и ищут своих пропавших, похищенных родственников — давно знают всю информацию о том, какая часть стояла на блокпосту или занималась зачисткой, кто командир, кто там вообще был. Они все это давно сделали в частном порядке — не сказать, что это было легко, скажем, это было недёшево. При коррумпированности наших силовиков сделать это было реально.
Отмечу, что месть могут осуществлять только родственники, никому это делегировать нельзя. Если говорить о кровной мести как об обычае, то она возможна только между людьми, являющимися субъектами адата — обычного горского права. Мы с вами, подданные империи, кровная месть на нас не распространяется. На тысячи исчезновений людей у нас нету статистики случаев мести.
«СП»: — А для чего они тогда выясняли, собирали эти сведения, платили деньги?
— Есть гораздо более важная вещь — похоронить человека. Чтобы выяснить, где захоронено тело, нужно установить, кто похитил человека, где содержал, при каких обстоятельствах похищенный был убит, и так далее. Массовые захоронения находят до сих пор...
В Минобороны поступают тысячи запросов из Следственного комитета ЧР с просьбой сообщить личные данные солдат и офицеров
В деле об убийстве в самом центре Москвы бывшего полковника Юрия Буданова («Свободная пресса» подробно написала об этом в тот же день, 10 июня) появилась сенсационная деталь. По мнению сыщиков, помощь преступникам в установлении адреса бывшего командира 160-го гвардейского танкового полка могли оказать работники российских правоохранительных органов. Буданов догадывался, что его ищут, чтобы отомстить за убийство 18-летней чеченки Эльзы Кунгаевой. Поэтому после досрочного освобождения из заключения тщательно скрывал, где живет. Тем не менее, киллер сумел его выследить.
Сейчас следственная группа проверяет, поступали ли запросы о персональных данных Буданова в соответствующие службы, в том числе – в фискальные органы. Если запросы все же были, то откуда?
Заметим, кстати, что по сообщениям СМИ, и в уголовном деле по убийству обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской фигурировали документы, свидетельствующие, что незадолго до преступления из одной из спецслужб поступал запрос по поводу адреса и анкетных данных журналистки.
Еще в день убийства «Свободная пресса» сообщила, что в последнее время в силовые структуры России, прежде всего, в Министерство обороны, действительно в массовом порядке поступают совершенно официальные запросы из правоохранительных органов Чеченской республики с требованиями сообщить им персональные данные об отдельных участниках контртеррористической операции на Северном Кавказе. И даже представить фотографии некоторых офицеров. При этом мы ссылались на одного из наших экспертов, известного тележурналиста полковника запаса Евгения Кириченко, автора и ведущего памятных многим передач «Забытый полк» (НТВ) и «Русский характер» (телеканал «Звезда»). Вот что он рассказал нам:
-…Некие люди из Чечни собирают информацию о тех, кто с ними воевал… Мне звонят из Министерства обороны РФ. Туда поступают официальные запросы из прокуратуры Чеченской республики с просьбой сообщить, кто из военных в определенный день и час стоял на таком-то блок-посту. От какой воинской части. По возможности – домашние адреса.
Эти слова вызвали просто взрыв в интернет-пространстве. Кто-то предлагал внимательно проанализировать, кому и зачем понадобилось собирать подобные факты. Кто-то все подозрения отметал с порога: «Вам померещилось, это бред». Однако спустя несколько дней в редакцию позвонил человек, ни имени, ни места службы которого мы раскрыть не имеем права. Он предложил встретиться и ознакомиться с некоторыми имеющимися у него документами.
Назначил встречу в кафе у ближайшего метро. Расстегнул молнию на кожаной папке, вытянул оттуда несколько бланков и разложил их на столе веером. В левом углу каждого красовался герб России и штамп Следственного управления по Чеченской республике. Это были запросы в Центральный архив Министерства обороны, суть которых сводилась к одному – раскрыть сведения о военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях на Северном Кавказе.
Так, например, следователь третьего отдела по расследованию особо важных дел из Грозного некто Н. С-Х.Баталов (см. фото) просил сообщить сведения о военнослужащих, проходивших службу на блок-постах в селе Гехи Урус-Мартановского района в июле 2002 года. И в скобках уточнял, какого характера сведения ему нужны: «место работы в настоящее время, место регистрации, жительства и пр.»
«СП»: - А разве следователь имеет право запрашивать подобную информацию?
- Конечно, имеет. Он же ведет следствие. Только кто ж ему скажет? Есть, между прочим, закон о защите персональных данных. Кроме этого, существует еще и такое понятие, как государственная тайна. Представьте себе, что может случиться с военнослужащим, имя которого и адрес семьи получат от нас в Чеченской республике! Даже если он уже уволен в запас. Допустим, он участвовал в специальных операциях в Веденском районе или в Ачхой-Мартане или в том же селе Гехи. Рисковал жизнью, восстанавливая конституционный порядок. Но у многих чеченцев с ним могут быть свои счеты. Представьте, что кого-то из этих военных прокуратура республики абсолютно законно подозревает в военных преступлениях. Приедут, арестуют его и повезут судить на территорию Чеченской республики. Это – в лучшем случае. А в худшем...
