- Registrado
- 18 Ago 2010
- Mensajes
- 2.832
- Puntuación de reacción
- 111
- Puntos
- 63
- Edad
- 51
- Sitio web
- Odis11.ru
Libro de Allen Dulles "el Arte de la exploración" epílogo (13097)
Original message
Libro de Allen Dulles "el Arte de la exploración" parte 1
Texto proporcionado por el lector Eroll [DLMURL]https://lib.aldebaran.ru [/DLMURL]
"El arte de la inteligencia": relaciones Internacionales; Moscú; 1992
ISBN 5 7133 0524 4
Anotación
El libro del cofundador y primer jefe de la agencia central de inteligencia de los Estados Unidos, Allen Dulles, forma parte de la serie "misiones Secretas". El autor, un reconocido especialista en el campo de la teoría y la práctica de las actividades de inteligencia, proporciona un breve Resumen de la historia del Servicio secreto en general y de los Estados Unidos en particular. Presta considerable atención a las actividades de inteligencia extranjera Soviética.
Para una amplia gama de lectores.
Allen Dulles
El arte de la exploración
Al lector
El lector que espera de este libro una historia entretenida y entretenida, como los que se encuentran en los libros de Chase, Gardner, Spillane o Fleming, rápidamente, como si el colapso de la nieve en las montañas que azotó el mercado de libros soviético de finales de los 80 y principios de los 90 no se decepcionara, aparentemente, con el contenido de cámara tranquilo, incluso académicamente tranquilo, del libro de Allen Dulles "el Arte de la exploración", publicado en los Estados Unidos hace más de un Cuarto de siglo y publicado por primera vez en el juicio de la audiencia nacional en las publicaciones de la serie "misiones secretas". Es por eso que parece justo decir algunas palabras sobre la inteligencia en general, y sobre el autor de este libro y su tiempo en particular, sin imponer al lector una opinión o una decisión lista, sin ideologizar la pregunta, sino permitiéndole determinar su actitud hacia el tema en cuestión en este y en otros libros de la serie.
En nuestro país, durante mucho tiempo, se ha cultivado el interés principalmente en el lado heroico romántico de las actividades de inteligencia (este interés, sin embargo, es bastante alto en la actualidad), pero no en comprenderlo como un fenómeno político social, comprender su lugar en el sistema de instituciones estatales, participar en la solución de problemas grandes, a veces vitales, que afectan los intereses del estado. Los esfuerzos de los autores de nuestros libros, obras de teatro, guiones, directores y actores, a veces talentosos, a menudo medios, a menudo mediocres, se dirigieron a la idealización romántica de la imagen de la inteligencia, representada, por regla general, a través de la imagen de su empleado individual. Basta recordar los diferentes libros de Fabula "las aventuras del mayor pronin" L. Ovalov (la alusión a la participación del héroe en la inteligencia no era convincente, pero lo suficientemente palpable)," y un guerrero en el campo "Y. Dold Mikhailik, una trilogía sobre el" Residente " O. shmelev y V. vostokov, una dilogía sobre las aventuras del explorador soviético Asker Kerimov A. Nasibova, el reciente bestseller "mi profesión es un explorador" De N. governorov y L. korneshov y la historia de V. agranovsky "Profesión – extranjero", numerosas ediciones de A. Lukin sobre Nikolai Kuznetsov, libros documentales artísticos sobre el trabajo de Berlín, Bruselas París y bernsko Ginebra residentur, cintas artísticas, desde la "Hazaña del explorador" hasta las películas y Series de televisión de hoy, proporcionadas a través de la pantalla como polillas días (en una fila de los cuales el diamante en un puñado de falsificaciones Brilla "temporada muerta" S. Kulish). Finalmente, Stirlitz, que enterró a todos con tiradas, taquilla y llevó a la gente a una anécdota, frunció el ceño, indescriptiblemente seductor, que brilló alegremente desde el revolucionario Petrogrado hasta los suburbios de Moscú 70 a través de todas las capitales del mundo.
Sin entrar en más detalles y sin involucrar al lector en la discusión de las virtudes artísticas de las obras nacionales y de muchas obras extranjeras sobre inteligencia, digamos solo que, en la gran mayoría de los casos, los autores no hicieron ningún intento significativo (en realidad, esto por diversas razones y no era su objetivo) de considerar la inteligencia como un fenómeno social o un instrumento de política pública, presentar sus actividades como un conjunto intelectualmente moral (es decir. basado en ciertos principios, creencias, cosmovisiones), los esfuerzos laborales y profesionales de un grupo bastante significativo de personas Unidas por objetivos y objetivos comunes.
La inteligencia es una profesión demasiado seria para tratarla superficialmente, viendo solo una de las partes más atractivas para la mayoría: el romance y sin notar mucho, hasta el sudor, el trabajo.
El libro de A. Dulles es especialmente notable por ser uno de los pocos trabajos de inteligencia escritos no solo por un teórico profesional que sentó las bases de la CIA moderna y posteriormente ocupó los más altos cargos, sino también por un practicante de inteligencia que no solo planificó, sino que también participó directamente en muchas operaciones encubiertas de la segunda guerra mundial y la llamada guerra fría que siguió, en cuyo desarrollo y gestión la familia Dulles contribuyó en gran medida.
La ideologización de la sociedad durante el apogeo de la guerra fría en los años 50 y 60, así como sus reincidencias en los años 70 (la ideologización no debe tomarse de forma unilateral, solo en relación con la URSS y los países de la llamada "Mancomunidad socialista"; este proceso también abarcó plenamente a los Estados Unidos y sus aliados en diversas organizaciones militares, políticas y económicas, lo que en realidad fue la guerra fría) no pudo sino afectar el curso de los procesos sociopolíticos.
También afectó a la cultura, incluida su área más importante (si no principal), como la literatura. Y si en nuestra literatura sobre inteligencia de ese período prevaleció el tema del heroísmo de los exploradores soviéticos solitarios, con menos frecuencia – descripciones de operaciones exitosas de inteligencia Soviética detrás del cordón o detrás de las líneas enemigas durante la guerra (por ejemplo, la famosa serie de publicaciones bajo el nombre general "chekists Tell"), la imagen de James Bond Fleming, los héroes De le Carré, luego las "revelaciones" semidocumentales de Barron ("KGB" y "KGB Today") y más recientemente tiempo personajes del Best – seller del mercado del libro angloamericano – Folio de Andrew y gordievsky "KGB. Una mirada desde adentro". En pocas palabras, y con el grado adecuado de revelación, la publicación de ambas partes cumplió con la tarea de 50-70: Mostrar sus propias ventajas en el contexto de la miseria del lado opuesto mediante métodos para aturdir al oponente, hasta engañarlo.
No escapó a este complejo y Callejones Dulles ni como autor del libro "el Arte de la exploración", ni como personaje en publicaciones sobre exploración. Y si en el primer caso, Dulles demostró su constante odio zoológico por todo lo "rojo", en el segundo se comparó con una pelota de tenis que volaba rápidamente en las canchas de la política, pasando de un hombre de la calle romántico, un "caballero de capa y daga" a un "tiburón de bandidaje político sucio".
Por cierto, nuestro lector (y más tarde el espectador) se familiarizó con la imagen de Allen Dulles, que se captura sin caricaturas e histeria en la famosa historia y luego en la serie de televisión Yu Semenov "Diecisiete momentos de primavera". Sin lugar a dudas, debemos rendir homenaje a nuestro reconocido novelista y director T. lioznova, y al actor V. Shalevich, quien interpretó el papel de Dulles, al menos por el hecho de que su imagen fue creada sin la publicidad habitual y se jugó de una manera de cámara tranquila. Sin embargo, no fue sin un estereotipo: el famoso tubo de Dulles jugó un papel no menos importante en el episodio que el tubo de Stalin, conocido en todo el mundo, tanto que ambos lo extrajeron y lo fumaron misteriosamente.
¿Cómo era, Allen Dulles? A tal pregunta, probablemente, es imposible obtener una respuesta inequívoca, si estamos hablando de una persona extraordinaria, y él fue exactamente así.
El jefe del Servicio más secreto de Estados Unidos siguió siendo una figura bastante conocida en la sociedad estadounidense. Algunos lo consideraron una persona encantadora, bondadosa y romántica (fue así como trató de aparecer ante la gente), otros lo vieron como una persona dura, Calculadora, con una fantasía desenfrenada e ilimitada, con una vanidad aventurera, que a voluntad creó y rehizo el mundo.
Albert de Szugonzac, corresponsal del periódico "France Soir", en su artículo después de la muerte de A. Dulles (este último murió en 1969 por una complicación pulmonar causada por la gripe asiática) escribió: "rara vez he conocido a personas tan abiertas, bondadosas y encantadoras como A. Dulles. Un hombre grande, de dos metros de altura y al menos cien kilogramos de peso, canoso, con un bigote rígido, nunca sacó un tubo de su boca, siempre vestido con una vieja chaqueta de Tweed, parecía no tener ninguna preocupación en la vida".
R. Kline, que había trabajado durante muchos años con A. Dulles, señaló que su jefe había dedicado al menos tres cuartas partes de su tiempo y fuerzas a actividades ilegales. Adoraba la agudeza del riesgo y la complejidad intelectual de las operaciones en el extranjero. El espionaje era su elemento. Sobre todo, no toleraba el estancamiento, en el círculo de amigos cercanos a menudo repetía: "solo exijo acción. Que los arriesgados, que los imprudentes, que los fariseos, pero las acciones". Los fracasos, las revelaciones le importaban poco.
A. Dulles viajó mucho, conocía bien el mundo. Idolatró a América, respetó la cultura clásica Europea, leyó libros sobre filosofía China con placer, trató de comprender el alma de los japoneses, leyó el "haiku" y el "tanque", y los rusos, a través de las imágenes de Dostoievski y Tolstoi. Y tampoco le gustaba todo lo soviético. Bueno, ese era su derecho. Se sintió atraído por lo inusual, peligroso, pero la prudencia nunca lo abandonó.
Bajo una apariencia bondadosa, se escondía un hombre fuerte que tenía todas las cualidades necesarias para un explorador profesional de la clase más alta.
Original message
Libro de Allen Dulles "el Arte de la exploración" parte 1
Texto proporcionado por el lector Eroll [DLMURL]https://lib.aldebaran.ru [/DLMURL]
"El arte de la inteligencia": relaciones Internacionales; Moscú; 1992
ISBN 5 7133 0524 4
Anotación
El libro del cofundador y primer jefe de la agencia central de inteligencia de los Estados Unidos, Allen Dulles, forma parte de la serie "misiones Secretas". El autor, un reconocido especialista en el campo de la teoría y la práctica de las actividades de inteligencia, proporciona un breve Resumen de la historia del Servicio secreto en general y de los Estados Unidos en particular. Presta considerable atención a las actividades de inteligencia extranjera Soviética.
Para una amplia gama de lectores.
Allen Dulles
El arte de la exploración
Al lector
El lector que espera de este libro una historia entretenida y entretenida, como los que se encuentran en los libros de Chase, Gardner, Spillane o Fleming, rápidamente, como si el colapso de la nieve en las montañas que azotó el mercado de libros soviético de finales de los 80 y principios de los 90 no se decepcionara, aparentemente, con el contenido de cámara tranquilo, incluso académicamente tranquilo, del libro de Allen Dulles "el Arte de la exploración", publicado en los Estados Unidos hace más de un Cuarto de siglo y publicado por primera vez en el juicio de la audiencia nacional en las publicaciones de la serie "misiones secretas". Es por eso que parece justo decir algunas palabras sobre la inteligencia en general, y sobre el autor de este libro y su tiempo en particular, sin imponer al lector una opinión o una decisión lista, sin ideologizar la pregunta, sino permitiéndole determinar su actitud hacia el tema en cuestión en este y en otros libros de la serie.
En nuestro país, durante mucho tiempo, se ha cultivado el interés principalmente en el lado heroico romántico de las actividades de inteligencia (este interés, sin embargo, es bastante alto en la actualidad), pero no en comprenderlo como un fenómeno político social, comprender su lugar en el sistema de instituciones estatales, participar en la solución de problemas grandes, a veces vitales, que afectan los intereses del estado. Los esfuerzos de los autores de nuestros libros, obras de teatro, guiones, directores y actores, a veces talentosos, a menudo medios, a menudo mediocres, se dirigieron a la idealización romántica de la imagen de la inteligencia, representada, por regla general, a través de la imagen de su empleado individual. Basta recordar los diferentes libros de Fabula "las aventuras del mayor pronin" L. Ovalov (la alusión a la participación del héroe en la inteligencia no era convincente, pero lo suficientemente palpable)," y un guerrero en el campo "Y. Dold Mikhailik, una trilogía sobre el" Residente " O. shmelev y V. vostokov, una dilogía sobre las aventuras del explorador soviético Asker Kerimov A. Nasibova, el reciente bestseller "mi profesión es un explorador" De N. governorov y L. korneshov y la historia de V. agranovsky "Profesión – extranjero", numerosas ediciones de A. Lukin sobre Nikolai Kuznetsov, libros documentales artísticos sobre el trabajo de Berlín, Bruselas París y bernsko Ginebra residentur, cintas artísticas, desde la "Hazaña del explorador" hasta las películas y Series de televisión de hoy, proporcionadas a través de la pantalla como polillas días (en una fila de los cuales el diamante en un puñado de falsificaciones Brilla "temporada muerta" S. Kulish). Finalmente, Stirlitz, que enterró a todos con tiradas, taquilla y llevó a la gente a una anécdota, frunció el ceño, indescriptiblemente seductor, que brilló alegremente desde el revolucionario Petrogrado hasta los suburbios de Moscú 70 a través de todas las capitales del mundo.
Sin entrar en más detalles y sin involucrar al lector en la discusión de las virtudes artísticas de las obras nacionales y de muchas obras extranjeras sobre inteligencia, digamos solo que, en la gran mayoría de los casos, los autores no hicieron ningún intento significativo (en realidad, esto por diversas razones y no era su objetivo) de considerar la inteligencia como un fenómeno social o un instrumento de política pública, presentar sus actividades como un conjunto intelectualmente moral (es decir. basado en ciertos principios, creencias, cosmovisiones), los esfuerzos laborales y profesionales de un grupo bastante significativo de personas Unidas por objetivos y objetivos comunes.
La inteligencia es una profesión demasiado seria para tratarla superficialmente, viendo solo una de las partes más atractivas para la mayoría: el romance y sin notar mucho, hasta el sudor, el trabajo.
El libro de A. Dulles es especialmente notable por ser uno de los pocos trabajos de inteligencia escritos no solo por un teórico profesional que sentó las bases de la CIA moderna y posteriormente ocupó los más altos cargos, sino también por un practicante de inteligencia que no solo planificó, sino que también participó directamente en muchas operaciones encubiertas de la segunda guerra mundial y la llamada guerra fría que siguió, en cuyo desarrollo y gestión la familia Dulles contribuyó en gran medida.
