- Joined
- Nov 9, 2009
- Messages
- 199
- Reaction score
- 5
- Points
- 38
- Location
- Украина, г.Харьков
- Website
- iapd.info
US Intelligence Agencies and Big Business (67121)
Original message
Annotation. The article deals with some problems of interaction of state intelligence and counterintelligence agencies of the United States with individual transnational corporations (TNCs) based in the United States. The problems associated with the redistribution of functions between state special services and TNCs, as well as the processes of intersection of the interests of big business and the state and the specific forms of their implementation are analyzed, the consequences of such processes, their impact on international security and world politics are studied. A brief historical overview of the relationship between US secret agencies and commercial structures is given.
In the modern world, inter-state confrontation is increasingly moving from the political to the economic plane, or rather, to the sphere of information technology and the struggle for information. To ensure corporate preferences, all means and methods of extracting information about the state of affairs, economic and technical development, and the successes and defeats of competitors are used. Annual losses from industrial espionage for one country alone are estimated at tens of thousands to several billion dollars. Not surprisingly, in the early 1990s. The American intelligence community was faced with the question of allowing the special services to work in the interests of private corporations.
American corporations occupy a leading position in the world, and the global nature of their national interests is a serious incentive for the interaction of the private sector with the special services. At the turn of the 80-90s of the last century, ensuring economic security became even more important than it was during the Cold War. The question of the possibility of providing American companies with intelligence to improve their competitiveness in the global market has become relevant. The media periodically report on the facts of industrial espionage and the involvement of special services, the question of whose role in ensuring the interests of big business remains open. Different points of view on this issue are mainly related to the degree of intervention of the special services in the economic sphere, as well as to the moral assessment of the need for interaction between business structures and special services, which looks like a multi-factor and nonlinear process. At first glance, the paradoxical combination of "TNCs and national special services", where the former are carriers of the tendency to destroy national borders, and the latter are designed to ensure national interests, is contradictory only outwardly. There is a general tendency to increase the role of special services in the modern world due to the increasing complexity of global processes. Since the United States today is virtually the only power with global interests, its intelligence services are naturally at the forefront of this trend. Therefore, by destroying borders, TNCs, in conjunction with the special services, work in the interests of a fairly narrow group of representatives of large financial capital, which generally ensures the interests of the state.
The redistribution of traditional state functions in the field of economy, high technologies, weapons, etc. between state intelligence and business is an objective and natural process. It is sometimes easier for the special services to solve many problems with their own specific means: they know how to avoid bureaucratic and technological obstacles and save time. The special services of the United States (as well as some other countries) today cease to be only a tool of the government, but become an independent player in world politics and the economy.
In the process of reforming the US intelligence community at the beginning of this century, there were fundamental changes in legislation and strategic guidelines, embodied in the new functionality of secret agencies. In particular, they were assigned tasks that were not previously officially performed by the special services: ensuring the priority positions of American business in the international and domestic markets; ensuring the security and stability of financial flows going to the country; promoting the establishment of rules favorable to the United States in world trade and business.
The process of strengthening the interaction of state intelligence services with the security services of large corporations began to gain momentum. The establishment of data exchange and the implementation of joint operational activities in many, but not all (see below) parameters is beneficial for both the state and private companies. The first saves resources and "hides" its interests in the interests of the "private owner", having the opportunity, on occasion, to shift responsibility for failures and violations of laws and human rights to him; the latter solve the tasks set by the state using their own enormous capabilities, in accordance with the interests of their business. The reforms of the US intelligence community were characterized by a partial transfer of its functions to efficient and economically interested multinational corporations. One of the results was the conduct of business not by traditional methods based on ordinary competition, but by the forces and means of the special services.
The interaction of special services and private companies is carried out according to various schemes. For example, a large company can turn to the FBI for help in preventing industrial espionage and obtaining data on foreign partners working in the United States, while the CIA can check data on potential foreign competitors. In turn, American intelligence involves private companies to provide military and political actions in Iraq or Afghanistan.
In the United States itself, such interaction causes a mixed reaction. Adherents of the traditional state view of intelligence note that these processes often occur at the expense of strengthening the operational and analytical component in the work of the special services. However, the position of career intelligence officers, which is that an intelligence officer should serve exclusively the government, and not private business, in the new conditions looks outdated. The new foreign economic and foreign policy realities require not only the joint efforts of the state system of special services, but also their closer interaction with private business (this is clearly stated in the US National Intelligence Strategy of 2009 – see below).
Some experts have accepted the rules of the game, have taken a pragmatic position and believe that it is time to move the discussions about the relationship between state intelligence services and business from the ethical plane to the utilitarian one. So, D. Kuel, a specialist in the study of information operations from the National Defense University in Washington, believes that "the question is not that there is any evil in this, or it is wrong from a moral point of view. The only question is whether it is effective." Others, such as, for example, the well-known business intelligence specialist D. Perry, on the contrary, is alarmed by the close alliance of state intelligence and counterintelligence with the interests of business: "When top managers of companies resort to the help of the CIA, they forget that this agency, extracting information, sometimes uses the most unusual means and methods, including ethically questionable." Perry insists that national intelligence agencies "are always mindful of national interests and objectives." Some US experts see the danger here. American analyst M. Rubin, in an article about the "privatization" of the CIA, notes that " our intelligence community could be more competitive." He explains that John Negroponte, leaving in January 2007 from the post of Director of National Intelligence in the State Department, managed to hire 1,500 intelligence officers close to business structures and related to the Middle East in his new office. The processes of privatization of state functions in the field of foreign policy and economy that began under Reagan, Bush Sr. and Clinton under Bush Jr. have reached a new level: intelligence is carried out in close cooperation with large TNCs and, most importantly, often by their forces and in their interests. At the same time, major government officials, like Negroponte, act as a "cover" on behalf of the White House. It is worth emphasizing that the change of the White House administration, new personnel appointments both in the intelligence community and in the diplomatic department, made by B. We did not change anything fundamentally in the context of the problems and trends under consideration. The unification of intelligence and business is an objective process that no administration has the power to stop. And no one is going to do this, because in modern conditions (globalization, the struggle for information, the growing and complicating conflict field around the world, etc.), only the joint efforts of the "knights of the cloak and dagger" and "sharks of imperialism" are able to ensure the interrelated interests of the state and business. The only question is in whose favor the game is playing at one time or another, who uses whom more and who gets more preferences. It is becoming increasingly difficult to understand this today. In this regard, we should agree with the statement of the well-known Russian expert V. S. Ovchinsky said that it is possible to talk about the cooperation of the special services in the fight against common challenges only when the rules of the game are defined and it is clear who is acting in whose interests today."
In the first decade of the century, not only large industrial corporations, but also, above all, financial groups and private investment funds, closely associated with the government and intelligence agencies, took a special place in ensuring the economic superiority of the United States. In 2006 alone, US private equity funds spent $ 400 billion buying up assets around the world. Their boards of directors include retired top-level politicians, former top managers who retain influence in the business community, high-ranking military personnel, diplomats, and retired intelligence officers. Often, these people buy up assets worth tens of billions of dollars at their own expense. Contacts with secret agencies allow you to ensure the main thing: checking a potential partner, establishing contacts with presidents, ministers and major businessmen of developed and developing countries, and, accordingly, organizing confidential negotiations at any level. The most important condition for this – maintaining the opacity of transactions and the ownership structure – is also ensured by proximity to the special services. Thus, the days of" free and fair competition " are far in the past. Using the capabilities of the special services, corporations get hitherto unprecedented competitive advantages. State intelligence, in turn, uses the capabilities of corporations to ensure the security of the country.
Thanks to the globalization processes, the leading role in the implementation of American policy has been played by TNCs based in the United States, and commercial firms created in recent years by former high-ranking government officials (George W. Bush, former Secretary of Defense F. Carlucci) and some former heads of American intelligence. Ensuring American hegemony in the world in modern conditions is realized through multibillion-dollar commercial projects, which involve both the forces of state intelligence, as well as the capabilities of security services and the finances of TNCs. A striking example is the activity of the financial group "Carlyle" (Carlyle Group), which actively supports the image of one of the elements of the international "shadow government". The Carlisle Group manages assets worth $ 54.5 billion. Her interests in the highest political circles are promoted by former US President George W. Bush. Over the past 10 years, the Carlisle group has carried out financial penetration into public and private structures in a number of countries, including through a complex system of front companies and the use of intelligence services under the guise of companies taken under the control of British military intelligence. Yes, that's right: there is reason to believe that the British military intelligence is actually controlled by the American financial structure. Revealing the secrets of this corporation, the American journalist D. Briody shows how the "war on terror" and its business connections with intelligence became the basis of its enormous profits.
The information available to researchers thanks to the memoirs of a number of US intelligence officers and journalists shows that the economic component of US intelligence activities in the world has been growing in recent years. A number of projects have been implemented to introduce undercover employees of state secret agencies into foreign commercial structures in order to weaken, disintegrate and collapse the economic systems of other countries. The clandestine operations of the American secret services, carried out by the hands of commercial structures, such as the Randon Group, Carlisle, United Fruit Company, and Halliburton, have intensified. With the help of the intelligence units responsible for the "economic bloc", the US government for several decades solved the most important tasks "to ensure and maintain the dollar peg of most countries within the framework of imperial control over their economies in the interests of the American "corporatocracy" (an alliance of government, banks and corporations). All this was done under the guise of fighting the "economic backwardness" of these countries.
In the United States, little has been written about the relationship between government structures and private corporations, and about the privatization of military and intelligence functions. Among the most serious sources are the works of American experts P. Singer and R. Oppel, who made a number of interesting publications in 2003, in the midst of administrative pressure on the press. They and a number of other researchers have shown how at the beginning of the XXI century. Under the guise of fighting terrorism, a new stage of American expansion in the Middle East has begun – a stage of fierce struggle for energy resources and for ensuring the invulnerability and security of the status quo of American economic dominance. Under these conditions, the "multi-purpose economic disruption" received new impulses. Both the old and newly created top-secret structures, which are not officially declared as elements of the intelligence community, have directed their efforts (agent, technical, organizational) to exert a secret destructive influence on the economies of a number of countries, their energy resources and credit and financial systems.
Until recently (until 2009), the relations of state intelligence services with business were not officially spelled out in any public document of the US government. At the same time, the history of American economic intelligence and industrial espionage is rich in events and is worth briefly dwelling on.
A brief overview of the history of US Economic intelligence
Economic intelligence in the New World has deep historical roots. As early as the 18th century, the Committee of Secret Correspondence of the Continental Congress was established, which was responsible for both military intelligence and the collection of economic data.
The long period of American foreign policy isolationism until the beginning of World War II led to the absence of specific intelligence agencies in the United States. If necessary, all government agencies were engaged in collecting intelligence, including economic information. However, already during the First World War, as part of the military intelligence of the US army, a special unit appeared to collect intelligence on the economic potential of European countries. In 1934, by the decision of the President of the Russian Federation, The Roosevelt Committee on Economic Security was formed with the functions of collecting and analyzing data on the development of the industrial and financial potential of Germany, Japan, Italy, the USSR and other countries.
During the Second World War in the United States increased attention to the issues of economic intelligence and created the Council of Economic Warfare. In parallel, economic intelligence was carried out by the Office of Strategic Services (OSS) of W. Donovan. OSS units collected information about the production of strategic industrial products by the warring countries, as well as about the prospects for restoring the economy of the USSR. After the abolition of the OSS in 1945, the Central Intelligence Group was engaged in economic intelligence for two years. In 1947. The National Security Act creates the Central Intelligence Agency (CIA), whose functions were initially very limited, and economic and scientific and technical intelligence was conducted by a specific interested agency in accordance with its needs. The official involvement of the CIA in economic intelligence dates back to 1949, when, on the recommendation of the then Deputy Director of the CIA, A. Dulles, an Office for the Preparation of Research Reports was created within the agency. Two years later, the US National Security Council issued a directive that instructed the CIA to determine the government's needs for economic intelligence, extract and analyze it, and prepare reports for government agencies on the economic development of foreign countries.
In the following years, economic intelligence was alternately assigned to the CIA and the State Department, depending on the role they played in a particular period. During the Cold War, the study of the Soviet economy became one of the main directions in the work of all US intelligence agencies.
In the early 60s, the budget of the Bureau of Intelligence and Research of the State Department was sharply reduced, as a result of which the CIA again took over the preparation of intelligence assessments for the USSR, socialist and developing countries. It is beginning to monitor the situation in the international currency and trade markets, especially in the markets of oil, gold, non-ferrous metals and agricultural products, and the Office for the Preparation of Research Reports has been reorganized into the Office of Economic Research. The oil embargo imposed by OPEC in the 70s. and the resulting rise in oil prices has led to the need to gather intelligence about the energy potential of various states. The Nixon Directive in 1972 created the Economic Policy Council to coordinate this work. The main data provider for this body was the CIA. This line of intelligence, coupled with what is commonly called "industrial espionage" conducted by private companies, has since been perceived as an integral part of ensuring US national security. In practice, the activities of the special services to ensure economic interests included not only the collection of information and its transfer to interested organizations and companies, but also the conduct of special operations with serious consequences for individual countries. Almost always, this was carried out not only in the interests of the state itself (the United States), but also in the interests of large companies whose activities were recognized as meeting state priorities.
The efforts of American intelligence in the interests of big business in the United States affected not only the economy, but also the political life of other states. By 1953, clandestine operations (propaganda, paramilitary, and political) were being conducted in 48 countries. Often, the activities of the special services, which pursued economic interests, led to the change of political regimes. This happened in Iran, Guatemala, Saudi Arabia and a number of other countries.
In 1953, CIA Middle East expert Kermit Roosevelt organized an operation codenamed "Ajax" to overthrow the Iranian Prime Minister M. Mosaddegh, who nationalized the Iranian oil assets operated by the British company AINK. The CIA operation led to the return of the Shah to the throne. It is clear that by helping the UK, the US pursued its own goals, one of which was to establish American control over Iranian oil. Another interesting thing: the Director of the CIA, A.D. Dulles also had a personal interest in the whole story: the law firm he worked for before joining the CIA handled the AINCS ' affairs.
In 1954, the CIA conducted a paramilitary operation to overthrow President X of Guatemala. Arbenz, who trespassed on the property of the American United Fruit Company.
Washington also negotiated technical support, military supplies, and training in exchange for petrodollars with Saudi Arabia. As a result of these negotiations, the US-Saudi Economic Commission was established. The Saudis ' money was supposed to hire American firms to build a new country, which then became the mainstay of the United States in the Middle East. Such firms were to be: Main, Bechtel, Brown & Root, Halliburton, Stone & Webster, and others. American engineering and contracting companies have been planning to turn a profit for decades. The condition was that Riyadh was obliged to buy US securities with petrodollars, and the interest on these securities was to be used for the modernization of Saudi Arabia.
As a result of US intelligence operations in Colombia, Panama, Ecuador, Guatemala, Panama, and a number of other countries, American corporations acquired significant dividends from the exploitation of natural resources and new communications, and thus firmly established themselves in these regions of the world.
In the 1980s, the Federal Reserve System, as well as the US Departments of Finance and Commerce, began to be most active in conducting economic intelligence, in which units were formed that were engaged in analyzing the development of individual states. The CIA's monopoly on economic intelligence began to crumble.
With the collapse of the Soviet Union and the end of the Cold War, ensuring economic security becomes one of the main directions in the activities of the US intelligence community. In 1990, President George W. Bush-art. he declared economic intelligence a new priority in the activities of the special services. The Clinton administration also supported the idea of strengthening the economic direction in the work of intelligence. In the National Security Strategy of 1995 It was noted that " the collection and analysis of intelligence information related to economic development will play an increasingly important role in understanding global economic trends, will help to increase the competitiveness of the American economy, identifying threats to national companies from foreign intelligence agencies and unfair trade practices. Seeing the private sector as the main source of economic growth, the government should protect its interests and promote its participation in the world market (emphasis added)." Under Clinton, the National Economic Council was created – a government body to coordinate the activities of federal agencies involved in one way or another in ensuring American economic interests around the world. Naturally, the most important role in the work of this body should have been played by both the old (CIA) and the newly created economic intelligence units of the Ministries of Finance and Trade.
It is the Clinton administration that is associated with the intensification of the activities of the special services in the economic direction. It is believed that with the creation of the National Economic Council, the White House began to implement government support for certain industries in order to strengthen the competitiveness of American companies. According to H. Mayer, a former special assistant to the Director of the CIA, W. Casey, and later vice chairman of the National Intelligence Council, "even in the absence of a formal order, there was an informal exchange: we were always able to provide intelligence to the business community. There is a connection between business and the intelligence community, information flows in two directions, unofficially." This is confirmed by D. Burke, the former director of the Intelligence Analysis and Evaluation Council in the Clinton administration. According to him, in order to provide companies with information on international trade transactions, the Department of Coordination of Intelligence and Communications was established in the Ministry of Trade. The Department received intelligence reports from various US intelligence services about upcoming international deals. This data was sent to companies that requested it or might be interested in such information.
Government intelligence in the service of American companies
(selected examples of cooperation)
The National Security Agency (NSA) intercepted communications concerning an upcoming $ 200 million deal between the Indonesian government and the Japanese satellite equipment corporation (NECCorp.). He intervened in the negotiations, and as a result, the contract was obtained by the American company AT&T (DerSchpiegel, 1990).
In 1992-1993, with the help of the NSA, an attempt was thwarted by one of the top managers of General Motors to transfer the production secrets of the corporation to the German concern Volkswagen.
At the direction of President Clinton in 1993, the NSA and the FBI bugged a hotel in Seattle, where the APEC conference was held, to obtain information on future contracts for the construction of thermal power plants and hydroelectric power plants in Vietnam. As it turned out, this information was sent directly to the top management of companies that participated in the tender selection and at the same time were sponsors of the US Democratic Party (The InsightMagazine, 1997).
In order to prevent a repeat of the history of the 1970s, when Japanese subcompacts flooded the American automobile market and undermined the American automobile industry, President Clinton in September 1993 instructed the CIA to monitor the advanced developments of Japanese automobile concerns. The information was supposed to be passed on to the big three of the American auto industry: Ford, General Motors, and Chrysler. In 1994, the NSA was involved in obtaining a $ 6 billion contract with the national airline of Saudi Arabia. Telecommunications satellites were used to intercept faxes and listen to telephone calls, and cases of bribes received from the European Airbus consortium by the Government of Saudi Arabia were identified. The information was provided to the American corporations "Boeing" and "McDonnell-Douglas". The activities of the NSA helped the latter to get this contract.
In the same year, 1994, there was a struggle for a contract for $ 1.4 billion for a project to monitor tropical forests in the Amazon basin in Brazil. The CIA, NSA, and Commerce Department forces were involved. Surveillance of negotiations between the company "Thomson-Alcatel" (France) and the Brazilian side established the fact of receiving a bribe by the Brazilian selection committee. This data was transferred to the corporation "Raythion", which helped it win the tender.
We can say that by the 90s of the last century, the following aspects, or rather levels, were finally formed in the economic direction of American intelligence activities:
- macroeconomical espionage (enshrined in the executive order of the President of the United States of America R. Reagan No. 12333 "On the intelligence activities of the United States" of December 4, 1981): activities for the collection of intelligence information on the trends in the development of the economy of foreign countries, including information on raw materials, the development of critical technologies, financial systems, as well as international currency, commodity markets, etc.;
- economic counterintelligence (economiccounterespionage): activities aimed at suppressing attempts by foreign competitors and special services to extract trade, economic, scientific and technological information from American businesses;
- microeconomical espionage: collecting commercial and industrial secrets of foreign competitors. The budgets of the CIA and the NSA reached the highest level in their half-century history in the 1980s, but the euphoria of victory over the enemy (the USSR and its allies) allowed spending to be reduced for a while. Already in the first years of the next decade, the US intelligence budget, according to official data, was cut by 14% – to $ 28 billion. However, as you know, the special services always seek to compensate for such "cuts" and find ways to provide additional funding. As sources of new financial injections in the late 1980s, the CIA began to consider closer interaction with business and the transfer of information obtained in the course of intelligence activities to private firms. Such a mutually beneficial alliance looked very promising, because it also met the American national interests, and, therefore, was a direct responsibility of the special services. The reports of the heads of the main intelligence agency to the president of the country justified the national significance of the CIA and the need to make up for the budget cuts. Speaking in 1992 At a meeting in Detroit, the then director of the CIA, R. Gates, said: "We must continue to closely monitor the development of foreign achievements in the field of high technology, which will have an impact on the economy and security, and not be limited only to military achievements."