«СП»: - Почему вы делаете такой вывод? Ведь этот Баталов пишет в своем запросе, что действительно совершено преступление. Неустановленные лица в камуфлированной форме, вооруженные огнестрельным оружием, похитили ночью Исраилова и Аметханова?
- Да, и при этом просит сообщить сведения о солдатах, которые несли службу на блок-постах. Это из разряда «в огороде бузина, а в Киеве дядька». Как-будто Баталов не знает, что солдаты с блок-постов уходить не имеют права. И маски не носят. А по селу ночью шастают те же самые боевики – с таким же оружием и в такой же камуфлированной форме. И людей похищают, которых потом найти никто не может. Нет, у него вполне конкретная просьба – дайте сведения о тех, кто служил на блок-постах. Или вот запрос по поводу гибели жителей Дуба-Юрта Гайтаровых. Как следует из документа, они погибли на сельском кладбище в результате налета двух самолетов ВВС России. Автор запроса требует сообщить, какие авиационные части наносили 27 июля 2000 года ракетно-бомбовые удары по территории Чечни. Зачем? Что одиннадцать лет в ходе боевых дейсвтий гибли и мирные люди, это, конечно, трагедия. Но почему этим розыском заинтересовались только сейчас?
«СП»: - То есть, вы хотите сказать, что подобные запросы к следственным действиям не имеют никакого отношения?
- Ну, я не могу однозначно утверждать. Но когда следователь лейтенант юстиции М.Дохтукаев из Шалинского следственного управления (см. фото) просит сообщить «номер войсковой части, место постоянной дислокации и установочные данные командира, который участвовал в специальных мероприятиях по уничтожению НВФ (незаконных вооруженных формирований - ред.) на территории Шалинского района», поневоле напрашивается вопрос: «А зачем ему домашний адрес командира? Зачем следователю фотокарточка командира, которую он просит в другом запросе?»
«СП»: - Интересно расписывается этот лейтенант – рядом с подписью две звездочки. Наверное, только недавно офицерские погоны получил… Много у вас таких запросов?
- В этой папке немного, сюда отобраны только те, которые могут иметь отношение к военному ведомству. А вообще чеченскими следователями за последние несколько лет в разные силовые структуры отправлено около тысячи подобных запросов. И в МВД, и в ФСБ, и в ФСО, и в Минюст, и в Главную военную прокуратуру, и т.д.
«СП»: - Откуда у вас такие данные?
- Скажем так, по роду служебной деятельности приходится этим заниматься.
«СП»: - Но на запросах, которые вы показали, указан адрес военного архива в Подольске, который, заметьте, является учреждением Минобороны РФ. А вы говорите про все силовые структуры…
- Давайте не будем уточнять, откуда у меня эти документы. Есть, в конце концов, надзорные органы, в функции которых входит следить не только за соблюдением закона, но и за соблюдением режима секретности. Нам пришлось к этому подключиться, когда чеченские следователи приехали в Москву производить выемку служебных документов, на которых стоял гриф «Секретно». По закону для этой процедуры требуется постановление суда с указанием конкретных документов, подлежащих изъятию. Такого постановления у них не было и им пришлось возвращаться в Грозный ни с чем.
«СП»: - Получается, что Минобороны оказало противодействие следственным органам Чеченской республики? Это ведь тоже можно трактовать, как нарушение закона?
- Какое, к черту, нарушение закона, когда речь идет о защите государственной тайны? В Минобороны просто предотвратили возможность ее разглашения. После этого из Грозного стали присылать письма с постановлениями районных судов, чтобы удовлетворить ходатайства о выемке секретных сведений. Но как можно обычной почтой отправлять документы с грифом «Секретно»? И потом, по закону, такое процессуальное действие, как выемка, требует личного присутствия следователя, понятых, подробного протоколирования хода выемки и ее результатов. А это очень сложно организовать. Но в Грозном, похоже, в это вникать никто не хочет. Они требуют срочного рассмотрения, ответов по факсу, по телефону, хотя некоторые уголовные дела расследуются уже больше пятнадцати лет.
«СП»: - Но я смотрю, тут, в основном, речь идет о похищениях людей, которых неустановленные лица увезли в неизвестном направлении. Только в одном запросе указан конкретный человек – командир отряда «Горец» Мовлади Байсаров, по приказу которого якобы похитили и убили Имрана Хуркаева. Сам Байсаров, если мне не изменяет память, погиб в Москве в 2006 году при задержании.