La ideologización de la sociedad durante el apogeo de la guerra fría en los años 50 y 60, así como sus reincidencias en los años 70 (la ideologización no debe tomarse de forma unilateral, solo en relación con la URSS y los países de la llamada "Mancomunidad socialista"; este proceso también abarcó plenamente a los Estados Unidos y sus aliados en diversas organizaciones militares, políticas y económicas, lo que en realidad fue la guerra fría) no pudo sino afectar el curso de los procesos sociopolíticos.
También afectó a la cultura, incluida su área más importante (si no principal), como la literatura. Y si en nuestra literatura sobre inteligencia de ese período prevaleció el tema del heroísmo de los exploradores soviéticos solitarios, con menos frecuencia – descripciones de operaciones exitosas de inteligencia Soviética detrás del cordón o detrás de las líneas enemigas durante la guerra (por ejemplo, la famosa serie de publicaciones bajo el nombre general "chekists Tell"), la imagen de James Bond Fleming, los héroes De le Carré, luego las "revelaciones" semidocumentales de Barron ("KGB" y "KGB Today") y más recientemente tiempo personajes del Best – seller del mercado del libro angloamericano – Folio de Andrew y gordievsky "KGB. Una mirada desde adentro". En pocas palabras, y con el grado adecuado de revelación, la publicación de ambas partes cumplió con la tarea de 50-70: Mostrar sus propias ventajas en el contexto de la miseria del lado opuesto mediante métodos para aturdir al oponente, hasta engañarlo.
No escapó a este complejo y Callejones Dulles ni como autor del libro "el Arte de la exploración", ni como personaje en publicaciones sobre exploración. Y si en el primer caso, Dulles demostró su constante odio zoológico por todo lo "rojo", en el segundo se comparó con una pelota de tenis que volaba rápidamente en las canchas de la política, pasando de un hombre de la calle romántico, un "caballero de capa y daga" a un "tiburón de bandidaje político sucio".
Por cierto, nuestro lector (y más tarde el espectador) se familiarizó con la imagen de Allen Dulles, que se captura sin caricaturas e histeria en la famosa historia y luego en la serie de televisión Yu Semenov "Diecisiete momentos de primavera". Sin lugar a dudas, debemos rendir homenaje a nuestro reconocido novelista y director T. lioznova, y al actor V. Shalevich, quien interpretó el papel de Dulles, al menos por el hecho de que su imagen fue creada sin la publicidad habitual y se jugó de una manera de cámara tranquila. Sin embargo, no fue sin un estereotipo: el famoso tubo de Dulles jugó un papel no menos importante en el episodio que el tubo de Stalin, conocido en todo el mundo, tanto que ambos lo extrajeron y lo fumaron misteriosamente.
¿Cómo era, Allen Dulles? A tal pregunta, probablemente, es imposible obtener una respuesta inequívoca, si estamos hablando de una persona extraordinaria, y él fue exactamente así.
El jefe del Servicio más secreto de Estados Unidos siguió siendo una figura bastante conocida en la sociedad estadounidense. Algunos lo consideraron una persona encantadora, bondadosa y romántica (fue así como trató de aparecer ante la gente), otros lo vieron como una persona dura, Calculadora, con una fantasía desenfrenada e ilimitada, con una vanidad aventurera, que a voluntad creó y rehizo el mundo.
Albert de Szugonzac, corresponsal del periódico "France Soir", en su artículo después de la muerte de A. Dulles (este último murió en 1969 por una complicación pulmonar causada por la gripe asiática) escribió: "rara vez he conocido a personas tan abiertas, bondadosas y encantadoras como A. Dulles. Un hombre grande, de dos metros de altura y al menos cien kilogramos de peso, canoso, con un bigote rígido, nunca sacó un tubo de su boca, siempre vestido con una vieja chaqueta de Tweed, parecía no tener ninguna preocupación en la vida".
R. Kline, que había trabajado durante muchos años con A. Dulles, señaló que su jefe había dedicado al menos tres cuartas partes de su tiempo y fuerzas a actividades ilegales. Adoraba la agudeza del riesgo y la complejidad intelectual de las operaciones en el extranjero. El espionaje era su elemento. Sobre todo, no toleraba el estancamiento, en el círculo de amigos cercanos a menudo repetía: "solo exijo acción. Que los arriesgados, que los imprudentes, que los fariseos, pero las acciones". Los fracasos, las revelaciones le importaban poco.
A. Dulles viajó mucho, conocía bien el mundo. Idolatró a América, respetó la cultura clásica Europea, leyó libros sobre filosofía China con placer, trató de comprender el alma de los japoneses, leyó el "haiku" y el "tanque", y los rusos, a través de las imágenes de Dostoievski y Tolstoi. Y tampoco le gustaba todo lo soviético. Bueno, ese era su derecho. Se sintió atraído por lo inusual, peligroso, pero la prudencia nunca lo abandonó.
Bajo una apariencia bondadosa, se escondía un hombre fuerte que tenía todas las cualidades necesarias para un explorador profesional de la clase más alta.
Original message
Книга Аллена Даллеса "Искусство разведки" часть 1
Текст предоставлен читателем Eroll [DLMURL]https://lib.aldebaran.ru[/DLMURL]
«Искусство разведки»: Международные отношения; Москва; 1992
ISBN 5 7133 0524 4
Аннотация
Книга одного из основателей и первого руководителя Центрального разведывательного управления США Аллена Даллеса входит в серию «Секретные миссии». Автор, признанный специалист в области теории и практики разведывательной деятельности, дает краткий очерк истории секретной службы вообще и американской в частности. Значительное внимание уделяет деятельности советской внешней разведки.
Для широкого круга читателей.
Аллен Даллес
Искусство разведки
К читателю
Читатель, ожидающий от этой книги легкого занимательного сюжета с захватывающей интригой, наподобие тех, что встречаются в книгах Чейза, Гарднера, Спиллейна или Флеминга, стремительно, будто снежный обвал в горах, обрушившийся на советский книжный рынок конца 80 – начала 90 х годов, не будет, видимо, разочарован камерно спокойным, можно даже сказать академически спокойным, содержанием книги Аллена Даллеса «Искусство разведки», вышедшей в США более четверти века назад и впервые выносимой на суд отечественной аудитории в публикациях серии «Секретные миссии». Именно поэтому представляется справедливым сказать несколько слов и о разведке вообще, и об авторе этой книги, и его времени в частности, не навязывая читателю мнения или готового решения, не идеологизируя вопрос, а предоставляя ему самому определить свое отношение к предмету, о котором идет речь в этой да и в других книгах серии.
В нашей стране долгое время культивировался интерес главным образом к героико романтической стороне деятельности разведки (этот интерес, впрочем, достаточно высок и сегодня), но не к пониманию ее как общественно политического явления, уяснению ее места в системе государственных институтов, участию в решении крупных, порой жизненно важных, вопросов, затрагивающих интересы государства. На романтическую идеализацию образа разведки, представлявшегося, как правило, через образ ее отдельного сотрудника, были направлены усилия авторов наших книг, пьес, сценариев, режиссеров и актеров – иногда талантливых, нередко средних, зачастую посредственных. Достаточно вспомнить разные по фабуле книги «Приключения майора Пронина» Л. Овалова (намек на причастность героя к разведке был неназойлив, но достаточно ощутим), «И один в поле воин» Ю. Дольд Михайлика, трилогию о «Резиденте» О. Шмелева и В. Востокова, дилогию о приключениях советского разведчика Аскера Керимова А. Насибова, недавний бестселлер «Моя профессия – разведчик» Н. Губернаторова и Л. Корнешова и перекликающуюся с ним повесть В. Аграновского «Профессия – иностранец», многочисленные издания А. Лукина о Николае Кузнецове, стоящие особняком художественно документальные книги о работе берлинской, брюссельско парижской и бернско женевской резидентур, художественные ленты, начиная с «Подвига разведчика» до сегодняшних кино– и телесериалов, пропорхнувших через экран, как мотыльки однодневки (в ряду которых бриллиантом в горсти подделок сверкает «Мертвый сезон» С. Кулиша). Наконец, похоронивший всех тиражами, кассовостью и доведенный в народе до анекдота хмуро выдержанный, непередаваемо обольстительный Штирлиц, бодро промаршировавший от революционного Петрограда до Подмосковья 70 х годов через все столицы мира.
Не входя в дальнейшие детали и не втягивая читателя в обсуждение художественных достоинств отечественных да и многих зарубежных произведений о разведке, скажем лишь, что в подавляющем большинстве случаев авторами не предпринималось сколько нибудь существенных попыток (собственно, это по разным причинам и не являлось их целью) рассмотреть разведку как общественное явление или инструмент государственной политики, представить ее деятельность в качестве совокупности интеллектуально нравственных (т. е. основанных на определенных принципах, убеждениях, мировоззрениях), трудовых и профессиональных усилий довольно значительного коллектива людей, объединенных общими целями и задачами.
Разведка – слишком серьезная профессия, чтобы относиться к ней поверхностно, видя лишь одну, наиболее привлекательную для большинства сторону – романтику и не замечая большого, до пота – труда.
Книга А. Даллеса примечательна прежде всего тем, что является одним из немногих произведений о разведке, написанных не только теоретиком – профессионалом, заложившим фундамент современного ЦРУ и впоследствии занимавшим в нем самые высокие руководящие посты, но и разведчиком практиком, не только планировавшим, но и принимавшим прямое участие во многих тайных операциях периода второй мировой войны и последовавшей за ним так называемой «холодной войны», в разработку и ведение которой семьей Даллесов была внесена большая лепта.
Идеологизация общества в период разгара «холодной войны» в 50–60 х годах, а также ее рецидивов в 70 е годы (не следует воспринимать идеологизацию однобоко, лишь применительно к СССР и странам так называемого «социалистического содружества»; в полной мере этот процесс охватил также Соединенные Штаты и их союзников по различным военным, политическим и экономическим организациям, проявлением чего, в сущности, и являлась «холодная война») не могла не сказаться на ходе общественно политических процессов.
Сказалась она и на культуре, в том числе на таком ее важнейшем (если не главном) участке, как литература. И если в нашей литературе о разведке того периода преобладала тема героизма советских разведчиков одиночек, реже – описания успешных операций советской разведки за кордоном или в тылу противника во время войны (например, известный сериал публикаций под общим названием «Чекисты рассказывают»), то в англо американской приобрели широкую популярность образ Джеймса Бонда Флеминга, герои раннего Ле Карре, затем – полудокументальные «разоблачения» Баррона («КГБ» и «КГБ сегодня») и в последнее время персонажи бестселлера англо американского книжного рынка – фолианта Эндрю и Гордиевского «КГБ. Взгляд изнутри». Говоря проще и с должной степенью откровения, публикации и той и другой стороны отвечали задаче 50–70 х годов – показать собственные преимущества на фоне убожества противной стороны методами оглупления соперника, вплоть до его оболванивания.
Не избежал этого комплекса и Аллеи Даллес ни как автор книги «Искусство разведки», ни как персонаж в публикациях о разведке. И если в первом случае Даллес продемонстрировал свою устойчивую зоологическую ненависть ко всему «красному», то во втором он уподобился теннисному мячу, стремительно летающему на кортах политики, превращаясь из романтизированного обывателя, «рыцаря плаща и кинжала» в «акулу грязного политического бандитизма».
К слову сказать, наш читатель (а позднее и зритель) познакомился с образом Аллена Даллеса, который запечатлен без карикатурности и истерического надрыва в известной повести, а затем и телесериале Ю. Семенова «Семнадцать мгновений весны». Несомненно, следует отдать должное и нашему признанному романисту и режиссеру Т. Лиозновой, и актеру В. Шалевичу, сыгравшему роль Даллеса, хотя бы за то, что его образ был создан без привычного оглупления и сыгран в спокойной камерной манере. Не обошлось, правда, без стереотипа: знаменитая трубка Даллеса сыграла в эпизоде не меньшую роль, чем известная всему миру трубка Сталина, – столь многозначительно и тот и другой извлекали ее и таинственно раскуривали.
Каким он был, Аллен Даллес? На подобный вопрос, вероятно, невозможно получить однозначный ответ, если речь идет о незаурядной личности, а он был именно таким.
Руководитель самой секретной службы Америки оставался довольно известной фигурой в американском обществе. Одни считали его обаятельным, добродушным, романтичным человеком (именно таким он старался предстать перед людьми), другие видели в нем человека жесткого, расчетливого, с необузданной и безграничной фантазией, с авантюристическим тщеславием, который по своему желанию создавал и переделывал мир.
Альбер де Сюгонзак, корреспондент газеты «Франс суар», в своей статье после смерти А. Даллеса (последний умер в 1969 г. от осложнения на легких, вызванного азиатским гриппом) писал: «Мне редко приходилось встречать столь открытых, добродушных и обаятельных людей, как А. Даллес. Здоровяк, под два метра ростом и весом не менее ста килограммов, седеющий, с жесткими усами, никогда не вынимавший изо рта трубку, вечно одетый в старый твидовый пиджак, он, казалось, не имел никаких забот в жизни».
Р. Клайн, работавший долгие годы с А. Даллесом, отмечал, что его шеф по меньшей мере три четверти своего времени и сил посвящал делам нелегальной деятельности. Он обожал остроту риска и интеллектуальную сложность зарубежных операций. Шпионаж был его стихией. Больше всего он не терпел застоя, в кругу близких друзей часто повторял: «Я требую только действий. Пусть рискованных, пусть опрометчивых, пусть фарисейских, однако же действий». Провалы, разоблачения его мало волновали.
А. Даллес много путешествовал, хорошо знал мир. Он боготворил Америку, с уважением относился к европейской классической культуре, с наслаждением читал книги по китайской философии, стремился понять душу японцев, вчитываясь в «хайку» и «танку», а русских – через образы Достоевского и Толстого. И еще он не любил всего советского. Что ж, это было его право. Его тянуло к необычному, опасному, но рассудочность никогда не покидала его.
Под добродушной внешностью скрывался сильный человек, обладавший всеми качествами, необходимыми профессиональному разведчику высочайшего класса.
В 23 года получив звание магистра наук в Принстонском университете, А. Даллес поступил на дипломатическую работу. Благодаря своему таланту и связям он быстро продвигался по службе и вскоре был назначен руководителем ближневосточного отдела госдепартамента. Вошел он и в мир бизнеса, став совладельцем известной юридической фирмы «Салливен энд Кромвелл», клиентами которой были крупнейшие американские компании, такие как, например, нефтяной концерн Рокфеллеров. Но ни карьера дипломата, ни бизнесмена, видимо, его не устраивала.
С 1942 года А. Даллес начал официально работать в Управлении стратегических служб (УСС), хотя у него Уже раньше были тесные контакты с этим разведывательным ведомством. Во главе Управления стоял 57 летний Уильям Донован, герой первой мировой войны, миллионер, владелец одной из преуспевающих юридических фирм Уолл стрита, человек смелый, независимый, рискованный. Он сумел привлечь в эту организацию ряд наиболее блестящих и ярких умов своей страны, среди которых был А. Даллес.