The question of whether or not to officially allow the interaction of state intelligence agencies with business, according to former CIA Director J. R. R. Tolkien. Woolsey, became in the 1990s. "the hottest topic on the agenda in the development of intelligence strategy." For companies, this question was just as relevant. On the one hand, providing information to American corporations will allow the latter to improve their position in the global market, which, of course, is beneficial to American business and at the same time meets the national interests of the United States. On the other hand, such cooperation makes companies dependent on the special services. The business has a dilemma associated with the unwillingness to be under constant surveillance of the special services and the fear of losing their consumers and suppliers, who will turn away from the companies after learning about their connection with the special services. In fact, is a free society willing to accept the CIA's help when it goes beyond a matter of national security?
It is important to note that microeconomic espionage within the framework of the work of the special services in many cases was and remains beyond the control of the leadership in the conditions of the hierarchical structure of the departments. It is almost impossible to track who a particular operative works for on a daily basis.
After the reduction in spending on exploration in the early 1990s, employees of operational units had to look for alternative sources of income, and the financial capabilities of corporations were very useful here. During this period, the scheme looked quite simple. Employees of the CIA resigned, handed in their certificates, were hired to work in a corporation (most often the military-industrial complex) with a much higher salary, for example, Lockheed Martin, and the next day returned to the CIA, being, in fact, representatives of private companies. And they were willingly taken by agreement with the management. Thus, a large proportion of the activities of the special services became dependent on contractors, since many employees, while remaining in the CIA system, worked for their corporate bosses. The problems of corruption in the security services have worsened.
Conducting economic intelligence for corporations became more and more attractive business, as a result of which the "brain drain" in the special services increased by leaps and bounds. Thousands of CIA veterans have chosen to leave their posts and take up analysis, intelligence networking, and covert operations, moving to work for private corporations. Following their example, the young employees developed their five-year plan: to join the service, resign and get a job in the corporation. Access to top secret information and a job with one of the military-industrial complex corporations were the lucky tickets for a new breed of White House consultants.
The macroeconomic component in the activities of the US special services is much more transparent and nationally oriented. It remains a top national security priority. The National Counterintelligence Strategy (2005) talked about protecting US economic advantages, trade secrets, and know-how from enemy infiltration attempts. In 2007 alone, the FBI registered 51 cases of industrial espionage and 53 cases were pending. Official documents of the US intelligence community at the time noted that counterintelligence, among other things, should initiate stricter legislation in the field of industrial espionage and "warn the owners of large assets, including non-governmental agents" (italics my. – N. S.).
According to research conducted by the American Society for Industrial Safety, residents (citizens) are most often caught in industrial espionage.) Great Britain, India, Canada, China, Mexico, Russia, Singapore, Taiwan, Sweden and the United States. At the state level, the leaders of economic intelligence against the United States were Israel, China, Russia, the United States, and Taiwan (the countries are listed in alphabetical order). American law enforcement officials are convinced that the temptation to cross the border between legal activities and illegal information extraction has been, is and will continue, only methods will be improved, and the scale of industrial espionage, as well as economic intelligence, will grow. This is also proved by the fact that high-level government officials are increasingly involved in this process. This blurs the line between the official as a private person and as a representative of the government and allows us to talk about the fusion of the state and business, including, as we have seen, with the involvement of the forces of the intelligence community.
Some current trends. The phenomenon of corporatocracy
In popular and specialized literature today, the term "corporatocracy"is often found. It is used to describe the phenomenon that arose as a result of the merging of the state and business. A corporatocracy is a system of relations in which the largest corporations and banks interact with government agencies.
High-ranking government officials prefer to maintain their ties to business, because their time in power is short. When they take public office, they act not only in the interests of the state, but also in the interests of the companies that brought them to power. In support of this claim, the example of Iraq is often cited, the invasion of which was not due to the presence of weapons of mass destruction, but to the interests of American oil and gas companies that invested heavily in the election campaign of J. R. R. Tolkien. Bush Jr.. It should be noted that the former president himself, his vice-President D. Cheney and Secretary of State K. Rice held senior positions in oil companies before receiving high government positions.
Such interaction has existed for more than a decade and cannot take place without the participation of the special services. Even during the Cold War, a scheme was developed and successfully applied in practice, which was later described in the book by J. R. R. Tolkien. Perkins '"Confessions of an Economic Killer". The so-called "economic killer" – usually an analyst at a reputable consulting firm recruited by the security services – offers the government of another country patronage in the form of loans for infrastructure development-power plants, highways, ports, airports, or technology parks. His task is to convince that these loans will allow the country to modernize the economy and reach the level of industrialized countries (see the episode with Saudi Arabia described above). Despite the fact that the money is returned almost immediately to the corporations that are the creditors, the debtor country is obliged to pay the full amount of the debt plus interest. If the "killer" has achieved complete success, the loan is so large that the debtor is forced to default on its payments after a few years. This could mean either controlling the UN vote, or hosting military bases, or access to valuable resources like oil, or the Panama Canal. As J. R. R. Tolkien writes. Perkins, " the debtor still owes us money – and another country is included in the global empire." This scheme has demonstrated its effectiveness in many countries.
The example of the already mentioned Carlisle corporation is a classic example of the formation of a corporatocracy in the United States, the connection of the top management of a business structure with the state and its special services.
Carlisle Group Corporation»
Carlisle Financial Group (the company's high-profile connection to the Bin Laden clan brought it fame: on September 11, 2001, the group planned to hold a meeting at the Ritz Carlton Hotel in Washington with five hundred of its largest investors. The meeting was not held because of the news of the tragedy, but one detail did not go unnoticed. Among those invited was the name bin Laden. This was Sharif bin Laden – one of Osama's brothers) is considered the world's largest investment fund. Created in 1987 with a $ 5 million capital of four lawyers, one of whom was a former adviser to J. R. R. Tolkien. Carter D. Rubinstein, "Carlisle" then had the limited task of transferring the debts of Eskimo companies in Alaska to successful firms that were promised tax breaks.
A new page in the history of the company opened with the arrival of the CEO of Fr. Carlucci, a former deputy director of the CIA, national security adviser to the president, and then Secretary of Defense under Reagan, one of the closest friends of D. Rumsfeld. Carlucci brought with him loyal CIA officers, employees of the State Department and the Department of Defense. By 1997, the company had become one of the 11 largest arms suppliers, gaining control of United Defense Industries.
If you look at the list of influential people who worked or invested in the Carlisle Group, it becomes clear why this corporation has established the image of one of the elements of the international "shadow government" (see Appendix). Carlisle's interests had a significant influence on the foreign policy of the George W. Bush administration.In January 2001, while George W. Bush, Jr. After interrupting missile talks with North Korea, alarmed South Koreans contacted his father. Carlisle had a special interest in Seoul. Already in June 2001, Washington resumed negotiations with Pyongyang. It was not only the aforementioned J. P. Blake who told us about this. Briody (see links), but also Tom Fitton, president of the American non-governmental organization "JudicialWatch". He told the New York Times: "... the former US President (George W. Bush) not only invested in Carlisle and influenced foreign policy when it came directly to these investments, he was also provided with all the CIA reports that interested him, despite the fact that his son was president at the time. They were known in the department as the"daily reports for the president's daddy."
Carlyle's activities are a symbol of the corporatocracy and an indicator of the level that the synthesis of the state, business and special services has reached in the United States.
About some consequences of interaction between special services and business
The economic intelligence and industrial espionage carried out by TNCs has led to a turnover of personnel in the special services and the associated loss of their potential. So, the composition of intelligence officers (not only the CIA, but also other departments of the community) working in the economic field is updated annually by about 20% due to the fact that many professionals move to higher-paid jobs in private companies. On the other hand, by engaging in intelligence for the benefit of private companies, intelligence agencies often operate independently of the state, which means a partial loss of state control over them. Working in conjunction with private companies, carrying out a constant exchange of information, the special services are beginning to influence not only the world economy, but also other areas of interstate relations, becoming an independent actor in many global processes.
If in the last century the CIA disputed the right to conduct economic intelligence with other government agencies, such as the State Department or the Department of Commerce, which, due to the hierarchical structures of these agencies and the relative transparency of their activities, made them predictable, today the private sector has begun to actively challenge the rights of special services. Over the past two decades, the business of extracting economic information has become very popular. Given the large financial resources of corporations and the fact that a significant part of the information used in the analysis and preparation of intelligence assessments comes from open sources (their share, according to the report of the Commission on the Role and Capabilities of the US Intelligence Community, reaches 95%), it is not surprising that business intelligence services and American private companies are pushing state intelligence agencies in the issue of providing the government with materials on economic issues. This trend may lead to a reduction in budget allocations for state intelligence services, especially during the financial crisis.
Despite the above-mentioned objectivity and regularity of the process of interaction between private companies and special services, the effect that such interaction has on relations between states is definitely negative. The combination of economic intelligence of one state and the use of intelligence in the interests of national companies leads to the activation of the same on the part of other states and to a decrease in trust between business partners, states, and as a result affects not only the economy, but also politics, law and other areas of international relations.
It is important to remember that the transnational nature of capital makes it dangerous to declassify secret sources and channels of access to information in the process of cooperation between state intelligence and TNCs. And although the process of transfer of functions between the state and business is mutual, however, the increased dependence of TNCs and special services on each other, as a rule, causes more damage to the state (due to the transnational aspirations of corporations).
At the same time, the leadership of the US intelligence community, as follows from its official documents, not only does not seek to "delineate powers" and separate the interests of business and state intelligence (to ensure "equidistant oligarchs from power", as they would say in Russia), but pragmatically seeks the exact opposite – to achieve a balance of interests of TNCs (and other companies associated with special services) and secret state departments. An entire section of the US National Intelligence Strategy, published in 2009, is devoted to these issues.
Modern US National Intelligence Strategy
on the problems of interaction between state special services and big business
Among the tasks put forward by the Strategy to the intelligence community, the activation of business activities is specifically highlighted. For the first time, the doctrinal documents on the activities of state intelligence services openly mention the close cooperation of intelligence and business. It is interesting that in the Strategy, the issues of interaction between state intelligence services and business are interpreted through the prism of "rational distribution of taxpayer funds". For the first time, it is also recognized that intelligence has "its own" business structures, the activities of which, as follows from the text, are often ineffective due to non-transparency and a low level of financial control over them. Thus, the fact of active use of business structures in the interests of intelligence and the possibility of using state intelligence in the interests of business are indirectly recognized. In this area, the following tasks are put forward:
- modernize business operations so that community management receives information about the real state of resources and revenue;
- modernize the implementation of trade operations and the provision of services, improving them by defining specific goals and objectives (a very unconventional task for intelligence services, isn't it? - N. S.).
- create conditions for closer cooperation between business and the intelligence community to facilitate the access of intelligence officers to information and optimize the spending of taxpayers ' money. Integrate business security activities. (Judging by the further disclosure of this thesis, we mean the achievement of a level of interaction where all areas of American business, and not just business, should somehow work in the interests of intelligence. A striking "breakthrough" task: nothing like this has ever been announced before);
- to ensure a strong system of control (not only of the intelligence community as a state structure, but also of its business-related activities – by the institute of chief inspectors, advisers, intelligence representatives in business, responsible for maintaining confidentiality and ensuring the protection of civil rights and freedoms.
Conclusion and conclusions
Over the centuries, the role of intelligence agencies in obtaining information of an economic nature and industrial espionage has changed. Their tasks were set depending on what interests the state pursued at that time. In the United States, the interests of large companies with ties to the White House were also taken into account. In practice, the activities aimed at ensuring these interests were limited not only to collecting information and transmitting it to interested actors, but also, in some cases, to conducting special operations, including changing the political system and overthrowing legitimate governments. With the collapse of the Soviet Union and the end of the Cold War, ensuring economic security becomes one of the main priorities in the activities of the American intelligence community, which is reflected in the national security concepts of a number of administrations. At the same time, the economic aspect of the activities of the special services becomes independent of the state, when intelligence is conducted at the microeconomic level and sometimes completely subordinated to the interests of private companies.
The increased involvement of intelligence agencies in economic intelligence and interaction with private companies can be explained by two main reasons. The first is the annual multibillion-dollar losses of the US economy from the conduct of industrial espionage by special services and private companies of other states. The second is the reduction of budget allocations and the need for alternative sources of funding. Intelligence begins to be carried out in the interests and at the request of corporations, industrial espionage is being activated, carried out by both state and private structures. The success of the United States in this area is facilitated not only by the technological achievements of the post-industrial era, but also by the involvement of top state officials in economic intelligence. The example of the Carlisle Corporation shows how powerful an alliance of business, government officials, and intelligence agencies can be.
Perhaps the main negative consequence that the special services had to face here is the loss of potential. On the one hand, there is an outflow of personnel caused by economically more favorable conditions when performing similar functions in private companies, as well as greater freedom and fewer restrictions in everyday life associated with the specifics of working in the special services. On the other hand, in providing the government with materials on economic issues, the business intelligence services and American private companies are becoming more competitive, and in some positions they are ahead of the special services. This state of affairs pushes the Government to reduce the budget allocations allocated to secret agencies. This leads to another trend-the weakening of the previously unshakable bureaucratic (and even to a certain extent moral) connection between the state and the special services. And here the initiative comes not only from the state. The participation of special services in microeconomic intelligence in the interests of private companies leads to the fact that in the activities of special services there is a sphere that is not controlled by the state, that is, the state partially loses control over them. The latter, in turn, through their alliance with big business, strengthen their influence on the world economy and on other areas of interstate cooperation. And for the state, in the event of detection or even suspicion of the fact of the participation of its special services in industrial espionage, this is also fraught with a drop in reputation, a decrease in confidence on the part of allies, and corruption problems.
The activities of the special services aimed at ensuring the interests of private companies also call into question the fact of the existence of a classical market economy, since this intervention deals a crushing blow to one of the main mechanisms of the functioning of the market – legitimate competition. The obvious advantage is that someone who knows more about the competitor than the competitor knows about him. Any negotiations in this situation are doomed in advance to defeat the one who tries to play by the traditional market rules. And if we talk about the world economy, the efforts to create a free world market and international levers for its functioning (which the G20 countries began to talk about with particular insistence during the crisis) in the presence of active interaction of state intelligence services with powerful corporations are to a certain extent meaningless. The only barrier to the further strengthening of the corporatocracy and the negative consequences of the union of business and intelligence can only be effective civil democratic control over the special services.
The alliance of American intelligence with large multinational businesses is becoming a powerful force for ensuring US dominance in the international arena. Today, it is obvious that Washington does not intend to give up such dominance, despite the official (so far, at least) refusal of the Obama administration to implement the notorious "Bush doctrine". America will continue to play a key role in the world, to remain a power whose interests extend to all regions of the world. It should be borne in mind that the officially announced softening of the power component in US foreign policy compared to the period of the beginning of the century does not mean abandoning the preservation of priority positions in all spheres of international life without exception, since security in the world, as follows from the doctrinal documents of Washington in 2009-2010, is firmly linked in the minds of the American political and economic elite with the security of the United States itself, which also implies the preservation of American economic superiority.
Original message
Annotation. The article deals with some problems of interaction of state intelligence and counterintelligence agencies of the United States with individual transnational corporations (TNCs) based in the United States. The problems associated with the redistribution of functions between state special services and TNCs, as well as the processes of intersection of the interests of big business and the state and the specific forms of their implementation are analyzed, the consequences of such processes, their impact on international security and world politics are studied. A brief historical overview of the relationship between US secret agencies and commercial structures is given.
In the modern world, inter-state confrontation is increasingly moving from the political to the economic plane, or rather, to the sphere of information technology and the struggle for information. To ensure corporate preferences, all means and methods of extracting information about the state of affairs, economic and technical development, and the successes and defeats of competitors are used. Annual losses from industrial espionage for one country alone are estimated at tens of thousands to several billion dollars. Not surprisingly, in the early 1990s. The American intelligence community was faced with the question of allowing the special services to work in the interests of private corporations.
American corporations occupy a leading position in the world, and the global nature of their national interests is a serious incentive for the interaction of the private sector with the special services. At the turn of the 80-90s of the last century, ensuring economic security became even more important than it was during the Cold War. The question of the possibility of providing American companies with intelligence to improve their competitiveness in the global market has become relevant. The media periodically report on the facts of industrial espionage and the involvement of special services, the question of whose role in ensuring the interests of big business remains open. Different points of view on this issue are mainly related to the degree of intervention of the special services in the economic sphere, as well as to the moral assessment of the need for interaction between business structures and special services, which looks like a multi-factor and nonlinear process. At first glance, the paradoxical combination of "TNCs and national special services", where the former are carriers of the tendency to destroy national borders, and the latter are designed to ensure national interests, is contradictory only outwardly. There is a general tendency to increase the role of special services in the modern world due to the increasing complexity of global processes. Since the United States today is virtually the only power with global interests, its intelligence services are naturally at the forefront of this trend. Therefore, by destroying borders, TNCs, in conjunction with the special services, work in the interests of a fairly narrow group of representatives of large financial capital, which generally ensures the interests of the state.
The redistribution of traditional state functions in the field of economy, high technologies, weapons, etc. between state intelligence and business is an objective and natural process. It is sometimes easier for the special services to solve many problems with their own specific means: they know how to avoid bureaucratic and technological obstacles and save time. The special services of the United States (as well as some other countries) today cease to be only a tool of the government, but become an independent player in world politics and the economy.
In the process of reforming the US intelligence community at the beginning of this century, there were fundamental changes in legislation and strategic guidelines, embodied in the new functionality of secret agencies. In particular, they were assigned tasks that were not previously officially performed by the special services: ensuring the priority positions of American business in the international and domestic markets; ensuring the security and stability of financial flows going to the country; promoting the establishment of rules favorable to the United States in world trade and business.
The process of strengthening the interaction of state intelligence services with the security services of large corporations began to gain momentum. The establishment of data exchange and the implementation of joint operational activities in many, but not all (see below) parameters is beneficial for both the state and private companies. The first saves resources and "hides" its interests in the interests of the "private owner", having the opportunity, on occasion, to shift responsibility for failures and violations of laws and human rights to him; the latter solve the tasks set by the state using their own enormous capabilities, in accordance with the interests of their business. The reforms of the US intelligence community were characterized by a partial transfer of its functions to efficient and economically interested multinational corporations. One of the results was the conduct of business not by traditional methods based on ordinary competition, but by the forces and means of the special services.
The interaction of special services and private companies is carried out according to various schemes. For example, a large company can turn to the FBI for help in preventing industrial espionage and obtaining data on foreign partners working in the United States, while the CIA can check data on potential foreign competitors. In turn, American intelligence involves private companies to provide military and political actions in Iraq or Afghanistan.
In the United States itself, such interaction causes a mixed reaction. Adherents of the traditional state view of intelligence note that these processes often occur at the expense of strengthening the operational and analytical component in the work of the special services. However, the position of career intelligence officers, which is that an intelligence officer should serve exclusively the government, and not private business, in the new conditions looks outdated. The new foreign economic and foreign policy realities require not only the joint efforts of the state system of special services, but also their closer interaction with private business (this is clearly stated in the US National Intelligence Strategy of 2009 – see below).