- Да, его расстреляли на Ленинском проспекте. В Байсарова выпустили 11 пуль. Он даже не успел вытащить пистолет. А всем было сказано, что тот оказал сопротивление при задержании. Он был личным врагом Рамзана Кадырова, который разогнал его отряд «Горец». Байсаров говорил, что на него идет охота и к нему даже была приставлена охрана из ФСБ. Которую накануне расстрела на Ленинском проспекте было приказано снять. Аналогично расправились с Ямадаевым – тоже днем и тоже в центре Москвы. Этот ряд можно продолжать, но вернемся к запросу. Следователь Ковраев (см. фото) просит прислать ему списочный состав байсаровского подразделения «Горец». Интересно, зачем он ему понадобился? Для каких следственных действий?
Член правления правозащитного общества «Мемориал» Александр Черкасов не очень верит в возможность мести с чеченской стороны.
«СП»: — Как вы считаете, может ли информация, собираемая следственными органами Чечни, использоваться в частном порядке, например, так называемыми «эскадронами смерти» для внесудебных расправ?
— Систематической работы по пропавшим без вести, по сведению воедино заявлений граждан, уголовных дел, розыскных дел, найденных трупов и захоронений — всего этого у подчинённых Кадырову структур нет.
Рассылкой запросов занимается Следственный Комитет. А Следственному Комитету в Чечне трудно работать прежде всего с кадыровцами. Простой постовой милиционер далеко посылает, скажем, старшего следователя по особо важным делам, не идёт на допрос, это нормальная история. Сейчас, насколько я знаю, Бастрыкин активизировал своих людей на местах.
Можно ли считать, что все действия, которые предпринимаются по расследованию похищений людей, пыток и так далее — это действия не именем Российской Федерации, а именем Кадырова? Думаю, что нет. Кадыров может отдавать указания по каким-то конкретным людям. Например, Буданова он поминал неоднократно, Буданов для него — средоточие всего зла. Но действующие структуры армии и МВД он никогда не критиковал. Тот же Шаманов во многом покруче Буданова, это доказано материалами дел, которые переданы в Страсбург.
«СП»: — Боевиков после войны амнистировали, почему то же самое нельзя сделать и для российских военнослужащих, милиционеров?
— Война и военные преступления — это разные вещи, а солдат и палач — это разные сущности. Есть некоторые опасения, что мы все виноваты в этих событиях, поэтому лучше не ковыряться в этом, лучше не знать.
Среди тех, кто был в Чечне — военных, милиционеров — не все были Будановыми. Есть очень достойные, замечательные люди. Но раз отдельные преступления не расследуются, то получается, что виноваты не конкретные персоналии, а все сразу. Создаётся ощущение вины, которую пытаются повесить на всех военнослужащих, всех милиционеров, весь русский народ.
Зачистка посёлка Новые Алды 5 февраля 2000 года. Питерский ОМОН — прошли, и 55 человек убитых, можно посмотреть по списку — старики, женщины. Понятно, что не весь личный состав ОМОНа этим занимался.
Когда идёт следствие по такому делу, сразу возникает разговор: «его же выдадут в Чечню!» Да, людей убили — это должно быть расследовано. Да, есть соблазн не расследовать преступления. Но, сигнал в виде осуждения каких-то вопиющих преступлений — он будет понят, и это будет выход из тупика. А можно и дальше ходить по улицам, зная, что палачи и убийцы ходят рядом с нами.
Можно амнистировать участие в боевых действиях, там стреляли друг в друга. Если же боевик убил пленного, или кого-то пытал — это преступление, которое не амнистируется. Или участие в теракте, в захвате гражданского населения. Преступления, совершённые в ходе конфликта, не амнистируются. Да, какие-то отдельные вещи могут быть амнистированы — но сначала расследованы. А какие-то — не амнистируются в принципе.
«СП»: — И все-таки, как вы думаете, к чему эти сотни запросов с просьбой сообщить адреса
Я хочу сказать одно, чеченцы, которые искали и ищут своих пропавших, похищенных родственников — давно знают всю информацию о том, какая часть стояла на блокпосту или занималась зачисткой, кто командир, кто там вообще был. Они все это давно сделали в частном порядке — не сказать, что это было легко, скажем, это было недёшево. При коррумпированности наших силовиков сделать это было реально.
Отмечу, что месть могут осуществлять только родственники, никому это делегировать нельзя. Если говорить о кровной мести как об обычае, то она возможна только между людьми, являющимися субъектами адата — обычного горского права. Мы с вами, подданные империи, кровная месть на нас не распространяется. На тысячи исчезновений людей у нас нету статистики случаев мести.
«СП»: — А для чего они тогда выясняли, собирали эти сведения, платили деньги?
— Есть гораздо более важная вещь — похоронить человека. Чтобы выяснить, где захоронено тело, нужно установить, кто похитил человека, где содержал, при каких обстоятельствах похищенный был убит, и так далее. Массовые захоронения находят до сих пор...