Талант Даллеса как разведчика раскрылся в годы второй мировой войны, когда он, используя в качестве прикрытия дипломатический пост (официально он числился помощником посланника дипломатической миссии США в Берне), организовывал и лично участвовал в ряде крупных разведывательных операций против гитлеровской Германии.
18 июня 1946 г. на торжественной церемонии награждения А. Даллеса медалью Почета президент Трумэн заявил: «Господин Даллес за один год создал разведывательную сеть информаторов и работников, занимающихся технической стороной разведки, сеть, распространившуюся на Германию, Югославию, Чехословакию, Болгарию, Венгрию, Испанию, Португалию, Северную Африку и полностью покрывшую Францию, Италию и Австрию… Среди наиболее важных достижений Даллеса необходимо отметить первые сообщения, начавшие поступать с мая 1943 года, об экспериментальной лаборатории немцев в Пенемюнде, которые работали над созданием телеуправляемых снарядов, его доклад о размещении этих снарядов на северном побережье Франции и в районе пролива Па де Кале, его информацию о разрушениях и убытках, нанесенных со союзниками Берлину и другим городам в результате бомбардировок».
В 1982 году были рассекречены показания А. Даллеса перед одним из комитетов конгресса еще в 1947 году. Тогда, похваляясь успехами УСС, он указал, что около 10 % личного состава гитлеровской разведки – абвера были настроены против Гитлера и сотрудничали с УСС. Руководитель абвера адмирал В. Канарис и его заместитель находились в прямом контакте с А. Даллесом, возглавлявшим резидентуру УСС в Швейцарии. По словам Даллеса, он «достиг определенных успехов, проникнув в германскую разведывательную службу, МИД Германии и некоторые другие ведомства».
После войны Даллес вернулся к частной юридической практике, однако не порвал своих связей с разведкой, став неофициальным консультантом Белого дома и конгресса. Вместе с генерал лейтенантом У. Донованом он разрабатывает концепцию централизованной разведывательной службы послевоенного периода. Даллес полностью разделял идеи своего учителя о том, что разведка должна находиться под руководством президента страны и непосредственно подчиняться ему, что центральное руководство разведки должно координировать деятельность всех имеющихся разведывательных ведомств, что оно должно нести ответственность перед президентом за выработку разведывательных целей, сбор и анализ разведданных для планирования и проведения национальной политики. В задачи нового ведомства должно было входить осуществление подрывных операций за границей.
Расклад политических сил в стране не позволил У. Доновану реализовать свои планы, но А. Даллес продолжал настойчиво работать в этом направлении, правда, находясь в тени. В 1947 году им был подготовлен меморандум по созданию новой разведывательной службы США.
В 1946 году президент Г. Трумэн создает Центральную разведывательную группу (ЦРГ) во главе с контрадмиралом С. Соуерсом, который стал первым начальником Центральной разведки. На «крестинах» ЦРГ Трумэн вручил ее руководителям символические черные шляпы, плащи и кинжалы, титуловав их «рыцарями плаща и кинжала».
В 1947 году был принят Закон о национальной безопасности, по которому ЦРГ было преобразовано в Центральное разведывательное управление (ЦРУ). В статье 102 закона сказано: «Настоящим утверждается под руководством Совета национальной безопасности Центральное разведывательное управление во главе с директором Центральной разведки». Этим законом определены основные функции последнего: советник президента по вопросам деятельности разведки, руководитель разведывательного сообщества США и руководитель (у нас он именуется директором ЦРУ. – Р. Г.) Центрального разведывательного управления.
В вышеуказанном законе нашла отражение большая часть рекомендаций Даллеса. Положения закона, касающиеся ЦРУ, были преднамеренно неопределенны и двусмысленны и, как писал Даллес, законодатели обеспечили уникальное положение американской разведке. ЦРУ, воспользовавшись расплывчатостью закона, Действовало так, как считало нужным.
По признанию бывших руководителей ЦРУ, возникновение и рост их ведомства связаны с развязыванием политики «холодной войны». «Раздавалось все больше голосов, призывающих к тому, чтобы США не только располагали возможностями собирать и анализировать разведывательные данные по проблемам „холодной войны“, но и создавали механизм, позволяющий вести политические и полувоенные сражения», – писал бывший директор ЦРУ Л. Колби об этом периоде.
В 1948 году Даллес представил Трумэну доклад (считающийся до сих пор секретным) группы экспертов, которую он возглавлял по поручению президента для обследования деятельности ЦРУ и выработки рекомендаций по ее улучшению. В нем Даллес доказывал, что ЦРУ должно быть целиком оперативным ведомством вопреки мнению Трумэна, считавшего, что Центральное разведывательное управление должно быть не более чем информационным инструментом президента. Но вскоре Трумэн вынужден был принять точку зрения Даллеса, так как понял, что для реализации доктрины «сдерживания коммунизма» одних разведывательных данных мало, нужны специфическое оружие и подготовленные люди.
Весной 1948 года Белый дом считал, что война с Советским Союзом на пороге… В умах работников управления специальных операций ЦРУ на этот счет не было никаких сомнений. Враг – Советский Союз, «советская цель – наша миссия. Мы профессионально эмоционально посвятили себя только этой задаче. Мы рассматривали себя такими же участниками американского крестового похода против Сталина, как и против Гитлера».
В этой атмосфере настойчиво проводимая идея Даллеса о том, что ЦРУ должно пользоваться исключительным правом осуществлять тайные разведывательные операции, нашла поддержку в правительственных кругах и у самого президента.
Реализации этой идеи способствовал и Закон о национальной безопасности, который в разделе функций ЦРУ включал пункт, взятый из меморандума Даллеса: «Осуществлять другие связанные с разведывательной деятельностью функции и обязанности, которые затрагивают национальную безопасность и которые Совет национальной безопасности может поручить ЦРУ». Этот пункт послужил надежным обоснованием «законности» тайных операций, ставших основой деятельности ЦРУ. По мнению Ф. Праути, в прошлом главного офицера связи Пентагона с ЦРУ, даллесовская концепция разведки предусматривает 10 % обычной разведки и 90 % подрывной работы.
В 1951 году Даллес был назначен заместителем директора ЦРУ по планированию и шефом нового директората, ведавшего тайными подрывными операциями. В 1953 году вновь избранный президент Эйзенхауэр сделал Даллеса директором Центрального разведывательного управления. Даллес был первым гражданским лицом, ставшим во главе ЦРУ. Р. Бисселл, заместитель директора ЦРУ по планированию, назвал Даллеса «непревзойденным специалистом в деле создания разведки и повышения ее эффективности».
Именно Даллесу принадлежит инициатива строительства для ЦРУ, ютившегося прежде в здании старой правительственной типографии в Вашингтоне, комплекса в Лэнгли. Правда, ему самому не удалось занять спланированный по собственному вкусу кабинет: после провала операции ЦРУ на Кубе ему пришлось подать в отставку.
Своеобразным символом Лэнгли является возвышающийся в главном вестибюле здания бюст А. Даллеса, апологета тайных операций, дух которого поныне веет над ЦРУ. Он привнес в ведомство «плаща и кинжала» атмосферу бизнеса. На языке сотрудников ЦРУ оно стало именоваться «компанией», «фирмой», а сами они считают себя его «детьми», «служащими».
«С момента своего рождения, – пишет американский социолог У. Домхофф, – и на протяжении дальнейшей истории ЦРУ находилось под контролем членов высшего класса и функционировало в механизме элиты власти». Так же как и в Управлении стратегических служб генерала У. Донована, в ЦРУ с первых дней его существования на ведущие посты были выдвинуты представители финансовых, деловых, юридических кругов, связанные с Уолл стритом. Первым руководителем подрывных операций стал миллионер Ф. Визнер, юрист, один из партнеров адвокатской фирмы «Картер, Ледиярц, Милбург». Из той же фирмы вышел заместитель директора ЦРУ У. Джексон, юрист и акционер многих компаний. Этот список можно продолжить.
50 е годы ознаменовались расцветом тайных операций американской разведки. Исходя из «особой» роли Америки в мире и проникнув духом превосходства американского образа жизни, ЦРУ во главе со своим директором бросилось спасать «цивилизованный мир» от коммунистической угрозы.
Уже в первый год пребывания у власти в ЦРУ А. Даллес успешно осуществляет крупную, своего рода пробную тайную операцию «Аякс», в ходе которой было свергнуто правительство Ирана во главе с премьер министром Моссадыком и восстановлен шахский режим. Непосредственно переворотом внутри страны руководил агент ЦРУ Кермит (Ким) Рузвельт (ныне известен ЦРУ под кличкой «мистер Иран»), внук президента Теодора Рузвельта.
В своей книге «Искусство разведки» А. Даллес намекает на роль, которую сыграло ЦРУ в Иране. «Сторонникам шаха была оказана поддержка извне», – писал он, не указывая прямо, что она исходила от ЦРУ.
Эта акция была направлена на защиту интересов американского капитала в сфере международных нефтяных компаний. Интересно отметить, что операция затрагивала и личные коммерческие интересы шефа ЦРУ, поскольку его фирма «Салливен энд Кромвелл» вела дела Англо иранской нефтяной компании.
В 1954 году Эйзенхауэр был обеспокоен возрастающим влиянием Советского Союза в Латинской Америке, особенно в Гватемале. «Нам нужно было разделаться с пришедшим к власти коммунистическим правительством», – заявил позднее в одном из выступлений бывший президент. Последовала тайная акция ЦРУ – и неугодное правительство было свергнуто. Вскоре после этих событий на совещании в Белом доме Эйзенхауэр, обратившись к А. Даллесу, сказал: «Благодарю Вас, Аллен, Вы предотвратили появление советского плацдарма в Центральной Америке»
Затем последовало вмешательство ЦРУ в дела Египта, Коста Рики, Бирмы, Индонезии, Лаоса, Вьетнама, Филиппин, Кубы.
Для реализации своих тайных планов ЦРУ не избегало явно преступных методов. Как однажды заявил А Даллес журналистам, директор ЦРУ должен оставлять мораль за дверью.
Планы политических убийств иностранных лидеров зародились в ЦРУ при президенте Эйзенхауэре и начали реализовываться под непосредственным руководством А. Даллеса. Комиссия сената во главе с Чёрчем в середине 70 х годов расследовала деятельность Центрального разведывательного управления, связанную с организацией покушений на государственных и общественных деятелей. И хотя эта комиссия всячески старалась оправдать американские спецслужбы, тем не менее была вынуждена признать заговоры с целью убийства. Замышлялись покушения на Ф. Кастро (имеются доказательства по крайней мере восьми попыток убрать лидера Кубинской революции), Сукарно, Джоу Эньлая. В I960 году А. Даллес отдал приказ убить премьер министра Конго П. Лумумбу, для чего из Вашингтона в эту страну со специальным ядом был направлен один из руководителей американской разведки.
Авторы доклада также были вынуждены признать, что в начале б0 х годов в ЦРУ было создано специальное подразделение, предназначенное для организации и осуществления убийств под кодовым названием ZR RIFLE .
Подтвердилась связь ЦРУ с американской мафией с целью проведения переворотов и устранения политических деятелей. Так, в августе 1960 года А. Даллес утвердил планы привлечения американской мафии в операции против Ф. Кастро.
Представляет интерес и сообщение комиссии Чёрча о том, что ЦРУ активно занималось программой по испытанию химических и биологических средств, пригодных для использования в оперативной работе с целью оказания воздействия на человека и контроле за его поведением.
Прямое вмешательство разведки в сферу политики началось при Даллесе, хотя последний упорно отрицал это. В настоящей книге он попытался доказать, что ЦРУ не делает политики и во всем следует указаниям президента и СНБ. Все его утверждения не выдерживают никакой критики, достаточно вспомнить его признание в 1954 году, что ЦРУ было «серым кардиналом», стоявшим за полдюжиной ярых проамериканских режимов. Не ограничиваясь чисто разведывательными задачами, но превратилось в прямого творца политики, ставя перед собой цель сражаться с коммунизмом во всем мире. Все это стало возможным благодаря созданию Белым домом климата наибольшего благоприятствования подрывной деятельности разведывательного ведомства, что поставило его директора в исключительное положение.
Хотя Даллес и писал, что документы, архивы, действия и бюджетные расходы ЦРУ были открыты для президентского совета по разведывательной деятельности (созданного Эйзенхауэром в 1956 г.) и что рекомендации этого совета играли неоценимую роль в его работе как главы разведки, на самом деле он их просто игнорировал. В 1957 году Совет вынужден был обратить внимание Эйзенхауэра на тайные операции ЦРУ, которые поглощали до 80 % бюджета, и лишь немногие из них были хотя бы формально одобрены Советом. Даже госдепартамент мало знал о том, чем занимается ЦРУ.
Даллес считал нужным согласовывать свои планы в основном только с президентом. Удавалось это ему потому, что он пользовался могущественной поддержкой монополистических кругов, особенно нефтяных, интересы которых ЦРУ успешно защищало на Ближнем Востоке, в Юго Восточной Азии и Латинской Америке.
Среди американских магнатов были и недоброжелатели Даллеса, которые резко критиковали его действия. К ним в основном относились владельцы монополий, ориентировавшиеся на внутренний американский рынок и считавшие, что чрезмерная активность США за рубежом может пойти им во вред. Представитель этой группы Джозеф Кеннеди (отец бывшего президента США) после событий в заливе Кочинос в 1961 году однозначно выразил свое мнение о ЦРУ: «Я знаю это заведение, и я бы не платил ему ста долларов в неделю. Это счастье, что их поймали за руку, пока они до конца не оперились».
Вторжение на Кубу было последней тайной операцией А. Даллеса. Он начал разрабатывать ее еще при президенте Эйзенхауэре и продолжил при Дж. Кеннеди, который, как и другие представители правящей верхушки США, был ярым сторонником уничтожения Кубинской революции. Эйзенхауэр недвусмысленно настраивал нового президента на «тихую агрессию», подчеркивая, что правительство США должно оказать помощь кубинским контрреволюционным силам до полного конца. А. Даллесу при поддержке руководства военного ведомства удалось убедить Дж. Кеннеди в необходимости проведения операции по свержению режима Ф. Кастро. У Даллеса была особая заинтересованность в осуществлении намеченного плана. Он надеялся укрепить свои позиции при новой администрации очередным успехом в Карибском море, а также превратить остров в свою вотчину, базу для борьбы с демократическими силами во всей Латинской Америке.
Даллес гарантировал президенту Дж. Кеннеди успех, заверяя его в том, что за высадкой наемников последует всеобщее восстание на Кубе. Но тщательно подготовленная операция закончилась полным провалом. 19 апреля 1961 г., по словам А. Даллеса, был худшим днем его жизни. Это была его личная трагедия и самая драматическая неудача США.
Наступил конец эры Аллена Даллеса.