Some experts have accepted the rules of the game, have taken a pragmatic position and believe that it is time to move the discussions about the relationship between state intelligence services and business from the ethical plane to the utilitarian one. So, D. Kuel, a specialist in the study of information operations from the National Defense University in Washington, believes that "the question is not that there is any evil in this, or it is wrong from a moral point of view. The only question is whether it is effective." Others, such as, for example, the well-known business intelligence specialist D. Perry, on the contrary, is alarmed by the close alliance of state intelligence and counterintelligence with the interests of business: "When top managers of companies resort to the help of the CIA, they forget that this agency, extracting information, sometimes uses the most unusual means and methods, including ethically questionable." Perry insists that national intelligence agencies "are always mindful of national interests and objectives." Some US experts see the danger here. American analyst M. Rubin, in an article about the "privatization" of the CIA, notes that " our intelligence community could be more competitive." He explains that John Negroponte, leaving in January 2007 from the post of Director of National Intelligence in the State Department, managed to hire 1,500 intelligence officers close to business structures and related to the Middle East in his new office. The processes of privatization of state functions in the field of foreign policy and economy that began under Reagan, Bush Sr. and Clinton under Bush Jr. have reached a new level: intelligence is carried out in close cooperation with large TNCs and, most importantly, often by their forces and in their interests. At the same time, major government officials, like Negroponte, act as a "cover" on behalf of the White House. It is worth emphasizing that the change of the White House administration, new personnel appointments both in the intelligence community and in the diplomatic department, made by B. We did not change anything fundamentally in the context of the problems and trends under consideration. The unification of intelligence and business is an objective process that no administration has the power to stop. And no one is going to do this, because in modern conditions (globalization, the struggle for information, the growing and complicating conflict field around the world, etc.), only the joint efforts of the "knights of the cloak and dagger" and "sharks of imperialism" are able to ensure the interrelated interests of the state and business. The only question is in whose favor the game is playing at one time or another, who uses whom more and who gets more preferences. It is becoming increasingly difficult to understand this today. In this regard, we should agree with the statement of the well-known Russian expert V. S. Ovchinsky said that it is possible to talk about the cooperation of the special services in the fight against common challenges only when the rules of the game are defined and it is clear who is acting in whose interests today."
In the first decade of the century, not only large industrial corporations, but also, above all, financial groups and private investment funds, closely associated with the government and intelligence agencies, took a special place in ensuring the economic superiority of the United States. In 2006 alone, US private equity funds spent $ 400 billion buying up assets around the world. Their boards of directors include retired top-level politicians, former top managers who retain influence in the business community, high-ranking military personnel, diplomats, and retired intelligence officers. Often, these people buy up assets worth tens of billions of dollars at their own expense. Contacts with secret agencies allow you to ensure the main thing: checking a potential partner, establishing contacts with presidents, ministers and major businessmen of developed and developing countries, and, accordingly, organizing confidential negotiations at any level. The most important condition for this – maintaining the opacity of transactions and the ownership structure – is also ensured by proximity to the special services. Thus, the days of" free and fair competition " are far in the past. Using the capabilities of the special services, corporations get hitherto unprecedented competitive advantages. State intelligence, in turn, uses the capabilities of corporations to ensure the security of the country.
Thanks to the globalization processes, the leading role in the implementation of American policy has been played by TNCs based in the United States, and commercial firms created in recent years by former high-ranking government officials (George W. Bush, former Secretary of Defense F. Carlucci) and some former heads of American intelligence. Ensuring American hegemony in the world in modern conditions is realized through multibillion-dollar commercial projects, which involve both the forces of state intelligence, as well as the capabilities of security services and the finances of TNCs. A striking example is the activity of the financial group "Carlyle" (Carlyle Group), which actively supports the image of one of the elements of the international "shadow government". The Carlisle Group manages assets worth $ 54.5 billion. Her interests in the highest political circles are promoted by former US President George W. Bush. Over the past 10 years, the Carlisle group has carried out financial penetration into public and private structures in a number of countries, including through a complex system of front companies and the use of intelligence services under the guise of companies taken under the control of British military intelligence. Yes, that's right: there is reason to believe that the British military intelligence is actually controlled by the American financial structure. Revealing the secrets of this corporation, the American journalist D. Briody shows how the "war on terror" and its business connections with intelligence became the basis of its enormous profits.
The information available to researchers thanks to the memoirs of a number of US intelligence officers and journalists shows that the economic component of US intelligence activities in the world has been growing in recent years. A number of projects have been implemented to introduce undercover employees of state secret agencies into foreign commercial structures in order to weaken, disintegrate and collapse the economic systems of other countries. The clandestine operations of the American secret services, carried out by the hands of commercial structures, such as the Randon Group, Carlisle, United Fruit Company, and Halliburton, have intensified. With the help of the intelligence units responsible for the "economic bloc", the US government for several decades solved the most important tasks "to ensure and maintain the dollar peg of most countries within the framework of imperial control over their economies in the interests of the American "corporatocracy" (an alliance of government, banks and corporations). All this was done under the guise of fighting the "economic backwardness" of these countries.
In the United States, little has been written about the relationship between government structures and private corporations, and about the privatization of military and intelligence functions. Among the most serious sources are the works of American experts P. Singer and R. Oppel, who made a number of interesting publications in 2003, in the midst of administrative pressure on the press. They and a number of other researchers have shown how at the beginning of the XXI century. Under the guise of fighting terrorism, a new stage of American expansion in the Middle East has begun – a stage of fierce struggle for energy resources and for ensuring the invulnerability and security of the status quo of American economic dominance. Under these conditions, the "multi-purpose economic disruption" received new impulses. Both the old and newly created top-secret structures, which are not officially declared as elements of the intelligence community, have directed their efforts (agent, technical, organizational) to exert a secret destructive influence on the economies of a number of countries, their energy resources and credit and financial systems.
Until recently (until 2009), the relations of state intelligence services with business were not officially spelled out in any public document of the US government. At the same time, the history of American economic intelligence and industrial espionage is rich in events and is worth briefly dwelling on.
A brief overview of the history of US Economic intelligence
Economic intelligence in the New World has deep historical roots. As early as the 18th century, the Committee of Secret Correspondence of the Continental Congress was established, which was responsible for both military intelligence and the collection of economic data.
The long period of American foreign policy isolationism until the beginning of World War II led to the absence of specific intelligence agencies in the United States. If necessary, all government agencies were engaged in collecting intelligence, including economic information. However, already during the First World War, as part of the military intelligence of the US army, a special unit appeared to collect intelligence on the economic potential of European countries. In 1934, by the decision of the President of the Russian Federation, The Roosevelt Committee on Economic Security was formed with the functions of collecting and analyzing data on the development of the industrial and financial potential of Germany, Japan, Italy, the USSR and other countries.
During the Second World War in the United States increased attention to the issues of economic intelligence and created the Council of Economic Warfare. In parallel, economic intelligence was carried out by the Office of Strategic Services (OSS) of W. Donovan. OSS units collected information about the production of strategic industrial products by the warring countries, as well as about the prospects for restoring the economy of the USSR. After the abolition of the OSS in 1945, the Central Intelligence Group was engaged in economic intelligence for two years. In 1947. The National Security Act creates the Central Intelligence Agency (CIA), whose functions were initially very limited, and economic and scientific and technical intelligence was conducted by a specific interested agency in accordance with its needs. The official involvement of the CIA in economic intelligence dates back to 1949, when, on the recommendation of the then Deputy Director of the CIA, A. Dulles, an Office for the Preparation of Research Reports was created within the agency. Two years later, the US National Security Council issued a directive that instructed the CIA to determine the government's needs for economic intelligence, extract and analyze it, and prepare reports for government agencies on the economic development of foreign countries.
In the following years, economic intelligence was alternately assigned to the CIA and the State Department, depending on the role they played in a particular period. During the Cold War, the study of the Soviet economy became one of the main directions in the work of all US intelligence agencies.
In the early 60s, the budget of the Bureau of Intelligence and Research of the State Department was sharply reduced, as a result of which the CIA again took over the preparation of intelligence assessments for the USSR, socialist and developing countries. It is beginning to monitor the situation in the international currency and trade markets, especially in the markets of oil, gold, non-ferrous metals and agricultural products, and the Office for the Preparation of Research Reports has been reorganized into the Office of Economic Research. The oil embargo imposed by OPEC in the 70s. and the resulting rise in oil prices has led to the need to gather intelligence about the energy potential of various states. The Nixon Directive in 1972 created the Economic Policy Council to coordinate this work. The main data provider for this body was the CIA. This line of intelligence, coupled with what is commonly called "industrial espionage" conducted by private companies, has since been perceived as an integral part of ensuring US national security. In practice, the activities of the special services to ensure economic interests included not only the collection of information and its transfer to interested organizations and companies, but also the conduct of special operations with serious consequences for individual countries. Almost always, this was carried out not only in the interests of the state itself (the United States), but also in the interests of large companies whose activities were recognized as meeting state priorities.
The efforts of American intelligence in the interests of big business in the United States affected not only the economy, but also the political life of other states. By 1953, clandestine operations (propaganda, paramilitary, and political) were being conducted in 48 countries. Often, the activities of the special services, which pursued economic interests, led to the change of political regimes. This happened in Iran, Guatemala, Saudi Arabia and a number of other countries.
In 1953, CIA Middle East expert Kermit Roosevelt organized an operation codenamed "Ajax" to overthrow the Iranian Prime Minister M. Mosaddegh, who nationalized the Iranian oil assets operated by the British company AINK. The CIA operation led to the return of the Shah to the throne. It is clear that by helping the UK, the US pursued its own goals, one of which was to establish American control over Iranian oil. Another interesting thing: the Director of the CIA, A.D. Dulles also had a personal interest in the whole story: the law firm he worked for before joining the CIA handled the AINCS ' affairs.
In 1954, the CIA conducted a paramilitary operation to overthrow President X of Guatemala. Arbenz, who trespassed on the property of the American United Fruit Company.
Washington also negotiated technical support, military supplies, and training in exchange for petrodollars with Saudi Arabia. As a result of these negotiations, the US-Saudi Economic Commission was established. The Saudis ' money was supposed to hire American firms to build a new country, which then became the mainstay of the United States in the Middle East. Such firms were to be: Main, Bechtel, Brown & Root, Halliburton, Stone & Webster, and others. American engineering and contracting companies have been planning to turn a profit for decades. The condition was that Riyadh was obliged to buy US securities with petrodollars, and the interest on these securities was to be used for the modernization of Saudi Arabia.
As a result of US intelligence operations in Colombia, Panama, Ecuador, Guatemala, Panama, and a number of other countries, American corporations acquired significant dividends from the exploitation of natural resources and new communications, and thus firmly established themselves in these regions of the world.
In the 1980s, the Federal Reserve System, as well as the US Departments of Finance and Commerce, began to be most active in conducting economic intelligence, in which units were formed that were engaged in analyzing the development of individual states. The CIA's monopoly on economic intelligence began to crumble.
With the collapse of the Soviet Union and the end of the Cold War, ensuring economic security becomes one of the main directions in the activities of the US intelligence community. In 1990, President George W. Bush-art. he declared economic intelligence a new priority in the activities of the special services. The Clinton administration also supported the idea of strengthening the economic direction in the work of intelligence. In the National Security Strategy of 1995 It was noted that " the collection and analysis of intelligence information related to economic development will play an increasingly important role in understanding global economic trends, will help to increase the competitiveness of the American economy, identifying threats to national companies from foreign intelligence agencies and unfair trade practices. Seeing the private sector as the main source of economic growth, the government should protect its interests and promote its participation in the world market (emphasis added)." Under Clinton, the National Economic Council was created – a government body to coordinate the activities of federal agencies involved in one way or another in ensuring American economic interests around the world. Naturally, the most important role in the work of this body should have been played by both the old (CIA) and the newly created economic intelligence units of the Ministries of Finance and Trade.
It is the Clinton administration that is associated with the intensification of the activities of the special services in the economic direction. It is believed that with the creation of the National Economic Council, the White House began to implement government support for certain industries in order to strengthen the competitiveness of American companies. According to H. Mayer, a former special assistant to the Director of the CIA, W. Casey, and later vice chairman of the National Intelligence Council, "even in the absence of a formal order, there was an informal exchange: we were always able to provide intelligence to the business community. There is a connection between business and the intelligence community, information flows in two directions, unofficially." This is confirmed by D. Burke, the former director of the Intelligence Analysis and Evaluation Council in the Clinton administration. According to him, in order to provide companies with information on international trade transactions, the Department of Coordination of Intelligence and Communications was established in the Ministry of Trade. The Department received intelligence reports from various US intelligence services about upcoming international deals. This data was sent to companies that requested it or might be interested in such information.
Government intelligence in the service of American companies
(selected examples of cooperation)
The National Security Agency (NSA) intercepted communications concerning an upcoming $ 200 million deal between the Indonesian government and the Japanese satellite equipment corporation (NECCorp.). He intervened in the negotiations, and as a result, the contract was obtained by the American company AT&T (DerSchpiegel, 1990).
In 1992-1993, with the help of the NSA, an attempt was thwarted by one of the top managers of General Motors to transfer the production secrets of the corporation to the German concern Volkswagen.
At the direction of President Clinton in 1993, the NSA and the FBI bugged a hotel in Seattle, where the APEC conference was held, to obtain information on future contracts for the construction of thermal power plants and hydroelectric power plants in Vietnam. As it turned out, this information was sent directly to the top management of companies that participated in the tender selection and at the same time were sponsors of the US Democratic Party (The InsightMagazine, 1997).
In order to prevent a repeat of the history of the 1970s, when Japanese subcompacts flooded the American automobile market and undermined the American automobile industry, President Clinton in September 1993 instructed the CIA to monitor the advanced developments of Japanese automobile concerns. The information was supposed to be passed on to the big three of the American auto industry: Ford, General Motors, and Chrysler. In 1994, the NSA was involved in obtaining a $ 6 billion contract with the national airline of Saudi Arabia. Telecommunications satellites were used to intercept faxes and listen to telephone calls, and cases of bribes received from the European Airbus consortium by the Government of Saudi Arabia were identified. The information was provided to the American corporations "Boeing" and "McDonnell-Douglas". The activities of the NSA helped the latter to get this contract.
In the same year, 1994, there was a struggle for a contract for $ 1.4 billion for a project to monitor tropical forests in the Amazon basin in Brazil. The CIA, NSA, and Commerce Department forces were involved. Surveillance of negotiations between the company "Thomson-Alcatel" (France) and the Brazilian side established the fact of receiving a bribe by the Brazilian selection committee. This data was transferred to the corporation "Raythion", which helped it win the tender.
We can say that by the 90s of the last century, the following aspects, or rather levels, were finally formed in the economic direction of American intelligence activities:
- macroeconomical espionage (enshrined in the executive order of the President of the United States of America R. Reagan No. 12333 "On the intelligence activities of the United States" of December 4, 1981): activities for the collection of intelligence information on the trends in the development of the economy of foreign countries, including information on raw materials, the development of critical technologies, financial systems, as well as international currency, commodity markets, etc.;
- economic counterintelligence (economiccounterespionage): activities aimed at suppressing attempts by foreign competitors and special services to extract trade, economic, scientific and technological information from American businesses;
- microeconomical espionage: collecting commercial and industrial secrets of foreign competitors. The budgets of the CIA and the NSA reached the highest level in their half-century history in the 1980s, but the euphoria of victory over the enemy (the USSR and its allies) allowed spending to be reduced for a while. Already in the first years of the next decade, the US intelligence budget, according to official data, was cut by 14% – to $ 28 billion. However, as you know, the special services always seek to compensate for such "cuts" and find ways to provide additional funding. As sources of new financial injections in the late 1980s, the CIA began to consider closer interaction with business and the transfer of information obtained in the course of intelligence activities to private firms. Such a mutually beneficial alliance looked very promising, because it also met the American national interests, and, therefore, was a direct responsibility of the special services. The reports of the heads of the main intelligence agency to the president of the country justified the national significance of the CIA and the need to make up for the budget cuts. Speaking in 1992 At a meeting in Detroit, the then director of the CIA, R. Gates, said: "We must continue to closely monitor the development of foreign achievements in the field of high technology, which will have an impact on the economy and security, and not be limited only to military achievements."
The question of whether or not to officially allow the interaction of state intelligence agencies with business, according to former CIA Director J. R. R. Tolkien. Woolsey, became in the 1990s. "the hottest topic on the agenda in the development of intelligence strategy." For companies, this question was just as relevant. On the one hand, providing information to American corporations will allow the latter to improve their position in the global market, which, of course, is beneficial to American business and at the same time meets the national interests of the United States. On the other hand, such cooperation makes companies dependent on the special services. The business has a dilemma associated with the unwillingness to be under constant surveillance of the special services and the fear of losing their consumers and suppliers, who will turn away from the companies after learning about their connection with the special services. In fact, is a free society willing to accept the CIA's help when it goes beyond a matter of national security?
It is important to note that microeconomic espionage within the framework of the work of the special services in many cases was and remains beyond the control of the leadership in the conditions of the hierarchical structure of the departments. It is almost impossible to track who a particular operative works for on a daily basis.
After the reduction in spending on exploration in the early 1990s, employees of operational units had to look for alternative sources of income, and the financial capabilities of corporations were very useful here. During this period, the scheme looked quite simple. Employees of the CIA resigned, handed in their certificates, were hired to work in a corporation (most often the military-industrial complex) with a much higher salary, for example, Lockheed Martin, and the next day returned to the CIA, being, in fact, representatives of private companies. And they were willingly taken by agreement with the management. Thus, a large proportion of the activities of the special services became dependent on contractors, since many employees, while remaining in the CIA system, worked for their corporate bosses. The problems of corruption in the security services have worsened.
Conducting economic intelligence for corporations became more and more attractive business, as a result of which the "brain drain" in the special services increased by leaps and bounds. Thousands of CIA veterans have chosen to leave their posts and take up analysis, intelligence networking, and covert operations, moving to work for private corporations. Following their example, the young employees developed their five-year plan: to join the service, resign and get a job in the corporation. Access to top secret information and a job with one of the military-industrial complex corporations were the lucky tickets for a new breed of White House consultants.
The macroeconomic component in the activities of the US special services is much more transparent and nationally oriented. It remains a top national security priority. The National Counterintelligence Strategy (2005) talked about protecting US economic advantages, trade secrets, and know-how from enemy infiltration attempts. In 2007 alone, the FBI registered 51 cases of industrial espionage and 53 cases were pending. Official documents of the US intelligence community at the time noted that counterintelligence, among other things, should initiate stricter legislation in the field of industrial espionage and "warn the owners of large assets, including non-governmental agents" (italics my. – N. S.).
According to research conducted by the American Society for Industrial Safety, residents (citizens) are most often caught in industrial espionage.) Great Britain, India, Canada, China, Mexico, Russia, Singapore, Taiwan, Sweden and the United States. At the state level, the leaders of economic intelligence against the United States were Israel, China, Russia, the United States, and Taiwan (the countries are listed in alphabetical order). American law enforcement officials are convinced that the temptation to cross the border between legal activities and illegal information extraction has been, is and will continue, only methods will be improved, and the scale of industrial espionage, as well as economic intelligence, will grow. This is also proved by the fact that high-level government officials are increasingly involved in this process. This blurs the line between the official as a private person and as a representative of the government and allows us to talk about the fusion of the state and business, including, as we have seen, with the involvement of the forces of the intelligence community.
Some current trends. The phenomenon of corporatocracy
In popular and specialized literature today, the term "corporatocracy"is often found. It is used to describe the phenomenon that arose as a result of the merging of the state and business. A corporatocracy is a system of relations in which the largest corporations and banks interact with government agencies.
High-ranking government officials prefer to maintain their ties to business, because their time in power is short. When they take public office, they act not only in the interests of the state, but also in the interests of the companies that brought them to power. In support of this claim, the example of Iraq is often cited, the invasion of which was not due to the presence of weapons of mass destruction, but to the interests of American oil and gas companies that invested heavily in the election campaign of J. R. R. Tolkien. Bush Jr.. It should be noted that the former president himself, his vice-President D. Cheney and Secretary of State K. Rice held senior positions in oil companies before receiving high government positions.
Such interaction has existed for more than a decade and cannot take place without the participation of the special services. Even during the Cold War, a scheme was developed and successfully applied in practice, which was later described in the book by J. R. R. Tolkien. Perkins '"Confessions of an Economic Killer". The so-called "economic killer" – usually an analyst at a reputable consulting firm recruited by the security services – offers the government of another country patronage in the form of loans for infrastructure development-power plants, highways, ports, airports, or technology parks. His task is to convince that these loans will allow the country to modernize the economy and reach the level of industrialized countries (see the episode with Saudi Arabia described above). Despite the fact that the money is returned almost immediately to the corporations that are the creditors, the debtor country is obliged to pay the full amount of the debt plus interest. If the "killer" has achieved complete success, the loan is so large that the debtor is forced to default on its payments after a few years. This could mean either controlling the UN vote, or hosting military bases, or access to valuable resources like oil, or the Panama Canal. As J. R. R. Tolkien writes. Perkins, " the debtor still owes us money – and another country is included in the global empire." This scheme has demonstrated its effectiveness in many countries.