Будучи долгие годы вне всякой критики, ЦРУ и ее директор вдруг сразу стали объектом жесточайших нападок со всех сторон. Первый удар последовал от самого президента Дж. Кеннеди: «Я, вероятно, допустил ошибку, сохранив Аллена Даллеса… Даллес обладает огромными способностями. Но я никогда не работал с ним, и мне сложно оценить смысл того, что он говорит. Даллес – легендарная личность, а с легендарными личностями крайне трудно работать эффективно. Я допустил ошибку, поставив Бобби (брат президента. – Р. Г.) во главе министерства юстиции… Бобби должен быть в ЦРУ».
Карьера А. Даллеса как разведчика закончилась. Он, правда, успел поработать в комиссии по расследованию причин фиаско в заливе Кочинос. Благодаря его усилиям удалось избежать изъятия тайных операций из ведения ЦРУ и ограничения его функций сбором разведывательной информации. Дж. Кеннеди принял доводы А. Даллеса и все оставил в ЦРУ по старому, сменив только руководство.
27 сентября 1961 г. в своей речи по поводу отставки Даллеса с поста директора Центральной разведки Дж. Кеннеди высоко оценил его заслуги: «Я не могу назвать никого другого, кто бы служил стране с большим мужеством и самоотверженностью, чем г н Аллен Даллес».
«С уходом А. Даллеса в ЦРУ не стало последнего великого романтика, чьим достоянием были секреты – тайны», – так бывший заместитель директора ЦРУ Р.Клайн отозвался о своем шефе, с которым он бок о бок проработал многие годы.
Бесспорно, А. Даллес «оставил свой след» в истории, так как ЦРУ является прежде всего делом его рук, и тем не менее правомерно задать вопрос: удалось ли ему создать свой «шедевр»? – спрашивает французский специалист по разведке А. Герэн и сам отвечает: «Да, он его создал». «Операция раскол» – под таким названием дело Даллеса вошло в историю ЦРУ – была очень честолюбивым, сложным и широкомасштабным предприятием, новизну которой следует подчеркнуть особо. Суть этой операции прекрасно выражена в словах английского писателя Грэма Грина: «В наши дни разведка является на самом деле одним из методов ведения психологической войны. Ее главная цель – посеять в лагерь противника взаимные подозрения союзников». Для недавно созданного ЦРУ она явилась своего рода «генеральной репетицией», как справедливо отмечает Санч де Грамон: «Расколы, разделения, распри – всюду, где бы они ни происходили, по ту или другую сторону „железного занавеса“, вдохновляются и поддерживаются ЦРУ»
Спустя два года после отставки А. Даллеса появилась его книга «Искусство разведки», которую сразу нарекли «библией разведчика». Можно лишь предполагать, почему он решил написать ее: захотелось ли вклеить славы писателя или передать свой опыт другим, или просто появился «зуд в ладонях», как это зачастую бывает с отставными политиками и генералами, или захотелось объясниться с обществом по поводу своих неудач. А может быть, и первое, и второе, и третье. Сам Даллес сказал по этому поводу: «Я пишу настоящую книгу как частное лицо, и мне хотелось бы сделать предельно ясным для всех, что высказанные мною взгляды являются исключительно моими собственными и не были ни санкционированы, ни одобрены ни ЦРУ, ни каким другим правительственным органом».
11 лет А. Даллес руководил ЦРУ, стараясь сделать свое ведомство «лучшей разведывательной службой мира». За это время узнал взлеты и падения, триумфы и провалы. Д. Кеннеди на открытии новой штаб квартиры ЦРУ в Лэнгли 28 ноября 1961 г. метко подметил: «Ваши успехи проходят незамеченными, а о ваших неудачах трубят во все трубы».
После ухода А. Даллеса в отставку критика ЦРУ не прекратилась. Подрывная деятельность американской разведки во многих случаях принимала настолько скандальный характер, провалы ее «тайных операций» были столь очевидны, что все это стало вредить престижу и ЦРУ, и самим Соединенных Штатов Америки.
У А.Даллеса появилась потребность объясниться с американской общественностью, смягчить удары, наносимые его любимому детищу. «Работая над книгой, я хотел осветить действительное положение разведки в нашем свободном обществе», – писал он.
Просматривается и еще одна причина появления этой книги. А. Даллес прямо заявляет, что «из всех специальностей профессию разведчика понимают, пожалуй, меньше всего и чаще превратно». Далее он пишет: «Вряд ли можно ожидать понимания и поддержки деятельности американской разведки, если о ЦРУ знают что то только посвященные и некоторые лица в исполнительных и законодательных органах государственного аппарата, а остальные продолжают черпать сведения о разведке из материалов, авторы которых никогда „внутри“ (ЦРУ. – Р. Г.) не были».
И как человек из «внутри», правда, жестко придерживаясь принципов конспирации, Даллес дает довольно полную картину разведывательной деятельности. Его книга – своеобразная энциклопедия, в которой представлены и история разведки, и структура американской разведслужбы, планирование и руководство ею, методы и средства сбора информации и ее использование, техническое оснащение, кадровая политика, роль спецслужб и многие другие аспекты функционирования Разведки. Все это, бесспорно, интересно как для специалистов, так и для неискушенных читателей, желающих пополнить свои знания о разведке.
Огромный практический опыт, аналитический склад ума и прекрасное владение пером позволили Даллесу написать очень интересную и содержательную книгу, которая разошлась по всему свету. Даже сейчас, почти через тридцать лет после первой публикации, основные положения книги актуальны. Недаром специалисты по разведке обращаются к этой работе и в наши дни, охотно ее цитируют.
Представляя настоящую книгу советскому читателю, хотелось бы напомнить, что повествование Даллеса о противостоянии разведок, его взгляды и оценки американской и советской разведок порой отличаются субъективизмом и предвзятостью. Взять, к примеру, обвинения советской разведки в том, чем занимаются все спецслужбы мира, включая и американскую (речь идет о вербовочной работе, сборе информации агентурным путем и других аспектах разведывательной деятельности, которые, по словам автора, являются «кознями», «ухищрениями», «коварством Советов»). И все же, несмотря на негативное отношение к советской разведке, Даллес дает высокую оценку советским разведчикам нелегалам: «В общем информация, которую посредством секретных операций смогли добыть советские разведчики во время второй мировой войны, содействовала военным усилиям Советов и представляет собой такого рода материал, который является предметом мечтаний для разведки любой страны».
Книга издается в аннотированном переводе, что объясняется отнюдь не идеологическими соображениями и не стремлением издателей убрать не понравившиеся им по тем или иным причинам части текста.
Со времени выхода книги в свет мир кардинально изменился. В наши дни по меньшей мере странно выглядят приводимые в книге высказывания Н. С. Хрущева о том, что СССР собирается силой уничтожить капиталистическую систему, или характеристики, даваемые автором разведывательным службам восточноевропейских стран.
Господствовавший в начале 60 х годов дух «холодной войны», открытая конфронтация США и СССР, их взаимные обвинения в агрессивности наложили свой отпечаток на содержание ряда глав. Поэтому сделанные в книге купюры преследовали цель по возможности устранить идеологические наслоения периода «холодной войны» и явные анахронизмы, которые только затрудняют восприятие того ценного, что есть в книге.
Нам остается лишь рекомендовать читателю запастись терпением и, внимательно ознакомившись с содержанием книги А. Даллеса и приложений к ней, самому сделать выводы об одной из наиболее трудных и вместе с тем увлекательных профессий–профессии разведчика.
Р.В.Горев , кандидат военных наук, капитан 1 го ранга в отставке
Глава первая
Немного о себе
Интерес к международным делам пробудился во мне рано, фактически уже в детские годы. Я воспитывался на рассказах моего деда с отцовской стороны о его путешествии на парусном судне из Бостона в индийский порт Мадрас, где он был миссионером. Во время этого путешествия, продолжавшегося 131 день, судно, на борту которого находился дед, едва не затонуло. В юности я часто бывал у родителей матери в Вашингтоне. Дед Джон У. Фостер в 1892 году занимал пост государственного секретаря при президенте У. Гаррисоне. Он участвовал в Гражданской войне, затем стал генералом, а позднее был нашим посланником в Мексике, России и Испании. Моя мать провела большую часть своей молодости в столицах этих стран, отец получил образование за границей. Я рос в атмосфере семейных споров по поводу происходящих в мире событий.
Наиболее ранние мои воспоминания относятся к испанской и бурской войнам. В 1901 году, когда мне было восемь лет, я жадно прислушивался к жарким спорам моего деда с его зятем Робертом Лансингом (впоследствии занимавшим пост государственного секретаря при президенте В. Вильсоне) о том, чье дело – англичан или буров – является правым. Я даже изложил на бумаге – в весьма решительной форме и со множеством орфографических ошибок – свои взгляды на этот счет. Сочинение мое было обнаружено взрослыми и издано в виде маленькой книжечки, ставшей в районе Вашингтона настоящим «бестселлером». Я был на стороне «обиженных».
За несколько месяцев до начала первой мировой войны, в 1914 году, я закончил университет и, не ожидая, как и все, предстоявших трагических событий, отправился путешествовать по свету, работал школьным учителем сначала в Индии, затем в Китае, и много поездил по Дальнему Востоку. В 1915 году я вернулся в Соединенные Штаты и за год до вступления Америки в войну был принят на дипломатическую службу.
На протяжении последующих десяти лет жизнь моя протекала исключительно интересно: сначала я служил в Австро Венгрии, где в 1916–1917 годах был свидетелем начала крушения Габсбургской монархии, затем в дни войны я занимался в Швейцарии сбором разведывательных данных о том, что происходило за линией фронта в Германии, Австро Венгрии и на Балканах. Фактически я был в большей степени разведчиком, чем дипломатом. Будучи направлен в 1919 году на Парижскую мирную конференцию для участия в переговорах по подготовке Версальского договора, я участвовал в решении вопроса об установлении границ новой Чехословакии и работал над проблемами, связанными с революцией в России и мирным урегулированием в Центральной Европе. Когда конференция закончила свою работу, я был одним из тех, кто открыл в 1920 году нашу первую послевоенную миссию в Берлине, а после служебной поездки в Константинополь проработал четыре года начальником отдела госдепартамента по делам стран Ближнего Востока.
К этому моменту, к 1926 году, мои финансы оказались полностью расстроены, и, хотя моя жажда познания мира отнюдь не иссякла, я занялся адвокатской практикой в нью йоркской юридической фирме, старшие компаньоном в которой был мой брат. Время от времени в моей практике случались перерывы, когда я возвращался на государственную службу, выступая в должности юридического советника при наших делегациях на конференциях Лиги Наций по сокращению вооружений. По роду моей деятельности мне довелось встречаться с Гитлером, Муссолини, Литвиновым и руководящими деятелями Англии и Франции.
Мое тесное общение с братом – Джоном Фостером Даллесом не ограничивалось только сферой юриспруденции. Хотя он был на пять лет старше меня, мы провели значительную часть нашей юности вместе. Каждое лето в начале нынешнего столетия и позднее, когда только позволяла работа, Фостер и я приезжали в летнюю загородную резиденцию нашей семьи в Гендерсон Харбор на юго восточном берегу озера Онтарио. Джон У. Фостер основал семейное пристанище в Гендерсон Харборе в конце минувшего века отчасти ради того, чтобы удовлетворить свою страсть к ловле рыбы (черта, которую мы с братом унаследовали от него). Вскоре к нему перебрались туда мои мать и отец с пятью своими детьми, старшим из которых был мой брат Фостер. И наконец, круг представителей старшего поколения пополнился зятем г на Фостера Робертом Лансингом и моей теткой г жой Элеонорой Фостер Лансинг.
Здесь, в чудесной местности, мы не только предавались радостям рыбной ловли, парусного спорта и игре в теннис, но и вели нескончаемые споры по важнейшим мировым проблемам, решать которые училась в то время наша страна. Участие в спорах бывшего – а также будущего – государственного секретаря, естественно, придавало им определенный вес и авторитетность. Мы, дети, вначале ограничивались ролью слушателей и учеников, но по мере того, как взрослели, становились активными участниками дискуссий по международным вопросам. Фостер Даллес часто выступал в этих случаях выразителем взглядов младшего поколения.
В 1908–1909 годах мы были вместе в Париже. Фостер писал тогда свою дипломную работу в Сорбонне, а я готовился в Эльзасской школе к поступлению в Принстонский университет. В 1914–1919 годах наши пути шли раздельно: сначала я путешествовал вокруг света, а затем получил назначение на дипломатическую должность в Вене. Однако мы встретились снова на Парижской мирной конференции в 1919 году. Наши задачи на ней были различными. Он занимался международными экономическими и финансовыми проблемами, я –. политическими. Сотрудничество с ним было для меня очень ценным, оно продолжалось также и в последующие годы. Позднее мы вместе служили на государственной службе, когда в 1953 году он стал государственным секретарем при президенте Д. Эйзенхауэре, а я был переведен с должности заместителя директорами Центрального разведывательного управления (ЦРУ), которую занимал при президенте Г. Трумэне, на должность директора этого управления.
Фостера глубоко волновали кардинальные проблемы нашего времени, трагедия двух братоубийственных войн. между наиболее высокоразвитыми странами мира. Он тал убежденным приверженцем деятельности нового разведывательного управления. Ему хотелось обеспечить себя и своих коллег в госдепартаменте надежной информацией для должного анализа проблем, стоявших как перед президентом, так и перед ним. В силу своей юридической подготовки он всегда старался всесторонне оценить весомость того или иного довода. У него не было предвзятого мнения по внешнеполитическим вопросам. Он стремился проверять свои оценки, сопоставляя их с суровой прозой выводов разведки, методически исследовавшей один за другим все элементы каждой критической ситуации. Снабжать президента и государственного секретаря именно такими выводами и было обязанностью разведки.
Глубокое влияние как на Фостера, так и на меня в первые годы нашей деятельности в области права, дипломатии и международных отношений оказали принципы Вудро Вильсона. Нас волновала та высокая цель, которую он преследовал, направляясь на парижские мирные переговоры, где первой и главной его задачей было создание Лиги Наций, призванной стоять на страже дела мира. Мы оба были разочарованы неудачей версальских переговоров, не сумевших, несмотря на все усилия президента Вильсона, обеспечить прочные основы мира. Брат мой, так же как и его коллеги по делегации, решительно возражал против содержавшегося в договоре нереалистического пункта о репарациях. В этот период я работал над той частью Версальского договора, которая касалась территориального передела мира в соответствии с границами, продиктованными победителями, и которую я считал не менее нереалистической. Наличие этих пунктов сыграло значительную роль (хотя в то время мы могли лишь смутно это предвидеть) в создании атмосферы озлобленности и ожесточения, что способствовало приходу Гитлера к власти и началу в 1939 году новой войны в Европе.
Когда в 1941 году над США нависла угроза войны, президент Франклин Д. Рузвельт вызвал в Вашингтон полковника (позднее генерал майора) Уильяма Донована и поручил ему организовать централизованную службу разведки. По моему мнению, Билл Донован – организатор и руководитель Управления стратегических служб (УСС) во время второй мировой войны – справедливо считается отцом современной американской разведки. После нападения японцев на Пёрл Харбор он попросил меня перейти к нему, и я служил вместе с, ним в УСС до окончания войн с Германией и Японией.
В течение этих четырех трудных лет я работал главным образом в Швейцарии, а после прекращения военных действий против Германии – в Берлине. Я сторонник освоения профессии методом анализа исторических прецедентов. Здесь же передо мной представали один прецедент за другим, и я использую их для иллюстрации различных эпизодов в своем повествован. После заключения перемирия с Японией я возвратился в Нью Йорк и снова занялся адвокатской практикой, Это обстоятельство, однако, не помешало мне принят активное участие в разработке закона о создании в 1947 году центрального разведывательного управления.
В следующем году президент Трумэн предложил мне возглавить комитет, состоящий из трех членов (кроме меня, двумя другими его членами были Уильям Джексон, служивший во время войны в военной разведке, и Матиас Корреа, работавший специальным помощником при морском министре Джеймсе Форрестоле). Мы должны были представить правительству доклад об эффективности ЦРУ в том виде, в каком оно было организовано согласно закону 1947 года, и о взаимодействии ЦРУ с другими государственными разведывательными органами.
Наш доклад был представлен президенту Трумэнд после его переизбрания, и я вновь занялся исключительно адвокатской практикой, на этот раз, как я полагал, окончательно. Однако составление докладов для правительства влечет за собой иногда совершенно неожиданные последствия, например вас могут попросит помочь претворить ваши рекомендации в жизнь. Именно так и произошло со мной. В докладе мы предлагали осуществить ряд довольно серьезных изменений в организации ЦРУ, в частности в том, что касается анализа и оценки разведывательных данных. Генерал Уолтер Беделл Смит, возглавивший управление в 1950 году и уже назначивший Джэксона своим заместителем пригласил меня к себе, чтобы обсудить доклад. Я поехал, в Вашингтон, рассчитывая пробыть там шесть недель, а между тем проработал в ЦРУ 11 лет, из них почти 9 лет в качестве его директора.
С того момента, как в ноябре 1961 года я оставил государственную службу, пришел к выводу, что настало время, когда кто то (пусть даже такое весьма заинтересованное лицо, как я) должен рассказать – в той мере, в какой это допустимо, – о деятельности разведки как жизненно важном элементе в структуре нашего государственного аппарата.
Я пишу настоящую книгу как частное лицо, и мне хотелось бы, чтобы для всех было предельно ясно, что высказываемые мною взгляды являются исключительно моими собственными и не были ни санкционированы, ни одобрены Центральным разведывательным управлением или каким бы то ни было другим правительственным органом.
Из всех специальностей профессию разведчика понимают, пожалуй, меньше всего и понимают превратно. Одну из причин такого положения метко охарактеризовал президент Дж. Кеннеди, когда приехал в Лэнгли 28 ноября 1961 г., чтобы открыть новое здание штаб квартиры ЦРУ и попрощаться со мной как с его директором. Он сказал: «О ваших успехах нигде не говорят, а о ваших неудачах трубят повсюду. Ясно, что вы не можете говорить о тех операциях, которые идут хорошо. Те же, которые идут плохо, обычно сами говорят за себя». Затем президент обратился к нескольким тысячам сотрудников и сотрудниц ЦРУ со словами ободрения: «…Я уверен, что вы понимаете, как важна ваша работа и как она нужна, и как высоко будут оценены в далеком будущем ваши усилия. Поэтому хочу выразить вам сейчас мою благодарность и уверенность в том, что и в дальнейшем так же, как и прежде, вы будете оправдывать высокую оценку, которую дает вам наша страна».
Вряд ли можно ожидать надлежащего понимания и поддержки деятельности американской разведки, если о ЦРУ знают (да и то слишком мало) только посвященные, немногие в исполнительных и законодательных органах государственного аппарата, а остальные продолжают черпать сведения о разведке из публикаций, авторы которых знакомы только с внешней стороной дела.
Естественно, имеются веские причины не разглашать секретов разведки. Следует всегда помнить, что свидетельства, сообщенные публике, становятся достоянием противника. Однако принципы, средства и методы – все то, что мы называем ремеслом разведки, – широко известны всем представителям этой службы независимо от того, какой стране она принадлежит. О чем нельзя говорить и о чем здесь не будет сказано – это где, как и когда эти профессиональные средства были или будут использованы в тех или иных операциях, если только об этом уже не было где то произнесено, как, например, в случае с У 2.
Деятельность ЦРУ не является тайной. Достаточно ознакомиться с Законом о национальной безопасности США 1947 года, чтобы получить общее представление о том, для чего создана эта организация. Конечно, имеется и секретная сторона дела, и закон разрешает Совету национальной безопасности (что фактически означает – президенту) возлагать на ЦРУ определенные задачи и обязанности в области разведки в дополнение к конкретно перечисленным в законе. Эти обязанности не предаются гласности. Однако ЦРУ не единственный орган государственного аппарата, где соблюдение тайны имеет большое значение. Госдепартамент и министерство обороны также тщательно хранят в тайне многое из того, чем они занимаются.
Одним из руководящих принципов моей разведывательной деятельности на посту директора ЦРУ было сохранять в секрете всеми доступными средствами данные о такой деятельности, которую действительно следует держать в секрете, и не делать тайны из того, что известно всем и каждому или что совершенно очевидно как другу, так и врагу.
Вскоре после того, как я стал директором управления, мне представился удобный случай убедиться в бесполезности некоторых видов секретности. Брат президента доктор Мильтон Эйзенхауэр договорился о встрече со мной. Президент вызвался подвезти его к моему управлению на своей машине. Они поехали (по видимому, не предупредив об этом секретную службу), но не могли найти нужного здания, пока не спросили меня по телефону точного адреса. Этот случай побуди меня разобраться, для чего нужна была вся эта бесполезная секретность. В то время на воротах штаб квартир ЦРУ висела вывеска «Государственная типография». Однако у водителей вашингтонских экскурсионных автобусов вошло в привычку обязательно останавливаться перед нашими главными воротами. Гид начинал разглагольствовать перед туристами о том, что за колючей проволокой, которую они видят перед собой, находится самое секретное, тщательно скрываемое здание в Вашингтоне: штаб квартира американской шпионской организации – Центрального разведывательного управления. Я также обнаружил, что наше местонахождение было известно практически всем без исключения шоферам такси в Вашингтоне. И стоило мне только распорядиться повесить у наших дверей вывеску надлежащего содержания, как окружающий нас ореол таинственности бесследно исчез. Мы уже не казались посещавшим столицу гостям зловещими или загадочными, а стали для них всего навсего одним из многих государственных учреждений. Излишняя секретность может причинить даже вред, так же как и излишняя болтливость.
Во время второй мировой войны имел место случай, когда известная доля гласности способствовала успешному сбору разведывательных данных. В ноябре 1942 года я по заданию генерала Донована и УСС был направлен в Швейцарию. В ту пору я официально входил в состав американской дипломатической миссии в должности помощника посланника. Один из ведущих швейцарских журналов опубликовал сообщение, в котором говорилось, что я приехал в эту страну как специальный секретный посланник президента Франклина Д. Рузвельта. На первый взгляд могло показаться, что такая непрошеная реклама помешает моей работе. Однако произошло совершенно обратное. Несмотря на мои скромные, но вполне правдивые попытки отрицать эту версию, в нее все поверили. В результате в мою сеть стали стаями слетаться осведомители: некоторые из них, правда, страдали известными странностями, но были среди них и чрезвычайно ценные субъекты. Если бы я в достаточной мере не умел отделять зерна от плевел, то был бы непригоден для выполняемой мною работы.
Когда мы пытаемся сделать тайну из того, что имеет хоть какое то отношение к разведке, тем самым растрачиваем силы и энергию, которые следовало бы направить на сохранение в секрете и обеспечение безопасности таких операций, успех которых зависит от этого. Каждую ситуацию следует рассматривать в свете реальных фактов, взяв себе за правило скрывать от потенциального противника всю сколько нибудь полезную для него информацию о секретных разведывательных операциях иди людях, участвующих в них. Рекомендации, которые Джордж Вашингтон дал полковнику Элиасу Дейтону письме от 26 июля 1777 г., имеют важное значение и наши дни при разработке разведывательных операции:
«Необходимость добывания разведывательных сведений очевидна, и нет нужды еще раз доказывать это. Мне остается лишь добавить, что вы должны стараться держать эту информацию в строжайшем секрете. Дело том, что от соблюдения конспирации зависит успех большинства подобных мероприятий, а при отсутствии её они, как правило, обречены на провал, как бы хорошо они были спланированы и какой бы успех им предрекали».
Большинство американцев склонны слишком много говорить о вещах, которые следует держать в секрете. Я считаю, что мы выдаем значительное число наших секретов в том, что касается военной техники и оружии что мы часто не делаем должного разграничения между теми операциями, которые должны сохраняться секрете, и теми, которые по своему характеру не являются секретными и не могут быть сохранены в тайне. Иногда наша пресса чрезмерно усердствует в погоне за «сенсационными» новостями о готовящихся нами дипломатических, политических и военных акциях. Во время войн мы понимали важность секретности, хотя даже и тогда имели место серьезные случаи неосторожности. Следует, однако, помнить, что наш противник в «холодной войне» использует в своих интересах все, о чем мы пробалтываемся или о чем объявляем открыто.
Конечно, при нашем государственном строе и при том естественном интересе, который вызывает деятельность наших разведывательных органов у американской общественности и средств массовой информации, мы не можем воздвигнуть вокруг этой деятельности стену, да я и не предлагаю этого делать. Ни конгресс, ни президент не имели этого в виду, когда принимался закон 1947 года. К тому же, если мы хотим укрепить веру общественности в миссию разведки и добиться того, чтобы профессия разведчика была оценена по достоинству, все же должны сделать определенную информацию достоянием гласности. Но самое главное – необходимо, чтобы как те, кто непосредственно занимается этой работой, то есть сотрудники разведывательных органов, так и общественность прониклись уверенности в том, что разведывательные операции могут сыграть в деле защиты государства огромную роль.
Глава вторая
Текст предоставлен читателем Eroll [DLMURL]https://lib.aldebaran.ru[/DLMURL]
«Искусство разведки»: Международные отношения; Москва; 1992
ISBN 5 7133 0524 4
Аннотация
Книга одного из основателей и первого руководителя Центрального разведывательного управления США Аллена Даллеса входит в серию «Секретные миссии». Автор, признанный специалист в области теории и практики разведывательной деятельности, дает краткий очерк истории секретной службы вообще и американской в частности. Значительное внимание уделяет деятельности советской внешней разведки.
Для широкого круга читателей.
Аллен Даллес
Искусство разведки
К читателю
Читатель, ожидающий от этой книги легкого занимательного сюжета с захватывающей интригой, наподобие тех, что встречаются в книгах Чейза, Гарднера, Спиллейна или Флеминга, стремительно, будто снежный обвал в горах, обрушившийся на советский книжный рынок конца 80 – начала 90 х годов, не будет, видимо, разочарован камерно спокойным, можно даже сказать академически спокойным, содержанием книги Аллена Даллеса «Искусство разведки», вышедшей в США более четверти века назад и впервые выносимой на суд отечественной аудитории в публикациях серии «Секретные миссии». Именно поэтому представляется справедливым сказать несколько слов и о разведке вообще, и об авторе этой книги, и его времени в частности, не навязывая читателю мнения или готового решения, не идеологизируя вопрос, а предоставляя ему самому определить свое отношение к предмету, о котором идет речь в этой да и в других книгах серии.
В нашей стране долгое время культивировался интерес главным образом к героико романтической стороне деятельности разведки (этот интерес, впрочем, достаточно высок и сегодня), но не к пониманию ее как общественно политического явления, уяснению ее места в системе государственных институтов, участию в решении крупных, порой жизненно важных, вопросов, затрагивающих интересы государства. На романтическую идеализацию образа разведки, представлявшегося, как правило, через образ ее отдельного сотрудника, были направлены усилия авторов наших книг, пьес, сценариев, режиссеров и актеров – иногда талантливых, нередко средних, зачастую посредственных. Достаточно вспомнить разные по фабуле книги «Приключения майора Пронина» Л. Овалова (намек на причастность героя к разведке был неназойлив, но достаточно ощутим), «И один в поле воин» Ю. Дольд Михайлика, трилогию о «Резиденте» О. Шмелева и В. Востокова, дилогию о приключениях советского разведчика Аскера Керимова А. Насибова, недавний бестселлер «Моя профессия – разведчик» Н. Губернаторова и Л. Корнешова и перекликающуюся с ним повесть В. Аграновского «Профессия – иностранец», многочисленные издания А. Лукина о Николае Кузнецове, стоящие особняком художественно документальные книги о работе берлинской, брюссельско парижской и бернско женевской резидентур, художественные ленты, начиная с «Подвига разведчика» до сегодняшних кино– и телесериалов, пропорхнувших через экран, как мотыльки однодневки (в ряду которых бриллиантом в горсти подделок сверкает «Мертвый сезон» С. Кулиша). Наконец, похоронивший всех тиражами, кассовостью и доведенный в народе до анекдота хмуро выдержанный, непередаваемо обольстительный Штирлиц, бодро промаршировавший от революционного Петрограда до Подмосковья 70 х годов через все столицы мира.
Не входя в дальнейшие детали и не втягивая читателя в обсуждение художественных достоинств отечественных да и многих зарубежных произведений о разведке, скажем лишь, что в подавляющем большинстве случаев авторами не предпринималось сколько нибудь существенных попыток (собственно, это по разным причинам и не являлось их целью) рассмотреть разведку как общественное явление или инструмент государственной политики, представить ее деятельность в качестве совокупности интеллектуально нравственных (т. е. основанных на определенных принципах, убеждениях, мировоззрениях), трудовых и профессиональных усилий довольно значительного коллектива людей, объединенных общими целями и задачами.
Разведка – слишком серьезная профессия, чтобы относиться к ней поверхностно, видя лишь одну, наиболее привлекательную для большинства сторону – романтику и не замечая большого, до пота – труда.
Книга А. Даллеса примечательна прежде всего тем, что является одним из немногих произведений о разведке, написанных не только теоретиком – профессионалом, заложившим фундамент современного ЦРУ и впоследствии занимавшим в нем самые высокие руководящие посты, но и разведчиком практиком, не только планировавшим, но и принимавшим прямое участие во многих тайных операциях периода второй мировой войны и последовавшей за ним так называемой «холодной войны», в разработку и ведение которой семьей Даллесов была внесена большая лепта.
Идеологизация общества в период разгара «холодной войны» в 50–60 х годах, а также ее рецидивов в 70 е годы (не следует воспринимать идеологизацию однобоко, лишь применительно к СССР и странам так называемого «социалистического содружества»; в полной мере этот процесс охватил также Соединенные Штаты и их союзников по различным военным, политическим и экономическим организациям, проявлением чего, в сущности, и являлась «холодная война») не могла не сказаться на ходе общественно политических процессов.