The example of the already mentioned Carlisle corporation is a classic example of the formation of a corporatocracy in the United States, the connection of the top management of a business structure with the state and its special services.
Carlisle Group Corporation»
Carlisle Financial Group (the company's high-profile connection to the Bin Laden clan brought it fame: on September 11, 2001, the group planned to hold a meeting at the Ritz Carlton Hotel in Washington with five hundred of its largest investors. The meeting was not held because of the news of the tragedy, but one detail did not go unnoticed. Among those invited was the name bin Laden. This was Sharif bin Laden – one of Osama's brothers) is considered the world's largest investment fund. Created in 1987 with a $ 5 million capital of four lawyers, one of whom was a former adviser to J. R. R. Tolkien. Carter D. Rubinstein, "Carlisle" then had the limited task of transferring the debts of Eskimo companies in Alaska to successful firms that were promised tax breaks.
A new page in the history of the company opened with the arrival of the CEO of Fr. Carlucci, a former deputy director of the CIA, national security adviser to the president, and then Secretary of Defense under Reagan, one of the closest friends of D. Rumsfeld. Carlucci brought with him loyal CIA officers, employees of the State Department and the Department of Defense. By 1997, the company had become one of the 11 largest arms suppliers, gaining control of United Defense Industries.
If you look at the list of influential people who worked or invested in the Carlisle Group, it becomes clear why this corporation has established the image of one of the elements of the international "shadow government" (see Appendix). Carlisle's interests had a significant influence on the foreign policy of the George W. Bush administration.In January 2001, while George W. Bush, Jr. After interrupting missile talks with North Korea, alarmed South Koreans contacted his father. Carlisle had a special interest in Seoul. Already in June 2001, Washington resumed negotiations with Pyongyang. It was not only the aforementioned J. P. Blake who told us about this. Briody (see links), but also Tom Fitton, president of the American non-governmental organization "JudicialWatch". He told the New York Times: "... the former US President (George W. Bush) not only invested in Carlisle and influenced foreign policy when it came directly to these investments, he was also provided with all the CIA reports that interested him, despite the fact that his son was president at the time. They were known in the department as the"daily reports for the president's daddy."
Carlyle's activities are a symbol of the corporatocracy and an indicator of the level that the synthesis of the state, business and special services has reached in the United States.
About some consequences of interaction between special services and business
The economic intelligence and industrial espionage carried out by TNCs has led to a turnover of personnel in the special services and the associated loss of their potential. So, the composition of intelligence officers (not only the CIA, but also other departments of the community) working in the economic field is updated annually by about 20% due to the fact that many professionals move to higher-paid jobs in private companies. On the other hand, by engaging in intelligence for the benefit of private companies, intelligence agencies often operate independently of the state, which means a partial loss of state control over them. Working in conjunction with private companies, carrying out a constant exchange of information, the special services are beginning to influence not only the world economy, but also other areas of interstate relations, becoming an independent actor in many global processes.
If in the last century the CIA disputed the right to conduct economic intelligence with other government agencies, such as the State Department or the Department of Commerce, which, due to the hierarchical structures of these agencies and the relative transparency of their activities, made them predictable, today the private sector has begun to actively challenge the rights of special services. Over the past two decades, the business of extracting economic information has become very popular. Given the large financial resources of corporations and the fact that a significant part of the information used in the analysis and preparation of intelligence assessments comes from open sources (their share, according to the report of the Commission on the Role and Capabilities of the US Intelligence Community, reaches 95%), it is not surprising that business intelligence services and American private companies are pushing state intelligence agencies in the issue of providing the government with materials on economic issues. This trend may lead to a reduction in budget allocations for state intelligence services, especially during the financial crisis.
Despite the above-mentioned objectivity and regularity of the process of interaction between private companies and special services, the effect that such interaction has on relations between states is definitely negative. The combination of economic intelligence of one state and the use of intelligence in the interests of national companies leads to the activation of the same on the part of other states and to a decrease in trust between business partners, states, and as a result affects not only the economy, but also politics, law and other areas of international relations.
It is important to remember that the transnational nature of capital makes it dangerous to declassify secret sources and channels of access to information in the process of cooperation between state intelligence and TNCs. And although the process of transfer of functions between the state and business is mutual, however, the increased dependence of TNCs and special services on each other, as a rule, causes more damage to the state (due to the transnational aspirations of corporations).
At the same time, the leadership of the US intelligence community, as follows from its official documents, not only does not seek to "delineate powers" and separate the interests of business and state intelligence (to ensure "equidistant oligarchs from power", as they would say in Russia), but pragmatically seeks the exact opposite – to achieve a balance of interests of TNCs (and other companies associated with special services) and secret state departments. An entire section of the US National Intelligence Strategy, published in 2009, is devoted to these issues.
Modern US National Intelligence Strategy
on the problems of interaction between state special services and big business
Among the tasks put forward by the Strategy to the intelligence community, the activation of business activities is specifically highlighted. For the first time, the doctrinal documents on the activities of state intelligence services openly mention the close cooperation of intelligence and business. It is interesting that in the Strategy, the issues of interaction between state intelligence services and business are interpreted through the prism of "rational distribution of taxpayer funds". For the first time, it is also recognized that intelligence has "its own" business structures, the activities of which, as follows from the text, are often ineffective due to non-transparency and a low level of financial control over them. Thus, the fact of active use of business structures in the interests of intelligence and the possibility of using state intelligence in the interests of business are indirectly recognized. In this area, the following tasks are put forward:
- modernize business operations so that community management receives information about the real state of resources and revenue;
- modernize the implementation of trade operations and the provision of services, improving them by defining specific goals and objectives (a very unconventional task for intelligence services, isn't it? - N. S.).
- create conditions for closer cooperation between business and the intelligence community to facilitate the access of intelligence officers to information and optimize the spending of taxpayers ' money. Integrate business security activities. (Judging by the further disclosure of this thesis, we mean the achievement of a level of interaction where all areas of American business, and not just business, should somehow work in the interests of intelligence. A striking "breakthrough" task: nothing like this has ever been announced before);
- to ensure a strong system of control (not only of the intelligence community as a state structure, but also of its business-related activities – by the institute of chief inspectors, advisers, intelligence representatives in business, responsible for maintaining confidentiality and ensuring the protection of civil rights and freedoms.
Conclusion and conclusions
Over the centuries, the role of intelligence agencies in obtaining information of an economic nature and industrial espionage has changed. Their tasks were set depending on what interests the state pursued at that time. In the United States, the interests of large companies with ties to the White House were also taken into account. In practice, the activities aimed at ensuring these interests were limited not only to collecting information and transmitting it to interested actors, but also, in some cases, to conducting special operations, including changing the political system and overthrowing legitimate governments. With the collapse of the Soviet Union and the end of the Cold War, ensuring economic security becomes one of the main priorities in the activities of the American intelligence community, which is reflected in the national security concepts of a number of administrations. At the same time, the economic aspect of the activities of the special services becomes independent of the state, when intelligence is conducted at the microeconomic level and sometimes completely subordinated to the interests of private companies.
The increased involvement of intelligence agencies in economic intelligence and interaction with private companies can be explained by two main reasons. The first is the annual multibillion-dollar losses of the US economy from the conduct of industrial espionage by special services and private companies of other states. The second is the reduction of budget allocations and the need for alternative sources of funding. Intelligence begins to be carried out in the interests and at the request of corporations, industrial espionage is being activated, carried out by both state and private structures. The success of the United States in this area is facilitated not only by the technological achievements of the post-industrial era, but also by the involvement of top state officials in economic intelligence. The example of the Carlisle Corporation shows how powerful an alliance of business, government officials, and intelligence agencies can be.
Perhaps the main negative consequence that the special services had to face here is the loss of potential. On the one hand, there is an outflow of personnel caused by economically more favorable conditions when performing similar functions in private companies, as well as greater freedom and fewer restrictions in everyday life associated with the specifics of working in the special services. On the other hand, in providing the government with materials on economic issues, the business intelligence services and American private companies are becoming more competitive, and in some positions they are ahead of the special services. This state of affairs pushes the Government to reduce the budget allocations allocated to secret agencies. This leads to another trend-the weakening of the previously unshakable bureaucratic (and even to a certain extent moral) connection between the state and the special services. And here the initiative comes not only from the state. The participation of special services in microeconomic intelligence in the interests of private companies leads to the fact that in the activities of special services there is a sphere that is not controlled by the state, that is, the state partially loses control over them. The latter, in turn, through their alliance with big business, strengthen their influence on the world economy and on other areas of interstate cooperation. And for the state, in the event of detection or even suspicion of the fact of the participation of its special services in industrial espionage, this is also fraught with a drop in reputation, a decrease in confidence on the part of allies, and corruption problems.
The activities of the special services aimed at ensuring the interests of private companies also call into question the fact of the existence of a classical market economy, since this intervention deals a crushing blow to one of the main mechanisms of the functioning of the market – legitimate competition. The obvious advantage is that someone who knows more about the competitor than the competitor knows about him. Any negotiations in this situation are doomed in advance to defeat the one who tries to play by the traditional market rules. And if we talk about the world economy, the efforts to create a free world market and international levers for its functioning (which the G20 countries began to talk about with particular insistence during the crisis) in the presence of active interaction of state intelligence services with powerful corporations are to a certain extent meaningless. The only barrier to the further strengthening of the corporatocracy and the negative consequences of the union of business and intelligence can only be effective civil democratic control over the special services.
The alliance of American intelligence with large multinational businesses is becoming a powerful force for ensuring US dominance in the international arena. Today, it is obvious that Washington does not intend to give up such dominance, despite the official (so far, at least) refusal of the Obama administration to implement the notorious "Bush doctrine". America will continue to play a key role in the world, to remain a power whose interests extend to all regions of the world. It should be borne in mind that the officially announced softening of the power component in US foreign policy compared to the period of the beginning of the century does not mean abandoning the preservation of priority positions in all spheres of international life without exception, since security in the world, as follows from the doctrinal documents of Washington in 2009-2010, is firmly linked in the minds of the American political and economic elite with the security of the United States itself, which also implies the preservation of American economic superiority.
Original message
Аннотация. В статье рассматриваются некоторые проблемы взаимодействия государственных разведывательных и контрразведывательных органов США с отдельными транснациональными корпорациями (ТНК), базирующимися в США. Анализируются проблемы, связанные с перераспределением функций между государственными спецслужбами и ТНК, а также процессы пересечения интересов крупного бизнеса и государства и конкретные формы их реализации, изучаются последствия таких процессов, их влияние на международную безопасность и мировую политику. Даётся краткий исторический обзор взаимоотношений секретных ведомств США и коммерческих структур.
В современном мире межгосударственное противостояние из политической всё чаще перетекает в экономическую плоскость, а точнее – в сферу информационных технологий и борьбы за информацию. Для обеспечения корпоративных преференций в дело идут все средства и методы добычи информации о положении дел, экономическом и техническом развитии, успехах и поражениях конкурентов. Ежегодные убытки от промышленного шпионажа только для одной страны оцениваются суммами от десятков тысяч до нескольких миллиардов долларов. Не удивительно, что в начале 1990-х гг. перед американским разведсообществом встал вопрос о разрешении спецслужбам работать в интересах частных корпораций.
Американские корпорации занимают лидирующие позиции в мире, а глобальный характер их национальных интересов – серьезный стимул для осуществления взаимодействия частного сектора со спецслужбами. На рубеже 80–90-х гг. прошлого века обеспечение экономической безопасности приобрело ещё большее значение, чем оно имело в годы холодной войны. Стал актуальным вопрос о возможности предоставления американским компаниям разведданных для повышения их конкурентоспособности на мировом рынке. В СМИ периодически всплывают сообщения о фактах промышленного шпионажа и причастности к нему спецслужб, вопрос о роли которых в обеспечении интересов крупного бизнеса остаётся открытым. Различные точки зрения по этому вопросу в основном связаны со степенью вмешательства спецслужб в экономическую сферу, а также с моральной оценкой необходимости взаимодействия бизнес-структур и спецслужб, которое выглядит как многофакторный и нелинейный процесс. Парадоксальная на первый взгляд связка «ТНК и национальные спецслужбы», где первые являются носителями тенденции разрушения национальных границ, а вторые призваны обеспечивать именно национальные интересы, противоречива лишь внешне. Налицо общая тенденция к повышению роли спецслужб в современном мире в связи с усложнением глобальных процессов. Поскольку США сегодня – фактически единственная держава с глобальными интересами, то их спецслужбы, естественно, находятся в авангарде этой тенденции. Поэтому, разрушая границы, ТНК в связке со спецслужбами работают в интересах достаточно узкой группы представителей крупного финансового капитала, в целом обеспечивающего интересы государства.
Перераспределение традиционных государственных функций в области экономики, высоких технологий, вооружений и т.п. между государственной разведкой и бизнесом – объективный и закономерный процесс. Спецслужбам бывает проще своими специфическими средствами решать многие задачи: они умеют обходить бюрократические и технологические препятствия, экономить время. Спецслужбы США (как и некоторых других стран) сегодня перестают быть только инструментом правительства, но становятся самостоятельным игроком мировой политики и экономики.
В процессе реформирования разведсообщества США в начале нынешнего века произошли принципиальные изменения в законодательстве и стратегических установках, воплощённых в новую функциональность секретных ведомств. Перед ними, в частности, ставились задачи, ранее официально не выполнявшиеся спецслужбами: обеспечение приоритетных позиций американского бизнеса на международном и внутреннем рынках; обеспечение безопасности и стабильности финансовых потоков, идущих в страну; содействие установлению выгодных США правил в мировой торговле и бизнесе.
Процесс усиления взаимодействия государственных спецслужб со службами безопасности крупных корпораций стал набирать обороты. Налаживание обмена данными и осуществление совместных оперативных мероприятий по многим, но не всем (см. ниже) параметрам оказывается выгоден и государству и частным компаниям. Первое экономит ресурсы и «прячет» свои интересы в интересах «частника», имея возможность, при случае, переложить на него ответственность за провалы и нарушения законов и прав человека; вторые же решают поставленные государством задачи с использованием собственных колоссальных возможностей, сообразуясь с интересами своего бизнеса. Реформы разведсообщества США характеризовались частичной передачей его функций эффективным и экономически заинтересованным транснациональным корпорациям. Одним из результатов стало ведение бизнеса не традиционными методами, основанными на обычной конкуренции, а силами и средствами спецслужб.
Взаимодействие спецслужб и частных компаний осуществляется по различным схемам. Так, крупная компания может обратиться в ФБР за помощью в предотвращении промышленного шпионажа и получении данных об иностранных партнёрах, работающих в США, в ЦРУ – за проверкой данных о потенциальных зарубежных конкурентах. В свою очередь, американская разведка привлекает частные компании к обеспечению военных и политических акций в Ираке или Афганистане.
В самих США такое взаимодействие вызывает неоднозначную реакцию. Приверженцы традиционного государственного взгляда на разведку отмечают, что эти процессы часто протекают в ущерб укреплению оперативной и аналитической составляющей в работе спецслужб. Однако позиция кадровых разведчиков, заключающаяся в том, что сотрудник разведки должен служить исключительно правительству, а не частному бизнесу, в новых условиях выглядит устаревшей. Новые внешнеэкономические и внешнеполитические реалии требуют не только объединения усилий государственной системы спецслужб, но и их более тесного взаимодействия с частным бизнесом (об этом недвусмысленно говорится в Национальной разведывательной стратегии США 2009 г. – см. ниже).
Отдельные эксперты приняли правила игры, заняли прагматичную позицию и считают, что дискуссии о взаимоотношениях государственных спецслужб и бизнеса пора перевести из этической плоскости в утилитарную. Так, Д. Куел, специалист по изучению информационных операций из Национального университета обороны в Вашингтоне, полагает, что «вопрос не в том, что в этом есть какое-нибудь зло, или это неправильно с нравственной точки зрения. Вопрос только в том, эффективно ли это». Другие, как, например, известный специалист по бизнес-разведке Д. Перри, наоборот, с тревогой оценивают столь тесный союз государственной разведки и контрразведки с интересами бизнеса: «Когда топ-менеджеры компаний прибегают к помощи ЦРУ, они забывают, что это ведомство, добывая информацию, использует подчас самые необычные средства и методы, включая этически сомнительные». Перри настаивает на том, что национальные спецслужбы «всегда помнят о национальных интересах и задачах». Некоторые эксперты США видят здесь опасность. Американский аналитик М. Рубин в статье о «приватизации» ЦРУ отмечает, что «наше разведсообщество могло бы быть более конкурентоспособным». Он поясняет, что Джон Негропонте, уходя в январе 2007 г. с поста директора Национальной разведки в государственный департамент, успел принять на работу в свой новый аппарат 1500 сотрудников разведки, близких к бизнес-структурам и связанных с Ближним Востоком. Начавшиеся ещё при Рейгане, Буше-старшем и Клинтоне процессы приватизации государственных функций в области внешней политики и экономики при Буше-младшем вышли на новый уровень: разведка осуществляется в тесном взаимодействии с крупными ТНК и, что самое главное, часто их силами и в их интересах. При этом крупные государственные чиновники, вроде Негропонте, выступают в роли «прикрытия» от лица Белого дома.
Стоит подчеркнуть, что смена администрации Белого дома, новые кадровые назначения как в разведсообществе, так и в дипломатическом ведомстве, произведённые Б. Обамой в 2009 г., ничего принципиально не изменили в контексте рассматриваемых проблем и тенденций. Единение разведки и бизнеса – объективный процесс, остановить который не властна никакая администрация. Да никто и не собирается этого делать, поскольку в современных условиях (глобализация, борьба за информацию, нарастание и усложнение конфликтного поля по всему миру и проч.) только совместные усилия «рыцарей плаща и кинжала» и «акул империализма» способны обеспечивать взаимосвязанные интересы государства и бизнеса. Вопрос только в том, в чью пользу в тот или иной момент идёт игра, кто кого больше использует и кто получает больше преференций. Разобраться в этом сегодня становится всё труднее. В этой связи следует согласиться с утверждением известного российского эксперта В.С. Овчинского, что говорить о сотрудничестве спецслужб в борьбе с общими вызовами можно лишь тогда, когда определены правила игры и ясно, кто в чьих интересах сегодня действует».
В первое десятилетие века в обеспечении экономического превосходства США особое место заняли не только крупные промышленные корпорации, но и прежде всего финансовые группы и частные инвестиционные фонды, тесно связанные с правительством и спецслужбами. Только в 2006 г. частные инвестиционные фонды США потратили на скупку активов по всему миру 400 млрд. долл. В их советах директоров – политики высшего уровня в отставке, бывшие топ-менеджеры, сохраняющие влияние на бизнес-сообщество, высокопоставленные военные, дипломаты и отставные сотрудники спецслужб. Часто эти люди за счёт собственных средств скупают активы стоимостью в десятки миллиардов долларов. Связи с секретными ведомствами позволяют обеспечивать главное: проверку потенциального партнёра, налаживание контактов с президентами, министрами и крупными бизнесменами развитых и развивающихся стран и, соответственно, организацию конфиденциальных переговоров на любом уровне. Важнейшее условие этого – сохранение непрозрачности сделок и структуры собственности – также обеспечивается близостью к спецслужбам. Таким образом, времена «свободной и честной конкуренции» остались далеко в прошлом. Пользуясь возможностями спецслужб, корпорации получают доселе невиданные конкурентные преимущества. Государственная разведка, в свою очередь, использует возможности корпораций в целях обеспечения безопасности страны.
Благодаря глобализационным процессам ведущее место в осуществлении американской политики стали играть ТНК, базирующиеся в США, и коммерческие фирмы, созданные в последние годы бывшими высокопоставленными государственными чиновниками (Дж. Бушем-ст., бывшим министром обороны Ф. Карлуччи) и некоторыми бывшими руководителями американской разведки. Обеспечение американской гегемонии в мире в современных условиях реализуется через многомиллиардные коммерческие проекты, в которых задействованы как силы государственной разведки, так и возможности служб безопасности и финансы ТНК. Ярким примером может служить деятельность финансовой группы «Карлайл» (Carlyle Group), активно поддерживающей имидж одного из элементов международного «теневого правительства». Группа «Карлайл» управляет активами стоимостью 54,5 млрд. долл. Её интересы в высших политических кругах продвигает бывший президент США Дж. Буш-ст. В течение последних 10 лет группой «Карлайл» осуществлено финансовое проникновение в государственные и частные структуры ряда стран, в том числе через сложную систему подставных фирм и использование работы разведчиков под прикрытием компаний взята под контроль военная разведка Великобритании. Да, именно так: есть основания считать, что британская военная разведка фактически контролируется американской финансовой структурой. Раскрывая секреты этой корпорации, американский журналист Д. Брайоди показывает, как «война с терроризмом» и деловые связи с разведкой стали основой её колоссальных прибылей.
Информация, доступная исследователям благодаря мемуарам ряда сотрудников американской разведки и журналистам, свидетельствует, что экономическая составляющая разведывательной деятельности США в мире в последние годы нарастала. Осуществлён ряд проектов по внедрению под прикрытием в зарубежные коммерческие структуры сотрудников государственных секретных ведомств в целях ослабления, дезинтеграции и развала экономических систем других стран. Активизировались тайные операции американских спецслужб, проводимые руками коммерческих структур, таких как «Рэндон груп», «Карлайл», «Юнайтед фрут компани», «Халлибёртон». С помощью подразделений разведки, ответственных за «экономический блок», правительство США в течение нескольких десятков лет решало важнейшие задачи «по обеспечению и сохранению долларовой привязки большинства стран в рамках имперского контроля над их экономиками в интересах американской «корпоратократии» (союза правительства, банков и корпораций). Все это делалось под видом борьбы с «экономической отсталостью» этих стран.
В США о связи правительственных структур с частными корпорациями, о приватизации военных и разведывательных функций написано немного. Среди наиболее серьёзных источников выделяются работы американских экспертов П. Зингера и Р. Оппеля, выступивших с рядом интересных публикаций в 2003 г., в разгар административного давления на прессу. Они и ряд других исследователей показали, как в начале XXI в. под видом борьбы с терроризмом начался новый этап американской экспансии на Ближнем и Среднем Востоке – этап жёсткой борьбы за энергетические ресурсы и за обеспечение неуязвимости и защищённости статус-кво американского экономического доминирования. В этих условиях получил новые импульсы «многоцелевой экономический подрыв». Как старые, так и вновь созданные сверхсекретные, официально не заявленные в качестве элементов разведсообщества структуры направили свои усилия (агентурные, технические, организационные) на оказание тайного деструктивного влияния на экономики ряда стран, их энергетические ресурсы и кредитно-финансовые системы.
Связи государственных спецслужб с бизнесом до недавнего времени (до 2009 г.) официально не были прописаны ни в одном публичном документе правительства США. Вместе с тем, история американской экономической разведки и промышленного шпионажа богата событиями и стоит того, чтобы коротко на ней остановиться.
Краткий обзор истории экономической разведки США
Экономическая разведка в Новом Свете имеет глубокие исторические корни. Ещё в XVIII в. был создан Комитет секретной корреспонденции Континентального конгресса, в ведении которого была как военная разведка, так и сбор экономических данных.
Длительный период американского внешнеполитического изоляционизма вплоть до начала Второй мировой войны обусловил отсутствие в США специфических разведывательных ведомств. При необходимости сбором разведданных, в том числе и экономической направленности, занимались все правительственные учреждения. Правда, уже во время Первой мировой войны в составе военной разведки сухопутных сил США появляется специальное подразделение для сбора разведанных по экономическому потенциалу европейских стран. В 1934 г. решением президента Ф. Рузвельта был образован Комитет по экономической безопасности с функциями сбора и анализа данных о развитии промышленного и финансового потенциала Германии, Японии, Италии, СССР и других стран.
В период Второй мировой войны в США усиливается внимание к вопросам ведения экономической разведки и создаётся Совет экономической войны. Параллельно экономическую разведку осуществляло Управление стратегических служб (УСС) У. Донована. Подразделения УСС собирали информацию о выпуске стратегической промышленной продукции воюющими странами, а также о перспективах восстановления экономики СССР.
После упразднения в 1945 г. УСС экономической разведкой в течение двух лет занималась Центральная разведывательная группа. В 1947 г. в соответствии с законом «О национальной безопасности» создаётся Центральное разведывательное управление (ЦРУ), функции которого на первоначальном этапе были сильно ограничены, а экономическая и научно-техническая разведка велась конкретным заинтересованным ведомством в соответствии со своими потребностями. Официальное вовлечение ЦРУ в экономическую разведку относится к 1949 г., когда по рекомендации тогдашнего заместителя директора ЦРУ А. Даллеса в составе ведомства было создано Управление по подготовке исследовательских отчётов. Спустя два года Совет национальной безопасности США издал директиву, согласно которой ЦРУ было поручено определять потребности правительства в экономической разведывательной информации, добывать и анализировать ее и готовить для правительственных структур доклады по вопросам экономического развития зарубежных стран.
В последующие годы ведение экономической разведки попеременно возлагалась то на ЦРУ, то на госдепартамент в зависимости от роли, какую они играли в тот или иной период. Во время холодной войны изучение советской экономики стало одним из главных направлений в работе всех разведывательных ведомств США.
В начале 60-х гг. бюджет Бюро разведки и исследований госдепартамента был резко сокращён, в результате чего подготовку разведывательных оценок по СССР, социалистическим и развивающимся странам вновь взяло на себя ЦРУ. Оно начинает контролировать ситуацию на международных валютных и торговых рынках, в особенности на рынках нефти, золота, цветных металлов и сельскохозяйственной продукции, а Управление по подготовке исследовательских отчётов было реорганизовано в Управление экономических исследований. Нефтяное эмбарго, введённое ОПЕК в 70-е гг. и вызванный этим рост цен на нефть привели к необходимости сбора разведданных об энергетическом потенциале различных государств. Директивой Р. Никсона в 1972 г. для координации такой работы создается Совет по экономической политике. Главным поставщиком данных для этого органа стало ЦРУ. Это направление разведки в увязке с тем, что принято называть «промышленным шпионажем», проводимым частными компаниями, с тех пор воспринимается как неотъемлемая часть обеспечения национальной безопасности США.
На практике деятельность спецслужб по обеспечению экономических интересов включала не только сбор информации и её передачу заинтересованным организациям и компаниям, но и проведение спецопераций с серьёзными последствиями для отдельных стран. Почти всегда это осуществлялось не только в интересах собственно государства (США), но и в интересах крупных компаний, деятельность которых признавалась отвечающей государственным приоритетам.
Усилия американской разведки в интересах крупного бизнеса США влияли не только на экономику, но и на политическую жизнь других государств. Уже к 1953 г. тайные операции (пропагандистские, полувоенные и политические) проводились в 48 странах. Нередко, деятельность спецслужб, преследовавшая экономические интересы, приводила к смене политических режимов. Так произошло в Иране, Гватемале, Саудовской Аравии и ряде других стран.
Эксперт ЦРУ по Ближнему Востоку Кермит Рузвельт организовал в 1953 г. операцию под кодовым названием «Аякс» по свержению иранского премьера М. Мосаддыка, который национализировал иранские нефтяные активы, эксплуатировавшиеся британской компанией АИНК. Операция ЦРУ привела к возвращению на трон шаха. Понятно, что, помогая Великобритании, США преследовали свои цели, одной из которых было установление американского контроля над иранской нефтью. Интересно и другое: директор ЦРУ А. Даллес имел и личный интерес во всей этой истории: юридическая фирма, в которой он работал до поступления на службу в ЦРУ, вела дела АИНК.
В 1954 г. ЦРУ провело полувоенную операцию по свержению президента Гватемалы Х. Арбенса, посягнувшего на собственность американской «Юнайтед фрут компани».
Переговоры о технической поддержке, военных поставках и обучении в обмен на нефтедоллары Вашингтон вёл и с Саудовской Аравией. В результате этих переговоров была создана Американо-саудовская экономическая комиссия. На деньги саудитов предполагалось нанимать американские фирмы для строительства новой страны, ставшей затем опорой США на Ближнем Востоке. Такими фирмами должны были стать: «Мейн», «Бехтель», «Браун энд Рут», «Халлибёртон», «Стоун энд Вебстер» и другие. Американские инжиниринговые и подрядные компании планировали получать прибыль на протяжении десятилетий. Условие заключалось в том, что на нефтедоллары Эр-Рияд обязывался покупать ценные бумаги США, а проценты по этим бумагам должны были использоваться для модернизации Саудовской Аравии.
В результате операций спецслужб США в Колумбии, Панаме, Эквадоре, Гватемале, Панаме и ряде других стран американские корпорации приобретали значительные дивиденды от эксплуатации природных ресурсов и новых коммуникаций и таким образом прочно обосновывались в этих регионах мира.
В 1980-е гг. наибольшую активность в ведении экономической разведки стали проявлять Федеральная резервная система, а также министерства финансов и торговли США, в которых были сформированы подразделения, занимавшиеся анализом развития отдельных государств. Монополия ЦРУ в области экономической разведки стала разрушаться.
С распадом СССР и окончанием холодной войны обеспечение экономической безопасности становится одним из основных направлений в деятельности разведывательного сообщества США. В 1990 г. президент Дж. Буш-ст. объявил экономическую разведку новым приоритетом в деятельности спецслужб. Администрация Клинтона также поддерживала идею усиления экономического направления в работе разведки. В Стратегии национальной безопасности 1995 г. отмечалось, что «сбор и анализ разведывательной информации, касающейся экономического развития, будет играть всё более важную роль для понимания мировых экономических тенденций, поможет повысить конкурентоспособность американской экономики, выявив угрозы национальным компаниям со стороны иностранных разведок и нечестной торговой практики. Видя в частном секторе основной источник экономического роста, правительство должно обеспечивать защиту его интересов, способствовать расширению его участия на мировом рынке (курсив мой. – Н.С.)». При Клинтоне был создан Национальный экономический совет – правительственный орган по координации деятельности федеральных ведомств, так или иначе задействованных в обеспечении американских экономических интересов во всем мире. Естественно, важнейшую роль в работе этого органа должны были играть как старые (ЦРУ), так и вновь созданные подразделения экономической разведки министерств финансов и торговли.
Именно с администрацией Клинтона связывают активизацию деятельности спецслужб на экономическом направлении. Считается, что с созданием Национального экономического совета Белый дом начал осуществлять государственную поддержку отдельных отраслей в целях усиления конкурентоспособности американских компаний. По словам Х. Мэйера – бывшего специального помощника директора ЦРУ У. Кейси, а позднее вице-председателя Совета национальной разведки, «даже в отсутствие формального распоряжения существовал неофициальный обмен: нам всегда удавалось предоставить разведданные бизнес-сообществу. Между бизнесом и разведсообществом существует связь, информация проходит в двух направлениях, неофициально». Это подтверждает и Д. Бурк – бывший директор Совета по анализу и оценке разведывательной информации в администрации Клинтона. По его словам, в целях обеспечения компаний информацией по международным торговым сделкам, в министерстве торговли был создан Отдел координации разведки и связи. Отдел получал доклады с разведданными от различных служб разведсообщества США о предстоящих международных сделках. Эти данные направлялись компаниям, которые их запрашивали или могли быть заинтересованы в подобной информации.
Государственная разведка на службе американских компаний
(избранные примеры сотрудничества)
Агентство национальной безопасности (АНБ) перехватывало сообщения, касавшиеся предстоящей сделки в 200 млн. долл. между правительством Индонезии и японской корпорацией, производившей спутниковое оборудование (NECCorp.). Президент Джордж Буш-ст. вмешался в переговоры, и в результате контракт был получен американской компанией AT&T (DerSchpiegel, 1990).
В 1992–1993 гг. с помощью АНБ была сорвана попытка одного из топ-менеджеров «Дженерал моторс» передать немецкому концерну «Фольксваген» производственные секреты корпорации.
По указанию президента Клинтона в 1993 г. АНБ и ФБР осуществляли прослушивание отеля в Сиэтле, где проходила конференция АТЭС, чтобы получить информацию по будущим контрактам на строительство ТЭС и ГЭС во Вьетнаме. Как выяснилось, эта информация поступала напрямую к высшему руководству компаний, принимавших участие в тендерном отборе и одновременно являвшихся спонсорами Демократической партии США (The InsightMagazine, 1997).
С целью предотвратить повторение истории 1970-х гг., когда японские малолитражки наводнили американский автомобильный рынок и подорвали американскую автомобильную промышленность, президент Клинтон в сентябре 1993 г. поручил ЦРУ следить за передовыми разработками японских автомобильных концернов. Информацию полагалось передать большой тройке американского автопрома: корпорациям «Форд», «Дженерал моторс» и «Крайслер».
В 1994 г., чтобы получить контракт на 6 млрд. долл. с национальной авиакомпанией Саудовской Аравии, было задействовано АНБ. Посредством телекоммуникационных спутников осуществлялись перехват факсов и прослушивание телефонных звонков, были выявлены случаи взяток, полученных от европейского консорциума «Эйрбас» правительством Саудовской Аравии. Информация была предоставлена американским корпорациям «Боинг» и «Макдоннелл-Дуглас». Деятельность АНБ помогла последней получить этот контракт.
В том же 1994 г. шла борьба за контракт на 1,4 млрд. долл. под проект по мониторингу тропических лесов в районе бассейна Амазонки в Бразилии. Были подключены силы ЦРУ, АНБ и министерства торговли. Слежка за переговорами между компанией «Томсон-Алкатель» (Франция) и бразильской стороной установила факт получения взятки бразильской отборочной комиссией. Эти данные были переданы корпорации «Рэйтион», что и помогло ей выиграть тендер.
Можно сказать, что к 90-м гг. прошлого столетия в экономическом направлении деятельности американской разведки окончательно сформировались следующие аспекты, или, скорее, уровни:
-макроэкономическая разведка (macroeconomic espionage) (закреплена в исполнительном приказе президента США Р. Рейгана № 12333 «О разведывательной деятельности Соединённых Штатов» от 4 декабря 1981 г.): деятельность по сбору разведывательной информации о тенденциях развития экономики иностранных государств, включая сведения о сырьевых ресурсах, развитии критических технологий, финансовых системах, а также международных валютных, сырьевых рынках и др.;
-экономическая контрразведка (economiccounterespionage): деятельность по пресечению попыток иностранных конкурентов и спецслужб по добыванию торгово-экономической, научной и технологической информации американского бизнеса;
-микроэкономическая разведка (microeconomic espionage): сбор коммерческих и промышленных секретов иностранных конкурентов.
Бюджеты ЦРУ и АНБ достигли в 1980-е гг. максимального значения за их полувековую историю, но эйфория победы над врагом (СССР и его союзниками) позволила на время снизить расходы. Уже в первые годы следующего десятилетия бюджет американской разведки по официальным данным был урезан на 14% – до 28 млрд. долл. Однако, как известно, спецслужбы всегда стремятся компенсировать такие «урезания» и найти способы дополнительного финансирования. В качестве источников новых финансовых вливаний в конце 1980-х гг. ЦРУ стало рассматривать более тесное взаимодействие с бизнесом и передачу частным фирмам полученной в ходе разведывательной деятельности информации. Такой взаимовыгодный союз выглядел очень перспективно, ведь он ещё и отвечал американским национальным интересам, а, следовательно, являлся прямой обязанностью спецслужб. В докладах руководителей головного ведомства разведки президенту страны обосновывалась общегосударственная значимость ЦРУ и необходимость восполнения урезанных бюджетных средств. Выступая в 1992 г. на совещании в Детройте тогдашний директор ЦРУ Р. Гейтс, заявил: «Мы должны продолжать пристально следить за развитием зарубежных достижений в сфере высоких технологий, которые будут иметь влияние на экономику и безопасность, а не ограничиваться только военными достижениями».
Вопрос о том, разрешить или нет официально взаимодействие государственных спецслужб с бизнесом, по словам бывшего директора ЦРУ Дж. Вулси, стал в 1990-е гг. «самой жаркой темой повестки дня в развитии стратегии разведки». Для компаний этот вопрос был столь же актуален. С одной стороны, предоставление информации американским корпорациям позволит последним улучшить свои позиции на мировом рынке, что, безусловно, выгодно американскому бизнесу и одновременно отвечает национальным интересам США. C другой стороны, такое сотрудничество делает компании зависимыми от спецслужб. У бизнеса появляется дилемма, связанная с нежеланием находиться под постоянным наблюдением спецслужб и страхом потерять своих потребителей и поставщиков, которые отвернутся от компаний, узнав про их связь со спецслужбами. Да и вообще, готово ли свободное общество принять помощь ЦРУ, когда дело выходит за рамки вопроса национальной безопасности?
Важно отметить, что микроэкономический шпионаж в рамках работы спецслужб во многих случаях был и остаётся неподконтролен руководству в условиях иерархической структуры ведомств. Почти невозможно отследить, в пользу кого повседневно трудится конкретный оперативный работник.
После сокращения ассигнований на разведку в начале 1990-х гг. сотрудникам оперативных подразделений пришлось искать альтернативные источники заработка, и финансовые возможности корпораций здесь были как нельзя кстати. В этот период схема выглядела довольно просто. Служащие ЦРУ подавали в отставку, сдавали свои удостоверения, нанимались на работу в корпорации (чаще всего военно-промышленного комплекса) со значительно большей заработной платой, например в «Локхид Мартин», а на следующий же день возвращались в ЦРУ, являясь, по сути, представителями частных компаний. И их охотно брали по договоренности с руководством. Так большая доля деятельности спецслужб стала зависеть от подрядчиков, поскольку многие сотрудники, оставаясь в системе ЦРУ, работали на своих корпоративных боссов. Проблемы коррупции в спецслужбах обострились.
Проведение экономической разведки для корпораций становилось всё более и более привлекательным бизнесом, в результате чего «утечка мозгов» в спецслужбах увеличивалась не по дням, а по часам. Тысячи ветеранов ЦРУ предпочли оставить свои посты и заняться составлением анализов, созданием разведывательной сети и проведением тайных операций, перейдя на работу в частные корпорации. Следуя их примеру, молодые сотрудники разработали свой пятилетний план: поступить на службу, подать в отставку и устроиться на работу в корпорацию. Доступ к совершенно секретной информации и устройство на работу в одну из корпораций ВПК были счастливыми билетами для новой породы консультантов Белого дома.
Гораздо более прозрачным и национально ориентированным выглядит макроэкономическая составляющая в деятельности спецслужб США. Она остается важнейшим приоритетом обеспечения национальной безопасности. В Стратегии национальной контрразведки (2005 г.) говорилось о защите экономических преимуществ США, коммерческих тайн и ноу-хау от попыток проникновения противника. Только в 2007 г. ФБР был зарегистрирован 51 случай промышленного шпионажа и 53 дела были на стадии рассмотрения. В официальных документах разведсообщества США того времени отмечалось, что контрразведка среди прочего должна инициировать ужесточение законодательства в области промышленного шпионажа и «предупреждать владельцев крупных активов, включая неправительственных агентов» (курсив мой. – Н.С.).
Согласно исследованиям, проводимым Американским обществом промышленной безопасности, чаще всего уличаются в промышленном шпионаже жители (граждане) Великобритании, Индии, Канады, Китая, Мексики, России, Сингапура, Тайваня, Швеции и США. На государственном уровне лидерами экономической разведки против США были Израиль, Китай, Россия, США и Тайвань (страны указаны в алфавитном порядке). Американские правоохранители убеждены, что соблазн пересечь границу между легальной деятельностью и незаконной добычей информации был, есть и будет сохраняться, лишь методы будут совершенствоваться, а масштабы промышленного шпионажа, равно как и экономической разведки, расти. Доказательством этому служит и то, что в данный процесс всё более активно вовлекаются государственные чиновники высокого уровня. Это размывает грань между чиновником как частным лицом и как представителем власти и позволяет говорить о сращивании государства и бизнеса, в том числе, как мы видели, с привлечением сил разведсообщества.