Сказалась она и на культуре, в том числе на таком ее важнейшем (если не главном) участке, как литература. И если в нашей литературе о разведке того периода преобладала тема героизма советских разведчиков одиночек, реже – описания успешных операций советской разведки за кордоном или в тылу противника во время войны (например, известный сериал публикаций под общим названием «Чекисты рассказывают»), то в англо американской приобрели широкую популярность образ Джеймса Бонда Флеминга, герои раннего Ле Карре, затем – полудокументальные «разоблачения» Баррона («КГБ» и «КГБ сегодня») и в последнее время персонажи бестселлера англо американского книжного рынка – фолианта Эндрю и Гордиевского «КГБ. Взгляд изнутри». Говоря проще и с должной степенью откровения, публикации и той и другой стороны отвечали задаче 50–70 х годов – показать собственные преимущества на фоне убожества противной стороны методами оглупления соперника, вплоть до его оболванивания.
Не избежал этого комплекса и Аллеи Даллес ни как автор книги «Искусство разведки», ни как персонаж в публикациях о разведке. И если в первом случае Даллес продемонстрировал свою устойчивую зоологическую ненависть ко всему «красному», то во втором он уподобился теннисному мячу, стремительно летающему на кортах политики, превращаясь из романтизированного обывателя, «рыцаря плаща и кинжала» в «акулу грязного политического бандитизма».
К слову сказать, наш читатель (а позднее и зритель) познакомился с образом Аллена Даллеса, который запечатлен без карикатурности и истерического надрыва в известной повести, а затем и телесериале Ю. Семенова «Семнадцать мгновений весны». Несомненно, следует отдать должное и нашему признанному романисту и режиссеру Т. Лиозновой, и актеру В. Шалевичу, сыгравшему роль Даллеса, хотя бы за то, что его образ был создан без привычного оглупления и сыгран в спокойной камерной манере. Не обошлось, правда, без стереотипа: знаменитая трубка Даллеса сыграла в эпизоде не меньшую роль, чем известная всему миру трубка Сталина, – столь многозначительно и тот и другой извлекали ее и таинственно раскуривали.
Каким он был, Аллен Даллес? На подобный вопрос, вероятно, невозможно получить однозначный ответ, если речь идет о незаурядной личности, а он был именно таким.
Руководитель самой секретной службы Америки оставался довольно известной фигурой в американском обществе. Одни считали его обаятельным, добродушным, романтичным человеком (именно таким он старался предстать перед людьми), другие видели в нем человека жесткого, расчетливого, с необузданной и безграничной фантазией, с авантюристическим тщеславием, который по своему желанию создавал и переделывал мир.
Альбер де Сюгонзак, корреспондент газеты «Франс суар», в своей статье после смерти А. Даллеса (последний умер в 1969 г. от осложнения на легких, вызванного азиатским гриппом) писал: «Мне редко приходилось встречать столь открытых, добродушных и обаятельных людей, как А. Даллес. Здоровяк, под два метра ростом и весом не менее ста килограммов, седеющий, с жесткими усами, никогда не вынимавший изо рта трубку, вечно одетый в старый твидовый пиджак, он, казалось, не имел никаких забот в жизни».
Р. Клайн, работавший долгие годы с А. Даллесом, отмечал, что его шеф по меньшей мере три четверти своего времени и сил посвящал делам нелегальной деятельности. Он обожал остроту риска и интеллектуальную сложность зарубежных операций. Шпионаж был его стихией. Больше всего он не терпел застоя, в кругу близких друзей часто повторял: «Я требую только действий. Пусть рискованных, пусть опрометчивых, пусть фарисейских, однако же действий». Провалы, разоблачения его мало волновали.
А. Даллес много путешествовал, хорошо знал мир. Он боготворил Америку, с уважением относился к европейской классической культуре, с наслаждением читал книги по китайской философии, стремился понять душу японцев, вчитываясь в «хайку» и «танку», а русских – через образы Достоевского и Толстого. И еще он не любил всего советского. Что ж, это было его право. Его тянуло к необычному, опасному, но рассудочность никогда не покидала его.
Под добродушной внешностью скрывался сильный человек, обладавший всеми качествами, необходимыми профессиональному разведчику высочайшего класса.
В 23 года получив звание магистра наук в Принстонском университете, А. Даллес поступил на дипломатическую работу. Благодаря своему таланту и связям он быстро продвигался по службе и вскоре был назначен руководителем ближневосточного отдела госдепартамента. Вошел он и в мир бизнеса, став совладельцем известной юридической фирмы «Салливен энд Кромвелл», клиентами которой были крупнейшие американские компании, такие как, например, нефтяной концерн Рокфеллеров. Но ни карьера дипломата, ни бизнесмена, видимо, его не устраивала.
С 1942 года А. Даллес начал официально работать в Управлении стратегических служб (УСС), хотя у него Уже раньше были тесные контакты с этим разведывательным ведомством. Во главе Управления стоял 57 летний Уильям Донован, герой первой мировой войны, миллионер, владелец одной из преуспевающих юридических фирм Уолл стрита, человек смелый, независимый, рискованный. Он сумел привлечь в эту организацию ряд наиболее блестящих и ярких умов своей страны, среди которых был А. Даллес.
Талант Даллеса как разведчика раскрылся в годы второй мировой войны, когда он, используя в качестве прикрытия дипломатический пост (официально он числился помощником посланника дипломатической миссии США в Берне), организовывал и лично участвовал в ряде крупных разведывательных операций против гитлеровской Германии.
18 июня 1946 г. на торжественной церемонии награждения А. Даллеса медалью Почета президент Трумэн заявил: «Господин Даллес за один год создал разведывательную сеть информаторов и работников, занимающихся технической стороной разведки, сеть, распространившуюся на Германию, Югославию, Чехословакию, Болгарию, Венгрию, Испанию, Португалию, Северную Африку и полностью покрывшую Францию, Италию и Австрию… Среди наиболее важных достижений Даллеса необходимо отметить первые сообщения, начавшие поступать с мая 1943 года, об экспериментальной лаборатории немцев в Пенемюнде, которые работали над созданием телеуправляемых снарядов, его доклад о размещении этих снарядов на северном побережье Франции и в районе пролива Па де Кале, его информацию о разрушениях и убытках, нанесенных со союзниками Берлину и другим городам в результате бомбардировок».
В 1982 году были рассекречены показания А. Даллеса перед одним из комитетов конгресса еще в 1947 году. Тогда, похваляясь успехами УСС, он указал, что около 10 % личного состава гитлеровской разведки – абвера были настроены против Гитлера и сотрудничали с УСС. Руководитель абвера адмирал В. Канарис и его заместитель находились в прямом контакте с А. Даллесом, возглавлявшим резидентуру УСС в Швейцарии. По словам Даллеса, он «достиг определенных успехов, проникнув в германскую разведывательную службу, МИД Германии и некоторые другие ведомства».
После войны Даллес вернулся к частной юридической практике, однако не порвал своих связей с разведкой, став неофициальным консультантом Белого дома и конгресса. Вместе с генерал лейтенантом У. Донованом он разрабатывает концепцию централизованной разведывательной службы послевоенного периода. Даллес полностью разделял идеи своего учителя о том, что разведка должна находиться под руководством президента страны и непосредственно подчиняться ему, что центральное руководство разведки должно координировать деятельность всех имеющихся разведывательных ведомств, что оно должно нести ответственность перед президентом за выработку разведывательных целей, сбор и анализ разведданных для планирования и проведения национальной политики. В задачи нового ведомства должно было входить осуществление подрывных операций за границей.
Расклад политических сил в стране не позволил У. Доновану реализовать свои планы, но А. Даллес продолжал настойчиво работать в этом направлении, правда, находясь в тени. В 1947 году им был подготовлен меморандум по созданию новой разведывательной службы США.
В 1946 году президент Г. Трумэн создает Центральную разведывательную группу (ЦРГ) во главе с контрадмиралом С. Соуерсом, который стал первым начальником Центральной разведки. На «крестинах» ЦРГ Трумэн вручил ее руководителям символические черные шляпы, плащи и кинжалы, титуловав их «рыцарями плаща и кинжала».
В 1947 году был принят Закон о национальной безопасности, по которому ЦРГ было преобразовано в Центральное разведывательное управление (ЦРУ). В статье 102 закона сказано: «Настоящим утверждается под руководством Совета национальной безопасности Центральное разведывательное управление во главе с директором Центральной разведки». Этим законом определены основные функции последнего: советник президента по вопросам деятельности разведки, руководитель разведывательного сообщества США и руководитель (у нас он именуется директором ЦРУ. – Р. Г.) Центрального разведывательного управления.
В вышеуказанном законе нашла отражение большая часть рекомендаций Даллеса. Положения закона, касающиеся ЦРУ, были преднамеренно неопределенны и двусмысленны и, как писал Даллес, законодатели обеспечили уникальное положение американской разведке. ЦРУ, воспользовавшись расплывчатостью закона, Действовало так, как считало нужным.
По признанию бывших руководителей ЦРУ, возникновение и рост их ведомства связаны с развязыванием политики «холодной войны». «Раздавалось все больше голосов, призывающих к тому, чтобы США не только располагали возможностями собирать и анализировать разведывательные данные по проблемам „холодной войны“, но и создавали механизм, позволяющий вести политические и полувоенные сражения», – писал бывший директор ЦРУ Л. Колби об этом периоде.
В 1948 году Даллес представил Трумэну доклад (считающийся до сих пор секретным) группы экспертов, которую он возглавлял по поручению президента для обследования деятельности ЦРУ и выработки рекомендаций по ее улучшению. В нем Даллес доказывал, что ЦРУ должно быть целиком оперативным ведомством вопреки мнению Трумэна, считавшего, что Центральное разведывательное управление должно быть не более чем информационным инструментом президента. Но вскоре Трумэн вынужден был принять точку зрения Даллеса, так как понял, что для реализации доктрины «сдерживания коммунизма» одних разведывательных данных мало, нужны специфическое оружие и подготовленные люди.
Весной 1948 года Белый дом считал, что война с Советским Союзом на пороге… В умах работников управления специальных операций ЦРУ на этот счет не было никаких сомнений. Враг – Советский Союз, «советская цель – наша миссия. Мы профессионально эмоционально посвятили себя только этой задаче. Мы рассматривали себя такими же участниками американского крестового похода против Сталина, как и против Гитлера».
В этой атмосфере настойчиво проводимая идея Даллеса о том, что ЦРУ должно пользоваться исключительным правом осуществлять тайные разведывательные операции, нашла поддержку в правительственных кругах и у самого президента.
Реализации этой идеи способствовал и Закон о национальной безопасности, который в разделе функций ЦРУ включал пункт, взятый из меморандума Даллеса: «Осуществлять другие связанные с разведывательной деятельностью функции и обязанности, которые затрагивают национальную безопасность и которые Совет национальной безопасности может поручить ЦРУ». Этот пункт послужил надежным обоснованием «законности» тайных операций, ставших основой деятельности ЦРУ. По мнению Ф. Праути, в прошлом главного офицера связи Пентагона с ЦРУ, даллесовская концепция разведки предусматривает 10 % обычной разведки и 90 % подрывной работы.
В 1951 году Даллес был назначен заместителем директора ЦРУ по планированию и шефом нового директората, ведавшего тайными подрывными операциями. В 1953 году вновь избранный президент Эйзенхауэр сделал Даллеса директором Центрального разведывательного управления. Даллес был первым гражданским лицом, ставшим во главе ЦРУ. Р. Бисселл, заместитель директора ЦРУ по планированию, назвал Даллеса «непревзойденным специалистом в деле создания разведки и повышения ее эффективности».
Именно Даллесу принадлежит инициатива строительства для ЦРУ, ютившегося прежде в здании старой правительственной типографии в Вашингтоне, комплекса в Лэнгли. Правда, ему самому не удалось занять спланированный по собственному вкусу кабинет: после провала операции ЦРУ на Кубе ему пришлось подать в отставку.
Своеобразным символом Лэнгли является возвышающийся в главном вестибюле здания бюст А. Даллеса, апологета тайных операций, дух которого поныне веет над ЦРУ. Он привнес в ведомство «плаща и кинжала» атмосферу бизнеса. На языке сотрудников ЦРУ оно стало именоваться «компанией», «фирмой», а сами они считают себя его «детьми», «служащими».
«С момента своего рождения, – пишет американский социолог У. Домхофф, – и на протяжении дальнейшей истории ЦРУ находилось под контролем членов высшего класса и функционировало в механизме элиты власти». Так же как и в Управлении стратегических служб генерала У. Донована, в ЦРУ с первых дней его существования на ведущие посты были выдвинуты представители финансовых, деловых, юридических кругов, связанные с Уолл стритом. Первым руководителем подрывных операций стал миллионер Ф. Визнер, юрист, один из партнеров адвокатской фирмы «Картер, Ледиярц, Милбург». Из той же фирмы вышел заместитель директора ЦРУ У. Джексон, юрист и акционер многих компаний. Этот список можно продолжить.
50 е годы ознаменовались расцветом тайных операций американской разведки. Исходя из «особой» роли Америки в мире и проникнув духом превосходства американского образа жизни, ЦРУ во главе со своим директором бросилось спасать «цивилизованный мир» от коммунистической угрозы.
Уже в первый год пребывания у власти в ЦРУ А. Даллес успешно осуществляет крупную, своего рода пробную тайную операцию «Аякс», в ходе которой было свергнуто правительство Ирана во главе с премьер министром Моссадыком и восстановлен шахский режим. Непосредственно переворотом внутри страны руководил агент ЦРУ Кермит (Ким) Рузвельт (ныне известен ЦРУ под кличкой «мистер Иран»), внук президента Теодора Рузвельта.
В своей книге «Искусство разведки» А. Даллес намекает на роль, которую сыграло ЦРУ в Иране. «Сторонникам шаха была оказана поддержка извне», – писал он, не указывая прямо, что она исходила от ЦРУ.
Эта акция была направлена на защиту интересов американского капитала в сфере международных нефтяных компаний. Интересно отметить, что операция затрагивала и личные коммерческие интересы шефа ЦРУ, поскольку его фирма «Салливен энд Кромвелл» вела дела Англо иранской нефтяной компании.
В 1954 году Эйзенхауэр был обеспокоен возрастающим влиянием Советского Союза в Латинской Америке, особенно в Гватемале. «Нам нужно было разделаться с пришедшим к власти коммунистическим правительством», – заявил позднее в одном из выступлений бывший президент. Последовала тайная акция ЦРУ – и неугодное правительство было свергнуто. Вскоре после этих событий на совещании в Белом доме Эйзенхауэр, обратившись к А. Даллесу, сказал: «Благодарю Вас, Аллен, Вы предотвратили появление советского плацдарма в Центральной Америке»
Затем последовало вмешательство ЦРУ в дела Египта, Коста Рики, Бирмы, Индонезии, Лаоса, Вьетнама, Филиппин, Кубы.
Для реализации своих тайных планов ЦРУ не избегало явно преступных методов. Как однажды заявил А Даллес журналистам, директор ЦРУ должен оставлять мораль за дверью.
Планы политических убийств иностранных лидеров зародились в ЦРУ при президенте Эйзенхауэре и начали реализовываться под непосредственным руководством А. Даллеса. Комиссия сената во главе с Чёрчем в середине 70 х годов расследовала деятельность Центрального разведывательного управления, связанную с организацией покушений на государственных и общественных деятелей. И хотя эта комиссия всячески старалась оправдать американские спецслужбы, тем не менее была вынуждена признать заговоры с целью убийства. Замышлялись покушения на Ф. Кастро (имеются доказательства по крайней мере восьми попыток убрать лидера Кубинской революции), Сукарно, Джоу Эньлая. В I960 году А. Даллес отдал приказ убить премьер министра Конго П. Лумумбу, для чего из Вашингтона в эту страну со специальным ядом был направлен один из руководителей американской разведки.
Авторы доклада также были вынуждены признать, что в начале б0 х годов в ЦРУ было создано специальное подразделение, предназначенное для организации и осуществления убийств под кодовым названием ZR RIFLE .
Подтвердилась связь ЦРУ с американской мафией с целью проведения переворотов и устранения политических деятелей. Так, в августе 1960 года А. Даллес утвердил планы привлечения американской мафии в операции против Ф. Кастро.
Представляет интерес и сообщение комиссии Чёрча о том, что ЦРУ активно занималось программой по испытанию химических и биологических средств, пригодных для использования в оперативной работе с целью оказания воздействия на человека и контроле за его поведением.
Прямое вмешательство разведки в сферу политики началось при Даллесе, хотя последний упорно отрицал это. В настоящей книге он попытался доказать, что ЦРУ не делает политики и во всем следует указаниям президента и СНБ. Все его утверждения не выдерживают никакой критики, достаточно вспомнить его признание в 1954 году, что ЦРУ было «серым кардиналом», стоявшим за полдюжиной ярых проамериканских режимов. Не ограничиваясь чисто разведывательными задачами, но превратилось в прямого творца политики, ставя перед собой цель сражаться с коммунизмом во всем мире. Все это стало возможным благодаря созданию Белым домом климата наибольшего благоприятствования подрывной деятельности разведывательного ведомства, что поставило его директора в исключительное положение.
Хотя Даллес и писал, что документы, архивы, действия и бюджетные расходы ЦРУ были открыты для президентского совета по разведывательной деятельности (созданного Эйзенхауэром в 1956 г.) и что рекомендации этого совета играли неоценимую роль в его работе как главы разведки, на самом деле он их просто игнорировал. В 1957 году Совет вынужден был обратить внимание Эйзенхауэра на тайные операции ЦРУ, которые поглощали до 80 % бюджета, и лишь немногие из них были хотя бы формально одобрены Советом. Даже госдепартамент мало знал о том, чем занимается ЦРУ.
Даллес считал нужным согласовывать свои планы в основном только с президентом. Удавалось это ему потому, что он пользовался могущественной поддержкой монополистических кругов, особенно нефтяных, интересы которых ЦРУ успешно защищало на Ближнем Востоке, в Юго Восточной Азии и Латинской Америке.
Среди американских магнатов были и недоброжелатели Даллеса, которые резко критиковали его действия. К ним в основном относились владельцы монополий, ориентировавшиеся на внутренний американский рынок и считавшие, что чрезмерная активность США за рубежом может пойти им во вред. Представитель этой группы Джозеф Кеннеди (отец бывшего президента США) после событий в заливе Кочинос в 1961 году однозначно выразил свое мнение о ЦРУ: «Я знаю это заведение, и я бы не платил ему ста долларов в неделю. Это счастье, что их поймали за руку, пока они до конца не оперились».
Вторжение на Кубу было последней тайной операцией А. Даллеса. Он начал разрабатывать ее еще при президенте Эйзенхауэре и продолжил при Дж. Кеннеди, который, как и другие представители правящей верхушки США, был ярым сторонником уничтожения Кубинской революции. Эйзенхауэр недвусмысленно настраивал нового президента на «тихую агрессию», подчеркивая, что правительство США должно оказать помощь кубинским контрреволюционным силам до полного конца. А. Даллесу при поддержке руководства военного ведомства удалось убедить Дж. Кеннеди в необходимости проведения операции по свержению режима Ф. Кастро. У Даллеса была особая заинтересованность в осуществлении намеченного плана. Он надеялся укрепить свои позиции при новой администрации очередным успехом в Карибском море, а также превратить остров в свою вотчину, базу для борьбы с демократическими силами во всей Латинской Америке.
Даллес гарантировал президенту Дж. Кеннеди успех, заверяя его в том, что за высадкой наемников последует всеобщее восстание на Кубе. Но тщательно подготовленная операция закончилась полным провалом. 19 апреля 1961 г., по словам А. Даллеса, был худшим днем его жизни. Это была его личная трагедия и самая драматическая неудача США.
Наступил конец эры Аллена Даллеса.
Будучи долгие годы вне всякой критики, ЦРУ и ее директор вдруг сразу стали объектом жесточайших нападок со всех сторон. Первый удар последовал от самого президента Дж. Кеннеди: «Я, вероятно, допустил ошибку, сохранив Аллена Даллеса… Даллес обладает огромными способностями. Но я никогда не работал с ним, и мне сложно оценить смысл того, что он говорит. Даллес – легендарная личность, а с легендарными личностями крайне трудно работать эффективно. Я допустил ошибку, поставив Бобби (брат президента. – Р. Г.) во главе министерства юстиции… Бобби должен быть в ЦРУ».
Карьера А. Даллеса как разведчика закончилась. Он, правда, успел поработать в комиссии по расследованию причин фиаско в заливе Кочинос. Благодаря его усилиям удалось избежать изъятия тайных операций из ведения ЦРУ и ограничения его функций сбором разведывательной информации. Дж. Кеннеди принял доводы А. Даллеса и все оставил в ЦРУ по старому, сменив только руководство.
27 сентября 1961 г. в своей речи по поводу отставки Даллеса с поста директора Центральной разведки Дж. Кеннеди высоко оценил его заслуги: «Я не могу назвать никого другого, кто бы служил стране с большим мужеством и самоотверженностью, чем г н Аллен Даллес».
«С уходом А. Даллеса в ЦРУ не стало последнего великого романтика, чьим достоянием были секреты – тайны», – так бывший заместитель директора ЦРУ Р.Клайн отозвался о своем шефе, с которым он бок о бок проработал многие годы.
Бесспорно, А. Даллес «оставил свой след» в истории, так как ЦРУ является прежде всего делом его рук, и тем не менее правомерно задать вопрос: удалось ли ему создать свой «шедевр»? – спрашивает французский специалист по разведке А. Герэн и сам отвечает: «Да, он его создал». «Операция раскол» – под таким названием дело Даллеса вошло в историю ЦРУ – была очень честолюбивым, сложным и широкомасштабным предприятием, новизну которой следует подчеркнуть особо. Суть этой операции прекрасно выражена в словах английского писателя Грэма Грина: «В наши дни разведка является на самом деле одним из методов ведения психологической войны. Ее главная цель – посеять в лагерь противника взаимные подозрения союзников». Для недавно созданного ЦРУ она явилась своего рода «генеральной репетицией», как справедливо отмечает Санч де Грамон: «Расколы, разделения, распри – всюду, где бы они ни происходили, по ту или другую сторону „железного занавеса“, вдохновляются и поддерживаются ЦРУ»
Спустя два года после отставки А. Даллеса появилась его книга «Искусство разведки», которую сразу нарекли «библией разведчика». Можно лишь предполагать, почему он решил написать ее: захотелось ли вклеить славы писателя или передать свой опыт другим, или просто появился «зуд в ладонях», как это зачастую бывает с отставными политиками и генералами, или захотелось объясниться с обществом по поводу своих неудач. А может быть, и первое, и второе, и третье. Сам Даллес сказал по этому поводу: «Я пишу настоящую книгу как частное лицо, и мне хотелось бы сделать предельно ясным для всех, что высказанные мною взгляды являются исключительно моими собственными и не были ни санкционированы, ни одобрены ни ЦРУ, ни каким другим правительственным органом».
11 лет А. Даллес руководил ЦРУ, стараясь сделать свое ведомство «лучшей разведывательной службой мира». За это время узнал взлеты и падения, триумфы и провалы. Д. Кеннеди на открытии новой штаб квартиры ЦРУ в Лэнгли 28 ноября 1961 г. метко подметил: «Ваши успехи проходят незамеченными, а о ваших неудачах трубят во все трубы».
После ухода А. Даллеса в отставку критика ЦРУ не прекратилась. Подрывная деятельность американской разведки во многих случаях принимала настолько скандальный характер, провалы ее «тайных операций» были столь очевидны, что все это стало вредить престижу и ЦРУ, и самим Соединенных Штатов Америки.
У А.Даллеса появилась потребность объясниться с американской общественностью, смягчить удары, наносимые его любимому детищу. «Работая над книгой, я хотел осветить действительное положение разведки в нашем свободном обществе», – писал он.
Просматривается и еще одна причина появления этой книги. А. Даллес прямо заявляет, что «из всех специальностей профессию разведчика понимают, пожалуй, меньше всего и чаще превратно». Далее он пишет: «Вряд ли можно ожидать понимания и поддержки деятельности американской разведки, если о ЦРУ знают что то только посвященные и некоторые лица в исполнительных и законодательных органах государственного аппарата, а остальные продолжают черпать сведения о разведке из материалов, авторы которых никогда „внутри“ (ЦРУ. – Р. Г.) не были».
И как человек из «внутри», правда, жестко придерживаясь принципов конспирации, Даллес дает довольно полную картину разведывательной деятельности. Его книга – своеобразная энциклопедия, в которой представлены и история разведки, и структура американской разведслужбы, планирование и руководство ею, методы и средства сбора информации и ее использование, техническое оснащение, кадровая политика, роль спецслужб и многие другие аспекты функционирования Разведки. Все это, бесспорно, интересно как для специалистов, так и для неискушенных читателей, желающих пополнить свои знания о разведке.
Огромный практический опыт, аналитический склад ума и прекрасное владение пером позволили Даллесу написать очень интересную и содержательную книгу, которая разошлась по всему свету. Даже сейчас, почти через тридцать лет после первой публикации, основные положения книги актуальны. Недаром специалисты по разведке обращаются к этой работе и в наши дни, охотно ее цитируют.
Представляя настоящую книгу советскому читателю, хотелось бы напомнить, что повествование Даллеса о противостоянии разведок, его взгляды и оценки американской и советской разведок порой отличаются субъективизмом и предвзятостью. Взять, к примеру, обвинения советской разведки в том, чем занимаются все спецслужбы мира, включая и американскую (речь идет о вербовочной работе, сборе информации агентурным путем и других аспектах разведывательной деятельности, которые, по словам автора, являются «кознями», «ухищрениями», «коварством Советов»). И все же, несмотря на негативное отношение к советской разведке, Даллес дает высокую оценку советским разведчикам нелегалам: «В общем информация, которую посредством секретных операций смогли добыть советские разведчики во время второй мировой войны, содействовала военным усилиям Советов и представляет собой такого рода материал, который является предметом мечтаний для разведки любой страны».
Книга издается в аннотированном переводе, что объясняется отнюдь не идеологическими соображениями и не стремлением издателей убрать не понравившиеся им по тем или иным причинам части текста.
Со времени выхода книги в свет мир кардинально изменился. В наши дни по меньшей мере странно выглядят приводимые в книге высказывания Н. С. Хрущева о том, что СССР собирается силой уничтожить капиталистическую систему, или характеристики, даваемые автором разведывательным службам восточноевропейских стран.
Господствовавший в начале 60 х годов дух «холодной войны», открытая конфронтация США и СССР, их взаимные обвинения в агрессивности наложили свой отпечаток на содержание ряда глав. Поэтому сделанные в книге купюры преследовали цель по возможности устранить идеологические наслоения периода «холодной войны» и явные анахронизмы, которые только затрудняют восприятие того ценного, что есть в книге.
Нам остается лишь рекомендовать читателю запастись терпением и, внимательно ознакомившись с содержанием книги А. Даллеса и приложений к ней, самому сделать выводы об одной из наиболее трудных и вместе с тем увлекательных профессий–профессии разведчика.
Р.В.Горев , кандидат военных наук, капитан 1 го ранга в отставке
Глава первая
Немного о себе
Интерес к международным делам пробудился во мне рано, фактически уже в детские годы. Я воспитывался на рассказах моего деда с отцовской стороны о его путешествии на парусном судне из Бостона в индийский порт Мадрас, где он был миссионером. Во время этого путешествия, продолжавшегося 131 день, судно, на борту которого находился дед, едва не затонуло. В юности я часто бывал у родителей матери в Вашингтоне. Дед Джон У. Фостер в 1892 году занимал пост государственного секретаря при президенте У. Гаррисоне. Он участвовал в Гражданской войне, затем стал генералом, а позднее был нашим посланником в Мексике, России и Испании. Моя мать провела большую часть своей молодости в столицах этих стран, отец получил образование за границей. Я рос в атмосфере семейных споров по поводу происходящих в мире событий.
Наиболее ранние мои воспоминания относятся к испанской и бурской войнам. В 1901 году, когда мне было восемь лет, я жадно прислушивался к жарким спорам моего деда с его зятем Робертом Лансингом (впоследствии занимавшим пост государственного секретаря при президенте В. Вильсоне) о том, чье дело – англичан или буров – является правым. Я даже изложил на бумаге – в весьма решительной форме и со множеством орфографических ошибок – свои взгляды на этот счет. Сочинение мое было обнаружено взрослыми и издано в виде маленькой книжечки, ставшей в районе Вашингтона настоящим «бестселлером». Я был на стороне «обиженных».
За несколько месяцев до начала первой мировой войны, в 1914 году, я закончил университет и, не ожидая, как и все, предстоявших трагических событий, отправился путешествовать по свету, работал школьным учителем сначала в Индии, затем в Китае, и много поездил по Дальнему Востоку. В 1915 году я вернулся в Соединенные Штаты и за год до вступления Америки в войну был принят на дипломатическую службу.
На протяжении последующих десяти лет жизнь моя протекала исключительно интересно: сначала я служил в Австро Венгрии, где в 1916–1917 годах был свидетелем начала крушения Габсбургской монархии, затем в дни войны я занимался в Швейцарии сбором разведывательных данных о том, что происходило за линией фронта в Германии, Австро Венгрии и на Балканах. Фактически я был в большей степени разведчиком, чем дипломатом. Будучи направлен в 1919 году на Парижскую мирную конференцию для участия в переговорах по подготовке Версальского договора, я участвовал в решении вопроса об установлении границ новой Чехословакии и работал над проблемами, связанными с революцией в России и мирным урегулированием в Центральной Европе. Когда конференция закончила свою работу, я был одним из тех, кто открыл в 1920 году нашу первую послевоенную миссию в Берлине, а после служебной поездки в Константинополь проработал четыре года начальником отдела госдепартамента по делам стран Ближнего Востока.