Некоторые современные тенденции. Феномен корпоратократии
В популярной и специальной литературе сегодня часто можно встретить термин «корпоратократия». Он применяется для описания феномена, возникшего в результате сращивания государства и бизнеса. Корпоратократия – система отношений, в рамках которой осуществляется взаимодействие крупнейших корпораций и банков с правительственными органами.
Государственные чиновники высшего ранга предпочитают сохранять свои связи с бизнесом, ведь сроки их пребывания во власти невелики. Заняв государственные посты, они начинают действовать не только исходя из государственных интересов, но и с учетом интересов компаний, приведших их к власти. В подтверждение данного утверждения часто приводится пример Ирака, вторжение в который было связано не с наличием оружия массового уничтожения, а с интересами американских нефтяных и газовых компаний, вложивших значительные средства в предвыборную кампанию Дж. Буша-мл.. Отметим, что сам бывший президент, его вице-президент Д. Чейни и госсекретарь К. Райс до получения высоких государственных постов занимали руководящие должности в нефтяных компаниях.
Такое взаимодействие существует уже не одно десятилетие и не может происходить без участия спецслужб. Ещё во времена холодной войны была разработана и успешно применялась на практике схема, позднее описанная в книге Дж. Перкинса «Исповедь экономического убийцы». Так называемый «экономический убийца» (экономический киллер) – обычно аналитик уважаемой консалтинговой фирмы, завербованный спецслужбами, – предлагает правительству другой страны покровительство в форме кредитов для развития инфраструктуры – электростанций, шоссе, портов, аэропортов или технопарков. Его задачей является убедить, что эти кредиты позволят стране модернизировать экономику и выйти на уровень индустриально развитых государств (cм. описанный выше эпизод с Саудовской Аравией).
Несмотря на тот факт, что деньги возвращаются почти немедленно корпорациям, являющимся кредиторами, страна-должник обязана выплатить полностью всю сумму долга плюс проценты. Если «киллер» добился полного успеха, кредит является настолько большим, что должник вынужден объявить дефолт по своим платежам уже через несколько лет. Это может означать либо контроль над голосованием в ООН, либо размещение военных баз, или доступ к ценным ресурсам, например нефти, или к Панамскому каналу. Как пишет Дж. Перкинс, «должник по-прежнему должен нам деньги – и ещё одна страна включена в глобальную империю». Эта схема продемонстрировала свою эффективность во многих странах.
Пример уже упоминавшейся корпорации «Карлайл» – классический образец формирования в США корпоратократии, связи высшего управленческого звена бизнес-структуры с государством и его спецслужбами.
Корпорация «Карлайл груп»
Финансовая группа «Карлайл» (громкую славу компании принесла связь с кланом бен Ладенов: 11 сентября 2001 г. группа планировала провести встречу в отеле «Риц Карлтон» в Вашингтоне пятисот своих крупнейших инвесторов. Заседание не состоялось из-за сообщения о трагедии, но одна деталь не осталась незамеченной. Среди приглашённых значилась фамилия бен Ладен. Это был Шариф бен Ладен – один из братьев Осамы) считается крупнейшим в мире инвестиционным фондом. Созданная в 1987 г. на 5-ти миллионный капитал четырёх юристов, одним из которых был бывший советник Дж. Картера Д. Рубинштейн, «Карлайл» имела тогда ограниченную задачу передачи долгов эскимосских компаний на Аляске преуспевающим фирмам, которым были обещаны налоговые льготы.
Новая страница в истории компании открылась с приходом на пост генерального директора Фр. Карлуччи, бывшего замдиректора ЦРУ, советника президента по национальной безопасности, а потом и министра обороны при Р. Рейгане, одного из ближайших друзей Д. Рамсфелда. Карлуччи привёл с собой верных офицеров ЦРУ, служащих госдепартамента и министерства обороны. К 1997 г. компания стала одним из 11 крупнейших поставщиков вооружений, получив контроль над «Юнайтед дефенс индастриз».
Если посмотреть список влиятельных лиц, которые работали или инвестировали в «Карлайл груп», станет понятно, почему за этой корпорацией закрепился имидж одного из элементов международного «теневого правительства» (см. Приложение). Интересы «Карлайл» имели значительное влияние на внешнюю политику администрации Дж. Буша-мл.
В январе 2001 г., в то время как Дж. Буш-мл. прерывал переговоры по ракетам с КНДР, встревоженные жители Южной Кореи связались с его отцом. У «Карлайл» нашлись особые интересы в Сеуле. Уже в июне 2001 г. Вашингтон возобновил переговоры с Пхеньяном. Рассказал об этом не только упоминавшийся Дж. Брайоди (см. ссылки), но и Том Фиттон, президент американской неправительственной организации «JudicialWatch». Он заявил в интервью «Нью-Йорк таймс»: «… бывший президент США (Джордж Буш-ст.) не только инвестировал в “Карлайл” и оказывал влияние на внешнюю политику, когда дело напрямую касалось этих инвестиций, ему также предоставлялись все интересующие его сводки ЦРУ, несмотря на то, что президентом в это время был его сын. В управлении они были прозваны “ежедневными сводками для президентского папочки”».
Деятельность «Карлайл» – символ корпоратократии и показатель того уровня, которого достиг в США синтез государства, бизнеса и спецслужб.
О некоторых последствиях взаимодействия спецслужб и бизнеса
Осуществляемая ТНК экономическая разведка и промышленный шпионаж привели к текучести кадров в спецслужбах и связанной с ней потере их потенциала. Так, состав сотрудников разведки (не только ЦРУ, но и других ведомств сообщества), работающих на экономическом направлении, ежегодно обновляется примерно на 20% из-за того, что многие профессионалы переходят на более высокооплачиваемую работу в частные компании. С другой стороны, вовлекаясь в разведку в интересах частных компаний, спецслужбы часто ведут независимую от государства работу, а это означает частичную потерю контроля государства над ними. Работая в связке с частными компаниями, осуществляя постоянный обмен информацией, спецслужбы начинают влиять не только на мировую экономику, но и на другие сферы межгосударственных отношений, становясь самостоятельным актором многих мировых процессов.
Если в прошлом столетии ЦРУ оспаривало право вести экономическую разведку с другими государственными ведомствами, например госдепартаментом или министерством торговли, что, ввиду иерархичности структур данных ведомств и относительной прозрачности их деятельности, делало их предсказуемыми, то сегодня права спецслужб начал активно оспаривать частный сектор. За последние два десятилетия бизнес, связанный с добыванием информации экономического характера, стал очень популярен. Учитывая большие финансовые возможности корпораций и тот факт, что значительная часть информации, используемой при анализе и подготовке разведывательных оценок, поступает из открытых источников (их доля, согласно отчёту Комиссии по изучению роли и возможностей разведывательного сообщества США, достигает 95%), неудивительно, что службы бизнес-разведки и американские частные компании теснят государственные спецслужбы в вопросе предоставления правительству материалов по экономической проблематике. Такая тенденция может послужить поводом к сокращению бюджетных ассигнований на государственные спецслужбы, особенно в период финансового кризиса.
Несмотря на отмеченную выше объективность и закономерность процесса взаимодействия частных компаний и спецслужб, эффект, который оказывает такое взаимодействие на отношения между государствами, определённо отрицателен. Сочетание экономической разведки одного государства и использования разведданных в интересах национальных компаний приводит к активизации того же со стороны других государств и к снижению доверия между бизнес-партнёрами, государствами, а в итоге отражается не только на экономике, но и на политике, праве и других сферах международных отношений.
Важно помнить, что транснациональный характер капитала обусловливает опасность рассекретить агентурные источники и каналы доступа к информации в процессе сотрудничества государственной разведки и ТНК. И хотя процесс перетекания функций между государством и бизнесом носит взаимный характер, однако усиление зависимости ТНК и спецслужб друг от друга, как правило, наносит больший ущерб именно государству (в силу транснациональных устремлений корпораций).
Вместе с тем, руководство разведсообщества США, как следует из его официальных документов, не только не стремится «разграничить полномочия» и развести интересы бизнеса и государственной разведки (обеспечить «равноудаленность олигархов от власти», как сказали бы в России), но прагматично добивается прямо противоположного – достижения баланса интересов ТНК (и других компаний, связанных со спецслужбами) и секретных ведомств государства. Этим вопросам посвящен целый раздел в Национальной разведывательной стратегии США, опубликованной в 2009 г.
Современная стратегия национальной разведки США
о проблемах взаимодействия государственных спецслужб и крупного бизнеса
Среди задач, выдвигаемых Стратегией перед разведывательным сообществом, специально выделена активизация деловой деятельности. Впервые в доктринальных документах, посвященных деятельности государственных спецслужб, открыто говорится о тесном взаимодействии разведки и бизнеса. Интересно, что в Стратегии вопросы взаимодействия государственных разведслужб и бизнеса трактуются через призму «рационального распределения средств налогоплательщиков». Впервые признается также наличие у разведки «своих» бизнес-струкутр, деятельность которых, как следует из текста, часто оказывается неэффективной из-за нетранспарентности и низкого уровня финансового контроля за ними. Таким образом, косвенно признается факт активного использования бизнес-структур в интересах разведки и возможность использования государственной разведки в интересах бизнеса. В данной сфере выдвигаются следующие задачи:
- модернизировать бизнес-операции, чтобы руководство сообщества получало информацию о реальном состоянии ресурсов и доходов;
- модернизировать осуществление торговых операций и оказания услуг, улучшив их путем определения конкретных целей и задач (весьма нетрадиционная задача для разведслужб, не правда ли? – Н.С.).
- создать условия для более тесного сотрудничества бизнеса и разведсообщества, чтобы облегчить доступ разведчиков к информации и оптимизировать расходование денег налогоплательщиков. Интегрировать деятельность по обеспечению безопасности бизнеса. (Судя по дальнейшему раскрытию этого тезиса, имеется в виду достижение такого уровня взаимодействия, когда все сферы американского бизнеса, и не только бизнеса, должны так или иначе работать в интересах разведки. Поразительная по степени «прорывности» задача: ничего подобного ранее никогда не провозглашалось);
- обеспечивать прочную систему контроля (не только разведсообщества как государственной структуры, но и его деятельности, связанной с бизнесом. – Н.С.) со стороны института главных инспекторов, советников, представителей разведки в бизнесе, ответственных за сохранение конфиденциальности и обеспечение защиты гражданских прав и свобод.
Заключение и выводы
На протяжении столетий роль спецслужб в добывании информации экономического характера и промышленном шпионаже менялась. Задачи перед ними ставились в зависимости от того, какие интересы преследовало на тот момент государство. В США при этом учитывались и интересы крупных компаний, имевших связи в Белом доме. Деятельность по обеспечению этих интересов на практике сводилась не только к сбору информации и передаче её заинтересованным субъектам, но и в некоторых случаях к проведению спецопераций, вплоть до изменения политического строя и свержения законных правительств. С распадом СССР и окончанием холодной войны обеспечение экономической безопасности становится одним из главных приоритетов в деятельности американского разведывательного сообщества, что находит отражение в концепциях национальной безопасности ряда администраций. Одновременно экономический аспект деятельности спецслужб приобретает независимый от государства характер, когда разведка ведётся на микроэкономическом уровне и порой целиком подчинена интересам частных компаний.
Более активное вовлечение спецслужб в экономическую разведку и взаимодействие с частными компаниями можно объяснить двумя главными причинами. Первая – ежегодные многомиллиардные потери экономики США от ведения промышленного шпионажа спецслужбами и частными компаниями других государств. Вторая – сокращение бюджетных ассигнований и необходимость альтернативных источников финансирования. Разведка начинает проводиться в интересах и по заказу корпораций, активизируется промышленный шпионаж, осуществляемый как государственными, так и частными структурами. Успеху США в этой области способствуют не только технологические достижения постиндустриальной эпохи, но и вовлечение в экономическую разведку высших должностных лиц государства. Пример корпорации «Карлайл» показывает, каким влиятельным может быть альянс бизнеса, государственных чиновников и спецслужб.
Наверное, главным негативным последствием, с которым спецслужбам пришлось здесь столкнуться, является потеря потенциала. С одной стороны, происходит отток кадров, вызванный экономически более выгодными условиями при выполнении аналогичных функций в частных компаниях, а также бoльшаясвобода и меньшее количество ограничений в повседневной жизни, связанных со спецификой работы в спецслужбах. С другой – в вопросе предоставления правительству материалов по экономической проблематике службы бизнес-разведки и американские частные компании становятся всё более конкурентоспособными, а по некоторым позициям и опережают спецслужбы. Такое положение дел подталкивает правительство к сокращению бюджетных ассигнований, выделяемых секретным ведомствам. Отсюда вытекает ещё одна тенденция – ослабление ранее незыблемой бюрократической (и даже в известной мере нравственной) связи между государством и спецслужбами. И здесь инициатива исходит не только от государства. Участие спецслужб в микроэкономической разведке в интересах частных компаний приводит к тому, что в деятельности спецслужб появляется сфера, неподконтрольная государству, то есть государство частично теряет контроль над ними. Последние, в свою очередь, через союз с крупным бизнесом усиливают влияние на мировую экономику и на другие сферы межгосударственного взаимодействия. А для государства в случае выявления или даже подозрения в факте участия его спецслужб в промышленном шпионаже это чревато ещё и падением репутации, уменьшением доверия со стороны союзников, коррупционными проблемами.
Деятельность спецслужб, направленная на обеспечение интересов частных компаний, ставит под вопрос и факт существования классической рыночной экономики, так как данное вмешательство наносит сокрушительный удар по одному из главных механизмов функционирования рынка – законной конкуренции. Очевидным является неоспоримое преимущество того, кто заведомо знает о конкуренте больше, чем тот знает о нём самом. Любые переговоры при таком раскладе сил заранее обречены на поражение того, кто пытается играть по традиционным рыночным правилам. А если говорить о мировой экономике, то усилия по созданию свободного мирового рынка и международных рычагов для его функционирования (о чем с особой настойчивостью стали говорить страны «большой двадцатки» в условиях кризиса) при наличии активного взаимодействия государственных спецслужб с могучими корпорациями в известной мере лишаются смысла. Единственным барьером дальнейшему укреплению корпоратократии, негативным последствиям союза бизнеса и разведки может быть только действенный гражданский демократический контроль над спецслужбами.
Союз американской разведки с крупным транснациональным бизнесом становится мощной силой обеспечения доминирования США на международной арене. Сегодня очевидно, что Вашингтон не намерен отказываться от такого доминирования, несмотря на официальный (пока, по крайней мере) отказ администрации Б. Обамы от реализации пресловутой «доктрины Буша». Америка и впредь намерена играть ключевую роль в мире, оставаться державой, интересы которой простираются на все регионы планеты. Необходимо учитывать, что официально объявленное смягчение силовой составляющей во внешней политике США по сравнению с периодом начала века, отнюдь не означает отказа от сохранения приоритетных позиций во всех без исключения сферах международного бытия, поскольку безопасность в мире, как следует из доктринальных документов Вашингтона 2009–2010 гг., прочно увязывается в сознании американской политической и экономической элиты с безопасностью самих США, что подразумевает и сохранение американского экономического превосходства.
Н.Л. Сёмин, кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник
Института США и Канады РАН,
доцент Государственного академического
университета гуманитарных наук
e-mail: syomin2005@mail.ru
Источник https://www.rusus.ru
В современном мире межгосударственное противостояние из политической всё чаще перетекает в экономическую плоскость, а точнее – в сферу информационных технологий и борьбы за информацию. Для обеспечения корпоративных преференций в дело идут все средства и методы добычи информации о положении дел, экономическом и техническом развитии, успехах и поражениях конкурентов. Ежегодные убытки от промышленного шпионажа только для одной страны оцениваются суммами от десятков тысяч до нескольких миллиардов долларов. Не удивительно, что в начале 1990-х гг. перед американским разведсообществом встал вопрос о разрешении спецслужбам работать в интересах частных корпораций.
Американские корпорации занимают лидирующие позиции в мире, а глобальный характер их национальных интересов – серьезный стимул для осуществления взаимодействия частного сектора со спецслужбами. На рубеже 80–90-х гг. прошлого века обеспечение экономической безопасности приобрело ещё большее значение, чем оно имело в годы холодной войны. Стал актуальным вопрос о возможности предоставления американским компаниям разведданных для повышения их конкурентоспособности на мировом рынке. В СМИ периодически всплывают сообщения о фактах промышленного шпионажа и причастности к нему спецслужб, вопрос о роли которых в обеспечении интересов крупного бизнеса остаётся открытым. Различные точки зрения по этому вопросу в основном связаны со степенью вмешательства спецслужб в экономическую сферу, а также с моральной оценкой необходимости взаимодействия бизнес-структур и спецслужб, которое выглядит как многофакторный и нелинейный процесс. Парадоксальная на первый взгляд связка «ТНК и национальные спецслужбы», где первые являются носителями тенденции разрушения национальных границ, а вторые призваны обеспечивать именно национальные интересы, противоречива лишь внешне. Налицо общая тенденция к повышению роли спецслужб в современном мире в связи с усложнением глобальных процессов. Поскольку США сегодня – фактически единственная держава с глобальными интересами, то их спецслужбы, естественно, находятся в авангарде этой тенденции. Поэтому, разрушая границы, ТНК в связке со спецслужбами работают в интересах достаточно узкой группы представителей крупного финансового капитала, в целом обеспечивающего интересы государства.
Перераспределение традиционных государственных функций в области экономики, высоких технологий, вооружений и т.п. между государственной разведкой и бизнесом – объективный и закономерный процесс. Спецслужбам бывает проще своими специфическими средствами решать многие задачи: они умеют обходить бюрократические и технологические препятствия, экономить время. Спецслужбы США (как и некоторых других стран) сегодня перестают быть только инструментом правительства, но становятся самостоятельным игроком мировой политики и экономики.
В процессе реформирования разведсообщества США в начале нынешнего века произошли принципиальные изменения в законодательстве и стратегических установках, воплощённых в новую функциональность секретных ведомств. Перед ними, в частности, ставились задачи, ранее официально не выполнявшиеся спецслужбами: обеспечение приоритетных позиций американского бизнеса на международном и внутреннем рынках; обеспечение безопасности и стабильности финансовых потоков, идущих в страну; содействие установлению выгодных США правил в мировой торговле и бизнесе.
Процесс усиления взаимодействия государственных спецслужб со службами безопасности крупных корпораций стал набирать обороты. Налаживание обмена данными и осуществление совместных оперативных мероприятий по многим, но не всем (см. ниже) параметрам оказывается выгоден и государству и частным компаниям. Первое экономит ресурсы и «прячет» свои интересы в интересах «частника», имея возможность, при случае, переложить на него ответственность за провалы и нарушения законов и прав человека; вторые же решают поставленные государством задачи с использованием собственных колоссальных возможностей, сообразуясь с интересами своего бизнеса. Реформы разведсообщества США характеризовались частичной передачей его функций эффективным и экономически заинтересованным транснациональным корпорациям. Одним из результатов стало ведение бизнеса не традиционными методами, основанными на обычной конкуренции, а силами и средствами спецслужб.
Взаимодействие спецслужб и частных компаний осуществляется по различным схемам. Так, крупная компания может обратиться в ФБР за помощью в предотвращении промышленного шпионажа и получении данных об иностранных партнёрах, работающих в США, в ЦРУ – за проверкой данных о потенциальных зарубежных конкурентах. В свою очередь, американская разведка привлекает частные компании к обеспечению военных и политических акций в Ираке или Афганистане.
В самих США такое взаимодействие вызывает неоднозначную реакцию. Приверженцы традиционного государственного взгляда на разведку отмечают, что эти процессы часто протекают в ущерб укреплению оперативной и аналитической составляющей в работе спецслужб. Однако позиция кадровых разведчиков, заключающаяся в том, что сотрудник разведки должен служить исключительно правительству, а не частному бизнесу, в новых условиях выглядит устаревшей. Новые внешнеэкономические и внешнеполитические реалии требуют не только объединения усилий государственной системы спецслужб, но и их более тесного взаимодействия с частным бизнесом (об этом недвусмысленно говорится в Национальной разведывательной стратегии США 2009 г. – см. ниже).