К этому моменту, к 1926 году, мои финансы оказались полностью расстроены, и, хотя моя жажда познания мира отнюдь не иссякла, я занялся адвокатской практикой в нью йоркской юридической фирме, старшие компаньоном в которой был мой брат. Время от времени в моей практике случались перерывы, когда я возвращался на государственную службу, выступая в должности юридического советника при наших делегациях на конференциях Лиги Наций по сокращению вооружений. По роду моей деятельности мне довелось встречаться с Гитлером, Муссолини, Литвиновым и руководящими деятелями Англии и Франции.
Мое тесное общение с братом – Джоном Фостером Даллесом не ограничивалось только сферой юриспруденции. Хотя он был на пять лет старше меня, мы провели значительную часть нашей юности вместе. Каждое лето в начале нынешнего столетия и позднее, когда только позволяла работа, Фостер и я приезжали в летнюю загородную резиденцию нашей семьи в Гендерсон Харбор на юго восточном берегу озера Онтарио. Джон У. Фостер основал семейное пристанище в Гендерсон Харборе в конце минувшего века отчасти ради того, чтобы удовлетворить свою страсть к ловле рыбы (черта, которую мы с братом унаследовали от него). Вскоре к нему перебрались туда мои мать и отец с пятью своими детьми, старшим из которых был мой брат Фостер. И наконец, круг представителей старшего поколения пополнился зятем г на Фостера Робертом Лансингом и моей теткой г жой Элеонорой Фостер Лансинг.
Здесь, в чудесной местности, мы не только предавались радостям рыбной ловли, парусного спорта и игре в теннис, но и вели нескончаемые споры по важнейшим мировым проблемам, решать которые училась в то время наша страна. Участие в спорах бывшего – а также будущего – государственного секретаря, естественно, придавало им определенный вес и авторитетность. Мы, дети, вначале ограничивались ролью слушателей и учеников, но по мере того, как взрослели, становились активными участниками дискуссий по международным вопросам. Фостер Даллес часто выступал в этих случаях выразителем взглядов младшего поколения.
В 1908–1909 годах мы были вместе в Париже. Фостер писал тогда свою дипломную работу в Сорбонне, а я готовился в Эльзасской школе к поступлению в Принстонский университет. В 1914–1919 годах наши пути шли раздельно: сначала я путешествовал вокруг света, а затем получил назначение на дипломатическую должность в Вене. Однако мы встретились снова на Парижской мирной конференции в 1919 году. Наши задачи на ней были различными. Он занимался международными экономическими и финансовыми проблемами, я –. политическими. Сотрудничество с ним было для меня очень ценным, оно продолжалось также и в последующие годы. Позднее мы вместе служили на государственной службе, когда в 1953 году он стал государственным секретарем при президенте Д. Эйзенхауэре, а я был переведен с должности заместителя директорами Центрального разведывательного управления (ЦРУ), которую занимал при президенте Г. Трумэне, на должность директора этого управления.
Фостера глубоко волновали кардинальные проблемы нашего времени, трагедия двух братоубийственных войн. между наиболее высокоразвитыми странами мира. Он тал убежденным приверженцем деятельности нового разведывательного управления. Ему хотелось обеспечить себя и своих коллег в госдепартаменте надежной информацией для должного анализа проблем, стоявших как перед президентом, так и перед ним. В силу своей юридической подготовки он всегда старался всесторонне оценить весомость того или иного довода. У него не было предвзятого мнения по внешнеполитическим вопросам. Он стремился проверять свои оценки, сопоставляя их с суровой прозой выводов разведки, методически исследовавшей один за другим все элементы каждой критической ситуации. Снабжать президента и государственного секретаря именно такими выводами и было обязанностью разведки.
Глубокое влияние как на Фостера, так и на меня в первые годы нашей деятельности в области права, дипломатии и международных отношений оказали принципы Вудро Вильсона. Нас волновала та высокая цель, которую он преследовал, направляясь на парижские мирные переговоры, где первой и главной его задачей было создание Лиги Наций, призванной стоять на страже дела мира. Мы оба были разочарованы неудачей версальских переговоров, не сумевших, несмотря на все усилия президента Вильсона, обеспечить прочные основы мира. Брат мой, так же как и его коллеги по делегации, решительно возражал против содержавшегося в договоре нереалистического пункта о репарациях. В этот период я работал над той частью Версальского договора, которая касалась территориального передела мира в соответствии с границами, продиктованными победителями, и которую я считал не менее нереалистической. Наличие этих пунктов сыграло значительную роль (хотя в то время мы могли лишь смутно это предвидеть) в создании атмосферы озлобленности и ожесточения, что способствовало приходу Гитлера к власти и началу в 1939 году новой войны в Европе.
Когда в 1941 году над США нависла угроза войны, президент Франклин Д. Рузвельт вызвал в Вашингтон полковника (позднее генерал майора) Уильяма Донована и поручил ему организовать централизованную службу разведки. По моему мнению, Билл Донован – организатор и руководитель Управления стратегических служб (УСС) во время второй мировой войны – справедливо считается отцом современной американской разведки. После нападения японцев на Пёрл Харбор он попросил меня перейти к нему, и я служил вместе с, ним в УСС до окончания войн с Германией и Японией.
В течение этих четырех трудных лет я работал главным образом в Швейцарии, а после прекращения военных действий против Германии – в Берлине. Я сторонник освоения профессии методом анализа исторических прецедентов. Здесь же передо мной представали один прецедент за другим, и я использую их для иллюстрации различных эпизодов в своем повествован. После заключения перемирия с Японией я возвратился в Нью Йорк и снова занялся адвокатской практикой, Это обстоятельство, однако, не помешало мне принят активное участие в разработке закона о создании в 1947 году центрального разведывательного управления.
В следующем году президент Трумэн предложил мне возглавить комитет, состоящий из трех членов (кроме меня, двумя другими его членами были Уильям Джексон, служивший во время войны в военной разведке, и Матиас Корреа, работавший специальным помощником при морском министре Джеймсе Форрестоле). Мы должны были представить правительству доклад об эффективности ЦРУ в том виде, в каком оно было организовано согласно закону 1947 года, и о взаимодействии ЦРУ с другими государственными разведывательными органами.
Наш доклад был представлен президенту Трумэнд после его переизбрания, и я вновь занялся исключительно адвокатской практикой, на этот раз, как я полагал, окончательно. Однако составление докладов для правительства влечет за собой иногда совершенно неожиданные последствия, например вас могут попросит помочь претворить ваши рекомендации в жизнь. Именно так и произошло со мной. В докладе мы предлагали осуществить ряд довольно серьезных изменений в организации ЦРУ, в частности в том, что касается анализа и оценки разведывательных данных. Генерал Уолтер Беделл Смит, возглавивший управление в 1950 году и уже назначивший Джэксона своим заместителем пригласил меня к себе, чтобы обсудить доклад. Я поехал, в Вашингтон, рассчитывая пробыть там шесть недель, а между тем проработал в ЦРУ 11 лет, из них почти 9 лет в качестве его директора.
С того момента, как в ноябре 1961 года я оставил государственную службу, пришел к выводу, что настало время, когда кто то (пусть даже такое весьма заинтересованное лицо, как я) должен рассказать – в той мере, в какой это допустимо, – о деятельности разведки как жизненно важном элементе в структуре нашего государственного аппарата.
Я пишу настоящую книгу как частное лицо, и мне хотелось бы, чтобы для всех было предельно ясно, что высказываемые мною взгляды являются исключительно моими собственными и не были ни санкционированы, ни одобрены Центральным разведывательным управлением или каким бы то ни было другим правительственным органом.
Из всех специальностей профессию разведчика понимают, пожалуй, меньше всего и понимают превратно. Одну из причин такого положения метко охарактеризовал президент Дж. Кеннеди, когда приехал в Лэнгли 28 ноября 1961 г., чтобы открыть новое здание штаб квартиры ЦРУ и попрощаться со мной как с его директором. Он сказал: «О ваших успехах нигде не говорят, а о ваших неудачах трубят повсюду. Ясно, что вы не можете говорить о тех операциях, которые идут хорошо. Те же, которые идут плохо, обычно сами говорят за себя». Затем президент обратился к нескольким тысячам сотрудников и сотрудниц ЦРУ со словами ободрения: «…Я уверен, что вы понимаете, как важна ваша работа и как она нужна, и как высоко будут оценены в далеком будущем ваши усилия. Поэтому хочу выразить вам сейчас мою благодарность и уверенность в том, что и в дальнейшем так же, как и прежде, вы будете оправдывать высокую оценку, которую дает вам наша страна».
Вряд ли можно ожидать надлежащего понимания и поддержки деятельности американской разведки, если о ЦРУ знают (да и то слишком мало) только посвященные, немногие в исполнительных и законодательных органах государственного аппарата, а остальные продолжают черпать сведения о разведке из публикаций, авторы которых знакомы только с внешней стороной дела.
Естественно, имеются веские причины не разглашать секретов разведки. Следует всегда помнить, что свидетельства, сообщенные публике, становятся достоянием противника. Однако принципы, средства и методы – все то, что мы называем ремеслом разведки, – широко известны всем представителям этой службы независимо от того, какой стране она принадлежит. О чем нельзя говорить и о чем здесь не будет сказано – это где, как и когда эти профессиональные средства были или будут использованы в тех или иных операциях, если только об этом уже не было где то произнесено, как, например, в случае с У 2.
Деятельность ЦРУ не является тайной. Достаточно ознакомиться с Законом о национальной безопасности США 1947 года, чтобы получить общее представление о том, для чего создана эта организация. Конечно, имеется и секретная сторона дела, и закон разрешает Совету национальной безопасности (что фактически означает – президенту) возлагать на ЦРУ определенные задачи и обязанности в области разведки в дополнение к конкретно перечисленным в законе. Эти обязанности не предаются гласности. Однако ЦРУ не единственный орган государственного аппарата, где соблюдение тайны имеет большое значение. Госдепартамент и министерство обороны также тщательно хранят в тайне многое из того, чем они занимаются.
Одним из руководящих принципов моей разведывательной деятельности на посту директора ЦРУ было сохранять в секрете всеми доступными средствами данные о такой деятельности, которую действительно следует держать в секрете, и не делать тайны из того, что известно всем и каждому или что совершенно очевидно как другу, так и врагу.
Вскоре после того, как я стал директором управления, мне представился удобный случай убедиться в бесполезности некоторых видов секретности. Брат президента доктор Мильтон Эйзенхауэр договорился о встрече со мной. Президент вызвался подвезти его к моему управлению на своей машине. Они поехали (по видимому, не предупредив об этом секретную службу), но не могли найти нужного здания, пока не спросили меня по телефону точного адреса. Этот случай побуди меня разобраться, для чего нужна была вся эта бесполезная секретность. В то время на воротах штаб квартир ЦРУ висела вывеска «Государственная типография». Однако у водителей вашингтонских экскурсионных автобусов вошло в привычку обязательно останавливаться перед нашими главными воротами. Гид начинал разглагольствовать перед туристами о том, что за колючей проволокой, которую они видят перед собой, находится самое секретное, тщательно скрываемое здание в Вашингтоне: штаб квартира американской шпионской организации – Центрального разведывательного управления. Я также обнаружил, что наше местонахождение было известно практически всем без исключения шоферам такси в Вашингтоне. И стоило мне только распорядиться повесить у наших дверей вывеску надлежащего содержания, как окружающий нас ореол таинственности бесследно исчез. Мы уже не казались посещавшим столицу гостям зловещими или загадочными, а стали для них всего навсего одним из многих государственных учреждений. Излишняя секретность может причинить даже вред, так же как и излишняя болтливость.
Во время второй мировой войны имел место случай, когда известная доля гласности способствовала успешному сбору разведывательных данных. В ноябре 1942 года я по заданию генерала Донована и УСС был направлен в Швейцарию. В ту пору я официально входил в состав американской дипломатической миссии в должности помощника посланника. Один из ведущих швейцарских журналов опубликовал сообщение, в котором говорилось, что я приехал в эту страну как специальный секретный посланник президента Франклина Д. Рузвельта. На первый взгляд могло показаться, что такая непрошеная реклама помешает моей работе. Однако произошло совершенно обратное. Несмотря на мои скромные, но вполне правдивые попытки отрицать эту версию, в нее все поверили. В результате в мою сеть стали стаями слетаться осведомители: некоторые из них, правда, страдали известными странностями, но были среди них и чрезвычайно ценные субъекты. Если бы я в достаточной мере не умел отделять зерна от плевел, то был бы непригоден для выполняемой мною работы.
Когда мы пытаемся сделать тайну из того, что имеет хоть какое то отношение к разведке, тем самым растрачиваем силы и энергию, которые следовало бы направить на сохранение в секрете и обеспечение безопасности таких операций, успех которых зависит от этого. Каждую ситуацию следует рассматривать в свете реальных фактов, взяв себе за правило скрывать от потенциального противника всю сколько нибудь полезную для него информацию о секретных разведывательных операциях иди людях, участвующих в них. Рекомендации, которые Джордж Вашингтон дал полковнику Элиасу Дейтону письме от 26 июля 1777 г., имеют важное значение и наши дни при разработке разведывательных операции:
«Необходимость добывания разведывательных сведений очевидна, и нет нужды еще раз доказывать это. Мне остается лишь добавить, что вы должны стараться держать эту информацию в строжайшем секрете. Дело том, что от соблюдения конспирации зависит успех большинства подобных мероприятий, а при отсутствии её они, как правило, обречены на провал, как бы хорошо они были спланированы и какой бы успех им предрекали».
Большинство американцев склонны слишком много говорить о вещах, которые следует держать в секрете. Я считаю, что мы выдаем значительное число наших секретов в том, что касается военной техники и оружии что мы часто не делаем должного разграничения между теми операциями, которые должны сохраняться секрете, и теми, которые по своему характеру не являются секретными и не могут быть сохранены в тайне. Иногда наша пресса чрезмерно усердствует в погоне за «сенсационными» новостями о готовящихся нами дипломатических, политических и военных акциях. Во время войн мы понимали важность секретности, хотя даже и тогда имели место серьезные случаи неосторожности. Следует, однако, помнить, что наш противник в «холодной войне» использует в своих интересах все, о чем мы пробалтываемся или о чем объявляем открыто.
Конечно, при нашем государственном строе и при том естественном интересе, который вызывает деятельность наших разведывательных органов у американской общественности и средств массовой информации, мы не можем воздвигнуть вокруг этой деятельности стену, да я и не предлагаю этого делать. Ни конгресс, ни президент не имели этого в виду, когда принимался закон 1947 года. К тому же, если мы хотим укрепить веру общественности в миссию разведки и добиться того, чтобы профессия разведчика была оценена по достоинству, все же должны сделать определенную информацию достоянием гласности. Но самое главное – необходимо, чтобы как те, кто непосредственно занимается этой работой, то есть сотрудники разведывательных органов, так и общественность прониклись уверенности в том, что разведывательные операции могут сыграть в деле защиты государства огромную роль.
Глава вторая