Отдельные эксперты приняли правила игры, заняли прагматичную позицию и считают, что дискуссии о взаимоотношениях государственных спецслужб и бизнеса пора перевести из этической плоскости в утилитарную. Так, Д. Куел, специалист по изучению информационных операций из Национального университета обороны в Вашингтоне, полагает, что «вопрос не в том, что в этом есть какое-нибудь зло, или это неправильно с нравственной точки зрения. Вопрос только в том, эффективно ли это». Другие, как, например, известный специалист по бизнес-разведке Д. Перри, наоборот, с тревогой оценивают столь тесный союз государственной разведки и контрразведки с интересами бизнеса: «Когда топ-менеджеры компаний прибегают к помощи ЦРУ, они забывают, что это ведомство, добывая информацию, использует подчас самые необычные средства и методы, включая этически сомнительные». Перри настаивает на том, что национальные спецслужбы «всегда помнят о национальных интересах и задачах». Некоторые эксперты США видят здесь опасность. Американский аналитик М. Рубин в статье о «приватизации» ЦРУ отмечает, что «наше разведсообщество могло бы быть более конкурентоспособным». Он поясняет, что Джон Негропонте, уходя в январе 2007 г. с поста директора Национальной разведки в государственный департамент, успел принять на работу в свой новый аппарат 1500 сотрудников разведки, близких к бизнес-структурам и связанных с Ближним Востоком. Начавшиеся ещё при Рейгане, Буше-старшем и Клинтоне процессы приватизации государственных функций в области внешней политики и экономики при Буше-младшем вышли на новый уровень: разведка осуществляется в тесном взаимодействии с крупными ТНК и, что самое главное, часто их силами и в их интересах. При этом крупные государственные чиновники, вроде Негропонте, выступают в роли «прикрытия» от лица Белого дома.
Стоит подчеркнуть, что смена администрации Белого дома, новые кадровые назначения как в разведсообществе, так и в дипломатическом ведомстве, произведённые Б. Обамой в 2009 г., ничего принципиально не изменили в контексте рассматриваемых проблем и тенденций. Единение разведки и бизнеса – объективный процесс, остановить который не властна никакая администрация. Да никто и не собирается этого делать, поскольку в современных условиях (глобализация, борьба за информацию, нарастание и усложнение конфликтного поля по всему миру и проч.) только совместные усилия «рыцарей плаща и кинжала» и «акул империализма» способны обеспечивать взаимосвязанные интересы государства и бизнеса. Вопрос только в том, в чью пользу в тот или иной момент идёт игра, кто кого больше использует и кто получает больше преференций. Разобраться в этом сегодня становится всё труднее. В этой связи следует согласиться с утверждением известного российского эксперта В.С. Овчинского, что говорить о сотрудничестве спецслужб в борьбе с общими вызовами можно лишь тогда, когда определены правила игры и ясно, кто в чьих интересах сегодня действует».
В первое десятилетие века в обеспечении экономического превосходства США особое место заняли не только крупные промышленные корпорации, но и прежде всего финансовые группы и частные инвестиционные фонды, тесно связанные с правительством и спецслужбами. Только в 2006 г. частные инвестиционные фонды США потратили на скупку активов по всему миру 400 млрд. долл. В их советах директоров – политики высшего уровня в отставке, бывшие топ-менеджеры, сохраняющие влияние на бизнес-сообщество, высокопоставленные военные, дипломаты и отставные сотрудники спецслужб. Часто эти люди за счёт собственных средств скупают активы стоимостью в десятки миллиардов долларов. Связи с секретными ведомствами позволяют обеспечивать главное: проверку потенциального партнёра, налаживание контактов с президентами, министрами и крупными бизнесменами развитых и развивающихся стран и, соответственно, организацию конфиденциальных переговоров на любом уровне. Важнейшее условие этого – сохранение непрозрачности сделок и структуры собственности – также обеспечивается близостью к спецслужбам. Таким образом, времена «свободной и честной конкуренции» остались далеко в прошлом. Пользуясь возможностями спецслужб, корпорации получают доселе невиданные конкурентные преимущества. Государственная разведка, в свою очередь, использует возможности корпораций в целях обеспечения безопасности страны.
Благодаря глобализационным процессам ведущее место в осуществлении американской политики стали играть ТНК, базирующиеся в США, и коммерческие фирмы, созданные в последние годы бывшими высокопоставленными государственными чиновниками (Дж. Бушем-ст., бывшим министром обороны Ф. Карлуччи) и некоторыми бывшими руководителями американской разведки. Обеспечение американской гегемонии в мире в современных условиях реализуется через многомиллиардные коммерческие проекты, в которых задействованы как силы государственной разведки, так и возможности служб безопасности и финансы ТНК. Ярким примером может служить деятельность финансовой группы «Карлайл» (Carlyle Group), активно поддерживающей имидж одного из элементов международного «теневого правительства». Группа «Карлайл» управляет активами стоимостью 54,5 млрд. долл. Её интересы в высших политических кругах продвигает бывший президент США Дж. Буш-ст. В течение последних 10 лет группой «Карлайл» осуществлено финансовое проникновение в государственные и частные структуры ряда стран, в том числе через сложную систему подставных фирм и использование работы разведчиков под прикрытием компаний взята под контроль военная разведка Великобритании. Да, именно так: есть основания считать, что британская военная разведка фактически контролируется американской финансовой структурой. Раскрывая секреты этой корпорации, американский журналист Д. Брайоди показывает, как «война с терроризмом» и деловые связи с разведкой стали основой её колоссальных прибылей.
Информация, доступная исследователям благодаря мемуарам ряда сотрудников американской разведки и журналистам, свидетельствует, что экономическая составляющая разведывательной деятельности США в мире в последние годы нарастала. Осуществлён ряд проектов по внедрению под прикрытием в зарубежные коммерческие структуры сотрудников государственных секретных ведомств в целях ослабления, дезинтеграции и развала экономических систем других стран. Активизировались тайные операции американских спецслужб, проводимые руками коммерческих структур, таких как «Рэндон груп», «Карлайл», «Юнайтед фрут компани», «Халлибёртон». С помощью подразделений разведки, ответственных за «экономический блок», правительство США в течение нескольких десятков лет решало важнейшие задачи «по обеспечению и сохранению долларовой привязки большинства стран в рамках имперского контроля над их экономиками в интересах американской «корпоратократии» (союза правительства, банков и корпораций). Все это делалось под видом борьбы с «экономической отсталостью» этих стран.
В США о связи правительственных структур с частными корпорациями, о приватизации военных и разведывательных функций написано немного. Среди наиболее серьёзных источников выделяются работы американских экспертов П. Зингера и Р. Оппеля, выступивших с рядом интересных публикаций в 2003 г., в разгар административного давления на прессу. Они и ряд других исследователей показали, как в начале XXI в. под видом борьбы с терроризмом начался новый этап американской экспансии на Ближнем и Среднем Востоке – этап жёсткой борьбы за энергетические ресурсы и за обеспечение неуязвимости и защищённости статус-кво американского экономического доминирования. В этих условиях получил новые импульсы «многоцелевой экономический подрыв». Как старые, так и вновь созданные сверхсекретные, официально не заявленные в качестве элементов разведсообщества структуры направили свои усилия (агентурные, технические, организационные) на оказание тайного деструктивного влияния на экономики ряда стран, их энергетические ресурсы и кредитно-финансовые системы.
Связи государственных спецслужб с бизнесом до недавнего времени (до 2009 г.) официально не были прописаны ни в одном публичном документе правительства США. Вместе с тем, история американской экономической разведки и промышленного шпионажа богата событиями и стоит того, чтобы коротко на ней остановиться.
Краткий обзор истории экономической разведки США
Экономическая разведка в Новом Свете имеет глубокие исторические корни. Ещё в XVIII в. был создан Комитет секретной корреспонденции Континентального конгресса, в ведении которого была как военная разведка, так и сбор экономических данных.
Длительный период американского внешнеполитического изоляционизма вплоть до начала Второй мировой войны обусловил отсутствие в США специфических разведывательных ведомств. При необходимости сбором разведданных, в том числе и экономической направленности, занимались все правительственные учреждения. Правда, уже во время Первой мировой войны в составе военной разведки сухопутных сил США появляется специальное подразделение для сбора разведанных по экономическому потенциалу европейских стран. В 1934 г. решением президента Ф. Рузвельта был образован Комитет по экономической безопасности с функциями сбора и анализа данных о развитии промышленного и финансового потенциала Германии, Японии, Италии, СССР и других стран.
В период Второй мировой войны в США усиливается внимание к вопросам ведения экономической разведки и создаётся Совет экономической войны. Параллельно экономическую разведку осуществляло Управление стратегических служб (УСС) У. Донована. Подразделения УСС собирали информацию о выпуске стратегической промышленной продукции воюющими странами, а также о перспективах восстановления экономики СССР.
После упразднения в 1945 г. УСС экономической разведкой в течение двух лет занималась Центральная разведывательная группа. В 1947 г. в соответствии с законом «О национальной безопасности» создаётся Центральное разведывательное управление (ЦРУ), функции которого на первоначальном этапе были сильно ограничены, а экономическая и научно-техническая разведка велась конкретным заинтересованным ведомством в соответствии со своими потребностями. Официальное вовлечение ЦРУ в экономическую разведку относится к 1949 г., когда по рекомендации тогдашнего заместителя директора ЦРУ А. Даллеса в составе ведомства было создано Управление по подготовке исследовательских отчётов. Спустя два года Совет национальной безопасности США издал директиву, согласно которой ЦРУ было поручено определять потребности правительства в экономической разведывательной информации, добывать и анализировать ее и готовить для правительственных структур доклады по вопросам экономического развития зарубежных стран.
В последующие годы ведение экономической разведки попеременно возлагалась то на ЦРУ, то на госдепартамент в зависимости от роли, какую они играли в тот или иной период. Во время холодной войны изучение советской экономики стало одним из главных направлений в работе всех разведывательных ведомств США.
В начале 60-х гг. бюджет Бюро разведки и исследований госдепартамента был резко сокращён, в результате чего подготовку разведывательных оценок по СССР, социалистическим и развивающимся странам вновь взяло на себя ЦРУ. Оно начинает контролировать ситуацию на международных валютных и торговых рынках, в особенности на рынках нефти, золота, цветных металлов и сельскохозяйственной продукции, а Управление по подготовке исследовательских отчётов было реорганизовано в Управление экономических исследований. Нефтяное эмбарго, введённое ОПЕК в 70-е гг. и вызванный этим рост цен на нефть привели к необходимости сбора разведданных об энергетическом потенциале различных государств. Директивой Р. Никсона в 1972 г. для координации такой работы создается Совет по экономической политике. Главным поставщиком данных для этого органа стало ЦРУ. Это направление разведки в увязке с тем, что принято называть «промышленным шпионажем», проводимым частными компаниями, с тех пор воспринимается как неотъемлемая часть обеспечения национальной безопасности США.
На практике деятельность спецслужб по обеспечению экономических интересов включала не только сбор информации и её передачу заинтересованным организациям и компаниям, но и проведение спецопераций с серьёзными последствиями для отдельных стран. Почти всегда это осуществлялось не только в интересах собственно государства (США), но и в интересах крупных компаний, деятельность которых признавалась отвечающей государственным приоритетам.
Усилия американской разведки в интересах крупного бизнеса США влияли не только на экономику, но и на политическую жизнь других государств. Уже к 1953 г. тайные операции (пропагандистские, полувоенные и политические) проводились в 48 странах. Нередко, деятельность спецслужб, преследовавшая экономические интересы, приводила к смене политических режимов. Так произошло в Иране, Гватемале, Саудовской Аравии и ряде других стран.
Эксперт ЦРУ по Ближнему Востоку Кермит Рузвельт организовал в 1953 г. операцию под кодовым названием «Аякс» по свержению иранского премьера М. Мосаддыка, который национализировал иранские нефтяные активы, эксплуатировавшиеся британской компанией АИНК. Операция ЦРУ привела к возвращению на трон шаха. Понятно, что, помогая Великобритании, США преследовали свои цели, одной из которых было установление американского контроля над иранской нефтью. Интересно и другое: директор ЦРУ А. Даллес имел и личный интерес во всей этой истории: юридическая фирма, в которой он работал до поступления на службу в ЦРУ, вела дела АИНК.
В 1954 г. ЦРУ провело полувоенную операцию по свержению президента Гватемалы Х. Арбенса, посягнувшего на собственность американской «Юнайтед фрут компани».
Переговоры о технической поддержке, военных поставках и обучении в обмен на нефтедоллары Вашингтон вёл и с Саудовской Аравией. В результате этих переговоров была создана Американо-саудовская экономическая комиссия. На деньги саудитов предполагалось нанимать американские фирмы для строительства новой страны, ставшей затем опорой США на Ближнем Востоке. Такими фирмами должны были стать: «Мейн», «Бехтель», «Браун энд Рут», «Халлибёртон», «Стоун энд Вебстер» и другие. Американские инжиниринговые и подрядные компании планировали получать прибыль на протяжении десятилетий. Условие заключалось в том, что на нефтедоллары Эр-Рияд обязывался покупать ценные бумаги США, а проценты по этим бумагам должны были использоваться для модернизации Саудовской Аравии.
В результате операций спецслужб США в Колумбии, Панаме, Эквадоре, Гватемале, Панаме и ряде других стран американские корпорации приобретали значительные дивиденды от эксплуатации природных ресурсов и новых коммуникаций и таким образом прочно обосновывались в этих регионах мира.
В 1980-е гг. наибольшую активность в ведении экономической разведки стали проявлять Федеральная резервная система, а также министерства финансов и торговли США, в которых были сформированы подразделения, занимавшиеся анализом развития отдельных государств. Монополия ЦРУ в области экономической разведки стала разрушаться.
С распадом СССР и окончанием холодной войны обеспечение экономической безопасности становится одним из основных направлений в деятельности разведывательного сообщества США. В 1990 г. президент Дж. Буш-ст. объявил экономическую разведку новым приоритетом в деятельности спецслужб. Администрация Клинтона также поддерживала идею усиления экономического направления в работе разведки. В Стратегии национальной безопасности 1995 г. отмечалось, что «сбор и анализ разведывательной информации, касающейся экономического развития, будет играть всё более важную роль для понимания мировых экономических тенденций, поможет повысить конкурентоспособность американской экономики, выявив угрозы национальным компаниям со стороны иностранных разведок и нечестной торговой практики. Видя в частном секторе основной источник экономического роста, правительство должно обеспечивать защиту его интересов, способствовать расширению его участия на мировом рынке (курсив мой. – Н.С.)». При Клинтоне был создан Национальный экономический совет – правительственный орган по координации деятельности федеральных ведомств, так или иначе задействованных в обеспечении американских экономических интересов во всем мире. Естественно, важнейшую роль в работе этого органа должны были играть как старые (ЦРУ), так и вновь созданные подразделения экономической разведки министерств финансов и торговли.
Именно с администрацией Клинтона связывают активизацию деятельности спецслужб на экономическом направлении. Считается, что с созданием Национального экономического совета Белый дом начал осуществлять государственную поддержку отдельных отраслей в целях усиления конкурентоспособности американских компаний. По словам Х. Мэйера – бывшего специального помощника директора ЦРУ У. Кейси, а позднее вице-председателя Совета национальной разведки, «даже в отсутствие формального распоряжения существовал неофициальный обмен: нам всегда удавалось предоставить разведданные бизнес-сообществу. Между бизнесом и разведсообществом существует связь, информация проходит в двух направлениях, неофициально». Это подтверждает и Д. Бурк – бывший директор Совета по анализу и оценке разведывательной информации в администрации Клинтона. По его словам, в целях обеспечения компаний информацией по международным торговым сделкам, в министерстве торговли был создан Отдел координации разведки и связи. Отдел получал доклады с разведданными от различных служб разведсообщества США о предстоящих международных сделках. Эти данные направлялись компаниям, которые их запрашивали или могли быть заинтересованы в подобной информации.
Государственная разведка на службе американских компаний
(избранные примеры сотрудничества)
Агентство национальной безопасности (АНБ) перехватывало сообщения, касавшиеся предстоящей сделки в 200 млн. долл. между правительством Индонезии и японской корпорацией, производившей спутниковое оборудование (NECCorp.). Президент Джордж Буш-ст. вмешался в переговоры, и в результате контракт был получен американской компанией AT&T (DerSchpiegel, 1990).
В 1992–1993 гг. с помощью АНБ была сорвана попытка одного из топ-менеджеров «Дженерал моторс» передать немецкому концерну «Фольксваген» производственные секреты корпорации.
По указанию президента Клинтона в 1993 г. АНБ и ФБР осуществляли прослушивание отеля в Сиэтле, где проходила конференция АТЭС, чтобы получить информацию по будущим контрактам на строительство ТЭС и ГЭС во Вьетнаме. Как выяснилось, эта информация поступала напрямую к высшему руководству компаний, принимавших участие в тендерном отборе и одновременно являвшихся спонсорами Демократической партии США (The InsightMagazine, 1997).
С целью предотвратить повторение истории 1970-х гг., когда японские малолитражки наводнили американский автомобильный рынок и подорвали американскую автомобильную промышленность, президент Клинтон в сентябре 1993 г. поручил ЦРУ следить за передовыми разработками японских автомобильных концернов. Информацию полагалось передать большой тройке американского автопрома: корпорациям «Форд», «Дженерал моторс» и «Крайслер».
В 1994 г., чтобы получить контракт на 6 млрд. долл. с национальной авиакомпанией Саудовской Аравии, было задействовано АНБ. Посредством телекоммуникационных спутников осуществлялись перехват факсов и прослушивание телефонных звонков, были выявлены случаи взяток, полученных от европейского консорциума «Эйрбас» правительством Саудовской Аравии. Информация была предоставлена американским корпорациям «Боинг» и «Макдоннелл-Дуглас». Деятельность АНБ помогла последней получить этот контракт.
В том же 1994 г. шла борьба за контракт на 1,4 млрд. долл. под проект по мониторингу тропических лесов в районе бассейна Амазонки в Бразилии. Были подключены силы ЦРУ, АНБ и министерства торговли. Слежка за переговорами между компанией «Томсон-Алкатель» (Франция) и бразильской стороной установила факт получения взятки бразильской отборочной комиссией. Эти данные были переданы корпорации «Рэйтион», что и помогло ей выиграть тендер.
Можно сказать, что к 90-м гг. прошлого столетия в экономическом направлении деятельности американской разведки окончательно сформировались следующие аспекты, или, скорее, уровни:
-макроэкономическая разведка (macroeconomic espionage) (закреплена в исполнительном приказе президента США Р. Рейгана № 12333 «О разведывательной деятельности Соединённых Штатов» от 4 декабря 1981 г.): деятельность по сбору разведывательной информации о тенденциях развития экономики иностранных государств, включая сведения о сырьевых ресурсах, развитии критических технологий, финансовых системах, а также международных валютных, сырьевых рынках и др.;
-экономическая контрразведка (economiccounterespionage): деятельность по пресечению попыток иностранных конкурентов и спецслужб по добыванию торгово-экономической, научной и технологической информации американского бизнеса;
-микроэкономическая разведка (microeconomic espionage): сбор коммерческих и промышленных секретов иностранных конкурентов.
Бюджеты ЦРУ и АНБ достигли в 1980-е гг. максимального значения за их полувековую историю, но эйфория победы над врагом (СССР и его союзниками) позволила на время снизить расходы. Уже в первые годы следующего десятилетия бюджет американской разведки по официальным данным был урезан на 14% – до 28 млрд. долл. Однако, как известно, спецслужбы всегда стремятся компенсировать такие «урезания» и найти способы дополнительного финансирования. В качестве источников новых финансовых вливаний в конце 1980-х гг. ЦРУ стало рассматривать более тесное взаимодействие с бизнесом и передачу частным фирмам полученной в ходе разведывательной деятельности информации. Такой взаимовыгодный союз выглядел очень перспективно, ведь он ещё и отвечал американским национальным интересам, а, следовательно, являлся прямой обязанностью спецслужб. В докладах руководителей головного ведомства разведки президенту страны обосновывалась общегосударственная значимость ЦРУ и необходимость восполнения урезанных бюджетных средств. Выступая в 1992 г. на совещании в Детройте тогдашний директор ЦРУ Р. Гейтс, заявил: «Мы должны продолжать пристально следить за развитием зарубежных достижений в сфере высоких технологий, которые будут иметь влияние на экономику и безопасность, а не ограничиваться только военными достижениями».
Вопрос о том, разрешить или нет официально взаимодействие государственных спецслужб с бизнесом, по словам бывшего директора ЦРУ Дж. Вулси, стал в 1990-е гг. «самой жаркой темой повестки дня в развитии стратегии разведки». Для компаний этот вопрос был столь же актуален. С одной стороны, предоставление информации американским корпорациям позволит последним улучшить свои позиции на мировом рынке, что, безусловно, выгодно американскому бизнесу и одновременно отвечает национальным интересам США. C другой стороны, такое сотрудничество делает компании зависимыми от спецслужб. У бизнеса появляется дилемма, связанная с нежеланием находиться под постоянным наблюдением спецслужб и страхом потерять своих потребителей и поставщиков, которые отвернутся от компаний, узнав про их связь со спецслужбами. Да и вообще, готово ли свободное общество принять помощь ЦРУ, когда дело выходит за рамки вопроса национальной безопасности?
Важно отметить, что микроэкономический шпионаж в рамках работы спецслужб во многих случаях был и остаётся неподконтролен руководству в условиях иерархической структуры ведомств. Почти невозможно отследить, в пользу кого повседневно трудится конкретный оперативный работник.
После сокращения ассигнований на разведку в начале 1990-х гг. сотрудникам оперативных подразделений пришлось искать альтернативные источники заработка, и финансовые возможности корпораций здесь были как нельзя кстати. В этот период схема выглядела довольно просто. Служащие ЦРУ подавали в отставку, сдавали свои удостоверения, нанимались на работу в корпорации (чаще всего военно-промышленного комплекса) со значительно большей заработной платой, например в «Локхид Мартин», а на следующий же день возвращались в ЦРУ, являясь, по сути, представителями частных компаний. И их охотно брали по договоренности с руководством. Так большая доля деятельности спецслужб стала зависеть от подрядчиков, поскольку многие сотрудники, оставаясь в системе ЦРУ, работали на своих корпоративных боссов. Проблемы коррупции в спецслужбах обострились.
Проведение экономической разведки для корпораций становилось всё более и более привлекательным бизнесом, в результате чего «утечка мозгов» в спецслужбах увеличивалась не по дням, а по часам. Тысячи ветеранов ЦРУ предпочли оставить свои посты и заняться составлением анализов, созданием разведывательной сети и проведением тайных операций, перейдя на работу в частные корпорации. Следуя их примеру, молодые сотрудники разработали свой пятилетний план: поступить на службу, подать в отставку и устроиться на работу в корпорацию. Доступ к совершенно секретной информации и устройство на работу в одну из корпораций ВПК были счастливыми билетами для новой породы консультантов Белого дома.
Гораздо более прозрачным и национально ориентированным выглядит макроэкономическая составляющая в деятельности спецслужб США. Она остается важнейшим приоритетом обеспечения национальной безопасности. В Стратегии национальной контрразведки (2005 г.) говорилось о защите экономических преимуществ США, коммерческих тайн и ноу-хау от попыток проникновения противника. Только в 2007 г. ФБР был зарегистрирован 51 случай промышленного шпионажа и 53 дела были на стадии рассмотрения. В официальных документах разведсообщества США того времени отмечалось, что контрразведка среди прочего должна инициировать ужесточение законодательства в области промышленного шпионажа и «предупреждать владельцев крупных активов, включая неправительственных агентов» (курсив мой. – Н.С.).
Согласно исследованиям, проводимым Американским обществом промышленной безопасности, чаще всего уличаются в промышленном шпионаже жители (граждане) Великобритании, Индии, Канады, Китая, Мексики, России, Сингапура, Тайваня, Швеции и США. На государственном уровне лидерами экономической разведки против США были Израиль, Китай, Россия, США и Тайвань (страны указаны в алфавитном порядке). Американские правоохранители убеждены, что соблазн пересечь границу между легальной деятельностью и незаконной добычей информации был, есть и будет сохраняться, лишь методы будут совершенствоваться, а масштабы промышленного шпионажа, равно как и экономической разведки, расти. Доказательством этому служит и то, что в данный процесс всё более активно вовлекаются государственные чиновники высокого уровня. Это размывает грань между чиновником как частным лицом и как представителем власти и позволяет говорить о сращивании государства и бизнеса, в том числе, как мы видели, с привлечением сил разведсообщества.
Некоторые современные тенденции. Феномен корпоратократии
В популярной и специальной литературе сегодня часто можно встретить термин «корпоратократия». Он применяется для описания феномена, возникшего в результате сращивания государства и бизнеса. Корпоратократия – система отношений, в рамках которой осуществляется взаимодействие крупнейших корпораций и банков с правительственными органами.
Государственные чиновники высшего ранга предпочитают сохранять свои связи с бизнесом, ведь сроки их пребывания во власти невелики. Заняв государственные посты, они начинают действовать не только исходя из государственных интересов, но и с учетом интересов компаний, приведших их к власти. В подтверждение данного утверждения часто приводится пример Ирака, вторжение в который было связано не с наличием оружия массового уничтожения, а с интересами американских нефтяных и газовых компаний, вложивших значительные средства в предвыборную кампанию Дж. Буша-мл.. Отметим, что сам бывший президент, его вице-президент Д. Чейни и госсекретарь К. Райс до получения высоких государственных постов занимали руководящие должности в нефтяных компаниях.
Такое взаимодействие существует уже не одно десятилетие и не может происходить без участия спецслужб. Ещё во времена холодной войны была разработана и успешно применялась на практике схема, позднее описанная в книге Дж. Перкинса «Исповедь экономического убийцы». Так называемый «экономический убийца» (экономический киллер) – обычно аналитик уважаемой консалтинговой фирмы, завербованный спецслужбами, – предлагает правительству другой страны покровительство в форме кредитов для развития инфраструктуры – электростанций, шоссе, портов, аэропортов или технопарков. Его задачей является убедить, что эти кредиты позволят стране модернизировать экономику и выйти на уровень индустриально развитых государств (cм. описанный выше эпизод с Саудовской Аравией).
Несмотря на тот факт, что деньги возвращаются почти немедленно корпорациям, являющимся кредиторами, страна-должник обязана выплатить полностью всю сумму долга плюс проценты. Если «киллер» добился полного успеха, кредит является настолько большим, что должник вынужден объявить дефолт по своим платежам уже через несколько лет. Это может означать либо контроль над голосованием в ООН, либо размещение военных баз, или доступ к ценным ресурсам, например нефти, или к Панамскому каналу. Как пишет Дж. Перкинс, «должник по-прежнему должен нам деньги – и ещё одна страна включена в глобальную империю». Эта схема продемонстрировала свою эффективность во многих странах.
Пример уже упоминавшейся корпорации «Карлайл» – классический образец формирования в США корпоратократии, связи высшего управленческого звена бизнес-структуры с государством и его спецслужбами.
Корпорация «Карлайл груп»
Финансовая группа «Карлайл» (громкую славу компании принесла связь с кланом бен Ладенов: 11 сентября 2001 г. группа планировала провести встречу в отеле «Риц Карлтон» в Вашингтоне пятисот своих крупнейших инвесторов. Заседание не состоялось из-за сообщения о трагедии, но одна деталь не осталась незамеченной. Среди приглашённых значилась фамилия бен Ладен. Это был Шариф бен Ладен – один из братьев Осамы) считается крупнейшим в мире инвестиционным фондом. Созданная в 1987 г. на 5-ти миллионный капитал четырёх юристов, одним из которых был бывший советник Дж. Картера Д. Рубинштейн, «Карлайл» имела тогда ограниченную задачу передачи долгов эскимосских компаний на Аляске преуспевающим фирмам, которым были обещаны налоговые льготы.
Новая страница в истории компании открылась с приходом на пост генерального директора Фр. Карлуччи, бывшего замдиректора ЦРУ, советника президента по национальной безопасности, а потом и министра обороны при Р. Рейгане, одного из ближайших друзей Д. Рамсфелда. Карлуччи привёл с собой верных офицеров ЦРУ, служащих госдепартамента и министерства обороны. К 1997 г. компания стала одним из 11 крупнейших поставщиков вооружений, получив контроль над «Юнайтед дефенс индастриз».
Если посмотреть список влиятельных лиц, которые работали или инвестировали в «Карлайл груп», станет понятно, почему за этой корпорацией закрепился имидж одного из элементов международного «теневого правительства» (см. Приложение). Интересы «Карлайл» имели значительное влияние на внешнюю политику администрации Дж. Буша-мл.
В январе 2001 г., в то время как Дж. Буш-мл. прерывал переговоры по ракетам с КНДР, встревоженные жители Южной Кореи связались с его отцом. У «Карлайл» нашлись особые интересы в Сеуле. Уже в июне 2001 г. Вашингтон возобновил переговоры с Пхеньяном. Рассказал об этом не только упоминавшийся Дж. Брайоди (см. ссылки), но и Том Фиттон, президент американской неправительственной организации «JudicialWatch». Он заявил в интервью «Нью-Йорк таймс»: «… бывший президент США (Джордж Буш-ст.) не только инвестировал в “Карлайл” и оказывал влияние на внешнюю политику, когда дело напрямую касалось этих инвестиций, ему также предоставлялись все интересующие его сводки ЦРУ, несмотря на то, что президентом в это время был его сын. В управлении они были прозваны “ежедневными сводками для президентского папочки”».
Деятельность «Карлайл» – символ корпоратократии и показатель того уровня, которого достиг в США синтез государства, бизнеса и спецслужб.
О некоторых последствиях взаимодействия спецслужб и бизнеса
Осуществляемая ТНК экономическая разведка и промышленный шпионаж привели к текучести кадров в спецслужбах и связанной с ней потере их потенциала. Так, состав сотрудников разведки (не только ЦРУ, но и других ведомств сообщества), работающих на экономическом направлении, ежегодно обновляется примерно на 20% из-за того, что многие профессионалы переходят на более высокооплачиваемую работу в частные компании. С другой стороны, вовлекаясь в разведку в интересах частных компаний, спецслужбы часто ведут независимую от государства работу, а это означает частичную потерю контроля государства над ними. Работая в связке с частными компаниями, осуществляя постоянный обмен информацией, спецслужбы начинают влиять не только на мировую экономику, но и на другие сферы межгосударственных отношений, становясь самостоятельным актором многих мировых процессов.
Если в прошлом столетии ЦРУ оспаривало право вести экономическую разведку с другими государственными ведомствами, например госдепартаментом или министерством торговли, что, ввиду иерархичности структур данных ведомств и относительной прозрачности их деятельности, делало их предсказуемыми, то сегодня права спецслужб начал активно оспаривать частный сектор. За последние два десятилетия бизнес, связанный с добыванием информации экономического характера, стал очень популярен. Учитывая большие финансовые возможности корпораций и тот факт, что значительная часть информации, используемой при анализе и подготовке разведывательных оценок, поступает из открытых источников (их доля, согласно отчёту Комиссии по изучению роли и возможностей разведывательного сообщества США, достигает 95%), неудивительно, что службы бизнес-разведки и американские частные компании теснят государственные спецслужбы в вопросе предоставления правительству материалов по экономической проблематике. Такая тенденция может послужить поводом к сокращению бюджетных ассигнований на государственные спецслужбы, особенно в период финансового кризиса.
Несмотря на отмеченную выше объективность и закономерность процесса взаимодействия частных компаний и спецслужб, эффект, который оказывает такое взаимодействие на отношения между государствами, определённо отрицателен. Сочетание экономической разведки одного государства и использования разведданных в интересах национальных компаний приводит к активизации того же со стороны других государств и к снижению доверия между бизнес-партнёрами, государствами, а в итоге отражается не только на экономике, но и на политике, праве и других сферах международных отношений.
Важно помнить, что транснациональный характер капитала обусловливает опасность рассекретить агентурные источники и каналы доступа к информации в процессе сотрудничества государственной разведки и ТНК. И хотя процесс перетекания функций между государством и бизнесом носит взаимный характер, однако усиление зависимости ТНК и спецслужб друг от друга, как правило, наносит больший ущерб именно государству (в силу транснациональных устремлений корпораций).
Вместе с тем, руководство разведсообщества США, как следует из его официальных документов, не только не стремится «разграничить полномочия» и развести интересы бизнеса и государственной разведки (обеспечить «равноудаленность олигархов от власти», как сказали бы в России), но прагматично добивается прямо противоположного – достижения баланса интересов ТНК (и других компаний, связанных со спецслужбами) и секретных ведомств государства. Этим вопросам посвящен целый раздел в Национальной разведывательной стратегии США, опубликованной в 2009 г.
Современная стратегия национальной разведки США
о проблемах взаимодействия государственных спецслужб и крупного бизнеса
Среди задач, выдвигаемых Стратегией перед разведывательным сообществом, специально выделена активизация деловой деятельности. Впервые в доктринальных документах, посвященных деятельности государственных спецслужб, открыто говорится о тесном взаимодействии разведки и бизнеса. Интересно, что в Стратегии вопросы взаимодействия государственных разведслужб и бизнеса трактуются через призму «рационального распределения средств налогоплательщиков». Впервые признается также наличие у разведки «своих» бизнес-струкутр, деятельность которых, как следует из текста, часто оказывается неэффективной из-за нетранспарентности и низкого уровня финансового контроля за ними. Таким образом, косвенно признается факт активного использования бизнес-структур в интересах разведки и возможность использования государственной разведки в интересах бизнеса. В данной сфере выдвигаются следующие задачи:
- модернизировать бизнес-операции, чтобы руководство сообщества получало информацию о реальном состоянии ресурсов и доходов;
- модернизировать осуществление торговых операций и оказания услуг, улучшив их путем определения конкретных целей и задач (весьма нетрадиционная задача для разведслужб, не правда ли? – Н.С.).
- создать условия для более тесного сотрудничества бизнеса и разведсообщества, чтобы облегчить доступ разведчиков к информации и оптимизировать расходование денег налогоплательщиков. Интегрировать деятельность по обеспечению безопасности бизнеса. (Судя по дальнейшему раскрытию этого тезиса, имеется в виду достижение такого уровня взаимодействия, когда все сферы американского бизнеса, и не только бизнеса, должны так или иначе работать в интересах разведки. Поразительная по степени «прорывности» задача: ничего подобного ранее никогда не провозглашалось);
- обеспечивать прочную систему контроля (не только разведсообщества как государственной структуры, но и его деятельности, связанной с бизнесом. – Н.С.) со стороны института главных инспекторов, советников, представителей разведки в бизнесе, ответственных за сохранение конфиденциальности и обеспечение защиты гражданских прав и свобод.
Заключение и выводы
На протяжении столетий роль спецслужб в добывании информации экономического характера и промышленном шпионаже менялась. Задачи перед ними ставились в зависимости от того, какие интересы преследовало на тот момент государство. В США при этом учитывались и интересы крупных компаний, имевших связи в Белом доме. Деятельность по обеспечению этих интересов на практике сводилась не только к сбору информации и передаче её заинтересованным субъектам, но и в некоторых случаях к проведению спецопераций, вплоть до изменения политического строя и свержения законных правительств. С распадом СССР и окончанием холодной войны обеспечение экономической безопасности становится одним из главных приоритетов в деятельности американского разведывательного сообщества, что находит отражение в концепциях национальной безопасности ряда администраций. Одновременно экономический аспект деятельности спецслужб приобретает независимый от государства характер, когда разведка ведётся на микроэкономическом уровне и порой целиком подчинена интересам частных компаний.
Более активное вовлечение спецслужб в экономическую разведку и взаимодействие с частными компаниями можно объяснить двумя главными причинами. Первая – ежегодные многомиллиардные потери экономики США от ведения промышленного шпионажа спецслужбами и частными компаниями других государств. Вторая – сокращение бюджетных ассигнований и необходимость альтернативных источников финансирования. Разведка начинает проводиться в интересах и по заказу корпораций, активизируется промышленный шпионаж, осуществляемый как государственными, так и частными структурами. Успеху США в этой области способствуют не только технологические достижения постиндустриальной эпохи, но и вовлечение в экономическую разведку высших должностных лиц государства. Пример корпорации «Карлайл» показывает, каким влиятельным может быть альянс бизнеса, государственных чиновников и спецслужб.
Наверное, главным негативным последствием, с которым спецслужбам пришлось здесь столкнуться, является потеря потенциала. С одной стороны, происходит отток кадров, вызванный экономически более выгодными условиями при выполнении аналогичных функций в частных компаниях, а также бoльшаясвобода и меньшее количество ограничений в повседневной жизни, связанных со спецификой работы в спецслужбах. С другой – в вопросе предоставления правительству материалов по экономической проблематике службы бизнес-разведки и американские частные компании становятся всё более конкурентоспособными, а по некоторым позициям и опережают спецслужбы. Такое положение дел подталкивает правительство к сокращению бюджетных ассигнований, выделяемых секретным ведомствам. Отсюда вытекает ещё одна тенденция – ослабление ранее незыблемой бюрократической (и даже в известной мере нравственной) связи между государством и спецслужбами. И здесь инициатива исходит не только от государства. Участие спецслужб в микроэкономической разведке в интересах частных компаний приводит к тому, что в деятельности спецслужб появляется сфера, неподконтрольная государству, то есть государство частично теряет контроль над ними. Последние, в свою очередь, через союз с крупным бизнесом усиливают влияние на мировую экономику и на другие сферы межгосударственного взаимодействия. А для государства в случае выявления или даже подозрения в факте участия его спецслужб в промышленном шпионаже это чревато ещё и падением репутации, уменьшением доверия со стороны союзников, коррупционными проблемами.
Деятельность спецслужб, направленная на обеспечение интересов частных компаний, ставит под вопрос и факт существования классической рыночной экономики, так как данное вмешательство наносит сокрушительный удар по одному из главных механизмов функционирования рынка – законной конкуренции. Очевидным является неоспоримое преимущество того, кто заведомо знает о конкуренте больше, чем тот знает о нём самом. Любые переговоры при таком раскладе сил заранее обречены на поражение того, кто пытается играть по традиционным рыночным правилам. А если говорить о мировой экономике, то усилия по созданию свободного мирового рынка и международных рычагов для его функционирования (о чем с особой настойчивостью стали говорить страны «большой двадцатки» в условиях кризиса) при наличии активного взаимодействия государственных спецслужб с могучими корпорациями в известной мере лишаются смысла. Единственным барьером дальнейшему укреплению корпоратократии, негативным последствиям союза бизнеса и разведки может быть только действенный гражданский демократический контроль над спецслужбами.
Союз американской разведки с крупным транснациональным бизнесом становится мощной силой обеспечения доминирования США на международной арене. Сегодня очевидно, что Вашингтон не намерен отказываться от такого доминирования, несмотря на официальный (пока, по крайней мере) отказ администрации Б. Обамы от реализации пресловутой «доктрины Буша». Америка и впредь намерена играть ключевую роль в мире, оставаться державой, интересы которой простираются на все регионы планеты. Необходимо учитывать, что официально объявленное смягчение силовой составляющей во внешней политике США по сравнению с периодом начала века, отнюдь не означает отказа от сохранения приоритетных позиций во всех без исключения сферах международного бытия, поскольку безопасность в мире, как следует из доктринальных документов Вашингтона 2009–2010 гг., прочно увязывается в сознании американской политической и экономической элиты с безопасностью самих США, что подразумевает и сохранение американского экономического превосходства.
Н.Л. Сёмин, кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник
Института США и Канады РАН,
доцент Государственного академического
университета гуманитарных наук
e-mail: syomin2005@mail.ru
Источник https://www.rusus.ru
